Роман Шмараков
Ист.: http://roman-shmarakov.livejournal.com/456309.html, 8 апреля 2012 г. Помещается с любезного разрешения автора Я.Кротову.
В 2012 г. вышло второе издание переводов И.В. Дьяконова, исправленное и дополненное. Далее - некоторые замечания по его поводу. Библиография (с.12) состоит из шести пунктов немецкой литературы, заканчивается 1948 годом и носит декоративный характер - никаких ее следов нет в примечаниях, преимущественно представляющих собой сухие справки о персоналиях и датах. Стоит ли говорить, что 1948 год не стал роковым для Лиутпранда и о нем продолжали писать с прежней охотой. Например, обзор вот этой работы очень украсил бы крайне сухое и неприлично короткое вступление; но к чему теперь рыданья? судьбы свершился приговор.
Во вступлении переводчик переписал откуда-то латинских авторов, цитации которых есть у Лиутпранда, не очень разбираясь в этих авторах, - в результате список украшают "Речи" Горация (Sermones, т.е. "Беседы", которые вообще принято называть "Сатирами"), "Пасхальные песни" Седулия (вообще-то она одна, это большая поэма), "Комедии" Кверола ("Кверол" - не автор, а название анонимной комедии, хорошо известной отечественному читателю в переводе Гаспарова) и "Парадоксия" Цицерона (Paradoxa Stoicorum, надо полагать). "Комментарии, - говорит переводчик, - рассчитаны на широкий круг читателей и носят не текстологический (? - Р.Ш.), а скорее общеисторический характер" (с.12). Вот это "рассчитаны на широкий круг читателей" - обычный эвфемизм для "мне лень было делать хорошо, я хотел сделать поскорее". Кого вы хотите ввести в заблуждение своим широким кругом?.. Вы издаете Лиутпранда Кремонского тиражом 1,5 тыс. экземпляров в расчете, что он будет продаваться в киосках Роспечати, а бодрые пенсионеры будут выбегать за ним поутру в клетчатых тапочках? Нет, вы рассчитываете на меня. Ну а мне-то вы зачем рассказываете, что Эол - бог ветров, а Ламия - страшное, но, слава Богу, мифическое существо (с.164)?.. Следует всеми способами демонстрировать уверенность в умственных способностях читателя - это называется captatio benevolentiae, это модно. К тому же примечания часто неточны, туманны, ошибочны. К стихотворной цитате в Антаподосисе, I, 4 ("Нет ничего справедливее зависти", etc.) примечание сообщает: "Иероним, Комм. на письмо (sic! - Р.Ш.) к галатам, III, 5" (с.158). Создается впечатление, что эти стихи написаны Иеронимом, меж тем как он их лишь цитирует: "Pulchre quidam de neotericis Graecum versum transferens elegiaco metro de invidia lusit dicens: Justius invidia nihil est", etc. Один и тот же библейский стих отождествляется то как "Иез., 36, 6", то как "Исайя, 36, 6" (с.167, 170). Иезавель вдруг оказалась "символом несчастия" (с.163), хотя все привыкли видеть в ней символ нечестия. Ссылки "Авлулария, с.34, 10-13" (с.159) я так и не понял.
Имена собственные третьего склонения с основой на -on, у которых конечный звук основы отпадает в Nom.sing. (Cicero, -onis; Cato, -onis), на русский язык (в отличие от английского и немецкого) принято заимствовать по форме косвенных падежей - Цицерон, Катон. В отношении средневековых имен, казалось бы, должно действовать то же правило. Однако переводчик систематически исходит из формы номинатива и наполняет текст многочисленными Мило, Видо, Отто, Одо, Бозо, которые, во-первых, не склоняются, а во-вторых, вступают в противоречие с общепринятыми вариантами. Скажем, трех германских королей ввиду их высокого статуса переводчик постеснялся назвать Отто I, II и III, они остались Оттонами - а, например, их тезка Оттон Фрейзингский зовется Отто. Но самый роскошный случай в примечаниях (с.160): "Отто Светлейший - отец Генриха I Птицелова, дед Оттона I Великого". Гексли, дед Хаксли, в общем.
