Мф 9: 2 И вот, принесли к Нему расслабленного, положенного на постели. И, видя Иисус веру их, сказал расслабленному: дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои.

Паралич любви не помеха.

Мк. 2,4: и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. ⁵ Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои.

Лк. 5, 18: вот, принесли некоторые на постели человека, который был расслаблен, и старались внести его [в дом] и положить перед Иисусом; 19 и, не найдя, где пронести его за многолюдством, влезли на верх дома и сквозь кровлю спустили его с постелью на средину пред Иисуса. 20 И Он, видя веру их, сказал человеку тому: прощаются тебе грехи твои.

№ 43 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Проповедь Златоуста. Меня. См. прощение. Ср. комм. к Рим. 12, 10. Иллюстрации.

Во времена, когда Иисус был на земле, дом оставался домом - оплотом надёжности, крепостью. Исцелив паралитика, Иисус посылает его домой - жить нормальной жизнью. Друзья, которые принесли паралитика, разломали плоскую крышу дома, где гостил Иисус - нетрудно себе представить чувства гостеприимного владельца дома. Интересно, кто оплатил ремонт несчастной крыши - хозяин дома, друзья паралитика или исцелённый паралитик? История эта повторяется всюду, куда приходит Иисус. Крышу сносит. Небо заглядывает в комнату. Исцелённый паралитик придёт домой, а там дыра в крыше, и эта дыра будет сопровождать его всю жизнь, и это замечательно. Ведь тогда крышей становится Бог.

*

"Дерзай" - слово, которое есть только у Мф. Быть смелым, не бояться, - а чего, собственно? Что хуже паралича? Хуже паралича - ожидание паралича. Знание прошлого, память - самое драгоценное в человеке, основа сознания себя как личности - оборачивается и самым слабым местом человека. Вчера я был в параличе, вчера я не смог преодолеть соблазн, вчера я поскользнулся на этом месте, - следовательно, сегодня будет всё то же самое. Нет, - говорит Бог, - не бойся, что вчера повторится сегодня. Память дана не для того, чтобы подчинять настоящее прошлому, а чтобы освобождать и прошлое, и настоящее, и будущее, памятуя о Боге и Его благодати.

*

*

Иисус делает то, что делать категорически нельзя: Он прощает зло, причиненное не себе, а другому. Только пострадавший имеет право простить обидчика, но не посторонний. Возмущение окружающих совершенно справедливо. Однако, это возмущение разоблачает себя, потому что логика его приводит к жестокости: даже пострадавший заявляет, что не может простить грех, так как грех совершен и против Бога. Действительно, всякий грех - против Бога, Творца людей. Прощать может лишь Бог, а людям остается потирать руки в предвкушении того, как Бог не простит - или чесать языки, описывая это Божие непрощение. Иисус преодолевает справедливость, потому что Он и Отец - одно, и всякий грех есть грех против Сына, как и против Отца, и тем не менее - Он прощает. Более того, Он прощает и претерпевает смерть, прощает в момент смерти. И следующий за Иисусом не только может, но и должен прощать и за себя, и за ближнего, и за Бога - мы наняты Им для этой работы. Чтобы простить, нужно поставить себя на место другого – из обиженного стать обижающим. Чтобы получить прощение, нужно на место другого поставить Христа.

Матфей опустил самую впечатляющую деталь, которую сохранил Марк: расслабленного опускают к ногам Иисуса, разобрав крышу. И не то впечатляет, что народу много (в цирке еще больше), а то, что после вочеловечивания Бога иногда нужно опуститься, чтобы оказаться перед ним. Есть упражнения на ломку стереотипов -- к примеру, как извлечь полый шарик из узкой трубы, глубоко закопанной в землю, если вокруг пустыня? Ответ простой: помочиться в эту трубу, шарик всплывет. Большинство людей самое большее отвечают: надо поплевать в эту трубку. Стереотип этикета -- об отправлении нужды не говорят -- оказывается сильнее необходимости решить задачу. Ненормально говорить о таких вещах, но иногда нормально делать ненормальное. Крыши не для того, чтобы через них входить -- почти всегда. Точно также как в принципе человеку ненормально молиться вместе с другими, молитва дело личное. Но, простите, носилки с расслабленным одному человеку было не принести. Совместная молитва одних восполняет расслабленность других.

