Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Челюсти-4
Челюсти-4 // КоМок №20 (Красноярск), 22 мая 1996. С. 5.
Все мы в средней школе учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь вроде сказок Салтыкова-Щедрина, которого бестолковое царское правительство не отдало под суд по ст. 74 за оскорбление русского народа в отличие от меня; у Зюганова очень толковые прокуроры, к тому же работают в кредит, еще до выборов. Хотя можно было попросить. «История одного города» – это же история России! А город-то называется «Глупов»! А россияне у Салтыкова-Щедрина – то гужееды, то рукосуи, то головотяпы! Щуку на яйца сажают, Волгу пытаются замесить, войны за просвещение ведут и драть их «завсегда свободно» (что видно как по афганскому, так и по чеченскому походу). А глупые генералы из одной сказочки! А не менее глупый мужик из нее же! Не допрашивали Салтыкова-Щедрина в прокуратуре, не требовали от него объяснений под протокол, кого же он имел в виду... Не было правосудия в Российской империи, а есть оно только в Российской Федерации. Зауважали коммунисты национальную историю после того, как 70 лет подряд ее запрещали вместе с национальным флагом. То-то мусью Зюганов, как заправский безродный космополит, законный наследник агента немецких спецслужб В. Ульянова, мирового пожарного Л. Троцкого и осетина с широкой грудью И. Сталина, собирается начать свое правление с запрета на референдуме национального триколора. Это, видите ли, власовский флаг, который воины-интернационалисты из Красной Армии бросали к Мавзолею. Власов – не самая светлая личность в российской истории, но он пользовался этим флагом всего 3-4 года, а почему Петр Великий должен за него страдать? Флаг-то Петровский, 2 века он осенял Россию. А свою красную тряпку Зюганов пусть стелит на стол заседаний, под уставчик, под протокольчик, под графинчик да под щучью голову. Причем здесь Россия? Ах да, я забыла, что он собирается устроить нам отчетно-перевыборное партсобрание в масштабах всей страны.
Как признался мне, еще меня толком не зная, в 1992 г. тогдашний адвокат Крючкова Юрий Иванов (еще не депутат, еще не председатель Комитета): «Редактора газеты «Труд» мы повесим на Красной площади за то, что он вышел из КПСС». Вот с чем они жили все эти годы, с чем шли к Белому Дому – в 1991 г. и от Белого Дома к Останкино – в 1993 г. Вот с чем они идут на выборы.
Наивный и чистый Салтыков-Щедрин написал о социалистах детскую сказочку «Карась-идеалист». Там карась страшно похож на Сергея Ковалева. Он лезет к щуке на прием, его допрашивают с пристрастием голавли-чекисты, он надеется, что «щука – добрая», он хочет отвадить людей от ухи. «Вот если бы все рыбы согласились...» – это социализм народников, проповедников-миссионеров с книжками, но не с бомбами. Народовольцы и эсеры уже просто глушили тех рыб, которые не хотели с ними соглашаться, губернаторов, царей, министров, реформаторов вроде Столыпина или Александра II.
Похожи ли нынешние левые на щедринских карасей? Где там! От зюгановской платформы несется такое громыхание! «Кто там шагает правой? Левой! Левой!» Это не выбор, это приказ по гарнизону. Посмотрите на этих рыбок под портретами Ленина и Сталина, под выплескивающимся на площади кровавым морем знамен цвета бунта, пожара, войны: разве похожи они на добродушных карасей, желающих всем рыбам добра? Этот оскал, эти вопли, этот вой, эти горящие жаждой мщения глаза... Пираньи, акулы! Прямо как в сериале про большую белую акулу «Челюсти». Во всех трех сериях она плывет к побережью и жрет людей. А зачем жрет, сама не знает. Можно же рыбой питаться, тогда на тебя не будут охотиться, как на преступника против человечества, не взорвут, не убьют...
Может ли акула быть идеалистом? Едва ли! Зубов слишком много, и слишком они острые и длинные. Пасть слишком здоровая... Так что, дорогие мои россияне, не болтайте ногами в воде. Варенников, Бабурин, Лукьянов, Зюганов et Cnie сразу их откусят. У нас идет четвертая серия, Питером Бенчли не предусмотренная. «Челюсти-4». И я решительно против того, чтобы мы дали по четвертой ходке этой самой акуле сожрать еще пару миллионов, прежде чем она закачается кверху брюхом на волнах. Дайте мне лучше сразу винтовку М-16, гранатомет, огнемет, пулемет или гарпун, и я займусь этой тварью, не дожидаясь, пока она мной позавтракает.
