К оглавлению
ВВЕДЕНИЕ
Предметом настоящего исследования является творчество Луиса Понсе де Леона (1527 – 1591 гг.), рассматриваемое в контексте испанской культуры XVI века. Поэт и прозаик Луис де Леон является одним из самых выдающихся представителей испанского Возрождения, чьи сочинения оказали влияние на таких разных писателей, как Мигель де Сервантес, Лопе де Вега, Франсиско де Кеведо. Славу Луису де Леону принесли не только его литературные и богословские труды, но и активная преподавательская деятельность в Саламанкском университете (среди учеников Луиса де Леона был известный поэт-мистик Хуан де ла Крус) и в августинском ордене, к которому он принадлежал. Кроме того, заслугой Луиса де Леона является подготовка к печати и публикация трудов Терезы де Хесус, с которой саламанкский гуманист не был знаком лично, но труды которой высоко ценил.
В последующие века имя Луиса де Леона постепенно забывается, однако в конце XIX века вновь возникает интерес к его творчеству: сначала о нем "вспоминают" как о великом поэте испанского Возрождения, затем исследователи вновь открывают Луиса де Леона-прозаика и, наконец, в последние десятилетия XX века критика "возрождает" Луиса де Леона-философа и выдающегося мыслителя своего времени. К сожалению, русскому читателю он практически не известен: проза Луиса де Леона на русский язык не переводилась, а из его поэтического наследия в России опубликовано не более десятка стихотворений[1].
Обширное творческое наследие Луиса де Леона отличается внутренним единством и цельностью, которые не только не позволяют отделять поэзию фрай Луиса от его богословия и прозы, но также неразрывно связывают его творчество с его жизнью[2]. Поэтому мы сочли необходимым представить во введении обзор его творческого наследия и основные этапы его жизненного пути, без которых, с нашей точки зрения, невозможно понять, кем являлся Луис де Леон для Испании XVI века и почему его имя вошло в историю испанской культуры.
Луис де Леон родился в Бельмонте (провинция Куэнка) 15 августа 1527 года[3] – в тот же год, что и будущий король Испании Филипп II. С 1541 года он учился в школе при университете Саламанки, а в возрасте 17 лет (1544 г.) принял монашество в августинском монастыре святого Петра, не прерывая своих занятий в университете. Среди его университетских преподавателей были известные богословы того времени Мельчор Кано и Доминго де Сото. В 1556 году Луис де Леон направился в университет Алькала-де-Энарес, чтобы прослушать курс известного гебраиста Сиприано де ла Уэрги. В 1560 фрай Луис стал лиценциатом и получил степень магистра[4] теологии Саламанкского университета, а в 1561 году возглавил кафедру св. Фомы. С этого времени в его жизни наметились три основных рода деятельности – исследовательская, преподавательская (в университете) и религиозная (во благо августинского ордена).
В 1571 году Инквизиция возбудила против Луиса де Леона и еще двух преподавателей университета (Гаспара де Грахаля и Мартина Мартинеса Канталапьедра) судебное дело по доносу доминиканцев Леона де Кастро и Бартоломе де Медины. Причиной доноса явились как личная неприязнь и зависть со стороны менее удачливых в научной и преподавательской деятельности доминиканцев, так и более существенные разногласия, касающиеся извечной конкуренции между доминиканцами и августинцами при занятии кафедр, а также споры между богословами-"традиционалистами" (приверженцами традиционного схоластического богословия, какими были Леон де Кастро и Бартоломе де Медина) и библеистами-гебраистами, сторонниками нового, гуманистического подхода к толкованию Библии.
Основанием для начала инквизиционного расследования явились филологические исследования саламанкских гебраистов в области библеистики, которые указывали на многочисленные неточности в Вульгате и советовали при толковании Библии обращаться к оригинальным текстам Ветхого и Нового заветов (Луис де Леон, как и другие гуманисты Саламанки, прекрасно владел древнееврейским и древнегреческим языками и читал библейские книги в оригинале). Их обвинили в презрении к Вульгате и "приверженности иудаизму", что по тем временам жестоко каралось Инквизиций. Кроме того, Луису де Леону вменялось в вину осуществление перевода на "варварский" кастильский библейской "Песни Песней" вопреки запрету на любые переводы Библии на народные языки, вынесенному Тридентским Собором (1543-1563 гг.). Немалую роль сыграло и "новохристианское" происхождение Луиса де Леона[5].
В 1572 году инквизиторы Вальядолида выносят постановление об аресте Луиса де Леона, а 27 марта 1572 года он прибывает в Вальядолид, где его заключают под стражу. Луис де Леон проводит в вальядолидской тюрьме почти пять лет, его друзья Гаспар де Грахаль и Мартин Мартинес умирают в тюремных застенках. К фрай Луису судьба была более благосклонна: в 1576 году с него, наконец, снимают обвинение в ереси, и 3 декабря 1577 года он вновь возвращается в Саламанку, где возобновляет преподавательскую деятельность в университете. В ноябре-декабре 1579 года Луис де Леон выигрывает с перевесом в один голос у доминиканца Доминго де Гусмана конкурс на занятие должности и получает кафедру Священного Писания – мечту всей его жизни. К этому времени относятся первые публикации его сочинений.
