Святая Тереза Младенца Иисуса и Святого Лика

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ДУШИ

К оглавлению

ПРОЛОГ

«Что может быть таинственней, чем эти скрытые приготовления, поджидающие человека на пороге его жизни. Все разыграно прежде, чем нам исполнится двенадцать лет».

Что касается св. Терезы Младенца Иисуса и Святого Лика, то все было разыграно лишь 30 сентября 1897 года, когда она, совершенно истощенная, скончалась от туберкулеза в больничной палате Кармеля в Лизье, в возрасте двадцати четырех лет и девяти месяцев.

И все-таки эти слова ее современника Шарля Пеги относятся и к ней тоже, потому что воистину судьба человека уходит корнями в определенную почву, в известное время, в конкретную семью, и Тереза не спустилась с небес, словно ангел. Она родилась на нормандской земле и была неразрывно связана со своими предками и со своей страной.

Прежде чем весь мир прославил святую Терезу из Лизье и ее малый путь, на свет появилось дитя: Тереза Мартен из города Алансона.

Оно-то и есть тот таинственный плод смутных приготовлений. И последуй каждый из ее родителей влечению сердца, «величайшая святая наших дней» никогда бы не явилась на свет.

Выходец из семьи военных, Людовик Мартен родился 22 августа 1823 года. Он отведал походной жизни и вырос на легендах о Наполеоне. Его отец, капитан в эпоху Реставрации, в 1830 году вышел в отставку и поселился в Алансоне.

Аккуратный, размеренный и по характеру склонный к размышлениям в одиночестве, Людовик выучился часовому делу, этому ремеслу терпения и точности. В двадцать два года он мечтал об уединенной жизни и попытался стать бернардинцем. Ему отказали: он не владел латынью. Некоторое время он провел в Париже, затем устроился часовщиком в Алансоне и жил вместе с родителями на улице Понт-Неф. На протяжении восьми лет он вел полумонашескую жизнь, заполненную работой, молитвой, чтением и своим любимым времяпровождением — рыбной ловлей.

Алансон, главный город департамента Орн, насчитывал тогда 13600 жителей. Людовика вполг устраивал этот небольшой тихий городок, обязанный своей славой искусству кружевниц, которые поставляли знаменитые алансонские кружева все Франции и особенно Парижу, скрывавшему за скандальной роскошью всю шаткость Империи.

Зели Герен родилась 23 декабря 1831 года в крестьянской по происхождению семье и тоже росли на военных воспоминаниях. Ее отец оставляет службу в жандармерии и селится в Ваграме. В 184 году он перебирается в Алансон на улицу Сен-Бле в дом под номером 36.

Воспитанная властным отцом и матерью, коте рая никогда не показывала своей любви, Зели на пишет однажды брату: «Детство мое и юность бы ли печальны, как саван, ведь если мама тебя и баловала, то по отношению ко мне, ты сам знаешь, она была слишком строга. Такая добрая, она не зналг как ко мне подступиться; я же от этого сильно страдала». Свою любовь Зели перенесет на брата

Исидора, изучающего аптекарское дело, и старшую сестру Эльзу, свою наперсницу, которая позднее поступит в монастырь Посещения в Мансе и примет постриг под именем сестры Марии-Досифеи. Переписка с ними продлится до смерти Зели в ней она будет изливать свой беспокойный, с частыми приступами грусти характер, свою живую жаждущую деятельности натуру, свою веру со всеми ее испытаниями и здравомыслие с немалой долей юмора.

Подобно Людовику Мартену, она мечтала о монашеской жизни и, подобно ему, получила отказ, Тогда она целиком посвятила себя алансонским кружевам и с помощью сестры открыла «свое дело». Искусная рукодельница, она добилась большого успеха.

Эти двое, которые так и не приняли монашества, тридцатипятилетний часовщик и двадцатисемилетняя кружевница, встречают друг друга и после непродолжительной помолвки венчаются в церкви Нотр-Дам 13 июля 1858 года.

