Петровская милитаризация и европеизация
Конечно, и до Петра Россия была уже военной империей, психология жителей которой определялась не вообще коллективизмом,
а милитаристским коллективизмом. Внутри этого коллективизма была масса подвидов. Была психология фронтовая,
прифронтовая, штабная, тыловая, наконец, госпитальная и шпионская, - и все они в разных пропорциях сосущестововали
в одной и той же голове. Петр не столько увеличил милитаризацию - дальше было уже некуда - сколько, напротив,
задавил и ту небольшую свободу, которая необходима даже армии для успешного функционирования. Поэтому восемнадцатый
век лишь в сочинениях придворных льстецов выглядел веком блестящих побед. Победы были немногими и недолговечными.
Прочными и сравнительно малокровными оказались лишь допетровские завоевания.
*
История еп. Досифея Богдановича-Любимского. История с добровольно-принудительной платой за поновление ставленых грамот, 1744, Харьков (переход от средневековой к новой психологии документа).
*
В 1727 году еп. Белгородский Епифаний рукоположил в священники диакона Покровской церкви Исайю. Исайя четверть века отслужил в этом храме диаконом. Только вот прихожане заявили, что священник рукоположен без их избрания, и выгнали его, уже облачившегося в ризы, из церкви. Они отказались давать ему ключи от храма, пускать его для богослужения и к себе домой. Выборы священника прихожанами тогда были ещё нормой, владыка несколько опередил время – лет на пятьдесят. Прихожане подали на священника в суд (церковный), что может показаться фантастикой для людей с советскими представлениями о церковной власти. Дело закончилось мировой, причём судебные расходы целиком возложили на священника.
*
Игумен Сумского Успенского монастыря Ефрем (его дед, полковник Герасим Кондратьев, этот монастырь и основал) чувствовал себя, видимо, патриархом. Он не вёл приходо-расходные книги, не разрешал инквизитору монастыря Иоасафу выполнять его обязанности (инквизитор в православных монастырях завёл Пётр Первый), служил по запрещённым украинским служебникам (не на украинском языке, но с некоторыми отличиями чина против книг «московской печати»). Когда архиерей предписал ему соблюдать устав, Ефрем отвечал: «То всё жид написал. … Я вашего устава не знаю и не слушаю – уже указы такие есть, чтобы в церквах службу отправлять по прежнему, кто как хочет» (Лебедев, 1902, с. 34).
Какой именно жид запретил молиться на украинском, игумен не уточнил.
Ефрем, возможно, надеялся на какую-то поддержку в самом «верху», заявлял, что императрица «аще всехощет, может и Синод отставить». Но просчитался: императрица разгонять Синод не стала, а Синод оправдал действия белгородского еп. Епифания. После чего архиерей Ефрема арестовал и уморил в тюрьме (тот умер 18 ноября 1728 года). Ефрем жаловался было в Синод, заявлял, что епископ хочет отобрать у него накопленные гроши – 1460 рублей наличными, не говоря уже о всяком скарбе. Епифаний же обвинил Ефрема в том, что тот в годовщину смерти Петра не выставил должно угощения братии, «кормил одной капустой да кашей с елеем, сивухи по одной порции, да квас».
Любопытно, что когда 6 лет спустя, в 1731 году, умер владыка Епифаний, в библиотеке Харьковского коллегиума нашли его казну – 17 мешочков, 1900 рублей. Он их тут держал после переезда в Харьков в 1730 г.
*
Сегодняшнее одичание России проявляется в формировании сугубо азиатского отношения
к культуре - то есть, антиевропейского. Не такой была Российская империя с момента
возникновения на руинах Золотой Орды - она сразу стала ориентироваться на Запад,
брать оттуда мастеров и учителей. В Москву не приглашали хорезмских архитекторов,
приглашали миланских. Когда в 1703 году Пётр открыл в Москву гимназию, он поставил
её начальником лютеранского пастора Эрнста Глюка, пленённого при взятии Мариенбурга.
Правда, одичание России не так уж катастрофично, ибо европеизация России всегда
была формальной. Та же гимназия Глюка быстро закрылась (в 1705 умер пастор, в
1715 г. последние учителя были переведены в Петербург, обучив за 12 лет 238 человек).
Империи нужны были не школы, где бы знания становились властью, а нужны были европейски
образованные ефрейторы - переводчики, дипломаты: ученики разошлись по школам ведомственным:
церковная академия, медицинская школа.
*
В 1742 г. Сенат постановил, что "малолетними" и не подлежащими пыткам на следствии и уголовному наказанию считаются люди с 17 лет. Синод выступил против, т.к. "был убежден, что пытать можно с 12 лет, так как с этого возраста люди уже приносили присягу и женились" (Анисимов, 2004). А туда же, гуманистов критиковать!
История пощёчины харьковскому священнику Млодзинскому в 1751 г.
*
В 1758 г. новый белгородский архиерей Иоасаф Миткевич устроил экзамен своему духовенству и расстроился. Особенно он был удручен тем, что многие священники в молитве о пресуществлении даров говорили «предложив Духом Твоим Святым». А некий кандидат в священники Михаил Тершовский на вопрос «Колико есть во Христе лиц» ответил: «Седмь». Богослова было велено отдать в учение, после чего всё-таки рукоположить (Лебедев, 1902, с. 126, 128).
*
Амфиан Лебедев из множества «некрасивых деяний», которые совершали священники в пьяном виде, выделил одно – в 1792 г. священник села Немчи Судженской округи заложил в кабаке дароносицу (Лебедев, 1902, 260). Историк познаётся именно по неспособности умолчать о таком факте, казалось бы, совершенно бессмысленном.
*
В 1754 г. умерла игуменья Курского Знаменского монастыря. Архиерей прислал указ о том, чтобы монахини выбрали на место умершей новую игуменью из монахинь же, но тут выяснилось, что выборы состоялись и часть сёстер выбрала игуменьей помещицу, которая ещё не постриглась, хотя давно жила в обители. Архиерей – будущий св. Иоасаф Горленко – счел это недопустимым самоуправством и приказал «при собрании всех монахинь» тех, кто посмел без указа устроить выборы, наказать плетьми. Причём выполнить порку было поручено иеромонаху Иоиля, и 8 октября 1754 г. оный Иоиль сообщи, что монахинь выпорол (Соболев, 1902, 106). |
