В. Штекель
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
Оп. как приложение в кн.: Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. СПб., М., 1997. 319 с.
Приложение 2
Предисловие
В настоящее время так много пишут о «нервности», что прибавлять еще одну лишнюю волну к этому неудержимому писанию может показаться даже смешным. Но, несмотря на это, я считаю необходимым высказать относительно возникновения «нервности» несколько истин, которые ускользнули от школьной учености. Мы слишком долго были ослеплены успехами естественных наук и почти забыли, что у людей есть не только дело, но и душа, и что причины душевных болезней должны в душе и искать.
Я хочу постараться доказать, что то состояние, которое и не врачи называют «нервностью», в сущности есть душевная болезнь.
К этому заключению я пришел после того, как много лет с любовью изучал психику нервных людей. Тот, кто указал мне этот путь, кому я обязан этим новым светом, озарившим для меня столь многое, скрытое до того во мраке, это великий знаток человеческой души, профессор Зигмунд Фрейд.
Я с гордостью называю себя его учеником, но этим я не хочу сказать, что все мои выводы соответствуют его взглядам. Наоборот! Я уверен, что многое заставит его покачать в знак несогласия головой.
Но в каждой голове мир отражается по-своему. В предлагаемом очерке я изобразил, как мне представляется, своеобразный мир душевнобольных.
Посвящая эту скромную работу моему великому учителю, проф. Фрейду, я только немного выражаю ему мок) признательность.
Моя работа написана как для врачей, так и для публики. Если она заставит кого-нибудь из читателей задуматься и
284
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
побудить его к проверке высказанных здесь мыслей, если она отвратит кого-либо от ипохондрического мучительного наблюдения своих телесных недугов и приведет к целебному познанию своих душевных недочетов, моя задача будет достигнута.
Что мы понимаем под нервностью?
Едва ли найдется выражение, которое бы так часто употребляли и которым бы так злоупотребляли, как слово «нервность». Редко встретить в наше время человека не нервного, и даже у этих немногих избранных, у крепких нервами, есть дни, когда они заявляют знакомым, что и у них развинтились нервы.
«Всегда ли было так много нервных людей, или нервность есть признак нашего времени?» слышатся отовсюду вопросы. И почти всегда ответ гласит: «Нервность прогрессирует с ужасающей быстротой. И та особенная форма нервности, которую американец Beard описал впервые под названием «неврастения», сделалась типичной болезнью современной культуры».
Наши истины по большей части коротконоги и так легко спотыкаются, что не нынче-завтра могуг свалиться и превратиться в ложь. Так, пожалуй, недолго проживет и та или другая пока общепринятая истина, связанная с понятием о нервности и будет скоро признана ложным, ничем не обоснованным предположением. Нет никакого сомнения, что словом «нервность» очень злоупотребляют. Чего только ошибочно не называют нервностью! Невоспитанность, грубость, легкомыслие, рассеянность, вспыльчивость, импульсивность, нравственность, помешательство, все это зачастую смешивается непосвященными с нервностью. А что преступные проявления у привилегированных лиц очень легко превращаются в нервность, это, к несчастью, сделалось общим местом. Что для какого-нибудь бедняка просто воровство, то для богатого «клептомания»^ Кроме того, целой группе болезней присваивается название «нервных», и это, действительно, болезни нервной системы, но они обусловлены органическими изменениями. Страдание спинного мозга в обыкновенной речи неверно обозначается как нервное. С большим правом прилагается слово «нервное» к так называемым функциональным неврозам, к неврастении, истерии,
Редакция не может не отметить совершенной неосновательности утверждения. В других работах и сам автор признает клептоманию.
285
В. ШтекеЛЬ
ипохондрии, к болезням, при которых нам еще не удалось найти органических изменений в нервной системе. Кстати сказать: я не думаю, что это когда-либо удастся. Как будет видно далее, здесь дело идет о психических заболеваниях, т. е. о душевных болезнях в истинном смысле слова, а душевные болезни могут быть сведены только к душевным причинам.
В такое 'время, как наше, столь жадное до всяких определений, трудно писать о нервности, не условившись сперва о самом понятии «нервности». Но, как ни странно, это действительно так: до сих пор собственно нет общепринятого определения нервности. Мы не станем останавливаться на критике существующих определений. Мы будем рассматривать как нервность такое состояние, при котором человек реагирует на внутренние и внешние раздражения нормально. Центр тяжести лежит в перемене его реагирования. Обычно под «нервным» подразумевают легко возбуждающегося человека, который реагирует на влияние извне гораздо быстрее и чувствительнее, чем должен бы реагировать тот идеальный тип человека, которого, увы, почти нигде нельзя найти. Такое представление очень односторонне. Уже старинные врачи различали две основные формы нервности: раздражительную и апатическую. В то время, как раздражительный отвечает на малейшее возбуждение повышенной аффективной реакцией, для апатичного требуется очень большое раздражение, чтобы вывести его из равновесия. Так гласит старинное учение. Эти две формы особенно ярко различаются при неврастении и дают повод подразделить неврастению на раздражительную (эротическую) и вялую (депрессивную) формы. Однако такое деление несет в себе ошибки всякого схематизма. Так просто, как мы себе это представляем, в жизни никогда и ничто не происходит. Придерживаясь схеме, мы вдруг к своему удивлению замечаем, что нервные, которых считали за раздражительных, в известные моменты держат себя очень спокойно и просто, что их реагирование совершается даже ниже пределов нормального. С другой стороны, приходится наблюдать апатичных нервных, которые вдруг при крайне незначительном раздражении начинают реагировать чрезмерно. Дело в том, что они реагируют только тогда, когда их задели за чувствительное место их души.
Это наблюдение подвигает нас на шаг вперед при изучении нервности. Чистой формы нервности, поддающейся классифи-
286
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
кации по этим схемам, не существует; нервных только раздражительных или только апатичных нет. Каждый отдельный случай нервности представляет смесь из обеих форм реагирования. Каждый нервный в одно и то же время и раздражителен и апатичен, и, смотря по тому, какая из форм получает перевес, говорят о том или другом роде его нервности.
Мы сейчас разгадаем эту загадку. Каждое наше действие является отзвуком или глубоко лежащего в области бессознательного или сознательного комплекса представлений, как гласит удачное выражение швейцарского психиатра Bleuler'a. Что под этим подразумевается, мы сейчас поясним практическим примером.
Молодой человек, несчастно влюбленный, находится, конечно, под властью комплекса представлений, которые вращаются около любимого существа и всего того, что его касается. Этот комплекс представлений назовем его «несчастной любовью» дает отзвук всем его чувствам и реагированиям. Если с ним заговорят о политике, овладевший им комплекс не дает отзвука; молодой человек остается хладнокровным и равнодушным. Но если ему расскажут последнюю новость о двойном самоубийстве любовной парочки, все его внутренние струны сочувственно задрожат, его интерес пробужден, его внимание приковано, его реагирование самое живое.
У раздражительных нервных людей комплексы представлений очень обширны и вследствие этого легко поддаются созвучию. Но они реагируют со сверхнормальной силой только тогда, когда затрагивается именно этот комплекс представлений. Если их задевает толчком, который случайно не имеет никакого отношения к их комплексу представлений, они остаются апатичными. Сдругой стороны, апатичный человек, т. е. человек, у которого маленький комплекс представлений занимает маленький уголок души, только тогда живо реагирует, когда свет мысли падает как раз на этот маленький занятый темный уголок его души.
В сущности это явление совершенно нормальное. У каждого человека есть свои определенные комплексы представлений, которые им владеют. Явление внимания, например, обусловливается как раз существованием таких комплексов представлений. Так где же разница между здоровыми и нервными людьми? Можно было бы ответить, что у нервных реагирование совер-
287
В. Штекель
шается живее, чем у здоровых. Но это нисколько не придвинуло бы нас к разрешению вопроса. Сущность всего вопроса заключается в том, что у нормальных людей эти комплексы представлений сознательны, то есть: влюбленный знает, что он влюблен; любитель истории знает, что он интересуется историей; националист что он в душе находится под властью известного политического комплекса представлений. Все они сознают существование этих комплексов.
И вот мы подходим к самой сущности наших рассуждений. Нервный человек не сознает некоторых комплексов представлений. Он не знает, почему он именно при этом пустячном споре так легко возбуждается; он не знает, почему его душа реагирует такими сильными волнениями на небольшой толчок. И опять жизнь объяснит нам это лучше всяких многословных определений.
Прислушаемся, например, к следующей сцене. Нервный человек возвращается домой к обеду с опозданием на четверть часа. Жена говорит ему спокойным голосом:
Неужели ты не можешь вернуться вовремя? Ты же знаешь, что детям надо идти в школу? Что отвечает нервный человек?
«Ты меня просто изводишь! Что ж я, по-твоему, из удовольствия засиделся в конторе или заговорился на улице с другими женщинами? Дома и то не оставляют в покое... В таком случае, я лучше откажусь от обеда...»
Он берет шляпу и палку, хлопает дверью и уходит. Жена стоит растерянная и не может объяснить себе, откуда такое возбуждение? Она прямо не знает, как ей разговаривать с мужем. Как она ни наблюдает за собою, как ни старается обойти всякое противоречие, это ей больше не удается, потому что никогда нельзя рассчитать, как будет реагировать ее муж. Какое-нибудь невинное замечание -и он в страшном возбуждении. Причина этого странного поведения приводит нас опять к бессознательным душевным стремлениям.
