Мф. 6, 28 И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут;

Лк. 12, 27 Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них.

№50 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.

Эмили Дикинсон однажды написала: "Посмотрите на лилии полевые" (Мф. 6, 28) - единственная заповедь, которую я всегда исполняю" (цит. по: (Philip Yancey, Soul Survivor, Doubleday, 2001, p. 232). Природа -- голое платье, платье без короля. Джон Донн назвал природу "вторым Иоанном Крестителем" -- хотя нетрудно заметить, что природа несколько старше Предтечи. Американская писательница Энни Диллард (Dillard), автор популярной книги о природе как источнике религиозного чувства, заметила: "Для многих из моих читателей природа -- это единственная книга Божия, которую они прочтут" (там же, с. 235). И Янси описывает свой собственный дом в горах, -- олени и белки, тишина, покой; потом он описывает дом другого успешного писателя, в Вермонте -- просторный кабинет с видом на озеро... Ужасно: я там был, в гостях у Янси, и видел: действительно, страна не загажена или, точнее, страна обихожена. Этого покоя и красоты лишены российские чиновники и нувориши, потому что атмосферу не купишь и чем выше забор, которым Рублевка отгораживается от России, тем гаже внутри забора. Голливудские фильмы не приукрашивают американских пейзажей. Тем не менее, та же Диллард остро чувствует, что если природа и книга, то книга эта постмодернистская, лишенная "моральки", она говорит-говорит о Боге, а потом вдруг начинает чихать или вылизывать у себя под хвостом. И хорошо еще, если у себя. Как говорил Льюис, бессмысленно вычитывать в природе богословские идеи; она может лишь проиллюстрировать те идеи, которые мы уже имеем. Замечание Диллард: "День за днем мы видим одно и то же чудо: Бог настолько велик, что способен подавить свой собственный смех" (с. 239). Увы, большинство людей недостаточно богаты, чтобы читать книгу природы и недостаточно внимательны во время молитвы, чтобы заметить сдавленность голоса, которым отвечает Создатель. Большинство читает совсем другую книгу: книгу истории, собственной истории. Правда, из нее не сделаешь таких роскошных выводов, потому что книгу истории читаешь поневоле, а где неволя, там нет понимания.

14.11.2001

"Посмотрите на лилии полевые"! Опять Творец не объясняет, а показывает. Это уже было: когда Иов показывал Богу свои несчастья, Бог показал Иову бегемота. Христос предлагает людям, у которых одни проблемы, смотреть на цветочки. И даже непонятно, что бесчеловечнее: наказывать, не объясняя, или ободрять, опять же не объясняя. Ведь человек -- разумен. Мы умеем объяснять и умеем понимать объяснения. Мы умеем объяснять ребенку, за что он наказан. Правда, удивляемся: что это ребенок плачет. Мы же объяснили, что сделали это для его же блага. Бог -- не умеет объяснять. В этом смысле Он плохой педагог. Пошлет землетрясение, а за что эта благодать -- не объяснит. Удивительно только, что Бога любят больше, чем всевозможных объяснителей и объясняльщиков. Бога любят, а тех, кто объясняет, почему Бог посылает землетрясения, не любят. Лучше непонятное несчастье, но от Бога, чем понятная радость, но не от Него. То же и с цветочками. Ну какое отношение полевые лилии имеют к человеку?

Никакого отношения полевые цветочки к человеку не имеют, об этом-то Иисус и говорит, в этом-то и надежда! Цветочки -- фигня, но красивая фигня. А человек -- не фигня, так что не надо дергаться. Это нас восхищают лилии, а Бога лилии не восхищают, Бога восхищают люди -- грешные, грязные, грустные, грубые, а все-таки восхищают. Только на это и надежда. Когда Бог показывает Иову космос -- от звезд до букашек и бегемотиков -- Он ведь не пытается подавить человека Своим величием, Он пытается открыть человеку величие человека. Этого величия мы не замечаем, потому что слишком сосредоточены на человеческом. Меньше всего знает величину человека гуманист, как меньше всего осознает величину космоса астролог.

Забота ослепляет, -- вот о чем говорит Иисус. Хватит глядеть на себя, любимого, -- посмотри вокруг, хотя бы на лилии. Проблемы надо решать творчески. Если голодный человек станет жрать лилии, он умрет. Если голодный человек станет продавать лилии, или рисовать картины с лилиями, -- есть шанс выжить. Нужно просто перестать жить завтрашним днем и начать жить послезавтрашним. "Царство Божие" -- это и есть вечное "послезавтра", которое одинаково близко и к завтрашнему дню, и к сегодняшнему. Бог, когда творил бегемота и лилии, не думал о непосредственной выгоде, поэтому так удачно получилось. Поэтому опасно истолковывать все происходящее в нравственных категориях: "чума" -- "плохо", "любовь" -- хорошо. Если уж говорить в категориях "плохо-хорошо", то хорошо все. "Слава Богу за все". Но ясно, что это абсурд. Все хорошо не с точки зрения этики, а с точки зрения творчества.

