Ян Потоцкий

РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В САРАГОСЕ

К оглавлению. К предыдущему тексту. К предыдущей части история Ван Вордена.

Тут отец мой прервал теолога и, обращаясь ко мне, промолвил:

— Сын мой Альфонс, а ты испугался бы, если б был на месте Тривульцио?

— Дорогой отец, — ответил я, — мне кажется, я страшно испугался бы.

Услышав это, отец мой рванулся в приступе бешеного гнева, кинулся к шпаге и хотел было пригвоздить меня ею к стене.

Присутствующие бросились между нами и сумели кое-как его успокоить. Сев на место, он посмотрел на меня грозным взором и сказал:

— Сын, недостойный своего отца, твоя низость в некотором отношении позорит полк валлонской гвардии, в который я хотел тебя определить.

После этих горьких упреков, от которых я готов был сгореть со стыда, наступило глубокое молчание. Гарсиас первый прервал его, обратившись к моему отцу со словами:

— Может, лучше было бы, ваша светлость, постараться убедить сына вашей милости, что на свете нет ни ведьм, ни вампиров, ни мертвецов, поющих литанию. Тогда он, конечно, забыл бы о них и думать.

— Сеньор Иерро, — сухо ответил мой отец, — вы забываете, что вчера я имел честь показывать вам историю о духах, написанную собственной рукой моего прадеда.

— Я вовсе не собираюсь подвергать сомнению правдивость прадеда вашей светлости, — возразил Гарсиас.

— Что ты хочешь этим сказать? — возразил отец. — «Вовсе не собираюсь подвергать сомнению правдивость…» Разве мы не понимаем, что это выражение допускает возможность с твоей стороны сомнений в правдивости моего прадеда?

— Ваша светлость, — ответил Гарсиас, — я знаю, что представляю собой слишком малозначительную особу, чтобы светлейший прадед вашей милости мог потребовать от меня какое-либо удовлетворение.

Тут мой отец с еще более угрожающим видом воскликнул:

— Иерро! Сохрани тебя бог от оправданий, заключающих в себе возможность оскорбления.

— В таком случае, — сказал Гарсиас, — мне остается лишь покорно перенести кару, которую вашей милости угодно будет назначить мне от имени вашего прадеда. Осмелюсь только просить, чтобы во избежание поругания моей чести кара эта была наложена нашим духовником: тогда я мог бы рассматривать ее как церковную епитимью.

— Это неплохая мысль, — сказал мой отец, заметно успокаиваясь. — Помню, я написал когда-то трактатец о способах удовлетворения чести в тех случаях, когда не могла иметь места дуэль; надо будет об этом поразмыслить.

Сперва отец как будто размышлял об этом предмете, но, переходя от одного соображения к другому, в конце концов заснул в своем кресле. Моя мать и теолог давно уже спали, и Гарсиас не замедлил последовать их примеру. Я ушел к себе в комнату; так прошел первый день после моего возвращения в родной дом.

На другое утро я фехтовал с Гарсиасом, потом отправился на охоту, а после ужина, когда все уселись вокруг камина, отец опять послал теолога за большой книгой. Его преподобие принес книгу, открыл ее наугад и принялся читать следующее.

Далее история Ландульфа из Феррары. Возвращение к истории Ван Вордена.