«Можно вернуть мёртвого к жизни. Но ещё лучше вернуть к жизни живого»
Коцкер Ребе
Крошечный лес в глубоком лесу, кроткий и хрупкий, встаёт до небес. С боязнью красивости. Посуше, порезче. Поосмотрительнее ночи. Промелькнёт и вернётся ночь за звездами. Оросит их лучами, дивная соблазнительница. Дикая и застигнутая излишеством, разновидностью нищеты. Изощрённостью любви к одиночеству.
О, как страшно и сладко из дня не погасшего, выйти из пламени, и заново в тот же самый день войти. Возвратиться и жить одним днём. Проводить в нём дни другие свои. Наслаждаться днями. Радоваться и бояться неразлучных, гулких, будущих и минувших. И крадутся они. И придут и пришли. Росли, росли, сгущались, мерцали стайки дней. Слетались под сень последнего Неба из ада, из рая. Становились тенями, клубились ад, рай в днях тенях. И безвременье подступало. Лето, зима ли, весна ли, осень. Отступало и застигало Тебя и меня в наших днях. Пленялось нами. Опаляло нас. Зияло и рассыпалось. Охраняло нас друг от друга приветливое безвременье. Железное, медное, серебряное, золотое, истуканчиками, светлячками, яркими и прозрачными. Стайками неминуемое безвременье летнее, весеннее, осеннее, зимнее. Пустыня истуканчиков манной кормила. Собирали манну с луны, с солнца и звёзд, как пчёлы мёд. Брат для сестры, для брата сестра, светляк для светляка. И занавесь разрывалась. Невидимо видимо кормилось безвремений в пустыне заветной, не тайной, не явной. И собирались в стайки братья и сестры, капельки дождика, снежные хлопья. Не было родины. Не было и чужбины. Свет струился между ними. Небо слоилось, маленькое самое, адом и раем. Тишина стояла.
Такая, какая прошла жизнь, впереди те же ночи и дни, звёзды, солнце, радуги и луна. Снег и дождик. Тайна светла. Явь под лучами тайны встречает свой холодок. И сгущается явь. Обращается в камень на самом последнем маленьком Небе. Камня глаза нас в себя, Тебя и меня погружают. Смотрим, глядим мы из россыпи глаз неподвижных. Жизни Твоя и моя сменяют друг друга. Жизней не видим. Наблюдают за нами, одна тайная, другая явная. Не долго, не коротко. Торопятся не уходят. Долгая и короткая. Поздняя ранняя. С камешка, с камешка. Под камешек, под камешек весна и зима, лето и осень. Как сердце в колодец на ведре колокольчике. К Тебе, о если бы родина возвращалась. Стучалась, медлила гостья, звенела. Росы с неведомой родины здесь и сейчас, как с ветвей листва. Капля за каплей. И, как завтра, вчера. И только сегодня над родиной гостьей. Холодной совушкой. Тёплой укромной, как звон колокольчика хрупкой ракушкой. И радуги, радуги, дневная, ночная, ящерки семиглазые. Под камешек, под камешек. С камешка, камешка. В бездонное облако ночное дневное. Осёл молодой в облаке и ослица родину гостью стерегут. Близко к ней не подходят. Около неё бродят. Холодные тёплые. Кроткие страстные. Невесомые странники. Глаза опускает ослик, ослица поднимает глаза. Занавесь разрывается невидимых взглядов. И радуги, радуги ночная, дневная разлетаются. Отворяется дверца на небо. За дверцей прелестницей дверцы и дверцы. Тесные светлые. Свободные тёмные. Родина гостья то светла, то темна. То злая, то добрая вестница, вестница нам, Тебе и мне о том, что после будет нас. И предчувствуем власть родины над собой, словно по морю плывём к чужим берегам Ты, я. Ворожит явь тайне волнами. Уплываем и уплываем. Убываем и убываем.
Непрозрачное мелькает. Милое неуловимое. Гневливость или чувственность. В сутолоке судеб. В опыте скорби. Надменность и неуверенность. Сентиментальность страха. И день вчерашний над сегодняшним днём, как солнце встаёт. Одинокое, пёстрое. Холодное, тёплое. Позднее, раннее. Согревается хладом дня вчерашнего сегодняшний день. И не сходит с небес Небо последнее ни ко мне, ни к Тебе. Живёт отдельно от нас здесь и сейчас. И сердечки стучат, Твоё и моё день за днём, день за днём.