*

14 июня 1917 года венский психиатр Юлиус Вагнер впервые начал лечить паралич - лихорадкой. В 1927 году он получил за свои эксперименты Нобелевскую премию. Правда, он оказался первым и последним психиатром, который получил эту премию - на Вагнере крепко обожглись. Вагнер лечил прогрессивный паралич - тропической лихорадкой. Смертность достигала - когда методика уже была отработана - 17 процентов. В последние годы Второй мировой войны профессор Клаус Шиллинг продолжил эксперименты Вагнера на заключенных концлагеря Дахау. Успехов - если считать успехом получение лекарство, которое гарантированно не убивает пациента - Шиллинг не добился, заключённых погубил множество (см.: Klee Ernst. Auscwitz: Medycyna III Rzeszy i jej ofyary. Krakow. С. 110-115. Пер. с немецкого издания 1997 г.). Есть люди, которые восхваляют медицинские эксперименты народных социалистов за то, что они помогли людям. На самом деле, людям помог пенициллин - с его появлением отпала необходимость в методике Вагнера. Природа и человек в частности, видимо, принципиально устроены настолько сложно, что к любой цели можно прийти несколькими путями. Осветить пространство можно и пожаром, и костром, и лампочкой. Иисус тоже мог бы вылечить расслабленного горячкой, а горячечную тещу Петра погрузить в расслабленность. Вся мировая история есть вышибание клина клином, выбор из двух зол. Вся - кроме евангельской истории. Иисус прощает расслабленному грехи - а это означает, что человек чист. Те сифилитики, которых смог поставить на ноги Вагнер, куда пошли прежде всего? Правильно - в публичный дом. Движется не тот, кто "идет на совет нечистых" и пр., а тот, кто хотя бы отказывается кое-куда ходить. Расслабленному для зла уже забрезжил свет. Увы, чаще прощение грехов понимается как долгожданная возможность начать грешить по новой. Так древние римляне вызывали у себя рвоту, чтобы продолжить трапезу. Это не означает, что не нужно просить чистоты - просто нужно просить её всерьез. Иисус не выставлял паралитику условий, исцелил и простил его безоговорочно - и в этом все счастье и весь кошмар веры.

В воскресенье 14 июля в храмах Русской Православной Церкви призывы апостола Павла: "Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью; в почтительности друг друга предупреждайте; в усердии не ослабевайте; духом пламенейте" [Рим. 12, 10]. Хорошо было в застой! Призывы были тогда куда менее требовательными, и каждому сословию доставалось только по одному лозунгу. Интеллигенцию не призывали повышать надои, крестьян не призывали овладевать марксизмом. А Павел, во-первых, не желает делать никаких различий: все, мол, пламенейте, миряне и священники, мужчины и женщины; во-вторых, на одного человека наваливает столько, что хватит на десяток святых. Если бы нас был друг усердный, энергичный и еще один друг, отличающийся уважением к окружающим, и еще друг, духом пламенеющим, - как бы мы радовались и не считали бы нужным совмещение всех этих добродетелей в одном человеке. Но Христос (через апостола) открывает нам великую истину о том, что каждый может и призван вместить в себя все совершенства. И не случайно вместе с проповедью апостола читается рассказ об исцелении Господом расслабленного: ожили мускулы, энергия появилась, и все - только потому, что Иисус сказал: "Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои" [Мф. 9, 2]. Разумеется, чтобы услышать такое от Бога, надо сперва к Нему придти с грехами.

Оп.: Куранты, 13 июл. 1996, № 1332;

Иисус обращается к больному "чадо". В оригинале, однако, "сынок". Казалось бы, возьми, да и переведи аналогично. Только не случайно же слова "браток", "брателло" стали обращением среди воров и близких им духовно людей. Слово "сынок", пожалуй, ничуть не лучше, оно скорее отражает снисходительность, а не нежность; так же и "сынишка". Не случайно появляются совсем уже громоздкие слова "сыночек", "сынулечка" -- чтобы уйти и от наглости, и от надменности, приходится нагибаться все ниже. Утешает одно: способности языка одинаково беспредельны и во всех направлениях, и остается лишь жалеть о тех, кто спорит о том, должно ли Евангелие звучат на архаическом или на осовремененном языке, тогда как главная проблема не в том, на каком языке говорят в Церкви, а в том, на каком языке говорят за ее стенами, и иной раз лучше сказать "чадо", чем "сынок".

12-летняя девочка написала: "В Советском Союзе было в общем хорошо, но негде было расслабиться. Сейчас жить трудно, но зато есть много развлечений" (цит. Кира Ремнева, Итоги, 19.12.2000, с. 76).

На самом деле, все было прямо наоборот: в Совке негде было расслабиться, потому что все всегда были расслаблены. И таких людей и сейчас подавляющее большинство. Солдаты в Чечне -- расслабленные. Депутаты гос. и прочих дум - расслабленные. Милиционеры -- расслабленные. Чиновники -- расслабленные. Учителя -- это, девочка, ты знаешь лучше меня. Потому что "расслабленные" - это те, кто сидят не велотренажере и крутят педали, думая, что едут по шоссе. Пот градом, а эффект нулевой. А расслабленные без кавычек - это те, кто после работы крутят педали на велотренажере, думая, что они крутят педали на велотренажере. Расслабленные в кавычках очень не любят расслабленных без кавычек. И сделать расслабленного в кавычках расслабленным без кавычек так же трудно, как сделать паралитика парашютистом. Иисус как раз специалист по таким превращениям.

