Яков Кротов

ДЕЗЕРТИРЫ В КЛЕТКЕ

Судья Марат Баглай заявил, что «правовое государство – это государство судей», на что В.В.Путин резко возразил, что «правовое государство – это государство закона» (Моск. комс. 25.3.3).

"Я НАРУШАЮ ЗАКОН, СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СУЩЕСТВУЮ"

Антилегитимация и православизация

НАРУШЕНИЕ ПРАВА КАК ПРОЯВЛЕНИЕ ВЛАСТИ

Возможность нарушать закон есть одна из регалий власти. Подчинённый исполняет приказ, командир же ничем не связан, - если это верховный командир. То, что на Западе называется коррумпированностью власти, в деспотии является одним из признаков власти как таковой: раздача по своему усмотрению, а не по закону денег, имущества. Такова природа происходившего при дворе Ельцина, происходящего и по сей день. Антиправовым был и большевистский режим, только там нарушение закона совершалось реже и не всегда демонстративно, резервируясь для важных случаев. В остальных же случаях работал вялотекущих произвол. В этом смысле требования правозащитников к советской власти «соблюдайте ваши собственные законы» был равносилен требованию отказаться от власти. Напротив, когда Ельцин раздавал дома, особняки, деньги, таможенные льготы, - это было подобно удары мечом по плечу придворного, произведением не столько в богачи, сколько в приближённые.

Диктатура Кремля, оформившаяся к декабрю 1993 г., сторонниками Ельцина оправдывалась так: «Это всё-таки юридические полномочия, а не всевластие генеральнрых секретарей ЦК КПСС. Во-вторых, российская Конституция по наобору  президентских полномочий   особенно не выделяется среди конституций других стран с похожей моделью власти. Наконец, в-третьих не стоит забывать, что сдерживающим фактором для президентской власти является власть судебная, прежде всего полномочия Конституционного Суда» » (Батурин и др., 2001. С.385). Заявление это идёт сразу после описания того, как Ельцин сперва срезал финансирование КС, отверг его постановление, а затем изменил его состав за непослушание.

Те же авторы в отдельной главе итожат: «С ещё меньшим эффектом шла в целом судебная реформа, предполагавшая созданиме сильной, независимой судебной власти. ... Правосудие в эпоху Ельцина так и не стало общедоступным и эффективным, а судебная ветвь власти – подлинной властью» » (Батурин и др., 2001. С.383). Это оценка не правозащитников, а помощников Ельцина, скептически относящихся к «радикальной демократии» (т.е., к демократии как таковой).

Внешне антиправо как регалия проявляется как предпочтение устного слова начальника письменному. Помощники Ельцина отмечали: «Слова, сказанные с глазу на глаз, по аппаратной значимости перевешивали бумаги. Такова, наверное, наша политическая традиция» Анекдотический случай: Черномырдин присылает распоряжение «положительно решить» вопрос о выделении кому-то денег, министр финансов отказывает, Черномырдин его успокаивает: «А кто тебе сказал, что надо решать положительно? Если будет действительно нужно, я тебе не напишу, а скажу»  (Батурин и др., 2001. С.424). Соответственно, Ельцин особенно не любил письменной критики со стороны своих помощников: «Ельцин не терпел, чтобы «оставались следы», а письмо было бы именно таким следом» » (Батурин и др., 2001. С.519). Один раз эта традиция стала предметом обсуждения в Конституционном суде. В 1995 г., когда обсуждалась законность войны в Чечне, военный министр отметил, что «согласно устному распоряжению действуют, но обязательно должно быть письменное подтверждение». Куликов заявил, что и предыдущие руководители страны бросали армию против гражданского населения, и добавил: «Другое дело, что те руководители, которые в прошлом были, отказывались и даже умалчивали факт применения» (цит. по: Батурин и др., 2001. С.695). Судья Е.Мизулина констатировала: «Незаконное применение Вооружённых Сил представляет собой уже сложившуюся практику» (Батурин и др., 2001. С.696).

Ельцин, «хотя и часто грозился, редко снимал с работу за нарушение требований какого-то указа. А если и снимал, то это прегрешение было для него лишь поводом» » (Батурин и др., 2001. С.426). Реально «посильнее» » (Батурин и др., 2001. С.4298) указов были «письменные поручения». Их исполнение контролировалось строже. К числу редких случаев, когда письменное распоряжение не было выполнено, относится неуплата долга швейцарской фирме «Нога С.А.», - неуплата вопреки троекратному письменному распоряжению. Видимо, тут не хватало именно высшей формы – устного распоряжения.

Ельцин в отношениях с Западом действовал точь в точь как секретарь обкома КПСС в отношениях с ЦК КПСС: просил больше, полагая, что западный чиновник так же волен распоряжаться деньгами, как генсек. В 1996 г. при встрече с главой МВФ М.Камдессю он просил дать России не 9, а 10 миллиардов долларов, сказав: «У вас денег много. Добавьте миллиард, что вам стоит». Камдессю не дал, отшутившись: «Женщина не может дать больше, чем у неё есть» » (Батурин и др., 2001. С.438). Счастливые француженки! В России с них бы мужья взяли и то, что у них есть, и всё остальное.

«Сопровождавшим Президента помощникам приходилось держать наготове блокнот для записей «челобитных». Это, кстати, тоже чисто российская традиция, говорящая о том, что в стране так и не заработала нормальная правовая система защиты человека, что до правового государства ещё далеко» (Батурин и др., 2001. С.568).

В 1995 году во время предвыборных поездок Ельцина «настоятельница Толгского монастыря в Ярославской области походатайствовала о помиловании одного хозяйственного руководителя, находившегося под следствием. Президент пообещал, Но среди юристов возник спор, можно ли миловать человека, ещё не осуждённого. Тем не менее Указом Президента этого человека освободили от уголовной ответственности, поскольку тогда ещё не было твёрдой нормы, что помилование применяется лишь к уже осуждённым» (Батурин и др., 2001. С.568).

*

В январе 2005 г. разгорелся очередной скандал вокруг пыток в армии: курсанты танкового училища так истязали новобранца, что ему пришлось ампутировать не только ноги. Началось следствие. Матери звонили люди, не называвшие себя, и предлагали денег. Она сообщила об этих звонках прокурору. Прокурор не принял никаких мер, а президент Путин объявил, что министерство финансов выплатит матери денег и даст новую квартиру.

Антиправовое государство ставит своих обитателей в ловушку: обычные для всякой страны преступления имеют своего страшного и неподсудного двойника в виде преступлений правительства. Причём, если в обычном государстве правительство, если и совершает преступления (увы, совершают, совершают), то стыдится этого и прячет это, то в антиправовом государстве оно громко сообщает об этих преступлениях. Деформация нравственных основ жизни продолжается вечно, одновременно сверху и снизу. Сверху убивают людей, чтобы скрыть преступления власти, или, если остатки гласности опередили убийц, подкупают жертв преступления. Снизу признают это нормой. Налицо соглашение, договор - но не общественный, а антиобщественный.

Антиправовым было и сталинское государство, но если Сталин убивал миллион людей, он это прятал и этого стыдился. Нео-советское государство убить миллион людей не всегда в силах, зато оно - устами правителей и большинства жителей признаёт возможность такого убийства нормой. Эти люди не переваливали бы вину за Катынь на немцев - они бы гордо объявили, что расстреляли сорок тысяч поляков во имя справедливой мести и для предотвращения будущих польских преступлений, на благо России, а следовательно, и человечества.

