Иван Пересветов

Большая челобитная Ивану Грозному. 1540-е гг.

Малая челобитная Ивану Грозному.

Сказание о Магмет-Султане.

Зимин А.А. Иван Пересветов и его современники. М.: АН СССР, 1958. 406 с.

Каравашкин А. Русская средневековая публицистика. М.,2000. Пересветов, Курбский, Грозный.

Из "Словаря книжников и книжности древней Руси" (lib.pushkinskijdom.ru):

Пересветов Иван Семенович (XVI в.) — писатель и публицист, выходец из Западной (Литовской) Руси. Сведения о П. содержатся в его сочинениях, главным образом в Малой и Большой челобитных, обращенных к Ивану IV; кроме того, имя писателя упоминается в описи царского архива.

Сочинения П. сохранились в списках начиная с 20—30-х гг. XVII в. Они были известны в русской науке уже с нач. XIX в., но подлинность их вызывала сомнения. Так, Н. М. Карамзин считал весьма подозрительным тот факт, что в своих сочинениях П. советовал юному Ивану IV сделать все «великое и хорошее, что было уже сделано» в последующие годы, объявлял «эпистолу Ивашки Семенова Пересветова» Ивану Грозному «мнимой» и «сочиненной, без сомнения, уже гораздо позже сего царствования». К точке зрения Н. М. Карамзина присоединились С. М. Соловьев, А. Н. Попов и ряд других авторов. Впервые взгляд на сочинения П. как на подлинные сочинения XVI в. высказали известный археограф архимандрит Леонид и М. И. Соколов (указавший на запись о П. в описи царского архива); наиболее развернутое исследование творчества П. дано в нач. XX в. В. Ф. Ржигой, а в советской науке — А. А. Зиминым.

Вопреки Н. М. Карамзину сведения, которые сообщает о себе П. в челобитных, не содержат анахронизмов и подтверждаются рядом: источников. Профессиональный «воинник», П. в кон. 20-х гг. XVI г. поступил вместе с рядом польских дворян на службу к венгерскому королю Яну Заполе и служил у него три года; в нач. 30-х гг., в связи с переменой позиции польского короля Сигизмунда I по отношению к Габсбургам, П. перешел на службу к противнику Заполи — «чешскому королю» Фердинанду I Габсбургу. Затем П. переехал в Молдавию, где служил у господаря Петра IV. В кон. 30-х гг. П. приехал в Москву. Первоначально ему было поручено организовать здесь мастерскую «гусарских щитов», однако в обстановке «боярского правления» этот проект был забыт, и П. оказался без дела. В Большой челобитной П. утверждает еще, что он передал тогда же Ивану IV (точнее, правившим за малолетнего государя лицам) «речи изо многих королевств государьские и от Петра Волоскаго воеводы, и дела...», но и эти «речи и дела» были забыты. Все основные сочинения П., как видно из их текста, были написаны и частично переданы Ивану IV (уже ставшему к этому времени царем) через 11 лет после приезда П. в Россию — в кон. 40-х гг. XVI в.

До нас дошли следующие сочинения П. в составе сборников Полной (содержащей все сочинения) и Неполной (опускающей часть сочинений) редакций: Сказание о книгах, Сказание о «Магмете-салтане», Первое предсказание философов и докторов, Малая челобитная, Второе предсказание философов и докторов, Сказание о царе Константине и Большая челобитная. Кроме того в начале сборников помещена Повесть о Царьграде Нестора Искандера в обработке П. (в Неполной редакции дан только отрывок из нее), а перед Большой челобитной, после всех остальных сочинений П. — особая «концовка» (в Неполной редакции — сокращенная).

Идеология П. довольно сложна. П. был решительным противником самоуправства «вельмож»; все его произведения посвящены обличению «ленивых богатых» и прославлению бедных, но храбрых «воинников». Ненависть к вельможам, мечта о «грозной» царской: власти — все эти черты идеологии П. сближают ее с настроениями дворянства (низшей части класса феодалов) и побуждают видеть в нем, как это обычно делают историки и литературоведы, идеолога московского самодержавия. Но в сочинениях П. встречаются и такие смелые идеи, которые вовсе не соответствовали взглядам дворян и идеологии самодержавного государства. П. напоминает, что все люди, независимо от происхождения, «дети Адамовы», осуждает закабаление и порабощение; утверждает, что всякое закабаление происходит от диавола; считает, что «правда» (справедливость) — выше «веры», и указывает, что пока еще в Московском царстве нет «правды» — «а коли правды нет, то и всего нет». Вопреки мнению Карамзина советы П. вовсе не совпадали с тем «великим и хорошим», что было сделано в царствование Ивана IV. П. действительно призывал к завоеванию Казанского царства, и это завоевание было осуществлено в 1552 г., но борьба за Казань велась почти непрерывно уже с кон. XV в., и предсказать ее было нетрудно. Пожелание П. о создании «судебных книг» может быть сопоставлено с составлением Судебника 1550 г. Однако выступление П. против всякого «прикабаливания» и «прихолопивания» вовсе не соответствовало реальной политике Ивана Грозного: в Судебнике ограничивался только, прием в «холопы» «детей боарьских служилых и их детей», да и то «опричь тех, которых государь от службы отставит». С другой стороны, призыв П. не «прикабаливати» и не «прихолопивати» людей, «а служити им доброволно» прямо совпадает с выступлением еретика, сына боярского Матвея Башкина, который, ссылаясь на евангельскую проповедь, «изодрал» все имевшиеся у него «кабалы» «полные» (т. е. грамоты об обращении в холопство) с тем, чтобы зависимые от него люди служили «доброволно».

