|
К оглавлению
Письмо от (дата отсутствует)
З.–
К. А. Любарскому
(Автор письма - свящ. Александр Мень -
Прим. Я.Кротова, 2005, к электронному варианту книги)
†
Однажды я уже писал Вам и о. Сергию
по поводу нашего обмена мыслями (кажется, одним из первых). Но не помню, достаточно
ли ясно сказал Вам о том чувстве неловкости, которое вызывают у меня подобного
рода дискуссии. Причины здесь две. Во-первых,
создается впечатление, что друзья о. Сергия «пристают» к Вам со своими взглядами.
И Вы сами отметили в этом стремление, пусть неосознанное, Вас убеждать. Вы
же имеете свои воззрения, свои «верования», и ясно высказались, что не нуждаетесь
ни в каких «дополнениях» к ним. Во-вторых, Вы
пока не имеете доступа к соответствующей литературе. А что можно изложить
в письмах? Только самые поверхностные контуры. Я уважаю любые взгляды, если
человек стремится к добру и имеет общие нам всем этические принципы (хотя, откровенно
признаюсь, считаю всех таких людей верующими в высший Смысл бытия, хотя бы на
уровне подсознания). Поэтому мы все можем, каждый по-своему,
трудиться для людей и даже ощущать некое единство. Это – то, что о. Сергий
называет «церковью доброй воли». В силу этого споры меня привлекают мало.
А в дискуссии я мало верю. Ведь для них нужна более широкая общая идейная
платформа (кроме жизненной). Если же ее нет, неизбежна серия монологов, как
Вы сами выразились.
Однако о. Сергий показал мне
ваше письмо, где вы интересуетесь его взглядами на эволюцию, и попросил, чтобы
я изложил мои взгляды.
Если Вам это любопытно и как-то
развлечет Вас, я попробую это сделать покороче. То, что
мое первое письмо к Вам, как я понял, вызвало у Вас желание
продолжить беседу, может послужить мне оправданием. Итак, постараюсь писать предельно сжато.
1. Даже в науке признается
огромная роль интуиции. Тем более важна она в художественном творчестве и в философии.
Мы, христиане, убеждены, что и религиозное познание интуитивно по природе, хотя
и оформляется разумом (не банальной логикой, а логикой «диалектической»).
Мы верим, что были особые взлеты духовного постижения, которые мы именуем Откровением.
Оно зафиксировано в Библии. Вы сразу можете возразить: но ведь и в других писаниях
люди находят его. Это справедливо. Но библейское Откровение – наиболее полное
и ёмкое. Иудеи признают Ветхий Завет – и мы; мусульмане веруют во
единого Бога и в особую миссию Иисуса – и мы. В Единого
веруют конфуцианцы, даосы,
индусы, буддисты, махаяны, маздеисты, сикхи и другие.
И даже язычники усматривают позади пантеона некое Высшее Существо. Современные
исследования буддизма-хинаяны показали, что и в нем есть понятие об Абсолюте (Нирвана).
Все эти религии знают, что человек с Ним связан и что
эта связь проявляется, в частности, через этику. Христианство включает в себя
все основные положения мировых религий. Но в чем-то
возвышается над ними (простите мне конфессиональную интонацию).