Только потомки мы плоти и души своих, Ты и я. И бежим себя. И невидимо видимо нас. Ни души. И душа Твоя облекает Тебя в тело Твоё. И сама не живёт в Нём. И душа моя не живёт в моём теле. И встретились, бестелесные на Небе последнем, душа и душа. Вместе ждали Суда страшного. Иногда расставались. Соблазнялись телами своими. Подражали телам опять и опять душа и душа, Твоя и моя. И тишина стояла. Облекалась, прозрачная, светлая в тёмную, гулкую тишину. Тёмная в светлую облекалась. Неустанно, усердно в кротости и смирении. Искушались свободой против собственной воли. Вот и бы нам так, до суда, до суда. И после него надо мной и Тобой, мне и Тебе, то на светлой стороне, то на тёмной стороне свободы. Вот-вот и спасёшься, не пройдёт и дня, Ты от меня. И стоит тишина.
Как заново родились, я и Ты, для любви Твоей и моей к себе. И как только любовь оставила нас, не перестали себя мы любить. Не любовью доброй, грозной не любовью, с Тобой, с покорностью и готовностью. Были избранным мы народом, приближенным к не любовям. Холод был тёплым, холодным было тепло. Вот какой мы народ, Господи с Тобой, Ты да я. Из ларца, из ларца. Как дошли мы до жизни такой. И прошли стороной. Последнее Небо темнело, светлело, в бездну летело. И в бездне, и в бездне, как тело без тела, душа без души, последнее Небо царило. Царь не щадил царя. Не щадила царица царицу. Брат сестру, сестра брата, мужа жена, жену муж. И слушали тишину.
В торопливо-радостные дни что забывалось, то случалось. Была душа утешением сердцу неверному душе своей. И день не день, и ночь не ночь для долгого взора. Ужели боль негодование, деятельное участие жалости, слабости, нежности бедного сердца в жизни души нищенки. Страх перед холодом радости узнавания. Чтобы прощалось не прощаемое. И судьба обманывала ожидания, не вступала в близкие отношения, приходила и уходила. Невозможного хотелось душе от сердца на Небе последнем. Взгляда стороннего. Касания лёгкого.
Молодое и светлое горе мгновеньями нечаянной радости себя услаждает. Радость играет с огненным горем в игры Твои. Сам играешь с Собой. Приходишь за мной. Ужели пришёл за моей душой мягкими веяниями отчаяния. Последнее Небо нас разлучает. Душа соединяет, плачет и радуется.
Жизнь остановилась. Предстоит возвратиться из предчувствия в чувство. Страшно и сладко себя ощущать своей тенью. И не иметь тени, чуть уловимой бегущими мимо неё телом, душой. Отголосками вольного невольного одиночества с Тобой.
Спасенье душе в облике плоти её. Является из стремления не ждать себе спасения. Спасения телу ждать. Отторгая от себя плоть. Создавая между собой и телом, в строгости и последовательности, Небо последнее.
Души страсти мшистые башни, вросшие в скалу одинокую плоти. Колокола на вершине пустой горы никто не услышит, никто не придёт. Горе чужое гулкое поглощает своё звонкое кротостью незлобивой. Только что жизнь опять началась для Тебя, для меня. Наши объяты тела ожиданием встречи с нами. Истончается счастье. Не Воскресаем, радуемся вместе Небу последнему. Встретимся, где не ведаем.
Мечтает молитва. Свивает своим мечтам гнездо покаяния. В нём на распутье растут горы из моря. Огненный лёд по морю плывёт. Гнёздышко море свивает из льда. За вратами гнезда тишиной распалён шёпот Твой.
Не раз душа оставляла Тебя, пока Воскресал. Оставалась одна. Была не с Тобой. И не звал за Собой душу к Отцу в тишину, в тишину. И не ждал от Отца ни зла, ни добра. Ни света, ни тьмы. И Воскрес, и разбил сердце Себе в тишине, в тишине.
Вдохнуло Отцу душу Твою Воскресение Твоё. И дыханья внутри Отец Твоего, как душа во плоти. И мертва Твоя плоть. И стяжаешь её живою душою. Упала звезда и стала луною. И полна тишина Тобою. И стайкой душа Воскресений жива в сердце Отца, как страх за Тебя.
Выбирает Отца душа Твоя, а тело Твоё Тебе отдаёт. И бесплотный Отец свободен в душе от плоти Твоей. И вольна Тебя плоть забрать у Него. Вольна и душа оставить Тебя, как страх за Отца. И занавесь разорвалась. Ты Воскрес, и был Тебе свет. Отцу была тьма, пока Воскресал. И Твоей душой на Суде Своём Он судит Себя. Не будет Суда. Не был и был. К Тебе шли волхвы. Волхвы Твои шли к Отцу Твоему. До звезды Ты вернулся к Нему. В тишину, в тишину.
