|
Профессор Успенский Н.
(Актовая речь на торжественном заседании совета Ленинградской Духовной Академии
9 октября 1966 года)
Успенский Н.Д., Св. Р. С. и его кондаки, ЖМП, 1966, №11, 1967; eго
же, Кондаки св. Р. С., БТ, 1968, сб. 4.
Всякое творчество, в том числе самые гениальные произведения, создается на
основе достижений культуры предшествующего времени. Талант открывается не в создании
нового из ничего, а в более высоком художественном претворении уже существовавшего.
Когда были открыты многострофные произведения Романа Сладкопевца, тогда стало
очевидным, что сложная, глубоко продуманная конструкция стихосложения, как и литературная
форма произведений Романа, где начальные буквы строф образуют акростих, не могли
быть следствием только экстаза. Зрелость стиля поэзии св. Романа, его мастерство
в решении задач, которые форма предъявляла к мелодии, со всей убедительностью
показывают, что Роман Сладкопевец обладал солидными литературными и музыкальными
знаниями и техникой письма, унаследованными им от бывших до него песнописцев.
Попутные исследования в области сирийской духовной письменности показали, что
на родине Романа еще во II веке существовал обычай произносить поэтизированные
гомилии, написанные стихами, с использованием несложных размеров. В IV веке поэтизированную
гомилию широко использовал в своих творениях преп. Ефрем Сирии. Творчество св.
Романа оказывается под сильным влиянием этих гомилии св. Ефрема. Наконец, большое
значение для формы произведений св. Романа имели три сирийских литературных жанра
- мемра, мадраша и согита. Мемра - это поэтическая гомилия, которую произносили
на утрене после чтения Евангелия. Она представляла стихотворный перифраз только
что прослушанного евангельского чтения. Мадраша - это многострофное поэтическое
произведение с акростихом и рефреном. Наконец, согита - произведение описательного
характера, в котором драматизм развития действия создавался посредством введения
монологов и диалогов. От мемры Роман Сладкопевец заимствовал самый принцип связи
поэмы с Евангелием, от мадраши - многострофную форму, рефрен и акростих, а от
согиты - приемы драматургии. В результате возник новый жанр церковной гимнографии,
по содержанию близкий к древним поэтизированным гомилиям, по форме же представлявший
многострофную поэму.
Тематика произведений была заимствована Романом Сладкопевцем главным образом
из Евангелия и частично из других книг Священного Писания, а также из сказаний
о святых мучениках и "Житий" святых. Касаясь вопросов вероучения и христианской
нравственности, он использовал творения отцов Церкви - святых Василия Великого,
Григория Нисского и др. Особенно близок ему был святой Иоанн Златоуст, что вполне
понятно. В прозаических гомилиях Златоуста постоянно встречаются яркие, образные
параллели и антитезы, его язык смел и красочен. Более того, по-видимому, "смиренному"
Роману (так называл себя поэт-Сладкопевец) импонировали воззрения святого Иоанна
Златоуста на нравственное учение Евангелия, как на основу всей жизни и деятельности
христиан, а не как на идеал, к которому люди должны только стремиться. Наконец,
близок был Роману Сладкопевцу экзегес Златоуста, вытекающий из его воззрений на
христианскую нравственность. Использовал святой Роман и "отреченные"
источники. Так, кондак "На победу Креста" написан под влиянием "евангелия
Никодима". Из этого "евангелия" песнописец заимствовал персонажи
Ада и Диавола и отдельные выражения. Например, 4-я строфа воспроизводит слова
Диавола из 4-й главы "евангелия", а 12-я строфа напоминает 6-ю главу
того же "евангелия". Кстати, надо заметить, что преп. Ефрем Сирин тоже
использовал в ряде своих стихотворений "евангелие Никодима", и св. Роман
в данном случае следовал за ним. В 3-й строфе кондака на Рождество Богородицы
св. Роман использует так называемое "первоевангелие Иакова" (Мааs...,
№ 35), а в 18-й строфе второго кондака о святом Иосифе цитирует Нестория (Мааs...,
№ 44,). Столь свободное отношение Сладкопевца к источникам своей поэзии может
быть объяснено тем, что, говоря языком Минологиона императора Василия II, "живший
в добродушии" "смиренный Роман" не был учителем богословия, от
которого требовалась философская отточенность мысли и аргументация текстами Священного
Писания и словами отцов Церкви. Это был поэт, призванный "глаголом жечь сердца
людей".
