А. И. Мальцев

НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ О ПОМОРСКОМ НАСТАВНИКЕ И ПИСАТЕЛЕ ТИМОФЕЕ АНДРЕЕВЕ

Московский филипповский собор 1769 г. // Старообрядчество в России (XVII–XX вв.). М., «Языки русской культуры», 1999. С. 280–289 (0,6 п. л.).

Имя Тимофея Андреева (1745-1808) – одного из самых авторитетных поморских наставников, настоятеля мужского Лексинского общежительства, талантливого писателя и полемиста – хорошо известно исследователям старообрядчества. В последнее время изучением его жизни и творчества успешно занимается Е. М. Юхименко1.

Наш интерес к Тимофею Андрееву возник в связи с изучением нескольких старообрядческих сборников, в которых, как считал известнейший знаток старообрядческой книжности В. Г. Дружинин, присутствуют автографы лексинского настоятеля. Дружинин определил почерк Тимофея Андреева по черновой рукописи его сочинений, ныне хранящейся в БАН, собр. Дружинина, №491. Это характерная индивидуально выраженная скоропись, позволившая исследователю выявить автографы лексинского настоятеля еще в трех рукописях собственного собрания (в настоящее время – №127, 143, 486)2. Во время работы со старообрядческими рукописями РНБ и РГБ нами были обнаружены еще четыре сборника с автографами Тимофея Андреева3. Кроме того, на два сборника с автографами лексинского настоятеля нам любезно указала Е. М. Юхименко4. При ознакомлении со всеми рукописями, в которых присутствуют автографы Тимофея Андреева, мы обратили внимание, что, наряду с поморскими сочинениями, в них находится немалое количество сочинений, вышедших из среды филипповцев. В частности, в составе сборника филипповских полемических сочинений 60-х гг. XVIII в. В составе сборника РГБ, собр. Барсова, №995 – комплекс уникальных материалов, относящихся к расколу двух московских филипповских общин, произшедшему в 1777 г. В сборнике РНБ, O.I.344 руке лексинского настоятеля принадлежат филипповские сочинения 60-70-х гг. XVIII в., касающиеся проблемы записи старообрядцев в двойной оклад, направленные на опровержение учения идеологов страннического согласия. Наконец, в сборнике БАН, собр. Дружинина, №127, содержащем автографы Тимофея Андреева, другим почерком переписаны материалы, связанные со становлением московской филипповской общины5.

Обращает на себя внимание еще один интересный факт. В рукописи БАН, собр. Дружинина, №127 рукой Тимофея Андреева переписано Житие Феодосия Васильева (основателя беспоповского федосеевского согласия). После текста сочинения тем же почерком скопирована запись одного из переписчиков рукописи, послужившей Тимофею Андрееву оригиналом: «7275 году, генваря 21 дня Микита Герасимов Празуменщик, живет в Каменщиках, был тогда у федосеевых приглашенои, принесл нам полнои Житейник Федосея Васильева, ис котораго мы (с малыми преступами) выписали вышеписанную историю слово в слово. А онои Микита Герасимов получил сеи Житейник самолично от погребщика Ильи Алексеева. А писал Григореи Яковличь на Балчуге, да часть пописал брат его Алексеи Яковлев»6. Из этой записи следует, что оригиналом для Тимофея Андреева послужил список Жития, переписанный известными московскими филипповскими наставниками братьями Григорием и Алексеем Яковлевыми в начале 1767 г.

Пытаясь понять, чем вызвано повышенное внимание одного из самых авторитетных поморских наставников к филипповским сочинениям и истории этого старообрядческого согласия7, мы обратились к изучению его биографии. При этом выяснилось, что Тимофей Андреев появился на Выге в конце 70-х гг. XVIII в. Источники указывают, что он прожил в Поморье около тридцати лет до самой своей смерти, последовавшей 4 февраля 1808 г.8 Где находился и чем занимался Тимофей Андреев до своего появления на Выге, оставалось неясным.

Между тем среди поморских сочинений конца 70-х гг. XVIII в. обращает на себя внимание один из списков соборного постановления о новоженах9, принятого на Выге 12 января 1777 г. Он озаглавлен так: «Копия с поморскаго уложения. В лето 7285, генваря 12 дня бысть уложение, понуждением Московскаго Петра Федорыча да Дуниловскаго10 Тимофея Андреича…». В конце списка соборного постановления в числе лиц, подписавших его, мы также находим имена этих людей11.

