Византийские гимны этого дня — медитация на погребение Лазаря. Образы витиеватые, но понятные, хотя на церковнославянском вряд ли их кто-нибудь понимает. «Мои страсти вогнали меня в гроб. Что от меня осталось, затаскивают в уныние как в гробовую пещеру, а вход закрывают камнем бесчувственности, но Ты, Господи, крестом, крестом... давай... воскрешай».
Отличная психотерапия: сделать уныние не чем-то своим, внутренним, а чем-то внешним. Лучше рак, который вцепился тебе в горло снаружи, чем разъедающий горло изнутри.
К тому же «пещера» — отличный такой символ, приятный, хоть у Платона, хоть у Исайи. Пещера — не приговор. Пещера — мрак, но такой... преходящий.
Конечно, надо вступиться за Лазаря — его не страсти загнали в гроб. Тем не менее, важен результат: Лазаря не было видно и меня не видно.
Невидимость — вот самая горячая мечта человека (в определённом состоянии) и самая жуткая фобия. И хочется, и колется. В этот день из пророка Исайи читается призыв Бога к Машиаху:
«Я буду охранять Тебя, и сделаю Тебя заветом народа, чтобы восстановить землю, чтобы возвратить наследникам наследия опустошенные, сказать узникам: «выходите», и тем, которые во тьме: «покажитесь».
Рабство — это социальная невидимость, заключённый — никто. Вот почему демонстрация — не от слова «демон», как думают носители холопского сознания. Демонстрация — это естественное состояние зрячего человека. Демонстрировать себя почти никто не умеет, потому что нет вполне зрячих — чтобы и духовно, и физически. Всё в мире естественно, кроме человечности. Она — сверхъестественна, и путь к этому сверхъестественному и есть демонстрация.
Человечество многие представляют как чудище обло и грозно, которое качает пальцем и рычит: «Я тебе покажу!» А человечество — это я, когда я выполняю заповедь Божию — она же и моё глубиннейшее желание — и показываюсь. Не покажусь — буду казаться. Показать себя — означает перестать носить маску, врать, тужиться. Ребёнок не показывает себя, хотя может очень естественно вести себя на публике — он не перестаёт носить маску, она у него ещё не отросла, она пока внутри. По той же неискушённости слепой — от рождения слепой — не показывает себя, не держится «естественно», а вот у ослепших такое бывает.
Показаться! То есть, быть. Для этого нужно одновременно учиться видеть других. Показывать себя не для продажи, не для хвастовства, не для власти — но и других созерцать безо всякой страсти-корысти. Человека созерцать — это вам не предаваться медитациям в саду камней. В саду камней один, как известно, всегда невиден, а на человека с какой стороны ни гляди — куча лишнего, как на барельефах ацтеков, и не разберёшь, где среди этих кружавчиков человек. Потому что и сам в кружавчиках.
Покажись — это подвиг. Тебя могут изнасиловать, убить, посадить и оправдывать это всё тем, что ты показался. На языке ненависти — «мозолишь глаза», «провоцируешь», «нарушаешь общественный порядок». Есть такие персонажи, которые считают чужую мини-юбку оправданием своей макси-похоти. Так что же, гордому шотландцу мини-юбку теперь не носить и волынкой не дудеть? Носить и волынить! Ну, конечно, и к чужим волынкам относиться так, как хочешь, чтобы относились к твоей мини-юбке. Спокойно. Созерцать и быть созерцаемым. Что, собственно, и требовалось от Адама и Евы.
Покажись! Успокойся, расслабься, прими дух, отдай своё лицо — всем отдай, подари. Ты не заключённый и не надзиратель, ты не надзираешь, а созерцаешь и созерцаем. Это не право на счастье, это — счастье, одно из многих счастий, предназначенных от Бога человеку-человечеству.