В современном понимании значения искусства св. Роман был художником-реалистом.
Его творчество не было абстрактным. Он сочинял свои произведения не только для
эстетического наслаждения любителей поэзии и музыки. Это был отклик художника
на волновавшие его современников проблемы церковной и общественной жизни. На бушевавшую
монофизитскую ересь он отвечает поэмами "Мария и волхвы" (Мааs..., №
1) и "Мария у Креста" (Мааs..., № 19), в которых создает глубоко психологический
образ Марии - Матери и тем самым утверждает совершенную человеческую природу Богочеловека.
Роман видит отрицательные стороны нравственной жизни общества: увлечение одних
внешним благочестием, разврат других и отчаяние в исправлении у третьих. В обличение
первых он пишет поэму "О десяти девах" (Мааs..., № 47), в которой говорит
своим слушателям о христианском милосердии как добродетели, превосходящей все
другие пути благочестивой жизни. Для целомудренных он дает урок во второй поэме
"Об Иосифе" (Мааs... № 44), а падшим внушает надежду на спасение поэмой
"На отречение Петра" (Мааs..., № 18).
Не только вопросы веры и нравственности, но и события церковного и государственного
значения были предметом внимания св. Романа, как художника-реалиста. Так, на последовавшее
в 529 году закрытие императором Юстинианом языческой философской школы в Афинах
Сладкопевец отвечает поэмой "На Пятидесятницу" (современный кондак Пятидесятницы
"Егда снизшед" - ее кукулион).
На изданный императором Юстинианом закон о принудительном крещении нехристиан,
под угрозой наказания их за уклонение от этого, Роман откликается поэмой "На
Крещение Христа" (современный кондак в празднике Богоявления "Явился
еси днесь вселенней" - это кукулион упомянутой поэмы).
На происшедший в 532 году в Константинополе мятеж "Ника" Роман отозвался
поэмой "На землетрясения и пожары".
Под впечатлением случившегося в столице великого землетрясения Сладкопевец
снова обращается к евангельской притче о десяти девах и пишет на эту тему вторую
поэму.
Художник-реалист в своем творчестве не ограничивается откликами на злободневные
вопросы его времени. Он создает жизненно правдивые, художественные образы и раскрывает
глубокие психологические коллизии. Таким был и Роман Сладкопевец. Примерами его
художественного реализма могут быть поэмы "Мария и волхвы" и "Мария
у Креста". Как было уже сказано, они написаны в обличение монофизитов. Чтобы
показать своим слушателям, что у Иисуса Христа совершенная человеческая природа,
Роман Сладкопевец в этих поэмах прибегает к раскрытию материнских чувств Богородицы.
Известно, что природа наградила женщину-мать особым, "шестым" чувством.
Женщина-мать во сне ощущает малейшее беспокойство лежащего с ней больного ребенка,
ей свойственно предчувствие грозящей ему беды. Она на далеком расстоянии испытывает
тревогу и гнетущее чувство, когда с ее сыном или дочерью случается несчастье.
Если же матери приходится терять свое детище, то она становится словно безумной,
лишается рассудительности, и хаос мысли туманит ее сознание. На это-то "шестое"
чувство женщины-матери Роман и обращает внимание в поэмах, посвященных Богоматери.
