Иоанн Сладкопевцев

Сохранившиеся записи и устные предания обители, в которую мы нарочито отправились разведывать о почившей, показали, что первоначальница этого монастыря Марфа Петровна Апарина, принадлежит к замечательным, по своей жизни, по своему труженичеству и подвижничеству, людям. Это одна из числа тех странниц и пришелиц на земле, которых высокая праведная жизнь часто долго сокрыта бывает от очей мира, но которых имена написаны в книге жизни, и народ смутно, но верно хранит и чтит память их. Отсюда то глубокое чествование к могиле Марфы, более полустолетия сохраняемое в Тамбове, хотя жизнь ее, высокое ее подвижничество и доселе составляют тайну для тамбовцев. Мы горели желанием раскрыть эту тайну жизни и богоугодных подвигов старицы Марфы. Памяти сестер обители, благодарной к своей первоначальнице, мы обязаны собранными здесь сведениями (3) о блаженной Марфе, которые и передаем читателям.

В конце прошлого столетия, именно в 1776 г., дворцовое село Кирсановка переименовано в Кирсанов, уездный город Тамбовской губернии(4). Около 1780 года в этот новооткрытый город переселилась, со своим семейством, из г. Саранска (Пензенской губернии) некто вдова, как видно дворянского рода, Мелания Гавриловна Апарина. Это была мать Марфы Петровны Апариной, старицы-подвижницы, первоначальницы нынешнего женского монастыря в г. Кирсанове. В семействе вдовы Апариной, кроме девицы Марфы, были еще два брата- Иван и Сергей, и сестра- Пелагия. Братья скоро определены на службу: первый служил в городе Кирсанове и жил в одном доме с матерью и сестрами, последний - в губернском городе Тамбове.

