Cергей Бычков

ХРОНИКА НЕРАСКРЫТОГО УБИЙСТВА

Главы: 1 - 2 - 3 - 4 - 5 - 6 - 7 - 8- 9 - 10 - 11 - Приложения 1-5, 6-11. Он же отдельно - попытка отвести от себя обвинения в стукачестве в очерке "КГБ и Мень".

Эта книга - не художественный вымысел, а строго документальное журналистское расследование одного из самых загадочных убийств - православного священника Александра Меня. Журналист Сергей Бычков опубликовал первую статью из цикла «Хроника нераскытого убийства» в газете «Московский комсомолец» 5 сентября 1991 года. На протяжении пяти лет он вел собственное расследование, пристально наблюдая за ходом официального следствия. Расследование, которое ведет Московская областная прокуратура, уже вылилось в 34 полновесных тома. Журналистское расследование уместилось в один том. Книга не повторяет газетных статей, но скрупулезно, год за годом, прослеживает, как шло следствие и в какие тупики оно попадало. Повествование разворачивается ярко и увлекательно, как это подобает детективному жанру. Книга богато иллюстрирована не только следственными фотографиями, многие из которых публикуются впервые, но и редкими фотографиями отца Александра, а также его друзей и близких.
 
 

Убит протоиерей Александр Мень. Его труп обнаружен неподалеку от дома, где он жил, близ платформы Семхоз Загорского района Подмосковья. Врачи констатировали смерть от потери крови после нанесенного удара по голове.

В минувшее воскресенье священник, как обычно, вышел из дома в 6.30 утра, направляясь на свой приход, находящийся в Новой Деревне Пушкинского района. Судя по уликам, преступник или преступники встретили его на лесной тропинке, ведущей к платформе. Александр Мень нашел в себе силы повернуть обратно в сторону дома, но прошел всего несколько десятков метров...

Ему было 55 лет. В годы застоя объявлен диссидентом. Он был человеком энциклопедических знаний. Его лекции собирали огромное количество слушателей. На них священник призывал к порядочности, вере в доброту человеческую. На 30 сентября в Москве намечено открытие воскресного православного университета, ректор которого - кандидат богословских наук протоиерей Александр Мень. И вот его не стало...

Протоиерей всеми доступными священнику и порядочному человеку средствами боролся со лжепатриотизмом, антисемитизмом, ущемлением прав людей.

По факту преступления милиция возбудила уголовное дело. Ведется следствие.

Загорск, Московская область
В.ИТКИН, корр. ТАСС

10 сентября 1990 г. 12 час. 35 мин.

Эта книга - не биография священника и богослова Александра Меня (1935-1990). Она выросла из статей, опубликованных в газете «Московский комсомолец», начиная с сентября 1991 года, когда минула годовщина зверского убийства одного из самых светлых людей нашего времени. Мне лично посчастливилось встречаться с отцом Александром, побывать у него дома, он был автором и другом нашей газеты. В 1989 году на празднике «МК», который тогда еще отмечался в парке имени Горького, он принимал участие в «Редакторской беседке», наряду с А.Бовиным и В.Цветовым. Помню, как уже после окончания праздника за ним толпою шли люди, провожая его до ворот. Он умел привлекать к себе самых различных людей.

Его убийство осталось до сих пор нерасследованным, несмотря на то, что тогда же, в 1990 году, были отданы личные распоряжения президента СССР М.С.Горбачева и тогдашнего Председателя Верховного Совета РСФСР Б.Н.Ельцина. Думаю, что трагизм сложившейся сегодня ситуации в нашей стране состоит в том, что убийство Александра Меня оказалось тем камешком, который повлек за собой лавину. И сегодня она набирает скорость, сметая все на своем пути. Если бы тогда правоохранительные органы и общество оказались на высоте и убийство было бы своевременно раскрыто, кто знает, быть может, сегодняшняя наша жизнь сложилась совершенно по-иному.