В поэме "Мария и волхвы" он картинно изображает поклонение волхвов Богомладенцу
и беседу их с Его Матерью. Волхвы рассказывают, как они, водимые звездой, пришли
из Вавилона в Иерусалим. Уже при этих словах в душу Марии закрадывается предчувствие
приближающейся беды и страх за жизнь Младенца. Под влиянием этого чувства Она
с глубоким волнением спрашивает у волхвов, не знают ли они о каких-либо злых намерениях
Ирода по отношению к Ее Младенцу. Сначала Она делает вид, что сомневается в правдоподобности
сообщения волхвов о посещении ими Иерусалима, и заводит разговор об Ироде: "Подлинно
ли, что вы обошли кругом весь Иерусалим, этот пророкоубийственный город? И как
вы безопасно прошли этот для всех злополучный город? И как вы теперь скроетесь
от беззаконного Ирода, дышащего убийствами?" (строфа 16-я). Краткий ответ
волхвов: "Мы не скрылись от него, но посмеялись над ним; мы обошли всех,
спрашивая, где родилось Новое Дитя, Превечный Бог" (строфа 16-я), не успокаивает
душевного волнения Марии. Материнским сердцем Она чувствует, что Ирод что-то замышляет
против Ее Дитяти, и поэтому Она задает волхвам новый вопрос: "О чем спрашивал
вас царь Ирод и фарисеи?" (строфа 17-я). Далее следует рассказ волхвов о
беседе их с Иродом (строфы 17-19).
Хотя в этом рассказе не было никакого намека на коварство и преступные замыслы
Ирода, однако это "не успокоило Марию. Когда волхвы, закончив рассказ, поклонились
Младенцу и положили перед Ним дары, Пресвятая Дева обращается к Своему Сыну, как
Спасителю мира, с молитвой о всем мире. Она молит Его о спасении всех живущих
на земле (строфа 23-я) и заканчивает молитву словами: "Спаситель, спаси мир,
ибо ради него Ты пришел; утверди все целым, ибо Ты воссиял ради Меня, и волхвов,
и всей твари". Но и в этом возвышенном состоянии души Она не перестает быть
Матерью лежащего перед Ней Младенца. И в этот момент "шестое" чувство
не покидает Ее и заставляет Ее сказать:
"Вот волхвы, которых просветил свет лица Твоего,
(Припадая к Тебе, дары приносят,
Золотые, прекрасные, очень изящные.
Я нуждаюсь в них, потому что задумываю
В Египет идти и бежать с Тобою, ради Тебя,
Путеводитель Мой, Сын Мой, Творец Мой, Искупитель Мой,
Новое Дитя, Превечный Бог" (строфа 25-я).
В поэме "Мария у Креста" св. Роман описывает тяжелые переживания Пресвятой
Богородицы как Матери, теряющей Сына. Сладкопевец изображает Богоматерь следующей
за Христом, ведомым на распятие. Она подавлена горем настолько, что не может владеть
Своими мыслями. Светлые воспоминания о прошлом, о том, что Она пережила как Мать
вместе с Сыном, перемешиваются с мыслью об ужасе предстоящих Ему страданий. В
таком душевном состоянии Богородица, рыдая, восклицает:
"Куда Ты идешь, Чадо? Для чего так быстро шествуешь?
Не другой ли брак опять в Кане,
(И Ты теперь опешишь, чтобы из воды им сотворить вино?
Не идти ли с Тобой, Чадо, или лучше Тебя подождать?
Дай Мне слово, Слове. Не пройди, молча, мимо Меня" (строфа 1-я).
В дальнейшем поэма представляет диалог между Иисусом Христом и Богородицей. Христос
успокаивает Свою Мать:
"Отложи, о, Мати, печаль, отложи,
Ибо неприлично Тебе плакать, Которая Благодатною названа.
Посему не омрачай плачем имя,
(Не будь подобна неразумеющим, Всемудрая Дева" (строфа 5-я).
Но ласковый ответ идущего на смерть Сына еще более волнует страдающую за Него
Мать:
3ачем Ты, Чадо, говоришь, не уподобляйся другим женам?
Разве не подобно им во утробе Сына,
Тебя, Я выносила и вскормила молоком груди Моей?
Как же Ты хочешь, чтобы не оплакивала я Тебя, Чадо,
Идущего принять смерть несправедливо?" (строфа 6-я).
"Вот, Чадо, Ты, желая от очей Моих,
Слезы отогнать, сердце Мое удручаешь еще более" (строфа 7-я).
Христос вновь ласково успокаивает Свою Мать и объясняет Ей великое значение
Его добровольных страданий для прародителей Адама и Евы. Эти слова Его успокаивают
Пресвятую Деву. Но новая мысль, что Он уходит к Адаму и Еве, в шеол - место вечного
мрака, и что Она больше Его не увидит, устрашает Ее. Всякий, кто терял близких,
знает, как в тот момент хочется, чтобы они дали нам весть о себе из загробной
жизни, и как тяжела и страшна бывает мысль о потере этой духовной связи. Об этом
желании Богородицы говорит святой Роман в конце Ее диалога со Христом:
"Господи Мой!