Этот человек женился на своей жене по любви и был вынужден тяжело работать ради насущного хлеба. Его состоятельные родители из-за этого брака порвали с ним всякие связи. Кроме того, он пришел к заключению, что ошибся в жене. Она оказалась плохой хозяйкой и не умела воспитывать детей, как ни старалась изо всех сил восполнит)) оба эти
288
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
пробела. Этого человека мучило, что он ошибся в выборе жены, и невольно в него внедрилась мысль о разводе, как о единственно возможном разрешении вопроса. Развод помирил бы его с родителями и сделал бы наследником большого состояния. Эту дурную мысль он отгонял от себя прочь и вытеснил ее из сознания. Он не хотел ничего знать о ней. Но в области бессознательного она у него сохранялась и действовала как «психическое постороннее тело», по прекрасному выражению генерального исследователя человеческой души Фрейда. Этим бессознательным комплексом представлений легко объясняется ненормальное реагирование мужа. Не он отвечал жене резкими словами; ведь он ее обожал и на нее молился: ей отвечал «другой», который считал ее обузой и хотел с ней разводиться.
Этот случай ясно показывает нам две причины нервности психический конфликт и бессознательный комплекс представлений, одна другую обусловливающие и одна другую осложняющие^.
Выше мы упоминали, что мысль о разводе была вытеснена. Мы не можем понять проблему нервности прежде, чем не рассмотрим эти две важные темы «вытеснение»^ и «психический конфликт».
Но я уже вижу, как мои читатели качают головой. Как! Он говорит о причинах нервности и не упоминает о наследственности, об алкоголе и никотине, не жалуется на городскую жизнь, на школы, на умственное переутомление? Уж не хочет ли он объяснить все своими комплексами представлений, вытеснением, психическими конфликтами? Кто хочет строит новое, тот пусть снесет старое. Я не могу идти дальше, пока не остановлюсь подробнее на этих общепризнанных причинах нервности.
Культура и нервность
Когда мы знакомимся с причинами нервности, как их изображает большинство авторов, мы всегда наталкиваемся на жалобу, что наша культура порождает нервность. Многочислен-
Как третью причину, можно было бы еще привести тайное сознание своей вины. Но, в конце концов, ведь и «бессознательный комплекс представлений» и «психический конфликт» не что иное, как тайны и от самого себя и от окружающих. Тайны, которые не были бы тайнами, если бы гнетущее сознание своей вины не скрывало их боязливо от дневного света. ^ См. о вытеснении Фрейд. О психоанализе. Психотерап. Библиотека. Вып. 1. 2-е изд. С. 19 (Пршч. ред.).
10 Зек. № 64
289
и. Штекель
ные открытия, уничтожающие пространство и сберегающие время, причиняют, говорят нам, большой подъем нашей духовной жизни и ведут к проявлению нервности в ее разнообразнейших формах. В особенности болезнью нашего века провозглашают неврастению. «Она накладывает, говорит Крафт-Эбинг, на время, в которое мы живем, печать изжившегося, истасканного, невропатического декадентства. Едва ли есть другое патологическое явление, которое бы так глубоко проникло в жизнь современного культурного человека, как неврастения. Благодаря этому она приобретает выдающийся общественный интерес. Можно с уверенностью утверждать, что если общественный организм представляется нам больным, если современный человек пресыщен, недоволен жизнью и самим собою, не имеет устоев ни в религии, ни в этике, брюзжит над всем существующим, падок на всякие новшества, объят страхом перед неизвестным будущим, болен пессимизмом, во всем этом существенно виновата неврастения. Отсюда спешность и беспорядочность образа жизни, недостаток идеального подъема в искусстве и поэзии, что служит знамением нашего времени fin de siecle: отсюда вкус морального диспептика к острой цинической возбуждающей пище, которая предлагается ему в свою очередь также неуравновешенными авторами в современных драмах, где особенно подчеркивается нервная дегенерация и сумасшествие. Это подчеркивание неотразимо притягивает к себе современного человека и доставляет ему удовольствие смакования».
Так говорит знаменитый ученый. Если и невозможно отрицать, что отдельные выводы Крафта-Эбинга правильны, то заключение, к которому он приходит, безусловно ложно. Этот постоянный разговор о том, что современная жизнь расстраивает нервы (я должен сознаться, что и сам некоторое время вторил другим врачам), все это живо напоминает мне известную фразу о добром старом времени, когда все было лучше. Но если внимательно исследовать историю культуры, можно открыть, что нервность никоим образом не есть болезнь, появившаяся в новейшее время, но что истерия, ипохондрия и даже неврастения (разумеется, только не под этим именем) были уже известны и описаны с древнейших времен. Наоборот! Таких ужасных истерических эпидемий, как те, о которых нам повествует история средних веков, вспомнить о флагеллантах,
290
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
о бесноватых, о пляске Витта, все это в настоящие дни стало гораздо реже, и там, где это случается, например, в России, как раз недостаток культуры и способствует возникновению эпидемии. Неправильно также, что жизнь большого города порождает нервность; неправильно, что большой город сокращает продолжительность человеческой жизни. Все новейшие статистические исследования доказывают, что за последнее время смертность в городах значительно меньше, чем в деревне. Утверждают еще, что ужасающее возрастание душевных болезней должно быть приписано нашей культуре, что изнуряющая жизнь большого города порождает душевные болезни. И это также истина, которой, по-видимому, суждено жить недолго. Как раз в самое последнее время д-р Robert Gaupp доказал на основании материалов психиатрической клиники в Мюнхене, на 70-80 процентов содержащихся в Мюнхене душевнобольных родились совсем не в Мюнхене, а по большей части в деревне. По этой статистике только 20-25 процентов душевнобольных по рождению горожане. Это, по крайней мере, доказывает, что большой город действует разрушительно на нервы только тех, кто не в нем родился и не в его условиях вырос. Горожане же все приспособились к новой жизни.
На примере влияния современной культуры видно, как легкомысленно доказывается истина. Разве нервны только люди культуры, только верхний слой населения, только люди умственного труда? Вовсе нет. КоЫег доказал несколько лет тому назад, что в сельском населении Боснии встречаются тяжкие случаи неврастении. Среди рабочих неврастения распространяется в таких учащающих размерах, что оказалось необходимым учреждать для нервнобольных рабочих многочисленные лечебницы. Кто хочет ближе познакомиться с этим вопросом, пусть прочтет маленькую брошюру д-ра Determann'a «Народные лечебницы для нервнобольных» (Висбаден, Бергман, 1903). В ней автор делает вывод, что нервность утратила свою исключительность, свой аристократический оттенок. Она сделалась популярной и глубоко проникла в народные массы. А что простой народ сделался нервным не по вине большого города, доказывает недавно появившаяся в статья Tcrrien'a о нервности крестьян. Наблюдения, которые д-р Terrien производил в течение многих лет деревенской практики в Вандее, приводят его к выводу, что неврастения и истерия в деревне
io» 291
В: Штекепь
ничуть не реже, чем в городе. Так это теперь, так было и прежде. Мы только не уделяли так много внимания этим болезням. Отчасти нервные страдания, как, например, столь распространенные нервные болезни желудка, рассматривались как органические; отчасти нервных причисляли к ипохондрикам, мнимобольным и т. д. Культура связана с нервностью совсем в другом смысле, чем мы думали до сих пор. Одна только современная жизнь еще не производит нервности. Дальше мы увидим, насколько культура служит причиной нервности.
Очень часто неврастения и истерия встречаются у русских евреев; вообще у евреев эти болезни чрезвычайно распространены. И это также доказывает, что нервность не имеет ничего общего с культурой. Все сводится к вытеснению', к которому должен прибегать человек, к борьбе между сдерживающими его нравственными идеалами и его инстинктами. Еврея религия окружает таким множеством предписаний и заповедей, что он находится в постоянной борьбе с самим собою. Пусть не забывают и того, под каким ужасным гнетом жил этот народ в течение многих столетий, и что цепкости, с какою он держится за свою религию, должна соответствовать известная потеря энергии. Не случайность также и то, что как раз в Америке появилась неврастения, как до известной степени новая болезнь. Туда стекается множество преступников, туда стремятся люди, одаренные чрезвычайной энергией, для которых Старый Свет стал слишком мал. Инстинкты этих сильных натур живут в их потомках. С другой стороны, общество требует известной этической высоты, если не в деловой, то в общественной жизни; здесь царят пуританские правила. Можно легко представить себе, сколько сил идет здесь на вытеснение, сколько переживается внутренней душевной борьбы! Из этих примеров видно только одно: единственная причина нервности психический конфликт. Крестьяне в деревнях вовлекаются в психический конфликт своми устрашающими суеверными религиозными представлениями, своей борьбой против греха. Бесчисленные психические конфликты создаются заблуждениями современной жизни и т. д. Этим я не отвергаю и других факторов. Но их влияние при ближайшем исследовании сводится к очень скром-
Т. е. к вытеснению из сознания возникающих у нас мыслей или желаний, несовместимых с обычными свойствами нашей личности. (Примеч. ред.)