*

Издательский дом "Московская правда" в сентябре 1998 года передан московскому правительству. Комментарий директора: "Разговор о переходе под московское крыло велся давно, но конкретные решения вязли в паутине множества законов и подзаконных актов, делать это запрещающих. Однако премьер Примаков решил-таки вопрос. Безусловно, мы этому рады". Рады нарушению законов! Примечателен эмоциональный образ, лежащий под этим сравнением: законодатель как паук, а бедный директор издательства - жертва паука.

*

Генерал-майор милиции в отставке В.Овчинский объясняет, почему не нужно бояться требований председателя Конституционного суда Зорькина (советником которого служит) о необходимости вернуть конфискацию собственности: это, мол, для борьбы с терроризмом и отмыванием денег мафии. Овчинский легко предугадывает возражение: не повернут ли эту меру против бизнеса.

"Но, во-первых, следуя такой логике, придётся вовсе прекратить правоприменительную деятельность. Ведь если мы отказываем судам в праве выносить вердикт о конфискации, то тем более им нельзя доверить другие приговоры, например, по особо тяжким преступлениям. Во-вторых ... конфискацию предлагается распространить на небольшую группу тяжких и особо тяжкий преступлений: терроризм..." (Форбс. - Янв. 2006. - С. 16).

Советские люди говорят истину редко и обычно - с издёвкой. Вот генерал сказал правду: нельзя вообще доверять советским ("ново-русским") судам. Им нельзя доверять судить даже ничтожные дела, не то что дела об убийстве. Их нужно - все - закрыть, и создавать абсолютно новую систему. Как большевики ведь не случайно напрочь уничтожили и личный состав, и принципы дореволюционного правосудия и создали - своё. Процедуру нужно повторить в обратном направлении - к норме.

А логике знакомая: не бойтесь, конфисковывать собственность будут лишь у террористов, В Стране Лжецом это приведёт лишь к тому, что всякого хулигана, любую бабку с пучком петрушки будут объявлять терристами.

Овчинский гордо докладывает, как он в 1990-е год участвовал "в поиске похищенных и выведенных за рубеж бюджетных средств, и ... были возвращены немалые суммы". Но одновременно он бранит "реформаторов" за то, что те сопротивлялись внедрению западных норм:

Ельцин и его команда "начала 1990-х категорически противились внедрению жёстких норм наподобие принятых в США ещё в 1970-х законов RICO. ... пока мир усердно совершенствовал правовую базу с отмыванием денег, зарубежные консультанты наших реформаторов убеждали: законы RICO помешают расцвету свободной экономики в России".

Конечно, когда выступает советский юрист, нельзя доверять ни единому слову. Если не было нужных законов, почему он всё-таки сумел какие-то украденные средства возвращать? А главное: в отсутствие правового государства ни жёсткие законы, ни слабительные законы не помогут организации свободной экономики - они помогут (и помогли) лишь организации коррумпированной анархии и прямо вытекающего из него коррумпированного же деспотизма.

*

V съезд народных депутатов в ноябре 1991 г. узаконил антиправо как норму жизни - Ельцину были предоставлены чрезвычайные полномочия, право отменять любые решения исполнительной власти, назначать глав субъектов федерации и пр.

*

С большевистских времён бережно сохраняется: даже тело человека не является его собственностью. Невозможно завещать развеять свой прах - разве что в порядке исключения, по большому блату, с нарушением закона. А по закону прах из крематория выдают лишь в обмен на бумажку о том, что прах будет захоронен там-то и там-то.

*

Ещё к антиправу: в конце октября 1991 г. был принят закон "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР" - индексация должна была проводиться, если инфляция превышает 6%. В 1992 г. она превысила 2500%. Было два указана Ельцина о компенсации сбережений, было поставление Конституционного суда, федеральный закон. Антиправо проявляется и внепринятии нужных законов, и в принятии ненужных, и в принятии антиправовых законов, и в размывании самого понятия закона, когда принимается закон, для неисполнения заведомо непригодный. Впрочем, компенсация и индексации не так уж невероятны. Точнее, возможность их ни разу не обсуждалась "на равных", всегда было место лишь для заявлений власти о том, что "рынок не переварит" лишних денег и т.п.

Дарья Милославская, создатель телефонной консультации по правам человека:

"Правоохранительные органы помогли примерно в 10-15 из ста случаев. ... В 10 процентах случаев сотрудниик органов не мешают ... А в остальных 80 процентах случаев они целенаправленно мешают. ... Судьи и суд - это мой ночной кошмар. ... Судебные решения принимаются либо без учёта нормы законов, либо вообще не принимаются длительное время" (Без перегрева // Новая газета. - 7.11.2005).

*

Анти-право порождает цензуру. Оно оправдывает себя только практичностью ("цель оправдывает средства"). Можно и нужно нарушать закон, если это помогает разрешать конфликты, нести мир и т.п. Однако, нарушение закона (тем более - извращение правовых принципов) не помогает разрешению конфликтов, не делает лучше жизнь ни отдельных людей, ни общества в целом. Прагматизм, особенно, когда он действует на пространстве государственной власти, очень анти-прагматичен. Растёт преступность, увеличивается смертность, алкоголизм, сокращается продолжительность жизни и понижается её качество. Всё это нужно либо скрыть, либо интерпретировать к выгоде для власти.

На примере чеченской войны хорошо видны обе тактики. С одной стороны, сам её факт отрицается - сперва власть говорила, что война ещё не началась, потом стали утверждать, что она уже закончилась. С другой стороны, вина за войну переносится на "мировой терроризм" (хотя в 1994-м году, когда война началась, его в помине не существовало). Каждому жителю России объясняют, что, с одной стороны, всё прекрасно, "жить стало лучше", бед стало меньше (ещё бы - ведь информация о реальной жизни тщательно фильтруется), а если что-то ещё не очень хорошо, так это от злых сил Запада и недостаточно жёсткого им противостояния, чрезмерного пресмыкания перед "чужеродными" концепциями прав человека, демократии, гражданского общества и т.п.

*

По закону иностранец должен зарегистрироваться в России не позднее трех дней после пересечения границы. И вот католический священник из Львова едет в Новосибирск– на поезде едет, по причине малоденежья, едет неделю и по приезде идет законопослушно регистрироваться. Его автоматически штрафуют, потому что он опоздал с регистрацией. Милиционеры признают, что закон несправедлив, но – закон, и они его выполняют, а все прочие могут жаловаться. Здесь граница между Россией до 25 октября 1917 года, где свирепость законов умерялась их неисполнением, и Россией после 25 октября, в которой с поразительной аккуратностью исполнительная власть исполняет только свирепые законы. Когда речь заходит об исполнении законов вменяемых, власть – от президента до дежурной у эскалатора - разводит руками – извините, денег не хватает, кадров не хватает.

Дубин и Гудков называют современное российское государство "полицейским":

"Полицейское государство - это государство децентрализованного контроля и управления при выродившихся или не развившихся механизмах дифференциации ветвей власти. Функциональные элементы законодательной, судебной, представительной и исполнительной власти переходят при этом к отдельному чиновнику, но только в том особом случае, если он обладает правом принуждения и ресурсами такового. Вся система может венчаться квазиавторитарным лидером, символически представляющим всё целое или полноту сверхвласти. а может быть возглавлена некоторой конфигурацией олигархических кланов - важно лишь, что ни тот, ни другие не обладают реальной властью, [37] эффективным контролем на средних и низовых уровнях управления. Они могут волевым порядком или в ходе объявленной кампании уничтожить один или несколько центров влияния, экономической, политической, региональной власти по тем или иным частным мотивам и обвинениям ("коррумпированность", "связь с заграничными агентами влияния", "предательство национальных интересов"), но они бессильны по отношению ко всей системе складывающихся отношений, к принципам её организации.