Если Я еще скажу, не прогневайся;
Я скажу Тебе, что на сердце у Меня:
Чтобы Я знала от Тебя то, что Я желаю.
Если пострадаешь Ты, если Ты умрешь,явишься ли Мне?
Если Ты пойдешь к Адаму с Евой, то увяжу ли Я Тебя опять?" (строфа 11-я).
Потеря такой духовной связи устрашает Богородицу, как женщину-мать, и Она говорит:
"Я боюсь того, что из гроба
Не посмотришь, Чадо, Ты, и буду Я, стараясь Тебя видеть,
Плакать и взывать: где есть Сын и Бог Мой?" (строфа 11-я).
Около великих художников всегда оказываются "попутчики", а затем
последователи. Сам этот факт является подтверждением всеобщего признания их гениальности.
У Романа Сладкопевца были тоже попутчики: Анастасий, Дометни, Кириак. Спустя сто
лет после смерти св. Романа ему подражал преп. Андрей Критский; 4-я песнь его
Великого канона написана под непосредственным влиянием кукулиона поэмы св. Романа
"На Распятие" - "Душе моя, душе моя", и сам этот кукулион
занял место в каноне после 6-й песни, как кондак. В IX веке преп. Феофан Начертанный
(ок. 850 г.), подражая св. Роману, написал канон на Благовещение в форме диалога
между Архангелом Гавриилом и Богородицей. В X веке Метафраст переложил поэму святого
Романа "Мария у Креста" в форму канона, который и теперь читают в Великую
пятницу на повечерии и который известен как канон "Плач Богородицы".
Но каноны же, как новый жанр церковной поэзии, вытеснили из богослужения поэмы
Романа Сладкопевца. Как это могло случиться?
Питра, авторитет которого в области восточной гимнографии остается непоколебимым,
несмотря на столетнюю давность его трудов считает, что главной причиной забвения
произведений святого Романа и вытеснения их из богослужения явилось иконоборческое
движение. Он первый обратил внимание на то, что все авторы канонов VIII-IX веков-
монахи и все они были защитниками иконопочитания. VIII- X века - это время упадка
духовной культуры Византии, и иконоборчество было знамением времени этой эпохи.
Гимнографам было не до элегантности и изящества их произведений. Канон как форма
произведения, где отдельные строфы - тропари, лишенные единства, свойственного
кондакам, объединяются только сюжетом библейской песни и лишь в относительной
степени, был более доступен как для самих гимнографов, так и для слушателей их
произведений. К тому же канон, как хвалебная песнь торжествующего и эсхатологического
характера, больше соответствовал настроению самих гимнографов, творивших в условиях
угроз, преследования, ссылки и смерти, чем кондак с его гомилетико-повествовательным
содержанием. По словам Питры, гимнографы VIII-X веков могли только выражать мрачное
настроение их века "в грубы" и пылких песнях" (там же).
Историк византийского церковного пения с мировым именем Э. Веллеш полагает,
что вытеснению в VIII - X веках кондаков канонами в известной степени содействовало
и развитие в это время в Византии мелодического пения. В VI веке византийское
церковное пение было несложным и напевы кондаков приближались к патетической речи
проповедников. Для мелодов того времени не составляло особого труда координировать
такую мелодию с самым многообразным метром стихосложении. К VIII - IX векам мелодика
церковного пения испытала большую метаморфозу: полуречевые интонации приняли вид
мотивов, так что на один слог текста нередко приходилось два-три звука, к тому
же иногда имеющих характер мелизмов. Это делало трудным исполнение кондаков, написанных
в VI веке. Альтернативой прежней церковной музыки, где превалировала поэзия, стало
пение. Оно - а не изысканное стихосложение текста - должно было украшать собой
богослужение. Так возникало предпочтение новому жанру церковной поэзии - канону,
лишенному красоты метрического движения, зато интересному своими напевами. Впрочем,
Иоанн Дамаскин сделал попытку сочетать напевы своего времени с тоническим стихосложением.