Сочинения П. разнообразны по своему жанровому характеру. Малая челобитная — это действительно челобитная, имевшая конкретную практическую цель (восстановление мастерской щитов, создание которой было поручено П.), Большая челобитная — развернутый политический трактат в форме челобитной. Легендарно-публицистический характер имели Сказание о книгах и оба «предсказания философов и докторов». Сказание о «Магмете салтане» и Сказание о царе Константине имеют форму повестей, хотя и откровенно публицистического характера. Заслуживает внимания положительная оценка, данная П. царству «Магмета салтана» (Мухаммеда II — завоевателя Константинополя), и отрицательная характеристика правления царя Константина (Константина XI Палеолога, последнего византийского императора). Размышления о причинах завоевания Царьграда турками были одной из излюбленных тем русской публицистики 2-й пол. XV и XVI вв.; недаром П. предварил сборник своих сочинений Повестью о Царьграде. Характерной особенностью рассуждений П. по этому вопросу было сугубо светское решение этой темы: Царьград погиб из-за «вельмож» Константиновых, «ленивых богатых», которые «укоротили» царя «от воинства» (сделали его кротким, разорвали его связь с «воинниками»), установили неправый суд, подорвали мощь государства. Отрицательный взгляд П. на царскую «кротость» резко противостоял взглядам таких идеологов, как Максим Грек, утверждавший, что византийские цари погубили свою державу тем, что «хищаху неправедне имения подручников, презираху свои боляры», и противопоставивший такой «гордости» царей «к подручникам кротость». В противоположность Константину Магмет, согласно П., хотя и был «кровопивцем и нехристем» (впрочем, П. приписывал ему намерение перейти в христианство), сумел установить в своем царстве «правду», «доброволную» службу (вместо «порабощения») и справедливый суд.

В сочинениях П. явно обнаруживается влияние фольклора и устной речи. Афоризмы П. строились как поговорки: «Как конь без узды, так и царство без грозы», «Бог не веру любит — правду», «Воинника держати, как сокола чредити, и всегда ему сердце веселити». Обнаруживается в сочинениях П. и своеобразный мрачный юмор. Когда царь Магмет узнал, что судьи его берут взятки — судят «по посулом», он не стал их особенно осуждать, «только их велел живых одирати» и сказал так: «Естьли они обрастут опять телом, ино им вина та отдается».

Многими чертами произведения П. напоминают Повесть о Дракуле, памятник XV в., наиболее вероятным автором которого можно считать еретика Федора Курицына. Как и автор Повести о Дракуле, П. верил в великие достоинства «грозной» власти и ее способность искоренять «зло»: «А не мочно царю без грозы быти; как конь под царем без узды, тако и царство без грозы». Но, как и идеи Курицына, идеи П. (осуждение «прикабаливания» и «прихолопливания», утверждение об отсутствии «правды» в Московском царстве) во многом должны были быть неприемлемыми с точки зрения официальной идеологии.

С этим, по-видимому, и связана судьба П. и его сочинений. В какой-то степени пересветовская идея «грозной власти» могла повлиять на сочинения Ивана Грозного, но ни в этих сочинениях, ни в других памятниках нет ссылок на П. В описи царского архива Ивана IV (ящик 143) упоминается находившийся там «черной список Ивашка Пересветова да Петра Губастого...». Многие исследователи понимали эту запись как указание на сочинения П., хранившиеся в царском архиве. Но «списки черные» в архиве часто означают судебно-следственные дела о каких-то лицах; в другом ящике того же архива содержатся «списки черные Матвея Башкина» — дело о Башкине. Если «списки черные» — это следственное дело П. и неизвестного Петра Губастого, если П. в сер. XVI в. стал жертвой репрессий, это объясняет умолчание о нем других источников и относительно поздний характер рукописной традиции его сочинений. B XVII в. идеи П. вновь привлекли к себе внимание, об этом свидетельствует появившаяся в 20—30-х гг. XVII в. переработка его сочинений — «Сказание о Петре воеводе Волосском».

Изд.: Сочинения И. Пересветова / Подгот. текст А. А. Зимин. М.; Л., 1956; Scritti politici di Ivan Semenovic Peresvetov a crora di G. M. Basile. Milano, 1976; ПЛДР. M., 1984. Вып. 6. С. 596—625, 755—763.

Лит.: Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1821. Т. 9. Примеч. 849; Попов А. Н. Обзор хронографов русской редакции. М., 1869. Вып. 2. С. 85—87; Леонид, архимандрит. Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания графа А. С. Уварова. М., 1894. Ч. 3. С. 17—21, 232—234; Соколов М. И. Краткое изложение спец. курса 1899 г. // Очерк десятилетия научной деятельности Славянской комиссии Московского археологического общества. М., 1902. С. 51—52; Яворский Ю. К вопросу об Ивашке Пересветове, публицисте XVI в. // ЧИОНЛ. Киев, 1908. Кн. 20, вып. 3; Ржига В. Ф. 1) И. С. Пересветов, публицист XVI в. СПб., 1908 (отд. отт.: ЧОИДР. 1908. Кн. 1); 2) И. С. Пересветов и западная культурно-историческая среда // ИОРЯС. 1911. Т. 16, кн. 3; Вилинский С. Новые труды по изучению деятельности Ивана Пересветова // ЖМНП. 1908. № 10; Вальденберг В. Предшественники славянофилов: Иван Пересветов // Славянские известия. 1913. № 19; Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. М., 1914. Т. 1. С. 150—167; Рhiliрр W. Ivan Peresvetov und seine Schriften zur Erneuerung des Moskauer Reiches // Osteuropaische Forchungen. Koningsberg; Berlin, 1935. N. F. Bd 20; Сакетти А. Л. Политическая программа Пересветова // Вестник Москов. гос. ун-та. 1951. № 1; Полосин И. И. О челобитных Пересветова // Учен. зап. Москов. гос. пед. ин-та. 1946. Т. 35; Зимин А. А. И. И. Пересветов и его современники. Очерки по истории русской общественно-политической мысли середины XVI в. М., 1958 (Лурье Я. С. [Рецензия] // ИОЛЯ. 1959. Т. 18, вып. 5); Dаnti A. Ivan Peresvetov: Osservazioni e proposte // Ricerche Slavistiche. 1964. Vol. 12. P. 3—64.

