1 Многие исследователи утверждают, что Пасху переносили на субботу, хотя она происходила в пятницу.

2 Об уходе Иуды см. приложение 1-е.

3 Слова — продай одежду свою и купи меч (Лк. 22, 36) — нельзя понимать буквально. Христос посылал Своих Апостолов распространять Его учение не силой меча, но словом и примером. Заповедав раньше не противиться злу злом же, а побеждать его добром, — запретив в эту же ночь Апостолам защищать Его силой и предупредив их, что все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52), — Господь не мог дать им теперь новую заповедь, противоречащую всему учению Его. Поэтому слова — купи меч — надо принять как иносказание. Кротостью и мудростью вооружил Господь Апостолов, посылая их с проповедью к своим же евреям, к погибшим овцам дома Израилева (Мф. 10, 6); они должны были нести евреям радостную весть о пришествии Желанного Избавителя, Мессии; и потому им не надо было брать с собой ни сумы с хлебом, ни запасной одежды, ни денег, ни обуви: все это они должны были найти у гостеприимных хозяев, которым они несут эту радостную весть. Теперь же не то; теперь им предстоит идти к язычникам, которые Мессии не ждут, которых нельзя порадовать вестью о пришествии Его; теперь им понадобится и сума с хлебом; и у кого ее нет, пусть продаст одежду свою (конечно, запасную) и купит ее, то есть суму с хлебом, как крайне необходимую в. путешествии по чужим странам; а главное, пусть, кроме мудрости и кротости, вооружится еще мужеством, стойкостью в перенесении всех гонений, таким мужеством, какое можно сравнить по силе и крепости с крепостью меча. Что не о мече в буквальном смысле этого слова говорил теперь Господь, видно еще из того, что на заявление Апостолов о двух имеющихся у них мечах, Господь сказал: Довольно! Это слово вовсе не означает, что двух мечей достаточно будет Апостолам для самозащиты; это значит: Оставьте! Довольно об этом говорить, если вы не понимаете Меня. Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же приидет Он, Дух истины (Ин. 16, 12, 13), то научит вас всему (Ин. 14, 26).

4 См. мою книжку «Сошествие Святого Духа», в которой содержится подробное исследование величайшего чуда, преобразившего Апостолов из маловерных и сомневающихся в таких убежденных проповедников воскресшего Христа, которых не могли поколебать и все соединенные силы ада.

ГЛАВА 40.

Наставление Апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе. Молитва Иисуса. Наставление апостолам по пути в Гефсиманию. Притча о виноградной лозе

Выйдя из дома, в котором происходила Тайная Вечеря, Иисус продолжал Свою прощальную беседу с Апостолами. Желая наглядно объяснить им их отношения к Нему, Он остановился у виноградника, расположенного по пути, и, обращая на него внимание Апостолов, сказал: «Я — истинная виноградная лоза, вы ветви, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне».

Уход за виноградным кустом был, конечно, знаком Апостолам. Они знали, что кисти винограда растут на побегах, ветвях, вырастающих на стволе или лозе виноградной. Весной от этой лозы отрастает много побегов, ветвей, но не все они бывают плодоносными; и вот, для того, чтобы неплодоносящие ветви не могли истощать корня, виноградарь обрезает их, а плодоносящие ветви очищает от избытка боковых отростков, чтобы все соки направить в завязавшиеся кисти и тем увеличить объем и вес их, чтобы получить более плода. Если не производить такой обрезки и очистки, то ягод или совсем не получается, или получаются мелкие, недозревшие.

