|
К оглавлению
Глава III. Начало нового порядка в Европе
(июнь 1940 г. – июнь 1941 г.)
I. Размышление Пия XII и советская угроза
28 июня 1940 года Берген отправляет Риббентропу личную, совершенно секретную телеграмму следующего содержания:
«Кардинал-Статс-секретарь предложил мне придти к нему сегодня и передал мне следующее послание Папы, попросив, чтобы оно как можно раньше было передано Фюреру и канцлеру Рейха: Святой Отец, обеспокоенный предвидением неисчислимой скорби и непоправимых разрушений, которые явятся результатом предстоящего возобновления военных действий, и с единственной целью осуществить последнее усилие для защиты человечества и цивилизации, будучи уверен, что продолжение войны могло бы породить другие конфликты и кризисы и что, кроме того, справедливый и почетный мир является желанием всех народов, имеет намерение обратиться к правительствам Германии, Англии и Италии по своей собственной инициативе, чтобы просить их изучить возможности соглашения, позволяющего положить конец конфликту.
Прежде чем сделать этот демарш, Святой Отец желает, во всяком случае, чтобы Ваше Превосходительство в доверительном порядке спросило у своего правительства, какой прием получит с его стороны подобное приглашение.
Подобный демарш был осуществлен и перед послом Италии. Аналогичная нота будет передана британскому правительству через Апостолического легата в Лондоне, потому что Министр Англии при Святом Престоле не имеет средств связи со своим правительством.
Кардинал-Статс-секретарь подчеркнул еще раз устно, что попытка посредничества Папы исходит по его собственной инициативе.
Я буду Вам признателен за запрос инструкций, касающихся ответа, который мы должны дать на этот вопрос».
Кроме того, Гитлер, со своей стороны, в течение нескольких дней предпринимает демарши, которые понудили бы Англию согласиться на прекращение военных действий.
14 июня он соглашается дать интервью американскому журналисту Карлу фон Вейдарду, в котором он в частности заявляет, что он не имеет никакого желания уничтожать Великобританию и даже посягать на ее империю.
Одновременно немцы обращаются к различным посредникам, к таким, как принц Голландии, бывший Верховный Комиссар общества Наций в Данциге Бурхард, шведские дипломаты и т.п.
Демарш Папы, конечно, мотивировался желанием восстановления мира. Не остается менее верным и то, что если бы Великобритания согласилась подписать мир в июне 1940 года, то немецкая гегемония во всей континентальной Европе была бы обеспечена. Возможно, что Пий XII предвидел эту опасность, но тем не менее решил поддержать немецкие усилия в силу опасности, которая казалась ему еще более тяжелой: экспансия Советского Союза в Европе.
В тот момент, когда Франция капитулировала, Советский Союз аннексировал прибалтийские страны и спустя несколько дней принудил Румынию уступить ему Бессарабию и Северную Буковину.
Папа, вне всякого сомнения, понимал, что если Рейх продолжит добиваться победа над Великобританией в борьбе, которая могла быть длительной и трудной, русские могут использовать это для еще большего распространения своего господства в Восточной Европе. Может быть, совсем не исключено, что Пий XII мечтал о мире между Берлином и Лондоном, который позволил бы Рейху в будущем повернуть свои войска против Советского Союза и освободить страны атеистического коммунизма. (Отметим, что мы не имеем ни одного документа за 1940 год, который бы указывал на такие намерения, и здесь речь идет с нашей стороны просто о гипотезе).
3 июля нунций Орсениго зондирует почву на Вильгельмштрассе, известно ли им что-нибудь об английской позиции в отношении демарша Папы? Вайцзеккер отвечает, что он ничего не знает кроме того, что выражается в официальных речах англичан, которые кажутся непримиримыми. Что касается Германии, Государственный секретарь избежал прямого ответа, ив, что Рейх продолжает готовиться к нападению на Англию.
19 июля Гитлер официально предлагает мир Великобритании в своей большой речи в Рейхстаге. Британский ответ не заставил себя ждать: «Мы продолжим борьбу, – провозглашает лорд Галифакс 21 июля, – пока свобода не будет обеспечена».
26 июля Вайцзеккер сообщает нунцию ответ Рейха на послание Пия XII: «Мы полагаем, что имеем достаточно сведений по поводу возможного ответа Лондона на зондаж Курии, чтобы иметь возможность рассматривать этот ответ как отрицательный».
Немецкий ответ был фактически выражен в речи Фюрера 19 числа. Заявление лорда Галифакса в его выступлении, передававшемся по радио 21 июля, подтверждает наше мнение, касающееся упрямства британского правительства. Англия демонстративно хочет войны и она ее получит со всем ужасами.
