Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Заставь совка Богу молиться…
Заставь совка Богу молиться… // koMok №2, 15 января 1996
«Сусальным золотом горят в лесах рождественские елки, в кустах игрушечные волки глазами страшными глядят...» Под Рождество, на Пасху, на Троицу, в День всех святых атеисты и агностики должны здорово завидовать христианам. У атеистов одни сплошные будни. А на день Парижской коммуны не очень-то разговеешься. Светские праздники отдают сургучом, копиркой и клейстером. Особенно у нас. Нет ведь Дня 4 июля, или Дня Благодарения, или Хэллоуина, как в США, чтобы и ты, и твои предки вплоть до первых переселенцев отмечали эти дни, поедали жареную индейку и блины с кленовым сиропом и пели хором «Боже, благослови Америку!» (и здесь без Бога не обошлось). Мы уже не помним, что отмечали впоследствии расстрелянные ВЧК россияне до 7 ноября 1917 года, кроме тезоименитств несчастных казненных Государя, Государыни, Алексея-царевича и Великих Княжон. А праздники, продуманные большевиками, способны отмечать только коммунисты, которые наверняка в Вальпургиеву ночь летают на козлах и на метлах на Брокен проводить очередной пленум или съезд КПРФ. Самое подходящее для этого дела место. Сатана там правит бал! Я вообще думаю, что Ад элегантно убран красным кумачом, портретами Ленина, Сталина, Троцкого, Мао, Фиделя Кастро, что у входа стоит согнанный с Лубянки железный Феликс и держит в руках лозунг «Решения съездов КПСС — в жизнь!»
Надо думать, что Ежов и Берия проводят с чертями политзанятия, что черти берут повышенные обязательства и что над самой большой кастрюлей, где варятся щи из Судоплатова, Кагановича, Брежнева, Бабрака Кармаля, Андропова и прочих партийных руководителей, водружен тот самый серпастый и молоткастый флаг, который в декабре 1991 г. спустили с Кремля. Так что ежели коммунисты желают воссоздать Советский Союз, то я могу им дать точный адрес: это там, за Стигсом, за Флегетоном, в Тартаре, Аиде, Преисподней — как это тепленькое местечко ни назови. Путеводитель по данным краям составлен неким Данте Алигьери, беспартийным, не привлекавшимся.
Приятно знать, что мечты зюгановского электората и самих красно-коричневых осуществятся, что в конце земного пути их ждут жизнерадостные черти с красными галстуками и комсомольскими значками, приветственно постукивая у адовых ворот (на которых написано: «Партия есть честь, ум и совесть нашей эпохи») серпами об молотки, и что они вместе будут осуществлять пятилетний план... А интеграция в тех краях давно уже завершилась: на всех коммунистов — один адский Интернационал, одно пекло, один набор эмалированной посуды, и все они — от Мориса Тореза и Владимира Ильича до Молотова и Суслова — живут без Россий, без Латвий единым нечеловечьим общежитьем, как мечтали. А христианину отмечать 7 ноября, 1 мая или 23 февраля — это все равно что участвовать в Черной Мессе.
У нас не было этих 70 лет. Позади — яма, полная адского огня. Пусть все в ней сгорит дотла: Мавзолей, песни Пахмутовой и Лебедева-Кумача, романы Шолохова (кроме «Тихого Дона») и Фадеева, пионерские лагеря и фотографии комиссаров в пыльных шлемах, красные дни календаря и парады физкультурников осенью и весной. На той стороне заполненного пеплом рва нас ждет под нарядной елкой младенец Христос. Нас ждут на крыльце, украшенном под Троицу березками, ряженые с сусальной звездой, с жареными поросятами и гусями.
Христианские праздники пахнут окороком, шоколадом, куличами. Они нарядны, как разноцветные пасхальные яйца, они сверкают золотом куполов и огоньками свечей, они шелестят мишурой и звенят елочными игрушками… Мне очень жалко атеистов. Человеку нужны праздники, потому что только в них он приобщается к истории своего народа; в них он обретает прошлое, с ними возвращается в детство...
Окликнет эхо давним прозвищем,
И ляжет снег покровом пряничным,
Когда я снова стану маленьким,
А мир опять — большим и праздничным.
Когда я снова стану облаком,
Когда я снова стану зябликом,
Когда я снова стану маленьким,
И мир опять запахнет яблоком.