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
ным размерам. До какого только преувеличения не доходили с наследственностью! Чуть не все поголовно считались наследственно отягощенными; перерывали семейные архивы, и стоило только найти нервноили душевнобольного в шестом колене, как тотчас же объявлялась плохая наследственность. Даже поэтов, и тех не оставляли в покое. И их заставляли являться перед потомством под скальпелем невролога. Но где же истина? Статистика оказалась односторонней, значение плохой наследственности было чрезмерно переоценено.
По поводу этого очень верно говорит венский психиатр проф. Wagner von Jauregg: «Выясняется, следовательно, что значение плохой наследственности существенно переоценено. В одном отношении потому, что на счет плохой наследственности относят такие явления, которые к наследственности в прямом смысле никакого отношения не имеют, как например, неблагоприятные условия развития самого зародыша, в другом, когда известные моменты рассматриваются как проявления плохой наследственности, а на самом деле эти моменты не только не оказали плохого действия, а даже явились отчасти моментами обезвреживающими, в третьем смысле, наконец, потому, что проглядели, что плохая наследственность так распространена, что ее наличность и ее действие находятся в сильном численном противоречии одно к другому. Из этого следует, что хотя с плохой наследственностью и приходится считаться, как с причиной болезни, но что она является только вспомогательной причиной, и что наша задача должна заключаться в том, чтобы тщательно исследовать другие причины нервности, как предрасполагающие, так и производящие».
Эти заключительные выводы не представят ничего удивительного, если обратиться к статистическим данным, полученным Jenny Koller под руководством РогеГя. Koller найдено около 60 процентов здоровых с плохой наследственностью, между тем как плохая наследственность душевнобольных выражалась только в 77 процентов. А так как Diem на материале психиатрической клиники в Цюрихе нашел плохую наследственность у 67 процентов здоровых, то только разница 77 процентов и 67 процентов, т. е. 10 процентов и составит настоящее численное выражение действия плохой наследственности. Но нельзя, однако, слишком низко оценивать того психического влияния, которое плохая наследственность оказывает на лиц, знающих
293
В. 'Шгекепь
о ее существовании у себя. Такие люди живут под постоянным страхом, что сойдут с ума. Они боятся вступить в брак, чтобы не вовлечь в погибель свою будущую семью. Дамоклов меч плохой наследственности постоянно висит над ними. У таких людей, действительно, постоянно есть комплекс представлений, который при каждом важном, решающем жизненно вопросе дает о себе знать; такие люди живут в постоянном психическом конфликте между своими желаниями и страхом. Удивительно ли, что они часто заболевают? А сколько суеверия в толках о плохой наследственности! Совсем наоборот: есть наблюдения, что как раз из семей с плохой наследственностью выходили удивительно здоровые люди, как приводит тому пример Wagner в своей замечательной работе «Нечто о плохой наследственности» (Wiener klinische Wochenschrift, 1906. № 1).
По-видимому, до сих пор статистика пыталась разрешить эти вопросы односторонне. В родословном дереве разыскивались гнилые части, болезни прослеживались в самых отдаленных поколениях, а здоровые части рассматривались как побочные. Новейшие исследователи оставили эту одностороннюю точку зрения. Теперь здоровый интересует нас больше, чем больной. И вот, при ближайшем исследовании обнаружилось, что из семей с плохой наследственностью выходило много совершенно здоровых людей, которые, в свою очередь, производили здоровое потомство. И из развалин при благоприятных условиях может зацвести новая жизнь!
Поэтому мы с полным правом можем говорить о приобретенном разотягощении (erworbene Entlastung) в противоположность наследственному отягощению (erbliche Belastung). Заслуга введения этого утешительного слова принадлежит издателю журнала Georg'y Hirth'y. Но пусть он сам говорит. «Это сильное, утешительное слово, идущее против течения, открытием которого я горжусь. Когда оно появилось у меня над порогом сознания, я испугался от радости. А я тогда имел еще только интуитивное предчувствие всего значения этого нового слова, потому что я только искал лозунга, боевого крика, в борьбе против того проклятого слова, которое как мрачный коршун пессимизма вселилось в сердца вздыхающего человечества. Я сказал себе: каждый отдельный человек может бороться против наследственного зла своими собственными средствами и может то, что он лично познал, сделать не только своим достоянием,
294
ПРИЧИНЫ нетвности
но и передать потомству, как достигнутую им оценку жизни». Так говорит тот, кто открыл это новое слово. Да и само собою ясно, что плохая наследственность получила когда-нибудь свое начало от благоприобретенного болезненного изменения у того или другого предка. Поколениям этих больных предков, с другой стороны, должны предшествовать целые поколения здоровых, здоровье и силы которых таинственными законами наследственности тоже переходят на нас. Ничто так не доступно внешним влияниям, как организм человека. Мы только атомы вселенной, доступные всяким влияниям природы. И нецелесообразным образом жизни мы можем точно так же повредить себе, как можем принести себе пользу здоровым режимом.
Указывать сейчас на все средства и пути к борьбе с плохой наследственностью было бы слишком долго. Еще только одно слово об этом вопросе. Есть одно наследственное отягощение, которое гораздо хуже органического. Это отягощение, привитое воспитанием. Дети, которые растут между ссорящимися родителями, непременно будут нервными. Они сызмала вовлекаются в семейные столкновения, принимают сторону отца или матери и уже с детства переживают самые тяжелые психические конфликты. Отягощение через посредство среды гораздо опаснее отягощения наследственного.
Не могу я также, карать как сопреступников плохой наследственности алкоголь и никотин, эти отравляющие весь мир яды, которые и без того уже сделались козлами отпущения наших социальных бедствий. Само собой разумеется, что всякое излишество вредно. Излишество алкоголя разрушает тело и нарушает душевное равновесие. Излишество никотина порождает болезни сердца и пищеварения. Излишество мясной пищи ведет к различным расстройствам обмена веществ. Но умеренное потребления всякого рода пищи и возбуждающих веществ, наверное, безвредно, и я считаю неразумным выбрасывать ребенка вместе с ванной, т. е. выбрасывать за борт алкоголь и прочие возбуждающие потому только, что они при злоупотреблении вредны. Нельзя достаточно строго относиться к пьянице. Давно бы пора положить конец принудительному питью, благодаря которому так часто излечившиеся алкоголики опять возвращаются к своему пороку. Бесконечные парадные обеды могли бы протекать и без шампанского, и это нисколько не повредило бы их достоинству. Принудительное питье нашей
295
В. Штекель
учащейся молодежи, ознаменование праздников алкогольным отравлением, все это, действительно, излишне. Но разве из этого следует, что умеренное употребление алкоголя должно быть запрещено? Современный человек нуждается в целом ряде возбуждающих и успокаивающих средств. Если употреблять их умеренно, они совершенно безвредны и, наверное, не могут быть причиной нервности. При чрезмерном употреблении они подготовляют почву для невроза. Но как раз утрированное движение против алкоголя, которое, наверное, перейдет в проповедь умеренного пользования алкоголем, приводит к неприятным психическим конфликтам многих, кто с трудом отказывает себе в умеренном употреблении возбуждающих средств. Современного человека вернее всего можно охарактеризовать как труса (Angstmeier). Да и немудрено, что он таков. Ему беспрестанно внушают всякие страхи. Из-за всевозможной гигиены, которая должна поддерживать его жизнь, он не живет совсем. И от этого страха он заболевает. Его энергия тратится на борьбу с его природными склонностями. Как видно из всего только что сказанного, я совершенно не придерживаюсь того мнения, что так часто обвиняемый алкоголь служит причиною нервности. При всем своем желании я не могу присоединиться к хору РогеГя, Kassowitz'a и Bleuler'a, которые видят в алкоголе источник всех социальных бед. Я отвергаю все чрезмерное, признаю тяжелый социальный и этический вред от питья, но не могу видеть в умеренном употреблении алкоголя чего-либо такого, что причиняло бы вред телу. Точно так же обстоит дело с никотином, кофеином и другими ядами (мясная пища), пользование которыми стремятся сделать для нас неприятным и от которых нас желают отучить. Нет и еще раз нет! Всем этим ядам принадлежит такая же скромная роль в этиологии неврозов, как и наследственному отягощению.
А умственное переутомление? Разве не слышишь каждый день, что школа порождает невроз, что борьба за существование наполняет своими жертвами санатории для нервных? При ближайшем исследовании и это также оказывается не совсем верным или верным только в одном известном смысле. В каком мы увидим после. Какой страшный умственный труд нес, например, Вирхов, который неустанно работал на стольких поприщах и мог уделять на сон только 4-5 часов в сутки? Слышал ли кто, чтобы он был нервным? Конечно, можно
296
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
возразить на это, что не у каждого такой мозг, как у Вирхова. Но мы знаем в жизни множество людей, которые, неустанно работая на разных поприщах, не проявляют никаких признаков нервности. Однако, умственный труд может порождать нервность. Но я должен попросить терпения у моего читателя: он увидит позднее, в каких случаях умственная работа может повредить и в каких она является благодеянием. Факт, что умственные работники достигают более преклонного возраста, чем другие люди.
