Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
НЕ ОБРАЗУМЛЮСЬ! ВИНОВАТ
Не образумлюсь! Виноват // Вполголоса. №4-5, 1992. С. 29-30 (Дискуссионный листок московской организации партии Демократический Союз)
Мужайтесь, о други,
Боритесь прилежно,
Хоть бой и не равен,
Борьба безнадежна.
Над вами светила
В немой тишине,
Под вами могилы –
Молчат и оне.
(Тютчев)
Я сильно подозреваю, что данный ученый сборник призван заклеймить за неприличный наив и неуместную увлеченность баррикадными боями пылких дээсовцев. Безусловно, сейчас мои листовки и статьи, написанные в Лефортово с 19 по 20 августа, могут показаться опрометчивыми. А была ли опрометчивость?
Может, опрометчивости-то и не было? Скорее, это было отчаянной надеждой на открытый бой с системой, пусть с заранее известным исходом, но не во лжи, а в правде, (а правда у этого строя одна – каторга и эшафот)... И еще было великодушное допущение: вдруг смертельная опасность (в которую из Лефортово верилось) послужит для Ельцина и К° своего рода дорогой в Дамаск, на которой их ждут прозрение и покаяние. Этого чувства не поймет человек, не верующий в Бога. Я была очень сама удивлена, когда обнаружила, что верю не только в Бога, но и в чудеса, и в покаяние грешников, и в осеняющую их иногда благодать. Мне не стыдно своей веры, что порок может стать добродетелью, если искренне покается и искупит свои прегрешения. Да, это далеко от логики, здравого смысла, реалий XX века. Это ближе к Иоанну Крестителю, Иисусу Христу и пророку Даниилу. Но кто сказал, что XX век так уж во всех своих установках и прав?
Мне этот век неинтересен хотя бы уже своей сухой рационально-бесплодной ментальностью. Библейские пророки и апостолы мне понятнее и ближе современников.
Эволюция тоталитаризма невозможна, это чудо. 3-5 дней после освобождения из Лефортово я верила в чудо. Неужели вам жалко? Я знаю цену революционного пути, и идти по нему мне лично, потому что я никогда не уйду с Их дороги и никогда не стану уклоняться от схватки. Кто осудит меня за пятидневную попытку осуществить маловероятную первую часть программы «Гражданский путь» (мирный переход к демократии, польский вариант – условно, ибо и там не все ладно)? Credo, quia absurdum!
Я не жалею, что мы сыграли отведенную нам роль в их фарсе. Это у них был фарс, а у нас – трагедия. Сила на их стороне, и надолго, скорее всего – навсегда. Роли распределяют они. Все равно роль играть придется, так уж давайте выберем для себя достойную роль Голгофу. Трагический герой нужен им, чтобы начать новый виток экспансии, или террор, или перетасовать свою колоду? Но ведь и равнодушный и трусливый обыватель тоже нужен, без него не было бы тоталитаризма.
Я выбираю первую роль, и кто знает? Может быть, вообще все предопределено, есть античный рок, но и тогда роль Прометея почетна, и мировой и вселенский партер, затаив дыхание, следят за нашей игрой, и аплодисменты сорвет достойнейший и храбрейший.
Пускай олимпийцы завистливым оком
Следят за борьбой непреклонных сердец,
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь роком,
Тот вырвал из рук их победный венец... (Тютчев).
А если актер знает, что он играет и какой будет финал? Такой актер становится соавтором Богов и купается в экзистенции. Не каждый это вынесет, ожидание смерти хуже смерти, человеку легче умирать в неведении и с надеждой на жизнь.
Поэтому я не предлагаю свою безнадежность каждому, но только избранным. Если людям нужна надежда, то она есть. (Шанс из тысячи, из миллиона – не все ли равно! Главное – он есть, а нашу шхуну зовут «Авось!»). А что же выиграли наши скаредные духом и недалекие умом правители своим фарсом у Белого дома? Люди, по своей святой простоте, пошли на смерть за Идею. Уж никак не за законную власть, это слишком жалкий резон для того, чтобы бросаться с голыми руками на танки. Они нашли смысл жизни (то есть то, за что стоит умереть). Ими овладела великая надежда. Столь же велико будет их разочарование, которое разрастется в Гроздья Гнева.
Как сладостно прощать своим врагам и жалеть своих вчерашних гонителей! На это способны только великие и благородные души. Ни в одной моей строчке нет апелляции к власти, есть только вполне понятное сострадание к тем, кому было (как нам показалось) худо. Проницательность, умение сразу понять, что все это обман, не стоят благородного заблуждения, великого порыва человеческой души.
Здесь Правда важнее Истины. Те, кто не пошел на баррикады, разобравшись в ситуации, имели Истину. Те, кто вышел, обрели Правду. Правда – это вера, Истина – это аналитический расчет. Зачем считаться? Что за меркантильность? Мы возвысились над нашими врагами. Мы пожалели Ельцина и Горбачева. Они нас не пожалеют. Лучше прямо и смело шествовать путем заблуждения, нежели ползти к Истине. Главное – степень риска, и вызова, и любви. Я люблю эту страну, и люблю свободу, и хочу их соединить, и не отступлюсь от этого, даже если все мировые законы будут оспаривать у меня эту возможность.
Возможность может быть оспорена, но не право. И я не хочу, чтобы народ уклонялся от баррикад. Баррикады не могут быть ловушкой, баррикады – это абсолютная ценность. Пусть люди гордятся тем, что вышли к Белому дому. Пусть эти же люди возьмут приступом обманувший их Белый дом. Не убивайтесь так: «Они» еще в нас выстрелят, «Они» еще нас будут вещать. Ничего не потеряно. Чего нам не хватает? Тоталитаризм не сокрушен, народ на коленях, лагеря на запоре, ложь и лицемерие торжествуют, вокруг нас – море Зла. Недолгие иллюзии исчерпаны за 10-15 дней.
С Богом! В дальнюю дорогу!
Путь найдешь ты, слава Богу!
Светит месяц, ночь темна,
Чарка выпита до дна.
(Пушкин)