В 1582 году враги вновь пытаются натравить на него Инквизицию и повторно привлечь к суду, однако на этот раз безуспешно. В 1583 году архиепископ Толедо, Великий Инквизитор с 1577 года и большой почитатель Луиса де Леона Гаспар Кирога выпустил "Индекс запрещенных книг", шестой пункт которого гласил: "Запрещается издание Библии на народном языке за исключением отрывков, сентенций или глав из нее в католических книгах, комментирующих или же разъясняющих смысл Священного Писания". Так, было дано официальное разрешение на хождение луисианских толкований и комментариев, вокруг которых после инквизиционного процесса все еще оставалась неясность. В 1591 году спустя неделю после назначения главой августинских монастырей Кастилии Луис де Леон умирает в городе Мадригаль-де-лас-Альтас-Торрес.
О творчестве любого писателя легче судить, представив "ближайшее окружение", в котором оно формировалось. В случае Луиса де Леона таким "ближайшим окружением" являлись августинский орден и саламанкский университет, с которыми связана большая часть жизни испанского гуманиста.
Августинцы Испании традиционно выступали против умозрительного изучения богословия и философии, не поддерживали богословское образование в университетах и получение братьями академических степеней, считая это занятие бесполезным для духовного развития и истинного религиозного призвания. Такое предубеждение против образования сохранялось вплоть до 1540 года, поэтому в первой половине XVI века лишь августинцы, получившее образование до вступления в орден, могли хоть как-то стимулировать изучение наук среди своих братьев.
Однако ситуация в корне изменилась в 1541 году, когда на капитуле августинского ордена было принято решение об укреплении связей ордена с университетами и была отмечена необходимость углубленного изучения богословия, Священного Писания, этики, а также других гуманитарных дисциплин. К моменту вступления в монастырь Луиса де Леона в 1543 году августинский монастырь Саламанки превратился в один из крупнейших богословских центров Испании.
Саламанкский университет – один из старейших учебных центров Европы – становится в XVI веке наряду с университетом в Алькала-де-Энарес важнейшим центром гуманистической культуры. К середине века в университете насчитывается 70 кафедр, в том числе, кафедры права, теологии, медицины, логики и философии, риторики, грамматики, древнегреческого, латинского, древнееврейского и халдейского языков, астрологии и музыки. Программа университета с давней ученой и богословской традицией отличается разносторонностью: помимо традиционного курса наук, включающего в себя изучение Священного Писания, логики, теологии, этики, студентам преподается курс гуманитарных наук, в котором изучаются Платон, Теренций, Цицерон, Плиний, Аристотель, классическая риторика и грамматика, а также великие поэты античности (Вергилий, Гораций, Овидий, Гомер, Пиндар). Студенты Саламанки хорошо знакомы с итальянской поэзией (Данте, Петрарки, Полициано, Бернардо Тассо) и национальной литературной традицией – песенной лирикой, романсами, поэзией Хорхе Манрике и других испанских поэтов предшествующих эпох.
Во второй половине XVI веке в Саламанке собрались выдающиеся гуманисты того времени. Среди них – преподаватель риторики, известный комментатор поэзии Гарсиласо де ла Веги Франсиско Санчес де лас Бросас (Эль Бросенсе), автор трудов по риторике Бенито Ариас Монтано, поэт Хуан де Альмейда, теолог, "оратор и поэт" (как отмечается в посвященной ему Эль Бросенсе эпитафии) Мигель Термон, поэты Алонсо де Эспиноса, Иероним де лос Кобос, а также августинцы фрай Алонсо де Мендоса, фрай Педро Малон де Чайде, фрай Педро де Уседа и другие.
Все они не только занимались преподавательской и исследовательской деятельностью (в области теологии, филологии, риторики), но также сами сочиняли на кастильском и латыни или на обоих языках, а также переводили античных авторов и библейскую поэзию. Эта группа гуманистов, посвящавших свой досуг научному и литературному творчеству, увлекавшихся античной поэзией и обменивавшихся своими поэтическими опытами, получила у литературоведов название "саламанкской поэтической школы" за общность интересов, способа проведения досуга и литературных пристрастий[6].
Среди гуманистов Саламанки широкой популярностью пользовались поэтические состязания, в которых принимал участие и Луис де Леон вместе с Эль Бросенсе, Алонсо де Эспиносой, Хуаном де Альмейдой, Франсиско де Фигероа и другими друзьями по Саламанке. В Исторической Академии Испании хранится документ того времени, в котором ректор саламанкского университета Диего де Кастилья созывает поэтический конкурс, посвященный знаменательной победе испанских войск над турками в битве при Лепанто. В "жюри" наряду с самим ректором вошли фрай Луис де Леон и музыкант Франсиско де Салинас. Победитель был награжден тремя аршинами шелка. В этом же документе объявляется конкурс на лучший сонет, посвященный успешному разрешению от бремени испанской королевы. На этот конкурс было представлено шесть сонетов, среди которых один принадлежит перу Альмейды и еще один – Франсиско де Фигероа[7].