Три канона - на Пятидесятницу, Богоявление и Рождество Христово - он написал ямбическим
триметром. Но этот опыт показал ему, что "песни ткати "протяженно сложенныя
неудобно есть" (ирмос 9-й песни канона на Рождество Христово). В дальнейшем
он должен был свободно пользоваться силлабикой "елико есть произволение"
(ирмос 9-й песни канона на Рождество Христово). В том же IX и даже X веке были
также попытки составления новых кондаков с учетом использования новой цветистой
мелодики, но не было второго Романа Сладкопевца, который был бы способен поднять
оставленный жанр церковной поэзии на качественно новую художественную ступень.
Талантливые люди появляются постоянно, а гении рождаются один раз!
Для большей полноты представления о кондаках св. Романа ниже приводится один
из них - первый кондак на притчу о десяти девах (перевод мой, с сохранением строк
стихосложения оригинала.- Н.У.). Он был написан св. Романом под влиянием взглядов
святого Иоанна Златоуста на милосердие как на добродетель, превосходящую все другие
христианские подвиги. Изъясняя притчу о десяти девах, св. Иоанн Златоуст говорит:
"Поелику девство есть дело великое, и многие имеют о нем высокое понятие,
то дабы кто-либо, храня оное, не предался беспечности так, как будто уже все исполнил,
и дабы "не стал нерадеть о прочем, Иисус Христос приводит сию притчу, которая
может убедить в том, что девство и другие добродетели, чуждые дел милосердия,
осуждаются вместе с людьми прелюбодейными" (Беседа 78-я на Евангелие от Матфея).
В другом месте Златоуст говорит еще более категорически: "Без девства можно
видеть Царствие; а без милостыни нет никакой к тому возможности... Милостыня (всего
нужнее; в ней заключается все" (Беседа 47-я на Евангелие от Матфея).
Поэма имеет 3 кукулиона и 31 строфу. I и III кукулионы имеют по восьми строк,
а II - пять. Во всех строфах дано по десяти строк (отмечены на полях цифрами 5
и 10). Акростих: "сие поэма смиренного Романа".
Кукултон I
Жениха, братие, возлюбим,
Лампады наши приготовим,
Сияющие добродетелью и правой верой,
Чтобы как мудрые, когда Господь придет,
Мы готовыми вошли вместе с Ним на брак.
Ибо Милосердный, как Бог, дар
Всем раздает
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Кукулион II
Жених спасения, надежда прославляющих Тебя, Христе Боже,
Даруй нам, просящим Тебя,
Непорочно совершать течение на брак Твой,
Да примем, как девы,
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Кукулион III
Ныне время добродетелей явилось
И при дверях Судия. Не будем ненавидящими,
Но придите, постящиеся, принесем
Слезы, раскаяние и сострадание,
Взывая: "Блуждаем во мгле морской".
Но прости все, Творче всех,
Да удержим
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа I
Услышав евангельскую священную притчу о девах,
Я смутился от дум, меня одолевших.
Как получилось, что из десяти, сохранивших добродетели девства,
У пяти этот труд оказался бесплодным?
Другие же держали лампады человеколюбия,
И Жених обращается к ним
И с радостью вводит в чертог,
Небеса открывает и раздает
Всем праведным
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа II
Итак, вникнем мы в благодатный смысл сего Божественного Писания,
Ибо оно предлагает всем путь в бессмертный брачный чертог.
Воистину богодухновенное и полезное Писание!
Христу же Спасителю, припадая, усердно воззовем:
Царь царствующих, Человеколюбец, даруй всем ведение,
Путеводи нас к Твоим заповедям,
Да познаем путь к Царству,
В которое мы желаем войти,
Да получим
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфa III
По вере и обету очень многие люди,
Царствия Божия достигнуть желая,
Со тщанием добродетель девства хранят.
Всю жизнь строгий пост соблюдают,
Молитвы подолгу творят, догматов чистоту стерегут,
Но человеколюбие их оставляет,
И весь труд их напрасен бывает.
И всякий из нас, в ком нет состраданья,
Не примет
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа IV
Некие плаватели, всем оснащенные, но забывшие парус,
Не могут по морю свой путь совершать,
Ибо сам корабль их препятствует бегу,
Не помогает ни кормчего ловкость, ни руль.
