К Отцу от Тебя душа и душа, переселение душ разноцветных, нагих в снег, в дожди, в бегство детей с войны Воскресений в довоенное Царство небесное, в шерсть ангела шестипалого, в шевеление шерсти многоочитой, в шествие Девы с Младенцем по лествице пушистой.
Сошла с Креста, дождалась душа Воскресения Твоего, провожала Тебя Воскресать, была с Тобой, и не стало её, превозмог душу к Кресту любовью, вернулся на Крест, отшатнулся, шагнул в любовь, изведав к душе любви, не Воскрес Ты, Воскресла душа Твоя, перестала победы ждать над Крестом Твоей, не верь ей.
Красота души, простота жалит власть, искажает Царства небесного над Воскресением листьев, травы, деревьев.
От Тебя, от Отца жаждет страстных желаний неутомимая душа Марии.
С войны на войну бежит от жизни трус.
Страстно в случайное душа бросается, она распадается на Царство небесное и Воскресение, спасаясь от смерти.
К деторождению не способны ни плоть, ни душа, только к Воскресению Твоего Отца.
Проносятся солнца, неподвижны лучи на вершине горы.
Вогнутый гром, выпуклая гроза, вихрь листьев в горах, равновесие Царства небесного и Воскресения.
Светит месяц, погасает луна, сияет гора месяцев, лун, на севере юг, на западе восток, за облаками дождь.
Не завтра война, не вчера, не сегодня, пока не остановится.
Терпение Воскресения, нетерпение небесного Царства, ветер тишайший.
Обретает душа от себя избавление в Царстве небесном.
Душе наказание Царство небесное за страсть к Воскресению.
Море ладья, горы паруса.
Истекают соком любовным и страсть, и покорность.
Тёплое солнце, полное молоком, у звёздных холодных ворот становится, ждёт.
Куколка утро, бабочка ночь, облачко любовь.
Мотыльки ночные птицы, утренние птахи бабочки, хрупкая страсть безудержного бесстрастия.
Стыдливость любви, Ты и не Ты.
Окружена гора звёздами, поясами солнца, развяжутся пояса, завтра настанет вчера, вчера настанет сегодня, ласточки, чайки над морем.
Сквозь горлышко узкое солнца в ночь звёзды.
В уединении от Царства небесного Воскресение пляшет, вертится.
Расселяется Воскресение по Царству небесному, пока не исчезнет Царство, ласковое чудовище за горами, за морем.
Спасается Царство небесное самостью Воскресения.
В горном сверкнёт ручье, море вернётся к реке.
В море дождь волнами с облаков.
От дождя у камней над скалами тяжелеют плечи покатые.
В ямку ласточки, в стрижа лабиринт капля дождя на крылах стрекозы.
С радуги капли дождя на чайку в горах.
В море остров дождя плывёт по волнам.
Ветры палящие небо ясное тенью радуги лунной, на закатных звездах сияет луна в сверчках, в светлячках, в вечерний час по ночам под утро.
На камень с камня гора к орлам поднимается.
Падают камни с горы, воспаряют они над горой, из тумана в дождь камень чёрный, из дождя в снег камень белый, не останавливается камней сердце.
Волны тяжёлые гонят лёгкое море.
Моря подножия радуги крабы, рыбы, дожди на вершине горы.
От ночи до утра далёкая гроза.
В горы уходит вольное море.
По тропинка лесным, голубым морские ладьи.
Вечнозелёное небо жёлтое, горное.
Оснежено светлое облачко горное дождём с моря.
На горах с вершин уносимых ветрами морскими зияют дубки гроз из листьев громов.
В море закат до утра, до ночи рассвет, тонок лёд, лёгок снег.
Море на солнце светится снега хлопьями, дождя каплями на звездах, ветер в горах.
Кактусы, пальмы, ромашки, ёжики в ракушках колокольчиках.
Слабые в небесном Царстве Отец, Младенец, Мама до себя сильных себя дожили, сплелись воедино беззащитные в Воскресений чужих постелях.
Царства небесного раковина колеблемая крабами Воскресений.
У подножия Воскресения останавливается небесное Царство крошечное.
Рассыпается Царство небесное на Воскресения Отца, Девы в мечтах о Младенце.
Равноудалены Мама, Отец, Сын от Воскресения души.
Ради Тебя оставляет душа Мать и Отца.
Победители войны рай, ад любви.
Пока не Воскресла душа, взгляд она в Царстве небесном останавливает на теле.
Скорбей о Царстве небесном Воскресение вестник душе от страстей.
Душа за пределами небесного Царства Воскресла.
Отец, Дева дети Младенца.
Воскресение бездна, оно мост через пропасть небесного Царства, лествиц стайкой с моста Дева тело Отца, Младенец душа.
Воскресает душа от Девы, от Младенца, от Отца в скопление небесных Царств бессемейная семья Воскресений.
Снег, освещённый дождём по течению моря плывёт.
Плоть, душа приходят за мной без Тебя.
Горой над звёздами встаёт солнце.
Горами оплетена лоза виноградная скал.
Гора пушистая за скалами мшистыми.
Марию, Отца от ада, от рая Сын избавляет.
Светлее Воскресения душа здесь и сейчас.
Дети на войне, месяцы на луне.
На горах волна скал.
Молниями с луны ночи, дни.
Приносит Ребёнка в жертву Дева Отцу в Воскресений лесу.
Клубятся громы туманом молний.
В звёздах колодец глубокий солнце.
Над солнцем днём ночная радуга звёзд.
Солнце перевёрнутая вершина звёзд над ним.
Звёзды зёрна в колосе солнца.
Не душа, не тело, Воскресение последствие Царства небесного.
Царству небесному открывается Воскресение, не душа, не тело.
Лес на горе светлее камней.
Солнце лесное на гору восходит.
Звёзды ночные светлы, сходит солнце лесное с горы.
С солнца поднимается звёзд стайка.
Солнца лучи на звёзды легли.
Ниши свободные души, плоти.
Блики любви души во плоти.
Со скалы на скалу бабочки перелетают, тропинка петляет внизу.
Уединение истлело, простирает сильные ветви к владенья в Царстве небесном своим.
В Царстве небесном томление, не раскаяние.
Успокаивается скиталец по Царству небесном, останавливается Воскресение, исцеляется сердце.
Как бы ни была высока волна Воскресений, многие волны из Царства небесного волны не достигнут.
От великой тоски стайки отчаяний в прах рассыпаются.
По ту сторону Царства небесного из ада, из рая вдруг Воскресение.
На горе Воскресения луга Царства небесного.
С огненных гор холодные молний потоки.
Наказание Воскресению Царство небесное, не душа, не тело.
Весенние, летние, осенние, зимние цветы на горе, шишки.