Фрейд, вновь обосновывая старое мнение, приписывает главную роль в этиологии неврозов сексуальному влечению. В известном смысле это, может быть, и верно. Но хоть я вообще и большой почитатель великого учителя, мои наблюдения ведут меня немного в сторону от дороги, которую Фрейд так тщательно и так искусно проложил. По моему мнению, тут должен присоединиться другой момент, в соединении с которым, например, аутоэротизм столь обвиняемый онанизм и может обусловить невроз. Онанизм производит невроз? Да, но кто не предавался в юности этому пороку? К онанизму должен, безусловно, присоединиться еще другой, чисто психический фактор.
Этот второй фактор я сейчас назову его и тем самым повторю мои прежние выводы именно «психический конфликт».
Только когда внутри нас борются два течения; только когда сознательное и бессознательное чувствование враждуют друг с другом; только когда большая часть нашей энергии уходит на подавление душевных конфликтов, может развиться невроз. Все другие моменты подготавливают почву для невроза, делают его возможным, но решающим толчком является «психический конфликт».
Теперь мы поймем, в какой мере можно считаться с прежде упомянутыми причинами нервности. Аутоэротик онанист, который находится в постоянной борьбе с сексуальным влечением, потому что стремится остаться целомудренным и падает, такой человек становится нервным, т. к. он тратит пропасть энергии на свою внутреннюю борьбу. Его жизнь постоянная борьба между потребностью и страхом. Умственный труженик, когда он производит работу, которая ему не по сердцу, когда он вынужден сидеть за конторкой, а его сердце принадлежит музыке или другому искусству или природе. Умственный труд, производимый охотно и радостно, безвреден.
297
В. Штекель
Умственный труд, производимый на почие «психического конфликта», который исполняется только после того, как приходится преодолеть бесчисленные сопротивления, такой труд может породить невроз. Лучше всего пояснить это сравнением. Умственный труд без принуждения подобен локомотиву, который катится по рельсам; умственный труд по принуждению телега, которую тащат по деревенской изрытой колеями дороге усталые кони.
Нервность между офицерами страшно возрастает. Точно так же и здесь самая коренная причина в психическом конфликте. Офицер, которого разносит его начальство и который должен в это время спокойно стоять, тогда как внугренний голос говорит ему: «Ты имеешь право высказать как следует и свое мнение», страдает психическим конфликтом. Если этот офицер часто подвергается таким переживаниям, они наполняют его душевную жизнь и делают его нервнобольным. Каждое подавление, каждое принуждение, всякая дисциплина на службе, в войске, в искусстве создает нервных людей. Послушание в большинстве случаев вытеснение, в меньшинстве любовь.
Здоровая совесть (robustes Gewissen) могла бы быть лучшим целебным средством против нервности. Под совестью я понимаю сумму всех препятствий, которые вплетаются между нашими инстинктами и нашими этическими представлениями. Вся этическая культура покоится на вытеснении и на задержках. Поэтому в нашей постоянно движущейся вперед культуре только в этом смысле и надо искать причины нервности. Не культура, как таковая, не успехи техники, не развитие наших знаний создают нервных людей. Нет! Только слишком большая чувствительность совести порождает болезни души. Причиной самых тяжких для нас конфликтов служат те бесчисленные задержки (Hemmungen), которым подлежат наши инстинкты, те бесчисленные желания, которые мы обязаны подавлять и которые дремлют у нас в области бессознательного. В этом направлении много поработал Фрейд и дал нам богатый фактический материал. Ему удалось доказать, что в особенности наша половая добродетель стоит на очень шаткой почве, что все заблуждения, которые до сих пор именовались извращениями, в более или менее сильной степени обозначаются у каждого человека, и что почти каждый из нас должен вести упорную борьбу со своими инстинктами. Степень вытеснения
298
ПРИЧИНЫ ИЕРВНОСТИ
стоит в прямом отношении к этической высоте личности. Чем более чуток, чем более нежен, чем более благороден отдельный человек, тем большую работу вытеснения он вынес, и тем легче он может сделаться нервным.
Сущность II действия выгеснення
Наша культура зиждется на подготовленной с большим трудом почве. Много грязных вод пришлось сначала спустить, много вознести крепких плотин. Культура есть вытеснение, хорошо функционирующий тормоз.
Что имеет значение для всего человечества, то имеет значение и для каждого отдельного человека. Вытеснение делает возможной жизнь культурного человека, который хочет стоять на уровне этических и социальных требований своего времени. Оно делает для нас возможной также и ту внутреннюю культурность, тот подъем ввысь, который отличает нас от стадного человека. Оно делает для нас возможным новый расцвет надежды после бесчисленных разочарований и заблуждений. Каждый день мы пьем из Леты забвения.
Но не всегда вытеснение есть выигрыш для нашего существования. Наоборот, кто не в состоянии проследить своих мыслей до их мельчайших разветвлений и возникновения, тот никогда не освободится от их гнета. Вытеснение без помощи сознания есть причина бесчисленных болезней; это не освобождение, а отягощение. То, что спокойно лежит под сознанием, может, всколыхнувшись, потрясти все существо. Забывать мы имеем право только то, что мы действительно знали.
Как классическое подтверждение моих слов, я приведу Грилльпарцера; вот что он говорит в своей автобиографии: «Я уже сказал, что с трудом ориентируюсь в последовательности событий. Причина этого заключается в том, что до настоящей минуты я употреблял все усилия, чтобы их позабыть. Я чувствовал (может быть, это была некоторая ипохондрия), что меня со всех сторон теснили и жали, так что мне не оставалось ничего другого, как обрывать раздражающие меня нити воспоминаний и переносить себя в новый ряд мыслей. Это обстоятельство вообще принесло мне много вреда. Говоря по-кантовски, это изначально привело постоянное моего существа в движение, и даже моя память, которая в молодости была очень
299
В. ШтеМль
хороша, благодаря этому постоянному обрыванию и спутывани10, сделалась неверной и слабой. Я настоятельно советую каждому, кто хочет выработать из себя что-нибудь хорошее, до конца продумывать свои неприятные мысли, чтобы они в уме нашли себе разрешение. Ничто так не опасно, как отвлекаться от этих мыслей».
Этими словами Грилльпарцер ясно установил сущность современной психотерапии. Ведь говорит же Фрейд в своем докладе о психотерапии, об искусстве исцелять душевные недуги душевными средствами (Wicner mediz. Pressc. 1905. № 1):
«Эта терапия основана на том воззрении, что ближайшей причиной душевных заболеваний служат бессознательные представления, или лучше бессознательность душевных процессов. Раскрытие этого бессознательного тормозится постоянным сопротивлением больного, и, благодаря этому нежеланию больного, неприятные мысли постоянно отстраняются назад в области бессознательного. Врач должен вмешаться в этот конфликт в душевной жизни больного. Если врачу удастся убедить пациента, чтобы он на основании лучшего понимания согласился с чемлибо из того, что он отвергал раньше, т. к. ему неприятно было вспоминать об этом, то такой труд врача можно считать воспитательным».
Те неприятные мысли, от которых страждущий прежде, когда он был религиозен, освобождался при помощи искренней исповеди, теперь вытесняются. И это вытеснение становится причиной бесконечного количества нервных заболеваний. Сила, употребляемая на то, чтобы забыть известные события, действительные или воображаемые, не теряется: она возвращается в виде болезни, в виде представлений страха, невроза навязчивых состояний или в другом каком-нибудь облике. Вытесненное представление борется с представлениями сознательными и делается причиной неврозных психических конфликтов. Это забвение неприятных событий есть активный психический процесс, и я как раз могу привести Грилльпарцера, как классического свидетеля того, до какой степени легко забываются нами неприятные события.
Один раз Грилльпарцер написал шуточное стихотворение, или скорее, как он сам выражается «жалкие уличные куплеты». Он прочел их своему отцу, и отец настоятельно просил его не компрометировать своего будущего этим риф-
300
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
моплетством и взял с него слово никому их не показывать. «Я свято сдержал мое слово, говорит Грилльпарцер, и никому моих стихов не показал. Несмотря на это, на другой же день мой отец возвратился из своего ресторана совершенно ошеломленный и рассказал мне, что один из обедавших с ним при всеобщем одобрении прочел эти самые стихи. Это было одно их двух удивительных событий моей жизни, когда тщательно скрываемое мною стихотворение пробило себе путь в первом случае к гласности, а во втором по особому адресу». Еще интереснее именно этот второй случай. Грилльпарцер влюбился в одну певицу и написал стихотворение, в котором описывал ее красоту с таким жаром, что это граничило если не с сумасшествием, то с безнравственностью. С чувством смирения запер он это стихотворение в ящик с сознанием того, что «ни наружность, ни средства не позволяют ему приблизиться к обожаемой, и что ни за что на свете он никому этого не откроет».
Много времени спустя он познакомился со счастливым богатым покровителем своей героини и узнал от него, что одно стихотворение едва не привело его к разрыву с его возлюбленной. Певица, неизвестно каким образом, получила письмо, которое в прекрасных стихах описывало самую страстную любовь. «Я просил показать мне эти стихи, они были мои. До сих пор непонятным мне путем они дошли до нее, и в то время, как я мучился безнадежной страстью, прекрасный предмет моих чувств с нетерпением ждал меня к себе. Так, впрочем, складывалось многое в моей жизни».