Так же и все, плывущие к Царству Небесному,
И всякой добродетели груз на себя возложившие,
Но обнаженные милосердия,
Не могут достигнуть пристани неба
И не получат
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа V
Судия всех признал милосердие выше всех добродетелей
И передал людям сие, притчей их научив
О пяти мудрых девах, имевших елей,
И о неразумных, совершавших путь без елея.
Матфей ее силу возгласил во услышание нам.
Вновь повторять все слова сии
Для знающих Писание, полагаю, не нужно,
Лучше исследуем смысл ее,
Да примем
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа VI
Много поучительного в притче сей, всякого человеколюбия
И смиренномудрия путь, и всем она путеводительница.
Начальникам дает пример обхождения, народных правителей учит состраданию.
И подобно тому, как построивший прекрасный дом и наполнивший всем, Если его не
покроет, понесет напрасный труд,
Точно так же добродетели собирающий
И кровлей сострадания
Их не покрывающий губит приобретенное в поте лица,
Ибо не может иметь
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа VII
Мы можем познать смысл сей притчи Божественной, если разума
Очи недремлющие возведем ко Христу.
Посему прославим взором духовных очей всемирное воскресение
Христа Спасителя, грядущего всех Царя.
Он и ныне царствует и есть Господь и Владыка.
Если же некие незнающие восстают против Него,
То пламя и огонь всех сожжет.
Тогда противостать никто не в силах будет,
Ибо Он раздает
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа VIII
Все увидим, как внезапная труба возвестившего ангела звуком
Возбудит мертвых от века, ожидающих Христа,
Прекрасного Жениха, Сына Божия, Безначального Бога нашего.
С криком внезапно все выйдут навстречу,
И имеющие лампады, приготовленные и милостью наполненные,
Тотчас войдут с Женихом,
Как наследники Царства Небесного,
Ибо им вера с делами
Достойно дает
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа IX
Побеждает все добродетели милосердие, воистину сияющее,
Стоящее во главе всех добродетелей пред Богом.
Оно рассекает воздух, шествует выше луны и солнца
И беспрепятственно достигает входа в пренебесные,
Не останавливается на этом, но достигает ангелов,
Пролетает хоры архангелов,
Достигает Бога, чтобы за людей
Предстоять у трона Царя,
Испрашивая
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа X
Итак, взглянем и мы на пять мудрых, от сна восставших,
Как nы от дверей чертога, а не из гроба мертвых выходящих.
Имея елей, они тотчас лампады душ украсили.
Подобно им другие вместе встали,
Но с видом угрюмым и с лицами долу поникшими,
Ибо погасли светильники их,
Сосуды же их оказались пустыми.
Они взять елея пытались у мудрых,
Собирающих
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XI
Отвечали неразумным мудрые: "А если не хватит
Того, что у нас заготовлено, нам всем и вам?
Мы не имеем и не смеем, чтобы взаймы дать.
Судилище праведных один раз собирается,
И неизвестность приговора устрашает нас.
О, если 'бы был слышен ясный камня звук
И нас освободили от неволи,
Ибо милость разделяет всем Творец,
Который дарует
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XII
Ясно говорят им мудрые: "Идите, купите у продающих.
Быть может, и теперь сможете купить елей?"
А те заблуждаются, как всегда неумные,
Когда время действия для всех уже закончилось.
Прошло и было закончено и неразумных шествие бесплодное.
Беспокойство теперь мучит их
И крик ясно обличает,
Ибо невозможного искали, как безумные,
И потому не получили
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XIII
Познав суетность шествия, наконец, возвратились пять
И нашли чертог Христов замкнутым.
Закричали все раздирающим голосом, со стоном и воплем:
"Твоего человеколюбия дверь открой, Бессмертный,
И нам, поработавшим Твоему владычеству девством".
А Царь им говорит:
"Не откроется вам Царство,
Не знаю вас. Удалитесь из среды,
Ибо не будете носить
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XIV
Услышав Христа, всех Царя, говорящего
"Кто вы, не знаю", пять дев смущены были.