По утрам к звёздам, по ночам к солнцу поднимаются горы.
Ни Деву, ни Сына не пощадит Отец, не защитит, простит.
Царства небесного сторожа от Воскресения душа, тело.
Раскачивается гора, вершина горы недвижно стоит.
На звёзды с горы солнце летит.
Солнцу ночью светло в звёздах.
Не деятельно умаление, праведность смирения Царства небесного в страстях Воскресения Отца от Девы к Младенцу.
В Царство небесное душа ускользает от Воскресения.
В пальмы ветвях гора в облаках.
Утро верхушка полуденной тучи.
Море тень облаков на горе.
В тишине на рассвете в горах глядят ящерицы на закат.
Столько у солнца рассветов, сколько звёзд в ночном небе.
Ночью холодной горной тёплые звёзды над морем.
Кричит над горами птица морская.
На острове в море сосны, ёлки, ёжики, снегири, синицы, дожди в снежинках.
Царства небесного красота, не Твоя, скрывает Отца.
В Твоей красоте Воскресение, не Отец.
Воскресение тело Отца, небесное Царство душа.
Царства небесного тени душа, тело, не Воскресение.
Скрытые уголки Царства небесного душа, тело.
Поднимается солнце над морем по звёздам в горы.
Одни едины Царство небесное и Воскресение, пока ни души у Тебя, ни тела.
Ни душа Твоя, ни плоть, только Ты от Отца Твоего, не они.
В Царство небесное за время Воскресения душа, тело не раз возвращаются, Тебя оставляют.
В горной тиши море шумит.
Отзвук моря облако горное.
Лёгкая рябь по высоким волнам.
Сердце миг встречи тела, души.
Мерцают звёзды на ярком солнце.
Горы колокола язык море.
Солнце ясное, волны горизонтальные, море вертикальное.
Вероятность небесного Царства, относительность Воскресения души, тела.
Колобок радуг, солнце по звёздам катится.
В море свозь гору можжевельника корни.
У Отца, у Тебя не одна судьба.
Вместо Тебя у Отца тело, душа.
По каплям в Отца вливает Тебя душа.
Ты возник в Деве из утешения души телом.
Тебя избавляет Царство небесное от Воскресения.
Опустошает Тебя любовь Отца, не плоть, не душа.
Небесного Царства томление по Воскресению искупление души, тела Твоим рождением от Девы, не от Отца, пресыщение телом душа.
Отца правда о небесном Царстве Тебе здесь опасна.
Душа, тело преображают Царство небесное, не Воскресение.
В звёздную высь пчёлы, осы, шмели.
На рассвете лучей девственный лес.
Звёзды опора горному солнцу.
Солнце панцирь морской черепахи, звёзды ласты.
Молнии белый вол по снегу в дождь.
Из глубокого моря свет на высокой горе.
Громами, молниями радуги с моря озаряют горы.
От Сына любви к Младенцу себе родился Отец.
У Девы во чреве в Царстве небесном развивается плод, Отец мальчика ждёт.
Из Воскресения прошлого Твоего вернётся плоть за душой, не за Тобой.
Далеки от действительности в Царстве небесном душа, тело.
Не оставляют, Тебе маленькому сострадают Отец, Дева, не Царство небесное, не Воскресение.
В горных звёздах островок солнца.
С солнца дожди на звёзд островки.
Солнце море, звёзды волны.
Над морем туманным горы волнами.
В ясные горы туман с моря.
В ночных горах тропинка туман.
По каменистому руслу реки, по лугу бегут ручьи на вершину горы.
Царство небесное в капельках Воскресения, не душа, не тело.
Тебе доверился Отец, не телу, не душе.
Дно морское в озере горном.
Громовой молний хохот, танец туманов в радуге над горами.
Ты щит Царства небесного от Воскресения, в щите стрелы души, тела, копья из Отцовского дома в Твоё ложе.
Не плоти Твоей, не душе, только Тебе делает больно Отец.
Любовь Отца, не плоть, не душа после Тебя.
Не забрать Тебя, не оставить Отец дерзает.
Ни зла, ни добра Отец не творец.
Мама, Отец, Младенец агнцев семейство.
В горах на рассвете ласточки разноцветные.
По морю дождь капель с летящих волн.
По скалам в горы поднимается море.
В Царстве небесном далеки от Тебя едины тело, душа.
На диких вершинах Царства небесного душа, тело, не Воскресение.
Ночи длинней на высотах дней.
Способны на зло, на добро душа, плоть.
Душа куколка, бабочка плоть, кукушка поёт соловьём.
Солнце, луна, звёзды берега моря.
Царство небесное в чарах Воскресения, не душа, не тело.
Из солнечного песка звёздная растёт гора.
Ловит рыбу медведь на горе до быстрой звезды в высокой реке.
Горных орлов и баранов бездонные взгляды.
Воздухом дышат горным рыбы в море.
С моря ветер кров тишине горной даёт.
Рассветы лугами, лугами закаты в васильках и ромашках, на белой горе снег голубой, не в небесное Царство домой.
Не вчера, не завтра, сегодня придёт из детства Царство небесное за плотью, душой, и не только Оно.
Лилии отцвели, цветёт куст роз из разлуки с морем, с горой, за изгородью пиний, в оливах цветы раскрылись иван-чая ласточек в чайках.
С чёрной скатились горы звёзд золотые шары.
Тают под солнцем снега на звёздах.
На снежных лугах закатов, рассветов лес на горах.
Оставили силы Отца и Сына, родилась Мария.
Опять и опять Сын рождается, Мария однажды.
Робкая печаль о плоти душа.
Звездам добрая гавань солнце.
Придёт за душой и плотью море глубокое крови Воскресений дождями с небесного Царства.
Расцветает Царство небесное под ласками Воскресений.
Царство небесное в поминовении Воскресениям, не душа, не тело.
Марии тело, душа сильнее к Сыну любви Отца.
Честнее, чище любви исповедование во лжи.
Дождя тень туман на горе.
Твоя власть над Отцом передвигает громаду небесного Царства.
В пустыне морской дожди с гор.
Гром, гроза оттенки дождя под снегом в горах.
Моря дерева, волны листва морей на скалах высоких дождей.
Из Царства небесного не раз Отец отпускал Тебя в никуда Воскресать, не плоть, не душа.
В Царстве небесном душа Твоя, тело, ни Отца, ни Девы.
В небесном Царстве без ада Тебе страшно.
Твоей крови Отец не пролил, Воскресение неволит Тебя в Царстве небесном, не душа, не тело.
Для Тебя от Отца ад, рай, не плоть, не душа.
Воскресение от Отца, спасение от Тебя.
Пока Отец от Тебя не исчезнет, ни душа, ни тело не Воскреснут.