Это странное событие имеет два объяснения. Одно, что это случай double conscience, раздвоения «я», и что сам Грилльпарцер, как «другой,» отослал стихотворение певице. Это объяснение почти приближается ко второму, которое исходит из того, что каждый из нас, людей, состоит из двух: один воспитан для света, слушается его законов, зашнурован в строгие правила, а другой свободно живет своей волей. Так как никакого волшебства тут не было, то ясно, что Грилльпарцер сам послал стихотворение и, благодаря своей большой привычке вытеснять неприятные мысли, немедленно же забыл об этом.
Действительно, трудно найти другой пример, когда бы так ясно обнаруживались неприятные последствия вытеснения. Кто внимательно вчитается в приведенные выше слова Грилльпар-
301
9. Ш-пкепь
цера, оттого не скроется, что гениальный поэт как раз в этом своем постоянном вытеснений мыслей усматривал причины своей психической ненормальности.
«Я настоятельно советую каждому, кто хочет выработать из себя что-нибудь хорошее, продумывать до конца все свои неприятные мысли до тех пор, пока они не найдут в уме разрешения». Кто умеет читать между строк, тот и во многих других местах сочинений Грилльпарцера найдет у автора черты невроза, более точное исследование коего составило бы предмет обширного труда.
Сущность вытеснения лучше всего будет нам понятна из разбора удачного лечения психотерапевтов, врачей души. Здесь я должен кстати сообщить кое-что о сущности психотерапии, а также привести несколько примеров из собственного опыта, поскольку они мне представляются пригодными для иллюстрации могучего значения вытеснения.
Современная психотерапия, в которой проф. Bleuler совершенно справедливо видит единственное средство лечения неврозов, ставит задачей проследить это вытеснение мыслей, привести его к разрешению и, таким образом, вылечить больного. Ее девиз: .
Психотерапия как таковая старинная наука, быть может, древнейшая форма медицины. Отсылаю по этому поводу к обстоятельной книге Loewenfeld'a , Висбаден, 1897.
Из этой книги явствует, что жрецы древнейших религий седой старины уже знали психотерапию, да это всем известная истина. Психотерапией занимались и многие врачи старых времен. Так, в прошлом столетии Reil, написавший «Рапсодии о применении психического метода к умственным расстройствам», высказывал такое положение: «Медицинские факультеты будут вынуждены к двум научным степеням прибавить еще и третью: степень доктора психической медицины». Также венский врач и мыслитель Feuchtersleben в 1845 году издал учебник «врачевания души». Но, несмотря на это, прошло много времени, пока не возник новый основной метод психотерапии, а таким методом я считаю метод Фрейда. Фрейд своими детальными психоанализами раскрыл перед нами все значения вытеснения, он доказал нам, что прекращение вытеснения есть путь к исцелению. То, что прежде достигалось психическим лечением,
302
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
достигалось, с одной стороны, при помощи внушения, с другой при помощи психического облегчения в смысле исповеди.
Но на земле нет ничего нового. Гете, великий знаток человеческой души, предчувствовал такие вещи и во многих случаях проявил себя как психотерапевт. Так, он отмечает в своем дневнике от 27 мая 1811 года: Психическое излечение хандры (dcs Schlickens) у юноши. 25 сентября он пишет г-же фон-Штейн (Goethe, von P. J. Moebius, Barth, 1903 г.): «Вчера вечером я сделал замечательный фокус. Г-жа Гердер была еще в очень ипохондрическом настроении по поводу всего, что с ней случилось неприятного в Карлсбад, особенно по отношению к своим домашним. Я настоял, чтобы она мне все рассказала, как на исповеди, и чужие и свои собственные грехи по мельчайших подробностей, и под конец отпустил их ей, дав ей понять, шутя, что теперь это дело кончено и кануло на дно моря. Она этим так развеселилась, что и в самом деле выздоровела». Вот основные принципы современной психотерапии. Бессознательно, благодаря таинственной силе своего гения, Гете произвел то, что пытаемся производить и мы, современные терапевты, и, конечно, не всегда с таким скорым и блестящим успехом. Чудесная психологическая проницательность Гете инстинктивно могла уловить внутреннюю связь и разгадать трудные загадки там, где для нас требуются недели, даже месяцы работы. Наряду с указанными успехами случаями психотерапии у Гете бывали и неудачи, как, например, с известным психическим лечением кандидата Плесанга.
Неожиданное нападение на невротика и внезапное разрешение конфликта не всегда удается так быстро, как в случае Гете с г-жей Гердер. Современный психотерапевт редко этого достигает, хотя некоторые легкие случаи безусловно могут излечиваться в один сеанс. Я приведу здесь аналогичный случай из собственной практики. Ведь в конце концов самые прекрасные теоретические выводы бесполезны, если они не ведут к практическим результатам. Только успех может подтвердит), правильность наших приемов.
В приемный час приходит ко мне за советом высокий представительный 28-летний человек, страдающий боязнью пространства. Он проделал без всякого результата всевозможные водолечения и электротерапевтические процедуры. Я прошу его описать мне его болезнь. Ее течение оказывается весьма ти-
303
В. Штекеяь
личным. Пациент перед каждой площадью останавливается, с ним делается нервная дрожь, и никакие силы не могут заставить его перейти через пустое место. Он может это сделать только рука об руку с кем-нибудь другим. Я расспрашиваю его обо всех обстоятельствах его жизни, которые могут вызвать неврастению, и, между прочим, о него сексуальной жизни. Но здесь я должен обратить внимание читателя на прекрасное замечание Фрейда. Фрейд убедился по опыту, что очень многие врачи, не понимая сущности психотерапии, ищут корень невроза в сексуальной жизни и предписывают больному неограниченное удовлетворение своего сексуального влечения в надежде, что он от этого выздоровеет. «Но на самом деле это не так, говорит Фрейд, половая потребность и воздержание не единственный фактор, который участвует в механизме невроза. Если бы это было так, то мы имели бы в результате не болезнь, а половые излишества. Другой неизбежный фактор.и его слишком легко забывают это отвращение невротиков к удовлетворению полового влечения, их неспособность к любви, та психическая черта, которую я называл вытеснением. Только из столкйовения этих двух течений возникает болезнь, и потому совет удовлетворять сексуальное влечение редко может быть полезен для нейротиков».
После этого небольшого, но необходимого отступления возвратимся к моему случаю. Пациент говорит, что имеет мало склонности к женщине. Он. еще ни разу в жизни не был влюблен я не чувствует потребности влюбиться. Половые отношения ой: .пробовал,-но никакого особенного чувства от них не исп.йтывал. 'Нерольно при этом признании мне приходит в голову подозрение в» гомосексуальности, но откровенно все рассказывающий 'пациент =решительно отвергает это предположение и даже не хочет признать наличность гомосексуального компонента, который часто проявляется в сновидениях. В таких случаях всегда оправдывается предположение о каком-нибудь фиксировании любви, но на ком же другом могла бы фиксироваться любовь этого молодого человека, как не на тех из окружающих, на кого ребенок с первых дней направляет свою любовь? Как бы без всякого значения, я просто спрашиваю его, любит ли он своих родителей.
Очень, говорит он. Его лицо оживляется, глаза блестят. И мать больше, чем отца.
304
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
Итак, фиксирование любви смолоду на любви к матери. Ваши родители бедны? Я их содержу. Чем вы занимаетесь?
Я кассир в большом государственном учреждении. Через ваши руки проходит много денег? Миллионы крон ежедневно.
Как молния, меня озаряет разгадка его чувства страха: этого человека должна преследовать мысль завладеть миллионами и бежать. Я неожиданно ставлю вопрос: ^
Вам никогда не приходило в голову, что пока вы здесь горстями перебираете золото, ваши родители терпят нужду? Конечно, очень часто.
И вы никогда не думали: как эти деньги успокоили бы их старость?
Пациент вдруг бледнеет, но после минутного колебания говорит непринуждено:
Эта мысль тоже приходила мне в голову, но я ее тотчас же энергично вытеснил.
Разумеется, отвечаю я, как всякий порядочный человек.
Мы беседуем еще некоторое время, и, наконец, пациент спрашивает меня о своей болезни. Я говорю ему совершенно откровенно:
Ваша болезнь произошла оттого, что вы постоянно вытесняете мысль о том, чтобы завладеть большой суммой денег. Я не вижу для вас никакого иного способа выздороветь, как только переменить место кассира на другое, которое вам будет, может быть, труднее, но зато избавит вас от искушения.
Он возражает, что это невозможно, это всех бы удивило. Я отвечаю: «Нисколько» и указываю на его неврастеническое состояние, как не допускающее занятий счетами и деньгами.
Через полгода я узнал от его близких, что он оставил эту службу и излечился от всех своих нервных страданий. Увижу ли я его еще когда-нибудь, я не знаю. Это одна из особенностей психического лечения: в то время как все другие больные повсюду хвалят врача, если он им помог, наши пациенты умалчивают, что обязаны своим выздоровлением психотерапевту. Во-первых, врач как бы застигает их на запретном пути, узнавая их бессознательные мысли; он открывает в них того преступ-
305
В.; Штексль
ника, который до некоторой степени живет в каждом из нас. Во-вторых, они боятся (конечно, без всякого основания), как бы врач не выдал чего-нибудь из их интимных переживаний, которые каждого человека выставляют в невыгодном свете. И так и выходит, что они признаются врачу в своих страданиях, как на исповеди, не видя духовного отца, и после выздоровления избегают встречи с врачом. Скажу впрочем, что бывают и исключения. Некоторые больные, наоборот, время от времени возвращаются к врачу, чтобы получить облегчение в каких-нибудь мелких недочетах.