Марфа, старшая из сестер, слишком рано обнаружила стремление к подвижнической жизни. С малых лет, по общему преданию и по свидетельству ее брата, она перестала употреблять скоромную пищу, а в последствии не употребляла даже рыбы и постного масла. Еще более замечательное рассказывают о ее молитвенных подвигах в детстве. Еще дитятей, находясь под присмотром няни, Марфа часто среди ночи вставала с своей постели и начинала молиться перед иконами. И когда няня, а затем мать, узнавшая это, начали бранить малютку за это вставание с постели, Марфа со слезами рассказывала, что ночью "светлый юноша" являлся ей и побуждал молиться. К этим ранним подвигам поста и молитвы Марфа возбуждала и сверстниц своих, живших по соседству девочек одинакого с нею возраста. Выходя из дома, она собирала вокруг себя подруг и, вместо игр, которых чуждалась, рассказывала им, как умела, слышанное ею: о Царствии Небесном, о венцах за пощение и молитву, и проч. Так Промыслу Божию угодно было с самых ранних лет предназначить Марфу в руководительницу молитвенниц и подвижниц и в самом детстве первой указать высокий образец подражания для последних. С дальнейшим возрастом росла в Марфе и любовь к постнической и подвижнической жизни. Не раз со слезами умоляла она мать свою отпустить ее в монастырь, но тщетно. "Ходи в церковь, молись Богу: тот же будет монастырь для тебя",- так отвечала мать на просьбы дочери. И девица-подвижница жила в родном семействе, ничем по внешности не отличаясь от прочих членов его, кроме того, что носила черное платье и по временам, с позволения матери, ходила в ту или другую обитель. "Вела себя она,- говорит ее брат (в своих заметках),- с отличною кротостью и богоугодно, пользуясь всеобщей любовью и уважением не только в семействе, но и от других людей". Одушевляемая такою любовию и кротостью нрава, Марфа-труженица, часто, тайно от матери и родных, исполняла работы слуг. Мало того: если случалось, что кто-либо из слуг (рассказывает брат) разобьет какую нибудь посуду, и домашние начинают, бывало, разыскивать кто это сделал, то, бывало, Марфа скажет: "простите, это сделала я" и тем избавит людей от наказания. За то слуги питали к ней особенную любовь и служили ей с особенною готовностью не из страха, а из признательности, Неменьшую любовь и уважение приобретала Марфа и вне своего семейства в городе. "Она так была счастлива, по выражению ее брата, что очень многие постоянно ходили к ней за советами, либо с просьбою утешения в скорби". И она обладала в высшей степени даром совета и утешения. Несколько человек, по ее совету и подражанию ее жизни, отреклись от мира и постриглись в разных монастырях и после приходили к ней с изъявлением благодарности. "Так, помню я, - говорит брат,- одну бедную вдову, с двумя малолетними детьми, обратившуюся к сестре за советом. По наставлению ее эта вдова хотя не постриглась, но стала вести жизнь духовную, и сыновья ее, дворовые люди, по возрасту быв уволены, по ходатайству Марфы, от помещика, постриглись в Саровской пустыни". Путешествуя по монастырским сборам, они часто заезжали к Марфе и благодарили ее за попечение о них. "Когда и мне бывало огорчение - рассказывает о себе брат- я всегда обращался к покойной сестре-утешительнице. "Братец, не огорчайтесь - говорила она тогда мне- Бог вас помилует и сохранит, и Божия Матерь не оставит без защиты и помилования." И я отходил от нее со спокойным духом и не раз получал непредвиденный поворот в тяжелых обстоятельствах моих". Глубоко уважая Марфу, многие из приходящих давали ей деньги, и она тотчас же раздавала их бедным. К этой благотворительности она убеждала и домашних своих, всегда прибавляя: "милосердый Бог по милостыням от грехов избавляет". Ревнуя о славе Божией и благолепии святых храмов, она сама испрашивала из разных церквей к себе ризы с икон, священные одежды и разную утварь, чистила их, шила одежды на престол и для священнослужителей, и пр., и в этой работе находила особое утешение. В свободное же от работ время, особенно по вечерам, она читала для домашних жития святых и беседовала о разных спасительных предметах. Так жила блаженная Марфа при жизни матери! И это жизнь ее внешняя. О молитвах же и трудах, втайне ею совершаемых, по свидетельству брата, не знали домашние, да и никто из людей: это открылось уже при святой ее кончине... Но продолжим рассказ об ее жизни. По смерти матери, поприще подвижнической и благотворительной деятельности блаженной Марфы сделалось еще обширнее. Она удержалась от своего намерения скрыться в обители, потому что нашла ее в собственном доме, где незаметно для себя, по мановению предъизбравшего ее божественного Промысла сделалась руководительницею и наставницею других, искавших спасения, в безмолвии содееваемого. И первее всего - родная сестра ее, девица Пелагия, давно уже решилась подражать ее высокому трудничеству и разделять навсегда с нею жизнь отшельницы. Затем вокруг сестер отшельниц скоро собралось достаточное семейство девиц, искавших уединения, трудов и молитвы, а главное- желавших неразлучно жить с блаженною Марфою, наслаждаться ее духовными советами и наставлениями. Таким образом, скоро, по смерти матери Марфы и Пелагии, составилась маленькая обитель (или богадельня) из жен и девиц-тружениц: все они подклонились под руководство и покровительство Марфы, жили и водились ее духом, научаясь подражать высокому образу ее жизни. Это- зачаток впоследствии обширного рассадника дев-подвижниц,- зачаток ныне многочисленной Тихвино-Богородской обители совмещающей в себе около 200 сестер. Благочестивая наставница Марфа, руководившая и одушевлявшая это семейство произвольных тружениц, полюбила своих питомиц, как детей, утешалась их желанием подражать в подвигах поста и молитвы,- и вот причина, заставившая Марфу отложить навсегда свое намерение заключиться в обитель.