Упомянутый здесь Петр (в старообрядческом крещении – Порфирий) Федоров – авторитетный федосеевский наставник последней трети XVIII – начала XIX в. По происхождению он – московский мещанин. Петр Федоров известен как один из главных проповедников федосеевского учения в одном из самых значительных очагов староверия на западе России – Стародубье. Вместе с тем он часто бывал в других старообрядческих центрах – в Москве у федосеевцев Преображенского кладбища, на Выге у поморцев, некоторое время был наставником федосеевской общины в Петербурге. В старообрядческих сочинениях Петр Федоров чаще именуется Стародубским, иногда Московским (по-видимому, в связи со своим происхождением)12.

Имя Тимофея Андреева Дуниловского встречается в филипповских и федосеевских полемических и уставных сочинениях. Впервые он упоминается в связи с участием в филипповском соборе 5 декабря 1769 г.13 В это время он был в согласии с московскими филипповцами – так называемыми балчужными14. Затем, около 1773/74 г. (7282 г. от «сотворения мира») он и его единомышленники (Иван Петров и Иван Максимов) заключили в Москве союзное соглашение с федосеевцами15. В связи с этим не удивительно, что Тимофей Андреев Дуниловский появляется на Выге в компании авторитетного федосеевского учителя и вместе с ним просит выговцев разрешить один из значимых для беспоповцев вопросов.

У нас возникло предположение, что Тимофей Андреев Дуниловский и знаменитый поморский наставник Тимофей Андреев – это одно и то же лицо. Косвенное подтверждение этому дает один из автографов Тимофея Андреева. В сборнике РНБ, Q.I.1026 его рукой переписано сочинение, не имеющее ни заглавия, ни указания на авторство и время написания. Исходя из формы и содержания, его можно озаглавить как Окружное послание неизвестного поморца о федосеевцах и московских филипповцах16. «Мы, грубии, – пишет автор сочинения, – возбудихомся на подвиг изявления внити о федосеевых и о замоскворецком согласии, от которых ваша братская любовь колеблется»17.

Первая часть послания посвящена истории отношений поморцев и федосеевцев, при этом заметно, что автор настроен по отношению к федосеевцам весьма миролюбиво и рассматривает их как потенциальных союзников. Во второй части автор послания пишет «о замоскворецком же согласии, или же балчюжном, в котором и мы прежде беяхом (курсив наш.–А. М.)». Здесь оценки гораздо резче. Автор послания подробно, в шестнадцати пунктах, перечисляет свои претензии в адрес московских филипповцев, делая затем следующее заключение: «Тем же убо оная вся вышеписанная судити мы, премалеишии, много не дерзаем, но Божию правосудию разсуждати оставляем. Не убо гордостию кичением на прежде бывших наших настоятелеи (курсив наш.–А. М.), и ныне замоскворецких христиан, возносимся, но сумнение свое о них объявляем; самого же вселюбезнаго читателя разсуждати призываем. И богоспасителнаго пристанища от них не отсекаем, но любовне и всекротце их всебратское боголюбие моляще просим – да воздвигнутся боголюбным нравом раздор сеи, всеянныи от сопостата диявола, погасити и сицевое пламенное возгорение водою братоболителнаго союза угасити»18.

Итак, из содержания сочинения, напомним, дошедшего до нас в автографе Тимофея Андреева, следует, что автор – поморец, когда-то был членом общины московских филипповцев – «балчужных», кроме того, он достаточно миролюбиво настроен по отношению к федосеевцам. Отметим, что оба указанных обстоятельства согласуются с теми фактами, которые нам известны о Тимофее Андрееве Дуниловском.

Совсем недавно нам удалось найти сочинение, благодаря которому мы теперь можем уверенно утверждать, что именно лексинский настоятель является автором рассмотренного выше Окружного послания. В Отделе рукописей РНБ хранятся шесть томов старообрядческих сочинений, главным образом – посланий и писем, собранных и, по большей части, переписанных известным старообрядческим библиографом и писателем Павлом Любопытным (1772-1848)19. К сожалению, до сих пор они остаются почти невостребованными исследователями старообрядчества.