Перевод выдержан в обычном у нас духе: исторические источники - это залежи фактов, и мы будем их разрабатывать варварскими методами. Раньше хотя бы придерживались гладкости слога, теперь и с ней не возятся. Слова берутся первые попавшиеся. "Инициатором же столь гнусного преступления был Адальберт" (с.45) - hujus vero tam turpis sceleris auctor Adelbertus: для auctor есть слова "зачинщик", "виновник", "вдохновитель". "Не в здравом рассудке принял он это ошибочное решение, но под влиянием эмоций" (с.82) - passionis magnitudine aberravit, "совершил ошибку от великих страстей". "Но не беда, что старался ты потрогать твоего Бога собственными руками" (с.85) - quod Deum tuum manibus propriis tractare contendis: есть хорошее слово "коснуться", не создающее в этом случае комического эффекта. "Император осуществляет раздачу золотых монет" (с.109) - "раздает", Боже мой! раздает!.. К чему этот милицейский слог?.. "Сошлемся также на Стефану, его тетку, которая недавно скончалась при извержении того, чем он ее наградил" (с.114; "Книга о короле Оттоне", 4). Комментарий сообщает, что речь идет об аборте, иначе долго бы я был уверен, что Иоанн XII наградил Стефану каким-то вулканом в центральной Италии. Оригинал: quae in effusione quod ex eo conceperat recens hominem exivit. Заметьте, ex eo conceperat, то есть именно "зачала от него", а не какое-то "он ее наградил". "Умерла, выпрастывая зачатое от него" - так бы примерно я перевел. "Что еще более правдиво и открыто могли предсказать твои родители, чем дав тебе это имя?" (с.76) - а что, ПРОМТ уже переводит с латыни? я не знал.
Ошибки перевода там и сям. Про нечестивого Рамфея я писал - это, правду сказать, самый вопиющий случай, но ляпсусов помельче целые стаи. "Вся знать, пораженная страхом и не зная, что скрывает змей в траве, доверчиво вышла к нему" (с.64; Антаподосис, III, 26). Не говоря уже о двусмысленности фразы "что скрывает змей в траве", lateret - это "скрывается", а не "скрывает". Забавно, что в примечаниях (с.164) приведена соответствующая цитата из Вергилия (Buc.III, 93), но и она не заставила переводчика усомниться в своем переводе. Про льва, который издох, потому что не мог стоять (Антаподосис, III, 25), желающие могут посмотреть сами в оригинале.
Стихотворные размеры пренебрежены; всё - и гекзаметры, и элегики, и прочие вещи - переведено одним верлибром без оговорок и объяснений. Так сейчас принято у серьезных людей. Почему-то в стихах особенно много переводческих ошибок - видимо, там синтаксис сложнее. Несколько примеров.
Антаподосис, II, 4 (с.36): "Молнии часто сверкали с поникшего трона Тонанта". Поникший трон Громовержца, конечно, привлекает внимание. Это не каждый день увидишь. Смотрим в оригинал: Fulgura crebra volant throno demissa Tonantis / Ignea. Что, брат? где тут пятьдесят?.. Кому-нибудь еще кажется, что demissa - согласованное определение к throno? "Реют частые перуны, пущенные с престола Громовержца, огненные" - вот что там говорится. К этому пассажу - еще и разительное примечание (с.161): "Тонант или Доннер - бог грома и молнии у древних германцев". К чему это?.. Tonans, Громовержец, - один из самых устойчивых эпитетов Юпитера в латинской поэзии, в которой Лиутпранд разбирается лучше нашего переводчика.
Антаподосис, II, 26 (с.43): Пусть отправляются венгры к Стиксу с дарами И раскалённую треть пусть кормчему там они платят! Треть чего, спрашивается, должны платить убитые венгры?.. Оригинал: Haec Stigias referant Munera ad undas Et calidos numerent Igne trientes! Triens - треть асса, здесь просто - мелкая монета. "Пусть отнесут эти дары к стигийским волнам / и отсчитывают в огне горячие гроши". В комментарии нам объясняют, что кормчий - это Харон, хотя в оригинале он не упоминается.
Антаподосис, III, 3 (с.58): Благодаря тех ветров дуновенью Из малой искры возгорелось пламя (в оригинале, кстати сказать, гекзаметр, а не 5-стопный ямб). Спрашивается, какие тут были основания веселить публику аллюзией на А.И. Одоевского. - Никаких. В оригинале: Spiritibus validis parvus diffunditur ignis, "от сильных ветров малый огонь распространяется". И всё - ни тебе искры, ни возгорания.
Общее впечатление: бесцветный, бесстильный перевод с множеством огрехов разного рода и уровня. Конечно, не Лактанций Тюленева и не Валерий Максим Трохачева, но хорошего мало. Если из этого перевода все-таки проступает Лиутпранд, один из лучших стилистов и самых ярких индивидуальностей в латинской литературе X века, - это заслуга Лиутпранда, а не переводчика. А самое печальное то, что теперь ни одно издательство не возьмет издавать новый перевод Лиутпранда, как бы хорош он ни был. "Зачем, - скажут, - ведь есть уже перевод Дьяконова, и даже дважды изданный; нецелесообразно издавать новый, его никто не купит". Иначе говоря, есть возможность, что теперь до скончания русского языка Лиутпранд будет существовать лишь в этом переводе, и это прискорбно.