Сергей Бычков предпринял частное журналистское расследование, которое еще не завершено. «МК» сразу же объявил, что тем, кто поможет в раскрытии загадочного убийства, гарантировано высокое денежное вознаграждение. К нашей инициативе присоединилась русско-американская Ассоциация «Христианский мост». Мы верим, что убийцы будут найдены. Именно с этой целью предпринято издание этой книги. Важно напомнить отчаявшимся людям, что есть «высший суд», что «нет ничего тайного, что не стало бы явным!» В книге публикуются новые данные, а также документы, не вошедшие в газетные статьи. Кто знает, быть может, раскрытие этого загадочного убийства сможет предотвратить гибель лучших сынов России.

Главный редактор «МК»
Павел ГУСЕВ
 
 

Нанеся удар, убийца поднял с земли упавший портфель, а его сообщник спрятал под плащ топорик. Оба действовали слаженно, словно автоматы. Если бы в тот момент кто-то наблюдал из кустов, окружавших асфальтированную дорожку, ведущую к железнодорожной платформе, он наверняка бы подивился их хладнокровию. Было шесть тридцать утра. Недавно по этой дорожке прошел подросток и скрылся в густом молочном тумане. Убийцы словно соткались из осеннего тумана, когда на дорожке показалась плотная фигура священника в шляпе, с портфелем в руке. Было ясно, что они дожидались именно его. Как только он поравнялся с ними, они мгновенно зашли сзади и начали нагонять его. Один уже выхватил топорик, напоминавший томагавк, и занес его над головой спешащего священника. Удар был неслышным. Сбитый с ног священник, обливаясь кровью, рухнул в траву неподалеку от тропинки у трех старых дубов. Портфель упал рядом, а шляпа, разрезанная словно опасной бритвой, откатилась в сторону. Все это заняло несколько секунд. Позади в тумане уже слышались шаги и голоса женщин, спешивших на электричку. Убийцы прибавили шагу и вскоре по каменной лестнице с полуразвалившимися деревянными перилами спустились на железнодорожную платформу. Профессионально окинув взглядом группу людей, ожидавших поезда, один из убийц на ходу поздоровался с еще непроснувшимся мужиком и вскоре, не снижая темпа, они пересекли рельсы. Уже слышался шум электрички, идущей со стороны Загорска. Оглянувшись еще раз, они увидели двух милиционеров, искавших чего-то у противоположной платформы. Электричка остановилась, и оба исчезли в ее недрах. Казалось, навсегда.

Но священник вскоре поднялся и, несмотря на льющуюся кровь, продолжил путь к платформе. И только подходя к лестнице, обнаружил, что в руках нет портфеля. Он вернулся и растерянно начал искать портфель, не обращая внимания на струящуюся из раны на затылке кровь. К лестнице подошли женщины, спешившие в Троице-Сергиеву лавру, и увидели в тумане фигуру, залитую кровью. Задержавшись на мгновение, они вгляделись и узнали священника. Одна из них спросила:

«Что вы здесь ищете?»

«Портфель», - растерянно ответил священник.

«Вам помочь?»

«Не надо, я сам», - ответил он и в этот момент наконец-то осознал, что случилось нечто непоправимое. Женщины растерянно
поспешили вниз по лестнице, решив, что здесь орудует шайка бандитов. Одна из них беспокоилась о сыне, который вышел из дома раньше. Спустившись по лестнице, они натолкнулись на двух милиционеров.

«Там человек, весь залитый кровью!» - обратились они к ним. «Мы здесь по другому делу. Ночью поездом сбило женщину, и мы ищем ее сумку», - ответили стражи закона и побрели к концу платформы.(1)

Священник, обливаясь кровью, изнемогая от нестерпимой боли, которая неожиданно охватила голову и опускалась к сердцу, побрел в сторону дома. Кровь уже пропитала черную водолазку, пиджак на спине и каплями сочилась на дорожку. И все же он добрел до дома и обессиленно рухнул на ворога. Собаки не залаяли. Воцарилась тяжелая тишина, изредка прерываемая тяжелыми хриплыми стонами. Где-то за лесом поднималось сентябрьское солнце, разгоняя туман.

