Эллины, боги бессонные
Эллины, боги бессонные // Новое время. - 1997. - № 48.
В Греции все есть. Коммунисты и черные полковники; туники и шубы; античные храмы и православные монастыри; полуголые туристы и бородатые монахи. В Греции есть собственные гастарбайтеры (из Албании и Болгарии), скоростные магистрали и приличные отели (хотя все это поплоше, чем в Италии или Израиле). Зато спагетти длиннее итальянских по крайней мере на 80 см. И на 1.500 драхм (в долларе этих самых драхм 270) вам дадут полный таз спагетти, и съесть их можно будет только втроем.
Самое загадочное в Элладе — это наличие теплых шуб, никому в этом теплом климате не нужных. Шубы предназначены исключительно для свежемороженных туристов, которых решили по сходной цене (раз в пять дешевле, чем в России или Великобритании) утеплять сердобольные греки. Шубы шьются, кстати, из нашего лесного зверья, видно, тоже в целях туризма забегающего на греческую территорию. Почему мы не шьем из собственных зверушек шубы сами, это такая же загадка, как и всем известный парадокс насчет сапожника, который ходит без сапог.
Драхмы и доллары
Как человек опытный, могу поделиться некоторыми приемами. Если вы купили в Греции шубу, а в Афинах было +24С, и «приезжаете» вы в Шереметьево-2 на старом добром аэробусе ИЛ-86 под нежное воркование стюардессы: «Температура за бортом — +4С», то не вздумайте надевать на свои шорты и маечку эту самую шубу, потому что таможенникам все сразу станет ясно, и они извлекут вас из зеленого коридора, и запустят в красный, и вычтут 20% стоимости пушистого предмета гардероба, тогда будете знать!
Никогда не покупайте на доллары то, что продается на драхмы: вам пропишут такой курс, какого не было на бирже даже во времена Александра Македонского. За банку фанты стоимостью 350 драхм с вас запросят 3 доллара. Не садитесь в такси, а то вас будут катать в нем, пока не накатают на $50, да и купюры подменят с фантастической скоростью и легкостью рук. Вы даете 5.000 драхм — а у таксиста в руках окажется бумажка в 500 драхм. Вы протянете $100, а у шофера будет бумажка в 1 баксик. Свидетелей нет, языка вы не знаете, а проводить свой тур в полиции, осматривая вместо Акрополя и Микен протоколы, вряд ли захотите. Поэтому помните, что от древних эллинов современные греки сохранили исключительно хитроумие, столь свойственное Одиссею и Улиссу, а отнюдь не благочестие, поэтический настрой или воинственность Ахилла и Геракла. Нынешние греки — это просто европейцы со средиземноморским уклоном: более беспечные, с изрядной долей обломовщины (сидеть 3 часа в кафе с чашечкой кофе и стаканом воды Штольц наверняка не смог бы), более дружелюбные, даже с фамильярностью. Эллины были совсем другими. Разбросанные по Элладе колонны и античные амфитеатры — это как «Пикник на обочине». Загадочные следы, вроде «комариной плеши» или «ведьминого студня». Следы великой и непонятной цивилизации: эллинства, эллинизма, микенской или минойской культуры. Такой же чужой и мифической, как Атлантида, возможно, их современница.
Микенская культура: мощь и тайна. Рок Атридов. В сокровищнице Атрея, гигантском куполе из циклопических плит, уместились бы все активы, авуары, запасы и валюта не только греческого, но и нашего Центробанка. Останки заоблачных зловещих дворцов. Через эти гигантские, пригнетающие входящего к земле ворота входил возвратившийся из Трои Агамемнон, чтобы пасть от руки своей жены Клитемнестры и ее любовника Эгисфа. Среди этих чудовищных стен только и можно было варить детей и подавать на стол их отцу, приносить в жертву богам дочерей, убивать мужей, матерей, отцов. На самом деле греческие мифы страшны, ибо абсолютно аморальны. Внехристианская цивилизация. Только в Элладе это понимаешь, взбираясь по камням к сияющим белым колоннам Парфенона, Тезейона, Эрехтейна на Акрополе и Агоре в Афинах, или к храму Посейдона на Сунионе — южной оконечности Аттики, или к храму Афеи на острове Эгина.
