Советская Украина в исторической перспективе.

Изучение Советской Украины является предметом изучения скорее политологии, чем истории, и большинство исследований здесь принадлежит политологам. За последние годы появилось несколько ценных работ, написанных советологами.[1] Автор настоящей статьи - не политолог, а исследователь истории. Однако он имеет надежду на то, что историк может сделать свой вклад в лучшее понимание современных событий, используя для этого своё чувство временной перспективы и динамики событий. Такой исторический подход представляется особенно плодотворным при рассмотрении национальных проблем в СССР, поскольку текущие эмпирические данные, на которых политологи основывают свои выводы, неполные и часто неубедительные.

Для стороннего наблюдателя СССР выглядит однородным по своей сути явлением. Иностранный путешественник, который странствует по республикам Советского Союза, везде обнаружит одну и ту же общественно-политическую систему, один и тот же тип учреждений, одинаковое расписание занятий в школах, те же самые пропагандистские лозунги и схожие условия жизни. В соответствии с этим Советский Союз производит впечатление однородной страны, и среди западных исследователей такой взгляд является самым распространённым. По их мнению, национальные отличия СССР состоят, преимущественно, в языках и не имеют поэтому большого политического значения, особенно в свете всё более широкого распространения русского языка во всех частях Советского Союза.

Однако, не следует забывать о том, что нации, составляющие СССР, существовали как этнокультурные сообщества за много веков не только до Октябрьской революции, но и до того времени, когда соответствующие народы попали под власть царской России. Поэтому языковое разнообразие, которое мы наблюдаем в Советском Союзе, выражает  скрытые под поверхностью отличия в коллективной ментальности, в обычаях, укоренившихся в обществе, в интеллектуальных и политических традициях. Трудно по настоящему понять значение многонационального характера СССР, не зная истории народов этого региона. Но, чаще всего, именно таких знаний и не хватает, поскольку западные учёные рассматривают прошлое этой части мира преимущественно с централистских позиций, как историю роста имперского российского государства, истории метрополии - русского общества и русской культуры. [2]

Украине принадлежит почётное место среди национальных проблем Советского Союза. По своим размерам, населением и экономической мощью Украинская ССР стоит в одном ряду с самыми крупными странами Европы. Украина занимает промежуточное положение между собственно Россией и так называемыми странами-сателлитами Восточной Европы. Без преувеличения можно сказать, что статус Украины непосредственно влияет на структуру СССР и всего социалистического блока, а также на роль и положение Советского Союза, как мировой силы. Это должно было бы стать основанием для интереса западной научной общественности к украинским делам.

Природа советской украинской государственности.

Лучше всего можно понять Украинскую ССР, если мы будем рассматривать её как воплощение компромисса между украинским национализмом и русским централизмом - естественно не в смысле формального соглашения, возникшего вследствие переговоров, а скорее как проявление фактического равновесия антагонистических общественных сил, ни одна из которых не была настолько сильна, чтобы утвердиться полностью. Если бы украинская революция 1917 - 1921 гг. могла бы идти своим естественным путём, её логическим следствием было бы независимое национальное государство. Но украинское освободительное движение было слишком слабым, чтобы достичь этой цели, и Украина вынуждена была согласиться на продолжение господства Москвы. С другой стороны, Ленин, который до революции не один раз высказывался в пользу большого унитарного государства и отбрасывал федерализм, был вынужден признать, что национальное возрождение Украины (и других нерусских народов бывшей царской империи) - реальный факт, с которым следует считаться. Нет никаких сомнений в том, что готовность сделать уступки нерусским национальностям была одним из решающих факторов победы большевиков над их российскими противниками[3].