В одном из томов находится «Послание 1799 года, октября 15-го числа, из Выгорецкой лавры поморской церькви учителя Тимофея Андреева в Петербург, единоверной благочестивой старице Пелагее Васильевой о утвержении ея в правоверии» (название дано П. Любопытным.–А. М.)20. Тимофей Андреев отмечает, что пишет свое послание в ответ на вопрос старицы: «о причине моего отделения от филипова согласия (курсив наш.–А.М.) и о разумении моего о федосеевых»21. Изложенный далее текст по структуре и содержанию близок Окружному посланию из сборника РНБ, Q.I.1026. Послание к Пелагее Васильевой завершается подписью автора: «И так остаюсь Ваш известный доброжелатель и покорный слуга Тимофей Андреев, 1799 года октября 15 числа»22.

Итак, общий вывод, следующий из вновь найденных источников заключается в том, что Тимофей Андреев до перехода в поморское согласие некоторое время принадлежал к московской филипповской общине «балчужных». При этом весьма вероятно, что лексинский настоятель и упоминаемый в филипповских и поморских сочинениях Тимофей Андреев Дуниловский – одно и то же лицо.

Рассмотренные выше сочинения Тимофея Андреева – Окружное послание и Послание к Пелагее Васильевой – представляют несомненный интерес в плане выяснения отношения выговцев к федосеевскому и филипповскому согласиям, а также как источники уникальных сведений о московских филипповцах. Остановимся на этом подробнее.

Предваряя свой рассказ о филипповцах в Послании к Пелагее Васильевой, лексинский настоятель пишет: «Доношу Вам о моем отделении филипповской церкви, что оно не есть тщетно и страстно, но благочестиво и озарено мудростию. Пусть они обольщают простодушных сим звуком, что будто они – последователи древних поморских отец. Но они в истинном смысле более противники и нарушители как их, так и Святаго Писания, Предания и мышления»23. Далее по пунктам следуют основные обвинения в адрес филипповцев. В Окружном послании таких пунктов – шестнадцать, в Послании к Пелагее Васильевой – десять. Автор отнюдь не меняет в этом последнем сочинении свою позицию в отношении филипповцев – она остается достаточно жесткой; речь идет о редакторской работе над текстом Окружного послания, выразившейся, прежде всего, в обобщении материала, отказе от его детализации.

Обратимся к тексту Окружного послания: «…11. Несогласно и отнюд не от Писания на третии чин еретическии пятьнадесять днеи поста положиша, в которыи чин Михаила Григорьича бывшаго и его согласие, и старца Ивана, и старца Андреяна, и старца Игнатия, и поморскаго старца Иону, и Симеона Иванова Шагоцкаго положиша24. 12. Несогласни обретаются нынешним питерским и поморским, которым прощение свое учиниша. 13. Поморскои свой собор, на котором примиришася, дерзостно разбоиническим нарещи не устрашаются. 14. Поморским своим глаголющимся, от них несогласни в приятии обретаются от федосеевых; на котором собрании с началом приимати взакониша25, ныне же тое определение отвергают. 15. Противни и своему отцу Варлааму26 явишася, понеже от того ни же поста на федосеевых бысть, ни же еретиками от него порицахуся. 16. Несогласни своему собранию, бывшему в лето 7273-м явишася27, на котором до разделения их умерших федосеевы поминати предашася, ныне же и оных поминати запрещают, и умерших всех титлою еретичества облагают всесмелостне»28.

В послании к Пелагее Васильевой этим шести пунктам в определенной степени соответствуют только три: «…7. Они филиповы, будучи заблужденное скопище, то сами между собой всякое имеют противоречие в мышлении, а потому и враждотворствуют, производя которы и расколы. 8. Они филиповцы, бывший в Поморье примирительный собор с поморскими и питерскими (далее оставлено место для даты.– А. М.) называют разбойническим, непотребным и татским и с примирившимися на нем не имеют никакого общения. 9. Они филипоны веруют и учат, что они токмо в Москве на Балчуге, и последователи их спасаются, а прочия все староверческия согласия отходят во ад»29.