Жизнь православного священника Александра Меня внезапно и трагически оборвалась ранним утром 9 сентября 1990 года. Накануне вечером он выступал с лекцией в Православном университете на Волхонке (2). Домой, в поселок Семхоз, неподалеку от Загорска, возвращался поздно и один. Вдова вспоминает, что придя домой, он был взволнован. Не раздеваясь, поднялся на второй этаж, всюду включил свет и лишь потом разделся. Может быть, убийцы поджидали его в этот вечер неподалеку от дома. Быть может, они пытались настигнуть его в этот вечер, но тьма и незнакомая местность помешали их замыслу. Несомненно, отец Александр, всегда живший напряженной духовной жизнью, не мог не почувствовать надвигающейся опасности. И тем не менее, он не изменил ритма привычной жизни, фотографии, которые были сделаны после его последней лекции, запечатлели на лице пастыря предчувствие трагедии. Рано утром 9 сентября он спешил на электричку, которая отходит от платформы в сторону Москвы в 6:40.

Жена священника, находившаяся дома, услышала стоны и вышла. Но через широкий штакетник забора не было видно, кто стонет у ворот. Испуганная, она вызвала «скорую помощь». Позже она вспоминала: «В семь часов я проснулась от стонов и всхлипываний. Окно комнаты, где я сплю, выходит на улицу и мне все было слышно. Какое-то время я не решалась выйти, затем оделась и подошла к калитке. За ней лежал окровавленный мужчина, узнать, кто это, было невозможно. По телефону вызвала «скорую» и до тех пор, пока не приехала милиция и не попросила подойти к убитому, не знала, что это мой муж». Машина «скорой помощи» приехала спустя полчаса. Дежурный врач П.В.Чернышев рассказывает: «9 сентября в 7 часов 12 минут наш диспетчер Хомутова приняла вызов по телефону. Звонившая женщина сообщила, что у калитки ее дома лежит окровавленный мужчина. Мы быстро собрались и через пятнадцать минут, я, фельдшер Э.Киселева и водитель Е.Глинчиков въезжали в поселок совхоза «Конкурсный», что около станции Семхоз.

Одинокий мужчина махнул рукой вправо, указывая направление. На тихой безлюдной улице около калитки нужного нам дома лицом вниз лежал пожилой мужчина. Руки протянуты вперед, полусогнуты, на голове рана сантиметров 8—9. Ощущение такое, что он из последних сил шел к дому, а перед калиткой силы его оставили и пострадавший сначала опустился на колени, а затем упал на грудь. Услышав шум машины «скорой помощи», залаяли собаки, и из дома вышли две женщины. Мы находились по другую сторону забора. Я спросил, не их ли это родственник или знакомый - они ответили, что его не знают и тут же ушли в дом. Дальше работали по схеме - зафиксировали смерть и по рации через станцию «скорой помощи» вызвали милицию. Они прибыли минут через пятнадцать» (3). Около ворот образовалась лужа крови - отец Александр погиб из-за огромной кровопотери.

В это время в Сретенском храме его ждали прихожане - он должен был исповедовать. Литургию служил второй священник -отец Иоанн. После окончания литургии несколько встревоженных прихожан поехали в Семхоз. Там, узнав о трагедии, они отправились в Сергиев Посад. Пока в морге происходило вскрытие, прихожане заказали гроб в похоронном бюро, настояв, чтобы его обили белой тканью. В половине первого тело отца Александра было облачено и положено в гроб. Черты лица разгладились - отступил смертный ужас. Лицо белое, без единой кровинки. Вместо катафалка, которого в Сергиевом Посаде не нашлось, милиция предоставила бронированную машину. На следующий день тело было перевезено в Сретенский храм и находилось там вплоть до 11 сентября.
 