Плача, возопили они: "Праведнейший Судия, мы девство хранили,
Воздержание во всем соблюдали, с усердием
Постами изнуряли себя, в нищете пребывали,
Огненное пламя страстей
И плотских желаний в себе победили,
Непорочное житие всегда проводили,
Да получим
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ!"
Строфа XV
"И после таких добродетелей и благодати девства, после отречения
Огня сладострастия и пламени наслаждений,
После множайших трудов и после того, как мы ревностны были о жизни на небе
И стремились подражать жительству бесплотных,
И то и другое таким образом сделанное оказывается неуваженным.
Мы подвиг несли добродетели многой,
И вся надежда осталась тщетной.
Почему не признаешь нас, раздающий
Всем, кому хочешь,
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ?"
Строфа XVI
"Призри, Спаситель, на нас, Единый правосудный, открой Твою дверь!
Прими нас в чертог Твоих дев, Искупитель!
Не отврати лица Твоего, Христе, от призывающих Тебя,
Да не лишимся Твоей благодати бессмертия.
Да не будет нам стыда и укора пред ангелами.
Не оставь нас
Стоять вне чертога Твоего, Христе!
Разве кто из нас не соблюл чистоту, как те,
Которым Ты дал
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ?"
Строфа XVII
Но когда так сказали неразумные Судии всех, Христос им ответил:
"Ныне настал суд праведный и истинный,
Человеколюбия время окончилось, нет теперь сострадания.
Уже не откроется людям дверь милосердия,
И нет больше места для покаяния.
Несострадателен Тот, Кто прежде был жалостлив,
И строг Судия, что раньше был милостив.
Вы, живя в мире, были немилостивы,
Как же теперь ищете
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ?"
Строфа XVIII
"Ныне Я ясно вам говорю пред архангелами и всеми святыми,
Что получил Я от вшедших со Мной.
В скорби они посетили Меня и сильно голодавшего старались накормить,
И жаждущего напоили, опять же со всяким усердием.
Узнав, что Я без приюта, ввели к себе в дом, как знакомого.
Заключенному в узах помогали Мне,
Навещали Меня и больного.
Они строго сохранили всю заповедь Мою.
Посему и нашли
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XIX
"Вы ничего этого не сделали в мире; хранили пост,
Соблюдали девство и только на словах - добродетель.
Без дел благочестивых и совершенных вы напрасно себя изнуряли.
Бездомных, нуждающихся и больных презирали,
Руку помощи никогда не подавали голодным,
Вас подвигало одно лицемерие.
Вы всегда хвалились бесчеловечностью.
Даже стучавшимся к вам нищим не помогали.
Как же вы ищете
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ?"
Строфа XX
"Сострадание к ним было вам вовсе чуждо. Нагих, убогих
И бездомных вы под кров никогда не ввели.
Вы с гневом уши затыкали, чтобы не слышать о тех, кто в узы и темницы заключен.
Больных не навещали, на нищих
И бедных просящих неприветливым взглядом смотрели.
Вы всегда были бесчеловечны,
И вашим делом было пройти мимо вместо оказания милосердия.
Как же, действовав так в жизни,
Вы теперь ищете
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ
Строфа XXI
"Надменный взгляд вы всем бросали, презирали бедных.
Ко всем были несострадательны, немилосердны.
На согрешающих жестоко нападали, сами постоянно греша.
Даже к родным были бесчеловечны, будто сами не ошибались.
О себе много думали, хвалясь высокомерно.
Непостящихся считали отверженными,
Состоящих в браке - нечистыми.
Одних себя признавали праведными,
Еще не получив
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XXII
"Соблюдая пост, вы не касались снедей, людей же
Вы чернили постоянно бранью и доносами.
Была у вас чистота, но она нечистая, ибо грязью слов
Вы каждый день ее сквернили. Какая польза в
Святости, если не свята душа?
Что лучше: есть и пить
И жить по совести или поститься
И не беречь себя от скверных дел?
Как же получить
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ?"
Строфа XXIII
"Никогда поста не будет, если не избавиться
От болтливых слов и жестоких дел,
Если не укрепится плоти воздержание, в неумеренности проводимое.
Основание поста утверждается, и крепко
Нужно водрузить его, как якорь, или так, как дом воздвигается.
Милосердие его весьма озаряет,
И страх Божий животворит его.