Условия этого компромисса можно охарактеризовать так: Россия сохраняла политический контроль над Украиной и, благодаря этому, положение главной силы в Восточной Европе, Украина сохраняла после крушения своих больших надежд, статус нации (в котором ей отказывал царский режим) и символическое признание её государственности в форме Украинской ССР. Формально этот компромисс воплотился в образовании Союза Советских Социалистических Республик, составной частью которого стала Украина. Таким образом, советский федерализм имеет диалектический характер. С одной стороны, он обеспечивает господство русских над нерусскими окраинами, с другой - существование союзных республик сохраняет и даже сосредотачивает национальную самобытность соответствующих народов. В соответствии с официальной доктриной, Украинская ССР является суверенным государством, которая на принципах равноправия объединена в федерацию с Россией и другими братскими советскими республиками. Теоретический суверенитет Украины проявляется в её членстве в Организации Объединённых Наций и в конституционном праве выхода из Союза. Как утверждает один из украинских советских учёных-правоведов: «Союз ССР является союзным государством, в котором суверенитет принадлежит «как федеративному объединению, так и каждой из союзных республик. Одной из равноправных и суверенных союзных республик в составе СССР является Украинская Советская Социалистическая Республика. Суверенитет УССР, как и других составных частей социалистического содружества, возник одновременно с провозглашением Украины республикой, а последующее объединение суверенных государств в единую советскую социалистическую федерацию не нарушило их суверенитета, поскольку это объединение было добровольным. Права союзной республики, как суверенного государства, не могут определяться никем другим, кроме самой республики»[4].

Реальность, разумеется, коренным образом отличается от теории. Украинская ССР сегодня фактически лишена всех атрибутов и функций суверенного государства. Перечислять всё, чего не достаёт Украине, было бы слишком долго, поэтому не будем останавливаться на деталях. Позволим себе лишь привести несколько произвольно выбранных примеров. Это номинально суверенное государство не контролирует железных дорог на своей территории; не имеет своей валюты или, хотя бы, почтовых марок; она не имеет какого-либо независимого государственного органа для сбора налогов, ни гражданства, отличного от всесоюзного; преступники, которым выносят приговоры украинские суды, отбывают заключение в тюрьмах и трудовых лагерях за пределами республики; Украинская ССР не поддерживает дипломатических отношений ни с одним иностранным государством; Украина обычно принимает участие в международных научных конференциях, культурных мероприятиях и спортивных соревнованиях только в составе объединённой делегации СССР.

Но куда более важным, чем эти отдельные ограничения правоспособности, является то, что советская Украина не имеет самого существенного признака суверенного государства6 возможности вырабатывать и проводить собственную политику. Власть центрального правительства в Москве всеобъемлющая и не оставляет органам Украины не одной сферы самостоятельной юрисдикции. Любое принятое в Киеве решение Москва может пересмотреть. Таким образом, якобы суверенная Украина на практике оказывается  административным подразделением монолитной империи, наделённым минимальной культурно-языковой автономией. Но и эта автономия страдает от сильного русификаторского давления. В этом месте читатель может соблазниться выводом, что государственность Украинской ССР является просто фикцией. Но этого взгляда не разделяют советские украинцы, которые, по всем доступным нам свидетельствам, высоко ценят номинальный суверенитет своей республики. Например, они гордятся членством  их страны в Организации Объединённых Наций. Это не означает, что украинцы не отдают себе отчёт в реалиях нынешнего государственного устройства. Но внешние признаки государственности, которыми обладает советская Украина, и которые сторонний наблюдатель легко отбрасывает как пустой жест, дороги украинским людям как символ неотъемлемых прав их нации.

Украинские исследователи, пытаясь объяснить неизвестное с помощью известного, часто уподобляют союзные советские республики штатам, на которые поделена их страна. Действительно, можно найти сходства Украины с Техасом («украинцы - это техасцы России») или даже с Пенсильванией. Но эта воображаемая аналогия совершенно ошибочна. Американский федерализм является политическим федерализмом, по сути, его функциональная задача - обеспечить децентрализацию власти, и он никак не связан с этническими и национальными проблемами[5]. В то время как советский федерализм имеет явно этнический характер и уступкой национальной природе СССР без какой-либо децентрализации политической власти. Советская союзная республика одновременно и больше и меньше американского штата. Меньше, поскольку монолитный государственный строй в СССР не оставляет республикам, которые входят в состав Союза, независимой сферы юрисдикции. Больше, поскольку советские республики, в том числе и Украина, сохраняют остаточные признаки национальных государств.