До Царства небесного трава поднялась густая по веточкам рая, ада.
Граната ветвь в тумане на горе.
Заслоняет гора туман от дождя.
На ласковых скалах куст ромашек колюч.
Звёзды сосцы солнца в ночи.
От орла по снегу поднимается ветер.
Со льдистой вершины гора прозрачна снегам.
Орёл днём мотылёк ночной.
Совы горы вершины птенцы.
На горах островки гнездятся вершин.
На гору высокую поднялась вершина горы по следам каменистой реки.
Опускаются звёзды, поднимается солнце к звездам, созревает гора.
Дикие возле Тебя плоть и душа, животные в дар от Отца.
На недвижную траву с листьев легла шевелящаяся роса.
Водопад медлит, продлевает своё падение горным безветрием.
На горах безветренных камни певчие по ручьям, по рекам.
В горах гигантских прячутся камешки счастья маленькие.
По суровым горам плоти душа бредёт возле Тебя по камням, по камням, и всякий камешек горный Отца домик.
Молнии пепельно-серые с чёрной горы сошли на белую.
Звездам по утрам сверкает гора.
К луне гор месяц челнок.
Душа в Воскресении грезит о теле, не о Царстве небесном.
Всякую скорбь душа, плоть преодолевают, не расставаясь, не Воскресая.
Луна по утрам поднимается к солнцу, падают с неё звёзды.
Здесь и сейчас в небесном Царстве душа тело взламывает рогами гневными быка Воскресения жертвенного Младенца из чрева Девы.
По горной реке в море ветер оттепели.
Цветов горных россыпи по мостику облака к морю.
Сходятся тёплые ветры из моря, из реки в ледяные ручьи с вершины горы.
С Мамой играет Сын в снежки тела, души.
На Небе последнем тесно душе в теле.
В Царстве небесном встречает Тебя, разлучается с телом душа.
Спасается телом душа без Тебя.
К громам, к молниям поднимает дождь облаками гору.
После плоти, души вдруг ниоткуда чувство с Тобой судьбы.
В дождь на горе солнечный снег.
Светло под дождём с горных лугов.
Ввысь глядит на себя тень на горе орла.
В уголке солнечном на горе глубже снег.
Гулкие, чуткие корни дуба горнего.
Одновременное души, тела на Небо последнее, маленькое самое, избыточно Воскресения прикосновение к Деве здесь, к Младенцу сейчас в мечтах о счастье Отца.
Море коршунов на горах вглядывается в глаза орла островка.
Восход солнца в сотах пчёл горных.
Из горлышка узкого солнца утро.
Гор по утрам ловкая простота.
Звёзд толчея в солнца лучах.
Вершины души в сердцевине горы.
С горы недвижно висит нить вершины в ночи.
Солнце с гор дождём звёзд.
Плоти с душой сходство с Тобой, но Ты без них не одинок.
На луга у вершины горы радуг легли серпы.
Под личин тысячью в радугу прячется агнец.
Туман на горе в камышах лучей.
Стоят на горах шалаши радуг ночных для радуг дневных.
От дерева солнца ветви отходят закатов, восходов.
Над морем дожди гору возносят над волнами ввысь.
С моря на берег горные снеги бегут на рассвете по тонкому льду в полночь к утру.
Безмолвное небо горнее в шорохах, в шорохах облаков с моря.
Свободна воля Отца от Тебя.
Всех детей Отца до себя допускает Твоя отважная Мама.
Плоть исцеляет и прочь душа исчезает.
На синей скале из алой листвы распустились цветами плоды.
В теле, не в Царстве небесном равна душа Отцу Твоему, без Тебя Ему.
Воскресает душа опять и опять прочь из тела от палящего её плотского света.
Дерзость однажды, не навсегда Воскреснуть благоволение душе от бесстрастного её тела.
По ночам на горах рассветы качает луна в колыбели месяца.
На море легла, на волн острова горняя роса.
Закат на звездах, рассвет на луне, не темно, не светло, ни день, ни ночь, не плохо, не хорошо душе, телу в Царстве небесном на островке Воскресения.
Заново в небесном Царстве искусство нарождается в теле, в душе друг друга предчувствовать не на небе, не на земле.
На вершине горы в дожди камешки гладкие с глубин морских.
Взаимной любовью проникнуты горы дикие.
Зверь с желтоватой шкурой на горе предрассветной, подлунной.
В Царстве небесном весна, лето, зима, осень, подснежники, крокусы, колокольчики, сосны, ёлки в ромашках, как же страхом перед бесстрастным небесным Царством прекрасно счастье, из дома уйдя навсегда, домой возвращаться с Тобой иногда.
Странница гладь морская по волнам в небеса поднимается.
Море холодное соткано волнами тёплыми.
На морях лугах, на цветах волнах капли дождя.
Моря многие, многие волны тела, по волнам, по волнам душа к берегам.
В семье берегов и волн первенцем моря лицо.
Великолепие рая, ада в неприметном небесном Царстве.
Хотела бы плоть Воскреснуть по-другому, если бы душа иначе могла.
Нежданно-негаданно в небесном Царстве прежнее тело душа встречает.
В нищете добровольной по Царству небесному душа добытчица гибкой плоти странствует неустанно туда и обратно от мёртвого тела к телу живому и нигде не имеет дома.
Жизнью без Тебя испытывает душа в Царстве небесном себя.
На маленьком самом небе последнем стада Воскресений ангелов павших свободно пасутся днём, утром, вечером, ночью, тело без плоти, душа без души, разве с ними Ты не один?
Туманами горы согревают море.
В море потоки молний, громов в дождь с гор.
В мечтах на горах пропадает судьба.
На горных отрогах кущи цветущих роз под кипарисами на скалах осыпанных дождями, снегами, молниями, громами, радуги лепестками.
Сами ангелы проливают слёзы перед мечтами о небесном Царстве в гнёздах судьбы, не Воскресил Ты ни плоти, ни души, от одиночества освободил.
Ветер с моря взлетел на гору.
До звёзд рога горного быка.
Колокольчики звёзд звенят солнцу в горах.
По ночам на горах радуга черна, полосата луна.
Солнце с луны в прорубь звезды.
Из моря ночного лучи волн до звезды.
Море корову сосёт телёнок песок.
В Царстве небесном, едва Воскреснув, душа, тело заполняют собой сияющими пустоты зияющие между смертью и Воскресением Отцом и Тобой.
Пустота Воскресения в объятиях спасения плоти от тела, души от души, мечты от судьбы.
С неба к громам лествица гроза.
Тает град на горах под лучами дождя.
В дождя струях сияющих капельки града мерцают.
Снег на горе светлей под завесой дождей.