Светлана Семенова (2000, с. 120) пишет: ""Прощаются тебе грехи твои" - сказать легко любому самозванцу; что стоит напустить на себя важный, таинственный, многозначительный вид и торжественно изречь". Вот и я думаю: ну что стоит? Так нет, язык не поворачивается! Большинство предпочитает напустить важный, таинственный, многозначительный вид и торжественно изречь: "Не прощаются тебе грехи твои!"

*

Иисус исцеляет паралитика, чтобы доказать Свою божественность тем, кто указал, что отпускать грехи может лишь Бог. Казалось бы, тут и торжествовать тем, кто хочет обосновать божественность Иисуса на тексте, на букве. Одна проблема: не Иисус, а враги Иисуса сказали, что легче простить грехи, чем исцелить паралич. Но точно ли это так? Это ведь рассуждение не мудреца, не верующего, это рассуждение материалиста. Атеистический фильм "Праздник святого Йоргена" высмеивал исцеление паралитика как чудо, которое легче всего поддаётся имитации, фальсификации. Напротив: паралич воли, паралич души имитировать практически невозможно. Если человек может простить, он прощает. Прощение неудержимо рвётся из нормальной души. Как же мало нормальных душ! Сама идея, что прощать может лишь Бог, есть своеобразный паралич богословия. Иисус не для того исцеляет паралитика, чтобы сохранить за Богом монополию на прощение. Иисус исцеляет, чтобы каждый человек очнулся и начал прощать так же регулярно, мгновенно, инстинктивно, как он ходит. Это не означает, что прощение - не Божье дело, что человеку прощать так же легко, как дышать. Дышать не учатся, а ходить учимся и учим. Божие же дыхание есть часть Бог - Дух. Непрощение - вот что такое "хула на Духа Святого", которая не прощается, в отличие от прочих грехов (Мф. 12,31). Человек может не прощать, как может ползать или ходить на четырёх конечностях. Не прощать - устойчивее и надёжнее, почти так же устойчиво, как быть паралитиком.

*

Люди видят человека, идущего по улице с матрасом, подстилкой, и говорят: "Такого чуда мы ещё не видели!" А что они видели-то? В комнате, где паралитик исцелился, было так тесно, что его самого пришлось через крышу затаскивать. Они не видят исцеленного, они веруют в то, что человек, которого они видят - исцелённый, а не мошенник. Поэтому нелепа вера, которая пытается доказать, что исцеление было - это всё равно, что доказывать Бога. Такая вера сама себе противоречит, ибо пытается из веры превратиться в знание, которое передаётся не Богом, а учителем.

Главное исцеление, которое ежедневно происходит с миллиардами людей, есть исцеление от ненависти. Оно происходит без молитв: Бог исцеляет, чтобы человечество не погибло. Мы не погибаем. Но мы лежим на подстилке - эта подстилка называется "культурой", "мировой цивилизацией", "национальными традициями", "личными успехами".

Исцеление не в том, чтобы выбросить культуру, науку, цивилизацию, а в том, чтобы начать ходить, держа их под мышкой. К сожалению, именно религиозные люди часто лежат, в то время как неверующие ходят, - потому что неверующий не пытается командовать Богом, а верующий пытается. Верующий боится, что останется без подстилки, пихает её под себя... Вратарь... А неверующий, не понимая, с Кем имеет дело, всё-таки имеет дело, а не лежит.

Что легче сказать: "Прощаются тебе грехи" или "Встань и ходи"? Конечно, простить труднее - не потому, что не простятся, а потому что мы жестоки. Бог же исполняет самую трудную работу, ибо Он говорит "Прощаются тебе грехи" не одному паралитику, а всем людям вместе и каждому в отдельности. Палачу и жертве, грабителю и ограбленному, обманщику и обманутому. Всеобщность прощения делает прощение неподъёмной для людей задачей - а Господь может поднять, только бы мы поднялись вместе со своими подстилками, не бросая их - и шли за Ним. Раньше культура и цивилизация держали нас, теперь мы держим их - мы делаем то, что требует культура, и к этому добавляем то, что требует Дух - прощаем всех и любим всех.

1494.

*

А о. Стефан Янош из Нью-Йорка подметил, что паралитик, видимо, крепко доверял своим друзьям - что не уронят. Конечно, доверие к людям не может быть безграничным  - хотя бывает, инфантилизм называется, одна из форм помыкания окружающими. А доверие к Богу - может быть и безграничным... От падений даже возрастает...

