«и будет царствовать над домом Иакова во веки, и Царству Его не будет конца» (Лк. 1, 33).
Что нужно для того, чтобы Бог царствовал над домом Иакова? В первую очередь — дом Иакова, во вторую — Бог. Поэтому Мария, когда ангел говорит ей все эти великие слова, не говорит, что нет свободы у израильтян под римской оккупацией, что нет согласия между израильтянами-южанами и израильтянами-северянами, не говоря уже о самарянах, а говорит, что она девственница. Именно то, что с точки зрения мачистских фантазий необходимо для победы над мировым драконом зла, для укрощения единорогов и т.п., с нормальной точки зрения является если не препятствием, то нехваткой. А женщины (которые во многих отношениях нормальнее мужчин) боятся не столько препятствий, сколько нехватки, дефицита. Если между мной и бананом стена, то у меня есть не только банан (достаточно перелезть через стену), у меня ещё и стена есть — хорошая, каменная, высокая, можно использовать для строительства дома, для плача, для смеха и т.п. А если у меня ни стены, ни банана?
Только вот не надо сразу говорить, что «дом Иакова» — это государственность Израиля. Государственность не заменит мужчину. Хоть от моря до моря, от Нила от Ефрата, — а для спасения мира нужен хотя бы прыщавый подросток и девушка, но никак не величественный союз нерушимый сколь угодно свободных.
Спасение совершается малыми средствами и на микроуровне. К сожалению, с точки зрения лежащего во зле мира постель, девушка, ребёнок, — это всё «микро». Более того, само спасение — маленькое дело. Вершина пирамиды всегда меньше основания, но не вершина для основания, а основание для вершины. «Домостроительство спасения» — карточный домик, у которого наверху шпиль из иголки, стоящей на другой иголке. Поэтому Царство Божие — «небесное», а противоположно оно — «земному царству», «земному граду», у которого всё капитально и всё смертоносно.
Спасение настолько на микроуровне, что даже без мужчины, оказывается, можно обойтись. А вот без Духа — невозможно. Да если бы Мария имела какой-нибудь невидимый глазу генетический дефект и была бесплодна, — и тогда бы Она родила, потому что Дух Божий может восполнить всё, кроме самой макромалости — доброжелательного отношения человека к Богу. Даже не энтузиазма, не ревности ищет от человека Бог — это Он сам даст с лихвой, потом ещё подстригать придётся. Он ищет крохотного, но осязаемого, душевного, но и телесного движеньица от большого — к Малому, от себя — к Другому, от фантазии, сколь угодно богатой — к реальности, сколь угодно скудной. Бог может восполнить недостаток, но не может развеять иллюзии — велик риск, что человек развеется вместе с ними.
