Удивляются некоторые, что сыны Зеведеевы ясно высказали прошение
свое пред Тем, Кто испытует сокровенности сердца. Он дозволил
им изречь прошение свое, чтобы научить всех просящих, в молитвах
своих не преступать меры, но соразмерять прошения свои с мерою
своего убожества.
Юность одно имеет в виду, а именно, что Бог,
по всемогуществу Своему, все может сделать, но не знает, что во
всем действует Бог премудро, хотя все для Него возможно, однако
же творит одно то, чему нужно совершиться.
Неразумно просили ученики,— и Всеведущий сказал им: не веста,
чесо просита (Мф. 20, 22). Он опечалил их, желая показать,
что и всякое неразумное прошение приносит огорчение просящим;
такой плод собирает душа, потому что просила неразумно.
Прежде, нежели ученики предложили прошение свое, Господь ободрил
их вначале словами, возбуждавшими в них радость, желая показать,
что дверь Его отверста просящим Его право. А как скоро объявили
они прошение свое,— опечалил их, желая показать, что дверь Его
заключена для просящих лукаво.
Если бы Господь наш, по Своему предведению, отринул молитву их
прежде, нежели изречена была устами их; то можно было бы подумать,
что заключает Он дверь Свою молитвам нашим. Но теперь стало видно,
что сами молящиеся заграждают себе дверь, когда просят, не как
должно.
Не как должно молится тот, кто в одном деле соединяет и излагает
множество других дел. Погибает дело его, как и дело сынов Зеведеевых.
Да не будет и с нами того, чтобы погибло дело наше.
Хотя бы кто и хотел, не в состоянии будет исчислить все те предлоги,
какие придумывают и представляют люди: они идут все выше и выше,
и в стремлении своем преступают всякую меру, оставив стезю правую,
идут не путем. И если бы кто в состоянии был изобразить сие; то
мог бы он и море измерить горстию.
Мудрый Врач видит, что яд высокомерия начинает разливаться в
сынах Зеведеевых, и поспешает остановить его действие, чтобы не
распространился он на все тело, то есть на всех двенадцать учеников.
Его, чтобы и они также не отважились на всякие прошения. Врач
пресекает причину болезни, заграждает вредоносный источник.
И ты, намереваясь просить, прежде нежели прибегнешь к Подателю,
рассмотри прошение свое, чисто ли оно, внимательно вникни в причину,
побуждающую к прошению. Если побуждение, по которому просим, влечет
за собою вред; то Уврачевавший сынов Зеведеевых да заградит источники
наших прошений.
Всякий, кто просит, должен уподобляться Подателю. Он может дать
нам все; но не дает того, что пагубно. Он всегда может простить
грехи, но не прощает иногда по правде Своей; Он всегда может отказать
в милости; но не попускает сего иногда благость Его.
Страх и любовь стоят на страже уст — сего источника слов. Страх
останавливает слова срамные; любовь изводит слова досточестные.
Уста могли бы не произнести доброго слова, но сего не допустит
любовь; могли бы извести слово лукавое, но сего не допустит страх
правды.
Уста, из которых выходит и доброе и лукавое,— необузданный конь,
поэтому нужна для них узда, иначе стремление их увлечет в пропасть;
потому что путь их среди пропастей. Только при тщательных предосторожностях
могут они, даже и днем, совершать путь свой без преткновений и
падений.
Все прошения наши восходят к единому Богу: единый слух невидимого
Величия внимает прошениям нашим, и различает их. Если просим полезного,
— приемлет прошение; если вредного, — отвергает. Уста могут просить
всего; но Бог исполняет только то, что полезно.
Все прошения, приносимые Божеству верою, приемлются Им из рук
ее. Обеты и дары, приносимые руками ее, вожделенны Богу. Божественное
величие желает получить плоды из рук веры; потому что она сердце
просящего очищает от безобразия сомнений ума.
Прошения уст, если корень их твердо насажден в сердце, собираются
в Божие точило. Если же Бог медлит исполнить их,— не должно скорбеть
нам, как и вертоградарь не сетует, но ждет, пока созреет в винограднике
его плод, дающий жизнь во время свое.
Благий Податель смотрит и на прошение, и на время. Как плод,
снятый прежде времени, вреден: так и дар, не во время данный,
причиняет вред; а впоследствии он же полезен. Если прошение неблаговременно;
то Податель медлит исполнить его.
Податель премудр. Он смотрит на прошение и на время, и, если
видит, что прошение в настоящее время бесполезно, будет же полезно
впоследствии, блюдет исполнение его до другого времени. Хотя и
прискорбно просящему, что не исполнилось прошение его в то же
время; но Податель в свое время утешит его пользою.
Божество для нас то же, что для детища матерь, питающая его млеком.
Она до известного времени сберегает свои пособия; знает, когда
лишить детище млека, и когда должно напитать его млеком, или когда
накормить хлебом; и сообразно с мерою его возраста, предлагает
ему свои пособия.
Правда для всех прошений то же, что на море пристань. Справедливое
прошение она приемлет, а несправедливому не дает в себе места.
Если бы исполнялись все прошения; то произошло бы пагубное неустройство;
потому что просящие стали бы своими прошениями вредить друг другу.
Хвала Тому, Кто слышит все! Его правда — горнило для всех прошений.
Одобряет она прошение истинное, потому что в нем сокрыта жизнь
для просящих; осуждает прошение лживое, потому что в нем таится
смерть для просящего. Неведением прикрашивается всякое прошение
в устах; но Всеведущий испытует его слухом Своим.
Заблуждение в устах Симона представляло прекрасным сказанное
им слово: Господи, не имать быти Тебе cue (Мф. 16, 22).
Симон не разумел, что слово его лживо. Но как скоро вошло оно
в слух Господа, как в горнило,— тотчас обличилось, что оно противно
Господу.
Посему, прошения наши предоставим воле Истинного и Милосердного.
Он правдою Своею искушает и отвергает прошения для нас вредные,
и, по милосердию Своему, исполняет прошения полезные. Возблагодарим
Благого за то, что дает Он, и поклонимся Правосудному за то, в
чем отказывает.
Он такой Податель, у которого сокровищница — обильный источник
благ, и Который никогда не отказывает в дарах. Если же и отказывает
иногда до времени,— отказывает для того, чтобы дар стал драгоценнее
для приемлющих, и чтобы приемлющий был прилежнее в молитве. Если
бы дар подаваем был тотчас; то прекратилась бы молитва.