Я. С. Лурье

Большая челобитная Ивану Грозному. 1540-е гг.

Премудрости греческих философов, латинских докторов и Петра, молдавского воеводы. А привез эти изречения и царские бумаги из многих королевств благоверному царю и великому князю всея Руси Иван, сын Семена, Пересветов.

Пусть, с божьей помощью, всякий, кто хочет, знает, что когда пропадает у царя врожденная воинская доблесть и сходит на него великая кротость, это и есть происки врагов его: не будет царь помышлять ни о военном деле, ни об управлении царством своим, а станет веселиться с теми, кто распаляет ему сердце гаданиями и путями различных соблазнов. И напустит он великую печаль на своих воинов, на все свое царство великие неутолимые беды от своих вельмож. И все будет ему немило, ни воинская доблесть, ни существование всего царства. А если будет добиваться доступа к нему кто-либо из умудренных в делах войны или собственная его врожденная царская доблесть, то поставит он их ни во что.

А Петр, молдавский воевода, так сказал: «Если желаете узнать о царской умудренности в военном деле и о правилах царской жизни, то прочтите о полном порабощении греков и не пожалейте себя при этом, — там-то и найдете божью помощь. Бог помогает не ленивым, а тем, кто трудится и бога призывает в помощь, тем, кто любит правду и судит праведным судом. Правда — сердечная радость богу, для царя же — великая мудрость».

Приметил ли ты, государь, Петра, молдавского воеводу? Был он тебе, государь, и царству твоему большой доброжелатель. А я, государь, слышал эти его изречения и потому, записав, привез к тебе, государь, чтобы тебе оказать услугу. Как понравится тебе, государь, услуга моя, твоего холопа?

Так говорит Петр, молдавский воевода: «Поленились греки твердо стать против неверных за веру христианскую, а теперь вот они поневоле оберегают от нападений веру мусульманскую. Отнимает у греков и сербов турецкий царь семилетних детей для военной выучки и обращает их в свою веру, а они, расставаясь с детьми своими, плачем великим плачут, да нечем помочь себе».

Государю благоверному царю и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу бьет челом холоп твой государев, приехавший из Литвы, Ивашка, сын Семена, Пересветов. Привез я тебе, государь, из многих королевств изречения, а также и Петра, воеводы молдавского, и бумаги, касающиеся твоего царства. Изречения эти и бумаги положены, государь, в твоей государевой казне, а меня, твоего холопа, велел ты, государь, за эти бумаги и изречения хорошо наградить. Но изречения эти и бумаги до сих пор, государь, к тебе не поступали. Так что, государь, это копия перед тобой, государь, а бумаги твои, государь, у меня по службе моей.

Ведь в тех королевствах, государь, мудрые люди, греческие философы и латинские докторы, очень удивлялись небесным знаменьям и царственному твоему предназначению, восхвалили и прославили и сказали об этих изречениях: «Нужно, чтобы такой доблестный царь, с мудростью, дарованной от бога, речи эти расписал золотом и держал у себя многие лета, а по себе другому царю оставил эти бумаги и царскую свою славу». Я же, государь, достал эти изречения в королевствах у мудрых людей. Как понравится тебе, государь, услуга моя, твоего холопа?

А я, государь, прибыл с этими изречениями из Литвы — уже исполнилось этому одиннадцать лет, — чтобы служить тебе, государь, благоверному и верному великому царю, памятуя о своих предках и прадедах, как служили они верою великим государям князьям русским, твоим предкам: Пересвет и Ослябя, в чернецах и схиме, по благословению Сергия-чудотворца при князе великом Дмитрии Ивановиче приняли страдания на Донском побоище и головы свои сложили за веру христианскую, святые церкви, за честь государя. И я, холоп твой, для того же прибыл в твое распоряжение, чтобы с божьей помощью во всем, государь, служить тебе верно.

Пишут о тебе, государь, о благоверном великом царе, мудрые греческие философы и латинские докторы, что будет о тебе, государь, великая слава вовеки — как о цезаре Августе или о царе Александре Македонском. Так и о тебе, государь, пишут мудрые эти философы, и о твоем государевом войске, и о мудрости твоей. И с того начинают в своих мудрых книгах, какую великую справедливость введешь ты в своем царстве и утешишь бога сердечной радостью. И так начинают мудрые философы, что такой справедливости, как в твоем царстве-государстве, не будет во всей вселенной: от великой грозы твоей мудрости как от сна проснутся царские лукавые судьи, чтобы устыдиться своих лукавых дел, и сами на себя будут удивляться, что обирали без счета. Так вот пишут о тебе, о благоверном царе. Ты, грозный и мудрый государь, приведешь к покаянию грешников, введешь в свое царство справедливость, а богу воздашь сердечную радость.