Кстати, о социализме. Здесь у нас полно учебных пособий. Наглядность – золотое правило дидактики.
Благодетели из НТВ недавно показали (почему-то после полуночи) отличный французский фильм, экранизацию «красного» романа Золя «Жерминаль». Золя, как известно, был отпетым социалистом.
Приятно быть социалистом, попивая винцо во французских кабачках. Приятно писать про братство и равенство, имея счет в банке, хорошенькую квартирку, пару лошадей, горничную. Мы-то здесь глодали черствые корки социалистических буден с пустыми прилавками, десяткой, перехваченной до получки, единственной парой модельных туфель, купленных из-под полы втридорога у «спекулянтов» и с ослепительным счастьем от того, что удалось достать зефир (полтора часа в очереди, 2 кило в одни руки). Нас на мякине не проведешь; мы, в отличие от зюгановского электората, сервелат с икрой в закрытом распределителе не получали.
Фильм поставили наши умные современники, которые уже успели понять, что все затеи Золя относительно социализма выеденного яйца не стоят. Французы сегодня смотрят на Золя сверху вниз с высоты своего общерыночго благополучия.
Не грех бы вглядеться в персонажей «Жерминаль» и в их злоключения и нам. Жерминаль – это месяц, когда в почву ложатся семена, что-то среднее между мартом и апрелем, уже не зима, но еще не весна. Весна – это прериаль, флореаль. Травы и цветы. Республиканский календарь был очень поэтичен, это единственное, что якобинцы завещали французам. Если не считать, конечно, гильотины и гражданской войны. И голода. Наши большевики ограничились гражданской войной и гильотиной. На календарь их не хватило. Они писали одни лишь декреты. А Хлебников, Татлин, Мейерхольд и Маяковский обошлись бы и без них. Особенно двое последних. Расстрелянный, застрелившийся, умерший с голода вместе с Хлебниковым и Блоком Серебряный век...
«Жерминаль» – плохое пособие для вербовки адептов социализма, ибо роман показывает тщету классовой борьбы. Гиблое дело – эта самая классовая борьба. И прежде всего – для пролетариата. Разве Этьен, загнавший шахтеров Монсу в Интернационал, сделал их счастливее? Он просто обалдел от чтения анархической литературы и элементарного честолюбия; и ему, и Плюшару, его шефу, нужна была толпа, чтобы чувствовать себя ее вожаком. Неуместная, нефункциональная забастовка ввергает семью Маэ из пристойной нужды в нищету, – близкую к голодной смерти. Не проще ли было развивать производительные силы общества, вместо того, чтобы ругать хозяев? Хозяева шахт у Золя отнюдь не изверги, а милые люди, занимающиеся своим делом и заодно – благотворительностью.
Есть извечный порядок. Сила вещей. Хозяин и работник, хозяйка и ее экономка. Богатый дом и гувернантка в таком доме. Президент компании и его секретарь или шофер. Богатые и не очень. У одного будет личный самолет, у другого – «мерс», у третьего – «вольво», у четвертого – «жигули». Между хозяевами и работниками вполне возможны партнерские, цивилизованные отношения. Но той справедливости и того равен; чтобы тебе – половина, и мне – половина – не будет никогда. И не должно быть. Вдова Маэ заплатила за эту порочную, роковую мечту, сгубившую Россию смертью мужа, дочерей Катрины и Альзиры, потерей своего скудного имущества. А всего-то и надо было не иметь столько детей. Жила же в достатке соседка Пьерронша с одним ребенком. Половая распущенность, пьянство, невежество и социалистические агитаторы вроде Этьена – вот от чего страдал шахтерский поселок. Апофигей социализма – это дедушка Бессмертный, который душит милую барышню Сесиль, что принесла ему вино, бульон и башмаки, и эмигрант Суварин, который совершает во имя справедливости диверсию на шахте, после чего его же товарищи от нее и гибнут.
Не надо, дорогие россияне. Не ломайте оборудование, не бейте штрейбрейхеров, не швыряйте камни в солдат, не бастуйте, не громите магазины. Это дорога в никуда. Давайте тихо и спокойно минуем свой жерминаль, доживем до лета, проголосуем против левых провокаторов и будем строить каждый свое личное счастье своими руками и своим умом. Тогда к фрюктидору мы пожнем спелые капиталистические плоды.