Нунций заявил, что он считает британское упрямство необъяснимым. Наоборот, он хвалил ясные слова Фюрера. «теперь, – добавил он, – больше нечего делать: чтобы жениться, нужны двое».
Война продолжалась.
II. Непостижимая личность
Вспоминается, что во время новогодней аудиенции в конце декабря 1939 года Пий XII продемонстрировал в отношении немецких дипломатов особую сердечность, несмотря на потрясающие сведения, приходившие из Польши. Мы указали, что Верховный Первосвященнике желал, насколько это было возможно, смягчить энциклику «Summi Pontificatus», чтобы поддержать диалог с Рейхом. Документа, которые мы сейчас представим, менее легко объяснимы.
В течение лета и осени 1940 года в Ватикан поступают сведения по поводу новых арестов польских священников. 20 сентября 1940 года Вайцзеккер описывает встречу по этому вопросу с Апостолическим нунцием.
«Нунций поставил мне сегодня следующий вопрос: согласно полученной им информации, недавно имели место многочисленные аресты священников в различных местах бывшей Польши (он указал на Гнезен, Позен. Кутно и т.д.). Более 200 лиц было заключено под стражу. Много приходов было покинуто. Он не мог проверить эти сведения, но боится, что они соответствуют действительности. Причина этих арестов ему неизвестна.
Он надеялся, что речь идет о временных мерах, но арестованные священники, видимо, уже отправлены в Дахау и Ораниенбург. Если эти сведения окажутся точными, что он просил меня проверить, он был бы признателен, если бы ему сообщили причину этих мер. Он был бы рад предположить, что речь идет о мерах, принятых подчиненными органами, и что в этом отношении нет общей инструкции».
26 ноября рапорт полиции безопасности Рейха подтверждает сведения, представленные нунцием Вайцзеккеру:
«Имею честь сообщить вам, – пишет один служащий Гестапо Министру Лутхеру, – что в районах, включенных в государство, некоторое количество польских католических священников было арестовано несколько времени назад. Эти меры не представляют собой общую акцию, а лишь различные специальные акты, исполнение которых вызывалось срочностью по причинам безопасности. Только некоторые священники были арестованы за их враждебную деятельность против государства или за их демонстративную про-польскую позицию и попытки помешать реконструктивной работе, предпринятой Германией.
Принятые в этих случаях меры были совершенно необходимы для поддержания порядка и общественной безопасности.
Я хотел бы подчеркнуть еще, что в районах, о которых идет речь, достаточное количество католических священников продолжает занимать свои посты на тот случай, если духовная необходимость для немецкого и польского католического населения полностью подтверждается».
11 декабря монсиньор Орсениго еще раз обращается к Вайцзеккеру по поводу арестованных священников:
«Нунций спросил меня, – пишет Государственный секретарь, – осуществлено ли перемещение священников, находящихся в различных лагерях, в Дахау. Я не смог дать ему никакой информации по этому вопросу.
Нунций заметил, между прочим, что, по его мнению, в Дахау один достаточно обширный зал мог бы служить шапелью для этих священников. Нунций упомянул об этом с радостью».
Такова была обстановка, когда 16 января 1941 года Верховный Первосвященник принял Посла Рейха на новогодней аудиенции:
«В процессе новогодней аудиенции, которую сегодня предоставил мне Папа, – пишет Берген, – я передал ему снова персонально пожелания Фюрера и правительства Рейха.
Пий XII попросил меня предать его искреннюю благодарность. Он сердечно выражал пожелания счастья Фюреру, правительству Рейха и всему германскому народу. Он специально упомянул г-на Министра иностранных дел и особенно его визит в прошлом году. В процессе беседы, которая, в общем, носила частный характер, я заметил, что, по моему мнению, общее урегулирование нерешенных вопросов может быть достигнуто только после окончания войны. Папа сделал жест согласия и заявил, что г-н Министр иностранных дел уже выразился в этом смысле.
В конце аудиенции я представил Папе членов посольства. Он поприветствовал их в самой любезной манере и затем обратился к ним с короткой речью по-немецки, выражая свои горячие пожелания счастья и с радостью вспоминая свое длительное пребывании в Германии, которое остается для него одним из самых хороших воспоминаний».
24 марта Берген пишет на Вильгельмштрассе:
«Влиятельные итальянские друзья все более и более энергично обращают мое внимание на распространяющиеся здесь сведения, опубликованные, кажется, лондонским радио, согласно которым лица, находящиеся в приютах или домах престарелых, уничтожаются снотворными, ограничением их питания или подвергаются испытаниям боевых газов. Члены их семей получают или урну с пеплом, или трогательное письмо учреждения, согласно которому все меры и средства медицинской науки, к сожалению, не дали результатов в спасении больного. Число жертв к настоящему времени поднимается до многих тысяч.