Эта ситуация заполнена внутренним напряжением. Официально культивируется всеобщее согласие и солидарность советских народов, но под поверхностью непрерывно, год за годом идут упорные бои. Ни одна из сторон не признала нынешнего компромисса окончательным решением. Москва продолжает осуществлять давление для усиления централизации, нивелирования всех национальных особенностей, вплоть до полного поглощения нерусских национальностей. Программа Коммунистической партии Советского Союза ставить целью «постепенное сближение» и в конце концов «слияние» советских национальностей».[6] Русские, естественно, не должны слиться с китайцами, но не русских в СССР побуждают слиться с русскими. Но нерусские национальности продолжают тянуть в другую сторону. Многие из них еще лелеет мечту о полной независимости, а тем временем они используют любую возможность, чтобы укрепить культурную самобытность и расширить автономию своих республик. Может показаться, что в этом длительном конфликте все преимущества на стороне на стороне централистического направления, за которым стоит организованная сила тоталитарного режима. Но после более чем полувекового советского господства нерусские нации СССР, несмотря на страшные потери, которые понесли они при сталинском режиме, живы и даже во многих отношениях более сильны и консолидированы, чем они были в 1917 г. Возможно, ни в какой другой части Советского Союза эта борьба не является столь драматичной и не имеет таких далеко идущих исторических последствий, как на Украине.

Резюмируя, можем утверждать: номинальная государственность Украинской ССР, говоря на языке современной политической реальности, является абсолютным мифом, созданным в интересах правителей. Но миф, который вошёл в сознание народов, становится скрытой силой. Хитрые манипуляторы могут однажды оказаться в положении волшебника, не способного управиться с духом, которого он сам вызвал.

Этапы развития Советской Украины.

Вследствие репрессий царизма и других неблагоприятных обстоятельств на Украине процесс формирования нации нарастал очень медленно. До 1917 года существовали украинская этническая общность и украинское национальное движение, который поддерживала преимущественно интеллигенция, но было полностью развившейся украинской нации. Крестьянская массы, глубоко украинские по всем своим  объективным этническим чертам, имели национальное сознание лишь в зачаточной форме, города же были сильно русифицированы[7]. Неразвитое состояние украинской нации, несомненно, было главной причиной того, что эксперимент по созданию независимого украинского государства окончился неудачей. Однако, бурные события революции и борьбы за независимость чрезвычайно ускорили процесс превращения украинской этнической массы в современную социологически и культурно зрелую нацию. Стихийное стремление украинского народа к национальной самостоятельности, которое не нашло завершения во время революции, было перенесено в советское время.

1920-е годы были самыми счастливыми в истории Украинской ССР[8]. При новой экономической политике промышленное производство более-менее приблизилось к дореволюционному уровню, а ещё не коллективизированное крестьянство зажило с относительным достатком. Это було такде время, когда Советская Украины пользовалась действительной автономией в культурных делах, её достижения в сферах образования, науки, литературы  и искусства действительно поражают. Города быстро утрачивали свой прежний русифицированный вид. К 1930 г. Украина приближалась к состоянию полностью развитой, культурно зрелой нации.

Ситуация коренным образом изменилась в 1930-е годы[9]. Сталинский режим террора жестоко угнетал все народы Советского Союза, но гнев диктатора был направлен, прежде всего, против непокорных украинцев. Вследствие насильственной коллективизации сельского хозяйства и искусственного голода 1933 г. Украина понесла неслыханные человеческие потери. «По неофициальным оценкам, потери от смертей, в следствие голода, составляли, самое малое, 10% населения (более 3 миллионов), но если принимать во внимание снижение уровня рождаемости и роста смертности, эта цифра возрастает, по некоторым подсчётам, до 5 - 7 млн., в соответствии с экстраполяцией к переписи 1939 г.» [10]. Сталинский террор уничтожил также два слоя украинской общественной и интеллектуальной элиты: дореволюционную народническо-либеральную интеллигенцию, которая приспособилась к советским условиям и в 1920-е годы продолжала играть активную роль в культурной жизни, и украинское коммунистическое руководство, которое управляло в республике в течение первых десяти лет её существования. Одним из результатов сталинской политики стало то, что она остановила или даже отбросила назад процесс формирования украинской нации. Это проявилось в повороте к двуязычию, почти искоренённому в конце 1920-х годов, и в возрождении дореволюционной дихотомии между русскоговорящими городами и промышленными центрами и говорящими по-украински деревнями и местечками. Украинская культурная деятельность была низведена к подчинённому и отчётливо провинциальному уровню, в то время как все более престижные формы интеллектуальной деятельности были направлены во «всесоюзное», то есть русское русло. Потому неудивительно, что украинский народ с надеждой смотрел на приближавшийся большой международный военный пожар, и то, что в 1941 г. сотни тысяч советских солдат украинской национальности добровольно переходили к немцам, которых население приветствовало, как освободителей. Это не было проявлением симпатии к нацистской системе, о природе которой украинский народ, изолированный от внешнего мира, вряд ли имел какое-то представление. На немцев смотрели как на представителей заманчивой европейской цивилизации, и Германия Гитлера воспринималась через образ Германии Вильгельма II. Ещё жива была память о том, что в 1918 г., во время первой немецкой оккупации, кайзеровская армия вела себя цивилизовано. Украинские патриоты надеялись на то, что Германия вновь, как и во время Бреста, в своих интересах будет поддерживать украинские национальные устремления.