К цезарю Августу пришел воин, нищий обликом, и принес великие изобретения, и тот его за это наградил, приблизил к себе его и род его. И к царю Александру Македонскому пришел воин, тоже нищий обликом, с великим военным изобретением. Богачи ничуть не почитают воинские таланты. Пусть даже богатырь разбогатеет, и тот обленится. Богач любит покой, а воина всегда нужно кормить как сокола, сердце ему веселить, никакой печали к нему не допускать.

А я вот, холоп твой, Ивашка Пересветов, одиннадцать лет прошло, как пробиться к тебе не могу, государю благоверному царю и великому князю. Кому ни подам записку, а они, вельможи твои, до тебя, государь, не донесут. По прибытии вполне определил ты, государь, меня, своего холопа, к своему боярину Михаилу Юрьевичу. Но Михаил Юрьевич, государь, скончался вскоре после твоего государева определения, и я, государь, без определения до сих пор живу, к тебе, государь, пробиться не могу, чтобы бить челом об определении. Ведь приезжему человеку, государь, без определения и поддержки нельзя прожить в твоем царстве-государстве. А на праздник в церкви Рождества пречистой богородицы пробился я к тебе, государь, и поднес тебе, государь, две тетради с царскими о тебе изречениями, это которые привез из других королевств, чтобы услужить тебе, государь, благоверному царю и великому князю. Но ты, государь, не определил ни к кому меня, холопа своего. И уже если тебе, государь, великому царю, не понравится услуга моя и изречения, что привез я из иных земель и королевств, прослышав от многих мудрых людей, докторов и философов, про мудрое твое и царственное предназначение, как пишут о тебе, великом царе, по небесным знаменьям о твоей царской и военной мудрости, что беречь и умножать тебе веру христианскую, иноверцев в веру обращать, славу божию возвышать, справедливость в царство свое вводить, а богу радость сердечную воздавать, — так ты обе эти тетради вели отдать мне назад, государь. Да и эту тетрадь, как прочтешь, тоже вели мне отдать, коли не понравится тебе, благоверному царю.

Ехал я, государь, из Венгрии через Молдавию и пять месяцев пробыл у Петра, молдавского воеводы, в Сочаве. А он о тебе, государь, благоверном царе, и о твоем царстве всякий день говорит и у бога просит об укреплении христианской веры. Так вот он говорит: «Так была греческая вера крепка, что мы ею похвалялись, а теперь русским царством похваляемся». И так он говорит: «Боже, сохрани ее от неверных и от ересей враждебных». И того он не одобряет, когда крест целуют, а изменяют: это вот великая ересь, когда за веру христианскую не стоят и государю верой не служат. И того он не одобряет, когда впускают в царство свое усобицы, дают города и области в управление своим вельможам, а вельможи на слезах и крови рода христианского богатеют от бесчестных поборов, а как оставят кормление с волостей, то при несправедливостях решают споры полем. И тут на обе стороны много ложится греха. Крест целуют в оправдание оба тяжущихся — истец и ответчик: один, приложившись, предъявляет иск за свой ущерб, а другой — от всего отказывается, и тут оба гибнут в грехе, и впадают в великую ересь, и бога хулой осыпают, и крестное целование не держат крепко, тем и бога гневят. Ведь того они не держат крепко, чем вера христианская украшена.

Вот что говорит Петр, молдавский воевода, о первом турецком царе султане Магомете: «Хоть неправославный царь, а устроил то, что угодно богу: в царстве своем ввел великую мудрость и справедливость, по всему царству своему разослал верных себе судей, обеспечив их из казны жалованьем, на какое можно прожить в течение года. Суд же он устроил гласный, чтобы судить по всему царству без пошлины, а судебные расходы велел собирать в казну на свое имя, чтобы судьи не соблазнялись, не впадали в грех и бога не гневили. А если наградит он какого вельможу за верную службу городом или областью, то пошлет к своим судьям и велит выплатить тому по доходной росписи единовременно из казны. И если провинится судья, то по закону Магомета такая предписана смерть: возведут его на высокое место и спихнут взашей вниз и так скажут: «Не сумел с доброй славой прожить и верно государю служить». А других живьем обдирают и так говорят: «Нарастет мясо, простится вина». И нынешние цари живут по закону Магометову с великой и грозной мудростью. А провинившемуся смерть предписана, а как найдут провинившегося, не помилуют и лучшего, но казнят по заслугам дел его. И так говорят: «Писано от бога: каждому по делам его».

Так говорит Петр, молдавский воевода: «Обозначено в мудрых книгах, пишут философы и докторы о благоверном великом царе русском и великом князе всея Руси Иване Васильевиче, что будет в его царстве такая великая мудрость, а судьям неправедным — истина от его великой мудрости, дарованной богом».

Так говорит Петр, молдавский воевода, про русское царство, что: «Сами вельможи русского царя богатеют и в лени пребывают, а царство его в скудость приводят. Потому называются они слугами его, что прибывают на службу к нему в нарядах, на конях и с людьми, но за веру христианскую некрепко стоят и без отваги с врагом смертную игру ведут, так что богу лгут и государю».

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Что из того, что их много, раз нет у них верного сердца, а смерти боятся и умирать не хотят. Богач никогда не мечтает о войне, а о покое мечтает. Пусть хоть богатырь разбогатеет, и тот обленится».

Так говорит Петр, молдавский воевода: «Воина содержать, что сокола кормить: всегда ему сердце веселить, никакой печали к нему не подпускать».

