Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ
«Амфитеатр» №1, 16 апреля 1992 г.
ИЗ АФИШИ СПЕКТАКЛЯ («КТО СЛЫШИТ ПРОЛИТУЮ КРОВЬ…»)
"К главному герою этого спектакля применимо определение М. Горького — "ломовая лошадь революции".
Ставя собственную пьесу, художественный руководитель театра Сергей Кургинян решал сложную и по-своему новаторскую задачу: воспроизвести события революции 1905 года так, как они сохранились в памяти одного из ее деятельных участников, руководителя декабрьского восстания в Москве, большевика Зимина. Прототип героя — лицо историческое. Речь идет о Л.Б. Красине — изобретателе-инженере, одном из лидеров российской промышленности, избравшем для себя путь борьбы с самодержавием.
Воспоминания Зимина — не подробно натуралистические картины восставшей Москвы, а вереница причудливых образов. Они поражают то своей фантасмагоричностью, случайностью воображения, то, наоборот, близостью к каким-то, казалось бы, незначительным, но на самом деле, ключевым для Зимина фактам его биографии."
Валерия НОВОДВОРСКАЯ
КРАСНОЕ И ЧЕРНОЕ
Это, может быть, самый крамольный спектакль Сергея Кургиняна.
Спектакль о двух Февралях (1905 и 1917 гг.) и одном Октябре. Спектакль о Силе и Славе, о Неизбежности и Неотвратимости, о сакральном смысле вечной материи Искупления — Революции.
Сегодня, когда нам внушают, что мы, беззаконные и разнузданные, не оценили благолепия и прелести абсолютной монархии, не удержались в этом мире белых калачей, икры, стерляди, городовых, черносотенцев, уюта и комфорта, шпицрутенов, виселиц и императорских смотрин, тучных нив и страшной карской каторги; сегодня, когда Булат Окуджава письменно отрекся от своих "комиссаров в пыльных шлемах", сегодня, когда декабристов, народников, народовольцев, эсеров и эсдеков втоптали в грязь, такой спектакль — уже крамола. Поэтому и идет он не на государевой сцене перестроечных театров, а на жестких досках клуба "Постперестройка" Сергея Кургиняна.
Настоящее искусство — всегда на досках. Правда — всегда на нарах. Вечный закон России продолжает действовать. Герой спектакля — честный интеллигент. На этот раз Леонид Красин-Зимин. Но за его спиной шепоты и крики сотен одержимых рыцарей света, два века подряд летящих на ясный огонь революций.
Рыцари света — в черном, сцена — черная. Черный цвет протестантизма, цвет аскезы и раскола — цвет Революции. Только Муза Революции — пролитая кровь, взыскующая об искуплении — мечется по сцене Девой в красном.
Интеллигент пытается забиться в Техноложку, в электричество, в любовь, но кровь и Дух стоят у него на пути вечным укором, и совесть не даст ему далеко от них уйти.
Спектакль поставлен одержимым для одержимых и об одержимых. Действие начинается в утренний час, в час казней, молочниц и динамитчиков, в час Революции. Тьма наступит потом, когда революционеры станут гонителями и деспотами. Революция — это невинность, взятие власти — первородный грех.
Благополучные либералы, благоустроенная чеховская интеллигенция, тургеневские аристократы не услышали пролитую кровь революционной молодежи, засеченных мужиков, расстрелянных бунтовщиков. Они сами закрыли свои газеты, подожгли сами свои поместья, сами себя поставили к стенке. Большевики были лишь орудием небесного возмездия.
Россия 74 года расплачивалась за предательство своих декабристов, народовольцев, эсдеков, за их муки на фоне своих златоглавых столиц. Оскверненная этим предательством кровь выплеснулась из чаши святого Грааля. Революция стала неизбежной, но за эти 74 года свершилось новое предательство, новой кровью ГУЛАГа наполнилась чаша. Те, кто не услышал мук и тока крови 30-х и г 20-х, 40-х и 50-х, 60-х — 90-х, кто не слышит сегодня вопля из лагерей, кто не понимает, какого искупления взыскуют жертвы Вильнюса, Баку, Тбилиси 1989 года, повторяют старый грех сдававших чужую кровь 100 лет назад, предававших будущее ради сытого настоящего.
Кровь, текущая под золотыми куполами или алыми звездами, равно вопиет об отмщении. В 1917 году руки, пустившие маятник Революции, не захотели вовремя его остановить, и этим обрекли нас на новый взмах. Маятник начал движение, торжествующе и неумолимо. Готовы ли мы его остановить, когда придет час?
Добрый волшебник, Мерлин XX века Сергей Кургинян в своей мистерии открывает нам будущее.
Скучно без счастья и воли,
Ночь бесконечно длинна
Буря бы грянула, что ли?
Чаша с краями полна.
Не судите вечную стихию Духа и Огня — Революцию. Она вне нашей юрисдикции. Слейтесь с нею, чтобы не дать ей впасть в искушение грехом мести и власти.