Вряд ли стоит говорить о том, что надежды эти развеялись без следа. Ужасы нацистского колониального режима подтвердили и превзошли самые зловещие предсказания коммунистической пропаганды и сделали восстановление советской власти более привлекательной перспективой. Не может быть никаких сомнений в том, что нацистская политика на оккупированных советских территориях, и особенно на Украине, оказала значительное влияние на результаты немецко-советской кампании. Как говорил один германский высокопоставленный представитель: Гитлер вёл свои армии не на освободительную войну, а в колониальный поход, в котором они были обескровлены до смерти[11].

Есть основания утверждать, что Сталин и советское руководство во время войны были очень обеспокоены, что одно из иностранных государств может затронуть украинский вопрос[12]. На их счастье эти опасения были совершенно безосновательными. Немцы отшвырнули украинскую козырную карту, в то время как западные государства никогда не думали вмешиваться в то, что они считали внутренним делом своего советского союзника. Ирония второй мировой войны состояла, в том числе, в том, что среди всех ведущих государственных деятелей мира именно Сталин, совершивший невероятные пр5мтупления против украинского народа, проявил наибольшее понимание потенциала украинской проблемы. Именно в интересах Украины, а не России, Сталин добился присоединения огромных территорий на западе от границы, существовавшей до 1939 г., расширив таким образом СССР до Центральной Европы и Придунайской долины.

Результаты второй мировой войны.

С точки зрения украинских национальных интересов результаты второй мировой войны были крайне неутешительными. Хотя действительно удалось избежать угрозы колониального порабощений со стороны нацистской Германии, но за исключением этого не было никаких улучшений. Ценой ужасных страданий, разрушений и потерь человеческого материала Украина получила только возобновление той же самой деспотической власти, которую имела перед войной. Освобождение и национальная независимость оставались такой же далёкой и недостижимой целью, как и раньше.

Хотя такой пессимистический взгляд очень похож на правду, он лишь частично отвечает истинному положению вещей. На самом деле война привела к некоторым глубоким переменам в положении Украины. Но влияние этих новых черт утверждался постепенно, и их последствия и сегодня ещё далеко не исчерпаны.

Самое большое изменение, к которому привела война, - это присоединение к СССР Западной Украины, этнических украинских земель, которые до этого находились под властью Польши, Румынии и Чехо-Словакии. Это прибавило к населению Украины 8 миллионов новых граждан, подавляющее большинство которых   были этническими украинцами. Таким образом, были частично компенсированы потери населения на бывших советских территориях и выросла доля украинцев во всей республике.