Очень хорош также другой пример, когда после первой же беседы мне удалось вылечить одну даму от навязчивой идеи. Она обратилась ко мне за советом по поводу одного своего странного свойства: она не могла оставаться одна в комнате; с ней непременно должен был находиться кто-нибудь другой, и притом не чужой, а или муж или какой-нибудь его близкий родственник. В последнее же время она настаивала, чтобы возле нее постоянно находился муж. Предложение провести курс психического лечения встретило то затруднение, что и лечение могло происходить только в присутствии мужа. Исповедь в присутствии третьего лица вещь невозможная. Однако, я попытался поближе познакомиться с сущностью заболевания.
Пациентка до свадьбы была совершенно здорова; замужем она восемь лет. Я узнал, что в течение нескольких лет после свадьбы муж страдал бессилием и не мог исполнять своих супружеских обязанностей. Теперь его состояние улучшилось, хотя еще не в достаточной мере, но все же настолько, что она сделалась матерью одного ребенка. Она живая, фантастическая натура, смолоду много мечтала, читала много романов, и то, что она нашла в своем муже, во всяком случае не отвечало ее идеалу мужчины. По всему было видно, что она в половом отношении не удовлетворена, и что ее преследуют всевозможные эротические мысли. Механизм навязчивой идеи стал мне ясен. Ее страстная любовь и влечение к мужу боролись в ней с желанием изменить ему. По всей вероятности, она была уверена, что при первом же случае, когда она останется наедине с другим, она мужу изменит. Она не чувствовала в себе никакой силы сопротивления домогательствам другим мужчин. Как реакция на это желание, которое в данном случае было равно страху, явилась навязчивая идея, что она не может оставаться
306
ПРИЧИНЫ ' НЕРВНОСТИ
одна в комнате. Рядом с*ей Должен находиться или муж, или его родственник, чтобы охранять ее честь. Страх, как хранитель добродетели! ,,
Я объяснил интеллигентной женщине и ее мужу, с которым говорил совершенно откровенно, весь психический механизм и имел удовольствие узнать, также стороной, что после этой единственной беседы состояние больной поправилось в значительной степени, страх почти совсем протел.
Этот пример ясно показывает, как психический конфликт, борьба между влечением и долгом, может породить невроз.
Прежде чем покончить с вытеснением, я хотел бы привести еще один случай, излеченный мною с помощью исповеди, когда духовником был не я сам, а предоставил эту задачу церкви.
Одна дама спрашивала моего совета по поводу своеобразных припадков дрожи с потерей сознания, которыми она страдала с детства. Первый припадок случился с ней на четырнадцатом году в рождественский вечер во время молитвы. Я тотчас же сказал ей, что догадываюсь, на каких словах молитвы начался ее припадок.
Интересно, если бы вы угадали, сказала она. И оставил нам долги наши! Так и оказалось.
С четырнадцатилетией девочкой бесстыдно поступил ее учитель музыки. Она ему все дозволила и не решалась на последний шаг только потому, что воображала себя неправильно сложенной (такой страх очень часто наблюдается у девочек). Она воспитана в религиозной семье и очень верующая. Конфликт между религией и грехом и вызвал тогда ее припадки. Возобновление припадков теперь указывало на возникновение второго подобного же конфликта. Она мне в нем и созналась: она вступила в связь с мужем своей лучшей подруги. Вы все еще веруете?
Да, но она уже много лет не была на исповеди. Я предписал ей исповедаться и выразил надежду, что припадки наверное пройдут, если она попадет на хорошего духовника. От этого зависит очень многое. Если духовник окажется врачом души (что, к несчастью, не всегда бывает), если он сумеет читать в сердце больной, успокаивающее слово облегчит ее душу и смягчит конфликт. Если же он сгустит краски, если он нарисует перед ней картину ужаса, станет
307
В. Штекеяь
грозить адом и наказанием, он ухудшит болезнь и настолько обострит конфликт, что сделает его почти неизлечимым. В данном случае все произошло, как я надеялся. Пациентка исповедалась, и загадочные припадки, против которых было бессильно трехмесячное пребывание в известной водолечебнице, после одного часа исповеди прошли.
Что дает верующим церковная исповедь, то должна дать всем душевнобольным исповедь перед врачом. Врач должен проследить все вытесненные мысли, все те комплекс»)» представлений, которые вытеснены за порог сознания. Он должен бессознательные комплексы представлений сделать сознательными, он должен выяснить больному, чем он болен. Тайна болезнь, знание здоровье.
Психический конфликт
Мы имели возможность проследить возникновение невроза на трех примерах из жизни. Почему заболел чиновник? Потому что он подпал под власть психического конфликта, потому что он был вынужден постоянно защищаться от мысли завладеть большой суммой денег и бежать. Почему заболела жена? Потому что ее половой инстинкт требовал удовлетворения, между тем как любовь к мужу и этические воззрения требовали от нее верности и борьбы с этим инстинктом.
Теперь постараемся показать на четвертом примере возникновение тяжелого нервного страдания, страдания, заставившего многих психиатров и неврологов поломать голову и выросшего на почве тяжелого психического конфликта, на почве гнетущей тайны.
Одна дама вдруг заболевает высшей степенью нервного возбуждения. С ней случаются на улице такие припадки сердцебиения, что она не может идти дальше. Ее лицо то бледнеет, то краснеет. Она страдает бессонницей, нигде не находит себе места, худеет, потому что ничего не может есть. Нервное беспокойство не позволяет ей сосредоточиться на каком-либо занятии. Прекрасная хозяйка, она теперь совсем не заботится о столе. Обычно нарядная и тщательно одетая, она запускает свой туалет, не причесывается, не заказывает новых платьев. Она подозревает у себя внутреннюю серьезную болезнь: вероятно, ее сердце не в порядке. Многие врачи ее исследуют и находят,
308
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
что все органы в прекрасном состоянии. Диагноз гласит: нервное возбуждение. Ей предписывают водолечение, но оно дает так же мало результатов, как и различные лекарства, которые ей прописывают для успокоения нервов и для усиления аппетита. Странные, необъяснимые состояния еще осложняют дело. Она постоянно и очень настойчиво требует присутствия своей дочери, но преследует ее, мучит, не дает ей спать, даже иногда позволяет себе ее ударить. Точно так же обращается она и с мужем. Иногда она испытывает потребность бить на улице совершенно посторонних лиц. Вообще она страшно недоверчива и подозревает всех, каждого продавца, каждую горничную в желании обмануть ее. Она делает несколько попыток к самоубийству.
Что же причиной всему этому? Психический конфликт. У ее мужа был младший компаньон, которого он прочил себе в зятья. С этим человеком она вступила в любовную связь. Вдруг ее муж открыл не любовную связь, а некоторые некорректности своего компаньона в денежных делах. При ближайшем рассмотрении книг оказалось, что ежегодно он обманывал своего друга на порядочную сумму. Происходит разрыв, но до суда дело не доходит: компаньон обещает возместить убытки и выходит из дела.
Если не знать этих интимных подробностей, нельзя понять невроза. Очевидно, бедной женщине приходилось бороться с тяжелым психическим конфликтом: склонность влекла ее к человеку, который заплатил ее мужу за доверие черной неблагодарностью, а долг приказывал ей взять сторону мужа. У нее не было ни одной души, которой она могла бы доверить свою страшную душевную борьбу. Ей все приходилось скрывать в себе и переживать одной. А между тем, зная причину, как легко было объяснить все ее странные поступки! Ее дочь была некоторое время ее соперницей. Она могла бы спасти мать от падения, если бы она сумела привязать к себе покрепче своего жениха. «Его же», виновника всех своих страданий, она готова была убить и вот откуда происходили все эти выходки, это навязчивое стремление бить на улице совершенно посторонних людей, бить дочь, мужа, прислугу. Все эти удары предназначались другому, именно виновнику ее страданий. Из того же источника шло и ее недоверие; оно только по отражению проецировалось, обращалось на окружающих. Собственно говоря, и психотерапевт немного может помочь в подобном случае.
,. В. Л1текел1»
Этот психический конфликт почти неразрешим; его устранить могла бы только открытая исповедь перед мужем и безграничное прощение оскорбленного. Но на это у больной не могло хватить мужества. Хотя она постоянно требовала, чтобы муж был возле нее; хотя она знала приятельниц, но ни разу не намекнула никому на свои душевные страдания, на вину, которую она искупала так ужасно. Наконец, время, величайший из врачей, заживило и эту рану.
В этом случае конфликт разыгрался не совсем между сознательным и бессознательным. Он был ей ясен. Эта тайна была не из тех, про которые столь часто цитируемый Грилльпарцер так верно говорит: «У каждого сердца есть тайны, которые оно скрывает само от себя». Мало-помалу к ней опять вернулось спокойствие; мало-помалу она снова нашла приятную сторону и в хозяйстве и в туалете. Душевную рану затянуло.