Однако в целом стихов саламанкские гуманисты слагали немного, а издавали еще меньше. Эль Бросенсе, к примеру, опубликовал лишь несколько стихотворений в качестве предисловий или эпилогов к своим многочисленным риторическим или грамматическим трудам. А его самым обширным поэтическим трудом стала небольшая коллекция эпитафий в конце "Диалектического и риторического органона" (Organum dialecticum et rhetoricum, Саламанка, 1588), включенная туда, по мнению некоторых исследователей, лишь для того, чтобы заполнить оставшиеся пустыми листы. Что же касается Луиса де Леона, то при жизни он издал лишь несколько переводов без указания своего авторства и несколько стихотворений на латыни.
Активное участие в университетской жизни принимали религиозные ордена, между которыми велась постоянная ожесточенная полемика и борьба за власть. До середины XVI века господствующее положение в Саламанке занимали доминиканцы, с 1565 года – августинцы. В этом маленьком мирке порой разгорались настоящие войны. Конкурсы на занятие должности, схоластические диспуты, постоянные распри между религиозными орденами, научные, богословские и личные разногласия – все это превращало университетские кафедры и аудитории в настоящие поля сражений. Будучи по своему складу характера человеком активным и деятельным, Луис де Леон принимал участие во всех битвах, всегда находился в гуще событий и имел не только верных друзей, но и завистливых врагов.
Все обширное творческое наследие Луиса де Леона можно разделить на две большие группы: сочинения, написанные на испанском, и сочинения, написанные по латыни.
К первой группе сочинений относятся:
1) Поэтические сочинения Луиса де Леона – его собственные стихотворения, подражания античным и итальянским поэтам (Петрарке, Горацию), переводы классиков ("Од" и "Эпод" Горация, "Эклог" и "Георгик" Вергилия, Пиндара, Тибулла), итальянских современников (Пьетро Бембо) и библейских текстов ("Песни Песней", псалмов).
2) Толкования Священного Писания: "Изложение Песни Песней" (Exposicion del Cantar de los Cantares) – перевод на кастильский язык и толкование ветхозаветной "Песни Песней царя Соломона", написанное в 1561-1562 гг. для Исабель Осорио, кузины Луиса де Леона и монахини монастыря Святого Духа в Саламанке.
3) Дидактическое сочинение "Совершенная супруга" (La perfecta casada, 1583), состоящее из прозаического перевода заключительной XXXI главы "Книги Притч царя Соломона" (начиная с 10 стиха и до конца) и обширного комментария, в котором автор размышляет о добродетелях, присущих женам-христианкам, обязанностях и долге замужней женщины. Посвящено донье Марии Валера Осорио, родственнице фрай Луиса, по случаю ее вступления в брак[8].
4) "Изложение книги Иова" (Exposicion del libro de Job) – последнее сочинение Луиса де Леона, содержащее прозаический перевод библейской Книги Иова, каждая глава которой сопровождается подробным толкованием с цитатами из Библии, греческих, латинских и испанских поэтов. Сочинение предварено посвящением "босоногой кармелитке матери Ане де Хесус", в котором изложены мотивы, побудившие фрай Луиса взяться за этот труд. Над этим текстом, начатом еще в 1570 году, фрай Луиса работал последние десять лет своей жизни, о чем свидетельствуют датировки последних глав. Так, 35-я глава "Изложения" помечена десятым сентября 1580 года, последняя 42-я – восьмым марта 1591 года.
5) Диалог "Об именах Христа " (иначе "Имена Христа", De los Nombres de Cristo), начатый в тюрьме одновременно с "Изложением книги Иова". Замысел книги появляется еще до тюремного заключения, однако работа над "Именами Христа" начинается именно в тюрьме (в конце 1573 – начале 1574 гг., сразу же после окончания "Толкования XXVI Псалма"). Первые две книги были закончены к 1583 году и опубликованы в Саламанке Хуаном Фернандесом вместе с "Совершенной Супругой". В них вошли девять глав: имена "Отрасль", "Лик Господень", "Стезя", "Гора", "Отец Грядущего века" (первая книга) и "Десница Господня", "Божий Царь", "Мирный Владыка" и "Супруг" (вторая книга). В последующие издания 1585 и 1587 гг. была добавлена третья книга с главами "Сын Божий", "Возлюбленный" и "Иисус", а к первой присоединена глава "Пастырь", которая заняла место между "Стезей" и "Горой". В 1595 году выходит посмертное издание "Имен Христа", в которое внесены новые изменения: в третью книгу включена глава "Агнец", которую, согласно замыслу автора, издатели поместили между именами "Божий Сын" и "Возлюбленный". В таком варианте "Имена Христа" печатаются до сих пор[9].
6) Сочинения "малых жанров" – около полусотни писем, проповеди, речи, перевод и толкование псалмов, подготовка к печати трудов святой Терезы де Хесус. Труды святой Терезы опубликованы в 1588 г. со вступительной статьей Луиса де Леона – письмом, обращенным к "Матери настоятельнице Ане де Хесус[10] и босоногим кармелиткам монастыря в Мадриде" (Carta-dedicatoria a la madre priora Ana de Jesus y Religiosas Carmelitas Descalzas del monasterio de Madrid), в котором саламанкский гуманист прославляет идеи святой Терезы. Через год после публикации трудов святой Терезы фрай Луис пишет "Апологию книг святой Терезы" (Apologia de los libros de Santa Teresa del P. M. Fr. Luis de Leon, Catedratico de Escritura de la Universidad de Salamanca), в которой объясняет, в чем польза и книг святой Терезы и ее доктрины для христиан. К этой же группе работ можно отнести ряд незавершенных сочинений и те, которые были безвозвратно утрачены.