Такая композиция власти означает конец мобилизационного общества и его идеологии, усиление традиционализма и ксенофобии в социуме, но особенно - в его военизированных, репрессивных структурах ... нарастание процессов стагнации, разложения, усреднения, деградации, которым - в отсутствие других вариантов движения и групп, их всерьёз отстаивающих - придаётся вид стабилизации. Отличительной чертой подобной "стабилизации" является усиливающаяся неспособность власти к решению системных конфликтов и напряжений, постоянное откладывание принципиальных политических решений "на потом", длительность "временного", как бы переходного существования, обеспечиваемая только ценой снижения человеческого капитала и истощения социальных ресурсов" (Гудков Л., Дубин Б. Милицейский произвол, насилие и "полицейское государство" // Неволя. - №1. - 2004 г. - С. 36-37).

Характеристика, которую можно было бы назвать абсолютно верной, хотя и не вполне полной. Не указано но разрушение существенных элементов любого социума - права и любых традиций социального взаимодействия; общество резко расслоено по деньгам, но однородно по бескультурью. Два момента вызывают сомнение. Во-первых, нуждается в доказывании, что в обществе нет групп, "всерьёз отстаивающих" свободу. Эти группы, возможно, не сформировались как политические партии, они могут быть "зачищены", но недооценивать возможность их существования так же неверно, как недооценивать существование Ленина в августе 1914 года. Во-вторых, термин "полицейское государство" (который авторы, впрочем, берут в кавычки) обычно означает нечто иное - государство именно высоко эффективное в сфере контроля, как Пруссия Гегеля. Коррумпированная полиция - уже не полиция. Видимо, всё-таки более точна метафора, сравнивающая пост-большевистскую Россию с государством средневековым.

*

Постоянное и демонстративное нарушение закона в таком обществе не случайно, хотя это не означает, что общество только этим характеризуется. В самодержавной России закон нарушался часто, прежде всего, самодержцем (дворянство и чиновничество разделяло пренебрежение к закону). Однако, самодержец формально и был высшим законом. Благоговение перед законом, характерное для многих архаических обществ, для стран Западной Европы, в России отсутствовало (см.: Уортман Р. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. М.: НЛО, 2004. 520 с.). Однако, пренебрежение законом качественно отлично от демонстративного попрания закона, осуществляемого системно. К тому же модернизация России повлекла за собой судебную реформу, которая и формально, и культурно повлекла за собой улучшение правовой культуры. В этом отношении между дореволюционной Россией и послереволюционной такая же пропасть как между студентом пятого курса института правоведения и дворовым хулиганом, бьющим детей, чтобы доказать своё право называться хозяином территории.

*

Анна Политковская (Новая газета, 26.8.2): взрыв грузовика с чеченцами-солдатами был организован российскими спецслужбами, которые так отомстили за арест десяти "грушников", убивавших мирных жителей. Любопытна механика провокации: сперва на улице забрали семерых чеченцев. Потом к их родным пришли и посоветовали не писать заявлений о розыске. Четыре семьи отказались и написали прокурору, три согласились не писать - и подписали смертный приговор арестованным. Их убили, а документы подбросили к трупам неопознанных боевиков, на которых и списали взрыв грузовика, да еще в карманы засунули "планы взрыва". А взорвали грузовик - прямо в расположении российских войск, и после взрыва солдаты принялись обстреливать оставшихся в живых чеченцев Шатоя. Очень яркая иллюстрация к тому, почему большевикам нельзя верить. Да и сатане, кстати, тоже не рекомендуется.

*

22 июля 2002 г. председатель Комитета Совета Федерации РФ по аграрно-продовольственной политике Иван Стариков обратился к патриарху Алексию II с предложением обсудить вопрос возврата земельной собственности Русской Православной Церкви. Как считает Стариков, в настоящее время для России весьма актуально производство принципиально нового вида продовольствия - "благодатной экологически чистой сельскохозяйственной продукции, произведенной на церковных землях жертвенным трудом верующих и освященной Церковью". 30 июля Стариков и вице-спикер Совета Федерации Валерий Горегляд встретились с Патриархом Алексием и обсудили, как реализовывать эту идею. "Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". На уме у церковных лидеров - постепенное, без широкой огласки прибирание к рукам всего, что можно прибрать с выгодой для себя. Поэтому, один из секретарей патриарха митр. Сергий Солнечногорский заявил недовольно: "Если бы мы ставили этот вопрос, мы бы сделали это в деликатной форме. Мы предприняли бы долгосрочное сотрудничество с заинтересованными министерствами, ведомствами, чтобы грамотно разработать этот вопрос". В деликатной форме, втихую получено уже довольно много - церковными верхами, рядовым-то священникам разворачиваться не дают, чтобы субординация не нарушалась. Митр. Волгоградский и Камышинский Герман отметил, что уже сейчас многие монастыри в его епархии сдают земли в аренду, получая за это плату. Инициатива Старикова ползучей реституции скорее мешает, и ладушки: большинство православных людей и не хотят превращать Церковь в кооператив "Попаши-ка". Не для того Христос страдал, чтобы дебет превышал кредит. Может, поэтому история Церкви учит, что церковное землевладение всегда было менее эффективным, чем обычное. Архиереи этих уроков не выучили, но опасно не это, архиереев мало. Куда больше неверующих и полуверующих, ищущих, под кого бы похолопиться, чем бы заменить КПСС, где бы найти таких настоящих человеков, чтобы под их мудрым руководством тащиться в светлое будущее, ни о чем не думая и подворовывая по дороге, что подвернется. Что ж, вольному воля, только по той дороге, где Христос, с такими намерениями ходить бессмысленно и даже опасно.

Патриарх, выступая в августе 2002 г. в Костроме, заявил, что возвращать Церкви 3 миллиона га, как предожил костромской думец, совершенно бессмысленно, она все не сможет обработать. А я считаю, что надо вернуть всю отобранную у Церкви земли - разумеется, возвращать не только Патриархии, но и всем гражданам. Ведь семья - малая Церковь, да каждый человек - член Церкви (ну, потенциально, по корням и пр.). И если реституцию начнут проводить по-настоящему, по-человечески, тогда ой как мало останется энтузиастов клерикализации. На недолжное место помещают церковную организацию лишь те, кто боится занять свое место.

Вообще полезно помнить, что земли жертвовались в Церковь на помин души предков. Поминовением таким, кажется, мало кто сегодня озабочен? И что жертвовали земли, потому что ничего другого не было. Аграрное общество - земля как высшая ценность. Сегодня давать Церкви земли - все равно, что жертвовать ей арифмометры. Или - что совсем грустно - Россия расслаивается на страну нефти и страну аграрную. Хотя какие уж там наши аграрии...

*

Нигилистическое отношение к праву, которым упрекали революционеров "Вехи" в начале ХХ столетия, после революцию стало фундаментальным свойством правящего режима. После 1990 года режим отказался от марксистской и атеистической риторики, но полностью сохранил антиправовую сущность.

Власть в нормальном обществе утверждает себя через соблюдение права, через постоянное соблюдение закона. Это и закон обрядовый - церемония вступления правителя в должность, это и закон как судебная процедура. "Легитимация" власти похожа на часы: некоторые процедуры совершаются реже, другие тикают чаще, даже ежесекундно.

Всякая революция создаёт разрыв во власти. Но лишь русская революция создала режим, который собственную законность утверждает через постоянное, даже ежесекундное нарушение права: и международных законов, и собственных. Эта власть хвалится чем угодно, но не соблюдением закона. Соблюдение закона для неё - дело постыдное, это всё равно, что плюнуть на портрет Дзержинского.

При этом качественно меняется роль не только адвокатов, но и правозащитников, которые вынуждены защищать не столько нарушение прав человека, сколько само право. И если в нормальных условиях сотрудничество правозащитников с властью - норма, то в условиях принципиально антиправовой власти такое сотрудничество ненормально.