Интересно отметить, что большинство обвинений Тимофея Андреева в адрес филипповцев связано с тем, что, по его мнению, они крайне негативно относятся к федосеевцам. Тимофей Андреев пишет в Окружном послании: «С поморскими отцы глаголют соглашатися, а поморским отцем не последуют, ибо поморстии отцы с федосеевыми общество всякое имели и имети советовали, они же замоскворецтии ныне разглашаются… Древнии отци поморстии федосеевых сущими правоверными христианы именоваху, замоскворецтии же еретиками называют… Поморстии отци – единыя Кафолическия Церкве чадами нарицаху, замоскворецтии же отпадшими от Святыя Церкве быти свидетельствуют… Противно поморским и Божественному Писанию четыредесятныи пост вместо миропомазания положиша… Несогласно древним отцем с федосеевых, к ним пришедших, кресты снимают и свои кресты на них полагают, и сие свое приглаголывают: «Да будет де наше на тебе крещение, а не федосеево»… Противно древним отцем в них спасения не проповедуют, но вечную погибель им получити сказуют… Несогласно древним отцем на получивших от федосеевых крещение Духу Святому приити не сказуют, но духу дияволю»30.

Некоторые обвинения Тимофея Андреева касаются отношения филипповцев к еретикам вообще, но, в первую очередь, здесь также подразумеваются федосеевцы. Окружное послание: «Осмое. Противно Божественному Писанию и древним нашим отцем Духу Святому приити на еретическое крещение чрез пост и слезы, и покаяние мудрствуют, яже о сем в Писании и клятвенное запрещение обретается. Девятое. Несогласно Божественному Писанию крещение еретическое с крещением правоверным, но оскверненным, богоотступническим правоверных отступивших умствуют. Десятое. Сопротивно четыредесятныи пост правилом на вторыи чин еретическии положити умыслиша»31.

Ранее мы уже отмечали подчеркнутую лояльность Тимофея Андреева в отношении федосеевцев, стремление рассматривать их как потенциальных союзников. Эту позицию ярко иллюстрируют даже те разделы двух посланий, которые касаются филипповцев. Еще ярче это видно из содержания разделов, посвященных характеристике федосеевцев. В изложении лексинского настоятеля раскол между двумя согласиями (федосеевским и поморским), случившийся в 1706 г. во время визита Феодосия Васильева на Выг, представляется трагической случайностью, связанной с отстутствием в это время на Выге знаменитых поморских киновиархов братьев Андрея и Семена Денисовых. «Егда же прибывшу Андрею Дионисовичу во общежителство, – пишет Тимофей Андреев в Окружном послании, – и о сем весма горестно опечалившуся, слышав нечинное в беседе произшедшее разглагольство, о чесом подвигнувся сам в Новъгород ехати, после того временнаго разделения два года прешедши. И тамо с Феодосием Васильевичем всякое согласие имел, и вкупе с ним и службу Богу приносили, еже еще жив купец тои новгородскии, у котораго оное совокупление у них бысть»32.

В Послании к Пелагее Васильевой о расколе вообще упомянуто вскользь: «Впрочем, хотя и случилось некогда распря и разделение 1706 года у федосеевых с нашими предками поморских отец, но после той вражды 21 год – 1727 лето паки единство церькви обще утвердили радостно и торжественно при богомудром пастыре нашем Андрее Дионисьевиче, что достоверно свидетельствуют поморских и федосеевых отец окружные послания местным церьквам»33. В Окружном послании Тимофей Андреев также пишет о «мирном совокуплении» двух церквей в 1727 г., цитируя при этом два послания одного из участников этого примирения поморского наставника Федора Калинина34.

По мнению Тимофея Андреева, поморские отцы изначально делали акцент не на том, что их разделяло с федосеевцами, а, напротив, на том, что объединяло. «…Хотя они отцы, – пишет лексинский настоятель, – и видели в них, федосеевых, некоторыя недостатки и погрешности в мышлении и обычае, но, будучи человеколюбивы и мудры, то смело и грубо не дерзали их попирать и яростно обличать их или немилостивно с ними поступать – дабы чрез то, по простоте их ума, не раздрать ризу матери нашея Кафолическия Церькви на многия части». А значит, таким же образом должны поступать и их последователи35.