 

В состав первой следственной группы вошли следователь по особо важным государственным преступлениям Московской областной прокуратуры А.Н.Дзюба (руководитель), майор КГБ Иванов (тот самый, который начинал «узбекское дело» вместе с Гдляном), следователь КГБ Анатолий Мягченков и ряд следователей Московского областного ОВД. Уже на третий день после убийства был арестован сосед отца Александра - уголовник Геннадий Бобков, который охотно сознался в совершенном преступлении: «Мотивы убийства - бытовые. Орудие убийства - топор». Слишком неубедительны показались поначалу мотивы убийства. Позже Бобков сознался, что его, якобы, нанял архимандрит Иосиф (Пустоутов), также житель поселка Семхоз, работник Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. Отец Иосиф часто бывал у отца Александра, дружил с ним. Мотивов для убийства не прослеживалось, Пустоутов с Бобковым не были даже знакомы.

Странности, начались почти сразу же. Спустя несколько дней после убийства в следственную группу позвонили, и неизвестный сообщил, что один из прихожан отца Александра, близкий ему человек, сопровождал его вечером 8 сентября до дома, крупно поссорился с ним и угрожал убить. Позже выяснилось, что это была первая «утка». Тем временем провели следственный эксперимент- вывезли Бобкова на место преступления. Эксперимент снимался видеокамерой. На обратной дороге в Москву кассета исчезла. Против следственной группы было тотчас возбуждено служебное расследование.

Спустя четыре месяца, 26 декабря 1990 года, в своей квартире был зверски убит игумен Лазарь (Солнышко), секретарь митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. Корреспондент газеты «Известия» Сергей Мостовщиков в своей статье связал убийство отца Лазаря с убийством отца Александра, предположив, что игумен Лазарь был членом «церковной комиссии по расследованию убийства священника Александра Меня». Подобной комиссии не существовало, хотя в октябре уже шла работа по созданию церковно- богословской комиссии по наследию протоиерея Александра Меня под председательством митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. Игумен Лазарь в состав этой комиссии не входил.

Жизнь Русской Православной Церкви долгие годы оставалась для россиян тайной за семью печатями. Поэтому, исходя из соображений логики, журналист решил, что Церковь создает параллельную комиссию для расследования убийства своего священника. Он оказался далек от истины. Даже комиссии по богословскому наследию протоиерея Александра Меня была создана лишь через год после его гибели. Но будучи секретарем митрополита Ювеналия, игумен Лазарь, безусловно, был посвящен во все детали проводящегося прокуратурой расследования.

В октябре 1990 года руководитель следственной группы Анатолий Дзюба начал давать интервью. С самого начала расследования
особый интерес к следствию проявили коммунистические газеты. В интервью газете «Рабочая трибуна» 28 октября 1990 года Анатолий Дзюба заявил, что «убийство отца Александра планировалось заранее». В этом интервью он высказал сомнения в том, что именно Бобков является убийцей. Но следственная группа недолго трудилась - в конце февраля 1991 года она была частично распущена, а ее руководителю - Анатолию Дзюбе - пришлось уволиться из прокуратуры. Дзюба успел провести необходимые розыскные действия: он установил личности всех, кто находился в то роковое утро на платформе. Неустановленными оставались лишь двое мужчин лет 30 - 35.

Похоже, что ему удалось напасть на след убийц. Казалось, немедленно следовало бы изготовить «фотороботы». Предполагаемых убийц видели люди - составлены их описания! Но даже спустя пять лет нет этих «фотороботов»! Естественно, что если бы изготовленные «фотороботы» были сразу опубликованы в газетах, шансы задержать преступников резко возросли. А ведь речь шла не о каком-либо ординарном деле, а о том, которое получило мировую огласку, распоряжения были отданы двумя президентами, сам министр МВД СССР Виктор Баранников курировал его...