Суд в таком государстве иногда может принять правовое решение в принципиальной для власти сфере - потому что власть всё равно такое решение исполнять не будет.

При этом власть требует соблюдения закона от подданных, но эти требования изначально абсурдны. Например, во время войны в Чечне множество людей были лишены жилья и работы. Когда эти люди попытались оформить себе пенсию, власть потребовала у них справки, что в Чечне идёт война. Самое большее, чего эти люди (и русские, и чеченцы) добились - это справок из прокуратуры в Чечне о том, что их трудовые книжки и прочие документы сгорели "в ходе наведения конституционного порядка" (Андреева Н. Война без справки недействительна. // Новая газета. - 17 ноября 2004 г. - С. 4). То есть, соблюдение права ("порядка") оказывается, с точки зрения власти, главным источником разрушения и уничтожения.

Власть большевистская подтверждает своё право на власть, растягивая нарушение права на возможно длительный срок. Это не просто "волокита", которая известна при всех режимах с развитой бюрократией. Это политический акт, организованный сверху, часто к невыгоде отдельных чиновников системы. Это покорение времени, что видно из сопоставления полярных событий. Расследование политических убийств (священника Меня, журналиста Холодова) было прекращено после истечения 10-летнего срока давности. В то же время расследование возможных налоговых преступлений нефтяной компании велось и привело к суду над компанией, хотя в данном случае срок давности истёк.

Суд в условиях советской власти подменяется самосудом: власть сама определяет, виновата она или нет. Это всё то же самодержавие, только коллективное. Самообеление власти носит трагикомический характер: комический по своему бесстыдству (например, когда власть, путаясь в противоречиях, утверждала, что не виновата в применении запрещенных отравляющих веществ при борьбе с терроризмом - когда наряду с четырьмя десятками террористов погибли сотни мирных граждан), трагический для тех, кто искал правды.

Антилегитимация, которая длится десятилетиями, объектами которой становятся миллионы, есть явление столь поразительное, что у стороннего наблюдателя возникает вопрос: "Как можно с этим смиряться?" Но антилегитимация не так уж безумна. Она покоится на древнем принципе "разделяй и властвуй": наиболее безумные акты антилегитимации совершаются над наиболее социально беспомощными слоями - пенсионерами, жителями окраин и провинции, нищими. Так, в 2001 году правительство приняло новый закон о пенсиях, согласно которому "инвалидность" заенялась "потерей трудоспособности" автоматически. Речь шла лишь о введении нового термина, абсолютно синонимичного. Тем не менее, в 2004 годы инвалидам отказали в автоматической замене инвалидности на потерю трудоспособности и предложили доказывать "степень потери трудоспособности". В условиях коррумпированной и неработосопособной медицины это предложение иногда буквально оказывалось убийственным (Ягодкин А. Унижение первой степени. // Новая газета. - 17 ноября 2004 г. - С. 13).

"Режим постоянного правового произвола" - так назвал антилегитимацию В.Рыжков (Рыжков В. Волевой прием // Новая газета. - 28 апр. 2005 г. - С. 3).

*

Игорь Курукин (Родина, №9, 2002, с. 18) рассказывает о том, как Елизавета Петровна в 1741, сослав Остермана, пыталась получить из голландского банка вложенные им туда деньги (все остальное было конфисковано безо всякого суда). Банкир Андреас Пельс отказался выдавать деньги, потребовав приговора российского суда либо наследников. Ему прислали бумагу о том, что деньги "точно в казну единой ее императорскому величеству по всенародным правам принадлежат". Не помогло, и деньги все-таки достались пятнадцать лет спустя сыну Остермана. Но какова формулировка: "по всенародным правам". Видимо, это калька с немецкого - что-то вроде "по общегосударственным законам", а вышло...

*

Теодор Гербер, Сара Мендельсон (США) в ж-ле "Правозащитник", №2, 2002 - опрос об отношении к 8 правам человека: (экономические:) право на мин. уровень жизни, частную собственность, труд, (личные:) защита от пыток и от незаконного ареста; (гражданские:) свобода слова, совести, собраний и объединений. Опросы в октябре 2001 года. 65% - за экономические права, о гражданских беспокоятся лишь 12%. 80% населения считают, что права человека можно ограничить ради достижения какой-то цели, например, общественного благополучия. Личные и гражданские права можно ограничивать ради экономического улучшения - мнение 34%. При этом бедности в России боятся больше, чем преступности, терроризма и коррупции. Увы: за права человека среди молодежи не больше, чем среди взрослых, и среди образованных не немного больше, чем среди "простецов". Сам по себе возраст, диплом и жизнь без партбюро не излечивают от советскости. В основном гражданские свободы беспокоят людей "с собственным делом", но их 2,4% - это при том, что формально в России приватизировано уже чуть ли не 70% госсобственности.

Защитники антиправа

"В нашей стране зачастую гораздо разумнее руководствоваться не "бумажными правилами", а реальной обстановкой" (А.Минкин, цит.: Рявкин Г. Новая газета. - 15 авг. 2005. - С. 10; Минкин одобрил противозаконное ограничение свободы для американских журналистов в России).

"Курсанты Вологодского института права и экономики МЮ РФ помимо основных дисциплин будут изучать в этом учебном году курс патриархального воспитания "Основы православия". Об этом сообщил начальник отдела кардов этого ВУЗа Александр Жданов".Он подчеркнул, что курсанты научатся отличать православие "от всевозможных сект" (http://www.volgainform.ru, 2002). А потом эти "юристы" будут судить православных и, к примеру, баптистов...

*

Во Владивостоке в 2002 г. автовладельцы выразили протест против повышения пошлин на "семилетки": едят с зажженными фарами днем. Они так еще неделю будут демонстрировать против "правительственного рэкета". А ведь ездить с зажженными фарами - нормально. Вся Европа, вплоть до прибалтов, так и делает. Выходит, что у нас нормальная жизнь, жизнь по закону - это в порядке протеста против власти? Пожалуй. А как иначе, есть власть - противузаконная?

*

В феврале 2003 года суд города Обь Новосибирской области удовлетворил иск прокуратуры и признал незаконным способом протеста голодовку, которую проводили авиадиспетчеры, новосибирского аэропорта "Толмачево".

Судья Ирина Ступчикова впервые отличилась в марте 2002 года, и тоже в связи с авиацией: она постановила, что родственники людей, погибших от попадания украинской ракеты в самолет над Черным морем, должны добиваться компенсации от правительства Украины. Вообще-то российский закон требует, что компенсацию заплатила авиакомпания, а уж она потом судится с кем захочет; судья Ступчикова рассудила иначе, и ее позиция возобладала.

Теперь вот госпожа товарищ Ступчикова заявила, что граждане не могут осуществлять свои права, если тем самым они наносят ущерб другим лицам – это 10 статья Гражданского кодекса РФ. И после этого утверждают, что в России засилье православия. Мало того, что одно за другим воскресенье делают рабочим днем, за что следовало бы отлучать от Церкви и тех, кто издает подобные указы, и тех, кто в воскресенье выходит на работу – впрочем, нас оправдывает то, что это не работа, а так… фикция… как и в другие дни недели… Теперь еще пост – а с точки зрения закона пост есть просто разновидность голодовки – признали преступлением. Авиадиспетчера заявили, что теперь будут проводить акцию переедания – то есть, их спровоцировали на смертный грех чревоугодия! И это в преддверии Великого поста! А все потому, что всё хорошее сразу считают правом человека, а на самом деле – поститься, не работать в воскресенье, не воровать и не убивать – это обязанность. Так что достойно и праведно неделю-другую строго попоститься, чтобы выходных и зарплаты было больше, ...а катастроф в воздухе – меньше.

