Масада больше не падет
Масада больше не падет // Новое время. - 1997. - №19.
За стеной шершавых и розовых библейских гор, в кольце хрустальных и не менее библейских морей лежит Эдем. Все деревья и цветы в этом Эдеме посажены рукой человека и поливаются чуть ли не из лейки. И потому цветов хватает на второе в мире место по экспорту (после Испании), а тюльпаны продаются в Голландию. В этом Эдеме Адамы и Евы работают, не покладая рук, и даже в киббуцах получают кучу злаков, плодов и промтоваров, не говоря уже о фермерах. Здесь Каины разучились убивать авелей (с одним исключением: убийством Рабина), а Иосифов больше не продают в Египет.
Авраамы помирились с Измаилами, а первосвященики молятся за здоровье Христа. Стерегут этот Эдем молодые веселые архангелы с огненными мечами («Узи», «Пэтриот» и тому подобное снаряжение), а ливанских и палестинских и арабских змиев перевоспитывают на месте и вручают им гражданские права вместе с ключами от прелестных коттеджей. Плоды с Древа Познания Добра и Зла считаются основой рационального питания. Это надо увидеть, услышать и пощупать. Космические провалы 5000-летней истории. Шелк процветающего, веселого, яркого западного общества. Позывные ХХI века и идущего в него молодого, умного, блестящего государства. Сталь вечно обнаженных мечей.
Тель-Авив возникает внизу, как золотая царская сокровищница на черном бархате моря и ночи. А дальше — Бен-Гурион. Аэропорт. Тоже салют из огней. После этого кажется, что и Шереметьево, и Москва находятся на осадном положении, и в них царит вечное затемнение в ожидании воздушной тревоги. Самолет садится прямо в Утопию. В единственную Утопию на земле, которую удалось реализовать.
Утописты
«Удивительный, непостижимый еврейский народ! Сквозь десятки столетий прошел он, ни с кем не смешиваясь, тая в своем сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пестрая, огромная жизнь Рима и Греции, и Египта давным-давно сделалась достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далекой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных, божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетиями! Нигде не осталось следа от его загадочных врагов, от всех этих филистимлян, амалекитян, моавитян, и других полумифических народов, а он, гибкий и бессмертный, все еще живет, точно выполняя чье-то сверхъестественное предопределение. Его история вся проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью: столетие пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, изгнание, бесправие…
Почем знать: может быть, какой-нибудь высшей силе было угодно, чтобы евреи, потеряв свою Родину, играли роль вечной закваски в огромном мировом брожении?
Этот народ идет в своей умопомрачительной генеалогии к Моисею, подымается к Аврааму и выше, еще выше — прямо до великого, грозного, мстительного библейского Бога!
Только в Израиле становится понятно, что же такое сионизм. Тот самый, с которым у нас совсем недавно боролись антисионистские комитеты. Сионизм — это восстание униженных и оскорбленных. Не социальное, но национальное. Евреи, как и чеченцы,— национальные диссиденты. Только не два века, а несколько тысячелетий.
Чем не угодил Дрейфус французскому Генштабу? Хороший офицер. Хороший католик. Богатый человек. Лоялен к власти. Но вот бабушка была у него еврейка… И этого хватило. И тогда нашла коса на камень. Косу звали Теодор Герцль. Журналист на процессе Дрейфуса. Он сыграл роль Моисея. Евреев надо было увести изо всех Египтов, даже самых цивилизованных. От погромов, от черты оседлости, от процентной нормы, от слова «жид».
Евреи оказались не фарисеями, но книжниками. Они все сделали по книге. По Библии. Вплоть до государственной мудрости интеллектуала Соломона и юной доблести Давида. Библия укоренилась в библейской земле, расцвела и стала давать плоды в виде нобелевских премий по математике, тюльпанов в пустыне, войны Судного дня и построения парламентской демократии в одной отдельно взятой Утопии. Холокост только добавил им решимости. Всю историю их жгли, вешали, топили. В Испании волокли на костер, за что извинялся недавно испанский монарх. В Германии, Польше, России, Норвегии, Франции тащили в газовые камеры, за что извинился один Аденауэр. Не мешало бы и польским лидерам встать на колени у Стены Плача: за ликование, когда евреи с облегчением (только бы защитили от поляков!) шли со своим скарбом в Варшавское гетто; за высылку и аресты при Гомулке. Есть там, у Стены, место и для украинцев: они были полицаями в гетто, они помогали немцам в Бабьем Яре.
И для нас есть своя плиточка, чтобы преклонить колени. За погромы, за черту оседлости, за «дело врачей» и преследования «космополитов», за «пятый пункт». Я совсем уже приноровилась встать на колени, но вспомнила, что я не президент России и даже не премьер-министр.