В Царстве небесном не имеют пределов дали рая, ада.
В жертву Тебя приняла от тела душа.
Лучи солнца приютили горы.
В Царстве небесном в уединении мечтают о Воскресении душа, тело.
Воют ветра, спокойна гора.
Царит Воскресение в низинах души, тела на самом последнем маленьком небе.
В Царстве небесном душа слабостью Твоей сильна.
В Царстве небесном Тебя Воскресению душа от Отца зачала и осталась одна.
Всякий день в Воскресений семействах многочадных первенцы родятся и умирают, умирают и родятся для бездетного Царства небесного, душа и тело.
Дальше и дальше гора, рядом пока небеса.
Безымянное небесное Царство во власти Воскресения, не душа и не тело.
Скалам, камням дала имена гора безымянная и в туманах растаяла.
Смерти Твоей победители Отец и Дева Мария, Воскресения Ты победитель.
Делает тайну смерти души нестыдной при встрече с душой небесного тела её.
Безответное, страшное, сладкое переживание своей случайности в небесном Царстве.
Тебя любя, пугается душа, Воскресая утратить себя.
Сама себе тело душа, Воскресая отчаянно.
Перед тем, как Воскреснуть позволяет душа себе не совсем умереть.
Душа и тело небесного Царства крыла, из рая, из ада в никуда летящего Воскресать.
Сопротивляются горы и звёзды заходу солнца в море.
Плоть мертва и провожает гулкую душу вовнутрь, не наружу.
Бесстыдства души и зрячие тела страсти, в небесном Царстве разгораются прежде они Воскресений своих.
Плоти муки участь души не вернуться и не уйти.
В Царстве небесном ни Отца, ни Девы, ни Тебя, и Воскресла душа, она навсегда, не насовсем ушла.
За границами Воскресения душа пленница беззащитного, маленького самого небесного Царства.
Жалко ангела падшего светлой душе, она от себя к Тебе спасает его и пропадает вместо него.
Сходятся два пути, Твой и души, пока Ты и она во плоти.
В Царстве небесном блаженство тело, душа ли оправданием преображают?
К солнцу родному светоносные звёзды и холодные к солнцу чужому.
Поврозь уходя из Царства небесного, на тайных дорожках с душа с плотью встретились вдруг и Воскресли чуть-чуть.
Плоть и душа болью сравнялись, пока порознь Воскресали.
Когда дни лгут, тогда они бегут.
Кроме плоти с душой, здесь кто-то третий с Тобой.
На горах расцветают радугами туманы.
С Тобой и без Тебя только любовь, не тело и не душа.
За пределами счастья и одиночества душа тело встречает своё бесплотное.
После облачка звёзд на горах солнце, росы, туман.
В небесное Царство двери Тебе отворяют тело, душа Твои и не смеют войти, затворить.
Зацвели и расцвела, разветвилась душа на Твои раскидистые тела.
В Царстве небесном тьма от Отца, в капельках света от Девы к Младенцу.
От мёртвой и от живой души любовью к ним Ты чист, не жив и не мёртв, не родился ещё.
На суде Страшном Тебе прощают тело, душа то, что ещё с Тобой не произошло, только с плотью и душой.
Невинные с Тобой удовольствия души и плоти, прежде они родились любви Твоей к ним, и сердец их Ты не остановил, счастливых искусил.
Несправедливость в любви Твоей и счастливая слепота к той душе, которая войдя в небесное Царство, остаётся с Тобой, не видя Тебя и любя, не любя себя.
В Царство небесное душа падшая попадает и страдает от Твоего милосердия, в любовь Воскреснув.
К Царству небесному душа слабая привязывается и разлучается та же душа, она сильная с Воскресением, пронизанная из рая, из ада светом любви к смирению, к неизвестности.
От небесного Царства душа отрешается, она на Него уповает при встрече со смертью, и прежде, и после неё, и радуется, и трепещет, ужели смирения ради перед ней своего, чтобы остаться с Тобой, утешить её и расстаться с собой?
Расцветает небесное Царство на островках, в оазисах тени Твоей струящейся из рая, из ада.
Когда душа Воскресает, она в себя погружается и Тебя оставляет в волнах Воскресения на брегах Царства небесного.
Ты, тело, душа, впереди Воскресения три одинаковых дня близнеца.
Жива душа в небесном Царстве тремя тела страстями, Воскресением, смертью, покаянием.
Моря из волн высоких вздох глубокий.
В семье Отца два ангела родились, тело, душа, а Ты один из них.
В Царстве небесном Тебя тело, душа украшают тяжелой своей красотой и легко оставляют её Тебе в пустоте Воскресения тела из тела, души из души в шуме гулком, в игрушечной тишине детей на войне.
Судьба тороплива, мечта терпелива.
В лесах небесного Царства, на диких полянах Воскресения и Рождества, в каждой ягодке гигантской земляники тело, душа ангелов невеличек.
И смерть, и Воскресение душе, они светлые душе искушения любовью к одиночеству.
В небесном Царстве гнездятся слева направо ангелы, справа налево демоны покаяния.
От ангела Сына родила Мария и показала Отцу, и позвала Отца к новорождённому, а пока звала, демоном белым ангел стал чёрный, чёрный стал демон ангелом белым, и не расстались они с Младенцем, летящие, светлые, спящие, вязкие твари, ливнями, ливнями исповеди любви неистовой, тихой в бесстыдстве молитвы.
В облике Твоём душа прячется от себя.
Не открывает небесное Царство облика Твоего душе, ни ей, ни Тебе.
Жизнь исповеди коротка, не нарушает она границ искупления ни души, ни тела.
От Воскресения родилось Вознесение тела без тела, души без души из молитвы и пустоты.
Когда душа утешает, тогда она искушает.
Храмы в Царстве небесном душа и тело, а молитва и Ты прихожане тайные их, пустых, невидимых, золотых.
Творишь молитву душе, и боится молиться душа Тебе, ни жить не смеет, пока жива, ни умереть она, пока мертва.
На кровавом закате горы к звездам, к солнцу нрава доброго.
Горнего солнца над морем зелёные склоны.
Плывёт по волнам море к берегам.
Белых гор голубые вершины с тёмно-фиолетовой серединкой.
Не из земли цветы на горах рождаются, от изобилия воздуха и солнца.
Гранита серого скалы на горах мраморных в оливках и эвкалиптах вперемежку с кустарником теней и снежинок.
Ни тела, ни души в молитве Тебе, не им.
Кричат петухи на горах и пастухи молчат.
Холодного солнца ночного тёплые тени звёзды вечерние.
Между высокой горой и глубокой землёй плоское небо живёт.
От звёзд к солнцу мостики горы.
Звёзды выпуклые, солнце вогнутое, горы ровные в огромном облаке.