В начале декабря 1940 года Святой Офис опубликовал решение от 6 декабря, согласно которому запрещается «убивать по приказу высших властей… лиц, находящихся на попечении общины…»
Ясно, что это решение было предопределено тем, что, предположительно, происходит в Германии.
Я был поражен во время моего протеста, который я сделал по поводу одной передачи радиостанции Ватикана, тем замечанием, исходившим из этого органа, что более острая информация, поступившая в Ватикан, не была использована ни на радио, ни прессой Ватикана из уважения к Германии».
21 марта Министр Рейха в Лиссабоне сообщает:
«Газета «А воз» сообщила сегодня как информацию, поступившую из Ватикана, что семьсот католических священников были уничтожены в концентрационных лагерях Ораниенбурга, Дахау, Бухенвальда, Освенцима и что более трех тысяч других священников находятся еще в концентрационных лагерях…»
Информация является точной. 4 марта, в тот момент, когда а Ватикан стекалась информация, касающаяся предания смерти тысяч душевнобольных и сотен польских священников, Посол Рейха в Риме отправляет Риббентропу личный рапорт следующего содержания:
«Советник генерал-интенданта Титжена по искусству, доктор Эрих фон Притвиц-Гафрон только что нанес мне визит, чтобы сообщить следующее: вчера, 3 марта, одно лицо, посланное Папой, представилось генерал-интенданту Титжену и сообщило, что Папа был бы в высшей степени рад, если бы оказалось возможным по окончании визита Национальной берлинской оперы в Рим организовать концерт Национального оркестра в Ватикане, на котором было бы исполнено музыкальное переложение для оркестра из последней сцены «Парсифаля». Папа просил сказать через своего посланника, что ему известен художественный уровень исполнения Национальной оперы со времен, когда он был нунцием в Берлине и часто имел возможность наслаждаться великими представлениями Вагнера, поставленными на сцене генерал-интендантом Титженом…»
6 марта Риббентроп дал свое согласие. Концерт возможен.
Только архивы Ватикана могут раскрыть, была ли в августе 1941 года проповедь монсиньора Галена, епископа Мюнстерского, направленная против предания смерти душевнобольных и вынудившая Гитлера положить конец этим действиям, произнесена по инструкции Папы или была только личной инициативой епископа. Архивы Вильгельмштрассе ничего не указывают по этому поводу.
III. Политическая атака Святого Престола весной 1941 года
15 февраля 1941 года Риббентроп пишет Бергену:
«Официальный рапорт, который я только что получил, содержит следующие замечания: в последнее время Папа неоднократно исключительно оптимистически высказывалcя в отношении шансов немецкой победы. В процессе встреч с высокопоставленными итальянскими аристократами он дал понять без малейшего сомнения, что каждый в Италии должен привыкнуть к мысли о безусловной победе Рейха.
Я прошу вас сообщить мне об этом подробным рапортом».
Берген отвечает на следующий день:
«Несколько раз в Посольство передавали интересные выражения, высказанные во время встреч по случаю официальных приемов... или во время частных аудиенций… Проверяя, в меру возможного, эти высказывания, в большинстве случаев было замечено, что сообщаемые замечания были взяты вне их контекста или заметно искажались сообщениями, носящими больше печать фантазии, нежели объективности. Мне кажется, что высказывания, которые Вы мне сообщили, должны были претерпеть то же самое. Я их рассматриваю как мало вероятные в такой форме (в какой Вы мне их передали), но не потому, что Пий XII сомневается в нашей конечной победе, или даже мог бы надеяться на обратное, а потому, что, будучи Верховным главой католиков всего мира, он особенно осторожен и сдержан в своих выражениях относительной исхода войны…
Несомненно, что наши исключительные военные и политические успехи не преминут произвести глубокое впечатление на Папу и его окружение. Это подчеркивается также в высказываниях лиц, особенно близких к Пию XII, которые рассматривают победу Рейха в этой войне как само собой разумеющуюся… Нужно также считаться с фактом, что Папа, несмотря на нейтралитет, к которому его обязывает его положение, чувствуя, в конечном счете, в этом что-то итальянское, и быть может не только по этой причине, никогда не смог бы желать поражения оси. И более того, Папа в глубине души не чувствует себя так близко ни к какому народу – исключая итальянский – как к народу немецкому, великими достоинствами которого он открыто восхищается. Его упреки по отношению к нам мотивируются единственно духовными и религиозными проблемами.
Характеризовать его как «друга Франции», как это часто случается со стороны немцев в результате игнорирования условий, является ошибочным.