Пролог

Они устраиваются в доме на улице Понт-Неф и при взаимном согласии живут по предложению Людовика как брат и сестра. Вмешательство священника заставит их настолько изменить свое решение, что с 1860 по 1873 годы в этом доме появятся на свет девять детей. «Я безумно люблю детей и рождена для того, чтобы их иметь, но скоро настанет время, когда этому придет конец. 23 числа сего месяца мне исполнится сорок один год, в таком возрасте становятся бабушкой!» — напишет она незадолго до рождения своего последнего ребенка — Терезы.

В живых останется только пять девочек: в то время детская смертность была очень высока. У госпожи Мартен было слабое здоровье, подточенное раком груди, который признают неизлечимым лишь в 1876 году. Не без колебаний начнет она отдавать кормилицам своих младенцев, начиная с пятого. На протяжении нескольких лет рождение детей чередуется с похоронами: уходят из жизни два мальчика и две девочки, одна из которых — пятилетняя Элен. «С тех пор, как я потеряла этого ребенка, я испытываю горячее желание снова увидеть ее, — пишет мать, — однако я еще нужна оставшимся и ради них молю Господа Бога, чтобы Он подарил мне еще несколько лет жизни на этой земле. Я сильно горевала о моих мальчиках, но еще больше страдаю от потери этой девочки; она уже начинала радовать меня, была такой милой, ласковой и развитой для своего возраста! Нет ни единой минуты на дню, чтобы я не думала о ней».

Война 1870 года и ее последствия — пришлось дать кров девяти немецким солдатам — не помешали прибавлению в семье и увеличению ее благосостояния, благодаря непрерывному, от зари до зари, труду матери, которой теперь стал помогать и отец семейства после продажи своего магазина «Часы и ювелирные изделия». Мартены перебираются на улицу Сен-Блез и устраиваются в доме, который можно посетить и сегодня.

Главное место в их жизни занимает семья. Они счастливы только тогда, когда все вместе. Старшая дочь, Мария, любимица отца, и Полина, резвая и живая, наперсница матери, регулярно уезжают на учебу в пансион при монастыре Посещения в Мансе. Обе воспитанницы вполне довольны жизнью, проходящей под бдительным присмотром тетки Досифеи, которая рассказывает матери о школьных успехах и поведении девочек, а также оценивает их характеры, сильно отличающиеся друг от друга. И тем не менее каждый приезд на каникулы вызывает взрыв радости, а возвращение в пансион — потоки слез.

Только «бедная Леони», менее одаренная, чем другие, частенько болеет и постоянно вызывает тревогу у матери. А «неутомимая» Селина вскоре станет неразлучной с самой младшей — Терезой.

Прогулки по городу, поездки по нормандским деревушкам, встречи с семьей дяди Герена, устроившегося в Лизье аптекарем, путешествия по железной дороге в Мане к тетке-монахине оставят свой отпечаток в детях Мартен, которые всю жизнь будут вспоминать эти незатейливые радости. С 1859 по 1870 годы семья повержена в печаль: уходит старшее поколение, умирают дети. Но даже такое горе не в силах нарушить нежную привязанность друг ко другу, объединяющую членов этой семьи, напротив, она становится глубже.

Все строгое и суровое, что могло бы исходить от отца, уравновешивается его всепрощающей добротой ради мира и спокойствия в доме. Он не пренебрегает вечерами в кругу семьи, на которых читает стихи модных поэтов-романтиков и поет своим красивым голосом старинные арии, к тому же он мастерит крохотные кукольные фигурки к полному восхищению дочерей.

Мать, зачастую обеспокоенная будущим (она чувствует, что силы оставляют ее), управляет домом с «величайшим мужеством, действительно, невероятным. Какая сильная женщина! Неприятности не сражают ее, а благополучие не возносит!» — напишет ее сестра. Реализм, живость высказываний, привлекательная утонченность делают ее душой семейного очага.