К сочинениям второй группы относятся:
1) "Толкование Песни Песней царя Соломона" (In Cantica Canticorum Solomonis Explanatio), которое помимо латинского варианта "Изложения Песни Песней" содержит также трактат о мистической любви между человеком и Богом. "Толкование" по времени написания совпадает с работой над первыми книгами "Имен Христа" и названо таким известным исследователем творчества Луиса де Леона, как А. К. Вега, самым выдающимся латиноязычным сочинением фрай Луиса и одной из лучших его книг в целом. Опубликовано в 1580 году в Саламанке.
2) "Толкование XXVI Псалма" (In Psalmum vigesimum sextum explanatio), которое вышло в свет в 1580 году в одном томе с "Толкованием Песни Песней". Комментарий написан в 1573 году во время тюремного заключения и является одним из самых эмоциональных толкований фрай Луиса, который, как видно, искал в работе утешения и моральной опоры для преодоления своих личных душевных страданий.
3) Комментарии к библейским книгам – Экклезиаста, Авдия, послания апостола Павла в Галатам и др. "Толкование Послания апостола Павла Галатам" (In Epistolam Galatas Expositio) написано около 1581 года одновременно с работой над третьей книгой "Имен Христа". В нем в сжатом виде представлены основные идеи главного догматического сочинения саламанкского гуманиста – трактата "О тройственной связи верующего с Христом" (De triplici coniunctione fidelium cum Christo). Трактат, не дошедший до нашего времени, был написан в полемике с протестантизмом. Комментарий к книге Авдия (In Abdiam) относится к концу 1588 - началу 1589 года. Интересен тем, что в библейском тексте саламанкский гуманист находит пророчество, касающееся такого актуального для XVI века события, как открытие Америки.
4) Ряд латиноязычных богословских трактатов разного времени – "О вере" (De spe), "О воле" (De fide), "О милосердии" (De Charitate), "О сотворении мира" (De Creatione rerum), "О воплощении" (De Incarnatione), в том числе, утраченное "Введение в книгу Бытия" (Expositio in Genesim).
5) Многочисленные "малые" сочинения – проповеди и речи, в том числе речь на смерть магистра Доминго де Сото.
Благодаря деятельности августинского монаха и епископа Саламанки падре Камаре, все латиноязычные сочинения Луиса де Леона вышли в свет в Саламанке в 1891-1895 гг. в семи томах со вступительной статьей падре Марселино Гутьерреса в соавторстве с падре Тирсо Лопесом. Что же касается испаноязычных трудов Луиса де Леона, то они были опубликованы в разное время. Большая часть луисианских сочинений не была издана при жизни автора и ходила в рукописных сводах.
После смерти Луиса де Леона все бумаги и рукописи саламанкского гуманиста перешли к его племяннику – богослову и писателю Басилио Понсе де Леону, – который в память о своем великом дяде обильно цитировал его неизданные сочинения в своих трудах, однако не приложил особых усилий для того, чтобы издать его наследие.
Имя Луиса де Леона вновь начинает звучать лишь в 1631 году, когда Франсиско де Кеведо издает первый сборник его стихотворений, используя поэтическое творчество саламанкского гуманиста в качестве главного оружия в полемике с поэтами "темного" стиля и, в первую очередь, Гонгорой. Издание предварено прологом, принадлежащим перу самого Кеведо. В нем он нападает на адептов "темного" стиля, приводя им в пример поэтов предшествующих эпох – Фернандо де Эрреру, Гарсиласо де ла Вегу, Франсиско де Фигероа, Франсиско де Альдану и, конечно, Луиса де Леона.
Исследования жизни фрай Луиса открывает Грегорио Майанс. Он первым публикует биографию саламанкского гуманиста в своем издании луисианской поэзии (Валенсия, 1761). Появлению этого жизнеописания предшествовала гигантская работа, проделанная августинцем Мендесом. Вклад этого исследователя в сбор биографического и рукописного материала, касающегося жизни и творчества Луиса де Леона, поистине неоценим. Впервые труд падре Мендеса был опубликован другим августинским монахом падре Камарой в трех первых номерах августинского периодического издания "Ревиста Агустиниана". Приблизительно в этой же время еще один августинец – Анатолин Мерино – готовит к публикации все испаноязычные сочинения фрай Луиса. Итогом этой работы стал шеститомник, который вышел с свет в 1804-1816 гг. в Мадриде. Шестой том был целиком посвящен поэзии.
В 1770 году, наконец, увидел свет труд последних лет жизни Луиса де Леона "Изложение книги Иова" со вступительной статьей А. Мерино. Августинец фрай Диего Тадео Гонсалес заполнил небольшие лакуны, оставшиеся в тексте. В том числе, дописал терцинами некоторые стихотворные отрывки, с большим мастерством воссоздав стиль Луиса де Леона. В 1798 году появилась первая публикация испаноязычной версии "Толкования "Песни Песней", латинский вариант которого был опубликован еще в 1580 году. На этом достижения XVII века в области изучения трудов Луиса де Леона завершаются.