Лиловые горы, голубые долины, зелёное море и очень тепло, и даже жарко.
Неловкость и почти ложность родину возвратить с чужбины любви к невыразимому.
Звёзды, солнце, луна стайкой холмиков по горам поднимаются в небеса.
Солнце нагое с горной звезды сходит в прорубь луны.
Ярится молитва в битве с пустынником, и боится её, и в любви он одинок и к злу, и к добру, гулкую слушает тишину.
О любви молитва она пустынника жена, с ним желанным и страшным, невыносимо прекрасная на маленьком самом небе последнем, по-детски бесстыдна, доверчива, и одна.
Ангелу в Царстве небесном и на земле бесу обрела душа от Тебя новые им тела, осталась сама в их телах прежних, и в любви спаслась, не Воскреснув.
Доброе око одно, око другое злое, а глаз третий на лице беса, он ангел заветный и ясный, ласковый и бесстрастный к очам тем горящим, светлым в стайке судеб Невест Неневестных в небесном Царстве, в монастыре туманном.
Невинное удовольствие плоти не быть и тревожить.
Гигантская птаха туман в каплях дождя.
Молитва телесная погибшей душе утешение.
Мёртвую плоть отмолила душа живая, и отвалился камень молитвы с души, и разбежались от камня по аду, по раю круги разлапистые пустоты.
В Царстве небесном у тела престола два, Воскресение и душа.
Скатилась с горы снеговая огромная молния шаровая по грозам дорожкам, по тропинкам ветвящимися дождями, туманами, радугами.
Бодрствует душа, не тревожит сна она спящей молитвы тенями любви и бесстыдства.
Кап, кап душа.
Вчера гора родилась, солнце горное родилось сегодня.
Закат и рассвет врата поднебесному солнцу в небесные горы.
Фыркают и мычат волы на горах, и стоит тишина.
Солнце клубок лучей и долгая нить из клубка луна в морей завитках звёзд и земли на горах.
В скит любви из монастыря схимница молитва вырвалась из когтей жизни в монастыре, ибо монастырь, он искуситель молитвы многоодинокой зовом из дома единственного, ибо зверь монастырь длится и длится когтистый, и стоит у дверей гибких и приоткрытых молитвой Тебе, не телу и не душе застигнутым.
В любви счастливой к несчастливой жизни таится сокрытие стыдное сильной души от молитвой души обессиленной.
В дождь висит над высокой горой низкое эхо снежных лугов, и звенит у краёв колодца ведро.
Звёздам темно на заре, солнцу светло на горе.
Солнце роса звёзд на горах.
Сколько сегодня над солнцем ночей, завтра столько под звёздами дней.
От себя в любви пустоту молитва оставила гулкому, тихому счастью, неотвратимому искусителю молитвы любовью к дожитию многих и многих жизней души, созданных из пустоты, из одиночеств сотканных плотью свободной от душой прожитого кротко, невольно, невидимо и на родине, и на чужбине, за стеной лодочкой в монастырском вихре.
Вершины горы в неподвижных снежинках на гибких, дождливых дельфиньих спинах.
Мшистые скалы в дожде радуг клубятся в плюще туманном.
Росистая тает гора в глубоких снегах на дождливых высоких лугах.
Трепет любви перед смертью смелее, светлей, безмятежней.
В Царстве небесном священники душа и тело.
Веселятся вместе в небесном Царстве душа и тело на радостном празднике встречи и расставания.
Одновременно в мёртвом теле жива, в теле живом мертва одна и та же душа, уходящая в никуда.
Ты спаси себя сам, возвратится душа Твоя, ничья от Отца.
Молитвами Сына жив Отец у Марии в душе.
Погибла душа, для Тебя сотворила она из ничего Отца Твоего.
Перед смертью зависит душа от Младенца, после смерти зависит душа от Девы и от Отца.
Неверность прекрасная, неуверенность страстная.
Душа разрушает Тебя любовью к с Тобой одиночеству.
Тайна судьба, явь мечта.
Прежде здесь, следом в Царстве небесном Дева родила Младенца.
Умирает душа, спасает она тело от смерти, безучастная, трепетная, чужая, светлая.
Осторожная плоть, душа случайная, пустота густая, прозрачная.
Вселяет живая душа в мёртвую плоть усталость и веру в веселие смерти.
Судьба повторяет мечту, и мечта убивает судьбу.
Отца искушают Тобой и душа, и плоть.
От Тебя до Отца то плоть, то душа, то пустота.
Не удерживает тела душа ни от смерти, ни от Воскресения искушениями исчезнуть из времени в навсегда, в здесь из сейчас.
Уверенность тела, смятение души при встрече их с Отцом, не с Марией, не с Тобой.
Расстались душа и тело, перестали встречаться в Царстве небесном и не умирая, Воскресли.
Погасают закаты, восходы солнца, и луна разгорается звёздам.
Вокруг солнца сегодня погасшего вращаются звёзды вчерашние, и вдруг на горах ниоткуда луна ясная, огненная над звездами и солнцем останавливается и недвижно стоит невидимая им.
Дожди вогнутые, снега выпуклые на солнечных горных кустах неподвижных шиповников и барбарисов.
Слышна тишина на горах, как дождями роса сотрясает туман.
В Царство небесное душа трижды Воскресла, из Отца, из Сына, из Девы.
От ночи до утра возводит густая луна прозрачным звездам голубые шатры высокие, громкие на длинных и тихих синей горы вершинах.
Душе тело не родина, не чужбина, оно жизнь после жизни.
В Царстве небесном душа своё тело мёртвое оставляет, она обретает живое тело чужое.
Не на небе, не на земле тело душа обрела и ушла в никуда, и оставила телу она небесное Царство и землю, не себе и Воскресла.
Крепок снег на вершине горы и по снегу следы тишины тверди подснежной тянутся к грозам, к радугам ясным в туманных громах в каплях огненного дождя, и восходит луна, и долго душа остаётся поздно юна, и под луной погасают звёзды далеко от солнца.
Из небесного тела Отца земная Твоя душа Деву создала.
Дева на небе земную Твою жизнь доживёт, дни Твои заберёт, не возвратит Отцу ни дня, к Нему отпустив Тебя.
В Царстве небесном душа не душа, тело не тело, Отец не Отец, Дева не Дева, Ты не Ты, жизнь не жизнь, смерть не смерть, родина не родина, чужбина не чужбина, островков россыпь молитва о любви не любимой, о светлом девстве безжалостном от смирения к покаянию, от рождения к благодати дожития в Отцовском доме Сына под кровом Марии бездомной, не свободной и вольной, счастливой и вероломной.
По Царству небесному пылинки души Воскресения ветер развеял, погас, возле себя их собрал, и стала живой опять, перестала душой быть душа.
