А.В.Крылов

Раби Шимон Бар-Йохай: зарождение мистического иудаизма

Оп.: Научная конференция "Ломоносовские чтения", Москва, 1999 г.

Cм. библиографию.

Это сообщение является очередной попыткой воссоздать по источникам и личным впечатлениям автора от поездок по Святой Земле жизнеописаний тех выдающихся представителей Иудеи эпохи Второго Иерусалимского Храма, чьи религиозно-философские воззрения и деяния оказали существенное влияние на развитие общественного сознания народов Восточного Средиземноморья в I-II вв. н.э. Предыдущие сообщения на Ломоносовских чтениях были посвящены основоположникам христианского учения - Иоанну Крестителю и Иисусу Христу.

Что касается раби Шимона Бар-Йохая (1), то он по праву считается одним из наиболее выдающихся законоучителей (таннай) Талмуда, предполагаемым автором главного теоретического пособия всех каббалистов - книги "Зогар" и - вне всякого сомнения - крупнейшим реорганизатором иудаизма в период, когда после разрушения Второго Иерусалимского храма и подавления последовавших за этим событий антиримских выступлений иудеев росло и широко распространялось убеждение в том, что духовное единство еврейского народа окончательно надломлено и его религия обречена на полное исчезновение. И, если иудаизм продолжил свое дальнейшее существование и сохранился до наших дней как упорядоченная система религиозных взглядов, то в этом - немалая заслуга р. Шимона. Не случайно, что еврейской традиции лишь один праздник Лаг ба-Омер посвящен почитанию одного конкретного человека, и этим человеком является раби Шимон Бар-Йохай.

Прежде чем приступить к рассказу о р. Шимоне и его роли в формировании нового практико-мистического направления в иудаизме, следует дать характеристику источникам, на которых будет строится дальнейшее повествование. Самым древним и, на наш взгляд, наиболее надежным свидетельством о жизни и деяниях р. Шимона является Талмуд. Многочисленные галахические (законодательные) положения, относящиеся к законотворчеству самого р. Шимона, можно встретить почти во всех трактатах Мишны. Легенду о р. Шимоне и его учениках, тесно связанные с традиционным легендарном эпосом эпохи конца Второго Храма, естественно давали богатый материал для многочисленных аггадических аллегорических преданий, разбросанных в различных разделах все того же Талмуда.

Несмотря на то, что образ р. Шимона находится в центре всех мистических повествований священной для всех каббалистов книги "Зогар" (2), это произведение вряд ли может быть отнесено к разряду достоверных источников, поскольку, как было доказано многими авторитетными исследователями, оно было ничем иным, как плодом титанического труда испанского средневекового мистика XIII в. Моше де-Леона (3). Образцы многочисленной апокалиптической литературы ("Откровения р. Шимона Бар-Йохая", "Молитва Бар-Йохая", "Мидраш десяти царей" и др.) также не могут быть причислены к надежным источникам, так как очевидно, что авторами этих трактатов являются безымянные комментаторы-каббалисты XII - XIII вв. Лишь "Мехильта де раби Шимон Бар-Йохай" ("Сочинения р. Шимона"), часто цитируемое средневековыми философами, в том числе и знаменитым Маймонидом и Нахманидом, с очень малой степенью вероятности может содержать остаточные элементы самобытной мистической мысли р. Шимона.

Сказанное выше не оставляет сомнений в том, что все перечисленные памятники иудейской религиозной литературы, за исключением Талмуда, не могут быть использованы для объективного изучения исторической действительности, в которой и происходило зарождение мистического направления в традиционном иудаизме.

