В. Архангельский

Тихвино-Богородицкий общежительный женский монастырь лежит на северной стороне г. Кирсанова и от него не отделяется, хотя довольно удален от центра города. Нельзя назвать живописною местность, на которой расположен монастырь. Но эта неживописность местности вполне выкупается красотою общей картины монастырских зданий, опоясанных белою каменною оградою. Общая фигура местности монастыря - продолговатый четвероугольник. Он расположен на довольно пологом полугорье, идущем от запада к востоку. Своею возвышенною западною стороною монастырь составляет квартал города. Здесь же парадный подъезд к монастырскому храму. Другая низменная сторона упирается в незначительную речку Пурсовку, впадающую в р. Ворону. Первая занята церковью и келлиями, последняя - садом и большим огородом. За огородом от речки опять поднимается косогор к востоку, уже более возвышенный, чем западный. С этой восточной возвышенности вид на обитель несравненно живописнее западного. Монастырь представляет собою вид маленького городка, производящего приятное впечатление. Наполненный каменными и деревянными, малыми и большими корпусами и келлиями, он ласкает вам взор разнообразной красивой панорамой. Здесь вы видите при корпусах и келлиях множество зеленеющих деревьев и красиво раскинутые цветники. Они представляют приятную, успокаивающую душу, картину, прикрывая или полуосеняя монастырские здания. Купол высокой церкви господствует над зданиями. Огромная глава храма издали как бы еще более ширится, как бы покоится на монастырских зданиях и тем завершает панораму обители.

Восточная, более обширная часть обители, занимаемая садом и огородом, есть место непрестанных работ трудолюбивых сестер обители. Это в собственном смысле муравейник, в котором, кроме зимних месяцев, все остальное время неутомимая работа. Весною, летом и осенью вы решительно не улучите одного часа, когда бы огород монастыря не был более или менее наполнен сестрами-труженицами. И это неудивительно. Нужно же пропитаться такой огромной семье, какую представляет в настоящее время обитель, в течение зимних месяцев!.. И огород монастыря, при неутомимой обработке его сестрами, довольствует во многом обитель разного рода овощами.

Таковы местность и вид Тихвино-Богородицкого женского монастыря. Обратимся теперь к его истории. Материалом при составлении истории монастыря служили: 1) устные предания, там, где был недостаток письменных документов, 2) письменные документы, хранящиеся в архиве монастыря, как официальные, так и домашние; монастырские записки о том или другом лице, о том или другом событии и 3) описание монастыря, изданное в 1862 году.

История монастыря

Начало Тихвино-Богородицкого монастыря в г. Кирсанове возводят к началу самого города Кирсанова, именно к концу прошлого столетия (1783 г.), когда село Кирсановка переименовано в г. Кирсанов, уездный город Тамбовского наместничества. Но время от 1783 г. до 1814 года есть, собственно, доисторическое время для Тихвинской обители. Из этого времени предание сохранило только вечно-памятное не только для обители, но и для всего города, имя первоначальницы женской общины или богадельни, Марфы Петровны Апариной. Она не была, собственно, основательницей общины. Но она положила начало подвижничества нескольких лиц в Кирсанове, составила из них отдельную семейку жен и девиц, которые посвятили себя на труд и молитвенные подвиги и, умирая, благословила это маленькое семейство на дальнейшее преуспевание в подвигах. Таким образом, при ней не существовало еще общины девиц, как отдельно организованного общества. Таким сделалась Кирсановская община уже через 14 лет после блаженной кончины Марфы, именно в 1814 году, при родной сестре ея Пелагии Петровне Апариной. С этого времени общество сестер в Кирсанове, приумножаясь более и более, еще пережило следующие периоды, а именно: с 1814 по 1846 год оно существовало под именем "Богадельни" при соборной церкви г. Кирсанова; с 1846 года Кирсановская Богадельня Высочайше переименована в "Женскую Общину", на правах существующих в России общин, а с 8 июля 1849 года она существует, как "Общежительный Женский Монастырь". По этим четырем периодам мы и расположим наш исторический очерк Кирсановской женской обители.

I. Доисторический период
(1783-1814 г.)

Чтобы представить более наглядное и яркое описание Кирсановской женской обители, мы должны остановиться на "доисторическом времени" обители, когда было положено начало и самой общины. Тем более мы не можем пройти молчанием о самой первоначальнице общины Марфе Апариной. Всеобщее предание, как в г. Кирсанове, так и в самой обители, не умолкаемо говорит о Марфе Петровне, как о личности в высшей степени замечательной по ее постничеству.

Уважение к ее личности так велико в городе и обители, что ее называют "прозорливой" и "святой". Представим возможно-полную биографию первоначальницы Марфы, составленную на основании устных рассказов о покойной, большею частию согласных между собою даже в подробностях, а также на основании, хранящейся в обители, "памятной книжки" родного брата Марфы – Ивана Петрова Апарина, в заметках которой, писанных уже после кончины Марфы, подробно рассказываются случаи из жизни Марфы, свидетельствующие о ее высоком нравственном характере. Особенно в них подробно изображаются кончина и похороны сестры. В этом же жизнеописании раскроется и начальная история Тихвино-Богородицкой обители. Марфа Петровна Апарина происходила из дворянского рода. Около 1780 года мать ее вдова, Мелания Гавриловна Апарина, переехала в новоучрежденный город Кирсанов из г. Саранска, Пензен. губ., со всем своим семейством, в котором, кроме ее, были сестра Пелагия и два брата – Иван и Сергий Апарины. Здесь братья определены были на службу, и все семейство жило в собственном доме. Старшая из сестер Марфа еще слишком рано обнаружила в себе признаки постнической и подвижнической жизни. С малых лет, по свидетельству брата ея, она перестала употреблять скоромную пищу. А впоследствии не употребляла даже рыбы и постного масла. О детстве ее рассказывают нечто чудесное. Будучи еще под надзором няни, Марфа часто ночью вставала с своей постельки и начинала усердно молиться пред иконами. Когда няня, а затем и мать стали бранить за эти вставания с постели малютку, Марфа со слезами рассказывала им, что какой-то светлый юноша являлся ей и заставлял ее молиться. К этим ранним подвигам поста и молитвы Марфа приучала и маленьких сверстниц своих – девочек одного с нею возраста. Она, как рассказывают, собирала их около себя и, вместо игр, рассказывала, как умела, все слышанное ею о царствии небесном, о венцах за подвиги поста и молитвы и проч. Так, еще с ранних лет промысл Божий предназначил блаженную Марфу быть родоначальницею великой семьи подвижниц, поставляя ее высоким образцом для их подражания.

С течением времени любовь к подвижнической жизни еще более возрастала в Марфе. Сколько раз с слезами умоляла она мать свою отпустить ее в монастырь, но не было на то воли родительницы. "Ходи в церковь, молись Богу – это тот же монастырь", – говорила мать на просьбы дочери. И Марфа повиновалась матери. Только вместо цветного, стала носить черное платье и часто путешествовать в тот или другой женский монастырь.

"Вела себя она, – говорит брат, – с отличною кротостию и постно, пользуясь всеобщею любовью и уважением, как в семействе, так и вне его". Одушевляемая такою любовию и кротостию, Марфа, с детства труженица, тайно от матери и родных, исполняла такие работы, какие приличны слугам. "Иногда кто либо из людей, – рассказывает брат, – разобьет посуду". "Кто это сделал?", – разыскивают домашние. "Простите, это я сделала", – говорит Марфа и тем отвлекает от людей наказания. За это домашние служители питали к ней особенную любовь и почтение, беспрекословно служа ей не из страха, а из любви и признательности.

Не меньшую любовь и уважение постепенно приобрела Марфа и вне своего семейства, в городе. "Она так была счастлива", – по выражению ее брата, – "что многие постоянно ходили к ней за советами, либо с просьбою утешения в несчастьях". И она обладала в высшей степени даром совета и утешения. Несколько человек, по ее совету и подражанию ее жизни, отреклись от мира, постриглись в разных монастырях и после приходили к ней с изъявлением благодарности. "Так помню я", – говорит брат – "одну бедную вдову с двумя малолетними детьми, обращавшуюся к Марфе за советом. По наставлению последней, эта вдова, хотя не постриглась, но стала вести жизнь духовную, а сыновья, бедные дворовые люди, постриглись в Саровской пустыни. Путешествуя по монастырским сборам, они заезжали благодарить Марфу за ее об них попечение". "Когда мне было огорчение, – рассказывает брат, – я всегда обращался к покойной сестре – утешительнице". "Братец не огорчайтесь, – говаривала она тогда мне, – Бог вас помилует и сохранит, и Божия Матерь не оставит без защиты и помилования". И я отходил от нее с покойным духом. Действительно, я после этого скоро получал непредвиденный оборот в тяжелых обстоятельствах моих".

Глубоко уважая Марфу, многие давали ей деньги, и она раздавала их бедным. "К этой благотворительности она убеждала и нас", – говорил брат, прибавляя, – "милосердный Бог по милостыням от грехов избавляет". Усердие ее к богоугодному труженичеству было таково, что она сама испрашивала из разных церквей ризы с икон и разную церковную утварь. Чистила эти ризы и утварь, шивала одежды на престол и для священнослужителей. В свободное же время, по вечерам, читала пред домашними жития святых отец, беседовала о разных спасительных предметах. Так жила Марфа в родственном доме при жизни ее родительницы.

По смерти матери, поприще подвижничества и благотворительной деятельности блаженной Марфы сделалось более обширным. Употребив доставшуюся ей часть имения на дела благотворительности, Марфа стала жить в своем доме чисто подвижнически. Сестра ее Пелагея тоже навсегда решилась быть в девстве. И жили две сестры, среди мира, жизнию отшельниц, постоянно упражняясь в трудах телесных и духовных. Скоро, однако, собрались вокруг благочестивых сестер почитательницы Марфы, – девицы, искавшие, по ее примеру, молитвенной и подвижнической жизни. Составилось маленькое семейство девиц-тружениц, которые руководились советами блаженной Марфы, жили ее духом, усиливаясь, по возможности, подражать ее труженической жизни. Это – семя будущего обширного рассадника дев-подвижниц, зачаток ныне многочисленной Тихвинской обители. Благочестивая Марфа, руководившая и одушевлявшая это семейство произвольных тружениц, не принимала, однако, на себя обязанностей неотлучной начальницы этого общества. Должность эту она поручила сестре своей Пелагии, а сама постоянно предпринимала теперь благочестивые странствования по св. обителям, стараясь все более и более изучать образцы христианского подвижничества. Не раз бывши в Тихвине, она особенное возымела усердие к иконе Божия Матери Тихвинския, благословила этою иконою общество сестер и тем как бы преднарекла будущую Кирсановскую обитель. По преданию, в одно из путешествий в Киев, Марфа приняла тайное пострижение и названа Маргаритой. Большую часть времени Марфа проживала попеременно в Кирсанове и в Тамбове, в доме брата своего Сергия.

Между тем телесные силы сокрытой от всех подвижницы видимо истощались. Марфа чувствовала этот постепенный упадок сил и потому, первее всего, позаботилась о собравшемся к ней семействе дев-подвижниц, живших ее духовною жизнию. Она любила это общество тружениц, дорожила им, потому что видела в нем начало будущего общежития, будущего монастыря. Она не раз выражала эту надежду с уверенностью пророчицы. Чтобы малое семейство ее сподвижниц не рассеялось, после ее смерти, она заклинала одну из любимых учениц своих Татьяну Пахомовну (впоследствии настоятельницу общины) принять общество сестер под свое руководство. Марфа не имела крепкой надежды на сестру свою Пелагею, слабую здоровьем. Долго Татьяна смиренно отказывалась от труда попечительницы общины. Но, наконец, из уважения к своей высокой наставнице (Татьяна) приняла предложение.

Это было незадолго до кончины блаж. Марфы. Она предчувствовала приближающуюся кончину, собираясь ехать из Кирсанова в Тамбов. Ей непременно хотелось умереть в Тамбове, куда собиралась она теперь с какою то особенно таинственною торжественностью. В последний раз собрала она к себе сестер-сподвижниц и так беседовала с ними: "Не плачьте сестры! Когда будет у вас монастырь, то и я, по воле Божией, буду жить с вами, если не телом, то духом. Умоляю вас: не оставляйте правил послушания и любви друг к другу. Почитайте вашу начальницу, как мать и помогайте ей своими молитвами и трудами. В трудах будьте терпеливы и призывайте на помощь Пресвятую Богородицу. Она ваша Покровительница"[1].