Вблизи Царства небесного длится и длится души независимость от смерти зависимого, непрестанного Воскресения застигнутого в слезах, не в молитве.
Без Девы, без Отца, без Тебя душа одна умирает, Воскресает одна, одинокость её горячая, любовь холодная к родине.
Победами над Воскресением душа жива, пока мертва.
Расстояние между Царством небесным и Воскресением преодолела душа за время смерти.
По Царству небесному стада Воскресений вольно бегут, пасутся свободно, плодятся и размножаются, не одинок никто, ни одно Воскресение, ни другое, которое одинокое.
В Царство небесное душа приземляется, не Воскресает в Царстве, не умирает, смиряется равно она перед смертью и Воскресением, чтобы только одной не остаться.
Глаза радуги на горах капли дождя.
На туманных горах, на прозрачных лугах летучих пасутся, танцуют, кружатся, пляшут без устали радуг стада гулкие, тучные.
На пастбище радуг в горах туманом роса легла, и дожди выглянули из росы.
Воскресать чем темнее отсюда в туда, тем светлее оттуда в сюда Воскресать.
Тьма на горе, во тьме и снег, и туман, и от радуги тень на небо легла, и тишина светла.
Из рая, из ада каплей за каплей на маленьком самом небе последнем совокупление и совокупление Суда страшного с Воскресением, одна тишина густая, родная, а тишина другая прозрачная и чужая, а тишина третья в Деве от неизвестности где родится Младенец, в аду ли, в раю и откуда к Отцу заберут.
Исполин спустился с горы, гора над ним поднялась, крошечный он на гору взошёл, в дом свой огромный, родной возвратился чужим, калитку открыл.
Гора вплетена в одинокое облако над горой многоузорчатой тишиной с солнца громов, гроз со звёзд, со льдов снегов, с родин чужбин, радуг с дождя за стенами оставленного монастыря.
В Царстве небесном душа и тело, не тело и не душа, и разверзлась блаженная пустота молитвы, и сердце остановилось.
В Царстве небесном душа, тело самоопыляются, и ложится пыльца одиночеств сладчайших на луга разбегающиеся цветами самоудовлетворения Царства небесного исчезновением в пыльце Воскресения, и душа не душа, тело не тело, и останавливается сердце.
Склонилась гора на закате парящим над вершинами неподвижными, и небо над ней заострилось орлами тишайшими, орлом и орлицей, рассвело и солнце остановилось.
Тело клеточка Царства небесного, а душа, она клеточка Воскресения, и чем реже встречается с душой плоть, тем слаще любовь к размножению, к расставанию перед смертью.
Скорби одни плоти, души, чиста душа перед скорбями тела в Царстве небесном, пуста и приветлива.
Крыла мельницы на горе то разгораются и мерцают, то погасают и светятся на заре, ручей крест, свастика река, ни ветерка, заря.
Сердце Девы ангел разбил, и Она родила от него близнецов, Сына с Отцом, и родились Они от Неё, и ангела прочь прогнала Мария и вновь позвала, не возвратился, не отозвался ангел, пропал и остался.
Тяжёлыми звёздами, лёгкой луной истончается солнце тихое, звонкое, милосердное, бессердечное, вязкое, гладкое и холмистое, руно золотое посеребрённое чёрною медью предрассветных ночей здесь на небе, не в монастыре.
Солнце от звёзд зажгла луна, и скиталась ночами она по свету белому от рассвета к закату, и не имела крова ни от звёзд, ни от солнца, и не было дома луне ни на небе, ни на земле, ни в летней весне, ни в осени зимней, ни на родине, ни на чужбине, сегодня оно сегодня, завтра оно вчера, а позавчера солнца старше луна, река старше моря, грома гроза моложе, и любовь к чудесам, и предательство, и притворство.
Встретился ветер весенний с ветром летним, ветер осенний с зимним встретился ветром, по земле разлетелись, взлетели с земли ветра, исчезла земля, лето, осень, весна, зима, начались небеса в снегах из дождливой грозы, в росистых громах на островках радуг холмистых на горных бездонных лугах, и закончилось небо в горах, и заоблачный лёг на горы туман.
Бессилия у Тебя испросила душа, и душу разрушил Ты, тело душе воздвиг из обломков её, а когда перестала душой быть, тогда она не она, сполна живым перед мёртвой собой насладилась Твоим бессилием, сгинула в одинокость, нависла над пропастью, над злом и добром, над любовью и не любовью, кров обрела в уходе домой из дома.
Память разогнала войска судьбы и мечты, обратила их в бегство, остановила сердце.
В Царстве небесном враг сердцу душа, и сердце прощает душе, дарит победу её над ним войсками любви и не щадит души.
Жить с мёртвым собой, быть стыдно живым и тревожно, не любить ни души, ни плоти, любить жизнь после них, невыносимое, кроткое одиночество.
В Царстве небесном башни стоят Воскресений, башнями между стены, стена душа, стена тело, перед стенами рвы следами осыпанные любви застигнутой не любовью в миг трусливого одиночества души победительницы завоёванного плотью.
Одиночеств столько, сколько в одной одинокости любви к другой одинокости, кротости потаённой перед заветной, светлой, приветливой не любовью.
Бегство тела от тела, бегство души от души, след в след, свет в свет, в тьму тьма, и вдруг тропа разветвляется на тропинки, утопает в тропинках невыносимой, лёгкой любви к тяжёлой жизни.
С телом рассталась душа, своей смертью не умерла, не Воскресла своим Воскресением, и некуда деться оставленной плотью стало смиренной и гордой душе от любви залюбовной к смерти предсмертной, не к судьбе, а к мечте, не к прощению, а к утешению.
Отец говорит Тебе - помоги Себе сам, без Отца твоё сердце остановить, ни плоть, ни душа, не остановят сердца они, Жених твоего, ни женой, ни невестой, ни судьбой, ни мечтой о семье судеб и мечтаний, ни от прибавления невестного сердца к бесплодной свободной мечте о жене, о невесте в блеске последнего первого детства.
По утрам над горами чайки кричат и кружат, сужают круги, поднимаются ввысь в пирамиде кругов, с вершины её открывается чайкам вид на крылатый туман радуг морских, тишина расширяется, недвижно стоит туманная ракушка, лёгкий полн саркофаг тяжёлою пустотой, громом с родины выкинутой, грозой выплеснутой с чужбины, пирамидами гроз и громов из злой тишины в доброе эхо, из неизбежности в неизвестность, в дерзость преодолеть смерть и не Воскреснуть.