Другая причина снисходительного отношения поморских отцов к «заблуждениям» федосеевцев, по мнению Тимофея Андреева, заключается «в чаении их вразумления и будущаго единства». И это принесло свои плоды! «И ныне мы видим, – пишет лексинский настоятель в Послании к Пелагее Васильевой, – что предприятие их (поморских отцов.–А. М.), как пророчески исполняется. Ибо они федосиане многия прежния свои затеи и погрешности уже оставили», кроме самых «грубых и закоснелых упрямцев», но и в тех уже нет прежней твердости. «От сих обстоятельств, – делает вывод Тимофей Андреев, – открывается, что их погрешности и грубость не к распространению и твердости клонятся, но сокращению и просвещению направляются»36. В самом конце Послания к Пелагее Васильевой лексинский настоятель подчеркивает: «Твоему же боголюбию я, меншии, советую быть несомнительной о федосеевых и прочих православных христианех»37.

Мы специально так подробно останавливаемся на отношении Тимофея Андреева к федосеевцам, чтобы обратить внимание еще на одну проблему. В исследовательской литературе не раз отмечалось, что лексинский настоятель был автором сочинения «О начале раздора федосеевых с Выгорецким общежительством и о причине того, чесо ради оный бысть», написанного в 1796 г.38 Казалось бы, в этом сочинении должна проявляться та же лояльность поморцев в отношении к федосеевцам, что и в других сочинениях Тимофея Андреева – Окружном послании (80-90-е гг. XVIII в.), Послании в Санкт-Петербург к Петру Федорову (1791 г.), Послании к Пелагее Васильевой (1799 г.), но дело обстоит совсем по другому.

В сочинении «О начале раздора федосеевых…» содержатся очень жесткие характеристики и оценки как основателя согласия, так и современных автору федосеевцев. Тональность сочинения понятна уже по его заглавию, где ключевым является слово «раздор», инициатором которого далее названы «некий» Феодосий Васильев и его единоверцы. В сочинении подробно рассказывается о «неправых обычаех» основателя федосеевского согалсия, о том, как он пытался убедить в своей правоте выговцев, но не смог, наконец, подробно излагается история раскола между двумя согласиями, случившегося в 1706 г. Здесь же упоминается о том, что Андрей Денисов, вернувшись в общежительство, «весьма жалостию о них (федосеевцах.–А. М.) опечалился и много о том соболезноваше, тщася их паки к соединению повратити», но не приводится сообщение о совместном молении Андрея Денисова и Феодосия Васильева в Старой Русе два года спустя после раскола. Автор сочинения подчеркивает, что разорение обители федосеевцев польскими солдатами, случившееся в 1708 г., было вызвано гневом Божиим «на оных раздоролюбную дерзость», так же, как и последующие беды федосеевцев – раздоры в их среде, нравственная «нечистота», поразившая многих, постоянные гонения от властей.

Мирное соглашение с выговцами, подписанное федосеевским наставником Игнатием Трофимовым в 1727 г.39, по мнению автора сочинения «О начале раздора федосеевых…», «не во всех федосеевых принято бысть, но зело малейших», да и сам Игнатий Трофимов впоследствии неоднократно пытался доказывать правоту учения основателя федосеевщины. Затем последовал новый раздор, связанный с именами федосеевских наставников Ильи Иванова и И. А. Ковылина. О последнем сказно, что он «ныне ненавистию зельною боляй на поморяны». Подводя итоги своему рассказу, автор сочинения заключает: «…колико Бог оных (федосеевцев.–А. М.) дерзость в том наказанием смиряше, приводя их ко вниманию, однако видится, что их мало к полезности обращается. Бог же терпеливый, все до времени снисходит, или, наказав человека и видя не исправляющася, оставляет его на вечную казнь, яко же и иудеов за несогласие много наказывал разорением, и потом потерпев неколико, и конечно преложи оныя на вечное разорение: разогнав бо их по лицу всея земли и даде всем языком в поношение и поругание; ибо Он, Всемогущий, ни о чем толико не гневается, колико о междоусобной христиан вражде»40.

Итак, тональность сочинения «О начале раздора федосеевых…» резко отличается от тональности рассмотренных выше посланий Тимофея Андреева. В чем тут дело? Оснований сомневаться в авторстве лексинского настоятеля в данном случае нет – до нас дошел черновой автограф сочинения41. Можно предположить, что сочинение было написано не в 1796 г., а значительно раньше42, когда позиция Тимофея Андреева в отношении федосеевцев, возможно, была более жесткой, чем в 90-е гг. XVIII в. Не исключено также, что в 1796 г. какие-то события вызвали изменение позиции Тимофея Андреева в отношении федосеевцев. В любом случае решение поставленной проблемы связано с необходимостью тщательного исследования более широкой темы – взаимоотношений поморцев и федосеевцев во второй половине XVIII в. Представляется также необходимым продолжением работы по выявлению круга сочинений лексинского настоятеля среди анонимных поморских произведений и уточнению авторства Тимофея Андреева в отношении тех сочинений, которые считаются ему принадлежащими.