По прибытии в Тамбов, Марфа стала жить, как прежде, в доме своего брата Сергия. Во время Успенского поста говела и приобщалась св. Таин. Затем она вызвала к себе из Кирсанова любимую ученицу Татьяну и так сильно заболела, что окружавшие ее сестры ни на минуту не отходили от нее, читая постоянно молитву: "Богородице Дево, радуйся"… Больная еще раз приобщалась св. Таин и постепенно приближалась к последним минутам жизни. По рассказам неотлучно сидевшей при ней сестры, при кончине какой-то светлый облак осенил умирающую старицу, и виден был лик Спасителя, благословляющего ее десницею, другую же руку держащего горе. Затем сестра узрела несказанной красоты юношу, который подавал прекрасную ветвь в руку умирающей. Тогда великой радостию присияло лицо старицы, и она испустила дух[2]. Это было 1 сентября 1800 г.

Сколь великая была подвижница Марфа – это особенно сделалось ясным по ея кончине.

На теле почившей усмотрены железные вериги, чего, по замечанию ее брата, никто не знал из домашних и на груди железный крест. Вериги заперты были замком, от которого ключ не найден. Эти вериги нечаянно замечены были на теле старицы еще при ее кончине неотлучно бывшей при ней сестрою, – и старица заклинала сестру положить себя в землю с ними, что и исполнено.

Другая особенность была та, что прибывшие к кончине Марфы сестры из Тамбовского Вознесенского монастыря одели почившую в схимонашеское одеяние, сказав тем, которые недоумевали этому: "Так должно!" "И тут только мы, домашние, по словам брата, узнали, что сестра была пострижена тайно и только тщательно скрывала от всех знаки этого пострижения".

Едва не весь город без повесток съехался на похороны почившей старицы. Священники разных церквей, тоже без зова, приходили с своими причтами к умершей, чтобы отслужить по ней панихиду. Тело покойной отпето было в церкви Вознесенского монастыря, а похоронено на кладбище Воздвижения Креста Господня, при деревянной церкви, по левую сторону алтаря. Старица при жизни сама указала для себя это место. Здесь завещала она похоронить себя потому, что близ этого места похоронен был уважаемый ею, ее духовный отец, Архангельской церкви иерей Гавриил. Этим объясняется желание покойной умереть в Тамбове, а не в Кирсанове.

Не можем в заключение не прибавить, что могила блаженной Марфы на Воздвиженском кладбище и доселе известна весьма многим из жителей Тамбова и пользуется от них особенным чествованием. Дорожка к ней, проторенная многочисленными почитателями и почитательницами покойной никогда не зарастает, а камень на этой священной могиле еще славится между многими каким-то целебным свойством[3]. Всякий бывающий на Воздвиженском кладбище считает первым долгом посетить могилу блаж. Марфы и отслужить по ней панихиду. Такова подвижница нынешней Тихвино-Богородицкой женской обители в г. Кирсанове.

II. Тихвинская Богадельня
(1814-1846 г.)

Протекло 14 лет после кончины блаж. Марфы. Общество девиц жило по-прежнему, как и при основательнице, в трудах телесных и подвигах духовных. Первые служили единственным средством содержания девиц, большею частию сирых или бедных; последние были священным наследием их великой первоначальницы. Введенный Марфою монашеский устав Саровской пустыни неопустительно исполнялся ее ученицами не только буквально, но и в духе ее подвижничества, при строгом пощении и молитве. А многочисленные и разнообразные изделия тружениц (как-то: пряжа, тканье разного рода, крашенина и пр.) не только снабжали жителей города, но далеко расходились и за черту его.

При всем том, общество доселе существовало в весьма неопределенном положении, без имени и значения общественного и государственного. Как назвать было это общество, не получившее никаких прав на отдельное, самостоятельное существование в городе?

Через 14 лет после кончины Марфы, оставшаяся управительница общины, сестра ее Пелагея, позаботилась дать обществу девиц хоть немного определенное положение. Она испросила, прежде всего, у граждан г. Кирсанова место близ единственной (соборной) церкви и построила на нем дом для общины. Затем прошением от октября 1814 года к Епископу Тамбовскому Ионе (впоследствии Митрополиту) она исходатайствовала своей общине право, в силу Высочайшего указа 1764 года, "Богадельни" при церкви, в зависимости от духовного начальства. Право это тем беспрепятственнее дано обществу, чем безукоризненнее была жизнь сестер его, засвидетельствованная, при производстве этого дела, гражданами г. Кирсанова и местным духовенством.

Сестер в то время было в общине до 30. По отзывам местного духовенства и граждан, нарочито в то время требованным, общество сестер "вело себя уединенно, без всякого зазора и нарекания, по образу общежительных монастырей. Девицы исповедывались и причащались Св. Таин четыре раза в год и вообще, – сказано в отзыве граждан, – доброю своею жизнию служили примером для многих".

Что касается до содержания, то Пелагея Апарина, отказав навсегда, по духовному завещанию, построенный ею дом общине, обязывалась содержать ее "собственным коштом и иждивением, не требуя ни от кого в том пособия". По мысли строительницы, "Богадельня" эта назначалась для успокоения жен и девиц бедных и неимущих, числом до 50. Впрочем, эти бедные и неимущие труженицы не столько содержались коштом строительницы "Богадельни", сколько собственными трудами и рукоделиями, указанными выше.

Они приносили пользу своей Соборной Церкви, при которой жили. Чистили и вновь готовили ризницу, вышивали плащаницы, воздухи и церковные одежды, чистили паникадила и другую церковную утварь, готовили восковые свечи и пр. Они полезны были для города, как религиозно-нравственным влиянием жизни на семейства граждан, так и своими рукоделиями, единственными в стране.

Неудивительно после этого, если местное начальство не только не коснулось неприязненно общины, так долго существовавшей без имени, но и изъявило полное свое согласие на дальнейшее существование этой общины в городе, под именем "Богадельни". Община, благословенная рукою блаженной Марфы, носила на себе видимые для всех следы Божия благословения, действуя благотворно на все, ее окружающее.

Окончательное утверждение общества сестер в правах "Богадельни" последовало 11 февраля 1816 года. С этого времени начинается, собственно законное, определенное существование Кирсановской женской общины. Оно состояло теперь в ведении духовного начальства, числясь при Соборной Ильинской церкви. Очевидно, это было только внешнее видоизменение жизни общины, или, собственно, перемена ее имени. В существе же дела от этого жизнь, характер и внутреннее устройство общины не изменилось. По-прежнему сестры продолжали трудиться и молиться, по-прежнему управляемы были строго Пелагеею, хотя по имени начальницею считалась Татьяна Пахомова, как то и завещала Марфа. Небольшое изменение в управлении было вследствие переселения в новый дом богадельни самой его строительницы, жившей доселе в наследственном доме и оттуда управлявшей общиною. Но это сожительство Пелагеи с сестрами продолжалось немного – около 2 лет. 20 августа 1819 года не стало для общины и другой ее попечительницы из рода Апариных. Пелагея Петровна Апарина скончалась, передав все управление Татьяне Пахомовой.

Прежде, нежели продолжать рассказ о дальнейшей судьбе новоустроенной богадельни под настоятельством Татьяны, мы не можем не сказать несколько слов о покойной Пелагии Апариной. Не столь высокая подвижница, как старшая сестра ее блаженная Марфа, Пелагия Петровна отличалась постоянною деятельностью в устроении внешнего быта общины. Отсюда – частые столкновения ее с миром, нарушавшим ее безмолвное уединение. Но в управлении богадельнею она отличалась большою строгостию. Сестры не могли переступить без ее благословения порога келлии, когда она еще жила вне богадельни, в родительском доме. На воспитании Пелагии жила родная ея племянница тоже Пелагея Сергеевна, девица-сирота, взятая еще шестилетним ребенком. Она не смела поднять шторы окна без позволения тетки, чтобы посмотреть на улицу. Случалось, что к старице Пелагии приходил какой-либо мужчина… Боже сохрани, если сидевшая неотлучно при тетке за работой племянница осмеливалась промолвить слово или улыбнуться! Эта нескромность взыскивалась очень строго. Впрочем, такая строгость простиралась не на одну племянницу, но и на всех сестер богадельни.

Новая начальница общины Татьяна, жившая под управлением Пелагии, часто говаривала об этой удивительной строгости. Эта строгость была такова, что Татьяна – самая трудолюбивая и терпеливая из сестер, преднозначавшаяся еще блаж. Марфою в начальницу общины, не раз по собственному ее сознанию уходила из богадельни, чтобы снова не возвращаться в нее. Но какая-то, по ее словам, "непостижимая сила Божия" заставляла ее возвращаться и продолжать нести крест терпения. Но строгость Пелагии была не безрассудная и жестокая строгость. Все, знавшие ее лично и сами сестры, с глубоким уважением относились к ней и любили ее. Быть может, эта строгость и послужила для новосозданной обители тому, что стали к ней относиться с уважением… И Пелагия Апарина скончалась в общей любви и уважении у граждан. Погребена на городском кладбище.

Татьяна Пахомова – третье замечательное лицо в возникшей общине, повела жизнь общины с одинаковою строгостию, унаследованной ею от Пелагии и с отменным благоразумием. Происходя из крестьян и не имея никакой собственности, которая могла бы сколько-нибудь обеспчить содержание богадельни, как это сделали сестры Апарины, Татьяна находила в труде единственное средство к существованию, к чему она и возбуждала сестер. Она сама была примером и образцом неутомимого трудолюбия. Сестры подражали ей. И община вскоре по своим образцовым рукоделиям стала известна на далекие расстояния от города. Пряжа, полотна, разного рода вышивания золотом, шелком во множестве расходились в окрестностях, достигая Тамбова, Арзамаса и Нижнего Новгорода.

Видя труженическую и благочестивую жизнь в общине, многие из девиц и вдов искали возможность поступить в число сестер. Желающих было так много, что Татьяна, вопреки собственному своему желанию, часто отказывала в принятии в богадельню. И на самом деле, тяжело было содержать семейство сестер в то время в 50 человек – бедных, неимущих, надеющихся добыть себе средство к содержанию только от рукоделий.

Кроме того, Татьяна с сестрами все более и более тяготились тем, что не имели собственного храма для своих молитв, а должны были молиться в единственной городской церкви, вместе с мирянами. Самое существование их дома среди города, хотя немноголюдного, слишком не по душе было смиренным труженицам. Отсюда, иметь собственную, хотя бы и маленькую церковь для молитвы и более удаленные от города келлии около 1823 года сделалось постоянным горячим желанием начальницы и сестер. Об этом молились они денно и нощно. На этот предметом они желали бы приберечь свою последнюю трудовую копейку. Можно ли было при таких обстоятельствах умножать общество сестер принятием в него новых членов?!...

Но никогда сестры не были в столь бедственном положении, как в 1823 году. Они терпели в то время крайнюю нужду в самых насущных потребностях содержания. Начальница Татьяна теперь оставила свои хлопоты по делу об отведении земли гражданам под предполагаемые – церковь и келлии. При таких скорбных обстоятельствах Божественному промыслу угодно было чудесным образом утешить общину и послать никак неожиданную помощь, незадолго пред тем предсказанную пр. старцем Серафимом.

Дело было так. Послушница Кирсановской "богадельни" Анисья Васильева, впоследствии игуменья этого монастыря Антонина, вместе с другими сестрами весною 1823 года проезжала в г. Арзамас с большою партиею льняного полотна своего изделия для Арзамасской женской общины. По обыкновению заехали они и в Саровскую Пустынь, чтобы принять благословение от о. Серафима. Лишь только вошли в его келью, как старец, радостно благословляя их, стал говорить им: "Ну, у вас будет храм; вот приедет к вам барынька, вы примите ее, угостите и она построит вам храм". Когда сестры недоумевали, старец Серафим с силою повторил им: "будет будет и у вас Церковь!" Затем стал подробно говорить о копании земли под фундамент, советовал храм сделать маленький. "Ибо не в обширных только храмах Бог живет", – прибавил он. Советовал под церковью устроить вертеп, чтобы с течением времени там освятить престол в честь свв. отец Онуфрия Великого и Петра Афонского. При сем преподобный Серафим вручил в благословение обители "книжку", которая теперь лежит в особом ковчежце за стеклом, вделанном в киоту иконы преп. Серафима, находящейся в главном храме, около иконы Тихвинской Божией Матери. Книжка эта в малиновом бархатном переплете, величиною в молитвенник и имеет печатную надпись: "книжица сия зборник именуемая, то есть, некоторых молений на всяк день потребных собрание, напечатася во святой Киевопечерской Лавре 1819 года". На форзаце чернилами сделана такая надпись: "благословение Саровской пустыни Еромонаха Серафима, 1813 года маия 17 дня". И далее: "сия книжица принадлежит Кирсановския общины послушницы Анисии Васильевной". Книжица эта, как драгоценная память преп. Серафима, пользуется у сестер особым уважением. Многие сестры при скорбных и тяжелых обстоятельствах жизни берут эту книжицу, целуют ее, читают и получают утешение и облегчение.

