Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Уходят эшелоны
Уходят эшелоны // "Комок" №4 (Красноярск), 1 февраля 1995
Эшелоны уходят с Запада и с Востока: везут части из-под Хабаровска, из Владивостока, снимают морскую пехоту с тихоокеанских кораблей, сажают в вагоны омоновцев из Екатеринбурга, отправляют новобранцев из Твери и с базы под Питером. Вслед глядят заплаканные рязанские, тверские, иркутские мадонны из Комитета Солдатских матерей. Где же враг? Кто объявил нам войну? Чьи войска вероломно, без предупреждения, в 5 часов утра перешли границу? Почему Президент не выступает по радио, не обращается к нам: «Братья и сестры!» и не просит защитить Отечество от иноземного поработителя, ведь наличные войска кончаются и, того и гляди, придется объявлять всеобщую мобилизацию? С кем мы сражаемся и кто на нас напал?
На нас напала свобода. Чужая свобода, свобода чеченского народа, который, в отличие от нас, не смогли поработить ни мытьем, ни катаньем. Рабство снизу и деспотизм сверху – такая демократическая структура неоимперской, неосоветской и неокоммунистической России, угрюмый сон низов, беспардонная и хамская ложь верхов, мандраж демократов перед избирателями и их же робкое искательство ко власти предопределили то, что свобода и независимость крошечного чеченского кусочка были расценены огромной и косной российской тушей (и нечего обижаться, ведь Россию власти гонят на убой, и она идет) как вызов, бунт и объявление войны. Ведь никто не уходил тайком, ночью. Чечня ушла в 1991 году при свете дня, с развернутыми знаменами. Ельцин промолчал. Тогда ему нужны были и демократия, и свобода. С них можно было получить навар. Генерал Дудаев нужен был как верный союзник, не умеющий трусить и лгать. Он много раз предлагал свою помощь – в полдень или в полночь, и в августе 1991 г., и в марте 1993-го, и в знаменитом холодном октябре того же года. Я думаю, что оружие ему было оставлено как некий резервный запас на складе демократии, ведь запасное "партизанское" правительство не только в Свердловске 1991 года могло бы пригодиться, не лишней после ГКЧП казалась и явка в Чечне.
Ну что ж, оружие попало в нужные руки. Чечня не населена кроликами, второй месяц она защищает не только себя, но и Россию от ГКЧП-3.
Состав ГКЧП-1 был известен и по знаменитой пресс-конференции, и по процессу, и по списку политических арестантов в Лефортово. Состав ГКЧП-2 тоже не прятался: наоборот, Руцкой, Хасбулатов и Ачалов с Макашовым лезли под все телекамеры и свешивались со всех балконов. Состав ГКЧП-3 анонимен. Они делают вид, что ничего не произошло. Они даже говорят, что продолжаются реформы. Гитлер был проще и откровеннее. Когда он завоевывал Австрию, он не говорил, что это реформы. Он честно признавался, что это «аншлюс». Когда гитлеровцы оккупировали Норвегию и Данию, они не утверждали, что борются с незаконными бандформированиями, а прямо говорили, что им нужно жизненное пространство. Поэтому мы не будем церемониться и назовем всех членов ГКЧП-3: Грачев, Степашин, Ерин, Коржаков, Лобов, Барсуков, Егоров, Ельцин. И если эта теплая компания попадет в Лефортово, чего я ей от всей души желаю, то надо будет ее там попридержать лет этак на 15, а то эпизодические тюремные сессии ничему не научили гэкачепистов первой и второй генерации, а третьей ступени только придали храбрости. За танки, трупы и кровь надо карать вовремя. В 1991 году —трое, в 1993 году — 150 человек, а в творческих планах гэкачепистов 1994-1995 годов значится уже целый народ. Миллион чеченцев от старейшин, которым за сто, до грудных младенцев, плюс те русские, которые пошли впридачу: попали под горячую руку, вернее, под горячую авиационную бомбу или артобстрел.
В ноябре 1994 года Ельцин решил зарезать демократию, как ту курочку, которая не снесла требуемое золотое яичко. Навар с демократии был снят: получена нужная Конституция, вполне заменяющая шапку Мономаха. Получена от демократов. Сами принесли. Поверили. Дались в руки. Доверчиво полезли в мышеловку. Сняв навар с демократии, Президент и вся его президентская рать решили снимать пенки с фашизма. Из всех реформ нам всегда лучше удавались те, что со штыком. Лозунг ГКЧП-3: «Наша жизнь — не игра! В штыковую — ура!» Демократия, конечно, дура, зато штык — молодец. В стране (по Ельцину) или рядом со страной (по истинным демократическим стандартам) оставалось только одно место, где сегодняшним гэкачепистам, завтрашним полпотовцам нельзя было просто сажать в теплушки и отправлять на Колыму или бить мотыгой по затылку, только одно место, где у всех граждан было оружие (согласно Конституции США) и мужество поднять его, чтобы защитить свою свободу и достоинство, только одно место, где нельзя было бить, пытать, унижать, где никакой власти не имели чиновники, где не было ни анпиловцев, ни баркашовцев, где на улицах не показывались ни со свастиками, ни с красными знаменами. Одно место. Последнее. Заветное. Чечня.