Годы жизни р. Шимона были, пожалуй, самым драматичным периодом в истории Иудеи, еврейского народа и иудейской религии. Хотя на основании талмудических данных составить последовательную и идеальную биографию р. Шимона достаточно сложно, тем не менее можно предположить, что он родился в то время, когда римский император Траян жестоко подавил восстание иудеев во всех районах их проживания в Восточном Средиземноморье (115-117 гг. н.э.). Преемник Траяна император Адриан поставил целью искоренить религию иудеев, считая, что именно иудаизм является источником смуты и неповиновению Риму. Адриановы законы против иудеев, запрещавшие им читать Тору, соблюдать субботу и приравнивавшие обряд обрезания к насильственной кастрации, дополнялись массовым изгнанием населения Иудеи и обращением евреев в рабство. Закономерной реакцией на политику Адриана стало антиримское восстание, во главе которого стоял легендарный Бар-Кохба (132-135 гг.). Идейным вдохновителем восстания был не менее знаменитый р. Акива (4), в школе которого в Бней-Браке учился в течение тридцати лет р. Шимон (Брейшит раба, 61, 3. Согласно сообщениям Талмуда, р. Шимон брал уроки у р. Акивы, даже когда того римляне бросили в тюрьму после подавления восстания Бар-Кохбы (Песахим, 112а). Несмотря на то, что римские власти под страхом смертной казни запретили посвящать в раввины учеников ешив (религиозных школ), р. Шимон был среди пяти первых посвященных раввинов после смерти р. Акивы. По всей видимости, именно преследованиями можно объяснить то, что всю жизнь в зрелом возрасте р. Шимон провел в скитаниях в горных труднодоступных районах Ливана и Галилеи (Нида, 526).

После смерти императора Адриана он некоторое время жил в Твери, преподавал Тору в школе небольшого городка Текоа, где одним из его учеников был будущий составитель Мишны р. Йегуда бен-Шимон. Была у р. Шимона и своя школа в городе Мерона у подножия одноименной горы в Галилее, где он и умер и был похоронен. Р. Шимон прожил долгую жизнь, поскольку он, согласно источнику, пережил всех таннаев школы р. Акивы и пользовался непререкаемым авторитетом среди поколения законоучителей, приступивших к письменному оформлению законотворчества учителей предшествующих столетий.

Примечательно, что галахические положения, приписываемые самому р. Шимону, резко контрастируют с эзотерико-мистическими построениями книги "Зогар" и отличаются простотой, доходчивостью; им всегда присущи такие качества, как строгая логика, четкость и последовательность в формулировках, а также житейское остроумие.

Более того, внимательное сравнение дошедших до нас галахических и морально-этических положений р. Шимона и р. Акивы наталкивает на мысль, что суть толкований ученика состояла именно в упрощении тяжеловесных и порой невероятно запутанных рассуждений учителя. Пожалуй, единственно, что отличало р. Шимона от всего его окружения мудрецов, так это его твердая убежденность в том, что законоучитель не должен заниматься никаким иным видом труда, кроме как изучением и толкованием Торы (Шаббат, 11 а). В действительности он был первым таннаем своей поры, кто подвижнически придерживался разработанного им же самим принципа: "точное исполнение закона возможно только для того, кто живет манной небесной или сбором десятины, ибо как может день и ночь изучать законы тот, кто занят заботой о пище и одежде" (Мехильта де-раби Шимон Бар-Йохай, 20а).

Одним словом, согласно его мировоззрению, "изучение и толкование Торы несовместимо с добыванием хлеба насущного, ибо в силу богоизбранности народа Израиля, его участь - исполнять волю Божию, а участь чужих рук - обрабатывать поля тех, кто занят толкованием законов" (Берахот, 356). Однако, как уже отмечалось выше, галахическое наследие р. Шимона не содержит намека на мистику и чудодейство.

