Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Шестидесятники в полузащите
Шестидесятники в полузащите // "Столица" №7, 1994. С. 10-11.
Господина Кьезу нетрудно понять. Получив все, что можно было, с покойной КПГБ, следовало позаботиться о дальнейших завтраках, обедах и ужинах. Демократические рубли, конечно, дешевле партийных, но зато к ним можно приписать энное количество нулей. Все в прибыль, а не в убыток. Господин Кьеза едва ли обиделся на то, что его обвинили в работе на коммунистов. У них в Италии это сейчас считается занятием богоугодным. Так что, скорее всего, это скромное намерение за счет «Столицы» посетить на присужденные суммы несколько столичных ресторанов.
Я, кстати, никогда не могла понять, чем руководствуются иные товарищи, типа Жириновского, требуя с не уважившей их прессы некую сумму чистоганом. Особенно в России. Жириновский не в курсе, но господин Кьеза должен же был знать, что Россия — не правовое государство и что суд здесь ненавидим и презираем, ибо его имидж взошел на процессах троцкистско-зиновьевского блока и «деле врачей», хотя последнее до суда не дошло. Так что рубли, содранные со «Столицы», не помогут ему осушить выплеснутые на него со страниц журнала помои — вторичный продукт (по Войновичу) — его плодотворной первичной прокоммунистической деятельности. Тебя, скажем, в прессе назвали свиньей. Ты обиделся и пошел в суд. Суд присудил тебе миллион и извинение. Ну и кем ты после этого в России останешься? Свиньей с миллионом. А умная газета в извинении сообщит, что не свинья ты, братец, а осел. Простите, обознались... И чем больше ты сам будешь кричать, что тебя обозвали в прессе свиньей, тем больше будет круг посвященных в это интимное дело. Жаль, что господин Кьеза не подал на нас в Страсбургский трибунал. Мы бы там заодно процесс над КПСС провели...
Интересно здесь другое. У господина Кьезы нашлись неожиданные защитники. Вернее, полузащитники. Потому что защитники могут быть только у правого дела. А это дело неправое.
«Общая газета», «МН», «Независимая». Ба, знакомые все лица! Мы уже где-то встречались. Интересные получаются пироги. Сначала эти три девицы защищают советскую власть, потом Горбачева, а теперь уже и коммунистов! Впрочем, некоторые на этой ниве подвизаются давно. Рискуя глазом, придется помянуть старое.
Егор Яковлев и Виктор Лошак очень хорошо объяснили, что, во-первых, это было не вчера (следователь Хват пытал Вавилова и вовсе 60 лет назад, так что же, его прощать?). Во-вторых, г-ну Кьезе не так уж много и платили. Конечно, тем, кто советские войска в Прагу пригласил, или тому, кто Маркова зонтиком насмерть уколол, платили больше. Расценки согласно тарифу. Однако полный пансион — уже неплохо. В-третьих, итальянские коммунисты осуждали СССР. Если бы господин Кьеза, в СССР сидя, этим занимался, едва ли рачительная «контора» стала бы ему выплачивать даже партминимум. Тем, кто работал против нее, контора даром денежки не раздавала.
Я думаю, что в полузащитники пошли все, у кого рыльце в пушку. Оно в пушку у многих, но не все при этом претендуют на земную славу и небесное блаженство.
Вы не хотите воспоминаний. Значит, есть что вспоминать.
Вы предъявляете Андрею Мальгину счет за его непорочность, коей даже в сердцах не можете отрицать. Вы почву подготовили для его «Столицы»? Для меня тоже вы готовили почву? Что можно было прочитать в советской прессе в 1969 году, в канун моей первой прогулки в Лефортово?
Я вам ничего не должна. Что вы предъявите мне, если я скажу, что солидарна не с вами, а с Мальгиным? Что у него в «Столице», в скромном и благородном «огоньке», который смелее, чем «Общая», «Независимая» и «МН», вместе взятые, я могу писать и печататься и получать зарплату, а у вас напечататься — это все равно что выступить в «Завтра». Ни за какие деньги, хотя бы по 1000 рублей платите за слово. Хотите быть принятыми в приличном обществе? Учитесь скромности.