На глубокое море горный высокий туман опускается, расступаются солнце, звёзды, луна, дождь, росы, снега, соблазняет душа Воскресением тело в Царство небесное, на маленьком самом небе последнем живая душа соблазняется мёртвою плотью, живою душой соблазняется мёртвая плоть, судьба над мечтой поднимается выше и выше, не высоко, не высоко, тоньше и тоньше, грубей и грубее, добрей и добрее, беспощаднее и беспощадней страсть к расставанию, печаль неприкаянная.
Воскресение преодоление гигантского небесного Царства смертью последнего неба самого маленького ощущениями победы войны победителей, прекрасными праздниками, безобразными расставаниями с войной одинокостей родины с родиной, чужбины с чужбиной, гибок вихрь в ветвях урагана, беспощадная жалость, смирение гневное, двери и двери, души островки на поверхности тела множатся, множатся на солнце ночном тени и тени звёзд дневных, огради родных от родных, чужих от чужих огради, долюби до любви, до нелюбви долюби, сердце останови, живи один.
Собираются в Царстве небесном войска Воскресений тела из тела, души из души, родился не ты, твои родились тело, душа прежде тебя, их тени Воскресли к тебе, и не было где головы преклонить теням, не на земле земля, Царство небесное не на небе, мёртвого тела не оставляет живая душа, затворяется в теле, вместе с ним рассыпается в прах, безбытны крупинки души, плоти крупинки бездомны, ни женихи, ни мужья, ни невесты, ни жёны, в гулких травах хрупкого утра радость лукава, свадьба светла, суетлива, позорно темна, спокойна война потаённых боёв удовольствий не победить и простить с удовольствиями одинокостей ловких после войны жить и не быть, плодиться и размножаться, одинаково бояться смерти и Воскресения, поражения и победы, не любви и любви стыдиться, не просить и молиться.
Лик третий души, тела, третье лицо Воскресение, ада тело Царство небесное, ада душа земля, лукава молитва об оставленной плоти души, день стоит перед светом своим в ночи, ночь творит звёзды из света дневного, звездам открывается солнце, солнцу луна, мёртвых война убивает, убивает война живых, мёртвым родина не родная, не чужая живым чужбина, россыпи родин, чужбин собираются в стайки мечтаний о них на закате судьбы жизнь прожить без лживой, трусливой мечты о верной смерти судьбе Воскресений, о сладчайших предательств предательствами горчайшими, отчаяние успокаивает грозную одинокость счастьем укромным домашних любовей тишиной, громом, дождей наготой в листве.
Когда-то была война, на горной ночной дороге брызги солнечной пыли в каплях дождя, невыносимо красива, пуста красота, полна ночная луна луной дневной, зима ночь, весна ночь, ночь осень, осеннее лето, лето весеннее, зимнее лето, август февраль, январь июль, декабрь июнь, май ноябрь, апрель август, в апреле декабрьский снег, январская в марте роса, февральская в мае гроза, завтра это вчера.
Рассвет на листве, закат на ветвях, листва предрассветной свежестью холодна, прозрачны ветвей леса в предзакатной кромешной листве, не иноки в монастыре, а смиренные бесы, а за стенами монастыря в Царство небесное широко распахнутые врата бесами монахам, сегодня это вчера, толпятся монахи у зияющих врат, рассыпается в прах толпа одиночеств, на миг приоткрытых монашеской братии трепетом совокупления страсти победы над Воскресением с желанием в войне со смертью от беса себе утешения, поражения, опустошения, одинокости потаённой оклика звонкого, робкого, зоркого.
Солнце огромное в облаке крошечных звёзд, смерти страшнее страсть к Воскресению, ни мёртвые, ни живые, ни побеждённые, ни победители, никто из них домой не вернётся, взалкала живая душа себе Воскресения от мёртвой души, от стайки отчаяний чаяния одинокости одомашненной, угодливости свободной судьбы от рока, от рокота родины в потоке чужбин, от гордыни любви о не любви мечты.
Одно логово тело, другое логово душа, логово третье для Воскресения беззащитного от души и от плоти строит небесное Царство хищное, четвёртое логово Царство строит Себе, логово пятое строит Оно Тебе, строит Деве шестое, седьмое логово Царство строит Отцу, осень, весну, лето, зиму, десять, девять, десять, одиннадцать логов и луговин из прожитого судьбой в мечтою не пережитое, а в двенадцатом логове судьбы и мечты сужается круг, расширяется шар, волчат родила живая волчица мёртвому волку прежде жизни с волком волчицы, выводок зимний весною, осенью выводок летний, остановилось сердце.
Долгой весной короткое лето, маленькой птахи небесной длинная тень по земле, а на самом последнем небе падают стены между смертью и Воскресением, не воин молитва, не победитель она души, а душа истязает, стяжает, пленяет её, доступную мучит, не убивает, бьёт не до смерти, ласкает и лечит, самоудотворением занята, отпускает на время, возвращает не навсегда, непрерывной молитвой заласкивает себя, пропадает душа.
От солнца к звездам гроза, грома к облакам провожает туман, Царства небесного верх рождает на свет небесного Царства низ, от верха до низа ни отечества, ни чужбины, дожди и дожди мальчиков, девочек, женщин, мужчин, дождя и дождя клубятся сердца, красные, чёрные, жёлтые, белые, радость лукава, прозрачна беда, бесцветна победа Воскресенья над смертью, плоть детородна, душа бездетна.
Сколько в ночах дней, столько в звездах огней, стороны света весна, лето, осень, зима, горная ночь светла, глубока, на белых деревьях в чёрных ветвях созвездия капель дождя, с горных отрогов звездам открывается вид под землю с земли, с лета под лето, с весны под весну, из-под осени в осень, в зиму из-под зимы, сны и сны, сон во сне, в звонких домиках снов над облаком облако плывёт, наплывает гроза на грома, радуга на облака, ястреб на орла, ласточка на стрижа, бабочка на мотылька, на траву луга, на волоокие звёзды луна быстроглазая наплывает васильками, ромашками, маками, колокольчиками, пальмами, кактусами, оливами быстрокрылыми на парящие кипарисы.
Остановится бойня ребёнка с ребёнком, и сразу не станет ни ада, ни рая, небесного Царства не станет, а всякая звонкая радость захочет себя самой, а потому гулкого долгого горя она возжелает, мгновенной себе брошенности одиночества новорождённого семьёй одиночеств, счастья безвыходного затвориться от родины на чужбине, от чужбины на родине затвориться, бесстрастного страстного равновесия смертей, Воскресений, смертями завтрашними детей доживает одна война за другой войной доживает, до тех же детей вчерашнего Воскресения убийц, от войны до войны, на расстоянии безопасном от войн, одни мертвецы убивают других мертвецов, одни безвинные и живые убивают других живых и безвинных, терзают и плачут, отшатываются и ласкают.
