Яков Кротов

СВОЙСТВА БЕЗ ЧЕЛОВЕКА

ХАМСТВО

*

Хамство в российской жизни после революции было одинаково распространено во всех социальных слоях. Все мемуаристы удивлялись тому, что Ельцин "выкал" окружающим. Впрочем, позволительно предположить, что Путин тоже предпочитает обращение на "Вы" - имитация воспитанности входит в набор спецсредств, которые чекисты создают в собственных глазах представление о себе как об особо элитном слое. Впрочем, чекисты сочетают сдержанность, подтянутость, вежливость с периодическим, но непременным хамством, используя контраст. Это хамство не стихийное, как у большинства, а введённое в определённые рамки и превращённое из средства общения в средство подавления.

*

Хамство не есть отдельный поступок. Хамство есть возможность поступка. Хорошо воспитанные люди (в России истреблённые почти большевизмом), то, что когда-то называлось "наш круг", отличаются не тем, что не хамят. Большевики тоже не все хамили. Они отличались тем, что большевик нахамить мог, а воспитанный человек - нет.

*

Сергей Довлатов в эссе о хамстве (Собрание сочинений. Т. 4. СПб.: Азбука-классика, 2000. С. 323-327) уникальной чертой хамства назвал непобедимость. Если можно дать отпор - это не хамство, а наглость, грубость, нахальство. "Именно в безнаказанности всё дело, в заведомом ощущении ненаказуемости, неподсудности деяний, в том чувстве полнейшей беспомощности, которое охватывает жертву". Однако, тот же Довлатов в своей повести о концлагере (где он работал охранником) отмечал хамство заключённых. В конце концов, хамство "совков" родилось раньше Совка. "Хам пришёл" с революцией - но именно пришёл, а не родился.

Хамство есть часть ресентимента - озлобленной реакции на унижение. Хам непобедим прежде всего, потому что ему нечего терять. Он уже убит - убит рабьим своим положением, убит нищетой, убит невежеством. Он неподсуден, потому что уже осуждён благородными, сильными, умными. Он ненаказуем, ибо наказан. Беспомощность, которую переживали жертвы хамства дореволюционного - дворяне, чиновники - была беспомощностью людей, которые вдруг поняли, что, бесконечно унизив стоящего перед ними человека, они наделили его бесконечностью отчаяния.

В революции хам восстал, хам воцарился - но не перестал быть хамом. При советской - и при нынешней, крипто-советской власти - сохранилось хамство униженных, припёртых к стенке. Продавщицы хамили (и с середины 1990-х, то есть с момента сворачивания даже относительной экономической свободы, опять хамят) не потому, что покупателю некуда деться - а потому что продавщицам некуда деваться. Они обречены на пожизненный ад совка, на грошовое жалованье, на пьющего мужа, на ранние болезни, - и как ни учи языки, на скольких работах ни надрывайся, повинуясь мудрым советам очередного кремлевского ханжи, выхода нет.

Но революция явила миру новое хамство: хамство истеблишмента. Всегда люди власти ощущали её сакральную природу, всегда боялись чего-то - как боятся напряженно гудящего высоковольтного трансформатора. При демократии этот страх формализуется в виде выборов, при антидемократиях в виде всевозможных мифов об ответственности правителя. Лишь большевистская власть была абсолютно пустой и не боялась, да и не боится, ничего. То же было верно относительно гитлеровской власти. Наверное, похожее было в Содоме. Но после Голгофы содомлянам не нужно бояться катастроф. Посюсторонних, во всяком случае. Но хам не верит в потустороннее, хотя молиться способен. Бог беспомощен перед молитвой хама, хотя, разумеется, не отвечает на неё.

Как ненавидевшие Гитлера народы не могли поверить, что в концлагерях гибнут миллионы невиновных людей, так даже ненавидящие совок люди не могут поверить, что "они" могут взорвать сотни собственных подданных, потому что им показалось, что это им выгодно. Да всё они могут! Могут выматериться с трибуны ООН, могут опоздать на приём к английской королеве, могут позавтракать мозгом собственной новорожденной дочери, а могут изобразить "джентельмена".

Хам у власти очень любит нормальных людей в хамстве. Например, хамы, которым досталась в удел Церковь, охотно сравнивают тех, кто смеет попискивать под их гнётом, с библейским Хамом. Такова природа революции - "вращения": она все "превращает", всему подыскивает самого омерзительного двойника. Если бы Иисус проповедовал в Советской России, Его бы обвинили в хамстве, в расколе, в нелояльности, но не распяли бы, Он бы просто исчез, как исчезали и исчезают тысячи людей. Распяли бы Иуду и изобразили бы воскресение Иуды, Иуде бы и поклонялись.

Омерзительнее не хамство российской послереволюционной власти (все-таки качественно иное, нежели деспотизм власти дореволюционной - деспотизм, но в правовой оправе), а сочетание хамства с властью. Обычный хам - это русалка. Хам у власти - это существо, у которого нижняя часть туловища от изящной девушки, а верх - от камбалы. Как же многие люди похотливы на власть, если они готовы сноситься и с таким существом. Технически, в отличие от русалки, это несложно, но абсолютно бесплодно.

*

Хам толкается специально. Он компенсирует внутреннюю слабость, он завоёвывает жизненное пространство, ощущает себя не изнутри, а через столкновение с другим.

Невоспитанный человек толкает другого не случайно, а потому что не обучен следить за тем, каково приходится другому. Специально он толкаться не будет, однако жертве столкновения различие между хамом и невоспитаным человеком малоинтересно.

Воспитанный человек не тот, кто никогда не толкается, а тот, кто, толкнув, просит извинения. Воспитанный человек может толкнуть сознательно, например, если он бежит на пожар. Воспитанный человек, работающий полицейским, сперва наносит удар в челюсть, но тут же просит извинения.

Воспитанный человек от невоспитанного отличается не тем, что просит извинения, толкнув. Это может сделать иногда и невоспитанный человек. Воспитанный человек просит извинения, если ему наступили на ногу.

Воспитанный человек, если его толкнули и не извинились, не скажет: "А не хотите ли Вы извиниться?" Вот невоспитанный человек так сказать может - ведь воспитанность не в том, чтобы знать о правилах хорошего тона, а в том, чтобы считать их правилами прежде всего и только для себя.

Различие между воспитанностью и невоспитанностью такое же, как между свободой и рабовладением. Рабовладелец следует библейскому наставлению: "Гневливый пусть терпит наказание, потому что, если пощадишь [его], придется тебе еще больше наказывать его" (Притч. 19, 19). Ясно, что щадить и наказывать можно лишь того, кто в твоей власти. Свободный человек следует прямо противоположному библейскому наставлению: "Не дружись с гневливым, чтобы не научиться путям его" (Притч. 22, 24). Или, что то же, "блажен муж, иже не иде". С тем, кто тебе не нравится, не надо ни дружить, ни воевать. Разница между рабовладельческим и свободным отношением к другому - как между Ветхим и Новым Заветом. Люди первого видели в Боге рабовладельца, Которому одна забота - воспитать и наказать. Вот и проглядели настоящего-то Бога...