Качественные последствия этих перемен были ещё более важными, чем статистические. Впервые со времёни средневековья все украинские земли оказались объединёнными в составе одного государства. Это означало, прежде всего, сглаживание общественно-политических особенностей западных территорий. Вряд ли нужно напоминать о том, что этот насильнический Gleichschaltung * был болезненным процессом и привёл к многочисленным жертвам. Но территориальная консолидация издавна была целью украинского национального движения. Объединение Галиции (организованной тогда в Западно-Украинскую Народную Республику) с Украинской Народной Республикой впервые было провозглашено 22 января 1919 г.  Эта попытка объединения потерпела неудачу вместе с общим крахом украинской независимости. Но то, чего не смогло добиться независимое украинское государство революционной поры, теперь осуществил советский режим. Это означало огромный шаг вперёд в процессе формирования нации. Унификация, вытекавшая из этой территориальной консолидации, вовсе не была односторонним процессом: она означала не только приобщение населения Западной Украины к образцам, преобладавшим в Украинской ССР в её старых границах, но, одновременно, неуловимую, но глубокую психологическую мутацию среди населения центральной и восточной Украины. Этот последний аспект объединения явно приуменьшается в официальной пропаганде, тем не менее, он является важным фактором в жизни послевоенной Украины. Нужно помнить о том, что западные территории (за исключением Волыни и украинской части Бессарабии) никогда не принадлежали царской России. Большинство западных украинцев были католиками восточного обряда, и весь регион имел традиционные культурные связи с Центральной Европой. Хорошо известно, что из-за более благоприятных условий австрийской конституционной системы национальное движение быстрее развилось в Западной Украине, чем в Украине центральной и восточной. Уже в конце XIX века Галиция стала твердыней или, как тогда говорили, «Пьемонтом» украинского национального движения. Там активная воинственная национальная сознательность проникала в массы даже до самого отдалённого села. Похожими были условия в соседней Буковине. В межвоенную пору национальное движение Галицкого образца распространилось и на другие части Западной Украины - Волынь и Закарпатье[13]. В течение последней четверти века и население центральной и восточной Украины подвергалось воздействию этого западно-украинского влияния. Последствия этого влияния нелегко измерить в эмпирических величинах, но я склонен предполагать, что они глубокие и имеют серьёзные политические значение. Появление громкого диссидентского движения в Украинской ССР в 1960-е годы трудно объяснить, если не принимать во внимание западно-украинский фактор. В то же время, необходимо отметить, что среди известных диссидентов мы находим уроженцев буквально всех частей Украины, в том числе и таких очень русифицированных, как Донбасс и Одесса. Это симптомы «психологической мутации», о которой мы вспоминали раньше. Объединение украинских земель в границах Украинской ССР имело и другое важное следствие. В прошлом большим препятствием для развития украинского движения за независимость было разделение сил нации между антироссийским и антипольским фронтами. Украина была не в том положении, как другие лынь и Закарпатье.ких партизхнтисоветских партизханских сил администрация, а Волынь во время немецкой оккупации стала сравнительно счастливые негосударственные нации, например ирландцы, чехи или финны, которые должны были противостоять только одному противнику. Как уже говорилось, в конце XIX в. Галиция стала твердыней украинского национального движения. Но потенциал Галиции должен был только частично проявиться на пространстве украинско-российских отношений, поскольку её силы забирала борьба с Польшей[14]. Эта ситуация привела не только к распылению имеющихся физических ресурсов, но и к появлению внутренних  раздоров по поводу порядка приоритетов в отношениях с Россией и Польшей, что ослабляло украинский лагерь[15]. Включение Западной Украины в состав Украинской ССР, послевоенные обмены населением, которые удалили с украинской земли беспокойное польское меньшинство, геополитическая переориентация Польши на Силезию и Балтийское море - всё это положило конец застарелому украинско-польскому конфликту, «разморозив» таким образом украинские силы. Сам тот факт, что почти все украинские территории объединены под властью Москвы даёт украинской нации сосредоточиться на самой главной проблеме, пересмотру современного состояния украинско-российских отношений.

В связи с этим, хотелось бы вспомнить прецедент, который кое-что объяснит. Выдающийся польский политический мыслитель Роман Дмовский (1864-1939), стремясь сформулировать внешнеполитическую программу для своей нации, перед взрывом первой мировой войны утверждал, что воссоздание Польши будет происходить в два этапа. Первым этапом должно было быть объединение всех частей расчленённой Польши под властью России, которое, в свою очередь, привело бы к перемене в балансе сил между Польшей и Россией, принуждая последнюю уступить польским требованиям относительно автономного статуса[16]. На самом деле возрождение Польши произошло совершенно другим способом, которого до 1914 года никто не мог предвидеть: в следствие одновременного краха всех трёх государств, которые владели польскими землями. Во время второй мировой войны украинцы надеялись, что чудо может повториться и для них: вначале Германия нанесёт поражение советской России, а потом западные союзники нанесут поражение Германии. Реальное развитие событий этих надежд не оправдало. Но, кажется, подзабытая формула Дмовского находит применение в нашем случае с Украиной. Вторая мировая война привела к расширению российской сферы влияния на всю Восточную Европу. Это оказало глубокое влияние на Украину, и должно рассматриваться как  второе после территориальной консолидации  важное изменение в её положении. Не будем забывать о том, что Украинская ССР имеет общие границы с Польшей, Чехо-Словакией, Венгрией, Румынией и, через Чёрное море, с Болгарией. Социалистические страны Восточной Европы во все времена, а особенно в послестаинское время, пользовались несравнимо большей интеллектуальной свободой, чем СССР. Польские, чешские и другие книги и журналы служат  украинской интеллектуальной элите важным источником информации об окружающем мире. Важную роль культурных посредников играли небольшие, но активные украинские меньшинства в Польше и Чехо-Словакии[17]. Что касается связей с внешним миром, то Украина, начиная с 1930-х годов находилась в худшей ситуации, чем Россия. Русские учёные и писатели в Москве и Ленинграде имели по крайней мере ограниченный доступ к иностранным книгам и источникам информации, в то время как Украину режим держал почти в полной изоляции. Благодаря существованию социалистического блока эти условия улучшились. Железный занавес ещё не снят, но внём появилось много дыр и трещин.