Примечательно, что многочисленные аггадические истории о р. Шимоне и его учениках, как, например, рассказ о дискуссии мудрецов в Синедрионе относительно вечерней молитвы (Берахот, 276-28а) или спор р. Шимона с неким человеком, собравшим всходы седьмого года (Когелет, 10.8), или веселая, жизнеутверждающая притча о престарелом мужчине, задумавшем развестись со своей сварливой женой (Шир га Ширим раба, 1.31) и многие другие повествования также не содержат материала, позволяющего утверждать, что р. Шимон является основателем мистического направления в иудаизме и творцом каббалистического учения. Даже насыщенный многочисленными чудесами рассказ о посольской миссии р. Шимона в Рим с целью отменить антииудейские адриановы эдикты, по мнению большинства исследователей, является скорее типичным образцом тогдашнего традиционного фольклора, чем доказательством мистических дарований р. Шимона. Наконец, в Талмуде раби Шимон не перечислен среди мудрецов-знатоков учения Меркавы, хотя р. Акива упомянут в источнике как один из лучших знатоков этого мистического учения (Хагига, 146). И лишь один эпизод, зафиксированный в Талмуде, свидетельствует со всей очевидностью, что именно р. Шимон был первооткрывателем мистических возможностей Священного Писания.

Как и его учитель р. Акива, р. Шимон занимал откровенно враждебную позицию в отношении власти римского прокуратора в Иудее. На основании поступившего к римскому наместнику доноса р. Шимона приговорили к смертной казни. В начале ему и его сыну Элазару пришлось скрываться в синагоге, а когда опасность усилилась, они скрылись в пещере около местечка Кфархаруба. Они провели в одиночестве в пещере 13 лет, питаясь плодами рожкового дерева и водой. Аггадический источник неоднократно упоминает, что оба изгнанника каждый день голыми зарывались в песок, оставляя открытой лишь голову, так, чтобы можно было читать и учить Тору. Вечером, когда спадала жара. Они надевали одежду и начинали молиться. Вскоре им стал являться в видениях пророк Илия, и слышаться глас Всевышнего (Шаббат, 336 - 34а, Брешит раба, 79,6).

После тринадцати лет затворничества пророк Илия передал сыну р. Шимона, что умер император и приговоры прокуратора отменены. Когда отшельники вышли из пещеры, они увидели, что люди, как и прежде, занимались своими обыденными делами. Это настолько возмутило р. Шимона, что он, со словами: "сын мой, достаточно для вселенной меня и тебя", снова удалился в пещеру. По всей видимости, именно тогда р. Шимон пришел к выводу, что народ, избранный Богом, не имеет права одновременно служить Творцу и выполнять мирские обязанности.

Спустя год после повторного возвращения в пещеру уже по собственной воле р. Шимон и его сын окончательно переселились с места своего затворничества в Тверью. Слава о необычных скитальцах быстро разнеслась по городу; многие воспринимали их как людей осененных святостью, способных на чудотворство. Сам р. Шимон охотно делился с приходившими к нему людьми опытом своих переживаний, ставших следствием постоянных медитаций. Р. Шимон признавался в своих откровениях, что в пещерном одиночестве он полностью овладел техникой Меркавы, позволившей ему управлять своей душой в экстатическом состоянии, поднимать его до уровня созерцания Престола Славы Всевышнего (Сукка, 456, Сангедрин, 976). О себе и своем сыне он говорил не просто как о людях, обладавших тайной, заложенной в Торе мистической практики, а как об особом посвящении их двоих в эту тайну. В доказательство сказанного можно процитировать изречение р. Шимона из талмудического трактата Брейшит раба (25,2): "Так говорил Раби Шимон Бар Йохай: Мир не устоит, как Авраам. Если их тридцать, то я и сын мой -двое из них. Если их двадцать - я и сын мой из них. Если десять - я и сын мой из них. Если их двое - это я и сын мой. А если один - это Я". Безапелляционно относя себя к плеяде библейских праведников, р. Шимон утверждал: "Всюду, где ходит праведник — Шехина (световая эманация Бога) рядом с ним" (Брейшит раба, 86,7).

Судя по аггадическим преданиям, слухи о чудодейственных силах р. Шимона еще некоторое время распространялись в Твери и после того, как он и его сын прекратили свое уединенное существование в пещере. Однако уже тогда, как это дает понять талмудический источник, были и те, кто усомнился в магических способностях р. Шимона (см. например, Когелет, 10,8). Да и сам праведник, окунувшись после длительного затворничества в обыденную жизнь людского окружения современников, по свидетельству источников, снова превращается в сурового, педантичного комментатора библейских законов и строгого наставника будущего поколения законоучителей.