Забирает душа Тебя от Отца. И душе отдаёт Отец Твой, ей в небесах, а не Тебе Себя. И ради неё оставить готов Царство Своё. И жив не Отцом Ты, а душой. И смертью Своей делишься с ней. И когда умираешь опять и опять, она возвращает Отцу Твоему снова и снова живого Ребёнка. Воскресшего Сына, как весточку от Марии.
Стайку небес оставляешь душе. Небо живое и мёртвое небо за ней затворяешь. И поёт её тело живое Тебе, а ей Твоё мёртвое тело поёт. И Отец Твой, как эхо. И как только Воскреснешь, уйдёт от Тебя. И вновь позовёшь Отца. Отзовётся не Он, а душа.
Душа разбивает сердце Твоё. Отец в нём живёт. И сердце Отца разбивает душа. Над Тобой и Отцом облик её, как солнце встаёт. От звезды до звезды лики души. Бессердечна, пустынна лествица ликов. Как невод небесный от Царства до Царства, от Тебя до Отца. И камня на камне душа не оставит. Пока Воскресает и сердца разбивает. Как ящерки на камнях, ад и рай. Ни Отца, ни Тебя. Одна душа. И по лествице вверх к ней Отец. Вниз по лествице Ты. Молитвой застигнутые и нагие.
Душа забрала жизнь у Тебя. И явилась опять за смертью Твоей. Вернул Тебе смерть живую Отец. Душу Твою не стал забирать. И осталась душа с мёртвым Тобой. И скинии Ты поставил в душе смерти Своей и Себе. И сияли, как свет. И пламя разверзлось в сияющем свете. И в пламени Дева танцевала и пела Отцу Твоему. В тишину, в тишину.
От Марии родился Ты. А душа Твоя родилась от Отца. И явился Деве Отец Твой, пришёл за Твоей душой. И душу Твою отмолила Мария и отпустила.
Дней Тебе прибавляет Твоя, а не себе душа. Дни Свои оставляешь душе и встречаешься с ней в днях Твоих. И Воскресает из них она, и на миг оставляет Тебя.
Утро сияет. Бегут облака. Усыновляет Тебя душа Твоя. И звенят голоса Твой и её. И солнце поёт Тебе и Твоей одинокой душе. И живёшь перед ней, и живёт пред Тобой сердце Твоё. Ты единственный Сын и Спаситель души от небесной судьбы, и на небо летит, и сердце болит. Как башня оно, как чаша без дна в облаках, в облаках. Гряда облаков. И настежь окно. И радуги в нём танец с дождём.
Свиделась с незримым обликом Своим под звездою Мария, и дождь был. Ветер светлел, начиналась гроза, разгоралась, летя за облака. Погасала звезда. Пряталась тьма в погасшей звезде. Сияли во тьме капли дождя. Дева в дожде от капель дождя пряталась от Себя. Молясь душа, оставляла Тебя. Один Ты живёшь, и Мария с Тобой. Надышала душа, а не Отец, Деву Тебе. Дни Твои Мария остановила. Ты родился и жил днями Марии. Днями Отца душа жила. Дни Его были с душой, не с Тобой. Дождь шёл.
В облике Твоём Дева к Тебе грядёт. Взгляд её страшен. Очи добры. Грядёт Мария к Тебе в облике Твоём. Как облако в дождь. Как метель в снег. Как в холод тепло. Как двор в дом. Вот родина. Вот чужбина. Затворись на чужбине. На родине затворись. Бойся, благодари. Окошко отвори.
Пока я живой, душа жива. Настанет когда день мой последний. Встречу его без неё. В бездне исчезну последнего дня. И как не было меня. Одна душа.
Мне отдаёт тело своё душа моя. Облекаюсь я плотью её, не своей. Молится о душе плоть. Остаётся со мной, расстаётся с душой. Во плоти ни души. Молитва и Ты.
Ожиданье Тебя меня убивает. Я Воскресаю, оскверненный собой. От себя я спасаю душу и плоть. Встают предо мной тело с душой. Прячу глаза от них. И тишина стоит.
Отдал Тебя Небесам Отец, а Сам не Воскрес. Ни дня Ты не жил на Небесах без Отца. Воскресла душа Твоя. Воскресла и не жила ни жизнью небесной, ни жизнью плотской. Как Ты с Отцом.
Глаза Суда Твоего распахнуты широко. И пустота в глазах. Погружается Царство небесное в пустоту Воскресения неминуемого. Безудержного, как смерть. Воскресение – местность свободная от души, тела. Воскресли не они, не плоть с душой. Воскрес Ты на Суде над ними Твоём.
Любовь страшна. Не плоть она и не душа. Она погасшая прекрасна, светла, бесстрастна. Отца на страже Сын стоит. Легки Воскресения стены, колеблемые Сыном. Мятежным, неустрашимым, неудержимым, любимым. Искусителем Воскресения близостью, милостью, зависимостью и закрытостью.