Симпатизируя державами оси, Пий XII боится, что полное уничтожение врагов или очень длительное продолжение войны увеличит опасность большевистской экспансии с их открытыми антирелигиозными проявлениями.
Поэтому Пий XII постоянно прилагает усилия к достижению быстрого, насколько это возможно, конца войны, думая, конечно, что в желаемый момент он может играть роль посредника, по меньшей мере за кулисами. Само собой разумеется, что неосторожными выражениями симпатии тому или другому лагерю он устранит возможность играть подобную роль».
Рапорт Бергена подтверждает гипотезы, которые мы предложили для объяснения попытки посредничества Папы в июне 1940 года: то, что особенно тре6вожит Пия XII в последующем, это возможное распространение большевизма в результате войны. Поэтому он хочет иметь возможность внести свой вклад в прекращение военных действий как можно раньше, несмотря на то, что обеспечение мира в 1940 году или в начале 1941 года позволило бы нацистской Германии установить свою гегемонию на европейском континенте.
Политические соображения Папы, настолько ясные для Бергена, были менее понятны для Соединенных Штатов.
24 мая 1941 года немецкая информационная служба передает на Вильгельмштрассе следующий рапорт, составленный примерно 10-го числа:
«В политических кругах Ватикана царит серьезное беспокойство по поводу обмена письмами между Святым Престолом и Архиепископом Нью-Йорка, которые получил в настоящее время разрешение поддерживать контакты между Ватиканом и американским правительством в целях осуществления деятельности в пользу мира. Архиепископ требует от Ватикана, чтобы воюющие стороны были призваны к признанию этнографических принципов, как основы трассировки новых границ, во всех действиях в пользу мира. Это все равно было бы условием, установленным американским правительством для совместного действия. Так же, как и Архиепископ, польская делегация в Ватикане заявила без обиняков, что только принятие предельно ясной позиции Ватикана по указанному вопросу подняло бы авторитет Папы перед американскими и польскими католиками и рассеяло бы определенные сомнения, касающиеся независимости политики Святого Престола, сомнений, создавшихся впечатлениями двойственности Папы перед событиями войны. В Ватикане обмен письмами с Архиепископом Нью-Йорка содержится вы строжайшем секрете».
Дилемма, перед которой находится Святой Престол, является очевидной: для Англо-Саксов мир достижим только в том случае, если Польша, а в будущем и Чехословакия будут восстановлены в их независимости. Это то, что означает в данном случае уважение этнографических принципов. Само собой разумеется, что для Рейха такие условия совершенно неприемлемы, и Папа не может себе позволить ни малейшего заявления в этом смысле из уважения к Германии. Кроме того, его молчание все больше и больше наносит ущерб его моральному престижу в Соединенных Штатах и других местах, и сам этот факт ослабляет возможность посредничества.
Странный рапорт, касающийся отношений между Америкой и Святым Престолом, поступил в немецкую военную службу информации в июле 1941 года. Рапорт был составлен в июне, до начала русской кампании, одним агентом, имевшим контакт со Святым Престолом:
Представитель специального американского посланника в Ватикане Титманн несколько недель назад неоднократно встречался с Папой Пием XII. Титманн жаловался Папе, что Ватикан был слишком покладист в отношении диктаторов. В этих встречах он использовал уже немного известный факт, что еще до начала войны Ватикан находился в постоянных финансовых затруднениях. Между тем, основные жертвователи: Голландия, Бельгия, Франция, Австрия, Испания прекратили свои взносы. Поэтому с начала войны Ватикан регулярно получает солидную сумму из Соединенных Штатов, официально именуемую как дар американских католиков, но на самом деле исходящую из секретных фондов Рузвельта. Титманн использовал эти финансовые взносы Соединенных Штатов как банкир, который требует отчет от своего дебитора. Несмотря на твердый тон Титманна, Папа умеренно ответил, что американские деньги были использованы в большей части на приведение в порядок агентурной сети в различных странах. Необходимо понять позицию Ватикана перед Соединенными Штатами. Война между Германией и Россией была неминуемой. Ватикан сделал бы все возможное, чтобы ускорить эту войну, и даже воодушевил Гитлера, обещая ему моральную поддержку. Германия победила бы Россию, но была бы так ослаблена, что с ней можно было бы говорить тогда совершенно другим тоном.
Папа сделал такое же заявление Послу Польши при Ватикане д-ру Папе, когда тот жаловался…на отсутствие поддержки в польском деле со стороны Ватикана. Папа указал, что ослабленная войной с Россией Германия могла бы быть вынужденной восстановить независимость Польши».
Не стоит и говорить, что этот рапорт нужно читать с большой осторожностью.
22 июня 1941 года немцы начали свое наступление против Советского Союза.
|