Нет ничего удивительного в том, что тринадцатилетнее пребывание одного из самых авторитетных раввинов в пещере породило со временем обильный материал для разнообразных мистических рассказов. Следует вспомнить также, что практический мистицизм и религиозный экстаз были свойственны семитским народам, в том числе и иудеям.

Немало примеров тому содержится в Библии, и в Талмуде. Причем склонность к восприятию мистической теории и практики, как показывает историческая действительность, всегда возрастала в наиболее кризисные периоды еврейской истории. Так, упомянутая выше философия Меркавы вызревала и развивалась в годы после разрушения Первого Иерусалимского Храма в условиях т.н. вавилонского пленения. В эпоху конца Второго Храма, общественное сознание как никогда ранее было предрасположено к восприятию различного рода апокалиптических предсказаний, иллюзорных суеверий и всевозможных мистических учений, которые будоражили воображение людей, затрагивали до самых глубин чувства и посвящали их в самые сокровенные тайны мироздания. В этой связи уместно вспомнить о том, что христианство возникает в это же время и на той же почве общественного и религиозного кризиса. Но, если христианство создавало свои собственные идеалы и быстро отдалялось от иудаизма, р. Шимон обнаружил внутри самой иудейской религии ключи к обладанию всех сокровенных тайн посредством овладения оригинальной техникой медитации над святыми буквами Священного Писания. Не случайно Талмуд четко выделяет, что именно р. Шимон Бар-Йохай положил основание Сифре" (5) (Сангедрин, 86а). Он и его сын, возможно, были первыми, кто дошел до понимания, что соответствующий настрой и сосредоточенное погружение в текст торы в совокупности с некоторыми другими факторами (уединение, длительное воздержание от пищи, отрешенность от мирских проблем и т. п.) — все это и есть необходимые составляющие стройной системы, овладение которой открывает прямой путь к созерцанию божественных чертогов мистического мира (гаОламгаБа).

В Талмуде приводятся слова некоего р. Хизкия, который все поколение мудрецов Великого Собрания, составивших Мишну и Талмуд, назвал "поколением раби Шимона Бар-Йохая" (Брейшит раба. 252). Справедливость и обоснованность этого высказывания состоит прежде всего в том, что все направления в иудаизме, появившиеся после смерти р. Шимона, в той или иной степени были связаны с разработанной им каббалистической практикой достижения религиозного экстаза, и если мистицизм библейских пророков носил интуитивный характер, то р. Шимон первым дал ему теоретическое обоснование.

----------------------------

1 Далее в тексте р. Шимон.

2 "Сефер га-Зогар" ("Книга Сияния", известная также как "Мидраш р. Шимона Бар-Йохая") представляет собой уникальную энциклопедию Каббалы, т.е. еврейской мистической философии, которая преподносится в форме подробного и непрерывного комментария к Торе. Книга "Зогар" объединяет 18 трактатов, а также целый ряд дополнительных комментариев и приложений, терминология и содержание которых обнаруживают неопровержимое сходство с мистической литературой арабо-испанского периода XIII в.

3 См. например: Грец. Г. История евреев от древнейших времен и до настоящего времени, т. 5, с. 146 - 150. Шолем Г. Основные течения в еврейской мистике. - Т. 1,с 217 - 281.

4 Р. Акива вошел в число десяти иудейских праведников, отдавших жизнь во имя Всевышнего. Римский суд обвинил его в организации идейного руководства восстания Бар-Кохбы. Р. Акива был жестоко казнен путем медленного сдирания кожи металлическими щетками

5 Все еврейские мистики исходят из того, что 22 буквы ивритского алфавита (Сифре или Сфирот) являются своеобразным закодированным шифром, несущем в себе Божественную информацию, и, следовательно, понимание значения комбинации букв позволяет расшифровать и стать обладателем откровений Творца.