Из жизни уйти, не возвратиться в смерть. Как семьи не иметь. Как иметь семью. Страха желать. Не умирать, не Воскресать. Душа заставляет себя жить. Отпускает меня, Тебя Воскресив.
Рождается страх от желания страха. От жалости к нему, спасшему душу. Паденьем души из Воскресения поднебесного в небесную жизнь беспощадную к душе бесстрастной.
Непрестанно душа Воскресает Воскресения после. В ощущениях плоти душой бесплотной. Ответ пред душой на Суде держишь. К Тебе ей Воскреснуть, как прощенья у смерти просить. У страха пощады. Собирать и разбрасывать страх. Бесстрастно желать.
Ожидание дня срывает покровы с ночи. Звёзды становятся громче, тише лучи. Воскресенье минувшее преследует душу. Милостью страха спастись и спасаться опять. Не Воскреснуть, Воскреснув. Последнее небо выше и выше, как простить и унизить. Последнее небо ярче и ярче, как пропасть и остаться.
Боли боится в страхе душа. Сжигает она боль страхом. Огонь обступает бегущую пламени душу, как бесстрастье сочувствия.
Страхом душа спасает себя от победы над ним ощущений своих. Небо, как дым. Как пламя, душа. Как расстаться и остаться. Как маленьким стать от счастья. От горя большим, огромным, чужим. Любовью не любить. Любить не любовью. Молиться плотью. Сгубить плоть душой. Родиться Тобой, не собой.
Волей плоти Воскресает душа. Страхом светла, погружается в страх. Освобождается от себя. Вот и душа не душа. А счастье души остаться в живых, Воскресая.
Душа страх отягощает собой. Ускоряет душа его, обретая в страхе покой. Воскресая в границах страха, невыносима была, невинна. Любя Воскресать, не любила себя.
Воскресение себе душа родила. Младенец души Воскресение. Ребёнок её тих и подвижен, как жизнь после жизни.
Как дотронуться и отпрянуть. Как в дом нагрянуть. К ласковому страху тянется душа. Воскресает в тайне от Тебя. Никогда не одна с собой, Воскресает в Твой дом. Оставляет его Тебе, в доме Твоём. Воскреснув, исчезнув в нём. Не больно душе не иметь сердца. Больнее душе сердце иметь. Воскреснуть не сметь. Не бояться боли отворённой. Ласкаться к боли затворённой. В отечестве Воскресением разорённом. Смирением воспалённым, как первой любовью.
Душа Воскресает из Воскресшего тела. Она оставляет тело Воскресшее. Живёт без него тревожно, легко. Встреча с душой Тебя убивает. А душа остаётся живая. Чужая себе. Родная Тебе. Как любовь потаённая. Грозная, не утолённая. Бесстрастная, ласковая. Желанная, страшная. Как наказанию и прощению покаяние в Воскресении. Во всякий день оставленности чудесной. Как не Воскреснув, Воскреснуть.
Воскресшему телу утешно, тревожно с Воскресшей душой его в доме одном. Доля её Воскресать. Дома плоть оставлять. Обрастать Воскресениями плоти. Как стены окнами. Как двери замками. Как смирения страстью смерти бояться.
Душа душой не родилась. Сама с собой она сплелась. И родила Тебя. Отца оставила, Марию. Ты родился.
Боится жизнь Твоя Тебя. Ты вырастил Отца Себе. Был Девой Твой Отец, пока Ты не Воскрес. Воскрес когда, Отец Младенцем стал. Как телом душа. Как Мария развитием не жизни, а событий. Как не спасаться, спасать. Как перестать Воскресать.
Воскресение тень жизни души. Ты победил душу мукой Твоей с ней. Чувства к душе оставили Тебя без неё, наедине с Воскресением её. Перестала душа быть душой. Воскресил и ушёл.
Птаха страх певучая. Душа себя не мучает. Мучает Тебя. Любит Воскресать. Гулькать, клевать. Воскресение - дерзость. Смирение - риск не Воскреснуть, жить. Отечество любить. Улететь, прилететь. Не быть, остаться. Любить, не прикасаться.
Душа себя смиряет страхом. Она страшна, пока прекрасна. Прекрасен страх. Душе пропасть. Как перестать бояться Тебе души Твоей. Как не встречаться с ней, не расставаться. Как Воскресать, не Воскресая. Как очистить её Воскресение от неё. Побыть денёк Тобой.
Защищает себя страхом душа. От безжалостности к себе. От жалости к Тебе. Подчиняешь душе Воскресение души. Ты беззащитный от Марии Младенец. Искупление жизни невидимой видимой жизнью. Сын любимый. До любви доживший. Переживший любовь. Только Мария с Тобой. Дева, не Отец в последний день.