*

Паралитика опускают к ногам Иисуса, разбирая крышу дома. Крыша отделяет живущих на земле от неба, крыша - средство защиты от угроз, исходящих с неба (ветра, дождя, жары), но крыша и помеха в общении с небом. Апостол Павел говорит о том, что до Иисуса между человеком и Богом - пелена, помогающая не ослепнуть. Друзья паралитика прорывают пелену, преодолевают баррикаду - но при этом оказываются беззащитны, преодолевают боязнь и недоверие к жизни. Ведь исцелится друг - а что дальше? Не станет ли он конкурентом? Не соблазнит ли жену? Паралич - конечно, чужой - отличное средство и ближнего своего обезвредить, и сострадание своё проявлять неустанно.

Бог - врач. Он исчеляет и вдохновляет нас, хотя по грехам нашим должен был бы наслать на нас кучу болезней, чтобы мы шевельнуться не могли, а только лежали и стенали, не в силах причинить окружающим какой-либо вред. Руки-ноги нам поотрывать следовало бы. Изгнать торгующих из храма. Мечом поотсекать всё, что против добра. Так и воспринимают Бога те, кто смотрит на Него как сквозь закопчёное стекло, чтобы не ослепнуть. Видят - копоть, а не Солнце, и с чистой совестью жгут других, чтобы копоть покрыла и землю.

Бог же - Солнце, на которое можно и нужно глядеть чистым оком, рискуя ослепнуть. Он приходит и открывает Себя, чтобы вдохновить - и вдохновляет даже торгующих в Храме, укрепляет даже воюющих за неправедное дело. Не для того, чтобы грешники продолжали грешить, но чтобы грешники сохранили свободу и силу к покаянию. Покаяние больных Богу не нужно, ему нужно полноценное изменение. Бог несёт в мир свободу, и не свободу для святых, для немногих, а свободу для всех. Не свободу хороших руководить дурными, а свободу жить вместе и хорошим, и дурным. Бог стал человеком не для того, чтобы учить, ибо нет учительства в природе человека. Учить свойственно животному в человеке - а вот учиться свойственно именно человеческому в человеке. Иисус не учит, и называть Его Учителем означает оскорбить Его. Иисус живёт с нами - это как Януш Корчак отправился со своими учениками в газовую камеру. Не оставил их, чтобы продолжить педагогическую карьеру, нести пользу людям - может, до наших дней бы дожил. Исчезает преграда между человеком и Богом, когда человек цитирует другому слова Иисуса: "Прощаются тебе грехи твои". Тут прорывается в мир сияние Божества, тут исчезает пропасть ненависти и отчуждения - а не там, где мы хватаем другого за руку и с криком: "Ты, грешник и слепец, прёшь прямо в пропасть, но я тебя спасу!" Лучше с любовью и прощением упасть с другим в пропасть, чем с насилием и отчуждением подняться с другим на небо.

1624

ЧТО ТРУДНЕЕ – ТО БОЖИЕ

По проповеди №2082 16 марта 2014 г. (исцеление расслабленного).

Наука говорит, что расслабленного исцелить можно, и куда больше можно исцелить, а вот грехи простить нельзя – потому что грехов, со строго научной точки зрения, не существует, а если есть девиации, то они навсегда.

Вера – и не только в Бога, вера в человека – говорит, что грехи существуют. Есть расслабленность личности. Это смертный грех лени, скуки.

На генетическом уровне нет ничего, что заставляло бы нас скучать и лениться. Есть физиологическая реакция расслабления, есть реакция фрустрации, но только человек – из ничего – творит скуку и лень, и очень часто на физиологическом уровне, на уровне «среды» внешней и внутренней ничто не ведёт нас в расслабленность души – мы сами входим в безвыходность, в тупик.

Праздность, стремление доминировать, господствовать, обман и ложь – они не в природе и не в генах, они в душе. Генов таких нет, грехи такие есть. Как и доброта, честность, справедливость.

Открывая Бога, мы открываем свободу и счастье. Дух Божий может излечить то, что наука излечить не научилась и никогда не научится, потому что это не в теле.

Дух может и хочет, чтобы наша лень ушла, освободив место милосердию. Доброта – на место злости. Духу легко ответить на нашу просьбу о преображении, а вот нам трудно её произнести – так, чтобы из глубины сердца. Но эта трудность единственная, на которую не жалко труда. Эта трудность единственная, которую не исцелят никакие начальники, эксперты, внешние достижения. Ради этого исцеления пришёл Господь и разделил с нами наши слабости, понёс наши грехи, а нам даёт понести Своего Сына, Своего Духа, Своё Царство.