Нельзя не упомянуть здесь, однако, о том уроне, который нанес распространению творчества саламанкского гуманиста пожар 1744 года в монастыре Саламанки, в котором, вне всякого сомнения, сгорели многие рукописи саламанкского гуманиста. Невосполнимый ущерб был нанесен также Наполеоновскими войнами, во время которых пострадали многие библиотеки и архивы. В этом водовороте истории бесследно исчезли материалы о жизни Луисе де Леона, собранные А. Мерино, однако чудом уцелели копии инквизиционного процесса над гуманистами Саламанки в Вальядолиде, которые стали отправной точкой для историко-литературных исследований XIX-XX вв. На их основе Мигель Сальва и Педро Саинс де Баранда опубликовали в 1847-48 гг. материалы инквизиционного процесса над Луисом де Леоном, за которыми последовала обширная серия библиографических и исторических работ, посвященных жизни и творчеству саламанкского гуманиста.
Современная зарубежная критика представляет нам достаточное количество исследований духовной жизни Испании XVI века[11], в которых отведено значительное место творчеству Луиса де Леона. Кроме того, существует целый ряд специальных работ, в которых содержатся сведения о биографии писателя, его поэтической, прозаической и религиозной деятельности, исследуются основные истоки мировоззрения и проводится подробный анализ как отдельных аспектов его творчества, так и всего творчества в целом[12].
Тем не менее, несмотря на многообразие материала, изучение творчества Луиса де Леона нельзя считать законченным. Взгляды зарубежных исследователей весьма противоречивы и нередко страдают узостью: одни видят в нем только неоплатоника, другие – только мистика, каббалиста или эразмиста. За тщательным текстологическим анализом поэтического наследия Луиса де Леона, представленном у испанских исследователей, теряется целостный образ Луиса де Леона-поэта. Что касается "Имен Христа", то нередко цельному восприятию луисианской прозы препятствует конфессиональность исследователей: доминиканцы, иезуиты, августинцы делают упор на тех аспектах его творчества, которые близки им самим, и тем самым лишают "Имена Христа" той завершенности и гармоничности, которая позволяет считать это произведение одной из вершин испанского Ренессанса.
В нашем исследовании мы старались представить творчество Луиса де Леона (и, в первую очередь, его "доктринальный" труд "Имена Христа") с позиций исследователя, не вовлеченного в межконфессиональные распри. В своем анализе мы будем опираться на традиции русской и испанской филологии и, в первую очередь, методику стилевого анализа Дамасо Алонсо, а также школы истории идей и истории духа.
Специальных работ, посвященных творчеству Луиса де Леона, в России нет. Существует ряд исследований общего характера об испанской литературе эпохи Возрождения, в которых можно встретить упоминания о Луиса де Леоне. Главным образом, это учебные пособия по истории зарубежной литературы, литературные энциклопедии и антологии поэзии Возрождения. Среди таких общих обзоров мы отметим статьи З.И. Плавскина в "Истории всемирной Литературы" и в учебнике "Литература Возрождения в Испании", а также в предисловии С.И. Пискуновой к сборнику "Поэзия испанского Возрождения".
Именно отсутствие обстоятельных специальных отечественных исследований, посвященных Луису де Леону (как, впрочем, и большей части испанских авторов XVI века), существенно искажает, с нашей точки зрения, облик испанского Возрождения в глазах русских литературоведов, историков и культурологов.
Наглядным примером явной недооценки испанского Ренессанса является, как нам кажется, точка зрения Л.М. Баткина – крупнейшего исследователя итальянского Возрождения, создавшего оригинальную концепцию Ренессанса как историко-культурной эпохи. Тем не менее, испанского Ренессанса как самобытного культурного явления исследователь-итальянист не признает[13]. Поэтому нашу задачу мы видим не только в характеристике прозаического и поэтического творчества Луиса де Леона как самоценного явления, но и в определении его места в истории испанской ренессансной культуры и, соответственно, места самого испанского Ренессанса в истории европейских культур.
В наше время – время всеобщей глобализации и строительства единой Европы – многие западные исследователи обращаются к исследованию своей национальной культуры в контексте единого, транснационального процесса, создавая тем самым образ Европы с общим историческим прошлым и общей культурой. Поэтому интерес ученых смещается от изучения Ренессанса в его исконном, итальянском варианте к изучению Ренессанса на "паневропейском" уровне как культурного явления общего для всей Европы, но проявившегося в различных европейских странах разным образом и в разной степени в зависимости от национальной специфики каждой страны. Мы разделяем позицию современного исследователя Питера Берка, который в своей монографии "Европейский Ренессанс: центры и периферии"[14] ставит проблему "децентрализации" Ренессанса и изучения ренессансных идей и ренессансной культуры за пределами Италии, на перифериях Европы.
Вслед за британским исследователем мы постараемся взглянуть на испанский Ренессанс под нетрадиционным углом зрения, переместив позицию наблюдателя из центра ренессансной культуры – Италии – на ее периферию. Поскольку то, что из центра выглядит, как "порча или "провинциализация" оригинальной модели", с периферии воспринимается как "творческий процесс адаптации, ассимиляция или синкретизм"[15]. Термин "синкретизм" использован П. Берком не случайно: процесс распространения ренессансных форм и идей по европейскому континенту не сводился к простому заимствованию, но непременно сопровождался их творческой переработкой, комбинированием с другими, уже существовавшими в данной культуре формами, попыткой "гармонично совместить элементы различных культур", что со стороны могло быть воспринято как "искажение оригинального текста или образа"[16].