После того, как в ночь с 1 на 2 февраля в московской квартире был зверски убит игумен Серафим (Шлыков) (4), руководителем группы назначили следователя по особо важным государственным преступлениям Московской областной прокуратуры Ивана Лещенкова. Согласно источникам, близким к КГБ, эти убийства связывались воедино. Распространялась версия, быть может, рассчитанная на то, что Лещенков еще не успел войти в курс дела, - что все три священника якобы были гомосексуалистами и убийства совершены на «уголовной почве». 16 мая 1991 года Лещенков в интервью еженедельнику ЦК КПСС «Гласность» заявил: «Нас хотели направить по ложному следу». Местами интервью поразительно напоминает цитаты из романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Кстати, за время работы по расследованию убийства А.Меня следственно-оперативной группой параллельно раскрыто 141 преступление: одно убийство, шесть тяжких телесных повреждений, три изнасилования, семьдесят три кражи личного и шестнадцать краж государственного имущества, изъято четыре единицы огнестрельного оружия». Стоит сравнить с эпилогом «Мастера и Маргариты»: «Следствие по его делу (профессора Воланда) продолжалось долго. Ведь как-никак, а дело это было чудовищно! Не говоря уже о четырех сожженных домах и о сотнях сведенных с ума людей, были и убитые... Кроме котов, некоторые незначительные неприятности постигли кое-кого из людей. Произошло несколько арестов. В числе других задержанными на короткое время оказались в Ленинграде - Вольман и Вольмер, в Саратове, Киеве и Харькове - трое Володиных, в Казани - Волох, а в Пензе, и уже совершенно неизвестно почему, - кандидат химических наук Ветчинкевич... Правда, тот был огромного роста, очень смуглый брюнет...»

Спустя месяц Лещенков в очередном интервью еженедельнику «Гласность» (№ 24) заявил: есть сведения, что убийца «близок к раскаянию, готов явиться с повинной, но еще не решился, так как боится...» По-видимому, убийца, в котором следователь подозревал наличие пробудившейся совести, так и не решился явиться с повинной. Скорее же всего, кто-то решительно направлял следственную группу по ложному следу. Таинственная рука, которая решительно вмешивалась в работу следственной группы всякий раз, когда она нащупывала что-то реальное, обнаруживалась на протяжении всех долгих лет следствия. Поскольку после крушения КПСС наиболее влиятельным оставался Комитет госбезопасности, многократно переименовываемый реформатором-Президентом, то можно предположить, что давление на следственную группу оказывалось влиятельными чекистами.

Первая публикация («МК», 05.09.91), посвященная расследованию убийства протоиерея Александра Меня, вызвала многочисленные отклики в прессе. Отмалчивался Комитет по свободе совести Верховного Совета РСФСР, а также аппараты обоих президентов -СССР и РСФСР, отдавших личные распоряжения о расследовании убийства протоиерея Александра Меня.

Когда критики справа и слева утверждают, что Россия еще не доросла до демократии, они, вероятно, преувеличивают. Один из важных признаков демократического общества - свободная пресса. Поскольку убийство отца Александра всколыхнуло все слои общества, освобожденная Михаилом Горбачевым пресса с первых же дней активно подключилась к расследованию этого загадочного убийства. В 1990 году российская пресса еще делилась на два стана - на влиятельную партийную, коммунистическую - и свободную, демократическую, бывшую тогда в меньшинстве. Свободная пресса - «Московские новости», «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва» публиковали самые различные гипотезы и точки зрения. Партийная пресса придерживалась старых, испытанных традиций и публиковала только официальные точки зрения. Свободная пресса опережала следствие, особенно после февраля 1991 года, когда Московская областная прокуратура сменила руководство следственной группы, отстранив Анатолия Дзюбу. По сути, свободная пресса проводила свое собственное расследование и, необходимо отдать должное новому руководителю следственной группы Ивану Лещенкову, внимательно следившему за всеми выступлениями прессы, касающимися убийства отца Александра. Он аккуратно собирал вырезки из газет и журналов и проверял новые сведения.

