Гладко было на бумаге...
Гладко было на бумаге... // Газета “Комок” (г. Красноярск). 1997.
Все избиратели Президента, которые усердно молились о том, чтобы операция прошла успешно (молились даже агностики, причем усердней других; молились католики, православные, кришнаиты и адвентисты седьмого дня; молились даже обиженные чеченцы), пришли в неописуемый восторг, когда Борис Николаевич открыл глаза, забрал обратно свои полномочия и тут же состряпал новенький Указ.
С полномочиями Президент поступил правильно, с ними надолго расставаться нельзя, потому что нет такой камеры хранения, где они бы могли сохраняться без усушки и утруски. Это не шляпка, которую можно дать подружке поносить. Правда, Виктор Черномырдин вел себя как порядочный и, главное, как предусмотрительный человек, не пытаясь не то что узурпировать трон, но даже и не садясь на краешек. Теперь уже совершенно очевидно, что тот несчастный политик, который при Борисе Ельцине станет за царский венец хвататься, будет наказан похуже и побыстрее, чем при Борисе Годунове. Ведь тот, первый, Борис дал маху, растерялся и умер от инфаркта, оставив Москву Самозванцу. Борис Ельцин себе такого никогда не позволит. Во-первых, он не убивал маленького царевича. Во-вторых, нынешние самозванцы еще почище Григория Отрепьева, который был хоть и нелегитимен, но прогрессивен. А наши “соискатели” престола, начиная с Зюганова и кончая Лебедем, и нелегитимны, и реакционны. Не упоминаю в этом контексте скорбную фигуру Григория Явлинского, который счастья ищет, но при этом от счастья бежит. И все потому, что, в отличие от Бориса Ельцина, он не ищет бури! И находит, естественно, только покой. И 7%. Но и то, и другое обеспечено ему только под тенистой сенью мощного Бориса Ельцина. Также хороши и исторические изыскания мэра Москвы, который вдруг обнаружил, что Севастополь не входит в Крым, а входит в Россию. Древние греки не догадались в свое время, что Херсонес Таврический не принадлежит к Таврии, а является частью Аттики, и не забрали с собой ни его, ни Пантикапей (Керчь), ни Ольвию (подле Симферополя), ни Диоскурию (возле Сухуми). Научные изыскания мэра Москвы (спасибо мэрам Красноярска и Омска, что они занимаются хозяйством в своих регионах, а не международной политикой) сойдут России с рук, потому что есть Борис Ельцин, а он достаточно обжегся на Кавказе, чтобы не наводить исторический конституционный порядок в Крыму.
И вообще, во время подготовки Президента к операции мы в концентрированном виде пережили июньско-июльскую агонию ожидания конца света. На этот раз было неясно, нужно ли покупать шарики к Новому году и зимние сапоги. Теперь, кажется, пронесло, поэтому можно жить дальше. Целых четыре года, до следующего шухера. Как выяснилось, наши три кита (Свобода, Собственность, Законность) стоят, как в мифах о плоской Земле из космогонических представлений докоперниковских ученых, на огромной черепахе. То есть на чем-то очень большом и надежном. В нашем случае все три составных части капитализма зиждутся на Борисе Ельцине.
Свобода ему нравиться; у него хобби такое. Ругайся до отвала по адресу всех властей, и ничего тебе не будет. Разве что ФСБ, прокуратура и суд скинутся, найдут спонсоров из КПРФ и “Народовластия” и заведут уголовное дельце на отбившегося в суматохе от рядов демократа. Вот как на меня. Да и то только перед выборами или когда Президент занедужит и никого не оставит на атасе.
Собственность Борис Николаевич вводит указами, а законность соблюдает помилованиями. Словом, без него - кранты. Так что сначала мы все в столицах так обрадовались, что он может писать указы, что даже читать не стали.
А потом стали приглядываться и принюхиваться к новому Указу насчет праздничного согласия, и видим, что опять он, то есть Указ, сдан с большими недоделками: без дверных ручек и без оконных рам. Ну, то, что Президент у нас - идеалист, мы это давно знаем. Верует в добродетель, всепрощение, Светлое Воскресение красно-коричневых душ. И регулярно: в 1991-м, в 1993-м, в 1996-м - отпускает эти души на покаяние. Но души-то, видно, горбатые. А горбатого сами знаете что исправит.