В рамках данной диссертации нами будут подробно рассмотрены лишь самые значительные и репрезентативные части литературного наследия Луиса де Леона. Это, во-первых, его поэтические сочинения и, во-вторых, диалог "Об именах Христа". Остальные сочинения будут служить тем "ближайшим контекстом", который поможет нам воссоздать целостный образ Луиса де Леона-художника.
Первым критерием отбора сочинений для анализа является их широкая известность и хождение как при жизни фрай Луиса, так и в последующие эпохи. Свидетельством большой популярности луисианских стихотворений является, по мнению испанского исследователя П. Саинс Родригеса хотя бы тот факт, что многие издания озаглавлены "Сочинения Луиса де Леона", а содержат лишь его поэтические труды[17].
В то же время полностью отделять луисианскую поэзию от его переводов и подражаний древним было бы, как нам кажется, неверным, поскольку именно в таком виде она представлена в рукописях и была опубликована Франсиско де Кеведо[18]. Современники Луиса де Леона ценили его переводы античных и библейских авторов ничуть не меньше его собственных поэтических опытов и воспринимали поэзию, переложения и переводы как единое целое. Сам же Луис де Леон считал свои стихотворные переложения "Песни Песней" и "Псалмов" даже более важным, серьезным и полезным занятием, чем стихотворения собственного сочинения, которые во вступлении-посвящении дону Педро Портокарреро он называет просто "вещичками" (obrecillas). Кроме того, стихотворения и авторы, которые избирались поэтом для перевода, позволяют лучше узнать литературные пристрастия Луиса де Леона и волновавшие его темы, а также способствуют более точной датировке тех или иных собственных сочинений фрай Луиса.
Поэтому, хотя в основу нашего исследования будут положены оригинальные стихотворения, мы постараемся максимально использовать остальной материал, чтобы картина поэтического творчества Луиса де Леона оказалась максимально полной.
Среди прозаических сочинений фрай Луиса наиболее известны два – трактат "Совершенная супруга" и диалог "Об именах Христа", который, "хотя и не завоевал столь высокой популярности в народе, как "Совершенная супруга", с лихвой компенсировал это высокой оценкой самой искушенной и ученой публики в Испании и за ее пределами, что позволяет назвать его одной из вершин христианской литературы всех времен и народов"[19].
Вторым, не менее важным, критерием отбора является значимость исследуемых нами сочинений для развития испанской литературы. Это касается, прежде всего, прозаических трудов фрай Луиса и сразу же выводит за рамки нашего исследования "Совершенную супругу", равно как и луисианские толкования Библии. Эти сочинения не оказали особого влияния на становление испанской художественной прозы, несмотря на широкое хождение "Совершенной супруги" среди читателей того времени.
Популярность трактата вызвана, главным образом, злободневностью и близостью читателю его центральной темы – места и обязанностей женщины в обществе, в семье, воспитания жены-христианки. В этом плане "Совершенная супруга" нашла отражение в сочинениях современников Луиса де Леона и писателей последующих поколений, в том числе, у Сервантеса-прозаика. Однако вклад этого сочинения в формирование именно художественной прозы – задача весьма актуальная для испанской литературы того времени, – не столь велик.
"Имена Христа", напротив, не только получили широкий резонанс среди гуманистической элиты Испании, но и оказали влияние на формирование литературного языка и прозы. В этом плане "Имена Христа" Луиса де Леона стоят в одном ряду с такими принадлежащими к разным жанрам произведениями, как анонимная "Жизнь Ласарильо с Тормеса", "Диалог о языке" Х. де Вальдеса, "Дианы" Х. де Монтемайора и Г. Х. Поло, "Жизнь" Терезы де Хесус. Сервантес-прозаик учился писать по-кастильски именно у Луиса де Леона.
И, наконец, мы будем также исходить из бахтинской идеи жанровой "завершенности" произведения, его глубинной тематической целостности. С этой точки зрения диалог "Имена Христа" (его жанровое и стилистическое своеобразие, действующие лица, пространственно-временные отношения, хронотоп, в котором развивается действие диалога) кардинально отличается от других доктринальных сочинений того времени как диалогического, так и экзегетического характера.
Еще одной проблемой, непосредственно связанной с поисками критерия "литературности" прозы Луиса де Леона, является проблема символичности луисианского творчества[20]. Нами будут проанализированы сквозные образы-символы, проходящие через поэзию и прозу Луиса де Леона, их источники (библейская традиция, неоплатонизм, эразмизм, античная и национальная поэтические традиции) и их отражение в поэтических и прозаических сочинениях фрай Луиса.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. В первой главе дается общая характеристика культуры испанского Возрождения. Мы старались воссоздать тот историко-культурный контекст, в котором формировалось творчество Луиса де Леона. Здесь представлены основные течения испанской духовной жизни XVI века и особенности культуры этого времени. Вторая глава диссертации посвящена анализу поэтического творчества Луиса де Леона – ее источников, жанрового и тематического своеобразия. В третьей главе анализируется центральное прозаическое сочинение саламанкского гуманиста – диалог "Об Именах Христа".