Предсказание преп. Серафима сбылось в скором времени, после возвращения сестер из путешествия и вот каким образом. Осенью сего же 1823 года, 21 сентября, в день св. Димитрия Ростовского, остановилась проездом в г. Кирсанове одна боголюбивая госпожа, майорша Мария Петровна Колычева. Стоя в городском храме во время вечернего богослужения, она обратила внимание с одной стороны – на стоявшую там плащаницу, вышитую золотом с большим искусством, а с другой – на монахинь, чинно стоявших в определенном для них месте храма. Узнав, что ее вышивали монахини, она вошла с ними в беседу. Пожелала видеть их начальницу и место жительства. Лишь только г. Колычева вошла в богадельню, как, к общему изумлению, признала начальницу Татьяну знакомую ей по лицу, уверяя, что она во сне видела это лицо. Затем, на расспросы г-жи Колычевой о жизни сестер, их нуждах, Татьяна со всем чистосердечием высказала ей все нужды богадельни, не скрывая и постоянного желания сестер иметь свою церковь и отдельные келлии. Посетительница тотчас высказалась помочь сестрам и построить для них маленькую церковь во имя Тихвинския Божия Матери. Радость сестер и начальницы при этом вызове была неизобразима. Они пали на колени пред боголюбивой госпожой и были готовы целовать ей ноги. С своей стороны г-жа Колычева так полюбила это семейство, что, отослав свой экипаж и прислугу, осталась ночевать у них и затем прогостила около 2-х недель. За это время она в действительности увидела крайнюю нужду богадельни даже в самых необходимых потребностях. Чтобы помочь этому горю, она тайно приказала привезти из своего имения несколько возов зернового хлеба: ржи, крупы, пшеницы и пр., и, попросивши дозволения у начальницы ссыпать его на время в амбары, как бы застоявшийся при продаже на базаре, объявила его собственностью богадельни. Затем, вручив при прощании начальнице обещанную сумму денег на построение церкви, Мария Петровна простилась на время с сестрами, которые провожали ее, буквально обливаясь слезами благодарности. Но это было только начало благодеяний общине со стороны г-жи Колычевой. Благотворения ее с этих пор не прекращались во все время устроения общины.

Знаменательно то, что до 1831 года, когда Мария Петровна в первый раз путешествовала в Саров, она не знала лично о. Серафима, равно и последний не мог знать ее. Но в это время преп. Серафим встретил ее, как знакомую и имел с ней продолжительную беседу. Беседа эта сохранилась в записках монастыря. Содержание ее следующее:

Когда г-жа Колычева, так искренно заботившаяся о богадельне, в разговоре спросила старца: "Будет ли монастырь у сестер?", – преп. Серафим отвечал: "Сие дело Божие: не много о нем заботься. Бог все устроит в свое время, как хочет. Бог знал, где находился Моисей, однако спрашивал его: Моисей, Моисей? – где ты? Моисей из под горы отвечал: здесь Господи!.. И жаловался Моисей на горькую воду. Бог приказал Моисею ударить жезлом о камень. И ударил Моисей жезлом о камень, и потекла вода из камня. Видите, как Господь печется о своих рабах и всех питает. Ты о монастыре не заботься, – продолжал старец, – а давай им хлеба: они за тебя и за мужа Богу помолятся. Он умер у тебя, поэтому и ты к ним пришла: не оставляй их, люби простеньких"! Это последнее замечание было пророчеством. В 1836 году точно Мария Петровна овдовела, а в 1847 году окончательно вступила в общину.

Так чудно Господь посетил Своею милостию сестер общины во дни их скорби!.. Вопреки всяким ожиданиям, у них явился хлеб. А главное, стала близка к осуществлению заветная мечта сестер – иметь свой храм и уединенные келлии. Татьяна в короткое время исходатайствовала у граждан Кирсанова особый участок земли под церковь и предполагаемые келлии. Земля была отведена в северной части г. Кирсанова, количеством 10476 квад. сажень, а именно: 183 саж. от запада к востоку и 72 саж. от севера к югу. В состав отведенной земли вошли весь 2-ой квартал города под церковь и келлии и 6 усадебных мест 3-го квартала под хозяйственные заведения.

В 1825 году 10 июля получена была от Епископа Афанасия храмозданная грамота, и приступлено было к постройке храма. Велика была радость сестер, получивших теперь, благодаря госпоже Колычевой, возможность вскоре иметь собственную церковь и келлии!.. Сестры, под руководством начальницы, сами работали над фундаментом и помогали кладчикам. Они копали землю под фундамент и выносили ее, разводили известь, таскали кирпич и пр.

Благодаря этим усилиям сестер, храм во имя Божия Матери Тихвинския в следующем 1826 году, ноября 27 дня был уже освящен. В то же время с неменьшею скоростью производилась и стройка келий с другими хозяйственными заведениями, на каковой предмет та же благотворительница Колычева пожертвовала 2000 р. ассиг., построив, кроме того, единственно собственным иждивением, небольшие каменные келлии в общине.

Таким образом, с 1826 года сестры богадельни жили в удаленных от города келлиях, при собственной церкви. И так как богадельня эта, по закону, числилась при соборной городской церкви, то новозданная церковь, указом от 30 сентября 1826 года, наименована была "Кладбищенскою", при которой, впрочем, похороняли только умерших сестер богадельни. Богослужение в церкви, по епархиальному распоряжению, совершалось священнослужителями городской соборной церкви.

Господь видимо благословил место обители. Общество сестер вскоре после этого пошло к быстрому умножению, а сама обитель к благоукрашению. Остановимся на отчете, относящемся к 1830 году, т.е. спустя пять лет от водворения богадельни на новом месте и посмотрим в каком она теперь виде.

Богадельня в это время имела следующее благоустройство. При каменной церкви во имя Тихвинския Божия Матери, внизу ее был уже устроен и освящен храм во имя Преподобных Отец – Онуфрия великого и Петра Афонского, как и советовал Преп. Серафим, когда предсказал о постройке в обители "барыней" храма. Освящение было 26 апреля 1829 года. При церкви стало 4 дома, из которых три деревянные и один каменный – двухэтажный, крытый железом. Кроме домов, церковь окружали 3 деревянных флигеля, крытые дранью. Надворные службы состояли из дубового сарая, двух амбаров и одной конюшни. Все поместье обители и со всеми постройками было обнесено деревянным забором. Что касается до численности живущих в ней, то под попечительством Татьяны в то время было 70 девиц из разных сословий. Начальница прежде тяготилась принятием в общину бедных по состоянию вдов и девиц, вследствие бедности самой общины. Теперь же Господь благословил общину, – и начальница не стала более стесняться принятием несчастных и осиротелых, приходящих под покров обители. Таким образом, Кирсановская богадельня, по мере ее собственного благоустроения, делалась в собственном смысле богоугодным и благотворительным заведением.

В продолжение следующих пяти лет не было значительных перемен и усовершенствований в общине. Но в 1836 году сестры утешены были дарованием их церкви особых священно-служителей, которые могли уже ежедневно совершать божественную службу в их храме. Доселе общество сестер терпело в этом отношении крайнее стеснение, так как священно-служители городского собора были довольно удалены по своему местожительству от общины, были заняты собственными приходами и, по рассказам, были вообще "не легки на подъем". По просьбе сестер и по ходатайству Тамбовского Преосвященного Арсения, Св. Синод переименовал Кладбищенскую Тихвинскую церковь в приходскую и к ней причислил женскую богадельню. В новую приходскую церковь водворено два штата священно-церковно-служителей, из которых один введен вновь, а другой перечислен из соборной городской церкви[1]. На эти два причта отчислено от соборной церкви определенное число дворов, как в городе, так преимущественно в крестьянских пригородных слободах и назначена для причтов определенная пропорция земли. Таким образом, община сестер имела теперь достаточное число своих священно-церковно-служителей, которые никакого содержания не получали от небогатой обители, а жили на доброхотные даяния прихожан. Теперь они в священниках имели своих духовников, всегдашних помощников и советников в устроении обители.

Вследствие причисления к богадельной церкви прихода и увеличения числа сестер, церковь оказалась тесною. В 1837 году от 14 июля, по благословению Преосвященного Арсения, церковь была распространена и в ней устроено два придела: во имя Рождества Спасителя и Божия Матери Всех Скорбящих Радости. Продолжая устроение и благоукрашение своего храма, сестры в 1842 году, с благословения Преосвященного Николая, начали кладку колокольни при церкви и во втором этаже этой колокольни предложили устроить еще церковь в честь Благовещения Пресвятыя Девы. В 1850 году стройка колокольни окончена и церковь была освящена.

Так быстро шла к благоустройству будущая обитель, еще в звании богадельни. Теперь, кроме церкви с величественной колокольнею, богадельня имела до 13 корпусов для келий и хозяйственных заведений, из которых два корпуса каменных и остальные деревянные. Вместо деревянного забора, ограждавшего обитель, выстроена с трех сторон каменная ограда. Вместо 70 человек, живших раньше в богадельне, теперь было уже насельниц до 180 человек.

Средства благоустроения и пропитания сестер были те же, что прежде, т.е. неутомимые труды и разные рукоделия девиц. По мере умножения в численности сестер, населявших обитель, умножались и совершенствовались работы и рукоделия их. Нет ни одного женского рукоделия, которого бы не знали сестры и не довели бы до возможного совершенства. Пожертвований же деньгами или недвижимостями было в описываемое время немного. По документам этого времени известны два пожертвования: одно от неизвестного на имя Татьяны Пахомовны в 800 руб. асс. на постройку деревянных келий при богадельне и другое в 5000 руб. асс., завещанных в 1835 г. Телепневым, жившим и служившим в Москве. Потом, первоначальная благотворительница богадельни, давшая ей первую возможность к существованию, выручившая ее в дни горести и безысходной бедности, Мария Петровна Колычева подарила в пользу богадельни 100 дес. земли из своего имения, хотя польза от ней, по отдаленности земли от обители, была незначительная.

В таком устройстве и при таких средствах была богадельня около 1846 года, когда Богу угодно было даровать ей права и именование "Женской Общины".

III. Тихвино-Богородицкая Женская Община
(1846-1849 гг.)

Мысль о переименовании богадельни в одно из самостоятельных в России богоугодных заведений - давно уже занимала умы членов богадельни, понимавших шаткость ее положения. Мысль эта росла и созревала, по мере возрастающего благосостояния богадельни. При указанном полном внешнем устройстве, сестры, понимающие дело, видели, что имя богадельни, состоящей по старому положению только при церкви, не давало им права приобрести землю, дачу и вообще какую-либо недвижимую собственность. Мысль эта родилась и окрепла в сознании двух приближенных к начальнице умных и образованных девиц - Пелагии Сергеевной Апариной, родной племянницы двух знаменитых первоначальниц Апариных, которая воспитывалась, как уже и говорили, у тетки Пелагии Апариной и Веры Ивановной Межаковой, девицы из дворян - дочери Коллежского Советника; этим двум лицам обитель обязана своим возвышением.

Пелагия Сергеевна, взятая Пелагией - теткой шестилетним ребенком на воспитание и воспитанная в строгих правилах монашеской жизни, осталась навсегда строгою монахиней, постницей и подвижницей, не переменяя даже во всю жизнь своего обыкновенного мирского платья на черную одежду монахини. Вместе с тем, как девица умная, образованная, с значением в обществе по своим средствам и незабвенной фамилии Апариных, Пелагия в собственном смысле была правою рукою простой, неученой начальницы Татьяны - ее секретарем, защитником, вообще - душою управления обители. Часто, как рассказывают, Пелагия вдруг выезжала из обители, и результатом этого непременно было или какое-либо приобретение для общины, или выполнение для нее какого-либо важного дела. Вообще, умной и просвещенной Пелагии весьма многим обязана Тихвинская обитель. Она умерла в 1852 году, июня 13 дня.