Политически советское господство в Восточной Европе положило конец ужасному украинско-российскому противостоянию в той форме, которое оно приобретпло в межвоенный период. У Москвы теперь больше объектов заботы и потому она не может уже уделять Украине такое исключительное внимание, как раньше. Опасения, что возвращение к массовому сталинскому террору на Украине может вызвать паническую реакцию среди «восточно-европейских союзников» делает использование прежних методов менее вероятным. Создание социалистического блока резко увеличило число народов, кровно заинтересованных в изменении статус-кво в Восточной Европе и в СССР, и таким образом дало Украине потенциальных союзников. И, наконец, возникновение социалистического блока лишило Союз Советских Социалистических Республик идеологической легитимности. Образование СССР оправдывали необходимостью тесного союза социалистических наций, которые находились во враждебном окружении. Во всяком случае к Украине этот аргумент больше не применим. Украинская ССР окружена не капиталистическими государствами, а дружественными социалистическими.  В марксистско-ленинском учении нет ничего, что могло бы оправдать более низкий статус Украины, поскольку по территории и населению она больше любой другой восточно-европейской страны. В первые годы после Октябрьской революции, когда коммунисты верили в неизбежность пролетарской революции на Западе, они представляли себе систему советских республик, которая будет охватывать Германию, Венгрию и другие страны. В то время не было речи о том, что советские республики, построенные на руинах бывшей царской империи, формально будут отличаться о тех, которые появятся за её пределами. А на самом деле советская власть не распространилась дальше государств-преемников России. Создание Советского Союза означало восстановление Российской империи, но этот факт был замаскирован наднациональным названием и квази-федеративной структурой. СССР не мог прямо признать себя продолжением Российской империи, поскольку это противоречит принципам интернационализма и антиколониализма как составных частей марксистско-ленинской идеологии. Это противорече стало явным с образованием так называемого социалистического  блока. Многие могут подумать, что в мире, где политику определяет соотношение сил, философские антиномии не имеют большого значения. Но опыт истории наводит на мысль о том, что режим, который запутался в неразрешимых противоречиях с принципами, из которых он выводит свою легитимность, не может существовать слишком долго. Естественно, будет существовать Россия, которая есть и будет одной из великих наций мира. Но СССР в наше время распада колониальных империй является анахронизмом. Только тогда, когда ленинский лозунг «самоопределения наций вплоть до отделения» перестанет быть обманом, Украина и Россия смогут жить как добрые соседи.

Эту проблему точно изложил Тойнби: «Станет ясно, что сталинскую административную карту Советского Союза не следовало принимать по её фасаду: но морального обязательства не может отменить то обстоятельство, что его опорочили его создатели, и в мире, возникшем после второй мировой войны, сталинская карта может быть наконец перенесена со свалки камуфляжа в область реалий, если с какой-либо стороны линии раздела между Российской и американской половинами мира буква федералистской конституции  Советского Союза будет однажды применена в духе Панамериканского Союза Республик и Британского Содружества Наций» [18].

* Унификация; приобщение к господствующей идеологии (в фашистской Германии). Прим. перевод.

Примечания.

[1] Особенно заслуживают упоминания два основательных исследования:: Bilinaky Y. The Second Soviet Republic: The Ukraine After World War П. -New Brunswick, NJ, 1964; Lewytzkyj B. Die Sowjetukraine 1944-1963. - Köln, Berlin, 1964. Однако обе работы вышли слишком рано, чтобы содержать информацию о недавнем интеллектуальном ферменте в Украине, который усилился с середины 1960-х годов.