Здесь перед нами ясный случай. Нет ни плохой наследственности, ни умственного переутомления, ни плохого питания, ни инфекционной болезни, ни алкоголя, словом, никаких причин невроза их тех, которые признаются до сих пор врачами, как . Единственно, что довело ее до болезни, это психический конфликт. И что болезнь началась с признаков сердечного страдания вовсе не случайность. Фрейд описал с истинною проницательностью симптомы конверсии. Психические симптомы превращаются в телесные, «конвертируются», как он это называет. У этой женщины было сердечное страдание, но не органическое. Она свою верность, свою честь принесла в жертву человеку, недостойному такой жертвы, у нее было в полном смысле слова «разбитое сердце», как говорят поэты.
Еще яснее причина невроза в следующем случае: один чиновник заболевает тяжелым нервным расстройством. Он делается грустным, молчаливым, отстраняется от обычных удовольствий. При малейшем шуме он вскакивает и дрожит всем телом от ужаса. Также перед сном он испытывает тягостное чувство, его сон беспокоен, полон ужасных запутанных сновидений. Этот чиновник ожидал повышения по службе, и его обошли обстоятельство, которое может подействовать на человека угнетающим образом, но от которого до невроза еще далеко. Но тут присоединился второй момент, он считал, что причиной его несчастья был его начальник. Этот человек был его враг, это он затормозил его служебную карьеру своим
310
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
неблагоприятным отзывом. Если бы он только мог сразить его одним ударом! «Убей его!» гласило определенное приказание из области бессознательного, которое выдавали ему его сны. Страшное приказание, он противился ему всеми силами души. Вот психический конфликт, который не был ясен ему самому. В конце концов ему ничего другого не оставалось, как просить о переводе. Он перешел на службу в другое место и скоро совсем выздоровел.
Я мог бы привести еще много примеров, и все они подтвердили бы мое убеждение, что нервность порождается только психическим конфликтом. Но есть также нервные дети, могут мне возразить, и мне действительно так возражали. Неужели и дети подвергаются психическим конфликтами? Неужели и у них есть тайная душевная борьба, о которой не знают родители?
Конечно, есть; у них есть свои психические конфликты, своя тяжелая душевная борьба. Зерно тяжелых душевных и нервных заболеваний сеется в детстве.
И вот мы подошли к такому пункту наших рассуждений, который позволяет нам сделать несколько замечаний относительно профилактики нервности. Как избежать ее, как воспитать своих детей здоровыми, нервно-устойчивыми людьми? Вот вопросы, которые нас занимают, и которые после теоретических рассуждений должны привести нас к нескольким хотя небольшим, но все же имеющим значение практическим указаниям.
Предупреждение нервности (переход энергии; воспитание и жизнерадостность)
Мы уже видели, какую нездоровую роль играет в жизни тайна. Мы видели, какой тяжкий вред приносит человеку вытеснение. Мы видели, как вытесненные и таким образом чуждые сознанию комплексы представлений становятся у человека причиной ненормальной реакции, мешает ему пользоваться жизнью, делает его почти негодным членом общества. Это все вытекает из того, что наши представления о человеке, наши взгляды на добро и зло, на добродетель и порок неправильны. В особенности в половой жизни, где лежит коренная причина большинства неврозов, так много притворства и вытеснения, так много прилагается усилий для достижения известной этической высоты, что в сущности только каким-то чудом люди не все
311
В. Штекель
поголовно нервные. Только в этом отношении и вредна культура. Не тем, что она предъявляет слишком высокие требования к уму: мы знаем, что именно умственные работники и здоровее и долговечнее других людей, если судьба избавляет их от тяжелых душевных страданий невротиков. Но тем, что культура поставила нашу половую жизнь на такой ложный путь; что она создала понятие «греха», причем один и тот же поступок рассматривается то как добродетель, то как порок; только благодаря таинственности, непроницаемости, лжи, которой она окружила нашу половую жизнь, культура способствовала такому страшному распространению нервности. Я уже предчувствую упрек, что я побиваю себя своим собственным оружием; я сам только что доказывал, что в деревне столько же, если не больше, нервных, как и в городе. Этот упрек легко опровергнуть. Как раз, главным образом, деревенские жители (я уже упоминал об этом) и живут под влиянием тяжелых задержек. Их давят религиозные и суеверные представления, которые заставляют их бороться со своими инстинктами, так как последние греховны. Перед ними всегда рисуется страшный образ кипящего ада, наказующего, мстящего, всеведущего и всевидящего властителя неба.
Но оставим эти отступления. Пришлось бы написать нс маленькую книжку, а целые тома, если бы нужно было выяснить по этому поводу все, что требует выяснения. Вернемся опять к ребенку. Воспитание ребенка дано человечеству, как единственное средство к возрождению, к облагорожению. Как смешно мы теперь воспитываем детей! Их половое любопытство удовлетворяют сказками об аистах, а чуть только они становятся постарше, родители, подобно страусу, думают, что если они сами закроют глаза, то и дети их станут слепы. Благодаря этому дети черпают свои познания из мутных источников. Вместо прямого, откровенного объяснения со стороны родителей, которое отняло бы у этих вопросов прелесть таинственности и запрещенного, дети чувствуют в них что-то легкомысленное, недосказанное, неприличное, словом, тайну со всей ее великой притягательной силой и непреодолимым могуществом.
Своевременное просвещение детей родителями есть в настоящее время заповедь половой гигиены. Ее одной было бы достаточно, чтобы в значительной мере уменьшить число неврозов.
312
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
Еще более по-детски ведут себя родители, когда замечают, что дети предаются пороку, называемому онанизмом, и который, увы, настолько распространен, что мы должны были бы называть его даже не пороком, а просто физиологическим приспособлением природы, если бы у нас на это хватило мужества. Но как же поступают наши родители? Иногда сами, а иногда поручая это какому-нибудь дядюшке или доктору, ребенку грозят: «Если ты будешь это делать, ты заболеешь, ты будешь расслабленный». Или: «Вот я возьму нож и отрежу тебе «это» прочь». И ребенок вовлекается в психический конфликт. С одной стороны непреоборимый инстинкт, с другой этот ужасный страх заболеть или подвергнуться операции.
Наш образ действий совершенно ясен: мы должны соответственным физическим уходом отнять у ребенка возможность предаваться его шалостям; мы должны занять его психику так, чтобы его бьющая через край энергия получила иное направление. Здесь мы снова наталкиваемся на новое понятие, очень важное для лечения нервнобольных. Это «переход энергии».
Закон сохранения энергии касается не одних только химических и механических процессов вселенной. Законы природы распространяются и на душу. В душевной жизни человека не пропадает ни одно впечатление, начиная с первого вздоха грудного младенца и кончая последним вздохом старика. Все, что мы испытываем, мы испытываем для вечности. Что радует нас сегодня, будет еще жить как радость через тысячелетия. Наши впечатления бессмертны. То, что мы называем инстинктом, есть только опыт бессознательного. Когда мы поступаем или чувствуем инстинктивно, мы находимся под влиянием бесчисленных унаследованных опытов наших предков. Мало того, что душевная энергия никогда не пропадает; она подобно физической энергии может переходить в тысячу разнообразных форм. Как из света может возникнуть теплота, из теплоты электричество, из кинетической энергии потенциальная, т. е. из движущей силы сила скрытая, так и в нашей душевной жизни одна энергия переходит в другую. Громадная потребность труда может перейти в бурную сексуальность; затаенное подавленное стремление к свободе в страстный спорт. Удивительно, до чего мало известна и до чего мало принимается во внимание такая обыкновенная вещь. Она открывает нам глаза на бесчисленные заблуждения человечества; она дает педагогам правильные указания к излечению болезненных инстинктов; она предлагает нам самим оружие против наших самых сильных и
'В.-Штекель
самых опасных врагов, которые гнездятся в темных глубинах бессознательного. Поэты давно уже знают то, что было скрыто от врачей и философов. Юность, для которой уже повседневная жизнь есть прорыв наружу ее сил, которая часть своей кинетической энергии собирает в потенциальную силу бесчисленных картин будущего, мечтаний, надежд и мыслей, эта юность имеет золотое право на жизнерадостность. Что не использовано за нынешний день, то тщательно сберегается для будущего. Беда, если будущее не использует этих нагроможденных масс энергии! Их надо отдать миру, или можно от них погибнуть. Одно из самых частых явлений это превращение этих энергий в сексуальность. По современным исследованиям ДонЖуан давно уже не бессовестный преступник, как в прошлые годы. Для одних он несчастный ненасытный человек, всегда горящий страстью и никогда не находящий удовлетворения; для других он герой, гений завоевывающей силы, для третьих типичный образец человека, которого тайная сила влечет к воспроизведению себя для потомства в бесчисленном количестве вариаций. С точки зрения перехода энергии, он гений на ложном пути, человек, которому жизнь не дала изжить всех его способностей. Если бы он мог завоевывать государства, организовывать массы, писать сильные драмы или делать другие великие дела, он не сделался бы Дон-Жуаном.
С другой стороны, мы знаем, что всякое творчество есть сублимированная эротика. Только это слепое влечение вырабатывает те могучие силы, которые создают великое и величайшее.