Вера Ивановна Межакова, впоследствии монахиня Варвара, пришла в Кирсановскую общину, будучи 25 лет.

Деятельность этой образованной девицы была полезна для богадельни в другом роде. Она приняла на себя должность сборщицы доброхотных подаяний, вследствие чего была неоднократно в обеих столицах, где всегда с успехом ходатайствовала по делам, касающимся обители.

Таким образом, не говоря о богатых сборах, в разное время внесенных в обитель благодаря Межаковой, но и самые акты дарований в правительственных местах с успехом были выполняемы умною и деятельною Межаковой.

Эти то две замечательные девицы первые из всех сознали шаткое положение богадельни, составили план переименования ее в общину, со всеми правами известными в России общин. Они с трудом убедили начать хлопоты об этом переименовании начальницу Татьяну - и полное ходатайство пред высшим Начальством тотчас взяла на себя одна из них и именно Вера Межакова. Бывши по сборам в Петербурге, она в 1845 году от 23 апреля подала от имени начальницы и сестер Кирсановской богадельни прошение в Св. Синод, который просила ходатайствовать пред Его Императорским Величеством о принятии означенной богадельни под покровительство Св. Синода с наименованием ее "Тихвино-Богородицкой женской общины", с правами считать существующую при ней Тихвинскую церковь, принадлежащую общине, с оставлением при ней двух штатов священно-служителей на содержании прихожан и с правом приобретать законным образом не населенные недвижимые имения на имя общины, - вообще с правами самостоятельного богоугодного учреждения в России. Все средства содержания обители заключались в трудах сестер и сборах доброхотных подаяний. Но богадельня не могла закрепить за собою никакую ценную недвижимость, не приобретая вначале наименования самостоятельного Учреждения.

В 1846 году 6 февраля богадельня Кирсановская Высочайше утверждена "женскою общиною", на правах существующих в России общин. Начальницею общины оставлена та же Татьяна Пахомова, на помощь которой по управлению делами общины Епархиальным Начальством в 1847 году 22 декабря определен полный штат из сестер общины. А именно: одна из сестер (Мария Попова) определена старостою церкви, другая (Александра Аболаматова) по делам экономии - казначеею. В руководство для духовной жизни сестер общины утвержден Св. Синодом, всегда соблюдавшийся в общине, "Устав Общежительной Саровской пустыни".

Но недолго прожила община под этим, данным ей, званием. Вполне благоустроенное общество сестер стремилось к вполне определенному положению заведения. Родилась мысль - ходатайствовать пред пастырским Начальством о переименовании общины в "Общежительный девичий монастырь". Осуществление этой мысли приняла на себя та же Вера Межакова, хотя скромная начальница Татьяна долго не могла согласиться на это. Но в самом начале этого дела не стало Татьяны - этой старицы и труженицы, более 25 лет руководившей общиной, памяти которой мы обязаны посвятить несколько страниц нашего скромного повествования.

Татьяна Пахомовна, первая после знаменитых сестер Апариных, настоятельница женской Тихвинской общины, из государственных крестьян. Отец ее жил в одной из пригородных слобод г. Кирсанова. Татьяне было около 17 лет, когда она, движимая желанием духовных и телесных подвигов оставила дом родителей и поступила в Кирсановскую богадельню. Ее цветущий возраст, тихий и покорный нрав и в особенности неутомимое трудолюбие привлекли к ней внимание и любовь первоначальницы богадельни - Марфы. Последняя берегла ее, как зеницу ока, предотвращая все возможные поводы к соблазну. Материнская бдительность Марфы над своею любимою питомицею была такова, что, живя в доме брата, первоначальница не иначе приглашала к себе из богадельни свою ученицу, как когда не было лишних людей в доме, даже самого ее брата. В это время Марфа беседовала с своею любимицей о духовных предметах, с любовию следила за ее хозяйственными делами и, благословив, отпускала ее в богадельню. Видно, что Татьяна и с своей стороны до конца жизни первоначальницы опровдала ее выбор, доверие и надежды в будущем. В последнем своем завещании, как мы видели, Марфа ее именно предназначала занять место начальницы богадельни, а умирая, не преминула вызвать ее к себе в Тамбов для передачи последнего благословения.

В звании начальницы богадельни, Татьяна сама первая подавала пример сестрам неутомимого труженичества и была строга к мало-трудолюбивым. С посохом в руке, она первая выходила на обширный огород, принадлежащий обители и первая собственноручно бралась за работу, продолжая ее наравне с остальными сестрами.

Неутомимая в работе, Татьяна была столь же неутомимая молитвенница. Как неученая, она не могла сама читать правила. Но она знала наизусть много кафизм из Псалтыри и эти кафизмы, выслушав правило, она считала непременным долгом прочитать утром и вечером каждого дня, стоя на молитве. В делах общинного управления, в ведении документов, в разных хлопотах и переписках касательно общины Татьяна имела умную помощницу в лице Анисии Васильевной Страховой, будущей игуменьи монастыря.

Как ни строго вела общину Татьяна, но любовь к ней сестер была беспредельная. Это особенно выразили сестры во время болезни ее пред кончиной. Собравшиеся к болезненному одру своей умирающей начальницы, сестры не могли от слез вымолвить слова. Она, давая им последнее благословение, благодарила их за любовь к себе, заклинала не оставлять мира и любви друг к другу. В то же время она пожелала знать, кого сестры намерены избрать, после нее, себе в начальницу. Единодушный голос назвал Анисью Васильевну Страхову, девицу с пятилетнего возраста жившую в общине, сумевшую заслужить всеобщую любовь общины терпеливым исполнением многоразличных монастырских послушаний. Умирающая изъявила на этот выбор свое удовольствие, благословила ее иконою и повелела читать акафисты Спасителю и Божией Матери. Затем, испросив у всех прощение в вольных и невольных своих прегрешениях, старица перекрестилась и тихо опочила. Последние слова умирающей были: "Жив Господь Бог и жива душа моя"! День кончины ее 23 января 1848 года.

Хотя единодушное согласие сестер избрало преемницей умершей начальницы девицу Анисью Страхову, но это избрание было только домашнее. Община состояла теперь в прямом ведении Духовного Начальства, от которого поэтому зависело и распоряжение в избрании начальницы. И Епархиальное Начальство, по уведомлению его о смерти начальницы Татьяны, предписало общине, при посредстве члена местного Духовного Правления, соборного протоиерея избрать в начальницы из среды сестер девицу "самую старшую, благонравнейшую, опытнейшую в духовной и общинской жизни и благонадежную". Такою и признана была девица Анисья Страхова, которая 9-го марта того же года и утверждена в должности Епархиальным Начальством.

IV. Тихвино-Богородицкий общежительный монастырь
(1849-1906 г.)

Покойная начальница Татьяна не разделяла мысли о переименовании общины в общежительный монастырь, не смотря на сочувствие тому сестер. Новая начальница была согласна с мнением сестер. И вот в ноябре месяце того же 1848 года начальница с старшими сестрами подала к Преосвященному Николаю прошение о ходатайстве ею пред Св. Синодом относительно переименования Кирсановской женской общины в "общежительный, заштатный 3 класса, девичий монастырь". В прошении начальница, представляя полное благоустройство общины и ее обеспеченное состояние, которой, следовательно, не доставало только имени "монастыря", между прочим выставляла многих "стариц, более 40 лет подвизавшихся иночески в общине, которые, поэтому, достойны были бы принятие ангельского чина, но чего нельзя сделать, доколе обитель существует в звании общины". Преосвященный с своей стороны, в представлении Св. Синоду, изъявил полное свое согласие на существование монастыря в г. Кирсанове, так как в этой части епархии "нет ни одного монастыря, ни мужского, ни женского, который служил бы примером благочестивой жизни мирян". Вследствие этих ходатайств, община, с утверждения Его Императорского Величества, переименована в общежительный, заштатный, девичий монастырь от 7 апреля 1849 года. По получении о сем указа в обители, радость сестер была всеобщая. В день Казанския Божия Матери 8 июля совершилось открытие новой обители с большою торжественностию. Сам Преосвященный Николай утешил ее своим личным присутствием при открытии. Торжество это в глазах инокинь имело еще большую важность потому, что здесь же сестры впервые увидели пострижение в своем храме начальницы, вместе с несколькими избранными старицами. Начальница Анисья Васильевна наречена в пострижении Антониною и названа "Игуменiею монастыря". В это же время приняла пострижение и незабвенная благодетельница монастыря, вдова майорша Мария Петровна Колычева с именем "Магдалины". Так исполнились предсказания о Кирсановской женской богадельне блаженной ее первоначальницы Марфы и Саровского подвижника, преподобного Серафима!.....

Но отпраздновав торжество своего открытия, новый монастырь увидел себя в самой крайней бедности. Снова сестры припомнили предсказание блаженной памяти основательницы богадельни Марфы Петровны, которая часто говаривала: "Я желаю и буду молить Бога, чтобы обитель моя никогда не была богата, а жила в скудости". Положение обители было безвыходное. Просить милости от начальства не было никакого резона, потому что еще так недавно община, желавшая переименования себя в монастырь, объявляла себя пред начальством вполне обеспеченной в содержании, могущей существовать без пособия от казны. Других источников не было и не предвиделось в будущем. Но чего не предвидели люди, то совершила невидимая Сила Божия. 24 июля обитель неожиданно посещает усердная благодетельница ее Татьяна Борисова Потемкина. Она приветствовала новоучрежденную обитель щедрым подарком, чем и спасла ее от крайней нужды.

Это приношение как будто продолжило путь к новым с разных сторон приношениям в пользу обители. Умная и деятельная игуменья решилась распорядиться ими наилучшим образом. При строгом обзоре нужд монастырских, их оказалось слишком много. Церковь во имя Тихвинской Божией Матери, созданная в 1825-26 годах, оказалась тесною и ветхою. Настояла нужда или распространить и возобновить храм, или разобрать старый и устроить новый. Затем от ветхости пришли в упадок дома и келлии монастыря, открывалась нужда в новых хозяйственных заведениях и пр. Все эти нужды давно видела игумения. Они делались явными еще при покойной начальнице Татьяне, при которой она была одною из ближайших помощниц. Теперь они налегли на нее всею своею тяжестью.

И вот в 1851 году игуменья решается приступить к постройкам. Прежде всего она обращает внимание на ветхий храм. Помолившись Царице Небесной, она разбирает храм и закладывает новый. Одна надежда на Царицу Небесную, как говорила игуменья и на усердие благотворителей подвигла ее на такое дело. Готовых средств почти не было, кроме 2000 р., пожертвованный на создание нового храма неизменною благодетельницею монастыря Колычевой, теперь мон. Магдалиной.

Но в следующем 1852 году случается никем не ожиданное несчастье для обители. 22 мая в 11 час. утра произошел внезапный обрыв целой северо-западной стороны колокольни, во 2-м этаже которой находилась церковь Благовещения Божией Матери. Потеря эта сильно поразила обитель, собравшуюся почти без средств строить новую, обширную церковь. Не малая сумма потрачена была на павшую колокольню с храмом в ней, и всего этого так внезапно лишилась обитель!...

Но Господь послал вскоре утешение скорбящим сестрам. Нашлись благотворители, которые помогли устроить начатый ими новый храм[1]. В 1853 году одним из С.-Петербургских благотворителей для него пожертвован был целый иконостас. И хотя он оказался неудобным для помещения в новоустроенном храме, но продажа его, с разрешения начальства, много помогла окончательному устроению церкви.

В 1854 году этот храм был отстроен и оштукатурен, а в 1857 году сентября 22 дня Преосвященным Макарием освящен. Храм этот, созданный единственно только усердием благотворителей обители, при неусыпной заботливости игуменьи, заслуживает полного внимания по своему благолепию и украшениям. На западной противоположной алтарю стороне храма устроены хоры для стояния монахинь. К этому нужно еще прибавить, что он стал иметь богатую церковную утварь, прекрасную ризницу, украшенную большею частию разным шитьем – золотом, синелью, шелками, сделанным самими монахинями. Вообще новый тихвинский храм Кирсановской обители стал теперь представлять отрадное явление для любящих благолепия и красоту храмов Божиих.