Впрочем, кроткая, любвеобильная Марфа не приняла на себя должности постоянной надзирательницы и настоятельницы этого собравшегося к ней семейства девственниц. Должность эту она передала сестре своей Пелагии, а сама постоянно предпринимала благочестивые странствования по святым местам и славившимся своею духовною жизнью обителям, изучая в них высокие образцы христианского подвижничества. Не раз бывши в Тихвине, она возъимела особенное христианское усердие к чудотворной иконе Божией Матери Тихвинской (5), и благословила этою иконою общество своих питомиц, а сама продолжала странствовать. По преданию в одно из путешествий к киевским святыням, она приняла там тайно пострижение, с именем Маргариты. Затем, в свободное от далеких странствований время, Марфа попеременно жила то в Кирсанове, близ своих питомиц, то в Тамбове, в доме своего брата Сергия.

Между, тем телесные силы подвижницы видимо истощались. Марфа чувствовала этот постепенный упадок сил, и потому первее всего позаботилась о дорогом для ее сердца рассаднике Кирсановской обители,- семействе питомиц-подвижниц, живших ее духовною жизнью. Чтобы насажденное ее сожительство, после ее смерти, не рассеялось, она призвала одну из ближайших и любимых учениц своих Татьяну Пахомову (впоследствии настоятельницу Кирсановской общины) и заклинала ее именем Божиим принять общество сестер под свое руководство. На родную сестру свою Пелагию она не имела крепкой надежды, так как последняя слаба была здоровьем. Долго Татьяна отказывалась от труда попечительницы общества, доколе высокое уважение к последнему завещанию старицы не восторжествовало над нею. Вместе с тем, чтобы сообщить характер настоящей женской обители маленькому общежитию (о чем она не раз предсказывала сестрам, что "в Кирсанове будет монастырь"), она завещала питомицам в точности соблюдать правила устава общежительной Саровской пустыни, каковой устав свято выполняется и доселе в Кирсановской обители. Это было перед последним отъездом Марфы из Кирсанова в Тамбов и незадолго перед ее переселением из сей жизни. Старица предчувствовала свою кончину; она непременно желала умереть в Тамбове, о чем не раз говорила и прежде, почему и настоящий отъезд ее имел для нее особенное значение. Она собиралась теперь в Тамбов с какою-то особенною торжественною таинственностью... В последний раз собрала она теперь к себе сподвижниц и так беседовала к ним: " Не плачьте, сестры! Когда будет у вас монастырь, то и я, по воле Божией, буду жить с вами, если не телом, то духом. Умоляю вас, не оставляйте правил послушания и любите друг друга. Почитайте вашу начальницу, как мать, и помогайте ей молитвами и трудами. В трудах будьте терпеливы и призывайте на помощь Пресвятую Богородицу: Она ваша покровительница" (6).

По прибытию в Тамбов, около успенского поста, Марфа, по наступлению этого поста говела и причащалась св. Таин. Затем она вызвала из Кирсанова любимую ученицу свою Татьяну и так заболела, что окружавшие ее сестры (тамбовского Вознесенского монастыря) ни на минуту не отходили от нее, читая постоянно молитву ахангельского приветствия: "Богородице Дево, радуйся, благодатная..." и пр. Больная еще раз приобщилась св. Таин и постепенно, тихо приближалась к кончине. Минуту кончины блаженной старицы Господу угодно было ознаменовать особенным чудным знамением, которое видела неотлучно сидевшая при ней сестра (Мавра), читавшая над умирающей молитву архангельского поздравления, и передавала потом свое видение всем и каждому. По сказанию сестры пред самою кончиною Марфы, какой-то чудный облак осенил умирающую, и виден был лик Спасителя, благословляющего ее десницею, другую же руку держащего горе. Затем сестра узрела несказанной красоты юношу, который подавал прекрасную ветвь в руку умирающей. Тогда великою радостью воссияло лицо старицы, и она испустила дух (7).