Отчаянье – малое стадо печалей. Горе – стадо большое. Только страх беспечален. Безопасен, играет с обитателем страха. В игру Твою Воскресать. Жизнь от дожития освобождать.
Угодливость позора страху узорчата, как Лествица, бесстрастна. Плотской позор бесстыден, трепетный, безлик. Обликом ужасен, прекрасен страх души, стыдлив. Ты не простил и Воскресил.
Страх утешает падшую душу разлукой с Тобой. Болью Воскреснуть Твоей о светлой душе. Душа Тебя побеждает Царством Твоим, расставаясь с Ним. Победительница любви. Ты не спаситель души. Спасительница Твоя душа, губительница себя.
Доверие к страху Воскресение очищает от Воскресения ощущений. От подчинения им спасенья души. От спасаться стыда Воскресает душа. Умаляет Тебя собой. Жаждет душой остаться. Не Воскресать, не расставаться.
Душа увлекает Воскресение за собой, исчезнув в Нём. Останавливает душа Воскресения сердце сердцем своим. Небесная жизнь в душе не небесной, как в тишине ветер. Как шёпот страха в ночном тумане. Как то, что после осталось Тебя. Не плоть, не душа.
Беспечален страх остаться собой, не стать Тобой. Страх радостное пространство. Для обстоятельств исчезновения Царства небесного. Для не желания жить. Для желания быть. Девой, Отцом, Ребёнком. Ни души не иметь, ни плоти, ни одинокости.
В состоянии страха душа прекрасна. Она не причастная. Ни к смерти, ни к Воскресению. Сдерживает их. Воскресать желаниями. Желаниями помирать. Расставаться, мерцать. Перестать ждать.
Не тревожит страх гордости пропасть. Разбегается гордость кругами по страха глади. Солнце к звездам восходит. Как к молчанию шёпот. Как к шагам топот. Как к отчаянию воля. Как страстная радость к радости кроткой. Как Воскресать, не тревожить.
Бесстрастен страх, безопасен. Страх возникает вдруг из отсутствия к нему чувств.
Беззащитен, стыдлив. Как во плоти души жизнь. Как душу телом пережить. Как Воскреснуть, не освободить.
Себя ожиданием страх освобождает. От Девы, от Отца, от Младенца Царство небесное. Дева, Младенец, Отец не на Небе, а здесь. В объятиях страха ад. Рай в объятиях страха. От ада, от рая спасаться. Как Воскресать, не прощаться.
Страх весёлый, лёгкий страх зовёт Тебя сюда. Обратно Воскресать с небес. Не оставаться здесь. На небесах не оставаться. Царство Твоё там не живёт, где жив Ты. Счастливый, не Воскресший. Как полюбить, не встретить.
Страх избавляет. Наслаждение страхом от движения счастья к Тебе, от Тебя. От отсутствия Твоего доступностью Твоей. В предчувствии наслаждения умаленьем Твоим. Не Отец, не Дева, не Сын. Перед Девой, Ребёнком, Отцом никто не одинок ни в аду, ни в раю. Войду пропаду. Пропаду выйду. Остановлю жизнь Твою жизнью моей. Ты Воскреснешь.
Страх хоровод состояний покоя. Россыпь узоров страха. По дням, отстоящим от жизни на расстоянье судьбы. Не уходя, возвратиться. Не Воскресая, родиться. Телу, душе. Тебе, не себе.
Жизнь возвращается. Близкая самая. Самая дальняя. Беспощадно к Себе Воскресение. Жалостлив страх Воскреснуть к страху смерти за Воскресением. Бессердечно с Тобой Твоё смирение перед Отцом. Дева к Тебе придёт. Заберёт у Отца Тебя. Не разлучит, не отдаст. Ты и Она перестанете Воскресать. Не расстанетесь никогда.
Для Отца Воскресаешь. Для Себя умираешь. Страшно Отцу душу Твою забирать Себе, не отдавать Тебе. Ты, Сын души, расстаёшься с душой. Душа не с Тобой, она с Отцом. Его зовёшь, не зовёшь её.
Сам с собой играет страх. В Твою игру с Отцом. Расцветает, цветёт. Соцветия страха ветвятся. Отца наготой, спящей, летящей к Тебе. Не прячет Отец её от Тебя. Ест хлеб, пьёт вино с Тобой. Не зовёт, ждёт.