*

К 9 мая 2005 года из Москвы депортировали проституток и бомжей. Это вопиющее нарушение закона, но ещё важнее, что это демонстративное нарушение закона: об этом сообщали, и весьма торжествующе, по телевизору. Пост-советская Россия дальше зашла в извращении права. В советское время такие депортации проводили, но их даже засекречивали.

*

Генеральная прокуратура в октябре 2003 года провела обыск в конторе адвоката Антона Дреля. Адвокатская палата Москвы заявила, что это нарушение закона. Адвокат и документы его подзащитного формально неприкосновенны. Генеральная прокуратура заявила, что закон разрешает проводить обыски у физических лиц, а Дрель не только адвокат, но и в некоторых отношениях – физическое лицо. Столичные адвокаты – это вам не какие-нибудь правозащитники, это люди солидные, которые за один месяц зарабатывают столько, сколько правозащитник за всю жизнь и по телевизору не увидит. Костюмы изысканные, манеры вальяжные. Но вот поди ж: эти вальяжные персоны с каждым месяцем все чаще повторяют ту же ошибку, которая составляет саму суть правозащитного движения. Они требуют, чтобы власть соблюдала собственные законы! Во-первых, это не адвокатское дело – дело адвоката помогать всячески оправданию своего клиента, а для этого иногда полезно забыть про закон. Во-вторых, это же не вообще власть, не вообще законы, а конкретная власть и конкретные законы. Например, по закону гражданин СНГ должен зарегистрироваться в России не позднее трех дней после пересечения границы. И вот католический священник из Львова едет в Новосибирск– на поезде едет, по причине малоденежья, едет неделю и по приезде идет законопослушно регистрироваться. Его автоматически штрафуют, потому что он опоздал с регистрацией. Милиционеры признают, что закон несправедлив, но – закон, и они его выполняют, а все прочие могут жаловаться. Здесь граница между Россией до 25 октября 1917 года, где свирепость законов умерялась их неисполнением, и Россией после 25 октября, в которой с поразительной аккуратностью исполнительная власть исполняет только свирепые законы. Когда речь заходит об исполнении законов вменяемых, власть – от президента до дежурной у эскалатора - разводит руками – извините, денег не хватает, кадров не хватает.

*

Георгий Целмс (Новые известия, 25.1.2000): с 10 января в России больше нет судов, потому что больше нет судебных заседателей. Вошел в силу закон о них, но его даже не собираются исполнять. Судебные заседатели просто назначаются судьями, сохраняются назначенцы еще брежневских времен. А по новому закону их следует выбирать жребием. Да и нынешние заседатели незаконны, потому что по старому закону не имели они права заседать больше 14 дней в год, а они заседают уже многие годы подряд без перерыва. Беззаконие вершится "на основании устного распоряжения" председателя верх. суда Лебедева. Таким образом, вместо того, что доверить судьям единолично решать одни дела, а присяжным — другие, сохраняют полный туман.

* * *

В 2002 г. Милтон Фридман "покаялся", заявив, что пример России напоминает: рыночная экономика начинается не с приватизации, а с власти закона, не с частной собственности, а с охраны частной собственности и ее владельца. Сейчас вышла книга "The Future of Freedom: Illiberal Democracy at Home and Abroad" издателя "Newsweek" Фарида Закарии, который напоминает: всеобщее избирательное право вторично по отношению к правовому государству, разделению властей, защите основных свобод (речи, собраний, религии, собственности). Если в начале ХХ в. США стремились сделать мир не опасным для демократии, то в начале XXI они стремятся сделать демократию не опасной для мира. (to make democracy safe for the world). Слишком много нелиберальных демократий. Демократия есть "как", она вторична по отношению к либеральному "что": личная свобода важнее политической власти, и власть должна быть ограничена так, чтобы сохранять личную свободу. Процедуры правительства могут быть демократичными, а цели - нет. В Средние века все было: люди верили, что закон написан на небесах и в сердцах, и сам князь повиновался закону - иначе он рассматривался как тиран. (гм! это довольно наивное представление о Средневековье). Вопрос в том, только ли религиозность, да еще такая примитивная, побуждает судью чтить право, а не басмачить. Вот в России со средневековой набожностью теперь неплохо, но она выходит жутко антиправовой, как это было и при Иване Грозном. Что, кроме привычки, может заставить человека ставить право выше личного интереса? Видимо, комплекс причин, и не только благородных. Гордость, самолюбие, магизм - ведь именно их соединение рождает представление о "чести". Ну, будем надеяться, не только они.

*

Отрицание права в большевизме - не результат корысти, а результат любви, заботы о человеке. Конечно, это преступная забота, это любовь, извращённая агрессией, неуважением к чужой свободе, неверием в чужой разум. Но было бы большевизмом цинически видеть в антиправовом характере коммунистической системе только грех и коррупцию. Они есть, но они - производные, а не суть.

Ярким примером благих интенций, которые порождают преступную, антиправовую заботу о человеке, является древнейшая советская традиция организации вытрезвителей. Человека вопреки его воли забирают в вытрезвитель, с него требуют платы за "услуги". Это нарушение права оформляется "законом", но даже этот антиправовой закон не соблюдается: милиция хватает и трезвых, чтобы выполнить спущенный сверху план; милиция ворует у попавших в вытрезвитель вещи. Деньги с жертв взыскивают, обращаясь не в суд, а на работу.

В начале 1990-х годов систему вытрезвителей начали демонтировать, но скоро реставрировали. 29 декабря 2004 г. (накануне новогодних праздников, когда риск попасть в вытрезвитель возрастает) юрист Георгий Тюрин объяснял по первому каналу телевидения (наиболее официозному), что следует "смириться" с действиями милиции, не пытаться судиться с нею, и "шутливо" предлагал "меньше пить" в конце месяца, в конце квартала или года. Здесь юмор выполняет традиционную для несвободного человека функцию бегства от действительности.

Идеология антиправа

"Аргументы и факты" (№6, 11.2.4) со ссылкой на анонимного "бойца": "После "Норд-Оста" чеченские дома всех обнаруженных там смертников были уничтожены российскими спецотрядами, а члены их семей исчезли в неизвестном направлении. Все вокруг знают, почему это произошло. А в Израиле такие методы озвучены официальной властью и дома известных терроритов уничтожаются точечными ударами открыто".

Постсоветский человек (не обязательно это реальный боец, это может быть и журналист "АиФ", но для истории психологии это значения не имеет) таким образом пытается скрыть свою безнравственность, свое беззаконие за примером страны, которую он же и ненавидит, симпатизируя именно арабским террористам. Кроме того, человек сознательно лжет, ибо знает, что Израиль, уничтожая дома, принадлежащие семьям погибших террористов-самоубийц, никого при этом не убивает. Впрочем, и само высказывание содержит в себе очевидное противоречие: если то, что делает Израиль - хорошо, то почему Россия не делает этого так же открыто, как Израиль?

Весьма вероятно, что утверждение "бойца" - абсолютная ложь, пропаганда, поддерживающая старое советское представление о всеведении Лубянки и ее всемогуществе. В реальности более чем возможно, что Лубянка никого "адресно" не убивала, никаких отрядов супер-подготовленных бойцов не имеет. Неумелые и трусливые, реальные "красные мстители" предпочитают убивать подряд. Важно, однако, что создатели пропагандистского текста уверены: у читателя текст не вызовет возмущения.

Апология "эскадронов смерти", наподобие тех, которые действуют в латиноамериканских диктатурах, кажется вполне нравственной постсоветскому сознанию, и в этом его отличие от сознания советского, которое еще сохраняло достаточно европейских стереотипов о роли права.

