Борис Успенский

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ РАЗЫСКАНИЯ В ОБЛАСТИ СЛАВЯНСКИХ ДРЕВНОСТЕЙ

(Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского)

К оглавлению

XVI. “МЕДВЕДЬ” И “МЕДВЕДИЦА” КАК НАИМЕНОВАНИЕ УЧАСТНИКОВ СВАДЕБНОГО ОБРЯДА (к с. 103)

Названия медведь и медведица в восточнославянском свадебном обряде в первую очередь характерны для жениха и невесты или же для новобрачных; соответственно дружка может именоваться медведником. Так, например, медведем называется жених в белорусских свадебных песнях:

Между тем невеста здесь именуется медведицей; когда свадебный поезд приезжает в дом жениха, свахи поют:

163

Так же называется новобрачная и в великорусских свадебных песнях:

Ср. белорусскую купальскую песню:

Соответственно в Казанской губернии, “когда новобрачные после венчанья входят в дом, молодая, переступая порог, говорит:

„Не медведя в дом ведут, а полную хозяйку"” (Зеленин, 1914— 1916, с. 545), а в цитируемом в § III.5.4 наст. работы псковском свадебном приговоре молодые именуются “мохнатым зверем” (Зеленин, 1914—1916, с. 1131).

В свою очередь, невеста может называть медведем и медведицей свекра и свекровь. Так, в пошехонском плаче невесты последняя рассказывает, как она увидела в лесу медведя с медведицей, которыми оказались свекор со свекровью, а также “змея со змеятами”, которыми оказались деверья с золовками:

164

Ср. вологодский свадебный причет, где невеста называет свекра и свекровь медведями, а других членов семьи жениха — волками и сороками:

В этом же плане необходимо трактовать и частушку:

Аналогичные представления распространяются и на сватов, ср. поговорки: “Коли сваты не косматы, ня йдитя у хату”, “Сваты, коли ноги косматы” (Добровольский, 1914, с. 350), а также частушку:

Отсюда в Вологодской губернии “убитую медведицу признают за невесту или сваху, превращенную на свадьбе в оборотня” (Зеленин,

 165

1914—1916, с. 259). Ср. примету: “Медведя видеть во сне предвещает женитьбу или замужество” (Балов,1891а, с. 210), а также подблюдную песню:

О соответствующей роли медведя при гадании см.: В. Смирнов, 1927, с. 70, № 465; Никифоровский, 1897, с. 184, № 1401.

Мотив выхода замуж за медведя широко представлен в сказках (см., например: Зеленин, 1915, с. 69—70, № 16); особенно знаменательны в этом плане факты реального отдания непорочной девицы в жены медведю (Иванов и Топоров, 1965, с. 161, примеч. 311). Соответствующий ритуал явно отражает миф об отдании девицы Змею. Ввиду отмечаемого в § III.5 наст. работы объединения медведя и лешего, заслуживает внимания представление о том, что лешие похищают девушек себе в жены (Богатырев, 1916, с. 49; ср.: Афанасьев, 1957, № 374).

Остается добавить, что наименование невесты медведицей отмечается и вне славянского ареала. Так, “в Аттике, в местечке Bραυρωυ, κуда по преданию Орест принес статую Таврической Артемиды и где содержали в честь богини ручную медведицу, совершали и так называемые Вραυρωυια λибо `αρχτεια θ `Aιφιοπια, β которых принимали участие лишь девушки от 5 до 10 лет, в одежде шафранового цвета, которую схолиаст Аристофана объясняет: μιμησιζ τηζ άρχτου. Ρамый обряд посвящения назывался: άρχτευιν, άρχτσυσαι, οосвященные девушки — άρχτσι = μедведицы; афинянки, прежде чем выйти замуж, должны были быть „медведицами", подвергнуться μιμησιζ τηζ άρχτου...” (Βеселовский, 1883, с. 449).