К работе также прилагаются: перечень основных рукописных сводов и печатных изданий поэзии Луиса де Леона (Приложение 1), изложение основных принципов датировки и классификации поэтических сочинений Луиса де Леона (Приложение 2), графическое изображение строения художественного мира Луиса де Леона (Приложение 3), изложение современного состояния проблемы генезиса диалога "Имена Христа" (Приложение 4) и перевод значительной части первой книги "Имен Христа" ("Посвящение", главы "Об именах в общем", Отрасль", "Лик Господень", "Путь", "Пастырь" – Приложение 5) с комментариями.
[1] "A la salida de la carcel" в пер. М. Донского, В. Парнаха, И. Шафаренко, Б. Дубина; "Cancion de la vida solitaria" в пер. И. Шафаренко, Б. Дубина; " Noche Serena" в пер. И. Шафаренко, Б. Дубина; "A Francisco de Salinas" в пер. И. Шафаренко, Б. Дубина; "A Felipe Ruiz" ("Que vale cuanto vee..") в пер. И. Шафаренко, "A Felipe Ruiz" ("Cuando sera que pueda…?") в пер. Б. Дубина; "En la ascension" в пер. Б. Дубина; "Profecia del Tajo" в пер. Б. Дубина; "En una esperanza que salio vana" в пер. Б. Дубина, а также несколько сонетов в пер. Ю. Верховского и Вс. Багно. Среди изданий, включающих произведения Луиса де Леона-поэта, особо следует отметить книгу "Испанские и португальские поэты, жертвы инквизиции" (Л.-М., Academia. 1934), книгу "Европейские поэты Возрождения" (М., 1974), а также "Поэзию испанского Возрождения" (М., 1990).
[2] Не случайно известный испанский исследователь А. К. Вега полагает, что недостаточно говорить о Луисе де Леоне, как о великом поэте и создателе литературного кастильского языка. "Это лишь часть – главная часть, если Вам угодно, но все же лишь часть его бьющей энергией и мощью индивидуальности. И чтобы охватить эту индивидуальность во всем ее величии и многогранности, необходимо узнать Луиса де Леона как философа и богослова, как библеиста и юриста, как преподавателя и оратора, как аскета и мистика, как клирика и моралиста, как гуманиста и филолога, поскольку именно таким и был этот уникальный и поистине выдающийся гений" (см.: Vega A. C.Fray Luis de Leon // Historia de las literaturas hispanicas. T. II. P. 586).
[3] Некоторые исследователи называют в качестве даты рождения Луиса де Леона 1528 год. В пользу первой даты говорит эпитафия, написанная в XVII веке Томасом Эррерой, которая гласит, что Луис де Леон скончался 23 августа 1591 года в возрасте 64 лет.
[4] Как отмечает К. Куэвас Гарсиа в примечании к изданию "Имен Христа" Луиса де Леона, степень магистра (исп. maestre) на факультетах изящных искусств и теологии была равнозначна в те времена степени доктора права (как гражданского, так и церковного) и медицины (см.: Fray Luis de Leon. De los Nombres de Cristo. Madrid, Catedra. 1997. P. 59).
[5] О роли "новых христиан" в испанском Возрождении см. работы А. Кастро (Castro A. El pensamiento de Cervantes. Madrid, 1974), Х.-Л. Абельяна (Abellan J.L. El erasmismo espanol. Madrid, 1982). Мы также остановимся на этой теме в первой главе диссертации.
[6] Подробнее о том, кто входил в саламанкскую поэтическую школу см.: Cuevas Garcia C. Fray Luis de Leon y la escuela Salamantina (Seleccion). Madrid, 1982. Очевидно, однако, что ни о какой литературной школе в современном понимании этого слова здесь не может идти речи: широта разрабатываемой тематики и мотивов свидетельствует о том, что гуманистов Саламанки объединяли скорее дружеские отношения и общие творческие интересы, чем литературное родство, которого требует современное понятие поэтической школы.
[7] Никакой награды эти сонеты не получили. Подробнее о поэтических конкурсах Саламанки см.: Lopez de Toro J. Los poetas de Lepanto. Madrid, 1950
[8] Для нас данное сочинение интересно не только своими практическими советами для испанских женщин того времени, но также и тем, оно было впервые опубликовано вместе с первыми двумя книгами "Имен Христа" (Саламанка, 1583 г.).
[9] В дальнейшем "Имена Христа" издавались: Salamanca, 1603г., Salamanca, 1605г.; Barcelona, 1842г., Barcelona, 1885г.; Valencia, 1770г.; Madrid, 1855г., Madrid, 1907г.; Paris, 1862. Среди современных изданий следует отметить трехтомное издание с критической статьей и комментариями Федерико де Ониса (Madrid, La Lectura. 1914-17-22), трехтомное издание под редакцией падре Мигелеса (Madrid, Apostolado de la Prensa. 1923), издание под редакцией Феликса Гарсиа с его же комментариями и вступительной статьей (Madrid, B.A.S. 1944) переиздано и дополнено в 1951г., полное собрание сочинений в двух томах (Madrid, Espasa-Calpe. 1958), переиздано в 1967г., издание под редакцией Кристобаля Куэваса Гарсиа с его обширным "Вступлением" и комментариями (Madrid, Catedra. 1977), издание Антонио Санчеса Самарреньо, который использовал при работе все четыре известных современных издания “Имен Христа” (Ф. де Ониса, падре Мигелеса, Ф. Гарсиа и К. Куэваса Гарсиа, Madrid, Espasa-Calpe. 1991).