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Нужно, чтобы столь могущественный государь со всего царства доходы брал себе в казну и из казны своей воинам сердце веселил, тогда казне его конца не будет. Кто из воинов отважно будет вести смертную игру с врагом государевым и крепко стоять за веру христианскую, то таковому воину и честь воздавать, и сердце веселить, и жалованье прибавлять из государевой казны, и к таким воинам — сердце обращать, к себе их приближать, верить им во всем, просьбы их выслушивать обо всем, любить, как отец детей своих, и быть к ним щедрым. Щедрая рука вовек не оскудевает, а славу царю созидает. Какова щедрость государя к воинам, такова и мудрость его».

А о тебе, государь, о великом благоверном царе, говорит Петр, молдавский воевода: «Нужно, чтобы такой государь держал против врага, крымского хана, двадцать тысяч храбрых витязей с огнестрельным, хорошо подготовленным оружием и огневые заставы на границах степи и обеспечивал их ежегодно из казны государевым жалованьем. И приспособятся они в степи жить и защищать его от врага, крымского хана. И эти двадцать тысяч будут тогда для него лучше, чем сто тысяч. И приграничные области все богаты будут и не в разоренье от врага. Есть у него, у столь сильного царя, возможность все это устроить».

Так говорит Петр, молдавский воевода, о греческом царстве: «При царе Константине Ивановиче управляли царством греческие вельможи. Крестное целованье они ставили ни во что, совершали измены, несправедливыми судами своими обобрали они царство, богатели на слезах и крови христиан, пополняли богатство свое бесчестным стяжаньем. Сами они обленились и не стояли крепко за веру христианскую и в царе укротили воинственность ворожбой, путями соблазна, еретическим чародейством. Таким образом отдали они иноплеменникам—туркам на поругание и греческое царство, и веру христианскую, и красоту церковную. А теперь сами же греки за гордость свою, за беззаконие, за свою лень откупают у турецкого царя веру христианскую: большой оброк платят они турецкому царю, а сами — за гордыню свою и за лень — в неволе живут у турецкого царя. Нанимаются греки и сербы пасти овец и верблюдов у турецкого царя, а знатные греки занимаются торговлей».

С великим чувством говорит Петр, молдавский воевода, о вере христианской царства русского. И все просят бога, государь, чтобы царство восточное и русский царь — благоверный и великий князь всея Руси Иван Васильевич — укрепили христианскую веру. Вся греческая вера гордится теперь этим русским царством, ожидая от бога великого милосердия и помощи божьей, чтобы освободиться с помощью русского царя от насилий турецкого царя-иноплеменника.

И говорит Петр, молдавский воевода: «Сильно и прославленно и всем богато это царство Московское! А есть ли в этом царстве правда?» А служит у него москвитянин Васька Мерцалов, и он спросил того: «Все ты знаешь о царстве том Московском, скажи мне истинно!» И стал тот говорить Петру, молдавскому воеводе: «Вера, государь, христианская добра, во всем совершенна, и красота церковная велика, а правды нет». Тогда Петр, молдавский воевода, заплакал и так сказал: «Коли правды нет, ничего нет».

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: «Христос есть истинная правда, ярче солнца освещает он всю небесную высоту и земную ширину и бессчетные глубины преисподние. Поклонились ему все племена небесные, земные и преисподние, все восхвалили и восславили имя его святое, ибо свят господь наш бог, силен и крепок, и бессмертен, велик христианский бог, и чудесны дела его, долготерпелив и многомилостив. В каком царстве правда, там и бог пребывает, и не поднимется божий гнев на это царство. Ничего нет сильнее правды в божественном Писании. Богу правда — сердечная радость, а царю — великая мудрость и сила. Помилуй, господи, веру эту христианскую от их неправды. Так всею неправдою боролся с греками дьявол, ненавидя христианскую веру, потому что вера христианская богу любезна; больше других вер любит ее бог, а дьявол одолел всякой неправдой. Теперь только на то я надеюсь, что пишут мудрые философы и докторы о благоверном царе и великом князе всея Руси Иване Васильевиче, что будет он мудр и введет правду в свое царство».

И так еще говорит Петр, молдавский воевода, и просит милости у бога с молитвой: «Боже, дай милосердие свое великое, чтобы эта мудрость не покинула великого благоверного царя, и только бы, вопреки грехам нашим, устояло русское царство и просветилось верой христианской независимое царство, а нам не приходилось бы говорить греческой вере, как жидам или армянам приходится говорить, что нет у них независимого царя и независимого царства. Мы же царством этим русским и христианским перед греческою верою гордимся». И так говорит Петр, молдавский воевода: «Сохрани его, господи, на многие лета и на укрепление веры христианской».

И вот чему сильно удивляется Петр, молдавский воевода, и так говорит: «Великий государь, сильный и благоверный царь, столь большие терпит обиды от врага своего, царя казанского. Это ему самый злой враг, царь казанский, не надо ему столько терпеть. Так и царь Магомет, турецкий султан, платил дань Царьграду, с благоверным царем жил в полном мире без войн, но отец его был морской разбойник и землю Турецкую одолел и захватил, а после за грехи наши султан Магомет, царь турецкий, разбойничьего рода, накопил силы и занял Царьград, благоверного царя Константина погубил и красоту церквей обесчестил: истребил церковный звон, снял кресты с церквей, и с позором вынес он из церквей чудотворные иконы, а в церквах устроил мечети для своих скверных молитв».