Примечания

1 Юхименко Е. М. Выговская старообрядческая пустынь: период возрождения (конец XVIII– начало XIX в.) // Русская литература и религия. Новосибирск, 1997. С. 42-62.

2 Дружинин В. Г. Несколько автографов писателей старообрядцев (с приложением фототипических таблиц). СПб., 1915. С. 14-15, табл. XVIII. (Изд. ОЛДП; Вып. 134).

3 РГБ, собр. Барсова, №583, 995; РНБ, №O.I.344, Q.I.1026.

4 РГБ, собр. Барсова, №352, 616.1. В одной из своих работ Е. М. Юхименко назвала еще две рукописи с автографами Тимофея Андреева: Сборник житий избранных святых (РГБ, ф. 212, №19) и Хронограф сводный с прибавлениями (БАН, 33.10.13 /Сев. 551/). – См.: Юхименко Е. М. Рукописно-книжное собрание Выго-Лексинского общежительства // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999, С. 56, 78, 90.

5 Подробнее о содержании всех четырех упомянутых рукописей см.: Мальцев А. И. Староверы-странники в XVIII–первой половине XIX в. Новосибирск, 1996. С. 26-60, 233-2605; Он же. О взаимоотношениях старообрядцев филипповского и федосеевского согласий в XVIII в. // Гуманитарные науки в Сибири. 1995. №1. С. 55-61; Он же. Московские филипповцы во второй половине XVIII в. // Мир старообрядчества. М. 1998. Вып. 4: Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований: Материалы междунар. науч. конф. С. 241-246.

6 БАН, собр. Дружинина, №127, л. 118.

7 По свидетельству очень информированного старообрядческого писателя и библиографа XIX в. П. Любопытного, Тимофей Андреев написал «Историю» о старце Филиппе, основателе филипповского согласия (Любопытный П. Исторический словарь и каталог или библиотека староверческой церкви // Сборник для истории старообрядчества / Изд. Н. Попов, М., 1866. Т. 2. С. 184, №576). В литературе высказывалось предположение, что П. Любопытный имел в виду «Историю пострадавших отец Филиппа и Терентия». См.: Демкова Н. С., Ярошенко Л. В. Малоизвестное старообрядческое сочинение середины XVIII в. «История пострадавших отец Филиппа и Терентия» // Рукописное наследие Древней Руси (по материалам Пушкинского дома). Л., 1972. С. 180-181. Вместе с тем до нас дошли еще два поморских сочинения конца XVIII-начала XIX в. на эту же тему – «Повесть о отце и старце Филиппе» и «История о раздоре филипповом, како и откуду повлечеся». См.: Гурьянова Н. С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. Новосибирск, 1988, С. 77-78, 170, 175.

8 Любопытный П. Исторический словарь… С. 182, 185.

9 Новоженами у небрачных беспоповцев называли супругов, вступивших в брак уже после вступления в одно из старообрядческих согласий.

10 Село Дунилово находилось в Шуйском уезде Владимирской губернии.

11 РНБ, Q.I.1420, л. 155-158.

12 Подробнее о Петре Федорове см.: Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве, федосеевцев Преображенского кладбища и Поморского монинского согласия, собранные Николаем Поповым, с приложением двух портретов. М., 1870. С. 50-51.

13 Мальцев А. И. Московский филипповский собор 1769 г. // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 284.

14 Центр общины московских филипповцев находился на Балчуге, там же в 70-х гг. XVIII в. была устроена часовня.

15 «Краткое разглагольствие двою человеку, филипова согласия и феодосиева» (федосеевское сочинение конца XVIII в.). – РГБ, собр. Егорова, №1315, л. 74; «Книжица о раздорах» (федосеевская компиляция 1871-1872 гг.). – РГБ, собр. Ярославское, №74, л. 11; Евфимий, инок. Обоснование разделения с филипповцами (филипповское сочинение 1781-1782 гг.). – РГБ, собр. Ундольского, №510, л. 114-11 об.