*

Директор Института этнологии Валерий Тишков о репрессиях против нерусских в России: "Мы, видимо, должны будем отказаться от некоторого романтизма в отношении охраны прав этнических меньшинств. Пришло время защитить права большинства" (Новое время, №47, с. 6, обзор Бор. Туманова). Действительно: если "романтизм" - это противоположность "готике", то отказ от романтизма есть возврат именно в варварство "готов". Романтизм часто приходил к романскому в точном смысле слова - к римскому, к римо-католическому. Правда, приход этот никогда не был полноценным - и приходили не все, и принимали не все "римское", потому что в "римском" достаточно "готики", а главное - потому что "мама Рома" вовсе не романтична, как и всякая мать, отнюдь не сострадает меньшинствам , а страдает ресентиментом большинства - смесь. гордыни с паникерством.

Пространство антиправа: избыточность и недостаточность

В.Платонов, глава московской думы, выступил в защиту прописки (т.е. разрешительной, а не уведомительной регистрации): "Представьте, что в вашей квартире кто-то зарегистрировался и не пускает вас домой" (Пархоменко П. Передвигаться свободно. // Большой город. - 3 дек. 2004 г. - С.5).

Московские власти создали огромную и изощрённую систему регистрации собственности на жильё. Но сами они этой системе не доверяют, не доверяют собственным судам, не говоря уже о людях. Не доверяют они и милиции, признавая, что милиционеры и без ведома владельца жилья регистрируют людей в чужих квартирах.

Это недоверие рационально, оно основано на сознании того, что жизнь есть постоянное нарушение закона. Революция в России решила жилищный вопрос, отвергнув частную собственность, заселяя квартиры "буржуинов" - "пролетариями". Эта традиция не изменялась ни при каких реформах, хотя принимала различные формы. Выселить из жилья без предоставления равноценного, снести частный дом, предоставляя владельцу десятилетиями таскаться по судам, - вот естественное для советской власти поведение.

Она противозаконно даёт, противозаконно же отбирает. В 1994 г., например, по личному распоряжению президента России Б.Березовскому была продана "по остаточной стоимости" кремлевская дача. В 2004 г. по личному же, очевидно, распоряжению президента России, который в это время видел в Березовском личного врага, дачу отобрали. Как пожалование, так и конфискация оформлялись юридически, но в обоих случаях право было лишь средством оформить волю диктатора. Оформление в обоих случаях совершалось некачественно - просто в силу принципиальной неработоспособности деспотии "в голове и в членах". Скверное качество как исполнения, так и нарушения закона является и результатом, и причиной избыточного насилия

Но, разумеется, власть умалчивает о том, что сама является главным нарушителем законам, что нельзя доверять прежде всего ей самой, - и для маскировки притворяется, будто её подданные все мошенники, которых сдерживает от насилия и противозаконного поведения лишь существование милиции, паспортной системы и т.п.

*

Евгений Гонтмахер из минтруда (Росс. газета, 9.11.2) объясняет, что после реформы очередной уволят много пожилых людей - учителей и пр., п.ч. многовато их. "Конечно, люди предпенсионного возраста вряд ли начнут свое дело. Но в малом бизнесе есть не только предприниматели, но и работники по найму. Да, это может быть тяжелый и неквалифицированный труд, но тем не менее заработать на жизнь можно".

То есть, мою жену увольняют, и она идет на Дорогомиловский рынок продавать сигареты? Правда, Гонтмахер тут же признает, что это невозможно: "Еще не создано для малого бизнеса цивилизованное правовое поле ... без заинтересованности и защиты со стороны властей малый бизнес развиваться не может". Верно: на Дорогомиловском рынке как раз снесли палатки, торгующие сигаретами. А если государство станет еще и помогать малому бизнесу, то он совсем загнется, даже квашеной капусты с рук не купишь. Лучше уж пускай государство тихо ненавидит малый бизнес, как сейчас, тогда у него хоть какие-то шансы есть. Уж такое государство явление природы...

В стране рабов и холопов нет рынка - только рыночники. Нет народа - только народники. Нет нации - только националисты. Нет идей - только идеологии. Нормальную жизнь в такой стране называют "идеологическим вакуумом". Отсутствие наручников по такой логике, видимо, - "наручный вакуум". Идеология жестко нацелена на то, чтобы была цель, достижимая, понятная. Самая скверная идеология не та, которая формулирует очень скверную цель, а та, которая никакой цели не формулирует, но требует постоянной мобилизованности. Разруха не в том, что разрушена цель, а в том, что разрушена первичная человеческая способность жить без цели, разрушена и связанная с этой способностью разборчивость в средствах. Народы появляются не тогда, когда появляется общая цель, а когда появляется общая совесть, готовность не все средства использовать в жизни, чем-то пожертвовать из безнравственного, но полезного.

Нелегитимность выборов

Елена Лукьянова, доцент юрфака МГУ на цифрах показала (Независимая газета, 2.10.1999), что вся нынешняя ситуация в России нелегитимна, потому что и указ Ельцина №1400 был неправовым, и референдум 1993 г. проводился не по действовавшему закону о референдуме, а по специальному президентскому указу. По Конституции решение референдума действительно, если за конституцию проголосовало более половины списочного состава граждан, по ельцинскому указу — более половины голосовавших. Знаменитый референдум 25.4.1993 (да-да-нет-да) именно так проходил. Наконец, процент проголосовавших высчитывался не от всех, кто пришел на участок, а лишь от числа действительных бюллетеней — а действительность определяется участковыми избирательными комиссиями. "Если бы Центризбирком руководствовался не отмененным законом о референдуме, то Конституция набрала бы всего лишь 31% голосов". Кроме того, в 14 регионах вообще участвовало менее половины избирателей (с населением в 11 млн. человек). В Татарии голосовало из 2,6 млн. лишь 14%, и из тех за конституцию 14%. Ничего удивительно, что эта Конституция "во многих своих позициях оказалась фиктивной", "демократия в еще большей степени обрела черты элитарности".

Антиправо как избирательное соблюдение закона

Антилегитимность большевиков ярче всего проявляется, возможно, не в нарушениях закона, а в его избирательном соблюдении.

Социальная избирательность в соблюдении закона

Это избирательность социальная, когда закон делается жестко обязательным для подчинённых, но толкуется очень снисходительно для власти.

В Свердловской области духовенство стало в проповедях учить прихожан, что грех ходить на красный свет. Число стариков, попадающих под колеса, сократилось в три раза (Известия, 9.10.2003). Сам стараюсь не ходить на красный свет. Но! Большевики в высокой степени умеют превращать закон в его противоположность. Красный свет иногда горит четверть часа - и тогда я первый шагаю на мостовую, чтобы перекрыть движение автомобилей, движущихся по закону, но с нарушением права. Если закон запретит дышать, надо будет дышать! Во-вторых, стоит не только пенсионеркам объянять, что грех - идти на красный свет, но и так же публично объяснять президенту, губернаторам и т.п., что платить грошовые пенсии и ездить при этом на роскошных автомобилях - грех куда больший.

Хронологическая избирательность в соблюдении закона

Бывает избирательность хронологическая, когда к закону апеллируют лишь после совершения преступления для защиты от наказания - так вор, укравший кошелек, но успевший передать его сообщнику, кричит: "Нет, а где он? ну где он?"

Забавным примером такой апелляции к закону в международной политике могут служить события ноября 2004 года, когда президент России поддержал фальсификацию выборов на Украине и ещё до официального объявления победителя поздравил кандидата, которого всячески поддерживал и лично, и деньгами, и политическими мерами. Путин тогда заявил, что конфликт между двумя кандидата в президенты следует решать "не на площади", а только "конституционными способами". Совершенно так же в самой России кремлевские пропагандисты более всего боялись повторения бунта 25 октября, который их и породил.

