Оглавление книги
Ио. 3, 18 "Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден,
потому что не уверовал во имя Единородного Сына Божия".
№28 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Ничего страшнее этих слов в Евангелии не найти. Понятно, что Иисус тут так же отождествляет Себя с Духом («хула на Духа» - Мф. 12, 31), как Он отождествляет Себя с Отцом. Где свобода воли? Где свобода Духа? Ты пришёл спасти потерявшихся или осудить потерявшихся за то, что они потерялись? Ну дай хотя бы время постучать, а не сразу – бац, веруй! Некогда и некуда стучать, это Я к тебе стучу, открывай немедленно!
На самом деле, в этом месте идея ярко выражена, а вообще-то и у синоптиков, во всех рассказах о чудесных исцелениях мысль та же самая. Есть вера – есть исцеление, нет веры – прощенья просим, гнить тебе до конца дней, будешь жить недолго и плохо. «Нет ножек – нет мультиков».
Беседа о Никодиме находится в специфическом контексте – первый раздел евангелия Иоанна не об ученикам, не о людях, хорошие они или плохие. Он – о Боге и о свидетелях Божьей любви. Он о том, что Бог сделал всё. «Всё» - для чего? Никодим начинает разговор с того, что Иисус творит великие чудеса, свидетельствующие о том, что Бог – с Иисусом.
Важно, чего Никодим не говорит. Никодим не говорит, что Иисус – Машиах. Никодим не говорит, что верует в то, что Иисус – Спаситель. Никодим даже не говорит, «я знаю, что Ты». Он говорит «мы знаем».
Вот на это Иисус и отвечает гневным «рожайся!» Женщина не рожает «мы», женщина не рожает народов и царств. Она рожает «я». Всякие псевдо-мистические разговорчики про то, что «мы – дети Авраама», потому что отрезали кусок пениса – дешёвка. Очень нужен Богу твой пенис как символ принадлежности к коллективу! Богу нужен ты, целиком – а «целиком» означает «без друзей, без единоверцев, без коллег».
Иисус сперва говорит «вы» - вы должны родиться, вы не верите (ст. 12 – именно «не верите», хотя Никодим не сказал «мы не веруем»). Но с 15 стиха, со слов о смысле Своего прихода, говорит в единственном числе – «верующий». Всякий верующий, но именно в единственном числе. И тут – «неверующий». Один экземпляр. Спаситель словно затачивает тупой карандаш, заостряя «мы» к «я».
Вялой, льстивой коллективности религиозного «мы» Иисус противопоставляет два образа – роды и суд. «Мы» может быть в религии, но не в родах и не на суде. Голову отрубают не «мы», а «я».
Неверующий осуждён не потому, что он – атеист. Атеистов тогда вообще не было, в нашем смысле слова. Неверующий осуждён, потому что убежал от суда, от суждения в коллектив. Можно ли не верить лично, от себя? Конечно! Но тогда не приходят к Богу с льстивым – «Ты учитель!» Тогда и разговор другой совсем будет. А тут – неверующие религиозные люди.
Надо понимать, что Никодим, который начал беседу – это совсем не тот Никодим, который веровал в Иисуса. Когда пришла вера, евангелист не говорит, но перелом совершился. Точно так же евангелист не говорит чётко, когда уверовала самарянка. Никодим уверовал – и именно потому, что Иисус сказал, что неверующий осуждён. Не суда испугался Никодим, просто что-то его торкнуло, когда от «мы» перешло к «я». Заметим, что Иисус не говорит «ты, неверующий Никодим, осуждён». Спаситель вежлив, хотя грозен.
«Не судится», «уже осуждён» - всё это можно перевести как «горит», «уже потух». Настоящее пламя – не адский огонь, который мучает своей фальшивостью. Настоящее пламя – огонь Духа Божия. Вера – вот этот огонь. Да, древние ошибались, полагая, что глаза видят, потому что испускают световые волны – глаза видят, потому что принимают волны. Но живёт человек не потому, что принимает, а потому что горит и освещает. Дух Божий в человеке – это передатчик, а не приёмник. Он передаёт веру, надежду, любовь. Верующий соединяется с Духом в себе. Он дал разгореться огоньку, который горит, не переставая. Верующий – отключил пеногон, который внутри каждого бесперебойно пытается погасить Бога. А неверующий – врубает один огнетушитель за другим. Если, конечно, именно «неверующий». Но, к счастью, неверующих – настоящих, глубоких, холодно-бесстрастных – так мало, что, можно надеяться, вообще нет. Больше грешников – как верующих, так и неверующих. Вот здесь и начинается тот Суд, который страшный, потому что от него даже вера не освобождает.