Вместе с строением храма, в особенности же после этой стройки, прочие здания монастыря постепенно были исправляемы или возводились вновь, вместо разобранных старых. Из новых зданий особенно заслуживает внимания каменный дом, крытый железом, отстроенный в 1858 году и назначенный для трапезы. В это же время расширен и деревянный дом, где живет игуменья и помещаются рукодельные комнаты сестер. Но в 1860 году, в августе месяце дом этот потерпел значительное повреждение от пожара и затем усердием благотворителей исправлен и приведен в прежнее положение. Кроме этих домов благодаря старанию Игуменьи, выстроены еще два деревянных дома, или флигеля для жилья сестер. Вообще при Игумении Антонине обитель вполне обновилась и благоукрасилась, несмотря на слишком бедное обеспечение ее со стороны дарованных ей недвижимостей и средств.

За таковую ее деятельность по благоустройству монастыря она не осталась без внимания у Начальства. В 1857 году ей объявлено Благословение Святейшего Синода, а в 1858 году, как значилось в грамоте, "за весьма хорошее поведение и примерную распорядительность по Монастырю, равно и за усердное старание и приведение монастыря с года на год в лучшее устройство Всемилостивейше награждена наперстным крестом".

Забота о благоустройстве монастыря не оставляла ее до последних дней ее жизни. Так, с течением времени трапезная церковь стала тесна и не могла вмещать, все более и более увеличивающихся, прихожан, а также приходила в ветхость. Тогда игуменья решилась разобрать ее и выстроить новую, надеясь на помощь своих благотворителей. В 1866 году начата постройкой, а в 1867 году окончена каменная трапезная с двумя престолами: один во имя Рождества Христова был освящен 27 ноября этого года Архимандритом Виктором, а другой во имя Скорбящей Божией Матери – 24 сентября 1870 года Преосвященным Феодосием.

Будучи добросердечна и любвеобильна, игуменья Антонина не могла, по отзывам ее келейной – тоже Антонины, отказывать в приеме со слезами ее умоляющим о причислении их к числу сестер. С наплывом сестер опять требовалось расширять келлии. А с увеличением требований на разные рукодельные работы, пришлось открывать новые рукодельные. Так, в это время был выстроен новый корпус с помощью благодетельницы г. Воропаевой, оставшейся жить в монастыре, и в нем открыты живописные работы. Теперь в монастыре стало девять больших корпусов, в которых жило более 300 человек сестер.

Игуменья Антонина сама вникала во все нужды сестер. Сама непрестанно посещала рукодельные. Сама за всем приглядывала, всех руководила. Ласковая, обходительная, сердобольная – она пользовалась уважением и любовью сестер. Она следила, чтобы старые и больные сестры ни в чем не терпели нужды, и чтобы за ними был тщательный уход. Посылая по сбору монахинь, она, по словам ее келейной, строго приказывала: "Когда просите даяние, то не лгите, а говорите одну правду. Будьте довольны тем, кто что даст". За два года до своей смерти игуменья Антонина сделалась слепа и, оставив все свои обязанности, ушла на покой и предалась молитве. Временное исправление должности Настоятельницы Епархиальным Начальством было передано бывшей при ней Казначее, монахине Ангелине Мая 3 дня 1878 года.

Но здесь начинается печальная страничка из жизни Кирсановского монастыря. Монахиня Ангелина была избрана в настоятельницы только одною частью сестер. Другая же часть не желала ее. Они старались поставить на эту должность благочинную монастыря – монахиню Асенефу, отличавшуюся умом и деятельностью. Начальством было назначено следствие, после которого Ангелину удалили, а на ее место исправляющей должность настоятельницы 2 февраля 1879 года назначили монахиню Асенефу. Но прошло 5 месяцев. 5 июля сего же 1879 г. умерла, находящаяся на покое, игуменья Антонина, и вопрос о настоятельстве опять принимает острую форму. Мнения разделились и никак не могли придти к единодушному соглашению. Чтобы положить конец этим раздорам, начальством была прислана казначея Кадомского Милостиво-Богородицкого женского монастыря, монахиня Серафима, которая и была 25 марта 1880 года возведена в сан игуменьи. Асенефа сдала ей все дела и хотела остаться казначей. Но во избежание недоразумений и новых неприятностей, игуменья Серафима избрала себе в должность казначеи монахиню Евгению (Баженову), которую начальство и утвердило мая 2 дня 1883 года. Монахиня же Асенефа перешла в Козловский Боголюбский женский монастырь, где и умерла 31 марта 1906 года.

Такого рода, ни для кого не ожиданный, переворот оставил долгие следы недоброжелательства к присланной из чужого монастыря игуменье. И только благодаря кроткому и любвеобильному характеру Серафимы – это нерасположение постепенно исчезло.

Новопоставленная игуменья Серафима была родом из гор. Кадома, Тамбовской губ. Рождена она в 1827 году и носила в мире имя Параскевы Петровны Насоновой. Родители ее были мещане г. Кадома, занимающиеся торговлей мануфактурным товаром. Вначале состоятельные, они, по причине частых пожаров, посетивших г. Кадом в 40 годах и плохих дел, - обедняли. Кадомской общине, что ныне Кадомский Милостиво-Богородицкий монастырь, они, когда имели достаток, благотворили. В нее то они и определили свою 17 летнюю дочь Параскеву, по ее собственному желанию. Здесь она обучилась чтению, письму и разным рукоделиям, проходя в то же время все монастырские послушания. Кроткая, смиренная, усердная к молитве и исполнительная в отправлении "послушаний", она скоро была замечена в обители и уже в 1856 году ее избирают помощницей начальницы, а в 1867 году – 40 лет от роду – утверждают начальницей "богадельни", приписанной к Кадомскому монастырю. В 1878 году она приняла монашество, а в следующем году утверждена казначеей Милостиво-Богородицкого монастыря, откуда переведена в настоятельницы настоящего монастыря с возведением в сан игуменьи.

Тотчас, по вступлении на должность, игуменья Серафима встретилась с большою нуждою, тем более первые года были неурожайные. Но благодаря своей энергии и прежним благотворителям, которые не оставляли и теперь обитель, игуменья скоро справилась с тяжелым положением и приступила к благоустройству обители. Прежде всего она обратила внимание на то, что в пределе в честь Рождества Христова плох иконостас и не гармонирует с иконостасом, который в левом пределе в честь Скорбящей Божий Матери. В первый же год своего поступления она заказала новый иконостас, тожественный с левым пределом, который и был поставлен в 1882 году. Затем, так как для улучшения и расширения рукодельных работ необходимы молодые силы, а сестры монастыря, переданные ей при поступлении, оказались престарелыми и, следовательно, мало способными к труду, то она решила увеличить число сестер, принимая по преимуществу молодых и здоровых девиц. Число сестер вскоре увеличилось до 450. Увеличилась и производительность их труда. Выстроено было при этом три корпуса, и в них открыты новые рукодельные: ковровые, башмачные, шитье шелками, шерстями, которых ранее не было. Средства монастыря стали понемногу улучшаться. В 1885 году открыта была церковно-приходская школа для девочек в доме, приобретенном монастырем у умершего священника, вместо приюта и школы ютившейся в незначительном помещении живописного корпуса с 1873 года.

Игуменья обратила внимание на беспомощное и жалкое существование престарелых монахинь и инокинь. Чтобы доставить им покой, уход, а главное удобство для молитвы в храме, который они по немощи не могли постоянно посещать, игуменья, с Божией помощью, начала в 1888 году большой в два этажа с церковью по средине больничный корпус. В 1889 году он был окончен постройкой и 24 сентября освящен Преосвященным Виталием и стал именоваться "Покровским" – в четь престольного праздника Покрова Пресвятыя Богородицы. Местные иконы этого храма – с правой стороны "Нерукотворенного Спаса" и левой "Покрова Пресвятыя Богородицы" в серебряных вызолоченных ризах с каменьями – пожертвованы самой игуменьей, - ее родительское благословение, о чем свидетельствует, сделанная на задней стороне их, надпись.

Вследствие своего отзывчивого и сердобольного характера, игуменья Серафима не могла без сострадания и участия смотреть на слезы умоляющих ее о принятии в число сестер. А таковых находилось очень много. После тщательного искуса, когда она убеждалась, что они способны нести монастырский труд и послушание и по своим нравственным качествам подходят под общий строй жизни обители, принимала их в число сестер. Таким образом, к 1890 году число сестер возросло и стало более 500. Благодаря их усердной молитве к Тихвинской Божией Матери – покровительнице обители и неустанным трудам, все они находили себе безбедное пропитание и особенной нужды не терпели. Даже нищие и бедные целыми толпами посещали трапезу обители и безотказно получали пищу.

Однажды сестры возроптали на игуменью за то, что она очень много раздает нищим и дозволяет для них делать большую трапезу, отчего будто бы их трапеза скудна и недостаточна. Игуменья, укорив их за неосновательное требование, все таки прекратила трапезу для нищих и бедных, но велела раздавать хлеб всем приходящим около врат. Такое неразумное требование не осталось без вразумления. Богу угодно было в 1888 году послать им тяжелое испытание. В этом году в одну ночь мороз побил всю их рожь на цвету. Пришлось убирать одну солому без зерна. Игуменья воспользовалась этим случаем, обратив его в назидание, - сказав, что это бедствие, обрушившееся только почти на одних них, есть наказание за отказ бедным и нищим в трапезе. С этих пор трапеза для них опять возобновилась и продолжается до сего времени.

Тяжелая доля, выпавшая на игуменью Серафиму по благоустройству и расширению обители, как злой рок, преследовала ее во всю ее жизнь. Почти ежегодные недороды, несмотря на хорошее удобрение и обработку земли, не давали стать обители на твердую ногу. Не прошло и трех лет после последнего недорода, как наступил совсем голодный 1891 год. На нивах принадлежащих монастырю, как в этот год почти и во всей России, ничего не уродилось.

Небольшие запасы прежних лет стали быстро истощаться. А выполнение главной задачи обители – быть не только просветителем известного края, но и отзывчивым помощником населению, имеющему какую-либо крайнюю нужду, - было в этом году в особенности благовременно. Таким образом, нужно было, кроме своих сестер, прокормить и многих бедных голодающих. Обитель насколько возможно и выполнила эту задачу. После того, как истощили запасы своего хлеба, игуменья стала покупать хлеб. Из прихода-расходных книг обители мы видим, что уже в ноябре месяце начались закупки ржи по неимоверно дорогой, тогда существовавшей, цене – от 1 р. 20 к. до 1 р. 30 к. за пуд. Всего было куплено более семи вагонов хлеба. Своих средств не стало доставать. И только благодаря добрым людям, помогавшим обители пожертвованиями и отпуском хлеба в долг, обитель вышла с честью из своей острой нужды.

1892 год был урожайный, и средства обители стали поправляться. Этот год достопамятен тем, что посетил город, а также обитель Преосвященный Иероним, известный своею административной деятельностью и благотворительностью в особенности по монастырям. Осмотрев обитель и ее местоположение, он заметил недостаток в воде, за которою приходится сестрам выходить за ограду монастыря к р. Пурсовке. Признав такое положение дела ненормальным, Преосвященный предложил настоятельнице провести из реки канал по монастырскому огороду и сделать на нем пруд. На первоначальное устройство канала он пожертвовал из своих средств 50 руб. В 1893 году канал и пруд были устроены, обслуживающие с большим удобством монастырь водою до сего времени. Не много времени спустя по отъезде Преосвященного, был от него прислан в дар обители большой серебряный потир и дискос с надписью на них следующих слов: "1892 года 5 июля в молитвенную память с благословением обители от Иеронима Епископа Тамбовского".

В последующее время жизни монастыря должно отметить начавшиеся большие стеснения в приобретении средств для монастыря. Сборы по книжкам были запрещены по обеим столицам и стали значительно уменьшаться. Самая выдача книжек от Епархиального Начальства, согласно распоряжениям Св. Синода, стала сопрягаться с большими затруднениями. И только благодаря своим усиленным работам по разным, прежде существовавшим и вновь открытым, рукоделиям, сестры могли поддерживать свое существование. Но и тут нужно было постоянно улучшать и совершенствовать свои работы. Фабричные и машинные изделия заметно сократили заказы на монастырские ручные работы. Чтобы совсем не лишиться их, нужно было зорко следить за развитием промышленности и самой не быть отсталой. Игуменья, действительно, шла навстречу требованию времени и улучшала рукоделия, для чего покупала машинки и посылала способных сестер учиться и усовершенствоваться разным рукодельным работам. Так, для улучшения живописи, игуменья посылала в Петербург одну сестру, где она обучалась живописи в художественных классах.