В 1917 году несколько сотен петербургских террористов от политики организовали переворот, который затем, в силу недееспособности предыдущего режима, привёл к обрушению всей русской жизни на много десятилетий. Преемники этих террористов, которые смело говорили о вторичности закона, именуя его буржуазным измышлением, научились твердить о законности.

В случае с Украиной это было особенно комично из-за масштаба фальсификаций на выборах в восточных областях страны. С таким же успехов жители Урюпинска на выборах российского президента могли бы объявить, что из десяти тысяч урюпинцев 160 миллионов проголосовали за Солженицына, а потому он - законный президент, а кто возражает - пусть судится и вообще действует исключительно в рамках конституции, не прибегая к силе. Но пока - и это главное - пока пусть вся Россия повинуется избраннику Урюпинска.

*

В Нижнем мэр Булавинов заявляет, что "надо брать трейдер и сносить [католический] монастырь к чертовой матери. А потом судиться" (Рус. курьер, 25.2.4).

*

В Польше средняя продолжительность судебного процесса 1000 дней, в Голландии 39, в Литве 74, в Армении 65, в Словакии 1003, в Гватемале 1460 (Новая Польша, №12, 2003, с. 19).

Данных о России нет. В России средняя продолжительность судебного процесса - вечность. У Бога - миллисекунда.

*

Василий Сизов (Ежен. журнал, 24.12.2002): продолжает сидеть Игорь Сутягин из Ин-та США и Канады. Обидно то, что институт-то "свой", "гебешный", а для выполнения плана не пожалели мужика. Прокурор не представил ни одной улики о шпионстве Сутягина, зато указал такое отягчающее обстоятельство как его высшее образование, "с помощью которого он мог, анализируя информацию из открытых источников, получить некие секретные сведения".

Извращение суда присяжных

Несколько приемов позволили превратить суд присяжных в фикцию. В состав присяжных стали вводить сотрудников тайной политической полиции или их родственников (дело Игоря Сутягина, анализ Ильи Кригера см.: Новая газета, 4.11.2004). Представители властей стали прибегать к запугиванию, подкупу присяжных, к роспуску коллегий, готовящихся вынести неугодное власти решение. Например, при слушании одного из дел судья стал затягивать срок, пока не исчерпался список запасных присяжных, после чего одну присяжную подвергли давлению: она вышла из состава коллегии под предлогом нездоровья, после чего вся коллегия была распущена (там же).

Проецирование права вовне как борьба с правом

Любопытный софизм у Андрея Финогенова (Известия, 21.11.2002): "А как вообще могут существовать въездные визы в современном мире? Как это сочетается хотя бы с понятием презумпции невиновости? Любое наказание (а лишение права посетить страну - это практически такое же наказание, как, скажем, высылка из нее) может налагаться только судом".

Правозащита

Михаил Гохман (Моск. новости, 26.11.2002) опрашивает правозащитников, почему их движение "утратило влияние на власть". На что закаленные люди спокойно ответствуют: "Власть и раньше только делала вид, что прислушивается к правозащитникам" (Ковалев); "Никакого влияния на власть правозащитники не утратили. По той простой причине, чо никогда его не имели, кроме разве что того влияния, которое правозащитники оказывали на власть через общество".

Впрочем, это неверно. Правозащитники не оказывают влияния на власть через общество. Правозащитники - и есть общество. В нормальных странах большинство людей так или иначе - правозащитники. И только в России нормальный человек выглядит Дон-Кихотом, издеваться над ним, хоронить его - любимое занятие. Христианам очень плохо, когда правозащитники - ненормальны, потому что христианин еще ненормальнее правозащитника, и если люди потешаются над последним, но не доберутся до Первого.

*

Вл. Ладный (Комс. правда, 26.12.2002): в Ростовской обл. оправдали председателя сельхозкооператива, который не платит зарплату батракам, потому что не смогли доказать "его личной заинтересованности в невыплатах зарплаты". Прокурор не согласен с судьей: ведь человек, не платя батракам, себе-то платил. А я согласен с оправдавшим, потому что, если только не трактовать "личный интерес" очень уж широко, в обмане, воровстве, насилии нет никакого личного интереса, когда они совершаются в обществе, замешанном на негласной договоренности, что законность и нравственность - излишества. Там, где социум стоит на вере, что цель оправдывает средства, судьи резонно оправдывают тех, кто эти средства используют.

*

Дело Склярова закончилось: присяжные признали, что его программа незаконна, но незаконна невольно (Известия, 19.12.2). Егор Быковский: "Федеральный суд Сан-Хосу всего лишь признал компанию "Элком-Софт" невиновной в умышленном нарушении закона. О том, чтобы поставить под сомнение само нарушение закона или закон как таковой, и речи не было". У нас в большинстве газет просто написали: оправдали, ура! Вспоминается анекдот про русского, который сел играть в покер с джентльменами: карты не открывали, каждый просто говорил, какая у него комбинация. Ведь джентльмен не будет лгать, верно? "И тут мне поперло..." Американских присяжных удалось убедить, что Скляров случайно сделал программу, которую можно использовать в незаконных целях - аргументация совершенно не та, что использовалась для обеления Склярова им самим и пропагандой внутри России. Так что все опять же по анекдоту про слесаря, который, работая на заводе по производству мясорубок, носил и носил домой детали с производства, чтобы собрать мясорубку - но выходил каждый раз автомат. Невольно, конечно. Быковский, кстати, на стороне Склярова и сравнивает закон с запретом переходу стоять на месте.

*

Юрист Вл. Васильев (Труд, 4.1.3) учит любопытному занятию: как бороться с судом. В заметке "неправое правосудие" объясняется, что судья обязан принимать иск по месту проживания истца, - не отфуболивать с жалобой на минобороны в Москву, к примеру. Если чиновник не явится на заседание, судья обязан все-таки рассмотреть дело. Проверять, не завысили ли пошлину. Судьи отказываются принимать заявления и расписываться на втором экземпляре - лучше всего подавать заказаным письмом с уведомлением. По инструкции, такая корреспонденция должна регистрироваться в журнале входящих и не позднее вечера следующего дня передаваться под расписку судье. Через 3 дня материалы возвращаются судьей в канцелярию для оформления. Жаловаться на судью надо не председателю суда, а прямо в квалификационную коллегию судей субъектов РФ. Проблема в том, что неправая судебная система - это не то, что отдельно взятый неправедный судия, которого можно перебороть. Это круговая порука недоброты, выгодная, кстати, не судьям - а именно тем, кто от них страдает. Потому что, проигрывая отдельные суды, жалуясь на произвол милиции и безобразия чиновников, люди сохраняют то, что считают более важным: комфорт безответственности и инфантилизма.

С исчезновением свободной прессы о многом приходится судить по старой советской манере, используя "внутреннюю и внешнюю критику источников". Вот в Москве чекисты объявили, что арестовали 120 исламских террористов. Но в разных газетах врут все же по-разному, поэтому пока можно догадываться, что же было на самом деле. Наиболее нагло лгал Юр. Спирин в "Известиях" (10.6.3): "В ходе спецоперации оперативники задержали более 120 членов движения ... готовивших государственный переворот ... экстремисты ... путем террора и разжигания межнациональной розни". Чекисты здорово его подставили, п.ч. в остальных газетах говорилось о том, что половина задержанных - вообще нелегальные рабочие и ничего более, и про террор не слишком говорилсь. И все ведь понимают, что просто налетели на таджиков и казахов и для отчетности представили их террористами. Суда не будет - их просто депорируют (и Спирин упоминает депортацию), хотя как можно депортировать террориста и заговорщика - его сажать надо! Всех доказательств у Спирина помянуто: 38 листовок и две брошюры, 400 грамм тротила, два детонатора. А джинсы от бен Ладена чекисты пожадничали подбросить - себе пригодятся.