Евреи — кредиторы человечества. Они никому не причиняли зла, они были вечной жертвой, вечной мишенью. За что? За надменность, за интеллект, за богатство — в Испании и средневековых городах Европы? Положим. Но в ХХ веке за что?
Эренбург, как мне кажется, нашел причину:
За то, что зной полуденный Эсфири,
Как горечь померанца, как мечту,
Мы сохранили и в холодном мире,
Где птицы застывают на лету,
За то, что с нами говорит тревога,
За то, что с нами водится луна,
За то, что есть петлистая дорога
И что слеза не в меру солона,
Что наших девушек отличен волос,
Не те глаза и выговор не тот,—
Нас больше нет. Остался только холод.
Трава кусается, и камень жжет.
В Яд ва-Шеме, мемориале памяти последних 6 миллионов, понимаешь, как тяжело с этим жить, потому что пепел сожженных до сих пор стучит в сердце оставшихся в живых. Полтора миллиона детей, чьи имена читаются на трех языках в детском мемориале, гениальном памятнике, созданном в 1987 году, где вы идете, цепляясь за поручни, по шаткому мостику над бездной, где сияют, вверху и внизу, тысячи золотых смутных огней — невинных убиенных душ, а потом вам говорят, что бездны не было, была система зеркал — и пять свечей, ибо число пять — имя Бога, а все погибшие — дети Божьи.
Надеюсь, что Януша Корчака поминают именно здесь, не разлучив с его Домом Сирот, ставшим пеплом в Треблинке. И понимаешь, насколько славные ребята эти сегодняшние немцы, которые дают своим «национал-патриотам» по четыре года тюрьмы за антисемитскую пропаганду, и как же подло с нашей стороны, что мы не даем…
У стен Яд ва-Шема понимаешь, за что сражались израильтяне во время войны за независимость, когда после ее провозглашения 14 мая 1948 года, на следующий день войска шести арабских государств перешли границы. Их загнали в угол. Но этот угол они отвоевали и построили в нем Эдем.
Вообще израильтяне играют. Играют вдохновенно, со страстью. Играют в Лавке Древностей, играют самих себя во времена патриархов. Играют каждый год в Пейсах (пасху), изготовляя пирамиды и верблюдов из картона, выпекая гостинцы Иегова — мацу, делая вид, что соблюдают субботу (остановив троллейбусы и автобусы, но сохранив такси). Гиды говорят об Ироде, Соломоне, Сауле и Давиде так, как будто они баллотируются в кнессет. (Ирод точно бы примкнул к коммунистам, а Соломон пошел бы по спискам «Ликуда»). В эту землю наведывались фараоны и оставили на юге, под Эйлатом, в Тимле, храм Хатор XIII в. до н.э. Здесь стоит немыслимо древний город Иерихон, которому 100 веков, и который населяли то ли шумеры, то ли атланты. Здесь гонялся за девчонками Соломон, пас стада Давид. Эту землю топтали сандалии патриархов, создавших понятие трансцендентного. Сюда не дошел Моисей. Здесь Авраам чуть не заклал Исаака. Здесь бродил диссидент Иисус, здесь держали легионы римляне, сюда заглянул Александр Македонский. Любое событие уходит назад, в бесконечность, в пески времен.
Гуманисты
И все-таки они не стали злыми и печальными, хотя у них есть в прошлом реальная катастрофа. Они не смотрят на мир мрачными глазами маньяков, как наши «национал-патриоты». Ни Герцль, ни Жаботинский, ни Бен-Гурион не были похожи на Проханова, Баркашова или Зюганова, плохое настроение которых излечить может только психоаналитик. Израиль — страна добрая и веселая. Враждебное окружение — есть. Военной диктатуры — нет. Есть парламентская демократия. Есть палестинские террористы, но нет ковровых бомбардировок территорий и зачисток Вифлеема или Газы. Палестинцев называют ласково: «Наши кузены». Поскольку они тоже семиты.
Арабы имеют право голоса и вообще все права, кроме права умереть за Израиль (правда, в медицинские части можно пойти добровольцем). Армия, срочная служба — для израильтян — евреев и израильтян — бедуинов. О бедуинах особенно заботятся. Для них строят виллы с загонами для скота на первом этаже, их заманивают в университеты. В Израиле дают много и дают даром. Пенсионерам и лицам предпенсионного возраста (50 лет). В Израиль свозят евреев со всей Ойкумены: из Индии, из Эфиопии. Вкупе все человечество. Спасли всех евреев Абхазии в самом начале грузино-абхазской войны. Они бы забрали и всех остальных, да на этом клочке не хватит места и воды.