Со спортом дело обстоит несколько сложнее. По одному очень остроумному определению, спорт это труд в чужой области. Необычная трудоспособность многих натур, которые в ежедневных занятиях тратят только маленькую частицу своей энергии, эта трудоспособность исчерпывается в различных видах спорта. Дон-Жуан, герой свободы, смелый завоеватель, всякие искатели, все они становятся туристами. Они должны брать горы. Всякая гора, на вершину которой взобрался турист, принадлежит ему; он ищет опасных тропинок, он хочет завоевывать без посторонней помощи; он хочет овладеть Брунгильдой помимо сильной руки Зигфрида. Фрейд полагает, что самая неприступная гора названа Юнгфрау (Девой) вовсе не случайно, и здесь не простое остроумие, и Моих (Менах), ее сосед, точно так же недоступен. Сколько неизмеримых сил, какая полнота накопленной энергии тратится на этих горных дорогах! Так же обстоит дело с гимнастами и атлетами. По большей
314
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
части это натуры, для которых упражнение физической силы есть потребность. Сколько грубых, часто насильнических сгремлений обращается ими в работу мускулов! Эги руки, которые играют тяжелыми гирями, которые устают за всевозможными гимнастическими приборами до полного изнеможения, может быть, без этого уже давно бы обратились против ближнего. Воскресный день в деревне логически заканчивается дракой. В будни вся энергия уходит на борьбу с природой. В воскресенье за целый день скапливается энергия; алкоголь заглушает задерживающие влияние, усиливает инстинктивные побуждения, и при малейшей случайности энергия освобождается: происходит драка.
Таким образом, мы видим, что каждый спорт приносит человечеству облегчение. Точно такое же успокоительное действие оказывает и велосипедный спорт. Непреодолимое желание путешествовать, страстная любовь к природе, только сопутствующие моменты, эмблемы, которыми украшает себя просто радость упоения грубой мускульной силой. Если бы все эти спорты запретили, как увеличилась бы сумма преступлений! Спорт не только оздоровляет наше тело, он очищает нашу душу от моральных осадков. Вот почему мы испытываем счастливое, возвышающее чувство после долгой прогулки. Мы чувствуем себя такими чистыми, так выше мелочей ежедневной жизни, так довольными собой и окружающими. Мы так предупредительны к ближним, любезность кажется нам такой понятной. Это в особенности переживают горные туристы. Они на вершинах гор чувствуют себя братьями; они обретают на высоте не только свободу, но и дружбу, и любовь к человечеству, столь редкую внизу. Ропот, зависть, горечь, честолюбие все это во время восхождения переходит в мускульную работу и отлетает прочь. Там, на высоте, они чисты и свободны. И только на высоте всякий посторонний человек им брат. Там даже для незнакомого человека, если он в опасности, они готовы забыть и жену, и детей, и жертвуют их и свою жизнь, чтобы спасти его. А внизу, в долине, они, быть может, смотрели бы на это спокойно.
Особенно важно понимание этих вещей для воспитателей юношества. В детстве, если с любовью всмотреться в психологические особенности ребенка, из перехода душевной энергии можно творить чудеса. Только тот, кто умеет играть с детьми, может их воспитывать. С болезненными наклонностями младенческих лет можно бороться правильным применением детских игр. День для ребенка есть только чередование различных
315
В. Штекель
игр, и даже школа не должна упускать из вида этого целительного средства воздействия. Умный отец и умный учитель должен погружаться в душу своих детей, должен быть их лучшим другом и поверенным. А если он еще, кроме того, товарищ их игр, он может достигнуть величайших успехов. Доказательством этого может служить один знакомый мне пример. Живой, впечатлительный мальчик почти что помешался на бурах и вместе с несколькими товарищами стал собираться в Южную Африку. Заботливый отец узнает об этом предприятии. Он дружески относится к ребенку и признается ему, что не только знает о его намерениях, но даже очень им сочувствует. Но прежде всего надо приобрести лодку, потому что кратчайший путь туда морской. Это показалось очень верным бесхитростной детской душе. Начинают строить пробную лодку. Великие и малые задачи механики дают целый ряд интереснейших вечеров; скоро постройка лодки делается главным; Южная Африка отходит на второй план. Интерес к войне, ненависть к англичанам, сострадание к бурам, всю эту энергию умный отец перевел на энергию механическую. Неразумный отец мог бы насмешками, угрозами, даже, пожалуй, побоями, только подогреть первую энергию, или же подавленные силы породили бы какие-нибудь болезненные проявления.
Нас завело бы слишком далеко исследование всех темных и запутанных путей, по которым переходит и распространяется душевная энергия. Чтобы ясно разобраться в них, врач и педагог должны работать совместно и друг друга поддерживать. Все ненормальные характеры, все так называемые чудаки, быть может, сделались бы обыкновенными, нормальными людьми, если бы целесообразное воспитание указало настоящий путь для их душевной энергии. Рычаг для возрождения человечества должен быть приложен еще в юности. Воспитателем человечества должен быть врач.
Но для этого нам необходимо установить, что наша добродетель есть только противовес всем нашим инстинктам, которые бурно влекут нас к пороку. Мы должны знать, на какой шаткой почве заждется наша добродетель, как удачно выражается Фрейд. Надо бороться со смешным лицемерием, окружающим половую жизнь. Я этим отнюдь не призываю к легкомыслию или к неприличию; как раз непристойность продукт нашего больного времени, нашего ложного понимания вещей. Что установлено природой, то должно быть просто, и смотреть на это надо просто; везде должна царить открытая, ясная правда.
316
ПРИЧИНЫ НЕРВНОСТИ
Только при этом возможно поднять человечество на ту высоту, к которой его ведут его вожди. Не предписаниями, не законами, не препятствиями должны быть воспитаны благородные люди. Здоровые нервы могут создаться только на полной свободе личности и на правде. Я говорю не о политической свободе, хотя и ее тоже приходится принимать во внимание. Я подразумеваю ту свободу, которая позволяет человеку с добрым всеобъемлющим сердцем, ясно читающему в своей собственной душе, и в других извинять все общечеловеческое.
Чем откровеннее будем мы всматриваться в наши подсознательные мысли, тем безвреднее будет их действие. Душевный мир единственная панацея, за которой скрываются здоровые нервы. Оттого-то и кричат постоянно все нервные, что им нужен покой, которого, увы, они нигде найти не могут, потому что внутри их все бурлит и кипит. Ложное моральное лицемерие нашего общества в сексуальных вопросах, неправильное воспитание нашего юношества во лжи и неоткровенности, незнание собственных недостатков вот коренные причины нервности.
И еще одна. Мы задыхаемся от пресности нашего времени. Великие эпохи, в которые много переживается, дают разрешение излишкам энергии, лишают психический конфликт его сокровенных источников. В наше время все переживания остаются внутри нас, и вся борьба происходит тоже внутри. Нервность есть внешний показатель внутренней борьбы.
Из всего вышесказанного явствует для большинства нервных тот путь, по которому они должны следовать, чтобы получить выздоровление. «Познай самого себя» знаменитого греческого мудреца есть и всегда останется первым целительным средством против нервности. Когда мы познаем самих себя и бесстрашно взглянем в глаза скрывающимся в нашей душе призракам, они потеряют свою власть над нами. Когда мы последуем совету Грилльпарцера и не станем вытеснять наших мыслей, а будем их продумывать до конца со всеми последствиями, даже самыми неприятными, тогда мы увидим, что все люди одинаковы, что только особая милость судьбы не допускает доброго сделаться злым, и что только стечение неблагоприятных обстоятельств создает преступника. И мы поймем, что мы люди, слабые люди, которым ничто дурное не чуждо. Откроем же выход для избытка нашей энергии; изберем себе труд, который будет нам радостен, который мы будем исполнять охотно.
317
В. Штекедь
Будем давать себе отдых и уединение, чтобы, как прекрасно говорит Ибсен, держат суд над самим собою.
Но это все пригодно только для легких случаев. Тяжелый невротик не будет в состоянии или, по крайней мере, только в редких случаях будет в состоянии выпутаться без посторонней помощи из лабиринта своих сознательных и бессознательных мыслей. Здесь должен помочь труд опытного психотерапевта, тот труд, главные черты и технику которого установил Фрейд, что, конечно, делает его одним из величайших благодетелей человечества. Душевнобольные, а нервность есть душевная болезнь, могут быть исцелены только психотерапией. Великую задачу исповеди, которую так долго разрешала католическая церковь, должен взять на себя врач.
Для врачей наступает новая, великая эпоха: они призваны быть воспитателями человечества, воспитателями не только гигиены тела, но и гигиены души. Они должны стать Для нас тем, чем были в древности: жрецами, служителями любви к ближнему, человечности и справедливости. Они должны пролить новый свет на сущность человека; они должны разрушить легенды, которые опугывали нас в течение тысячелетий. И если им удастся показать человеку, каков он есть теперь, тогда мы можем мечтать о том, каким он будет в будущем. Культура должна быть не вытеснением, а знанием и самопознанием.
Для бесчисленных нервных людей эти страницы должны дать освобождение и утешение. Ведь не органы их больны, а только душа. А лучшее лекарство для всех душевных болезней есть радость в каждой форме, в каждом виде. Радость эту прекрасную божественную искру мы должны доводить до светлого пламени. Ни один день не должен проходить без радости, которую мы приготовляем для себя или для других.
Да, если мы в чем нуждаемся, так это в новой вере: вере в жизнерадостность. Как говорит незабвенный Мультатули? Наслаждение есть добродетель. Причины нервности кроются в нашем ложном понимании греха и добродетели. Самопознание есть начало и конец исцеления.