Но если начнете вспоминать, как вы с разрешения ЦК КПСС опубликовали нечто, вспоминать начнем и мы, диссиденты. Послушать некоторых шестидесятников (ведь приличные люди есть, без претензий), так они звенели кандалами и, когда надо, шли на эшафот. «Огонек» на славу «Посева» не претендует, а «МН» просто лезут в самиздат горбачевского разлива. Все ваши лишения — это бар в «МН», где пили до упора, пока мы готовились к смерти на баррикадах у Моссовета, да пресловутые «независимые» устрицы. Вы что же, совсем стыд потеряли? За телефон, за кабинет, за компьютер и мягкое кресло вы рассчитываете, что перед вами зажгут вечный огонь? Мы многое прощаем Б.Н. Он человек простой, гимназий не кончал. Его августы и октябри, марты и апрели — заслуга. Но вы-то люди иного круга. Вам дано, с вас и спрашиваем. Август и защита Вила Мирзаянова — не маловато ли добрых дел для «МН» за последние 3 года? Я помню, как некий Ю. Бандура печатался на «странице трех авторов» с объяснениями, что ДС Ленин вообще бы к стенке поставил, так что пусть не обижаются. Я помню, как вы барственно сокрушались, что выйти из редакции спокойно нельзя: вечно на Пушкинской разгоняют митинги ДС. Вы всегда старались пнуть побольней сваленного омоновцами на асфальт. «Огонек» и «ЛГ» в июле 1991 года рвались ко мне в Лефортово, хотели помочь. Вам было начхать. Так что ваша биография выглядит не так уж нарядно.
Почему, когда мы пишем свои книги — Юрий Орлов, Феликс Светов, Андрей Амальрик, я, — мы вспоминаем вслух все свои слабости, просчеты, отступления? Зачем я написала в «По ту сторону отчаяния» правду, в том числе и невыгодную для себя? Могла бы приукрасить, прикинуться героем нашего времени. Мы каемся публично, Солженицын во всех своих книгах себя обвиняет в слабости и компромиссах, а вы рветесь в шестикрылые серафимы и хотите явиться обманутому вами народу на перепутье. Не пройдет.
Каждый получит свое.
Добродетель — большая редкость, но пусть о ней сохранится хоть какое-то понятие. А если все начнут или продолжат врать, то никто уже не поймет, что есть правда. Для этого, собственно, и нужна люстрация.
Помните, для альтиста Данилова выбрали кару в виде люстры и ожидания, когда она обрушится? Люстра — это больно и тяжело, но зато светло. Кому 10 лет за палачество и участие в политических расправах, кого-то (Родионова, Усхопчика и других карателей) пусть хоть вешают, как гауляйтеров после 1945 г., за зверства на оккупированной территории ее граждане, не забывшие танки и лопатки.
Кому вечный позор, кому укоризна, кому ирония.
Я сказала всю правду о себе, все самое худшее, что нашла, враги ничего больше вспомнить не могут, кроме экстремизма! И я не пощажу никого. Пусть каждый увидит себя и других. И покается, как в баньке.
Вы там насчет Ельцина беспокоитесь? Не волнуйтесь, я его достаточно долго разоблачала. В шести томах. Нужно будет, осудим, благо мы не в лакеи к нему нанимались, а хотели быть товарищами, соратниками. И если наша дама бита, то, интересно, какого туза предложите вы? Что у вас есть? Явлинский? Горбачев? Спасибо. Народ, голосующий за фашизм и коммунизм? Благодарствуем. Мы честно играли. Мы честно проигрываем. Мы осуждали Ельцина, когда он не боролся. Вы поднимали крик, когда он пытался бороться.
Мы не делаем для себя исключения. Ищите на нас компромат. Заводите досье, публикуйте. Мы превратим наши издания в корыто, где будет публично стираться общественное и личное грязное белье. Наше поколение не получит чистоты. Но оно хотя бы возненавидит грязь.