То было 1-го сентября 1800 года. Сколь велика была подвижница блаженная Марфа, это особенно сделалось ясным для всех после ее кончины. Брат ее Иван подробно записывал все следовавшее за ее кончиною, и самое погребение, свидетельствуясь Богом в истине своих сказаний. Прежде всего на теле почившей увидели "железные вериги", чего по замечанию брата, никто не знал из домашних, и на груди "железный крест". Вериги заперты были замком, от которого не нашли ключа. Еще при кончине старицы эти вериги замечены были на ней одною, сидевшей при ней сестрою, но больная заклинала сестру не говорить никому о веригах ,что исполнено. Другая особенность, замеченная по кончине: прибывшие из тамбовского монастыря сестры одели почившую в схимонашеское одеяние, сказав недоумевающим: "так должно". "Тут только мы домашние (по словам брата) узнали, что сестра пострижена была тайно и только тщательно скрывала от всех знаки этого пострижения".

Едва не весь город собрался, без повесток, на похороны почившей Марфы. Священники разных церквей, тоже без зову, приходили со своими причтами, чтобы отслужить панихиду по умершей. Тело почившей отпето было в церкви Вознесенского девичьего монастыря, а похоронено на кладбище Воздвижения Креста Господня, при деревянной церкви по левую сторону алтаря. Старица, при жизни, сама указала для себя это место: на этом месте она завещала похоронить себя, потому что здесь же похоронен был высоко уважаемый ею, ее духовный отец, г. Тамбова Архангельской церкви иерей Гавриил. Теперь вполне объяснилось и желание покойной Марфы умереть в Тамбове, где она пребывала только по временам, а не в Кирсанове, где она жила постоянно, где покоился прах ее матери и где насадила она, с благословения Божия, рассадник учениц-подвижниц,- возросший ныне в обширный виноград духовный. Нет сомнения, однако, что исполнением этого желания, равно как и всею жизнью блаженной подвижницы управляла особая промыслительная сила Божия, все направлявшая в ней к прославления имени Божия. Свет ее жизни светится ныне сугубым сиянием, для сугубого прославления имени Божия в Тамбове и Кирсанове!

Неизлишне заметить и о существующей ныне Тихвино-Богородской обители в Кирсанове, насажденной и благословенной Марфою. При кончине Марфы, в 1800 г., это, в собственном смысле, был только зачаток молитвенного подвижничества. Тут было несколько питомиц Марфы, одушевляемых духом ее жизни и назидания, но ничего не имеющих для устроения себя. С течением времени постепенно увеличилось число дев-молитвенниц, тоже не приносивших с собою в общежитие никаких материальных средств существования и скорее искавших этих средств в общежитии.

Таким образом, до 1814 г. сестры, питомицы Марфы, не имели и собственного дома для общежития, а жили при сестре ее Пелагии в доме Апариных, без всякого общественного значения. Затем, постепенно умножившееся семейство учениц Марфы, приобрели особенный дом для себя, по милости Пелагии, но до 1825 г. все-таки не имело особенной церкви, где бы могло совершать моления (числясь богадельными при городской соборной церкви). Уже с 1826 г. общежитие приобрело себе маленькую церковь и при ней келии. Много ли прошло с 1826 г. времени, а общежитие это ныне возросло до степени многочисленного монастыря, обстроилось и обжилось до цветущего состояния. Провидела, без сомнения, это и благочестивая первоначальница обители, не раз предрекавшая вслух питомиц своих: "будет в Кирсанове обитель". По человеческим же соображениям трудно было предполагать это, потому что все члены бывшего,как и настоящего общежития, исключительно были бедные и сирые девы и престарелые, беспомощные вдовы. Но Марфа наделила его вместо материальных средств, своим сильным у господа благословением. Оно, без сомнения, и есть для Тихвинской обители та сила, которая глубоко насаждена в основание ее и которою она ныне так твердо стоит, так приумножается и расширяется.

Свящ. Иоанн Сладкопевцев. Тамбов, 1861, Октябрь.

1. Уездный город Тамбовской губернии.

2. Кусочки этого камня по народной вере, приносят исцеление от зубных болей. Вследствие этой народной веры в целебную силу камня на могиле, он представляется теперь обломанным, как бы обглоданным.