Хрустальное, сапфировое, незамутненное море. Начинаешь понимать царя Эгея, который в этом Эгейском море утопился. Море такое, что хочется вырастить себе жабры и хвост. И уплыть навеки. «Это было и пелось, синея, много задолго до Одиссея. До того, как еду и питье называли: «моя» и «мое». Выздоравливай же, излучайся, волоокого неба звезда, и летучая рыба — случайность, и вода, говорящая «да». Хорошо, что Мандельштам успел это увидеть до петербургского голода, до воронежской ссылки, до своей страшной смерти в дальневосточном лагере…
Когда несчастный, 30 лет мечтавший увидеть Элладу без всякой надежды (райком антисоветчиков направлял по другим маршрутам: в Потьму, в Пермскую область, в Чистополь), добирается до Акрополя и Пропилеев, он впадает в транс и эйфорию и начинает бегать вокруг колонн, пока не падает без сил на какой-нибудь мраморный обломок. В конце концов турист может уже только ползать, но ползет с энтузиазмом и в сторону какой-нибудь коринфской колонны. Это надо один раз увидеть своими глазами. Цивилизация без теней, залитая ослепительным солнечным светом. Цивилизация вне морали. Сегодня. Здесь. Сейчас. Аполлоновский человек (так его называет Шпенглер) совершенно был не похож на нашего современника, фаустовского человека. Он мало заботился о том свете, но умирал с улыбкой: таков был стиль эллинов. Умереть молодым и сильным — это почиталось за счастье. Все они были боги и герои, юные, совершенные, безжалостные. Перед битвами воины пели пеан — гимн Аполлону. Не богу войны, а богу красоты и искусств. В войне видели красоту и искусство. Не было тягостных воспоминаний, не было забот о завтрашнем дне.
«Эллины, боги бессонные»,— сказал когда-то Блок. Понятий «совесть» или «грех» не было в их языке, не было в их жизни, не было в их трагедиях и обрядах. Они культивировали свободу, и обращали друг друга в рабов после военного поражения. Считалось хорошим тоном покончить с собой, чтобы не оказаться в рабстве. А больше апеллировать было не к кому. Свобода существовала только в пределах полиса и только для граждан полиса. За пределами полиса вас могли продать в рабство, как это проделал тиран Сиракуз с философом Платоном. Не было права для всей Эллады, не было гарантий. Была случайность. Рок. А боги были пристрастны и чудовищно несправедливы.
Вечный день
Жизнь без теней, без сострадания, жизнь как один вечный полярный день имеет свои минусы. Они принимали жизнь такой, какая она есть. Они ни о чем не жалели. Утонченная афинская демократия Афин убила Сократа за то, что он опередил время на 25 веков, за то, что он задавал вопросы, и рисовал тени, и пытался создать школу сомнения и рефлексии. За то, что он учил оглядываться и разрушал безумную сияющую гармонию античного мира, который погиб именно потому, что не научился рефлексии и оказался не способен к развитию.
В Элладе понимаешь также всю тщету военного коммунизма. Ликург в Спарте — Лакедемоне в IX в. до н.э. задолго до большевиков решил отменить деньги, запретить роскошь и заставить всех спартанцев питаться в коммунах-сисситиях за общим столом, похлебкой из бычьей крови. В результате туристам в Спарте нечего показывать: ни одной колонны, ни одного амфитеатра. Коммунизм — это асфальтовый каток. Что останется от Пол Пота, кроме черепов? Что останется от Мао, кроме цитатников? Что останется от наших коммунистов, кроме Мавзолея и колючей проволоки?
Над Элладой никогда не заходит солнце. Как писала Марина Цветаева:
«О всех мне Адамов затмивший муж:
крылатое солнце древних».