Творение хорошо не тем, что оно -- хорошо, а тем, что оно -- творение. Бегемота, лилию, землетрясение можно принять лишь как проявление творческой мощи Бога. Тут кроется и то, что невозможно выразить в словах, что можно только показать: из любой беды выход -- только в открытии человека как единственного существа, подобного Богу именно как Творцу. Когда с нами творится что-то неладное, единственный выход -- начать творить: молитву, бегемотов, лилии, это уж как выйдет. Показать себе, на что мы способны -- как Бог показал нам, на что способен Он.

к Мф. 6, 28. В романе Музиля "Человек без свойств", который, прошу прощения, равен самое меньшее трем "Мертвым душам" - не потому, что Гоголь не гений, в том-то и дело - так вот, в "ЧБС" есть лирическое отступление (как учили нас в школе, у Гоголя лирические отступления - а вот у Музиля скорее лирические наступления) о "законе сохранения духовного вещества": речи великих людей бессодержательнее наших. Чем ближе к Богу, тем дальше от себя. Музиль использует сравнение с растениями, как и Иисус: "Нет ничего столь опасного для духа, как его связь с великими вещами. ... Человек идет по лесу, взбирается на гору и видит мир распростертым внизу ... Замечательное перед ним и вне его заключает его как магнитная оболочка и вытягивает из него его мысли. Его взоры застревают на тысяче частностей, но втайне у него такое чувство, словно он израсходовал все свои боеприпасы. Снаружи этот ... великий час покрывает мир до последнего листочка, до последней жилки своим гальваническим серебром; но на другом, личном конце вскоре ощущается какой-то внутренний недостаток вещества, там возникает большой, пустой, круглый нуль" (т. 1, с. 451-2).

Чем питательнее земля, тем дешевле произрастающая на ней флора (уж не интересовался ли Музиль цветоводством?). Чем значительнее музыкальная тема, тем незначительнее ее разработка. Великий мыслитель отгорожен бриллиантовой стеной от родника, который в юности сделал его великим мыслителем. (Чем ярче звезды, говоря языком Надсона, тем скуднее на них жизнь - что факт, если только считать отсутствие жизни на звездах скудостью). Перебрав все эти образы, Музиль наносит последний удар: "Опасность связи с великими вещами имеет то очень неприятное свойство, что вещи эти меняются, а опасность остается всегда одинакова" (1, 453). Это, конечно, венский еврей метит прежде всего в своих нацистствующих соотечественников, но остается и на долю всех прочих.

В принципе, осознав этот закон, согласно которому Бог всегда ускользает от наших попыток Его приручить, опошлить, рационализировать, и оставляет именно тех, кто ближе всего к Нему подобрался, с полными руками этой самой пошлости, - осознав этот закон, следовало бы сразу кончать с религией, меняя ее хотя бы на простой алкоголизм. Зачем стремиться к Тому, Кого не просто невозможно догнать, а Кого можно догнать, но только ценой собственного измельчания? Иисус призывает нас посмотреть "на лилии полевые" - спасибо, посмотрели, и кому хочется быть вроде полевой лилии: красивым и бессодержательным, целиком зависящим от земли и неба? У лилии еще и то преимущество, что она не замечает, когда ее рвут и пускают на растопку (во всяком случае, в Палестине дома обогревают сушеными лилии, такой вывод сделает археолог из этого места Евангелия - вот почему Палестину называют "горячей точкой"), а человек замечает срывание задолго до того, как оно происходит. Почему и трепещет. А Иисус просит не трепетать, а "искать Царства Божия". Да, на фоне Царства Божия мы окажемся не то что цветочками, а крошечными ягодками, ничтожными нулями, но - лучше быть нулем в Царстве Божием, чем колом в царстве кесаря.

Для неверующего это истощание людей на фоне Бога - доказательство отсутствия Бога, того, что вера это лишь самообман, накручивание. Да нет же: было бы накручивание, не чувствовали бы так все контраст между сутью веры и ее носителями. Именно то, что человек не не так красив как лилия, не так естественен, дешевле - эстетически дешевле - именно это подтверждает догадку, что все-таки человек выше лилии. Волга остается Волгой и в отсутствие Бога, и в Его присутствии. Человек мельчает, приближаясь к Богу, разбивается на тысячи крошечных струек - и это просто доказывает, что в Боге как исток, так и устье человека. Растение можно гальванизировать - и делают такие металлизированные брошки из листков и цветков. Человека тоже можно гальванизировать - идеей, мечтой, деньгами, догматом. Разряд электрического тока - и человек дергается, встает, тянется куда-то... Но Бог не гальванизирует человека, а воскрешает.