«упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (Еф. 2, 15)
Стихи: предыдущий.
«Из двух одного» – звучит загадочно, а в контексте (который не так легко понять) речь идёт о простейшей бытовой задаче: помирить поссорившихся. В данном случае – греков и евреев, но можно подставить монофизитов и дуофизитов, старообрядцев и новообрядцев, отцов и детей, мужа и жену, живого человека и мёртвого человека. Собственно, только последнее и важно. Смерть – последняя ссора, необратимое расставание. Разрывы между живыми разделяют нас перегородочками невысокими, разрывы между живыми и умершим – стена совсем низенькая, как кладбищенская оградка, даже как холмик, но зато уходит так глубоко…
XVIII век – век рациональности и полицейских государств – оставил нам в наследство правило: «Перегородки, разделяющие людей, не доходят до неба». Очень двусмысленно. Мол, помрёте, так и будете едины, а пока извольте жить каждый в своём закутке. Сегодня это обычно толкуют поэтически – мол, давайте не ходить в церкви, мечети, синагоги, а веровать каждый в глубине души, и тогда будет небо на земле. На практике выходит какая-то серая бурда. Ну да, в ней небо отражается – как в луже, но вряд ли это можно считать небом на земле. Пить из такой лужи нельзя, если в здравом уме, вот народ постепенно и теряет веру.
Царство Божие – это о другом. Я разрушу Храм и в три дня отстрою Его, – шутит Спаситель. Шутит, потому что пришёл не храмы реставрировать, а людей примирять. Для этого нужно не разрушать, а строить, и Церковь – Тело Христово – есть огромная стройка огромного здания. Древнее христианское сочинение «Пастырь» Ерма как раз описывает ангелов, которые ходят по миру и собирают камни, несут на строительство башни – и камни это души людей, и некоторые камни приходится отбрасывать.
Только вспомним, что здание – не только камни. Камни держатся строительным раствором. Сухая ложка рот дерёт – это о Духе Святом, а мастерок и раствор – это о Христе. Христос посреди нас как раствор в кладке. Он почти невидим, да и просто невидим, но без Него мы разваливаемся. Он не просто выводит людей из ада – Он становится посреди мёртвых и живых и соединяет нас воедино, тех, кто ещё на земле, и тех, кто уже в раю. Временное и вечное, мужское и женское, правое и неправое, – всё соединяется во Христе, не переставая быть собою, а начиная быть новым творением.
В православной традиции эти слова Павла читаются перед рассказом Луки об исцелении кровоточивой женщиной и воскрешении умершей девочки. Иисус идёт воскрешать, окружённый любопытными, энтузиастами, апостолами, и вдруг останавливается. Он почувствовал, что к Нему кто-то прикоснулся, что сила вышла из Него – вышла, но не оставила Его бессильным. Ученики удивляются – что значит «прикоснулся», когда к Тебе прикасаются со всех сторон. Прикосновения бывают разные, оказывается, и история Церкви, история мира только там, где прикасаются не из любопытства, не из желания быть свидетелем чуда и величия, а где прикасаются с отчаянием, с надеждой, желая быть внутри чуда и внутри величия. Можно прикасаться из любопытства, твёрдо зная, что потом отпрянешь и будешь жить по-прежнему. Так прикасаются к великим святыням. Можно прикасаться со страстным желанием сохранить контакт навсегда, понимая, что потеря точки соприкосновения будет гибелью. Так прикасаются к воде и еде, когда хотят пить и есть. Так прикасаются к лекарству. Так прикасаются к Богу. Он как протез сердечной мышцы – этот протез должен быть внутри, а не лежать на тумбочке, чтобы время от времени к нему прикасаться.
Прощаясь с умершими, мы прикасаемся к покойнику, и это – последнее прикосновение. Оно открывает страшную правду – и всю жизнь мы лишь соприкасались, не более, и вот теперь не смогли друг друга удержать. Рассыпался дом, которым были любящие сердца. Христос воссоздаёт этот дом. Мы живы тем, что строим перегородки и радуемся, что они не достают до неба. Это жизнь, заканчивающаяся смертью, а иногда и гибелью. Христос предлагает жить в Себе, где не перегородки, а стены, стены из людей, из любви, из духа, стены, достающие до неба, соединяющие небо и землю, разлучённых и поссорившихся, умерших и нерождённых, стены нового и вечного Храма Жизни.