Многие зарубежные обозреватели сопоставляли убийство отца Александра Меня с убийством польского священника Ежи Попелушко. Действительно, убийство православного священника вызвало многочисленные отклики не только в нашей стране, но и за рубежом. Однако демократическая пресса довольно быстро утратила интерес к ходу следствия, и лишь партийная с завидным упорством продолжала предоставлять свои страницы руководителю следственной группы. В интервью еженедельнику ЦК КПСС «Гласность» Иван Лещенков на вопрос о причастности к убийству Бобкова заявил: «Серьезно говорить об этом не стоит. Сознавшийся некто Бобков, личность неуравновешенная. Все его утверждения были опровергнуты». Остается добавить, что Бобков весной 1991 года все же был осужден, но за кражу.

Не остался в стороне журнал националистической ориентации «Молодая гвардия» - еще в июле 1990 года заклеймивший отца Александра. Откликнулась на убийство и правая газета «Речь» (№ 3, сентябрь -октябрь 1990 года). На страницах этой газеты Зиновий Пыльд связывает убийство отца Александра с сектой национал-патриотов под руководством В.И.Емельянова. В.И.Емельянов, кандидат экономических наук, ярый борец с «жидомасонством», провел почти семь лет в психиатрической больнице. Действительно, в своей «Записке», поданной в ЦК КПСС еще в конце семидесятых годов, он призывал к борьбе с масонами, к которым причислял А.И.Солженицына, а также православных священников Димитрия Дудко и Александра Меня. Ни зима, ни весна 1991 года не принесли новых фактов об убийстве, казалось, что о нем прочно и основательно забыли. В июне 1991 года еженедельник «Совершенно секретно» предпринял попытку напомнить об отце Александре публикацией «На чьей совести крест?» Но страна жила уже другими заботами.

Сегодня в памяти многих граждан России совершенно стерлось то необычайное возбуждение, которое охватило россиян после празднования тысячелетия Крещения Руси. 1988 год стал переломным для страны, очнувшейся после долгой и тягостной спячки. Люди неожиданно поверили в то, что можно изменить жизнь, что Россия окончательно и бесповоротно стряхнула с себя одурь коммунизма.

Это состояние можно сравнить с ключевыми моментами истории России, о которых сохранились весомые свидетельства. Историк русской мысли, профессор-протоиерей Георгий Флоровский пишет о 60-х годах прошлого столетия: «Это было время большого общественного и социально-политического возбуждения, время так называемых «великих реформ», а затем и «обратного хода». Это было время очень решительных сдвигов и глубочайших переслаиваний во всем составе и сложении русского общества, русского народа... Но прежде всего, это был снова, как и в «тридцатые годы», некий душевный сдвиг или «ледоход». Об этом согласно свидетельствуют совсем разные люди, люди разных поколений, пережившие тогда этот искус и опыт «эмансипации». Даже слова у них невольно оказывались одинаковые... Страхов остроумно называл эти годы сразу после Крымской кампании временем «воздушной революции». «То был чад молодости, который зовется любовью», - говорит Шелгунов. «То было состояние влюбленных перед свадьбою», - говорит Гиляров-Платонов. «Метались, словно в любовном чаду», - вспоминает Стасов». (5)

Удивительно и то, что пробуждение россиян вновь, как и в прошлом столетии было связано с поражением в локальной войне. Тогда Россия потерпела поражение от Турции, поддерживаемой европейскими государствами. В XX столетии - на чужой территории, в Афганистане. Вывод российских войск из Афганистана означал, что в общественной жизни настал решительный перелом. Провал коммунистического путча в августе 1991 года окончательно раскрепостил прессу, но не только ее. Вырвались освобожденные духи разрушения - эпоха освобождения от коммунистического ига постепенно перерастала в эпоху криминальной революции. Реальность быстрого обогащения словно лихорадка охватила многих граждан. Обнищание детей и стариков в результате гайдаровских реформ, окончательно расслоило общество. Телевидение наперебой принялось воспевать «новых русских», которые участвовали в непонятных игрищах, каждый раз выигрывая все больше и больше.