Они его как стеной ограждают
И помогают получить
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XXIV
"Какую пользу принесли вам пост и девство с вашим хвастовством?
Кротость вы оставили, всегда гневу преданные.
Кроткий Сам, Я люблю кротких, им даю прощение.
Я отвергаю соблюдавших пост с немилосердием
И более предпочитаю ядущих с милосердием.
Бесчеловечных дев Я ненавижу,
А человеколюбивых почитаю как замужних.
Честный брак целомудрен
И потому имеет
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XXV
"Я не точил ножа для грешников, но всегда имел очи,
Кротко к людям обращенные, как Творец людей.
Рыдавшую блудницу Я принял благосклонно и прощенье ей дал.
Плакавшего мытаря помиловал я не оттолкнул,
Но, видя твердое раскаяние, к Себе вселил.
Ко всем, как Творец, имел состраданье.
Отрекшегося от Меня Петра простил,
Я сострадал ему, когда он плакал,
Ибо он искал
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XXVI
"О вшедших со Мною в чертог скажу вообще:
Они тщательно хранили заповеди Мои на земле.
Всегда были вдов защитниками и жалели сирот.
Сострадали угнетенным
И никогда не закрывали дверь нищим или странникам.
Врачевали немощных,
Которых вы считали негодными.
Не знаю вас. Отрекаюсь бесчеловечных.
Тем же дам
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ".
Строфа XXVII
Хор ангелов удивился, услышав Христа-Царя,
Исповедавшего о пяти вшедших с Ним.
Как велико дерзновение святых у Христа, как велика слава их!
Пред лицом столь многих народов получают они удел бессмертия!
За ними и прочие принимают последнее решение
И горько плачут, бесполезно рыдая,
Ибо видят хоры святых,
За милость имеющих дерзновение
И всех носящих
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XXVIII
Итак, призывы для людей в Царство ясны.
Поспешим сохранить заповеди Христа.
Имеется в продаже, если хотим купить, на площадях елей
Его продавцы - нуждающиеся в милосердии.
Каждый день они продают. Что же не заботимся?
Ведь за две лепты мы .можем столько взять,
Сколько взял некто, заплатив большие деньги!
Ибо меру проверит нам Создатель всех,
Таким образом раздающий
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XXIX
Заповедь Божия не тяжка, ибо не требует
Нести, что не можешь, но ищет намерения.
Ты имеешь на земле только два обола и другого ничего не собрал.
Всемилостивый и это примет, как Владыка.
И честь тебе воздаст, как давшему многие богатства.
А ты и обола не имеешь, чтобы принести?
Дай просящему чашу студеной воды.
Христос с благодарностью примет ее,
За все тебе воздающий
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XXX
Малое принимая, Спаситель великое воздает.
Вместо временных Наслаждений дарует вечные блага.
Дай кусок хлеба - и получишь за него рай наслаждения.
Не вредят тебе бедность, ни нужда, если терпишь добровольно,
Ибо они освобождают тебя от суда.
Не будь взыскателен поэтому:
Кроткий получает прощение,
Сильных же сильно судят.
Будь благомыслящим, чтобы найти Царство
И взять
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Строфа XXXI
Прости мне, прости мне, Спаситель, виновному больше всех человеков,
Ибо я не делаю, что говорю и советую людям.
Посему к Тебе припадаю. Дай сердечное сокрушение и мне и слушающим,.
Да .сохраним Твои заповеди в жизни
И не останемся плачущими и кричащими вне брачного чертога.
Помилуй нас Твоим благосердием,
Хотящий всегда всем спастись. ,
Призови нас, Спаситель, в Царство,
Да примем
НЕТЛЕННЫЙ ВЕНЕЦ.
Кажется, нет необходимости делать обобщения и выводы из всего, сказанного о
творчестве св. Романа Сладкопевца. Во всяком случае, мы не сказали бы лучше того,
что написал на день памяти его св. Герман, Патриарх Константинопольский (645-740):
"Самый ранний, первый плод прекрасных гимнов ты показал как средство для
спасения, Романе, отче наш; составляя ангельские песни, ты беседовал с Богом.
Умоли Христа Бога избавиться от искушений и бед прославляющим тебя".
|