Так говорит Петр, молдавский воевода, и молит бога: «Боже, сохрани и милостив будь к благоверному русскому царю великому князю всея Руси Ивану Васильевичу и к царству его, чтобы не уловили и его также вельможи еретической своей ворожбой и своим коварством, чтобы не укротили его воинственный дух, боясь смерти, чтобы им, богачам, не погибать. Вот ведь благоверного царя царьградского Константина Ивановича укротили вельможи воинственный дух еретической своей ворожбой и коварством от лени, так что потеряли они православное царство и царя благоверного сгубили мечом иноплеменника. Издавна не одобряют того мудрые философы, что иные становятся вельможами при царе не по своим военным заслугам, не по другим каким дарованьям, так что про таких так говорят мудрые философы: «Это чародеи и еретики, удачу отнимают у царя и царскую мудрость, ересью и чародейством распаляют на свою пользу царское сердце, а воинский дух укрощают». И еще говорит Петр, молдавский воевода: «Таких надо в огне сжигать и другим лютым смертям предавать, чтобы не умножались беды. Без меры их вина, что воинский дух царя укрощают и замыслы царские пресекают. А царю нельзя быть без воинского духа: ангелы божьи, небесные силы, и те ни на один миг не выпускают из рук своих пламенное оружие, от Адама и доныне охраняют род христианский, — и те службой своей не томятся. А царю как без воинского духа быть? Воином силен и славен царь. Царь на престоле своем — благодать божья и мудрость великая, а к воинам своим щедр, как отец к детям. Какова щедрость царя к воинам, такова и мудрость его. Щедрая рука никогда не оскудевает, а славу себе великую приобретает».

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: «У благоверного царя Константина беднели и нищали воины, а богатели сборщики налогов. И иные из воинов, видя это пренебрежение к воинству благоверного царя, оставляли военное дело и прельщались сбором налогов, разоряли царство царя Константина и царскую казну. Но сами сборщики богатели: пошлют его куда собирать в царскую казну, и где бы взять в пользу царя десять рублей, возьмет десять рублей в пользу царя, а сто рублей в свою пользу. А с теми, кто посылал их, с вельможами царскими, сборщики эти делились и разоряли царство благоверного царя Константина и царскую казну, и сами богатели на крови и слезах рода христианского. А вельможи друг перед другом выпрашивали у царя Константина кормления, города и наместничества, бросаясь, как голодные псы, на кровь и на слезы рода христианского. А царь во всем исполнял их волю, во всем веселил им сердце, так что впустил в свое царство междуусобную войну своих вельмож и во всем прогневил бога».

И так еще сказал Петр, молдавский воевода: «Суд был у греков неправедный, торговля у них была бесчестная: не мог купец товару своему назначить цену. Вперед душу свою продаст, потом и товар продаст. Бесчестно совершалось у них приобретение. А царские вельможи благодаря своему коварству и дьявольскому соблазну додумывались до того, что выкапывали только что захороненных покойников из могил, пустые могилы засыпали, а покойника, исколов рогатиной или изрубив саблей и измазав кровью, подбрасывали в дом богача. Потом выставят истца-клеветника, который бога не боится, и, осудив неправедным судом, разграбят двор его и все богатство. По дьявольскому соблазну бесчестно они богатели, а царской власти над ними не было. Во всем гневили они бога. Потому разгневался на них за это господь бог неутолимым и святым своим гневом, предал их в рабство иноплеменнику, турецкому царю султану Магомету, сыну Амурата, низкого разбойничьего рода, так что истребил султан Магомет Царьград и царя Константина и покорил своей власти веру христианскую, преданную богом за грехи и за гордыню их, потому что отстраняли они от царя мир, не подпускали к нему жалобщиков. И никто не видел справедливости от вельмож в царстве Константина. Но сами они, вельможи, чинили в царстве притеснения и разоряли царство. Так что они не мир от царя отстраняли и не жалобщиков, отстраняли они от царя милосердие божие, да и отстранили».

И так еще со слезами сказал Петр, молдавский воевода, радея о вере христианской: «И стало так по грехам нашим, что попали мы в рабство иноплеменнику за великое беззаконие греков, потому что оставили греки свет ради тьмы, впали в ересь во всем и прогневили бога гневом неутолимым. А вот нехристь-иноплеменник, тот осознал божью силу: султан Магомет, турецкий царь, захватив Царьград, во всем своем царстве установил справедливость и справедливый суд, какой любит бог, и утешил бога сердечной радостью. И за это помогает ему бог: многими царствами завладел он с божьей помощью. И вот он великую справедливость установил в своем царстве и снабдил уставом купеческий торг, так что только на слово можно и купить, и продать хоть на тысячу рублей. И так он сказал: «Творите правду в моем, богом данном, царстве. Глядите же, как бог любит правду, а за неправду гневается неутолимым гневом: ведь мне, невеликому царю, выдал бог великого царя. Держитесь заповеди божьей, наживайтесь в поте лица своего. Как наказал бог нашему праотцу Адаму, когда создал его и дал ему во власть всю землю и велел обрабатывать землю и в поте лица своего есть хлеб, а Адам заповедь божью исполнил, так и нам также нужно во всем слушаться бога и правдою воздать ему сердечную радость».