В этой атмосфере убийство православного священника постепенно оттеснялось на задний план. В еженедельнике «Московские новости» 30 сентября 1990 года была опубликована заметка корреспондента польского еженедельника «Лад» Артура Михальски. С изумлением он говорил о всеобщем равнодушии: «Не столько само убийство свидетельствует о состоянии общества, сколько реакция общества на него». После того, как в августе 1991 года потерпела крах попытка переворота, наиболее памятливые вспомнили, что еще в конце августа 1990 года на картофельных полях Подмосковья неожиданно появились десантники. Не стоит забывать, что государственный террор всегда был мощным средством дестабилизации общества. Когда-то Александр Пушкин с горечью сказал о наших предках: «Они любить умеют только мертвых...» Увы, даже эта добродетель, вызывавшая горькую усмешку на устах поэта, истреблена ныне - мы разучились любить наших мертвых!

За год до гибели отец Александр писал «Я уверен, что рост преступности проистекает не от слабости правоохранительных органов, хотя и к ним предъявляют немало обоснованных претензий. Даже если увеличить вдвое состав работников МВД, усовершенствовать методы следствия, судопроизводства, ужесточить законы, коренная причина преступности не будет устранена. Не уничтожит ее и повышение жизненного уровня (все знают, что часто правонарушители - дети из обеспеченных семей).

Для человека недостаточно «чтить уголовный кодекс». Если в нем самом не будет жить и развиваться дух человечности, он рано или поздно станет «потребителем», циником, обывателем, сделает своим символом веры шкурнические интересы. А от этого до преступления - один шаг. Если нравственные основы жизни - иллюзия, условность, то страх перед наказанием едва ли сможет стать надежной плотиной от волн человеческого зла. Вот почему для отца Брауна, героя детективных рассказов Г.К.Честертона, было важно не столько разоблачить преступника, поймать его, сколько пробудить в нем совесть».

Отец Александр считал, что важно пробуждать в людях не только голос совести, важно знакомить их с нравственными принципами, заложенными в христианстве. И определяющую роль он отводил в этом деле неформальным молодежным движениям: «Пусть пока у нас нет опыта. Но мы не должны стыдиться заимствовать опыт из нашего прошлого и у наших зарубежных братьев по вере. Неформальные движения религиозной молодежи - дело будущего. Но это вещь вполне реальная и конституционная. Если, повторяю, она будет не анархической, а связанной с фундаментальными принципами Церкви и религии, она не повредит обществу в целом, а будет только способствовать его оздоровлению» (6).
 
 

1. Сбитая женщина, Галина Аникейчик, была невестой Игоря Бушнева, которого спустя пять лет после убийства священника Александра Меня следователи обвинят в совершении этого преступления.

2. 8 сентября 1989 года отец Александр вместе с В.В.Андреевым и А.А.Николаевым создал Литературно-концертное объединение «Русское слово», которое на самом деле было Православным университетом. После успешного существования в течение учебного года, оно получило название Православного университета - с 1 сентября 1990 года.

3. Борис Горев. «Кто убил Меня» Газета «Жизнь», № 0, январь 1991 года. С. 13.

4. Доныне остаются нераскрытыми убийства игумена Лазаря Солнышко и игумена Серафима Шлыкова.

Из неофициальных источников стало известно, что в ноябре 1991 года был арестован некий подозреваемый в убийстве московских священников-игуменов Лазаря и Серафима. На счету у подозреваемого четыре убийства. Он якобы уже задерживался до этого по подозрению в убийстве отца Александра...

5. Г.В. Флоровский. Пути русского богословия. Париж, 1988. С. 285.

6. Протоиерей Александр Мень. Молодежь и идеалы. Ежемесячник «Совершенно секретно», № 2, июнь 1989 года. См. Приложение № 17.

Далее.