(А. Галич)
И все было бы хорошо, если бы мы стали, «как один из малых сих». При жизни бы со вкусом устраивались на земле, после смерти попадали бы в Царствие небесное... Но у совков, исковерканных 70-летним абсурдом, настолько испорчен вкус, что к Евангелию они готовы отнестись, как к трудам классиков марксизма-ленинизма, а к Иисусу Христу — как к генсекуКПСС. При этом несчастному Богу достанется роль основоположника, некоего симбиоза между Марксом и Энгельсом (от Маркса — борода, от Энгельса — «Анти-Дюринг»). Когда я при комми вынуждена была работать в научной библиотеке почтенного медицинского института, я слышала, как студенты-первокурсники называют толстые серые книжки учебника по «Истории КПСС». «Закон Божий» — вот как они его называли. Боюсь, что сейчас совершается обратный процесс. Христианство рассматривают как идеологический допинг, который должен удовлетворить наркотическую зависимость беспутного советского организма, испытывающего «ломки» без привычного пойла, воплощенного в военных парадах, парткомах, игре «Зарница» и фильме «Чапаев».
Скажем, такой христианский сюжет. Некая дивизия, блюдущая баллистические ракеты, способные уничтожить за раз не одну Хиросиму, а пол-Японии. И при ней — церковь. Очень-преочень религиозные офицеры в этой дивизии. Спрашивает журналист у одного, дежурящего за пультом: «Вы нажмете эту красную кнопку? Рука не дрогнет?» А он отвечает: «Конечно, нажму. Мое дело — исполнять приказы. Решают политики». И он еще себя считает христианином! А ведь христианство интересно именно тем, что предполагает исключительно личную ответственность и убирает посредников между Богом и человеком. Нет между нами никого: ни священника (он просто комментатор-аналитик вроде Киселева или Сванидзе); ни монаха (он беглец, не выдержавший мирского бремени — и бежавший из жизни и из всех ее проблем, а потерпевший поражение не научит вас побеждать); ни Церкви (вопросы совести решаются индивидуально, а не на Комитете ВЛКСМ, и едва ли взявший грешника на поруки трудовой коллектив вам поможет на том последнем выпускном экзамене, на Страшном Суде, если на Земле вы не смогли ответить по билету). «Христианин», способный уничтожить, не раздумывая, целую страну — по чужому приказу, — это самозванец похуже Отрепьева. Получается, как в анекдоте: «Черт с ней, с Бельгией, но почему валенок на пульте валяется?» А другой офицер из той же дивизии, тупо взирая на иконы, твердит, что христианство — это патриотизм. И это про религию, в книгах которой говорится: «Несть ни эллина, ни иудея!» То-то у нас появились «красные попы» вроде отца Звездония из антиутопии Войновича, которые предлагают не столько перекреститься, сколько «перезвездиться». А господин Зюганов и его сподвижники готовы причислить к лику святых и Жукова, и Сталина, и Ленина. Тот еще Пантеон! История христианства еще не знала такой ереси. Что там «нестяжатели», раскольники и «хлысты»! Для зюгановского электората уверовать — это все равно что обкуриться. Наркота! Я решительно против того, чтобы Евангелие выступало в роли конопли, опиума или маковой соломки.
Совсем недавно патриарх Алексий призывал идти в армию, идти воевать в Чечню. Помните, православные? Так что нет у вас Церкви, не волнуйтесь. И не надо. Иисус ничего такого не предлагал. Ни исповеди с отпущением грехов, ни Церкви, ни монастырей.
Несть компьютеров аще не от Бога! Так что если кому кибернетика кажется лженаукой или грехом, то привет ему от Иосифа Виссарионовича. Бог, кстати, был против коммунизма. Поэтому он и турнул Адама и Еву из Рая, спровоцировав их (нарочно выставил растение на показ!) скушать плоды с Древа Познания Добра и Зла. Богу не нужны были неграмотные идиоты. И хлеб надо себе зарабатывать честным трудом, а не кормиться у ангелов за табльдотом на халяву. Бог высказался за капитализм, свободу и нон-конформизм.
Там, на Западе — протестанты и модерновые католики, устраивающие мессы для своих звериков в день Святого Франциска Ассизского. Там женщина может стать священником. Там от верующего требуется только одно: быть свободным, добродетельным, милосердным, благородным.
Нам не нужно монастырей. Нам нужны приюты для сирот, для одиноких стариков, для бездомных животных. Нам нужны свобода, труд и доброта. И не надо часами читать молитвы: Бог не может нас слушать целый день, у него и других дел хватает. Прочитайте «Отче наш» — это будет короткий дружеский телефонный звонок. Елки сверкают, мандарины благоухают, добрые чеченские волки ласково глядят на нас, свесив розовые языки...
Пусть христиане будут «единоличниками», как фермеры. Пока живы совки, Церковь обречена оставаться колхозом.