[2] В рецензии на сборник статей, напечатанных в связи с 60-летием Октябрьской революции (The News York Times Book Review. -1967. -6 November), Гю Ситон-Ватсон заметил, что «обзор Советского Союза, который изначально включает 45% советских подданных, нельзя считать удовлетворительным...Основные нерусские нации продолжают жить на компактных терриориях, на которых они жили на протяжении веков, и имеют высокоразвитые национальные культуры, совершенно отличные от русской1". Слепоту многих американских учёных к национальным проблемам СССР, с точки зрения Ситон-Ватсона можно объяснить тем обстоятельством, что «Соединённые Штаты развились как плавильный котёл разных этнических элементов». Американцы склонны переносить эту концепцию «плавильного котла» на бывшую Российскую империю и СССР.

[3] Этот тезис неопровержимо доказал русский эмигрант, историк гражданской войны, генерал Головин в книге: Головин H.H. "Российская контрреволюция в 1917-1918 гг.: В 4 т. - Б. м., 1937: «Во всех случаях, когда большевизм терпел поражения, это происходило на почве «национализма». Это произошло во всех частях, которые отделились от России». (Т. L - С. 121).  Непоколебимая верность руководителей белых программе « единой и неделимой России» отталкивала нерусские нации и даже донских казаков и сибиряков, которые хотя и являлись этническими русскими, но боролись за региональную  автономию.

[4] Рябошапко Г. Українська РСР - суверенна держава // Радянське право. - 1966.

-N12.-C.15.17.

[5] Сказанное об американских штатах относится и к канадским провинциям, за исключением Квебека. Квебек является особым случаем: это единственный в Северной Америке пример, когда проблема политического федерализма соединяется с национальной проблемой в культурно-этническом отношении.

[6] Практические результаты программы «слияния национальностей» лучше всего можно увидеть на примере включённых в состав Российской Федерации районов компактного поселения украинцев. Например, в Кубанской станице Платнировской теперь, как показывают исследования, не только недавно прибывшие, но и все местные жители называют себя русскими, в то время, как в 1926 г. в станице, по данным всесоюзной переписи, было 81,1% украинцев и только 13,4% русских. См.: Кубанские станицы/ Ред. К.В. Чистов. - Москва, 1967. - с. 29. Число украинцев уменьшилось за время между переписями 1926 г. и 1959 г. в южной зоне Центрально-Чернозёмного района с 633 000 чел. До 262 000 чел., а на Северном Кавказе с 3 126 000 чел. До 370 000. См.: Кубійович В. Національний склад населення УРСР за переписом 1970 //Сучасність. - 1971. - N 9. - С.77. Украинское население Российской Федерации лишено украинских школ, всех возможностей удовлетворять культурные потребности на родном языке и, подвергаясь сильному административному давлению, русифицируется, что может привести к тому, что украинская нация утратит более четверти общей этнической территории. В советских источниках, таких, как процитированная книга «Кубанские станицы», эти процессы расхваливаются, как «прогрессивное, интернациональное направление». Не приходится сомневаться в том, что если бы обстоятельства позволили, режим применил бы такой «интернационализм» ко всему украинскому народу.

[7] Основные проблемы развития дореволюционной Украины рассмотрены в эссе «Судьба Украины в новейшей истории» (см. первый том этого издания).

[8] До сего времени нет полной истории Украины советского периода, но имеет смысл обратиться к следующим работам: Manning1 CA Ukraine Under the Soviets. -New York, 1953; Dmytryshyn B. Moscow and the Ukraine, 1918-1953. -New York, 1956; Sullivant R.S. Soviet Politics and the Ukraine, 1917-1957. -New York, 1962. Достоверную информацию дают исторические разделы книги Ukraine: A Concise Encyclopaedia / Ed.V.Kubijovyc. - Toronto, 1963-1971. Для понимания культурной ситуации 1920 - начала 1930-х годов невозможно обойтись без книги:  Luckyj G.S.N. Literary Politics in the Soviet Ukraine, 1917-1934. -New York, 1956.»Национальные уклоны» в КП(б)У в первые годы советского правления лучше всего описаны в недавней статье: Radziejowski J. Kwestia narodowa w partii komunistycznej na Ukrainie radzieckiej // Przegl?d historyczny. -1971 - N 3. - S.477-497.

[9] См.: Kostiuk H. Stalinist Rule in the Ukraine: A Study of the Decade of Mass Terror (1929-1939). - Munich, 1960.