Страх пропадает вместе с душой. С ней он тяжёл. Без неё он лёгок. Отец её он. Она, ребёнок страха, его не оставляет без себя. Не домашнего, не бездомного отца. Ни на родине, ни чужбине. Растит родину отцу, растит чужбину. Как очиститься, не сгинуть в чистоте ненависти, любви. Не пришла пора помирать. Пора пришла расставаться с раем, с адом. Не искать иных. Не любя, любить.
Страх погасает вдруг в страстях по нему. Властвуют страсти над страхом погасшим. Одна страсть ярче другой убивает его. Убийствами страха милуют убиенного ласковые убийцы.
Заласкают, сгинут. Возвратятся к страху страсти искать пощады. От мёртвого, желанного, за оконного, домашнего, от страха не ужасного. Как расстаться с собой, не стать Тобой. Перестать Воскресать. Тебя застать.
Воскреснув, жива страхом душа. Она оттенок страха, доверчивого к душе. Посверкивает в просвете между Отечеством и чужбиной. Как не умение жить из умения Воскресать здесь и сейчас. Как бояться себя. Как Тебя не бояться. Как расставаться с собой. Как не оставаться с Тобой. Как соблюдать субботний покой. Как не соблюдать покоя. Воскресать понемногу.
Здравствуй, страх. Страх родной разлучает с собой. Возвратясь, гонит прочь от себя в чужой страх. Чужого не страшно родному страху. А тишина страшней. Страха в ней чернеца за вратами монастыря. То отворятся врата, то затворятся. Как достучаться. А войдя, не назваться. А уходя, остаться.
Любимый страх винит себя, как инок. За жизнь в монастыре. За смерть в монастыре. За неумение умереть страх чернец. Страха горят огоньки на полянах в степи. Как на горах цветы каменеют в росе огоньков. Яснеет плоть чернеца. Каменеет страха душа. Она Воскресает. В не запретное Деве. В запретное Отцу. А живу, потому что помру.
Жалостью жалит, не убивает. Страх помереть. Радуга бела, как снег. Жалит страх змея себя птенца. Прячется в радугах страх над праздным собой. Как с Тобой помирать тепло. Как жить с Тобой холодно. Кротким, страшным, как гроздь радуг. Как в Царстве небесном гроздь. Родин в Нём, чужбин. Позови, освободи от жизни. От смерти освободи. Не гони, не зови. Не полюби, прости.
Страх себя не ощущает страхом. Ощущает себя безучастным к себе. Бесстрастным, прозрачным. Как лес без деревьев. Как дуновение ветра в листве. Как игра в рай. Как в ад игра. Как в Царстве небесном оставаться до смерти. Как отдать день Тебе Твой. Не забрать с Собой.
Мучает страх цветущий себя. Цветения прелестью покаяние распаляет. Похотения покаяния отворяются страху. Затворяются в нём благодатном. Без любви счастливом на чужбине в России. Страх отгорает. Подпускает близко к себе жизнь без дней. Рядом он с погасшим собой себя застаёт. Живого, полного днями. Как солнце лучами. Как оклик молчанием.
Страх оставляет после себя только Тебя. Отдаёт свои дни Тебе. Они без него. Светло с Тобой страха дням. Душа Твоя с ними. Ни Отца, ни Марии. Роса в пустыне. Пустыня в росе, как крик в тишине. Как Воскресить не хотеть. Хотеть Воскреснуть. Оглядеться, исчезнуть. Одеться в сердце. В одежды сердца летящие. Страшные, светлые. Как тишина отечества на чужбине. Как нагота тесная, неуловимая. Занавешенная, застигнутая.
Страх наделяет чувствами душу. Пока страха не было, душа не имела чувств. В себе пустоту она наполняла собой. В прятки с пустотой играла. Свободная в Царстве небесном от Воскресения, от смерти душа. Мертвее, чем мертва. Живее, чем жива.
Из Воскресения к Тебе забирает страх остаться без Тебя. Сладко бояться Воскресать. Затворять за собой Воскресение встречей с Тобой. Страшно, как дышать Воскреснув. Как бежать из отечества на чужбину. Как лечь в землю зимнюю. Как очутиться в весне в зимней земле. Как довериться бегству сердца. Как сердце остановить. Хотеть жить.
Молится страх, о чём душа боится молиться. Он даёт насладиться боязнью душе. Явленной ей страха тайной молитвой. На ледяных вершинах молитвы чистой. Как монастырь без иноков.
Страху досталась после души её жизнь. Жизни мёртвые дни с ним рядом, живым, смерти не знали. Тесней и тесней прижимались к нему. Не прикасался день к дню. Боялись друг друга. Его не боялись, страха спокойного. Как душа плоти. Как чернецов боится монастырь. Как молитва тишины.