[10] Ей же посвящено "Изложение Книги Иова".
[11] Назовем основные из них: Bataillon M. Erasmo y Espana, estudios sobre la historia espiritual del siglo XVI. Mexico, 1979; Ausensio E. El erasmismo y las corrientes espirituales afines // Revista de Filologia Espanola. 1954. P. 44; Groult P. Los misticos de los Paises Bajos y la literatura mistica espanola del siglo XVI. Madrid, 1976; Hatzfeld H. Estudios literarios sobre mistica espanola. Madrid, 1968; Sainz Rodriguez P. Introduccion a la historia de la literatura mistica en Espana. Madrid, 1984; Marquez Villanueva F. Espiritualidad y la literatura en el siglo XVI. Madrid-Barcelona, 1968; Gomez J. El dialogo en el Renacimiento espanol. Madrid, 1988.
[12] Назовем основные из них: Vallejo G. Fray Luis de Leon. Su ambiente, su doctrina, huellas de Santa Teresa. Roma, 1959; Guy A. El pensamiento filosofico de fray Luis de Leon. Madrid, 1960; Guy A. Fray Luis pensador // Luis de Leon: aproximaciones a su vida y su obra. Santander, 1989; Alvarez Turienzo S. Perfil humano e intellectual de fray Luis de Leon // Fray Luis de Leon: aproximaciones a su vida y su obra. Santander, 1989; Repges W. Para la historia de los nombres de Cristo: de la Patristica a Fray Luis de Leon // Thesaurus. Bogota, 1965. T. XX. № 2. Pp. 325-346.; A.C. Vega. Cumbres misticas. Fray Luis de Leon y San Juan de la Cruz (encuentras y coincidencias). Madrid, 1963; Vega A.C. Fray Luis de Leon y San Juan de la Cruz // Studia philologica. T. III. Madrid, 1963. Pp. 563-572; Salinas P. Fray Luis de Leon and San Juan de la Cruz // Reality and the poet in Spanish poetry. USA, 1940; Arauz de Robles S. Lope de Vega y Fray Luis de Leon desde el humanismo hispanico. Madrid, 1971; Vossler K. Fray Luis de Leon. Madrid, 1960; Duran M. Luis de Leon. New York, 1971; Habib Arkin A. La influencia de la exegesis hebrea en los comentarios biblicos de fray Luis de Leon. Madrid, 1966; Cuevas Garcia C. "Los nombres de Cristo" como dialogo culto renacentista // Cuadernos de Investigacion de Literatura hispanica. Madrid, 1980. № 2-3. Pp. 447-456; Fernandez Marcos N. "De los Nombres de Cristo" de fray Luis Leon y "De arcano sermone" de Arias Montano // Fray Luis de Leon: aproximaciones a su vida y su obra. Santander, 1989; Pabon Nunez L. Tres meditaciones sobre Fray Luis de Leon. // Thesaurus. Bogota, 1965. T. XX. № 2. Pp. 241-296; Lazaro Carreter F. Fray Luis de Leon: "el cual camino quiso yo abrir"(el numero en la prosa) // Nueva Revista de Filologia Hispanica. Mexico, 1980, T. XXIX. Pp. 262-270; Piccus J. Fray Luis y la figura del tetragramaton en "De los nombres de Cristo" // Hispania. Wallingford-Appleton, 1972. № 55. Pp. 848-856. Ссылки на авторов и изложение их точек зрения по отдельным проблемам луисианского творчества будут сделаны нами по ходу работы.
[13] См., в частности, работы Л.М. Баткина "Замечания о границах Возрождения" (в кн.: Итальянское Возрождение: проблемы и люди. М., 1995), "Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления" (М., 1978), речь о которых пойдет в первой главе диссертации.
[14] Burke P. The European Renaissance. Centres and Peripheries. Oxford, 1998.
[15] Ibid. P.13.
[16] Ibid. P. 9
[17] Guy A. El pensamiento filosofico de fray Luis de Leon. Madrid, 1960, P.30
[18] Описание основных рукописей и изданий поэзии Луиса де Леона см. в "Приложении 1". В "Приложении 2" изложены различные подходы к датировке и тематической классификации луисианских стихотворений.
[19] Guy A. Op. cit. P. 30.
[20] Вслед за М. Н Соколовым мы считаем, что искусство Ренессанса, как и всякой другой эпохи, глубоко символично. "Сверхважной, собственно ренессансной проблемой предстает проблема скрытого символизма, выявленная современной иконологией; новизна тут состоит в том, что символическое маскируется под чувственную действительность – не просто предметно явленную …, а иллюзорно изображенную в произведении" (см. М.Н. Соколов. Мистерия соседства, М. 1999. С. 125 и далее)