[10] Цит. материалы В. Голубничего в кн.: Ukraine: A Concise Encyclopaedia. - Vol.1, -P.822. Подобные результаты получил Д. Далримпл См.: Dalrymple D.C. The Soviet Fa­mine of 1932-1934 // Soviet Studies. - 1964. - N 3. - Р.250-Ш.

[11] . Kleist P. Zwischen Hitler und Stalin. - Bonn, 1950. - S.229.

[12] «Заявление Молотова [ немецкому послу Вернеру фон дер Шуленбургу в связи с намерением Советского Союза аннексировать Буковину в 1940 г.] отражает реальное опасение, которое стояло за многими советскими внешнеполитическими акциями нескольких последних лет; в любой возможной войне Украина будет ахиллесовой пятой Советского Союза... Начиная со времени доклада Сталина на XVIII съезде партии всё указывало на то, что украинский вопрос советское руководство считало критическим элементом в случае какой бы то ни было внутренней опасности внутри неотъемлемых частей Советского Союза». (U?am A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy, 1917-1967. - New York-Washington, 1968. - P.299-300). Посол польского правительства в изгнании в СССР сообщал 3 января 1942 г.: «Во время прощального телефонного разговора [ сэр Стаффорд ] Крипс вспомнил, что Сталин предчувствовал большой успех, верил, что немцы будут разбиты и более всего был обеспокоен тем, чтобы уже на этой стадии Россия обеспечила себе границы стратегически надёжные и такие, которые будут гарантировать уничтожение украинского движения». Цит. по: Kot S. Conversations with the Kremlin and Dispatches from Russia. - London, 1963. - P.175.

[13] Волынь ранее принадлежала царской России, а Закарпатье (известное также как Венгерская Русь, Подкарпатская Русь, Карпатская Украина) - к венгерской половине Габсбургской империи. Перед первой мировой войной это были отсталые регионы, и украинское национальное движение не имело там сильных позиций. Развитие национального движения на этих территориях можно проиллюстрировать тем фактом. Что в 1938-1939 годах на Закарпатье возникла автономная украинская администрация, а Волынь во время немецкой оккупации стала базой патриотических антинацистских и антисоветских партизанских сил - Украинской Повстанческой Армии.

[14] Убедительное доказательство этого утверждения дают события зимы 1918 - 1919 и весны 1919 г. Это был критический момент в войне между Советской Россией и Украинской Народной Республикой. Самой лучшей украинской военной силой была Украинская Галицийская Армия, которую в это хаотическое время отличала образцовая дисциплина и устойчивостью к большевистской пропаганде. Похоже, что вмешательство этой силы в русско-украинскую войну решило бы дело в пользу украинской независимости, но УГА быля связана необходимостью защищать Западную Украину от вторжения поляков.

[15] Впервые это случилось во второй половине XVII в., в период, известный в украинской истории как Руина. Борьба Москвы и Польши за господство над Украиной привела к гражданским войнам между промосковской и пропольской казацкими фракциями. Та же трагическая ситуация повторилась в 1919 - 1920-х годах. Все украинские партии хотели видеть свою страну независимой и объединённой. Но как только эта цель перестала быть осуществимой, они разделились между собой по поводу того, кому нужно уступать - России или Польше. Глава государства в Приднепровской Украине Симон Петлюра, который был полон решимости вести войну против Советской России любой ценой, вступил в союз с поляками, заявив о своей незаинтересованности судьбой Галиции. Но этот отказ от их родной земли была неприемлема для западных украинцев, для которых традиционно главным врагом была Польша. Поэтому Украинская Галицийская Армия перешла вначале к Деникину, а позднее к большевикам. Как в XVII, так и в ХХ в. конечным результатом был раздел Украины между Россией и Польшей.

[16] Dmowski R. Niemcy, Rosia i kwestya polska. - Lwów, 1908; франц. переклад: La Question polonaise, - Paris, 1908. Анализ взглядов Дмовского см.:: Pobóg-Malinowski W. Najnowsza historia polityczna Polski, - Pary?. 1953. - T.l. - S.211-2I3.

[17] Сведения о связях украинских культурных групп Чехо-Словакии и интеллектуальным ферментом в Советской Украине были собраны Г. Годнеттом  и П.А. Потичным в кн.:: The Ukraine and the Caechoslovak Crisis. - Canberra, 1970.

[18] Toynbee AJ. A Study of History. - London, New York, 1954. - Vol.9. - P.55?