Праведник страх в Царстве небесном является бесу. Поднимается ветер. Стоит тишина. Низкие небеса из высоких растут облаков. Как море из волн бегущих на гору из моря. Как лодка несущая гребцов на восток, вёсла на запад. Кроме Тебя, никого у дьявола не осталось. Ребёнок дьявол посуху шёл за Тобой по морю тишиной. Как родина домой на чужбину. Как плоть пережить. Сгинуть в душе. Как застигнуть в себе Тебя. Воскресить, не ждать.
Боль готовит к страху себя. Погасает она. Разгорается страх. Страх погасает. Разгорается боль. Рассыпается плоть на частицы души. Как уйти в монастырь. Как молитву остановить. Возвратить молитву Тебе. Затвориться в Тебе от неё. Как не быть чернецом. Быть с Тобой.
Страх собирает в Царстве небесном Отца, Деву, Тебя. Сияют страха глаза Деве, Тебе, Отцу. Снег весенний на зимнем снегу. Тихая грусть тропинок лесных в гулком лесу. Слышна тишина. Деревья чернеют в ветвях тишины. Открывается вид с прозрачных ветвей на глаз лес. Оставь Себе меня страшного. Я чаща лесная. Тропинка Ты многоочитая из любви в зависимость.
Дикая вишня с утра расцвела на страха крылах. Вишни лесные цветы в россыпи лепестков. В крошеве долгой жизни в жизни короткой. Ни живых, ни мёртвых. Ни ада, ни рая. Расцвела яблоня цветами вишни. На стенах Иерусалимских там в России.
Страх не предатель. Не властен он над собой. Его родина судьбой останавливается на чужбине. Не подчиняется жизни судьба. Ни Твоя. ни Отца, ни Марии Останови жизнь судьбой. Плоть душой останови. Не неволь, отпусти.
Душа государство. В границах своих пропадает она, Воскресает. Ни следа от себя не оставляет душа государство. Прячется за стенами. Выходит из стен на войну потаённую, светлую. Особое мастерство из дома Воскреснуть. В пережитое домом после души. По небесному Царству гуляет Воскресения ветер. Душа собирает урожай на ветру Царств своему государству. По зёрнышку, по зёрнышку Царства клюёт. Расклёвывает, расклёвывает душа Воскресеньями Царства пленённые. Урожаем собранным, съеденным. Войной Воскресений с Царствами. Прощенья войной с покаянием. Побеждённым прощения страхом домашним. Государство душа в государстве. Пленённом бесстрастием воевать, побеждая. Воскресать не Воскресая. Тебя провожать Воскресать. Урожай собирать Воскресений Твоих. Жить хотеть, жить не хотя. Не быть и дышать.
Тебе Воскресать к Воскресшей душе Твоей, не ей к Тебе. Посылает душа Отца за Тобой. Плотью Его облекает она себя, не Тебя. Страшно Отцу Твоему расставаться с душой, Воскресать в её плоть. Дни доживать Твои во плоти души. Как воплотиться в Марию, родить Сына.
Ад, рай монастыри души. В монастырях душа чернеца не жива, не мертва. В жертву душе чернец приносит себя. Высокую боязнь смерти боязни низкой Воскреснуть. Не на чужбине, не в отечестве. Молится он без Тебя. С Тобой молится, не молясь. Уходит из монастыря.
Помощи ждёт страха душа. Ищет зависимости она от него, защитника её. Страхом застигнутая, как тишина монастырская молитвой инока. О милости Сына к Отцу. Забери и помру. Отпусти и Воскресну. Пощади от смерти, Сын. Отец, от Воскресения пощади. Лишь бы войны не было между смертью и Воскресением. Ты с войны возвратился.
И молитва остановилась.
Девственный страх не умеет себя защитить от Воскресшей души. Душа разрушает целомудрие страха участью в нём Воскресать. Он ягнёнок, волчонок. Волчица душа. Инокиня она. Страх инок. Родила черничка чернеца. Ушла из монастыря. Без вины виноватая с молитвой о страхе.
Отпускает душа меня от себя. Я с Тобой не одинок без неё. Ты во мне Воскрес, не она. Не было дня Воскресения души. Тебе свои дни душа отдала. Расцвела, как монастырь оставленный чернецами. Иноки стали молитвами монастыря. Камни чернецам молились. Веселились кельи пустые в отечестве, в чужбине. Тени иноков в кельях пели, кружились. Радовались, танцевали. И тишина стояла за отечеством, за чужбиной. Они не отсюда, отечество и чужбина. Как день утренний, как вечерняя ночь перед войной.
Плоть ложь. Не правда душа. Завтра война. Прячется Царство Твоё от Тебя. В Нём ни души, ни плоти. Ты без них Твоего больше небесного Царства. Солдат неизвестный Оно, то в раю, то в аду пропадает. Не воюет, не судит. Заберут и отпустят к телу, к душе. Не к Тебе на войне.