Капиталисты
В стране фактически нет воды (один Иордан и озеро Кенерет (Галилейское море). Но горячая вода есть у всех, а в ванных она голубого цвета (горные потоки, бегущие в Иордан, откуда откачивают 90 процентов его потенциала). Солнечные батареи заменяют АЭС и гидростанции. В горах под землей есть озера. Оттуда вода идет в пустыню. К каждой пальме по личной трубочке.
Вокруг Мертвого моря понастроили заводов и делают из солей непонятно что, но имеющее хороший сбыт. Заводы красивые, разноцветные и по ночам сверкают, как елочные игрушки. Я лично познакомилась с тремя капиталистами. С Шорой, одним из самых богатых людей в роскошном курортном Эйлате (и, значит, во всем Израиле). В облезлых джинсах и драной безрукавке он вечно торчит в своем ювелирном магазине, работает по субботам и лично показывает туристам, как вытачивают украшения из эйлатского камня. Второй капиталист, Куши, бывший герой-десантник из 101 бригады, начал с зонтика в пустыне и кофеварки. Потом прибавился ящик с напитками. Потом появились шашлыки. А теперь стоит в пустыне постоялый двор «101» (в честь бригады!) с массой приколов. С качелями, с частоколом, с харчевней, с кока-колой. С сонным тигром и толстым питоном. Скоро будет отель (ровно 101 комната: опять-таки в честь бригады!) И третий — бывший петербуржец г-н Шнеерсон, основавший фирму «Тravel luxe», которая возит туристов по 60 маршрутам Израиля в сопровождении академиков-гидов, дающих полное высшее гуманитарное образование. Типичный гвардейский офицер со стэком и в пенсне.
Нон-конформисты
При этом в Израиле можно все. Религиозных праведников-хасидов там 11 процентов. Их берегут, лелеют, показывают туристам. Но они не решают ничего и, кажется, не хотят решать. Все некошерное, без чешуи и плавников, вроде омаров и крабов, свинины и сомов, весело поедается ресторанах, продается в специализированных магазинах и идет на экспорт. Можно принять тур и надеть кипу — а можно сочинять про это анекдоты. Сатирический журнал «Бесэдер?», издающийся на русском языке, все время вопрошает, можно ли считать пушечное мясо кошерным, и являются ли израильские выборы прямыми, потому что народ-то избранный. И сам отвечает, что являются, потому что народ был избран единогласно. В качестве гимна Израиля журнал предложил такие строки:
«Кагал нерушимый и Богу угодный сплотился на почве нехватки воды. Мы долго скитались в пустыне бесплодной, пока, наконец, не явились сюды. В условиях жутких избытка закуски мы чашу страданий допьем до конца. Да здравствует мама поручика Кузьки! Раввин Оболенский, раздай хамеца».
И ни одного дела за оскорбление еврейского народа, заметьте.
Милитаристы
И весь этот маленький веселый оазис между серых и скучных традиционалистских соседских пустынь (от Саудовской Аравии до Египта) на чем-то должен держаться. Он держится на веселой, молодой, дерзкой армии и ежечасной готовности «жизнь отдать и голову сложить». Как перед войной Судного дня, когда в 1967 году раввины освятили все парки и сады Израиля. Под кладбища для всего народа. В случае неудачи.
Но вышло все наоборот. Пала стена между западным и восточным Иерусалимом, в пять раз увеличилась территория. Я поняла, почему Израиль создали в Палестине, а не в Аргентине. Назло. Чтобы иметь лучшую в мире армию и доказывать urbi et orbi, что евреи — не менялы, не тихони, не жертвы, не серенькие мышки из гетто, а свободный народ воинов. Чтобы взять реванш за все гетто, все плевки, все крематории на свете. Им надоело подставлять другую щеку. У агнцев выросла львиная грива. Они не будут слушать резолюций ООН, их не устрашит террор «Хамаса», и Иерусалим останется столицей.
Десантники дают клятву на горе, где стояла древняя крепость Масада, защитники которой в Иудейскую войну, чтобы не сдаться римлянам, перебили жен и детей и покончили с собой. Они клянутся, что Масада второй раз не падет. Это и есть «жидо-масонский заговор»: не поступаться честью и достоинством, не сдаваться, наносить превентивные удары, как в 1967 году. Никогда не идти добровольно в газовые камеры или в Бабий Яр. Умирать в бою. Евреи больше не слабосильный народ шахматистов и математиков. Они — немного чеченцы. Масада больше не падет.
Тель-Авив — Иерусалим — Эйлат-Назарет — Вифлеем — Москва