И так еще сказал Петр, молдавский воевода: «Не веру любит бог, правду. Истинная правда — Христос, бог наш, сын бога возлюбленный, нераздельный в божестве единой Троицы, едино божество и сила. И оставил он нам Евангелие — правду, а любя веру христианскую больше всех других вер, указал путь в царство небесное. А греки читали Евангелие, иные же слушали, но божьей воли не исполняли, возвели хулу на бога и впали в ересь. Соблазнил дьявол вельмож Константина, исполнили они целиком дьявольскую волю, а бога прогневили. Сами соблазнились и царство Константина на соблазн навели, а веру христианскую потеряли. Они же, прельстители, дьявольскую волю исполняли. Когда господь бог изгнал Адама из рая — ведь он заповедь божью нарушил, а дьявол тогда подверг его искушению и расписку с него взял, — то навеки было погиб Адам. Но проявил свое милосердие господь бог своими добровольными страданиями, извел Адама из ада и расписку разорвал. Над всем миром один бог. А есть такие, кто расписывается в рабстве навеки тем, что прельщают и дьяволу угождают, и такие, кто прельщается на блистательные одеяния и тоже расписывается в рабстве навеки, — и те и другие гибнут навеки».

И так еще сказал Петр, молдавский воевода: «Если какая земля находится в порабощении, все зло творится в этой земле: воровство, разбой, притеснения, великое разоренье всему царству, во всем там гневят бога, а угождают дьяволу. Так и у царя благоверного Константина наполнились вельможи всеми этими беззакониями и прогневили бога, так что из-за вельмож Константина живые у них завидовали мертвым, а свободные — рабам этих вельмож. А благоверного царя Константина опутали колдовством и изловили ворожбой, воинского духа его лишили и богатырскую силу его укротили, заставили выпустить царский воинский меч, а жизнь его сделали беспутной. Из-за утеснений вельмож царским именем никому нельзя было прожить, даже носа из дому высунуть или версты проехать: все царство пошло к вельможам его в закладники, чтобы выжить, их именами звались, ожидая царской мудрости, да не дождались. А забыли про то греки, что показал господь бог знамение на фараоне, египетском царе, когда его и вельмож его утопил в море за то, что обратил он в рабство израильтян. Так что великое это знаменье от бога: не любит господь гордыни и рабства. За это же и греки погибли: за гордыню и рабство. А израильтяне усилились и возгордились, забыли бога и погибли в неволе и рассеянии, нет у них независимого царства. И сына божия — Христа, царя небесного, не признали они, так окаменело в гордыне их сердце».

И так еще сказал Петр, молдавский воевода: «Видим мы, как они гибнут, ибо враждебен господь бог гордым, обращает на них за неправду неутолимый гнев. А правду любит господь, правда сильнее всего. Турецкий царь султан Магомет великую правду ввел в царстве своем, хоть иноплеменник, а доставил богу сердечную радость. Вот если б к той правде да вера христианская, то бы и ангелы с ними в общении пребывали».

А о Казанском царстве так сказал Петр, молдавский воевода: «Если хотеть с божьей помощью добыть Казанское царство, нужно без снисхождения к себе послать к Казани войска, ободрив сердца им, воинам, царским жалованьем, дарами и доброй заботой, а других удалых воинов послать в казанские улусы с приказом улусы жечь, а людей рубить и в плен брать, тогда смилуется бог и подаст свою святую помощь. А как захватит их, пусть крестит: это надежно. А слыхивал я про эту землицу, про царство Казанское, от многих воинов, которые в этом Казанском царстве бывали, что говорят они про нее и сравнивают ее с райской землей по большому плодородию. И мы сильно удивляемся тому, что столь небольшая и очень плодородная земля, почти за пазухой у такого великого и сильного царя, а не усмирена, и он все это терпит, а ему от них большие неудобства. А хоть бы такая землица и смирилась, все равно за ее плодородие нельзя было бы так оставить».

Государь благоверный царь и великий князь всея Руси Иван Васильевич! Был я, холоп твой, Ивашка, сын Семена, Пересветов, в Сочаве у Петра, молдавского воеводы, пять месяцев и насмотрелся я на великую мудрость. Изречения эти произносит он от наставлений веры и от философской мудрости, потому как, государь, Петр и сам ученый философ и мудрый доктор. А ему служили многие люди, мудрые философы, и прорекли они по небесным знаменьям про царственное твое предназначение, что будешь ты великим государем, и тебе, государь, бог покорит врагов твоих. Вычитали они с божьей помощью в книгах, что будешь ты владеть многими царствами.

Однако, государь, прочитывают они в своих мудрых книгах и гороскопах, что будут тебя, государь, уловлять ворожбой и колдовством, как царьградского царя Константина, обозначено у них и укрощение воинского твоего духа. Будут добиваться твои вельможи твоей царской любви ворожбой, колдовством и путями соблазна, но ни родом, ни происхождением, ни воинским духом, ни мудростью, а мудрость бы эта понадобилась тебе, царю, и твоей славе царской в твоем царстве-государстве. Прочитывают они и то, что этим колдовством и ворожбой лишают тебя твоей мудрости, богом данной, и удачи, укрощают дух твой воинский, для чего тебя, благоверного царя, создал бог, а вельможи твои к себе склоняют твое сердце великой любовью, так что без них не можешь ты и часа быть. И видел я, государь, что Петр, молдавский воевода, встал перед образом пречистой владычицы нашей богородицы со слезами помолиться о многолетнем здравии твоем, чтобы исполнил господь бог твое царское счастливое и мудрое предназначение к воинским делам для укрепления христианской веры, для наполнения правдой твоего царства, как указывают им по небесным знакам их книги о царском твоем предназначении, чтобы избавил тебя бог своей святой и великой милостью от вражеских уловок твоих вельмож и от всякого колдовства, чтобы не покинуло тебя мудрое от бога царское предназначение к удачным военным делам, на что создал тебя бог. Так сказал Петр, молдавский воевода: «Если только сохранит его бог от уловок вельмож его, по всей вселенной не будет такого мудрого воина и счастливого в военных делах. Тогда введет он в царстве своем великую справедливость и утешит бога сердечной радостью, а за это господь бог подчинит ему многие царства».

