Сияние серого цвета
Вероятно, многие сочтут, что нынешнее лето не слишком подходит
для прославления английского климата. Но я буду славить английский
климат, пока не умру, даже если умру именно от него. Нет на свете
погоды лучше английской. В сущности, нигде, кроме Англии, вообще
нет погоды. Во Франции — много солнца и немного дождя; в Италии
— жаркий ветер и ветер холодный; в Шотландии или Ирландии — дождь
погуще и дождь пожиже; в Америке — адская жара и адский холод; в
тропиках — солнечные удары и, для разнообразия, удары молний. Все
сильно, все резко, все вызывает восторг или отчаяние.
И только в нашей романтической стране есть поистине романтическая
вещь — погода, изменчивая и прелестная, как женщина. Славные английские
пейзажисты (презираемые в наш век, как и все английское) знали,
в чем тут дело. Погода была для них не фоном, не атмосферой, а сюжетом.
Они писали погоду. Погода позировала Констеблю. Погода позировала
Тернеру, и зверская, надо сказать, была у нее поза. Пуссэн и Лоррэн
писали предметы — древние города или аркадских пастушек — в прозрачной
среде климата. Но у англичан погода — героиня, у Тернера — героиня
мелодрамы, упрямая, страстная, сильная, поистине великолепная.
Климат Англии — могучий и грозный герой в одеждах дождя и снега,
грозы и солнца — заполняет и первый, и второй, и третий план картины.
Я признаю, что во Франции многое лучше, чем у нас, не только живопись.
Но я гроша не дам за французскую погоду и "погодопись"
— да у французов и слова нет для погоды. Они спрашивают о ней так
же, как мы спрашиваем о времени.
Чем изменчивей климат, тем устойчивей дом. В пустыне погода однообразная,
и ничего нет удивительного, что арабы кочуют в надежде, что хоть
где-нибудь она другая. Но дом англичанина не только крепость, это
волшебный замок. В лучах и облаках рассвета или заката он то глиняный,
то золотой, то слоновой кости. Из моего сада виден лес на горизонте,
и в полном смысле слова он меняется триста шестьдесят пять раз в
году. Иногда он близко, как изгородь, иногда — необычайно далеко,
словно невесомые и огненные вечерние облака.
Кстати, тот же принцип можно применить к нелегкой проблеме брака.
Изменчивость — одна из добродетелей женщины. Она помогает нам избежать
грубых соблазнов многоженства. Если у вас хорошая жена, вы, в духовном
смысле, обеспечены гаремом.
Люди, не разбирающиеся в погоде, называют серый день бесцветным.
Это не так. Серое — это цвет, иногда очень насыщенный и красивый.
Очень обидно слышать про "серые, одинаковые дни". С
таким же правом можно сказать "зеленые, одинаковые деревья".
Конечно, серое небо — шатер между нами и солнцем; честно говоря,
такой же шатер и дерево. Но серые шатры различаются и цветом, и
плотностью не меньше, чем зеленые. Один день серый, как сталь, другой
— как голубиное крыло; один напоминает о морозе, другой — о теплом
дыме из кухонной трубы.
Что может быть дальше друг от друга, чем неуверенность серого и
решительность алого? Однако серое и алое могут смешаться — на утреннем
небе, например, или в теплом дымчатом камне, из которого в западных
графствах строят маленькие города. В тех краях даже самые серые
дома — розоватые, словно в их очагах так много тепла и радости,
что они светятся изнутри, как облако. Странствуя там, я забрел на
извилистую дорогу и увидел дорожный указатель с надписью "Облака".
Я не пошел по ней: я испугался, что либо городок не достоин названия,
либо я не достоин городка.
Но как бы то ни было, в маленьких селеньях из тепло-серого камня
есть очарование, которого никогда не добиться изысканным красным
тонам аристократических предместий. Рукам теплее у пепла Глестонбери,
чем у искусственного пламени Крайдона.
Враги серого (эти коварные, наглые, испорченные люди) очень любят
еще один довод. Они говорят, что в серую погоду все блекнет и только
в сиянии солнца оживают краски неба и земли. Действительно, только
на солнце предстают во всей прелести предметы третьестепенных, сомнительных
цветов: торф, гороховый суп, эскиз импрессиониста, бархатная куртка,
шоколад, какао, маслины, сланец, лицо вегетарьянца, пемза, грязь,
тина, копоть, старые ботинки. Но если у вас здоровый негритянский
вкус, если вы засадили садик геранью и маками, расписали дом синькой
и киноварью; если вы, допустим, носите алый фрак и золотую шляпу,
вы не только будете видны в серейший из серых дней — вы заметите,
что именно в такой день ваши любимые краски особенно хороши.
Вы поймете, что они еще ярче в пасмурный день, потому что на сером
фоне светятся собственным светом. На сером небе все цветы — фейерверк:
они причудливы, как рисунок огнем в призрачном садике ведьмы. Ярко-синий
фон убивает синие цветы. А в серый день незабудка — осколок неба,
анютины глазки — открытые глаза дня, подсолнечник — наместник солнца.
Тем и прекрасен цвет, который называют бесцветным. Он сложен и переменчив,
как обыденная жизнь, и так же много в нем обещания и надежды.
Всегда кажется, что серый цвет вот-вот перейдет в другой — разгорится
синим, просветлеет белым, вспыхнет зеленью иди золотом. Неопределенно,
неуверенно он что-то сулит нам. И когда наши холмы озаряет серебро
серых трав, а наши виски — серебро седин, мы должны помнить, что
выглянет солнце.
Примечания:
- Данный текст воспроизведен по изданию:
Честертон Г. К., Собр. соч.: В 5 т. Т. 5: Вечный Человек. Эссе
/ Пер. с англ.; Сост. и общ. ред. Н. Л. Трауберг. — СПб.: Амфора,
2000.
- В бумажном издании этой странице соответствуют страницы: 384-386.
|