2. Когда мы говорим о Библии,
мы не должны сравнить ее с наукой той или иной эпохи. Наука меняется, а Библия,
не претендуя на естественно-научную картину космогенеза, говорит о вечном. Именно
в силу этого язык ее – условный и символический. Подобно великому произведению
искусства, которое восхищает людей во все века, она несет в себе непреходящее,
облаченное в одеяния своей эпохи. Это не новая мысль. Еще во II и I веках до нашей эры люди считали, что Библия содержит
больше глубины и смысла, чем это видно на поверхности (Кумранские
комментаторы, Филон, талмудисты). А в IV веке
н. э. Златоуст, комментируя книгу Бытия (рассказ о миротворении),
отмечал, что автор его «употребил грубые речения приспособительно
к немощи человеческой». Итак, для нас важна не форма, а смысл. Но этот
смысл опять-таки нужно сравнивать прежде всего не с наукой,
а – с общефилософскими идеями и религиозными космогониями. Все они исходили
из мысли, что Вселенная не может быть изменена, что она либо статична, либо (что
утверждалось чаще) вращается по кругу. Это циклическое мировоззрение присуще как
Платону, так и вавилонским ученым, индийцам и Гераклиту. Этой общей картине циклического
круговорота Библия противопоставила идею Истории, Становления, восхождения. Идея
эта пронизывает все Писание и произвела настоящий переворот
в сознании народов. То, что мир не кружится (это учение возродил Ницше), а идет по пути совершенствования,
стало основой западной историософии. Это отразилось
и на концепциях науки, прогресса и пр. Однако, Библия почти все свое внимание сосредоточила на истории,
а не на природе. А естествознание христиане заимствовали от греков, которые
(даже такие как Аристотель) не знали идеи развития. В Средние века говорили
о грядущем Царстве Божием, о трех фазах истории: Отца,
Сына и Духа, но Космос все еще мыслили на эллинский манер. Освободиться от гипноза
античной науки (ведь ее конкретные достижения потрясли молодую Европу) не могли
очень долго. Отсюда и конфликты, вызванные борьбой гео- и гелиоцентризма (геоцентризм считался просто доказанной
античной теорией). Но в конце концов европейская культура
неизбежно пришла к идее эволюции, которая вошла (вернее, вернулась) в христианское
сознание. В XVIII веке ее
утверждал Ламарк, сочетая ее с идеей Бога. Дарвин же, хотя и был агностиком,
отрицал, что эволюция может войти в конфликт с религией. В том же веке, что
и Дарвин, христианское обоснование эволюции дал выдающийся христианский мыслитель Вл. Соловьев, а в XX веке –
такие христианские ученые, как Васман, Обермайер,
Шовен, Леконт де Нюи, Тейяр де Шарден и другие. Это был возврат к Библии.
Ибо эволюция – это не просто «трансформизм», а поступательное движение космоса
к более высоким уровням. Каковы же конкретные формы этого движения? Откровение
ее не объясняет, ибо оно оставляет простор разуму исследовать мир и его законы.
Но если наука изучает вопрос «как», то вера отвечает на вопрос «зачем», она открывает
во Вселенной и в бытии каждого из нас смысл и значение. Поэтому Эйнштейн считал
веру предпосылкой научной работы. «Знать, что существует Реальность, которая открывается
как высшая мудрость и блистающая красота – это знание и это ощущение есть
ядро подлинной религиозности». Он говорил, что его религия – «преклонение
перед космическим Интеллектом». Отсюда понятна мысль М. Планка, что «религия
и наука дополняют друг друга». Тейяр отмечает у Христанства
и науки три общих пункта: веру в прогресс, веру в единство, веру в значение личности.
«Религия и наука, – говорил он, – это две неразрывно связанные стороны
или фазы одного и того же полного акта познания, – который только один смог
бы охватить прошлое и будущее эволюции, чтобы их рассмотреть, измерить и завершить».
3. Библейские «шесть дней творения»
содержат принципиальную модель поступательного движения, а Грядущий Мир, которым
завершается Библия, означает переход космогенеза на новую, качественно иную ступень.
Однако,
часто забывают, что Библия не рассматривает это движение вверх как путь плавный
и однолинейный. Для нее и история не есть либо прогресс, либо упадок, но двуединый
процесс, в котором совершается противоборство двух полярных начал. Для обозначения
сил, тормозящих космогенез, Библия использует древний
символ чудовища-Хаоса (Левиафана). Он восстает против Творца, но во имя принципа
свободы он не укрощен полностью, а имеет свободу действия. Только в конце этого
безмерно огромного отрезка Становления он будет сражен. Образ чудовища в древних
космогониях означал хаос, беспорядок. Отсюда мы можем сказать, что история миротворения
протекает на фоне борьбы Логоса и Хаоса. В плане физическом это тоже можно
понять (организация и структура против деградации и энтропийных
процессов). Распад в материи влечет за собой смерть. Но новый творческий акт (жизнь)
осуществляет победу над смертью. Возникла ли жизнь из неорганического или это
было непосредственное вторжение высшей Информации в природу – не имеет принципиального
значения. Библия в частности говорит о «воде» и «земле», которые «производят»
живые существа... Но победа жизни частичная. Сама она с момента ее возникновения
не угасает, но индивиды, «листья древа жизни» – погибают. Следующая фаза –
человек, который передает жизнь и мысль уже не только в генетическом коде, а на
уровне ноосферы, особого измерения, которое создает культуру (здесь интересны
идеи Вернадского). В человеке есть сознание, т. е. то, что отсутствовало
на предыдущих ступенях космогенеза и вообще не присуще природе: личность, индивидуальный
разум, самосознание. Вл. Соловьев показал, что для того, чтобы биологическое
существо смогло стать носителем ядра иного измерения, нежели материя, в нем должен
был сформироваться соответствующий чувствительный аппарат. Поэтому антропогенез
лишь подготавливался на стадиях австралопитека (или ему подобного существа),
архантропа и пресапиенсных форм (классические неандертальцы
были, видимо, боковыми ветвями). Иными словами, дух раскрылся только в Homo sapiens. Это, по-видимому,
был «скачок», внезапная мутация, сделавшая возможным соединение биологии и самосознания.