И меня, холопа твоего, Ивашку, сына Семена, Пересветова, удерживал у себя на службе Петр, молдавский воевода, но я, твой государев холоп, услышав такие изречения мудрых людей и многих великих докторов и философов о тебе, великом государе, о твоем царственном и мудром божественном предназначении и удаче в военных делах, оставил доходную и беспечальную службу и прибыл к тебе, государь благоверный царь, послужить теми изречениями и военными бумагами. Как тебе, государь, нравится услуга моя, твоего холопа?

Малая челобитная Ивану Грозному

Государю благоверному царю и великому князю всея Руси Ивану Васильевичу бьет челом государев холоп Ивашка, сын Семена, Пересветов, чтобы ты, государь, пожаловал своего холопа и велел оценить мое уменье.

Когда я прибыл в твое распоряжение, я привез образчик этого уменья тебе, государь, и этот образчик моего уменья тебе, государь, представляли. И ты, государь, осмотрел образчик моего уменья и определил меня, твоего холопа, к Михаилу Юрьевичу и Михаилу же передал образчики моего уменья. А Михаил Юрьевич осмотрел образчики и похвалил перед тобой, государь, мое уменье и ходатайствовал за меня перед тобой, государь.

Взялся я, государь, изготавливать гусарские щиты в косую сажень крупного человека, с клеем, сыромятной кожей, каменьями и железными остриями, — это щиты, государь, по македонскому образцу. И если изготавливать их из древесины ветлы, то будет легко, надежно и крепко: с таким щитом и один человек может передвигаться как угодно или скакать на коне. А в поле эти щиты — защита: с близкого расстояния не возьмет стрела, а с дальнего боя не возьмет ручная пищаль. И в поле из-за этих щитов удобно вести огневую перестрелку с неприятелем из пищалей и из затинных пищалей, как из крепости. И ты, государь, приказал было Михаилу Юрьевичу для этого производства дать мне плотников и других мастеров, которые были нужны мне для этого производства. К тому же, государь, с этими щитами на Волге, где неприятель не пожелает подпустить к берегу своими войсками, так твои воины, государь, смогут отбить у него берег.

Но скоро не стало в живых Михаила Юрьевича, он внезапно скончался. И уменье это мое, государь, пропадает. Не нужно ли тебе, государь, уменьице мое?

А с прибытья моего, государь, одиннадцать лет, а я к тебе, благоверный государь, доступа не имею. Я же тебе, государь, о себе говорю ради царского твоего воинственного духа, чтобы уменье мое не пропало втуне у меня, ведь тебе скоро, государь, на твоих неприятелей понадобится. Вот велел бы ты, государь, изготовить щиты для трехсот человек и велел бы ты, государь, на триста коней богатырских изготовить щиты, — для тех, кто горазд вести смертную игру с твоими неприятелями за веру христианскую и за тебя, государь великий царь.

Служил я, государь, у венгерского короля Яноша в городе Гусине рыцарскую службу с шестью всадниками, а на всякого получал, государь, по семи золотых на двенадцать недель. А пробыл я там, государь, три года в полку Фредерика Сапежича: было нас, государь, триста королевских рыцарей польского короля, и с королевского ведома ездили мы к венгерскому королю. Там вот, государь, и видел я эти щиты гусарские по македонскому образцу.

Служил я также, государь, чешскому королю Фердинанду тоже рыцарскую службу с семью всадниками и получал на всякого по семи золотых на двенадцать недель. Было нас, государь, пять сотен от польского короля, а гетманом у нас был Андрей Точинский, староста бельский. Служили мы, государь, у чешского короля тоже три года с ведома польского короля, ведь были у нас его грамоты. Но, оставив там рыцарскую службу, прибыл я в твое распоряжение, потому что слышал от многих мудрецов, что быть тебе, государь, по небесному знаменью, великим царем. И пожаловал ты было меня, холопа своего, богато царским своим пожалованьем — поместьем. Да и добра с собой привез я порядочно.

Но пожалованное тобой, государь, поместье опустошили притеснениями сильные люди, а я к тебе, государь, благоверному царю, подступиться не могу, пожаловаться на них. Да и добро, государь, я растратил, что с собою привез из королевств: все пропало за притеснениями и судебными волокитами. Служу я твою государеву службу: из Москвы — на службу, а со службы — в Москву, а в пожалованном тобой, государь, поместье враги и часу не дают пожить. Не любят, государь, нас, людей приезжих. И вот, государь, от притеснений и судебных волокит наг я, бос и пеш. Служил я, государь, трем королям, а таких притеснений ни в одном королевстве не видал. Что было с собой привез я добра, все здесь потратил за притеснениями и волокитами. Из Москвы на службу, со службы в Москву, а к тебе, государь, благоверному царю, подступиться невозможно.

Государь благоверный царь и великий князь всея Руси, Иван Васильевич, смилуйся, расследуй своим царским следствием и защити от насильников, чтоб не погиб окончательно холоп твои и службу твою не забросил. Ведь я, твой государев холоп, услышав о твоем воинственном духе и счастье, оставил доходную службу у королей и только ради этого твоего духа к тебе, государь, приехал.