16 РНБ, Q.I.1026, л. 32-39. Нач.: «[По молитве] Пречестнеишим христолюбцем, желающим получити праваго и спасеннаго пристанища Соборныя Кафолическия Церкве, а именно – тверским и калужским, и вереиским, и прочих стран христианом…».

17 Там же, л. 32 об.

18 Там же, л. 37, 38 об.

19 РНБ, собр. Михайловского, №Q.181-185; собр. Колобова, №267.

20 Там же, №Q.185, л. 38-48. Нач.: «Почтеннейшая христолюбица, изыскательница истинны и благотворительница наша, Пелагея Васильевна, усердно желаем Вам здравия и спасения о Христе Iсусе…».

21 Там же, л. 38 об.

22 Там же, л. 48.

23 РНБ, собр. Михайловского, №Q.185, л. 44 об.-45.

24 Решение московских филипповцев относится к упомянутым наставникам как к еретикам третьего чина и принимать переходящих от них через 15-дневный пост следует из постановления Московского филипповского собора, состоявшегося в январе 1769 г. См.: Мальцев А. И. Московский филипповский собор… С. 280-289.

25 Здесь и в ст. 13 имеется в виду филипповский собор, состоявшийся в Поморье зимой 1762/63 г. См.: Мальцев А. И. О взаимоотношениях старообрядцев филипповского и федосеевского согласий… С. 59.

26 Инок Варлаам (в миру – Степан Андреев) – один из руководителей московских филипповцев в 60-х гг. XVIII в.

27 Имеется в виду филипповский собор, состоявшийся в Москве 6 февраля 1765 г. О его решениях см.: Мальцев А. И. Проблемы взаимоотношений старообрядцев филипповского и поморского согласий во второй половине XVIII в. // Источники по русской литературе: Средневековье и Новое время. Новосибирск, 2000. С. 141.

28 РНБ, Q.I.1026, л. 38. Еще раз обратим внимание на очень хорошую осведомленность автора о московских филипповцах и его прекрасное знание их уставных сочинений.

29 РНБ, собр. Михайловского, №Q.185, л. 46-46 об.

30 РНБ, Q.I.1026, л. 37-37 об. (обвинительные пункты №1-7). В послании к Пелагее Васильевой этому соответствуют пункты №1-6 (РНБ, собр. Михайловского, «Q.185, л. 45-46).

31 РНБ, Q.I.1026, л. 37 об.-38. А Послании к Мелагее Васильевне подобных пунктов, формально касающихся не только федосеевцев, но и представителей других согласий, нет. Отметим, что «балчужные» в конце 60-х и 70-х гг. XVIII в. придерживались мнения, что прием еретиков второго чина, который согласно каноническим правилам должен был осуществляться священником через миропомазание, может быть заменен другим порядком – на неофитов должен налагаться 40-дневный пост, заменяющий миропомазание.

32 РНБ, Q.I.1026, л. 34 об.-35. В другом своем сочинении – Послании в Санкт-Петербург к федосеевцу Петру Федорову (1791 г.) – Тимофей Андреев называет имя этого купца – Иван Федорович Мошенников. См.: РНБ, собр. Колобова, №267, л. 253.

33 РНБ, собр. Михайловского, №Q.185, л. 40-40 об.

34 РНБ, Q.I.1026, л. 35-35 об.

35 РНБ, собр. Михайловского, №Q.185, л. 39 об., 40 об.

36 РНБ, собр Михайловского, №Q.185 л. 44-44 об.

37 Там же, л. 48.

38 Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве… С. 21-34 (публикация сочинения); Дружинин. С. 51. №2; и др.

39 В сочинении ошибочно указано, что мир был заключен «в третийнадесять год от разделения, от мироздания же 7227(1719)». См.: Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве… С. 28.

40 Все цитаты из сочинения «О начале раздора федосеевых…» приводятся по публикации Н. И. Попова. См.: Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве… С. 21-34.

41 БАН, собр. Дружинина, №491, л. 66-88.

42 Сочинение не могло быть создано после 1796 г., так как в нем упоминается среди «ныне живых» московский поморец Федор Аникин (См.: Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве… С. 33), умерший, согласно сообщению П. Любопытного, в 1796 г.