Веря в помощь Царицы Небесной обители и надеясь на расположение к ней добрых людей, Игуменья Серафима, когда являлась неотложная необходимость, начинала постройки и ремонты, что называется, с копейкой в руках. Так, белошвейная рукодельная помещалась в тесном и уже ветхом здании. Необходимо было заменить его новым. И вот, с небольшим запасом средств начинает она постройку большого двухэтажного корпуса. В 1894 году он уже был готов. В нем поместилось более 40 сестер.

Стремительная и энергичная деятельность Игуменьи поставляла ее же саму иногда в затруднительные обстоятельства. В 1895 году она заключает подряд на постройку нового иконостаса взамен небольшого и ветхого для главной Тихвинской церкви. К работам уже было приступлено. Но средства крайне истощились. А тут опять недород хлеба. Пришлось отсрочить окончательное выполнение этого заказа на неопределенное время. И только благодаря тому, что нашелся благодетель – знакомый игуменье, кадомский купец, Михаил Феодоров Рожнов, - дело скоро двинулось вперед. Он, по просьбе игуменьи, прислал с специальным назначением, "на иконостас" 10 тысяч рублей. Иконостас был быстро сделан и в 1897 г. июля 29 дня освящен игуменом Митрофаном, настоятелем Лебедянского монастыря, к общей радости сестер монастыря.

Иконостас – изящной работы и заставляет несколько на себе остановиться.

Он имеет три яруса, на которых помещены иконы великолепной живописной работы. Самое тело иконостаса столярной работы, резной с колоннами. Все колонны покрыты тяжелым золотом. Между иконами обращает особенное внимание местные образа Спасителя и Божией Матери. Икона Спасителя имеет серебряную ризу весом в 11¹/₂ фунт. с серебряным вызолоченным венцом, украшенным разноцветными камнями. Рама вызолоченная с резьбой и за стеклом. Вверху иконы вызолоченное сияние с херувимами. Икона Казанския Божия Матери отделана также, как и икона Спасителя. Только на сей иконе, усердием неизвестного, повешено украшение из мелкого и среднего жемчуга около 10 золотников весу.

Но главную святыню монастыря составляет, помещенный на правой стороне перваго столба с западной стороны, образ Тихвинския Божия Матери – греческой живописи. Киота для этой иконы сделана под общий стиль иконостаса: вызолоченная резная рама, за стеклом. Риза иконы серебряная, вызолоченная весом 12 фунтов и 6 золотников. Серебряные вызолоченные венцы и короны украшены стразами и разноцветными камнями. На икону надеты две золотые пожертвованные цепи, в каждой вделаны по три больших камня. При одной цепи небольшой золотой крест. Здесь-же висят четыре небольших нити мелкаго жемчуга и множество украшений из серебра.

В архиве монастыря хранится "сказание о явлении чудотворныя Пресвятыя Богородицы иконы, нарицаемыя Тихвинския, что при Тихвино-Богородицком женском монастыре в г. Кирсанове, Тамбовской епархии и чудесах от нея". Из этого сказания видно, что Тихвинская икона Богородицы при Кирсановском женском монастыре есть подлинный снимок с той чудотворной иконы Божией Матери, которая нахолится в г. Тихвине. Приобретена она в 1826 году и, можно сказать, чудесным образом. В это время сестры Кирсановской богадельни занимались в Москве сбором доброхотных подаяний для строящагося у них храма. В судьбе их принял живое, христианское участие о. архимандрит Симонова монастыря Мельхиседек, который и помогал им в сборе между своими знакомыми. Часто бывая в доме одного господина стат. сов. Гавриила Петровича Смольвинскаго и, заметив, что у него много икон-снимков с Тихвинской иконы Божией Матери, он всячески убеждал этого господина подарить одну их них в новоустрояемый храм Кирсановской Тихвинской богадельни. Г. Смольвинский на все просьбы о. Архимандрита отвечал отказом. Но, вот, в следующую ночь после решительного отказа, он, по его рассказам видит сон. Пред ним предстали две монахини и попросили у него одну из Тихвинских икон. Проснувшись, он тотчас-же послал к о. Мельхиседеку и подарил просимую во сне монахинями икону для Кирсановской Тихвинской обители. Икона, как значится на ней в надписи, сделанной рукою самого жертвователя, подарена 17 марта 1826 года. Г. Смольвинский получил ее от настоятеля Тихвинского монастыря, Архимандрита Самуила, которою он благословил его при посещении им монастыря в марте месяце 1821 года. На иконе этой есть надпись, из которой видно, что она существовала до 1826 года "близ 100 лет".

Эта-то святая икона и почитается благоговейно в обители. Чтут ее не только жители г. Кирсанова, но и на много верст в окрестности. К 26 июня – дню празднования Тихвинский иконы – стекается множество народа из окрестных сел на поклонение честному образу Тихвинския Божия Матери. В этом-же "сказании" записано пятнадцать (15) чудес, совершившихся от Пречестнаго Ея образа над теми, которые с верою и любовию притекали к Богородице, прося милости и заступления в нуждах , бедах, скорбях и болезнях. В числе чудес записаны чудеса передаваемые по преданию из уст в уста, но есть и собственноручно засвидетельствованныя теми лицами, над которыми они совершились. Пред сею св. иконою по заамвонной молитве ежедневно поется "Высшую небес", затем читается молитва ко Пресвятой Владычице Богородице с коленопреклонением, перед которой на эктении поминаются о здравии игуменья монастыря с сестрами и благотворители и благоукрасители св. обители.

На правой стороне Тихвинской иконы Божией Матери стоит серебряная на медных высеребренных ножках рака с частицами святых мощей, к которым благоговейно прикладываются молящиеся.

Остальные иконы, расположенные в самом иконостасе и по стенам храма, в общем гармонируют со всем стилем храма и производят приятное впечатление, как по художественной живописи, так и по отделке. Таким образом, монастырь и при скудных средствах, благодаря умелой и энергичной деятельности игуменьи Серафимы, благоукрашался и возрастал.

В 1900 году во дворе монастыря, против южных дверей храма был сделан колодец-водокачка для совершения при нем всех водосвятий с крестными ходами. Над источником высится часовня, на верху которой поставлен крест. Чистая, приятная на вкус вода этого источника обслуживает обитель и употребляется попреимеществу для питья.

В этом же году за трудолюбие и изящную работу сестры удостоились высокой награды. Они, по предложению епархиального начальства, приняли участие на выставке своих рукоделий в кустарном отделе всемирной парижской выставки 1900 года. Для этого ими было отправлено несколько вещей, шитых золотом и шелками. Самою ценною и изящною работою был омофор, шитый золотом по серебряной канве, за что и был прислан монастырю диплом "Высшей Награды" ("Grand prix").

За свои труды и заботу о благосостоянии монастыря игуменья имела все награды, кончая золотым наперсным крестом из Кабинета Его Величества, украшенным драгоценными камнями. В 1903 году она получила последнюю награду—благословение Св. Синода с грамотою "за ревностную заботливость в деле благоустройства местной церковно-приходской школы". Ею, действительно, выстроено светлое и просторное здание для школы и приюта, вмещающее в себе более ста учениц и до 20 бедных сирот-приютанок на содержании монастыря. Вообще, заботы игуменьи касались всей жизни обители. Везде она любила благоустройство и порядок. И где замечался какой-либо недостаток или упущение, скоро и основательно ей пополнялся и обновлялся. Как любительница церковного пения, она, например, в первые же годы обратила внимание на неправильную его постановку. И вот, приглашает отдельного учителя пения, который сделал иную постановку хорового клиросного пения и подготовил управительницу хора. И теперь отдать честь хору за прекрасное и гармоничное клиросное пение.

1903 год был знаменательным годом для нашей Тамбовской епархии. В этом году 19 июля состоялось величественное торжество прославления мощей преподобного и богоносного отца нашего Серафима, Саровского чудотворца. Так как Кирсановская Тихвинская обитель издавна имела связь с Саровской, откуда она получила "Устав", а главное, благословение самого "преподобного" на устройство храма, то игуменья сочла за должное присутствовать на открытии мощей, где, кстати, представлялась возможность лицезреть Верховного Вождя нашего Отечества, Государя Императора с Его Августейшим семейством, посетившим это торжество. Для запечатления в памяти обители этого чудного события, игуменья вскоре по возвращении соорудила икону Преподобного Серафима в серебряной тяжелой ризе за стеклом, написанную самими сестрами обители. Поставлена она рядом с Тихвинской иконой Божией Матери по правую сторону. В особом ящике, сделанном в киоте этой иконы, хранится святыня для монастыря, – тот молитвослов, который подарен был руками самого Преподобного в 1823 году послушнице Анисии Васильевной, впоследствии игуменьи Антонине.

После такой трудной для семидесяти семи летнего возраста поездки в Саров, игуменья стала часто недомогать, хотя и старалась показаться бодрой. Но часто повторяющиеся припадки слабости заставляли ее подумывать о близком расчете с жизнью, о чем она часто упоминала в частных разговорах и неоднократно просила помолиться за ее немощи и грехи. И вот, в конце января 1904 года с нею случился сильный паралич. Напутствованная неоднократно причащением св. Таин Христовых и елеосвящением, она 5 февраля в 5 ч. вечера мирно отошла ко Господу после 25 летнего управления монастырем на 77 году жизни.

Сожалению и слезам сестер не было конца. И действительно, было о чем пожалеть. Это была истинная мать для сестер. Ее простота и любвеобильность, ее желание во всем преследовать мир и согласие были основными правилами жизни. Нарушивших то или другое монастырское правило жизни она призывала и матерински увещевала не повторять этого поступка в другой раз. Если кого и накажет, и поставит на поклоны, то в скором времени и сама заскорбит, позовет и, давши назидание, сама даже попросит прощения за то, что, может быть, сильно или напрасно оскорбила. Все шли к игуменьи, как к своей матери, просто, безбоязненно, зная, что встретят у ней ласку и привет. Вот, бывало, принесет старшая сестра работу из своей рукодельной напоказ. Видит, работа сделана плоховато. Не станет она ее журить и упрекать, а поблагодарит за труд, укажет недостатки работы и попросит на будущее время постараться их исправить. За всеми рукодельными работами и за постройками, насколько хватало сил и времени, смотрела сама. Сама часто посещала трапезу, где для общего назидания сестер говорила нравоучение простыми, но сильными словами, вызывающими слезы сокрушения и раскаяния. Научала быть смиренными послушными, иметь усердие к молитве и непрестанно трудиться, а старших просила любить и назидать младших.

Горожане, за ее ласку и обходительность, питали к ней уважение и почтительно к ней относились. Как только разнеслась весть о смерти игуменьи, многие горожане пришли отдать ей последний долг. Так отошла в вечность одна из видных устроительниц Тихвинской обители!..

По смерти игуменьи Серафимы, сначала исправляющей должность, а потом и настоящей настоятельницей была Начальством назначена, согласно единодушному избранию сестер, казначея монахиня Антония. Назначение состоялось 1904 года ноября 27 дня, а возведение в сан игуменьи 19 декабря сего же года.

Вновь посвященная игуменья Антония – в мире Анна Ивановна Новикова – родом из г. Козельска, Калужской губ. и происходит из купеческой семьи. По влечению своего сердца и по склонности к монашеской жизни, она, будучи 15 лет, в 1860 году поступила в Кирсановскую Тихвинскую обитель. В 1899 году июля 29 дня она была пострижена в монашество, а в 1903 году утверждена казначеей монастыря. Всю жизнь свою она несла послушание в живописной, где была руководительницей иконной живописи.

По вступлении своем в должность начальницы, игуменья Антония первым долгом сочла довести до конца постройку здания для приюта и церковно-приходской школы. К 1905 учебному году здание было готово, и в нем началось учение.

Как и предшественница, игуменья Антония все свои скудные средства стала употреблять на ремонт и необходимые постройки для монастыря. Особенное внимание она обратила на улучшение хозяйственных дел на хуторе при с. Кипеце. Здесь сразу потребовалось многое изменить, как в управлении хутором, так и в ведении дел земельных. Эту нелегкую задачу взяла на себя вновь избранная – энергичная и умная казначея Евгения, в мире Александра Васильевна Волосатова.

В сентябре месяце 1904 года, когда Антония была еще исправляющею должность настоятельницы, посетил город и обитель Преосвященный Иннокентий, Епископ Тамбовский. При осмотре монастырских зданий, он заметил, что людские для рабочих и конюшни находятся в стенах монастыря. Находя это неудобным, он велел перенести их на другое более удобное место. Согласно указанию Преосвященного, игуменья в 1905 году построила новое каменное здание для конюшни и таковую же людскую на гостином дворе. В 1906 году была сделана окраска крыш и стен храма снаружи, что вызвало большой расход, который в особенности должен быть тяжел для обители, так как в этом году был недород, как озимых, так и яровых хлебов. При этом и самое ведение сельского хозяйства на хуторе стало очень затруднительным и дорогим, вследствие страшных аграрных движений крестьян, которые стали требовать от монастыря бесплатного прокормления и дорогих цен за работу.