Боги Олимпа не знали полутонов и плюрализма. Даже их мелочность, порочность, мстительность и жадность (до того же несчастного яблока Париса, как будто им фруктов не хватало, а в амброзии и нектаре не было витаминов А, В, С) не так вредили смертным, как их прямолинейность и однозначность. В чем-то они были большевики: «Кто не с нами, тот против нас». Кассандра погибла за то, что не уступила Аполлону; Арахна слишком хорошо ткала, лучше богинь; у Ниобеи детей было больше, чем у матери Аполлона и Артемиды Латоны; Кассиопея решила, что ее дочь Андромеда красивей богини Тетис… Нетерпимость богов Олимпа тянет даже не на авторитаризм. а на тоталитаризм. Поэтому хваленая афинская демократия была настолько ущербна, что все мы пошли бы по Владимирке следом за Сократом и Алкивиадом, живи мы в Афинах. Анаксагор был приговорен к смерти за современную космогоническую теорию, и всего авторитета Перикла хватило только на то, чтобы устроить ему побег. За случайно спиленную священную маслину карали смертью. Тот, кто не участвовал в литургиях, то есть не давал денег на богов и храмы, не мог ожидать пощады. Ксенофобия превосходила любой расизм. Причем не против варваров, а против таких же эллинов. Афиняне презирали беотийцев; коринфяне — и тех, и других. Никакой туризм не был предусмотрен, полис в другой полис не выдавал даже виз. Это была демократия без прав человека: без Конституции, без права на свободу передвижения, без свободы слова и поведения. И уж, конечно, без свободы совести. Агностика Е.Гайдара и воинствующего атеиста А.Чубайса сразу угостили бы цикутой. Таланты подвергались остракизму, ибо в людях выдающихся видели возможных тиранов. «И лишь посредственность одна нам по плечу и не страшна». Тяжелое наследие милитаристского спартанского режима плавно перешло в дикую ненависть к турецкому владычеству и в вечное опасение каких-нибудь турецких козней.
У президентского дворца в Афинах дежурят очень народные и очень маскарадные гвардейцы в мундирах XIX века: вышитые юбочки, широченные, до полу, кисейные рукава рубашек, туфли с гнутыми носами, шапочки с кисточками.
Туристы охотно фотографируются на их фоне. Но к маскараду здесь относятся серьезно: за отказ от службы в армии дают 10 (!) лет тюрьмы.
Что же до туркобоязни, то невольно задаешься вопросом, как же эти две страны уживаются в одном НАТО. Дело в том, что наша группа состояла из студентов Архитектурного Института вместе с тремя профессорами, и, конечно, никакой гид не был нам нужен, благо историко-философскую часть я брала на себя. Но говорить об эллинских давних делах и колоннах мы могли только в автобусе или шепотом, за углом. Не в виду этих самых древностей. Почему? Да потому, что проведение экскурсий без лицензий здесь карается двумя годами тюрьмы. И не потому, что берегут для себя рабочие места. Как нам объяснили, так стараются пресечь «протурецкую деятельность». В чем она может выразиться у Парфенона? Оказывается, в том, что какой-нибудь злостный агент турецкого влияния станет говорить туристам, что Парфенон построен турками! Послушав такое, понимаешь, что Греция — действительно социалистическая страна, и что Ликург кое в чем преуспел. На пару с Платоном, предлагавшим не выпускать афинян за границу до 50 лет, дабы они не наделали глупостей и не подорвали авторитет державы…
«Эллины, боги бессонные». Детские боги. Боги красивых и безжалостных детей, не знающих Добра и Зла. И боги, и смертные Эллады так и не выросли до самого конца и ушли с исторической арены детьми. Гениальными и безрассудными, незрелыми и восхитительными. И как забытые игрушки, белеют в скалах их храмы, дразня и мучая своим немыслимым совершенством и своей нечеловеческой, сияющей пустотой.
Афины — Москва