Перебегает страх из ада в рай, из рая в ад. С детским доверием страх нерастраченный ни адом, ни адом на Воскресение, в Царство небесное перебегает. Не предатель страх ни ада, ни рая. Не защищается, не защищает. А море какое глубокое. А какие волны высокие. Монастырь горный ниже моря, выше волн. Стоит тишина. Ты в волнах. Отец в глубине. Пестик чернец. Монастырь тычинка. Как с войны возвратиться молитвы с молитвой. Как в любви тишину уйти на войну. Как Ты от Марии к Отцу.
Чаемое от Тебя Отцом. Как летящее облако, опоясанное молниями, зарницами. Жизненных сил Твоих неустанным приливом к Отцу. Прости Ему смерть Твою. Утешением будь Твоей смерти. И Отец Воскреснет.
Сына родить инстинкт Марии. Дева белый олень. Тень оленя черна, как Младенца глаза.
Страх в глазах совершенен, ветвист. Как путешествие Девы вниз из Воскресения к Сыну. По ступенькам глазастым страха. По чернецам, по ласточкам рогатым из Царства небесного обратно. По Лествице инстинкта ниже и ниже Мария к Ребёнку. Олениха к оленёнку.
Буря туманна, как туча бегущая за облака. Как за ручьями река. Как над морями брега реки. Как в травах цветы. Как оставить монастырь. Из бесстрастной печали рождается ярость остаться. Тщета покаяния, попутная. Как участь молитвы к иноку прибиться. Любить инока, ненавидеть. Жить с ним, чернецом, как Мария с Отцом. Как просить о своём не родину, не чужбину. Как домой не проситься. Не молясь, молиться.
С мёртвых пчёл живые цветы мёд собирают. Сочные молнии трав озаряют сборщиков мёда в соты хитона нагого. Страха страдающего Твоего однотканный хитон Твой одомашнивает Тебя. Не плоть, не душа птенцы наготы Твоей. Ты птенец тела, души, Воскресший из них. Добытчик страшный из молитвы молчания. Любви из прощания.
Против чернеца и плоть, и душа инока. Только молитва за пределами Воскресения тела и души, как монастырь стоит. Кельи и кельи в монастыре Тебе и Отцу. Девы живут в кельях Твоей и Отца, невесты монастыря и жёны его с Отцом и с Тобой. Как окно за окном. Как окошко в окошке, облако жён и невест плывёт в тишине молитвы. И не чернец инок на чужбине, на родине инок не чернец. За монастырём родин, чужбин он один на один с собой. Как Мария с Младенцем он. Как Невеста с женой Жениха. Как не быть и позвать.
Кружится, как лист Царство Твоё над павшей душой. Не ропщет душа, топчет себя. Как тропинка бежит по росе на листке. В пропастях горных, в глубинах морских зимней росы, осенней, летней, весенней. В ветреных радугах, в облаках неподвижных. Как любя, ненавидеть. Как остаться любимым. Как перестать молиться, не расстаться с молитвой.
Погасшим звездам башню луна возводит из звёзд не погасших. Пустыня луны мерцает тенями от башни. В круговороте теней то ночь на луне, то день. То холод дневной, то ночная жара. Воскресая душа, являет Тебя Отцу Твоему на луну, на луну. Как мужу жену. Как жениху невесту. Как зиму в лето, осень в весну. Как в лунном лесу слушать душ тишину. Как вдруг уйти на войну. Как возвратиться с войны, с луны, с луны.
Память о страхе. Как моря полоска на отмели узкой. Как остров бегущий из пены морской на берег свой. Как птиц и листвы возвращение с чужбины весенней в отечество зимнее. Как искупление любви к себе Воскресением к Тебе. Как победить в войне с Тобой себя. Как в Доме Твоём пропадать. Как не оставлять Твоего Дома. Как бежать из свободы в неволю. Утешаться неволей, как страстью к свободе.
Воскресая душа, слепящей полна пустотой, как Царство Твоё Тобой. Как чаща лесная опавшей листвой. Дикость души столь явно прекрасна красотой не яркой. Воздух прозрачен, как ястреб летящий по разверстому лесу над небом кромешным. Движенья деревьев облака повторяют. Капли зияют в дожде. Радуг крыла звенят в тишине. Поднимается лес выше птицы парящей над чащей прозрачной. Как мерцающий ястреб в капель ручье в листве. Как явь во сне. Как участие яви в войне сна светлого до черна. Как бегство с войны в коготки чужбины, в родины когти. Как боль после боли. Как любовь залюбовная к родине и чужбине. Как долгие птицы в ястребе кратком. Как уходя, оставаться.