Но вся надежда обители была на помощь и заступление Царицы Небесной, которая столько лет вела обитель к благоустройству и процветанию. Должно верить и надеяться, что и далее поведет Она таким же, хотя и скорбным, но в конце концов благополучным путем… "Сила Божия в немощи совершается"…

Статистический отдел
I. Постройки монастыря и рукодельные

Статистический отдел в историю Тихвинского монастыря нами вводится в виду того, что из него нагляднее можно видеть состояние обители по его благоустройству и средствам в настоящее время.

В ограде монастыря находятся в настоящее время 17 больших корпусов, в число которых включается: а) трапеза для сестер, зданием каменная, двухэтажная; в нижнем этаже устроена кухня и в другом отделении хлебная пекарня и б) корпус двухэтажный с домовою церковью, называемой "богадельней" для престарелых и больных сестер с 20 отдельными кельями. Живущие там сестры находятся на полном монастырском содержании.

Остальные корпуса служат для помещения в них сестер и рукодельных келий, которых шестнадцать. Каждая имеет свою отдельную общую комнату, а именно:
1) золотная - помещается в игуменьевском корпусе, в которой занимаются сестры золотошвейной работой: вышивают ризы, воздухи, иконы, митры и другие ценные вещи. В этой рукодельной работают 16 человек. В этой же рукодельной работался тот драгоценный омофор, за который монастырь удостоился "высшей награды" на всемирной Парижской выставке в 1900 году;
2) пуховая - находится в том же корпусе. Здесь прядут пух, из которого вяжут платки, шарфы, рубашки и т.п. В ней работают 10 человек;
3) живописная - в большом двухэтажном деревянном корпусе, где пишут иконы. Здесь работает 16 человек сестер;
4) обзорная, где убирают иконы цветами и работают для них ризы из фольги, работают 12 сестер;
5) гладильная, где шьют гладью по полотну, в которой 20 сестер;
6) шелкошвейная - вышивают разными шелками салфетки, подушки и др.; здесь работают 12 человек;
7) ризная - шьют церковные ризы, стегают одеяла. Работают 10 сестер;
8) бельевая, где шьют разного рода белье, строчат простыни, полотенца и пр. Здесь работают 18 сестер;
9) ткальная - прядут лен, а из него ткут полотно 10 человек сестер;
10) башмачная, где шьют 7 человек сестер разного рода обувь, как для сестер, так и по другим заказам;
11) школа шитья и кройки, где принимаются заказы на шитье модного светского платья по современным журналам. Работают 15 сестер;
12) ковровая, в которой ткут из шерсти ковры по разным канвовым теневым рисункам 13 сестер;
13) канвовая - здесь работает 10 сестер по канве разными шерстями салфетки, ковры, подушки и др.;
14) портная, где 15 сестер шьют верхнее платье для сестер;
15) просфорная, в которой 11 сестер пекут просфоры;
16) псалтирная - читается постоянно псалтирь по усопшим благотворителям и сродникам.

Остальные сестры монастыря не остаются без дела. Все способные к работе заняты своими делами внутри монастыря, кто по двору, кто на огороде. В летнее время более половины сестер уезжают на хутор для уборки разных хлебов, служащих для их пропитания в продолжении целого года.

Вне ограды монастыря имеется гостиница для приезжающих с номерами, конный двор каменный - вновь выстроенный и приют с церковно-приходской школой.

Во всех зданиях монастыря помещается более шестисот (600) сестер, в числе которых одна игуменья, одна казначея, одна благочинная, одна экономка, одна схимница и 135 монахинь. Остальные - послушницы, живущие по указам и на испытании.

Статистический отдел
II. Монастырские земли и капиталы

Монастырь имеет всего 1048¹/₂ десятин пахотной земли, 21 десятину леса и 104 десятины сенокоса. Вся эта земля находится в разных местах, далеко отстоящих от монастыря и одно от другого, так что пользование ею представляет большие затруднения, а потому она сдается крестьянам сел и деревень, близ которых находится. Только при с. Кипеце, Кирсановского уезда, имеется у монастыря свой хутор. Здесь земля обрабатывается самими сестрами и служит главным источником пропитания в продолжение целого года. Земля эта в количестве 650 десятин и 1200 кв. сажен с произрастающим на этой земле мелким дровяным лесом в количестве 21 десятины 900 кв. сажен и 104 десятин 900 кв. сажен сенокоса, затопленных в настоящее время водой реки Вороны, пожертвованы вдовой подпоручика Капитолиной Даниловой Воропаевой по ее дарственной записи. На землю имеются план и межевая книга.

Остальные дарственные земли, которые сдаются, находятся в следующих местах:
1) при даче с.Перевоза, Кирсановского уезда, 150 десятин, пожертвованных от казны, на что имеется указ Св. Синода от 31 августа 1853 г. за № 8773 и план;
2) при деревне Беклемишевке, Кирсановского уезда, 100 десятин пахотной земли, пожертвованной в 1872 г. женой Коллежского Советника, Марией Николаевной Дубровской, урожденной Сипягиной, - согласно духовному завещания бабки ее, вдовы Коллежского Ассесора, Мавры Львовой Сипягиной;
3) при дачах с.Чутановки, Кирсановского уезда, 100 десятин пахотной земли, пожертвованной по духовному завещанию Марией Петровной Г-жей Колычевой и
4) при с.Космодамианском (Рамза) 48¹/₂ десятин пахотной земли, пожертвованной по духовному завещанию Нижегородской купчихой Анастасией Петровной Котельниковой в 1885 году декабря 9 дня при игуменье Серафиме.

Всех монастырских капиталов, пожертвованных разными лицами, находящихся в разных процентных бумагах и билетах на вечный вклад, имеется на 51924 р. 85 к., проценты с которых идут на содержание и благоукрашение обители. Кроме того выдается 300 руб. от казны вместо мукомольной мельницы, просимой обителью по указу Св. Синода от 14 марта 1859 г.

Таким образом, обитель содержится по преимуществу от собственных трудов и рукоделий и только отчасти доходами за отдачу земли в арендное содержание и от доброхотных даяний. Как видно из сих кратких статистических сведений, нет ни одного занятия, нет ни одного рукоделия, свойственного женщинам, требующих большого искусства и терпения, которое не исполняли бы сестры. За это они пользуются кельями, отоплением, трапезой и отчасти одеждой.

Статистический отдел
III. Утварь, ризница и библиотека

Из утвари достойны особенного внимания:

1) Евангелие, древнее, печатанное в 1815 году на александрийской бумаге. Оно обложено малиновым бархатом, верхняя доска серебряная под золотом с обыкновенными изображениями под чернь.

2) Евангелие выхода 1825 года на александрийской бумаге, в малиновом бархатном переплете, обложенном по обеим сторонам крышек серебром под золотом с рельефными изображениями на верхней доске Спасителя, сидящего на престоле с сиянием вокруг, на верху Господь Саваоф, внизу два ангела на коленях и по углам четыре Евангелиста. Все это серебряное, покрыто золотом, весом 5¹/₂ фунтов. Всех Евангелий восемь.

3) Крест серебряный, вызолоченный, с изображением распятия Спасителя в предстоящими лицами, украшенный стразами, весом 21 фунт. Всех серебряных больших крестов девять.

4) Сосуд большой серебряный с полным прибором, вызолоченный, пожертвованный Преосвященным Иеронимом, весом 9 фунтов. Всех серебряных сосудов с приборами десять.

5) Серебряная, вызолоченная, украшенная стразами с обыкновенными изображениями на финифтях дарохранительница с особым ковчежцем внутри для хранения Святых Даров весом 4 фунта. Всех дарохранительниц серебряных шесть.

6) Кадило серебряное, вызолоченное, с отчеканенными изображениями Спасителя, весом 2¹/₂фунта. Всех серебряных кадил шесть.

В ризнице особенно замечательны:

1) Плащаница превосходной работы; лики написаны на полотне, наложенном на бархате; кругом она вышита золотом со словами, также вышитыми золотом и жемчугом. Помещается в стеклянном футляре под вызолоченным резным со столбами балдахином. Стоит она возле правого клироса внизу. Плащаница сработана руками сестер обители.

2) Напрестольное облачение золотой парчи с зелено-бархатными разводами и крестом, шитым золото-серебняной нитью по шелковому красному небу. Всех напрестольных облачений девять.

3) Лучших священнических облачений четырнадцать. Из них одиннадцать из золотой парчи и бархата, расшитых золотом руками самих сестер. Вообще ризница монастыря снабжена весьма изящными и ценными из разных парчей и бархата ризами, по преимуществу пожертвованными благотворителями.

Библиотека монастырская сравнительно скудна. Она имеет 167 книг разного содержания, в числе которых есть писания св. отцов, исторические книги религиозно-нравственного содержания. Книги помещаются в хороших шкафах, частью в зале игуменьи, а частью в храме.

Статистический отдел
IV. Чин церковный и устав монастыря

Чин церковный и устав обителью заимствованы, по благословению преподобного Серафима, из Саровской пустыни, где все совершается по общему церковному чину устава Студийского. После вечерни, по благовесту, сестры собираются в храм на ежедневное вечернее правило. Одна из сестер, став посреди храма, начинает правило так:

"Боже, очисти мя грешную и помилуй мя. Поклон. Создавый мя, Господи, помилуй мя. Поклон.

Без числа согреших, Господи, прости мя. Поклон. Боже, милостив буди мне грешной. Поклон. Боже, прости беззаконие мое и согрешения. Поклон.

Пресвятая Владычице моя Богородице, помилуй мя и спаси мя, и помолися о мне грешней ко Господу Богу, и помози ми ныне – в жизни сей и во исход души моея, и в будущем веце". Поклон.

"Непобедимая и непостижимая и Божественная сила Честнаго и Животворящаго Креста Господня, не остави мене грешную, уповающую на Тя". Поклон.

"Вся небесная сила: святии Ангели, Архангели, Херувими и Серафими, помилуйте мя и помолитеся о мне грешней ко Господу Богу, и помомзите ми ныне в жизни сей, и во исход души моея и в будущем веце". Поклон.

Потом призываются в молитвенную помощь: св. Ангел Хранитель, св. Иоанн Предтеча, свв. три великие святители: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст.

Далее: Св. Николай и Преподобные Сергий, Антоний и Феодосий со всеми чудотворцами Печерскими, Зосима и Савватий – Соловецкие чудотворцы, прп. Серафим, Саровский чудотворец.

Святии славнии Апостоли, пророцы и мученицы, Святители, преподобные и праведные и вси святии – помилуйте мя и помолитесь о мне грешней и проч.

Засим читаются молитвы: "Боже, очисти мя грешную, яко николиже сотворих благое пред Тобою" и проч.

Молитва ко Пресвятой Богородице: "Пресвятая Владычице моя Богородице, святыми Твоими и всесильными мольбыми отжени от мене" и проч.

Затем опять, "Боже очисти мя грешную и помилуй мя". Поклон.

"Создавый мя, Господи, помилуй мя". Поклон.

"Без числа согреших, Господи, помилуй мя". Поклон.

"Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, благослови, освяти и сохрани мя силою Живоноснаго Креста Твоего". Поклон.

После этого начинают читать каноны: Иисусу Сладчайшему, Божией Матери, Ангелу Хранителю, всем Святым с тем или другим акафистом.

Засим читается помянник "его же должно есть всякому иноку на всякий день по окончании келейного правила со всяким умилением чести".

В нем, обращаясь всем сердцем ко Господу Иисусу Христу Спасителю, просят услышать смиренное моление, приносимое за всех людей.

В частности молятся: о св. церкви, воинствующей на земле, об утверждении ее, расширении и мире, сохранении от ересей и злобы адской-дьявольской. Молятся за благочестивейшего Государя со всем Его Царствующим Домом.

За всех, иже во власти, чтоб под покровительством и охраной их сыны православной церкви проводили в правоверии, благочестии и честности тихое и безмолвное житие.

Молятся за представителей св. церкви: Епископа своего, пастырей и служителей церкви, пасущих словесное стадо Христово, чтобы спаслись они, а за святые молитвы их спаслись и они.