Явилась новая «клетка» бытия – личность. «Гоминизация, –
говорит Тейар, – если угодно, есть
прежде всего индивидуальный мгновенный скачок от инстинкта к мысли». В другом
месте он пишет: «Здесь совершенно невозможно уйти от проблемы прерывности... Если
переход к рефлексии действительно, как того требует физическая природа,...
есть критическая трансформация, мутация от нуля ко всему, то невозможно
представить себе на этом точном уровне промежуточного индивида... Или надо сделать
мысль невообразимой, отрицая ее психическую трансцендентность относительно инстинкта.
Или надо решительно допустить, что ее появление произошло между двумя индивидами».
Однако, Библия не делает упора на этом индивиде. Почти повсюду в ней «АДАМ» (по-еврейски:
«ЧЕЛОВЕК») есть нарицательное, а не собственное имя.
Один из отцов Церкви, св. Григорий Нисский называет
«первого Адама» Всечеловеком, то есть
мистико-биологическим единством человечества. Важнее другое. Библия говорит, что
Бог «вдохнул» в человека душу и таким образом создал его по Своему «образу и подобию». Один из русских святых говорил,
что «до того, как Адам получил душу, он был подобен животному».
4. В человеке раскрылось иноприродное –
то, что сокрыто в глубине Бытия: разум, дух, сознание. Поэтому он, с одной стороны,
связан с миром природы, а с другой – с высшим планом и с самим Сущим. Далее
Библия говорит, что человек, этот посланец Божий в мир, не выполнил своего предназначения.
Он пожелал автономии от Бога («будете, как боги»). Это отдалило его от
Источника жизни. Болезнь поразила весь вид, в силу его существенного единства.
Но борьба продолжается, Свобода дает ей место. Альтернатива оставлена. Если прежде
Логосу сопротивлялся Хаос, то теперь ему противится зло, грех, связанные
с сознанием и нравственной природой человека. В плане Истории противостоят,
как я уже говорил, два потока: один, идущий к Царству Божию, другой – к деградации. Это мы называем противостоянием
Христа и Антихриста, которое запечатлено в последней книге Библии. Библия открывает
нам, что творческое действие Логоса достигло в истории высшей точки в Лице Иисуса
Христа. Через Него Бог личностно открылся человеку и дал ему свободный путь следования
к свершению космического замысла. В Грядущем раскроется все прекрасное, что
только зачинается ныне. Все Христианство стоит под знаком слов: «Да приидет
Царствие Твое»...
Таково в самых общих чертах наше
видение тайны Бога, мира и человека. Мы веруем, что все, кто стремится
к добру и трудится для него – участники нашего общего созидания. Но бывает
и так, что этому созиданию препятствуют люди, номинально являющиеся христианами.
Взвесить это может лишь высшая Правда, которую мы называем по-библейски
Судом Божиим.
Итак, я знаю Вашу веру, а Вы –
мою. На все частные вопросы я готов ответить. Но не знаю – действительно
ли Вам интересно? Я вовсе не хочу оказаться в положении других друзей
о. Сергия, которые, пусть невольно, но что-то Вам навязывали. Недалеко, даст Бог, то время,
когда Вы при желании сможете ознакомиться с вопросом не по поверхностным письмам...
(Копия этого письма была направлена о. Сергием
К. А. Любарскому во Владимирскую тюрьму, но цензура ее не пропустила).
|
