Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Пир победителей
Пир победителей // "Новый Взгляд" №21 от 9 июня 1993 г.
Слабость – не порок, но большое свинство. Томные вздохи на скамейке под акацией про демократию и плюрализм, когда горит центр Москвы, когда мелодия «Интернационала» гармонично сочетается с песней про Хорста Весселя, когда красное и черное смешались в адском коктейле, когда жалкие заслоны травоядного ОМОНа (того самого ОМОНа, гонителя тихих и безвредных демократов) сметаются стальными рядами Коминтерна, они, эти вздохи, не смотрятся и не выслушиваются без иронической улыбки, потому что бессилие очевидно и никак не может быть идеологически обосновано помимо известной формулы «зелен виноград». Слава богу, моя диссидентская совесть может быть чиста: Президент России сегодня вполне диссидент. Его указы выполняются не чаще, чем решения партийных органов ДС России. Похоже, что власти у Ельцина столько же, сколько у меня. Плюс иллюзии. Так что можно считать, что не мы поддержали кучку реформаторов, случайно оказавшихся в верхних эшелонах власти, а они вступили в антисоветский фронт широкого профиля, и что прежде полагалось нам (сума, тюрьма и далее по нарастающей), теперь полагается и им: Ельцину, Филатову, Федотову, Гайдару etc. А хозяева этой страны сидят в Советах. И в МБР, и в верхних кабинетах МВД, откуда наконец то убрали неформала Аркадия Мурашева. И в судах, и в прокуратуре. 1 мая фашистский мятеж не был подавлен. Илья Константинов, Геннадий Зюганов, Виктор Анпилов, черный подполковник Терехов в условиях минимальной цивилизации и демократии хотя бы на уровне Южной Кореи должны были тем же вечером сесть в тюрьму. Возглавивший фашистский путч «парламент» должен был быть распущен утром 2 мая. Но мы даже не в Рио де Жанейро. Мертвые хоронили своих мертвецов, а убийцы пошли домой обедать. После чего ОМОН, рассудив, что у президента есть ордена и слезы, чтобы оплакивать забитых насмерть чернью, но более – ничего (ни судей, ни закона, ни власти, ни тюрем), 9 мая поперек батьки в пекло уже не полез. Что им, больше всех надо?
По-моему, если демонстрант берется за булыжник или за топор, то он не может уже считаться жертвой. Разве что жертвой аборта… Взявший меч или заточку от меча и погибнет. Ребята, способные побить ОМОН, во мне жалости не вызывают. И пусть не лезут со своим свиным рылом в наш калашный ряд: мы, дээсовцы, нарушали закон, во-первых, по делу, то есть во имя свободы, а не неволи, а во-вторых, били нас, а не наоборот. Когда нам преграждали путь, мы садились в снег, в лужу, в грязь. Когда кого-то из нас не брали, мы сами лезли в автобус. На судах мы признавали свою вину и требовали для себя максимальной кары. Наши отношения с законом выяснялись не на уровне правового нигилизма. К 15 суточным голодовкам нас не приговаривали, это мы сами добавляли себе «на посошок». Чтобы сделать нечто понятным обществу и государству, мы делали плохо и больно себе. А не другим!
Но что-то не видно руководителей ФНС в суде, они не требуют для себя кары; национал коммунисты или разбегаются, как крысы, или набрасываются на слабейших, как волки. Что ж, крыс следует разгонять по крысиным норам, а волков отстреливать. Это знают на каждом ранчо. И без обиды! Закон природы… А у нас вошло в практику не бить чужих, чтобы свои боялись. Сколько мирных и слабых людей такая практика сделала негодяями! Они бы и рады не убивать, но им нужна гарантия, что их самих за это не убьют. А если гарантии нет, они закроют за вами дверь газовой камеры. Не со зла, о нет! А просто чтобы остаться снаружи. Вот, кстати, в чем причина странного поведения Анатолия Лукьянова. Ведь он сказал мне правду. Он хотел бы жить при демократии. Но не умирать за демократию! Вот я, должно быть, его насмешила со своей защитой! Посмотрев, как мы себя то защищаем, опытный Лукьянов рассудил, что его защитники – уже покойники и никогда не утонут, потому что им суждено быть повешенными, а значит, с ними надо завязывать и идти отрабатывать свою пайку благополучия к Анпилову и Константинову. Мы вводим людей в грех. Безнаказанность Зла способствует бегству нестойких из рядов Добра. А нестойких – большинство.
9 мая коммунисты и фашисты, сговорившись, с опозданием на 50 лет взяли Москву. В день взятия Берлина! Без единого выстрела. Это был день победы над Москвой. И гармоничные красно коричневые ряды могли бы спеть на Красной площади: «Сегодня мы не на параде, а к коммунизму на пути…» И нечего было президенту и дикторам «Вестей» унижаться и делать вид, что мы вернулись победителями. Может, хватит 48 лет военных и патриотических «Зарниц»? Брежнева нет, Андропова и того нет. Для кого стараемся? Нормальные фронтовики знают, что такое была для них эта война. Отдушина, единственное время, когда они могли встать в полный рост, и компенсировать себе храбростью жалкий страх перед НКВД, и не бояться своего фюрера, потому что он остался в Москве, а сейчас они имели дело с чужим. А это для нас проще… И может быть, величайшее наше несчастье – это то, что американцы не объявили нам в 1945 году войну и не сбросили на нас атомную бомбу, как на Японию… Настоящие фронтовики знают, что мы не победили. Нельзя считать победой возвращение не в Эдем, а в Тартар. Мы храбро победили чуму, чтобы мирно и благостно помереть от холеры.
Василь Быков и Алесь Адамович, Вячеслав Кондратьев и Светлана Алексиевич написали про страшное. И страшно было не то, что случалось на войне, а те моменты, когда в войну вторгался жуткий сталинский мир, будущий или прошлый, и заставлял бояться своих больше, чем врагов.
Мой отец тоже фронтовик, но в шеренги ФНС и РКП он никогда не встанет. А те Кощеи Бессмертные, увешанные орденами, как иконостасы, которые не погнушались встать под Ленина, Сталина и под свастику, вышли на улицы, чтобы отнять жизнь у тех (и внуков тех), кому они ее когда то, по их словам, подарили. И я им больше ничего не должна.
Так почему фашисты 93, которым нечем дать отпор, которые уже всемогущи, еще не убили президента и не захватили власть? Да потому же, почему фашисты 41 не взяли Москву. Тогда тоже нечем было защищаться, и дырку заткнули ополченцами. Винтовки были у них учебные, да и стрелять они не умели. У них не было шансов. Фашисты не могли понять, почему они вообще ввязались в это дело, и остановились от удивления. В августе 1991 года танки тоже встали не из-за игрушечных баррикад, а из-за непонимания: почему демократы не разбегаются? Сегодня, на последней черте, на их пути стоим только мы: журналисты, интеллигенты, антифашисты. С авторучками. И они опять не могут понять и поэтому притормозили. Пока притормозили.
[текст по книге Евгения Додолева «Девица Ноvoдворская. Последняя весталка революции»]
