Оглавление книги
Ио. 20, 2 Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику,
которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не
знаем, где положили Его.
№168 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
"Ученик, которого любил Иисус" - автор Евангелия от Иоанна и, полезно напомнить, это не апостол Иоанн, брат апостола Иакова. Это просто "некий Иоанн" - состоятельный житель Иерусалима, который предоставил свой дом для Тайной вечери. Налицо мемуар, и, возможно, именно этим объясняется нестыковка с синоптиками, у которых не одна, а три женщины обнаруживают "пропажу". Примечательно, однако, что Мария говорит "не знаем" - во множественном числе. Совершенно не исключено, что евангелист знал, что женщин было три, но упомянул по имени лишь ту, с которой говорил сам - и это была Мария Магдалина.
Мария говорит "унесли", "положили", как будто точно знает, что похитителей было несколько. Логика понятна: труп - тяжёлый и неудобный груз. Но ведь по этой же логике Иоанн может быть уверен, что читателю ясно - Мария шла к гробнице не одна, потому что в одиночку труп и обмывать крайне тяжело.
Спрашивается: а что, собственно, она прибежала? Пропало тело - чем помогут трусливый Пётр и осторожный Иоанн?
Почему осторожный? А потому что не называть своего отца в то время - как в это ползать по интернету под псевдонимом. Впрочем... "Которого любил Иисус" - превосходное отчество. Любовь мне отец...
На самом деле, поведение Марии совершенно понятно в патриархальном обществе, где женщина далеко не всюду может беспрепятственно пройти. Мужики могут и со стражниками поговорить, и с похитителями, если найдут, подраться...
Впрочем, первое, что сделали мужики в данном случае - побежали проверить. Они же знали, что там охрана должна быть. И вообще, женские нервы... В гробнице темно... В общем, доверяй, но проверяй.
Нынче всё с точностью до наоборот. Вместо опустевшей новой гробницы - храмы, старые или под старину, набитые всяческой утварью. Тут можно спрятать и Христа, и двух разбойников, и двадцать два разбойника, и никто не заметит. Не женщины к мужчинам за помощью, а мужики к бабам. И, что самое печальное, вместо святого и честного "не знаем" - гордое "знаем". Знаем, где Иисус. Мы Его сами туда и положили, и сели-придавили, чтобы не вырвался ненароком и не натворил делов.
Ничего-то мы не знаем, и где Иисус, тоже не знаем. Он всюду и Он нигде. Его не унесли, но Его как человек-невидимка становился видим только под дождём, так Иисус становится видим только тем, кто бежит, а не идёт вразвалочку. Нет Воскресшего для властителей и охранителей, для спящих и равнодушных, для тех, у кого всё есть, и для тех, кто всё презирает и всех ненавидит.