Был у нас договор о гражданском согласии. Уже все про него забыли, кроме Ивана Рыбкина. Договорчик президентские структуры собирались подписывать с большевиками. Чтобы, значит, штык в землю. Но большевики из КПРФ, РКП и примкнувшие к ним члены ВКП(б) предпочли штык под ребро. Тем, кто протянул им руку для примирения. Словом, общества филателистов и поклонников ангорских котов договорчик подмахнули, демократы - тоже, а коммунисты и не подумали. Общественного согласия от этого не прибавилось, потому что коммунисты тут же стали его подрывать своим рылом, все равно что дуб вековой в одной сказке. А за 2 недели до президентского Указа об очередном примирении Зюганов вообще каркнул по НТВ во все воронье горло, что коммунисты оставили Москву (спасибо, что не сожгли), как Кутузов, и теперь ждут суровой зимы и надеются, что мы скоро пойдем отступать по старой Смоленской дороге.
Так, значит, дружить будем? Президент, правительство, демократы, весь народ - это французы, иноземные поработители. И коммунисты ждут, пока мы начнем умирать от голода и холода. Но ведь народ, их собственный электорат в том числе, тоже будет мерзнуть и голодать, на партийные взносы они его не прокормят. Значит, пусть народ бежит из России к Березине и в ней потонет, а коммунисты одни здесь останутся? И власти, и народу, и либералам - всей стране - объявлена беспощадная война на уничтожение. И все это ради того, чтобы коммунисты лишний раз в Кремль пробрались, как моль в оренбургский платок.
Здесь надо было сначала другой Указ написать, о запрете деятельности красно-коричневых “партизан”. То, что Президент стремиться к гражданскому миру, весьма похвально. Но его оппоненты стремятся к гражданской войне, вот в чем беда.
Вся затея, конечно, очень европейская. Но ее нельзя было выдирать из исторического контекста. А в истории было вот что. Французы назвали площадью Согласия (place de la Concorde) площадь Революции (прежнюю площадь Людовика XV), на которой стояла гильотина (и где казнили при якобинской диктатуре по 50 человек в день), уже тогда, когда якобинцев (Робеспьера, Марата, Кутона) не было и в помине.
Марата “грохнула Шарлотта Корде; Сент-Жюст, Робеспьер и его коллеги были казнены. Эбера, Жака Ру и прочих “крайне левых” успели казнить Робеспьер со товарищи, и к моменту переименования “революции” в “согласие” во Франции не было ни одного человека, который осмелился бы оправдывать якобинский террор или выступать с аналогичной программой на будущее. У Франко тоже к моменту национального согласия коммунистическим силам шейки свернули и головки пооткручивали. А у нас будут проблемы. Вот Президент пишет, что все мы дети Октября. (А некоторые, небось, еще и дети Арбата.) Это как посмотреть. Кто - дети, а кто - пасынки. И чего ради зрячим примиряться со слепыми совками и ради национального примирения выкалывать себе глаза, делая вид, что ничего не было: ГУЛАГа, НКВД, пыток, расстрелов, дела врачей? И не выльется ли закон о всеобщем национальном примирении в закон о всеобщей национальной слепоте? Почему в таком случае нам 22 июня не отпраздновать день Примирения и Согласия с фашизмом? Это тоже было давно, а раз давно, то, по логике Указа, уже не важно, кто был прав, а кто - виноват: то ли фашисты, то ли наши деды и отцы 22 июня 1941 года. Боюсь, что инициаторов такого праздника побьют фронтовики, и правильно сделают. Когда в Европе устраивают День примирения для участников II-й Мировой войны, то проводиться он не в день ее начала, а в день окончания. Значит, в 1996 г. уже не понять, кто был прав: большевики, громившие Россию, расстреливавшие монахинь, гимназисток, купцов, офицеров, или их невинные жертвы? Прикажете поставить рядом на одну половицу Дзержинского и Бердяева? Менжинского и Гумилева? Сталина и Булгакова? С легкой руки разработчиков Указа у нас наклевывается целый ряд праздников: 1. День примирения и согласия эсэсовцев и узников концлагерей. Отмечается в условную дату, когда первая партия несчастных была отправлена в газовую камеру в Освенциме. 2. День примирения и согласия между Богом и Дьяволом. Отмечается в условную дату низвержения с небес Люцифера. 3. День российско-чеченской дружбы. Отмечается 11 декабря, в день перехода советских танков через границу Чечни (а день чехословацко-советской дружбы - 21 августа отмечать, в день оккупации Чехословакии советскими войсками).
В свете этого Указа непонятно, в качестве кого Ленин до сих пор загорает в Мавзолее. В качестве жертвы политических репрессий, что ли? И что делать с памятниками Ильичу? Ведь в них явно не хватает предписываемого плюрализма... Может, рядом поставить всюду памятники Столыпину или Николаю II? А к картине “Ленин в Октябре” обязательно пририсовать непримиримую оппозицию? И какого согласия ждет Президент от акул коммунизма? Похоже, этот Указ постигнет судьба многих предыдущих. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги.