3. Кроме устных преданий о старице Марфе, сохранившихся в обители, мы нашли "Краткое сказание о жизни Марфы Петровны", неизвестно, когда и кем составленное и писанное. В особенности же подробностями домашней жизни, кончины и погребения Марфы мы обязаны заметкам о Марфе родного брата ее, коллежского ассесора Ивана Петрова Апарина. Заметки эти, писанные в 1806 году, следовательно после смерти уже Марфы, составляют род памятной книжки Ивана Апарина, где он, рассказывая о разных приключениях своей жизни, о своих путешествиях по разным обителям и пр., не раз с глубоким уважением вспоминает о сестре-подвижнице и особенно подробно говорит о ее кончине и погребении. Замечания свои о сестре он утверждает не раз клятвою, призывая Бога в свидетели верности рассказов о ней. Дневник этот доселе хранится в обители. Что же касается до устных сказаний о Марфе, то большая часть их заимствована из уст одной старицы монастыря- Елизаветы, современницы Марфы. Этой старице теперь около 90 лет.

4. "История Тамбовской епархии", протоиерея Березнеговского.

5. Как свидетельство особенной веры и усердия к иконе Божией Матери тихвинской, от времени Марфы, по смерти брата ее Ивана, осталась в обители маленькая икона Тихвинской Богородицы,- медная, оправленная в золотой ободочек, усыпанный камнями. Икона эта приобретена Иваном Апариным по повелению сестры Марфы. Последней было видение во сне об этой иконе, с повелением выменять ее в Кирсанове же, на рынке, на другой же день после видения. И точно, брат ее приобрел икону, нашедши ее в предуказанном месте, и во всю жизнь не разлучался с нею. Это записано в дневнике Ивана Апарина, под 1783 г.; то же сказание выбито на другой стороне иконы.

6. Слова прощального наставления заимствованы из "Краткого сказания о жизни Марфы Петровны".

7. Так передают чудную кончину Марфы сестры Тихвинской обители. Но мы не с устного предания записываем это сказание. В маленьком архиве монастыря, мы нашли рукопись, неизвестно когда и кем составленную, под заглавием "Повесть". Приведем эту повесть, подтверждающую устные рассказы сестер о кончине Марфы, слово в слово: "Святые обители Валаамския игумен отец Назарий, оставя свою обитель и проходя в пределы черноморские, посетил мене суща в пустыне Саровской, глаголя: потреба ми бывшу до епископа Тамбовской епархии, и бывшу мене, поведи тамо старица (по преданию Мавра), живущая при церкви Божией, о Марфе постнице, сущей девице города Кирсанова: егда разболеся она и приближися на конец своего преставления, седящу мне близ ея и читающу молитву архангельского поздравления и никако воздремавшу ми тонко узрех облак над болящей и во облаце Господь благословляет болящую десницею, другую же руку горе к небеси держащу: та же зрех близ юношу пресветла держащу ветвь несказанной красоты сущей, и даде сию ветвь в руце девице, она же приявши ветвь от юноши, радостию велиею просветися лице ея и испусти дух. Аз же приидох в себе, окончих молитву к пресвятей Богородице, прославих Бога о видения сем, мне бывшем истиною". Мы никак не могли узнать, кем составлено это сказание или "повесть", написанная церковным шрифтом. Видно только, что она занесена в Тихвинский монастырь из Саровской пустыни, с которою обитель имела искони тесное общение, заимствовав оттуда и устав монастырский. Узнали мы также, что отец Назарий, сначала валаамский игумен, а потом знаменитый подвижник Саровской пустыни, знал блаженную Марфу и с высоким удивлением отзывался об этой подвижнице. Отзыв этот хранится в предании Тихвинского монастыря.

8. В настоящее время церковь на кладбище каменная.

"Странник" духовный учебно-литературный журнал, издаваемый свящ. М.Б. Василием Грегулевичем, 1861. Год второй, декабрь. Спб., 1861.