Молятся за матерь свою игуменью со всеми о Христе сестрами, отцов духовных и всех тружениц обители, надеясь на взаимные их молитвы.

Молятся, чтобы спас и помиловал Господь родителей, братьев и сестер и всех сродников по плоти.

Молятся, чтобы спаслись все работающие Богу в чину иноческом, девстве, постничестве живущие: в монастырях, пустынях, пещерах, горах, затворах и на всяком месте отцы и братия и сестры о Господе, прося оставления и собственных грехов ради их святых молитв.

Молятся о спасении старцев и юных, нищих, сирот и вдовиц, сущих в болезнях, печалях, бедах и скорбях, находящихся в плену, в темницах, а наипаче гонимых за веру православную от безбожников, отступников и еретиков, чтоб укрепил их всех Господь в терпении и даровал избавление от бед.

Молятся о спасении благотворителей, милующих и питающих, заповедавших молиться за них, чтоб Господь сотворил взаим и с ними милость, даруя им награду – вечными благами.

Молятся о возвращении на путь спасения тех, которым послужили соблазном; о спасении ненавидящих и творящих обиду и зло, чтобы не погибли они.

Молятся о спасении отступников и еретиков и неверных, чтобы просветил их Господь светом Своего познания и присоединил ко св. церкви.

Помянув всех живых, смиренно молятся и за усопших: Царей, князей, патриархов, митрополитов, архиепископов, епископов, во священном чине, в монашестве и церковном причте послуживших, за ктиторов св. обители, чтоб упокоил их Господь в вечных селениях Своих со святыми.

Поминают души усопших рабов Божиих: "родителей, сродников и всех в вере и надежде воскресения умерших отцов и братий и сестер и повсюду православных христиан, прося вселить их со святыми, идеже присещает свет лица Божия – в Царствии Небесном". Этим кончается правило.

Во время ежедневной трапезы, по обычаю и прочих монастырей, одной из сестер посреди трапезы с особо устроенной кафедры читается дневное житие святых из Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского, а в воскресные дни толковое Евангелие св. Иоанна Златоуста.

Утреннее правило бывает ежедневно утром в 4 часа, на котором читаются молитвы утренние, полунощница и акафист Успению Божией Матери с каноном.

Великим постом к обычному вечернему правилу после помянника присоединяются поклоны с умной молитвой: 150 поклонов с молитвой "Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас", 100 поклонов с молитвой "Пресвятая Богородице, спаси нас", 50 поклонов Ангелу Хранителю и пять раз "Богородице Дево, радуйся"… По уставу полагается и келейное правило. Но оно не для всех одинаково, особенно в числе поклонов. Одно только обязательно для всех – это пребывание в "непрестанной молитве". Четки, имеющиеся в руках каждой сестры, напоминают ей об этой всегдашней умной молитве, носимой в сердце.

Статистический отдел
V. О священнослужителях

С основания монастыря и до 1836 года церковную службу и все требы обители отправлял соборный причт. Первым самостоятельным священником и духовником сестер обители был протоиерей Гавриил Федорович Калаисовский, перешедший сюда из с.Сухого Калаиса, Кирсановского уезда. Он священнослужительствовал в общине 23 года и заслужил имя незабвенного духовного отца и молитвенника. В последние годы жизни он состоял настоятелем Кирсановского градского собора. Пред своей смертью он все-таки завещал похоронить его в стенах обители, где провел большую часть своей жизни, что было и исполнено. Погребен против алтаря главной Тихвинской церкви.

Вторым священником вместе с протоиереем Калаисовским недолгое время был священник Иоанн Васильевич Базилев.

По уходе протоиерея Калаисовского в собор, на его место поступил брат его родной, хотя по фамилии разной, священник Алексей Федорович Кандидов. Он умер в 1871 году от свирепствовавшей в то время холеры и погребен в стенах обители.

Другим священником с о.Кандидовым был священник Василий Ефимович Базилев, переведенный отсюда в сельский приход.

После смерти о.Алексея Кандидова поступил священник Василий Лаврентьевич Салтыков, который был наставником и духовником сестер в продолжении 30 лет. Умер в 1901 году в сане протоиерея и имел награды до св. Анны 2 степени включительно. Погребен против алтаря в монастыре.

Вторым священником при о.Салтыкове был о.Федор Иванович Нектаров, который около 7 лет состоял сначала дьяконом, а затем поступил во священника. Умер в 1884 году и погребен на монастырском кладбище.

На его место определен священник Симеон Андреевич Левкоев, который и до сего времени состоит настоятелем и духовником обители.

После смерти протоиерея Салтыкова был перемещен из с.Росляй, Тамбовского уезда, священник Василий Никитич Архангельский, который состоит вторым священником, а также духовником сестер.

В деле религиозно-нравственного созидания обители много потрудились означенные священники, как в качестве духовников, так и проповедников. Сестры обители находили в них опытных духовных руководителей и наставников и прибегали к ним во всех скорбных и тяжелых обстоятельствах жизни, ища утешения и молитв. Со времени открытия церковно-приходской школы в 1885 году они законоучительствовали и заведовали школой, подготовляя чуть не с колыбели будущих насельниц монастыря к сознательной религиозно-нравственной жизни.

Но деятельность пастырей этой обители не ограничивалась только одним монастырем. Так как к монастырю в силу распоряжения Начальства, причислен приход из мирян для пропитания доброхотными даяниями священно-церковно-служителей обоих штатов, то влияние их распространялось и на них. Для возвышения нравственности в приходе они следили за поведением прихожан, поучали и наставляли их на добрую христианскую жизнь. В особенности обратили внимание на искоренение или, по крайней мере, удержание от зловредного и пагубного пьянства, которому особенно привержены пригородные крестьяне. В последнее время (1904 г.) по инициативе священника Василия Архангельского учреждено "Общество Трезвости" под наименованием "Серафимовского". Оно имеет свой "Устав", утвержденный Начальством. В "Обществе Трезвости" в настоящее время состоит около 300 человек, которые, кроме воздержания от спиртных напитков, стараются вести нравственную христианскую жизнь. Общество имеет свою хоругвь, около которой объединяются члены.

Статистический отдел
VI. Религиозно-нравственное состояние монастыря

Не полно будет историческое описание монастыря, если мы в заключение не сделаем краткого очерка религиозно-нравственного состояния обители. Обитель, как видно из истории, созидалась и возрастала с большими внешними стеснениями и материальными недостатками. Это наложило свой отпечаток на религиозно-нравственную жизнь насельниц обители. Мы видим, что монастырь воспитал в своих стенах при таких условиях жизни много смиренных подвижниц и молитвенниц. К числу их, кроме первоначальниц Марфы, Пелагеи – сестры ее и Татьяны Пахомовны, принадлежат приснопамятные старицы: Евдокия, монахини – Ворсанофия, Арсения, Тавифа, Анатолия, схимонахини – Апполинария, Серафима, Антонина и в настоящее время схимонахиня Митрофания. Относительно старицы Евдокии передают, что она почти во всю свою жизнь не имела собственной кельи, проводя большую часть времени во дворе или в храме; при этом она юродствовала, на что, по преданию, получила благословение от прп. Серафима, и ее предсказания, говорят, исполнялись иногда с буквальной точностью. Многие из схимниц вели жизнь строго постническую. Например, о схимонахине Апполинарии рассказывают, что она вела жизнь ангелоподобную, питаясь один раз в день и то плодами. Их молитвами и заступничеством, может быть, и возвеличивалась св. обитель Тихвинская!.. Благодаря этому "святому семени", может быть, стоит она крепко и быстро возрастает… Они же были и самыми лучшими и надежными наставницами и руководительницами сестер в их духовной жизни. Печально только то, что в последнее время стало мало таких выдающихся стариц, хотя религиозно-нравственная жизнь обители и теперь стоит высоко и едва ли найдется, кто бы мог самым делом укорить обитель в охлаждении к вере или в зазорном поведении сестер. Труд и молитва созидали обитель. Они же и держат ее на должной высоте. Добрая жизнь обители влияет и на окружающее население. Многие приходят сюда, ища утешения в скорбях и напастях, и находят духовную поддержку и жизненное руководство.

В умственном и образовательном отношении монастырь занимает не особенно видное место. И сейчас можно много найти неграмотных монахинь. И только благодаря влиянию в последние 20 лет церковно-приходской монастырской школы многие основательно изучили грамоту и теперь при помощи дальнейшего самообразования стали любить чтение святоотеческих творений и других религиозно-нравственных произведений наших духовных витий и наставников иноческой жизни.

***

Если мы окинем беглым мысленным взором всю только что изложенную нами историю Тихвинской Кирсановской обители, то, прежде всего, обратим внимание на то, каким образом в какие-нибудь несколько десятков лет из ничего так возросла и благоукрасилась обитель? Ответ на это мы найдем, если согласимся, что не почему-либо другому, как только по чудному действию силы Божией. "Сила Моя в немощи совершается", сказал Сам Господь Апостолу Павлу (2 Кор. 12,9). Если эти слова Господа приложимы к великому делу – насаждению в мире Церкви Христовой руками немощных рыбарей – Апостолов, то они легко могут быть применимы и ко всякому делу Божию. И ныне всякое дело Божие, лишь бы оно предпринималось с искренней верой в зиждительную силу Божию, совершается с чудодейственной легкостью. Ведь и все обители нашей православной России созидались из ничего на пустынных, отдаленных местах, но с Божией помощью возрастали и укреплялись. Напрасно людская ненависть и злоба усиливаются отыскать черные пятна в сокровенных затворах наших удаленных от мира стеною православных иноческих обителях. Где их нет – этих пятен? Их нет только в мире собственно ангельском. А там, где живут люди, они неизбежны. А между тем сотни, тысячи больных, престарелых, сирых где находят себе более безопасный и безмятежный приют, как не в обителях? Ревнующие о безмолвии, жаждущие душевного спасения и богомыслия где нашли бы удовлетворение своей духовой жажде, если бы не в обители? Но не будем распространяться в защиту и пользу православных обителей наших. Великая польза их для общества очевидна. При сем веруем, что и самое их устройство и процветание есть дело Бога Живаго, Ему же честь и слава со Отцем и Святым Духом всегда, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Примечания

[1] Прощальное наставление это записано и хранится в монастыре в рукописи.

[2] Сказание об этих явлениях заимствовано из рукописи, неизвестно кем составленной, под заглавием "повесть". Представляем эту "повесть", написанную церковных шрифтом, целиком. "Святыя обители Валаамския игумен, отец Назарий, оставя свою обитель и проходя в пределы Черноморския, посетил меня, суща в пустыне Саровской, глаголя: потреба ми бывшу до епископа Тамбовской епархии, и бывшу мне поведа ми тамо старица, живущая при церкви Божией о Марфе, постнице сущей, девице города Кирсанова, егда разболеся она и приближися наконец своего преставления, седящу мне близ ея и читающу молитву архангельскаго поздравления и никаго воздремавшу ми, тонко узрех облак над болящей и во облаце Господь благословляет болящую десницею, другую-же руку свою горе к небеси держащу. Таже зрех близ юношу пресветла держаща ветвь несказанной красоты сущей и давше сию ветвь в руце девице, она же приявши ветвь от юноши радостию велиею просветися лице ея и испусти дух. Аз же приидох в себе, окончих молитву к Пресвятой Богородице, прославих Бога о видении сем мне бывшем истинною". Кем составлено это сказание не известно. Видно только, что оно занесено в Тихвинскую обитель из Саровской пустыни, с которою община имела тесное сношение, заимствовав оттуда и устав монастырский. Несомненно также, что отец Назарий, бывший Валаамский игумен, а впоследствии знаменитый подвижник Саровской пустыни, знал блаж. Марфу и с удивлением отзывался о ее высокой жизни.

[3] Передают много рассказов об исцелении от камня на могиле Марфы. Весьма многие поэтому, посещая могилу Марфы, отрывают кусочки камня на могиле и хранят его, как святыню.

Священник В. Архангельский

Тихвино-Богородицкий общежительный женский монастырь в городе Кирсанове. Исторический очерк.

Тамбов, 1907 г.

Местоположение и вид монастыря

История монастыря

I. Доисторический период
(1783-1814 г.)

Священник В. Архангельский

Тихвино-Богородицкий общежительный женский монастырь в городе Кирсанове. Исторический очерк.

Тамбов, 1907 г.

Местоположение и вид монастыря

История монастыря

I. Доисторический период (1783-1814 г.)

I. Доисторический период
(1783-1814 г.)