А через неделю, 24 июня, точно так же - без суда и следствия, не допуская адвокатов - устроили показательный арест группы милиционеров - по всем телеканалам одновременно показывали, обличали: живут-де не по средствам, сажали невинных. При Брежневе и то тоньше работали. Арестовываемые держались изумительно спокойно: понимают, что если их сразу не пристрелили в подъезде, значит, дадут условный срок, потому что сейчас предвыборная кампания, вот и понадобился "мусор" для "очищения".

Я, к огромному сожалению своему и стыду, не занимаюсь правозащитой и не мыслю в правозащитных категориях. Я убежден, что правозащита - одно из органичных для Церкви занятий, и очень плохо, что Церковь занимается защитой прав человека недостаточно. Как плохо, что священники не моют полы в церкви, а передоверяют это важнейшее дело мирянам. Правозащита - гигиена общественной жизни. Святой Николай Мирликийский - правозащитник и покровитель правозащитников. Ныне же духовенство и специфически озабоченные миряне разве что борются за право рождаться (против абортов), да и это делают достаточно неуклюже, неизобретательно, сердито, неконтактно - в общем, повторяя ошибки светских правозащитников. К тому же высокомерно - надо сказать, что последнее свойство правозащитникам не свойственно абсолютно, а вот у их противников и у духовенства в преизбытке. А надо быть смиреннее правозащитников, а не самонадеяннее их. Да правозащитники и вовсе не самонадеянны - они надеются на закон, на право, на совесть людей, в общем - на то, что большинству людей кажется смешным и пустым (а в России действительно эти понятия ничего не значат). Конечно, ханжи утверждают, что они не высокомерны и не самонадеянны, а это просто они уповают на Бога. Бедный Создатель! Он, конечно, назвал как-то Себя краеугольным камнем, но зачем же краеугольным камнем бить ближнего по голове, устраивать гнет для своего квашенья и надгробие для человеческого отношения к ближнему своему.

Алена Хоменко (Известия, 8.6.2002), работник западной компании, получила огромные деньги за декрет, поскольку зарплату ей платят официально. И вдруг 11.2.2002 случилась неприятность: подписали закон о бюджете соцстраха, по 15 с. которого установили максимальный размер выплат по болезни и родам: в месяц не более 11 700 рублей. То есть, даже если человек налогов платит столько, что ему следует заплатить больше - нет, не заплатят."Я точно знаю, что когда было принято это ограничение, некоторые западные представительства стали доплачивать своим беременным сотрудницам (россиянкам!) из собственного кармана (!) те суммы, которые российские законодатели посчитали излишними".

*

Политолог Харли Балзер (США): в США почти 90% американцев относятся себя к среднему классу, хотя по доходам к нему относятся лишь 70%. В России наоборот: к среднему классу не относят себя и хорошо зарабатывающие. (Жмоты мы, замечу от себя). "Большинство русских убеждены: под определение среднего класса подпадают те, кому нет нужды думать о деньгах. В Америке же средний класс - это те, кто всегда думает о деньгах".

О! И таковых есть, при некотором усилии, Царство Вечное, потому что кто не думает о деньгах, не поймет двух третей евангельских притч. А в Москве средний доход на нос населения - триста долларов, и при этом никто ни на что не жертвует. Ну, почти. Во всяком случае, неизмеримо меньше, чем хотя бы в Польше. Так наголодавшийся человек набивает наволочку сухарями, даже когда еды полно. Простительно? Да. Однако, пора бы остановиться.

Рекомендации Балзера: мол, средний класс, должен "позаботиться о том, чтобы в стране были хорошие и работающие законы" (Известия. 17.8.2) очаровательно наивны. Как будто американцы "позаботились", или хотя бы англичане. Был процесс в две тысячи лет, а не бодренькое усилие каких-то "классов". Видно, что мужика жареный петух не клевал, и мать его жареный петух не клевал, и деда, и прадеда, и пращура. Тем не менее, неклеваный американец всё-таки прав: теперь, когда мы видим, как можно и как нужно, надо вести себя точь в точь как возвещают нам путинские пропагандисты: заниматься скучной, нудной, обыденной работой. Только не скучной, нудной, обыденной работой по высасыванию денег из казны или коммерции из трех пальцев, а скучной, нудной, обыденной работой созидания права, закона и пр. Хотя, что это я: обыденной борьба за свободу может быть, но скучной и нудной ей в России не дадут быть никогда.

*

Шутки природы: пенсионеры Воронежской обл. добились через суд взыскания задолженности по пенсии, получили исполнительный лист. Но собес не платит, а срок действия исполнительного листа - три года. "Не по-людски с нами поступили, обманули". (Труд, 15.3.2003).

*

Парижанка Мишель Лебрен, сотрудница музея Карнавале, в шоке: приехала с подругой в Москву, а подруга - мулатка, так с подруги всюду требовали платить как иностранке. В Третьяковке "свои" платят доллар, а иностранцы - 7 долларов. При этом в парижских музеях билет стоит около 5-6 долларов. Лебрен удивляется: почему не требуют с иностранцев больше за хлеб в магазине? Она еще что-то лепечет про декларацию прав человека, про то, как в Москве после этого проводить олимпиаду (Иностранец, 20.8.2). А чего они приезжают к нам нас объедать?! Сидела бы в своем Париже, ела бы улиток. А Третьяковку вообще пора закрыть, только место занимает. Иконы по церквам раздать, а картины развесить в зоопарке, чтобы когда тюлень прячется, было на что глядеть, жуя сосиску.

Тут вылезает исконное различение права как привилегии, послабления, скидки - право для советского человека есть право платить меньше настоящей цены - и права как необходимости за равное платить равно.

*

Ел. Костина пишет в "Общую газету" (27.7.2000), что ее мать умерла в Боткинской, потому что врачиха обедала, потом мыла сковородку - в общем, не торопилась. "Я написала заявление с просьбой не делать вскрытие с обязательной фразой "претензий к медицинскому персоналу не имею". И теперь человек жалуется в газету, чтобы предотвратить повторение драмы. А надо бы наоборот: не писать лжи об отсутствии претензий, а требовать вскрытия, подать в суд на врача и больницу. Тогда шанс есть, а от холопского брюзжания -- нет. 

*

В Ростове-на-Дону суд оправдал врача, больного СПИДом, кровь которого перелили новорожденному, так что и ребенок, и мать, кормя грудью, заболели СПИДом (Сегодня, 21.7.2000). Обоснование отказа: в больнице не было денег не организацию банка крови, поэтому были вынуждены переливать экспромтом, не проверив. "По мнению судей, врачи действовали из лучших побуждений и фактически спасли женщину от смерти -- хотя и невольно заразили ее". "В Ростовской области вопрос создания банка поднимался неоднократно, но решен не был -- это дорогостоящее предприятие, а денег нет". Опять нет денег! Разумеется, они есть -- одна война в Чечне стоит столько, что во всех областях страны можно было бы сделать такие банки. Так война убивает в тылу.

*

Банк "Леман Бразерс" добился ареста счетов СБС--Агро (Независимая газета, 1.10.1998), на что представитель СБС Э.Краснянский заявил, что это нехорошее решение, это отказ от "цивилизованной формы ведения переговоров". Это означает, что для наших банкиров суд — вне цивилизации, что их представления о "цивилизации" — это подковерные переговоры, это все, что угодно, только не Право и не Закон.