Звереет, звереет, звереет небесное Царство, зверей три, Дева, Отец, Ты, завтра, сегодня, вчера, три весны у войны, только осень одна, и опять, и опять и опять наступает весна, с вёсен спадает листва, поднимает она ветер с осенних ветвей, изящную скорбь, покорности зрячую шкурку, скорлупку отсутствия страха в отчаяние, в умиление перед смертью мертвецов в одинокость своей смерти в войне, в умиление пред жизнью живых, трижды выживших в битвах своих с мертвецами, плотью мёртвой пьяна живая душа не стоит на ногах, никто не бежит с войны, ни трёх мёртвых на ней, ни одного живого, во Господе мёртвом хищные живы Ребёнок, Отец, Мария.
В живых война умирает, она в мертвецах Воскресает, возникает внезапно небесное Царство пред мертвецами, и в Царство вошли войска мертвецов, остановились на миг и навсегда остались на маленьком самом небе последнем, мертвецы плодились и размножались, окружали себя живыми они, и плодились живые, и размножались, и мертвецами себя окружали, и брала мертвеца в мужья живая жена, пряла у окна.
Ужасен, прекрасен, ненавидим, любим, беззащитен убийца убийц, ликом ровен, очами крив гуляющий ангел войны, одомашнен войной и бездомен, крылат и космат, покрыт чешуёй, он птицей летит над рыбой собой, ангельские крыла, хищный агнец одно, другое крыло агнца добыча волк.
Одна война уютная круглая, война другая лютая квадратная, третья война шар, четвёртая куб, пятая овал, война шестая лай из квадрата на куб, лай из овала на шар седьмая война, не лает восьмая война на седьмую, девятая на восьмую, война десятая на одиннадцатую не лает войну, а двенадцатая война дыра она победительница, убийца душа.
Прячется солнце высокое в глубокое солнце, в окопчики звёзд, в луны блиндажи, в изысканность войны, в чрезмерную нервность, живая, живая война, образчик сладких предательств, она упражняется в наблюдательности за похищениями смерти у смерти, сама далека от участия в ней смертей, а на войне женщина смерть со смертью мужчиной роднится, вогнутая одинокость от выпуклой нелюдимости мёртвого ждёт ребёнка, вот-вот и родится мёртвый ребёнок, случилось, родился детёныш живой от мертвецов, не девочка он, не мальчик, не зверь, не птаха, не рыба, не змея, раскидистое, невидимое, многоопытное дитя, не плоть, не душа, а страсть бесстрастная, радуга в водопаде.
Света светлей тела последний день на войне, горячее, доброе счастье бездомное спасается от своего одиночества любовью злой и холодной, клонится воздух тягучий под грузом густого дыхания, гулкое утро танцует эху рассвета, на закате бескровном душа Воскресает кровавая и голодная, из объятий парящих, сияющих жадного дня ускользает она в змеящиеся объятия, палящие, щедрые Царства небесного, а в Царстве душа убивает тело своё, ласкает, терзает, жалит, клюёт и съедает его.
Войн семья, папа война, мама война, война ребёнок, война бабушка, война дед, лад и любовь в семье войн, и собака война с войной щенком, с войной котёнком война кошка, и рыбки, и хомячки, и попугай война, война попугаиха, и окна, и комнаты войны, стены войны и двери, и дом, и двор, войны подъезд и в подъезде велосипед, войны и лестница, и лифт, и кнопка вызова лифта, остановился, отворилась войны квартира, ни замка, ни ключа, пустота, пустота, волосики колкие пустоты после войны.
Мёртвые волю Отца исполняют, Воскресают они, истребляют себя живых и становятся вновь мертвецами, и война разгорается мертвеца с мертвецом, и пляшет огонь в Царстве небесном, и раздувает пламя Отец дуновениями Воскресений, и бросается в пламя, оно поднимается над Отцом, а из пламени Отцу лютому, непрощающему всепрощающий дьявол является солнцем, звездами, луной в облике Твоём.
Из ночной тишины солнце звёздам гудит с луны, луна труба, а в трубе луне мёртвая плоть ищет любви от мёртвой души, а тело живое ищет любви от живой души, и не жизнь впереди, и не смерть, дожить бы, доумереть.
Вот и случилось, любовь не любви отворилась, из красоты губительной тропинки счастливые разбегаются по тропинкам милостивой красоты и несчастной, война прекрасная от себя спряталась в мертвецах страшных, благодарящих войну за свою чуткую, лютую красоту, и льётся война живой на мертвецов красотой, ладной, стройной, спокойной, прекрасно грустящей, солнечной, зоркой, глубокой, томной, влекущей к лучшему из хорошего, к худшему из ужасного, грустью чарующей война жива, тело войны, сердце, душа славно грустят, прячет глаза, оплакивает война убитых собой, опять и опять убивает она и грустит, убив.
После войны мёртвых с живыми не событийна жизнь внутри событий своих, а жизни снаружи гибкие, прыткие судьбы её, судьба и судьба страшного Суда над мечтами судеб о прежде не насовсем Воскреснуть, чем насовсем помереть, а война на пороге, на подмогу живому мёртвый спешит, вот и случилось, одна война другую войну победила, умеет терпеть война побеждённая солнечное своё заточение в Царстве небесном войной победительницей вёрткого солнца тяжёлого и дневного неподвижным и лёгким солнцем ночным на высоких просторах низкой луны над горами.
Голубой ветер во тьме ночной веет, а на земле времени с пространством война первая началась, а в Царстве небесном пространства с временем началась вторая война, а третья война здесь и сейчас началась, длится и длится, двоится, троится её одинокость тайной как убивать лаская.
Арки закатов и своды восходов преломляются, переходя друг в друга, изумрудно-золотистые в медно-серебряном противостоянии, и вместе со светом и тенью устремляются друг на друга стремительные, волоокие, тонкогубые, губастые и глазастые в горах ласточки.
Зачем мне детей есть, когда я умерла - сказала детям война, а дети войне ответили - перестань помирать, твоя любовь голодная к нам, преодолевает она прощение и жалость, сытой любви твоей страсть бесстрастную убивать, и только тогда, когда чистое небо снова проглянет сквозь разбитые крыши чужбины, а разрушенные стены зарастут травой и алыми маками, только тогда обратиться сердце твоё к местам обитания тёмных, стоячих прудов, где изливает жаба в песне протяжной слащавую, светлую скорбь лестниц, пещер, гнёзд и берлог беспечного и безродного, жадного покаяния ласточкам и стрижам, ромашкам и василькам, бабочкам и стрекозам, орлам, ястребам, коршунам, пальмам, оливам, морю, горам, отчаянию сладкому, праздному страху навсегда, навсегда на чужбине остаться.