Нам говорят: мы послали войска против мафии. Бросьте ваши штучки. Президент Дудаев не нахапал себе особняков в Париже и вилл во Флориде, как российские особы, «приближенные к трону», он жил у брата, в одноэтажном домишке на окраине. На этот домик все время пытались сбросить бомбу потяжелее, надеясь прикончить не столько Дудаева, который бывает не дома, а на боевом посту, сколько его жену, дочь и маленького сына (старший, в отличие от сыночков наших генералов, воюет на общих основаниях, и уже был ранен настолько тяжело, что его даже сочли убитым, и российские СМИ радостно назвали его в списке потерь).
Нам говорят, что идет разоружение бандформирований. Но где в мире против бандитов употребляют авиацию и установки «Град»? Что же это за бандиты, против которых послали 40 тысяч солдат, и их не хватает? Очевидно, нам лгут, как лгали всегда эти «уста сахарные». Сначала из Свердловского обкома лгали про «общенародное» государство с человеческим лицом. Теперь из Кремля и из президентской резиденции лгут про реформы и демократию.
Эшелоны уходят на войну. На Великую Отечественную — со стороны чеченцев. На захватническую и империалистическую — со стороны россиян. Недаром депутат ГосДумы от фракции «Выбор России» Ю.Л. Рыбаков предлагает присвоить Грозному звание города-героя — за героическую оборону от российских захватчиков. Все теперь достанется чеченцам: золотые звезды героев, слова из песни: «Дадим отпор душителям всех пламенных идей, насильникам, грабителям, мучителям людей» (это мы сегодня — насильники и мучители), обелиски, мемориалы славы, города-герои, «огненные деревни» (хорошо, что Алесь Адамович не увидел повторения белорусского варианта в Чечне), неуловимые мстители и тринадцатилетние «орлята», поджигающие танки... Был бы жив Андрей Тарковский, поставил бы фильм об одном таком пареньке под названием «Мурадово детство»... Был бы жив Бетховен, сочинил бы симфонию и посвятил бы ее Джохару Дудаеву, написав на партитуре: «Генералу великой нации». А что достанется нам? Надеюсь, Нюрнберг. Баркашовская свастика поперек российского флага. И если бы Чечня была не такая маленькая, они могли бы (и имели право!) взять Кремль, как рейхсканцелярию.
Прежде чем подсчитывать, можно ли выиграть эту войну, надо взвесить, стоит ли ее выигрывать. А выигрывать ее не стоит. Сколько в этой игре не забьешь голов, все будут в свои ворота. Ельцин, Грачев, Степашин, Коржаков, словом, все из ГКЧП-З играют не за демократическую Россию, а за Россию фашистскую. За нас играют чеченцы. На дымящихся развалинах своего города они восклицают: «Отступать некуда! За нами Москва!» Они добры и жалеют нас, окаянных. Они знают, что мы слабее, что они — великий народ воинов, а мы — цветики полевые, и нас надо защищать от деспотизма, ибо сражаться мы не умеем. Они понимают, что если их Брестская крепость — Чечня — падет, то демократам в России свернут шеи, как цыплятам. Придется нам потом изваять чеченского воина-освободителя в папахе, с гранатометом и со спасенным демократом на руках.
Они давно должны были бы кончиться, иссякнуть, эти чеченцы. На них бросали девятитонные вакуумные бомбы, уничтожающие все живое на километр, их хоронили под развалинами, давили гусеницами, истребляли шариковыми бомбами, заражали холерой, расстреливали из пушек и минометов каждую щель. А они поднимаются из праха и пепла, и из 4000 бойцов Волгоградской бригады остается 6 человек. И идут новые эшелоны, и везут на юг солдат, обреченных стать фашистами — или покойниками. Эшелоны солдат несвободы...
Чеченцы все еще живы, все еще сопротивляются и ждут, что на них сбросят атомную бомбу (общение с Россией настроило их на этот лад), но капитулировать не собираются. И не считают своих убитых бойцов. «Машины увозят мертвых, смерзшихся, как поленья, а утром ожившие трупы стригут автоматами лес». Это привилегия партизан: они возникают из ничего и исчезают бесследно. Гитлеровцы в Белоруссии тоже не могли понять, откуда берутся партизаны, несмотря на все облавы, расстрелы и тактику выжженной земли.
Нам говорят, что на стороне Джохара Дудаева сражаются наемники: афганцы и азербайджанцы. Кто видел эти деньги и может доказать, что они сражаются из-за сребролюбия? Может быть, афганцы пришли мстить нам за сожженные напалмом кишлаки — вместе с женщинами и детьми, — за больше чем миллион убитых соплеменников, за разоренную страну, за не стихающую гражданскую войну? Азербайджанцам тоже есть что вспомнить: 20 января 1990 года. Баку. Эти же танки и эти же генералы, и сотни убитых за попытку свергнуть советскую власть. Тот самый лес, который был предсказан Макбету, идет ныне на Кремль. Не на Дунсинанский — на Кремлевский холм. И пусть Борис Ельцин не моет зря руки: леди Макбет тоже мыла, но кровь не смыть.
Однако самое страшное на этой войне — это то, что уходят эшелоны, и в них кто-то едет. После Афганистана, после всей «перестройки» и «гласности». Мы неисправимы? Мы слабоумны? Мы трусливы до потери инстинкта самосохранения? Мы невменяемы? «Моральное ваше право — бегите скорее прочь». В Красноярске тоже есть призывники. И им придет повестка. «Свяжут ей петлю на шею и поведут на убой». А вокруг такие леса! В тайгу военком не придет. Есть смысл уйти в скиты, на заимки, в Японию, в США, в Литву. Трибунал? Пусть поймают сначала! Оставьте Ельцину и Грачеву на кухонном столе записку на обороте повестки: «Всех не перевешаете!»