У Мартенов крепкая вера, в каждом событии они видят присутствие Божие и пребывают в постоянном служении Ему: молитва, мессы по утрам, частое причастие — редкость в ту эпоху, когда еще живы последствия янсенизма; воскресные вечерни, ретреты1. Жизнь течет размеренно, в согласии с богослужебным циклом, паломничествами, тщательным соблюдением постов... Однако в этом доме нет ничего чопорного или ханжеского: здесь занимаются конкретными делами, могут приютить, накормить брошенных детей, бездомных, стариков. Зели Мартен урезает свои и так непродолжительные ночи ради ухода за больной няней. Ее муж платит из собственного кармана за обездоленных, для ока-

' Молитвенное уединение на один или несколько дней.

Пролог

зания помощи эпилептику или умирающему. Детей приучают уважать бедность.

Матери нравится видеть своих дочерей нарядно одетыми, и, когда сестра Мария-Досифея волнуется, что Мария, которой шестнадцать лет, веселится в обществе молоденьких девушек, Зели парирует: «Так что ж, надо затвориться в монастыре? В мире невозможно жить подобно волкам! Во всем, что говорит «наша святоша», есть что взять и что оставить».

На четвертом месяце беременности она сообщает Геренам о «событии, которое должно произойти примерно в конце года» и которое имеет сейчас отношение только к ней самой:

«Надеюсь, что с этим ребенком все будет в порядке». Таково первое упоминание о существовании той, которая уже названа «маленькой Терезой» в память о другой Терезе, умершей в возрасте нескольких месяцев.

И вот радостная новость: «Вчера, в четверг, в полдвенадцатого вечера родилась моя девочка. Она очень крепенькая и чувствует себя хорошо. Мне сказали, что она весит восемь ливр. Ну, пускай даже шесть — это уже совсем неплохо; кажется, она довольно мила. Я мучилась не больше получаса, не сравнить с тем, что приходилось испытывать раньше. Завтра, в субботу ее будут крестить, и для полной радости не хватает только вас. Крестной будет Мария, а крестным — мальчик, ее ровесник».

Все так и произойдет, как написала госпожа Мартен. Непредвиденной оказалась лишь поздравительная открытка, принесенная кем-то из детей на улицу Сен-Блез с таким примерно коротеньким стихотворением, сочиненным отцом этого ребенка:

Улыбайся и расти,

К счастью все твои пути.

Нежность ласки и любви,

Улыбаясь, призови.

Распускается бутон,

Скоро розой станет он.

Но едва родившись, Мария-Франсуаза-Тереза Мартен уже изведала страдание: когда ей исполнилось пятнадцать дней, она чуть было не погибла от энтерита. Через три месяца снова тревога: «Она очень плоха. Я совсем потеряла надежду спасти ее. Со вчерашнего дня несчастная малышка страшно мучается, при взгляде на нее разрывается сердце».

Кризис преодолен, но матери приходится расстаться с Терезой и отдать ее кормилице, прислушавшись к мнению врача. В течение целого года малышка ведет деревенскую жизнь, питаясь молоком крепкой и жизнерадостной Розы Тайе. «Круглое загорелое дитя» проводит время на природе, среди цветов и животных. «Кормилица возит ее по полям, сажая в тачку для сена; она почти никогда не плачет. Роза говорит, что невозможно себе представить более славного ребенка».

Светловолосая и голубоглазая, очень милая, улыбчивая и не по годам умная, живая и крайне чувствительная, способная на страшные приступы гнева, чуткая и своевольная, Тереза быстро становится любимицей семьи. «Всю жизнь Господу Богу было угодно окружать меня любовью, и мои первые воспоминания запечатлели улыбки и самые нежные ласки!» (Рукопись «А»).

Жизнь в Алансоне текла радостно, но не безмятежно, и двадцать лет спустя в воспоминаниях о своем детстве, написанных по послушанию, сестра Тереза скажет: «Ах, как быстро пролетели эти залитые солнцем годы моего раннего детства, но как нежно запечатлелись они в моей душе! (...) Все улыбалось мне на земле. На каждом шагу я находила цветы, а мой счастливый характер способствовал жизни, приятной во всех отношениях» (Рукопись «А»).

Смерть матери одним ударом разрушила это счастье и послужила причиной переезда в Аизье. Но послушаем лучше саму Терезу...

Далее