Сравнивая жизнь виноградного куста с жизнью Апостолов и всех вообще членов Царства Божия, Иисус сказал, что как виноградная ветвь не может сама по себе принести плод, если не будет питаться от лозы, так и последователи Его не могут ничего доброго сделать, не будучи в постоянном единении с Ним. И как виноградную ветвь, для усиления ее плодородия, очищают от всего, что только препятствует этому, так и Его ученикам, членам Царства Божия, ниспосылаются различные испытания, заставляющие их отбросить от себя все, что мешает им приносить плоды, которых вправе ожидать от них, которых требует от них Христос. Продолжая эти сравнения далее, Иисус сказал Апостолам, что они лично уже очищены тем учением Его, которому всегда внимали, и им, как виноградным ветвям, надлежит только оставаться на лозе, пребывать в Нем. «Кто пребывает во Мне, в том и Я пребываю; поэтому тот приносит много плода... без Меня же не можете делать ничего (Ин. 15, 5). А потому, кто во Мне не пребудет, тот, как ветвь неплодоносящая, будет извергнут вон из Божия виноградника; выброшенные же из виноградника ветви засыхают и становятся никуда не годными, так что их сжигают, чтобы не занимали места. Итак, если будете в постоянном духовном единении со Мною, если слова Мои запечатлеются в сердцах ваших и будут руководить вами во всех поступках ваших, то просите, чего пожелаете, и будет дано вам. Поймите, что если вы и те, кого вы своею проповедью приведете ко Мне и сделаете Моими ветвями, будете давать в изобилии те плоды, каких требую от всех вас Я, ваша Лоза, то тем самым прославите и Виноградаря, Отца Моего. Но для того, чтобы пребывать со Мной в единении, чтобы оставаться плодоносящими ветвями, надо питаться соками лозы, надо в точности исполнять заповеди Мои. Главнейшая же заповедь Моя: любите друг друга так, как Я возлюбил вас (Ин. 5, 12). Я подаю вам пример, жертвуя жизнью за вас из любви к вам, и вы понимаете, что нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 5, 13). И вы останетесь навсегда друзьями моими, если всегда будете исполнять все, что Я заповедую вам. Я вас не называю рабами, так как раб, хотя и знает, чего требует от него господин, но сокровенных мыслей и желаний господина не может знать; вы же теперь в этом отношении не можете называться рабами, так как знаете не только все, чего Я от вас требую, но знаете даже, почему Я это требую от Вас. Я сказал вам все, что слышал от Отца Моего, потому и называю вас друзьями Своими, а не рабами. И говорю вам это для того, чтобы вы, как друзья мои, радовались Моею радостью, и чтобы радость эта была в вас совершенна, как основанная на сознании, что вами исполнена воля Божия. Помните, что вы — друзья Мои в том только случае, если будете исполнять все, что Я вам заповедал; и тогда, чего ни попросите от Отца во имя Мое, дано будет вам. Не вы избрали Меня своим Учителем, но Я избрал вас и поставил вас Моими учениками, чтобы вы шли в мир проповедовать Мое учение и распространять на земле Царство Божие. Любите друг друга и не возмущайтесь, когда увидите, что за вашу любовь даже к врагам мир возненавидит вас. Знайте, что прежде вас мир возненавидел Меня, посылающего вас на проповедь. Помните, что раб не больше господина своего, и если Меня гнали, то будут гнать и вас. Если бы вы шли проповедовать учение мира, потворствовали бы порокам его, то мир полюбил бы вас как своих. Но вы идете обличать мир в грехе и призывать грешников к покаянию; и за это вас, обличителей, мир возненавидит. Но и в этом испорченном мире найдется немало людей, которые, видя ревность вашу в соблюдении всего, что Я вам заповедал, станут внимать вашим словам и соблюдать их. Озлобленный мир язычников будет преследовать вас даже за одно упоминание имени Моего, и будет поступать так потому, что не знает Пославшего Меня. Это, конечно, не может оправдать мир, который, не зная ни Меня, ни Пославшего Меня, будет гнать вас и всех, кого вы привлечете ко Мне. Но те, которые видели Меня, видели и совершенные Мной дела, каких никто другой не делал, не могут иметь никакого извинения в грехе своем. Если бы Я не приходил к ним, не говорил с ними и не сотворил среди них всех дел Своих, то не имели бы греха. А теперь и видели, и все-таки возненавидели Меня и Отца Моего, так как ненавидящий Меня ненавидит вместе с тем и Отца Моего, пребывающего во Мне. Впрочем, о том, что это случится, предсказано было пророком их, сказавшим: возненавидели Меня напрасно».

Объяснение выражения «Да сбудется сказанное пророками»

Выражение «да сбудется сказанное пророком» употребляется в Евангелии нередко и, большею частью, как мнения самих Евангелистов, иногда же и как слово Иисуса Христа. По поводу этих выражений и содержащихся в них указаний, что почти все события земной жизни Иисуса Христа предсказаны пророками, некоторые высказывают мнение, что события эти, так сказать, подгонялись к пророчествам, чтобы оправдать их и тем придать им сверхъестественное значение. Говорящие так, очевидно, считают Иисуса Христа только человеком, и притом способным на предумышленное совершение таких деяний, которые не вызывались необходимостью, но совершались Им с единственной целью возвысить Себя в глазах евреев осуществлением пророчеств. С мнением этим нельзя согласиться уже потому; что Иисуса Христа нельзя признавать только человеком. К тому же даже отрицающие Его божество признают Его совершеннейшим в нравственном отношении человеком, а такой Человек, конечно, не способен подделывать события и тем обманывать людей. Но если бы Иисус Христос был только человеком, и притом способным на такие поступки, как же мог Он заставить других людей, в большинстве случаев врагов Своих, творить то, что необходимо было Ему для осуществления на Себе пророчеств? Как мог Он заставить их не только делать то, что они делали, но даже говорить то, что они в действительности говорили, и что вполне совпадает с предсказанным пророками? Ведь если признавать за Иисусом Христом такую силу, которая заставляла людей даже говорить и думать, как Ему хотелось, то тем самым надо признать Его всемогущим, то есть Богочеловеком. Бога же мы представляем себе не иначе, как высочайшую Истину, Добро и Любовь, а с этими представлениями не вяжется подозрение в подделке событий. Поэтому надо признать, что все события жизни Иисуса Христа совершались вследствие свободного воздействия многоразличных причин на обстоятельства, вызывавшие эти события. Предсказания пророков не могут, конечно, считаться причиною, вследствие которой произошли события; поэтому и события эти совершились не потому, что о них предсказано пророками. Пророки же, в силу особого вдохновения свыше, предвидели задолго, что эти события совершатся, поэтому и высказали это предвидение в виде предсказания или пророчества.

Но тут мы подходим к другому вопросу. Если (говорят) все совершившееся должно было совершиться, если так предназначено было Богом, то чем же виноваты те, которых надо признать в таком случае лишь слепыми орудиями Божией воли? По этому поводу надо заметить, что Бог одарил людей разумом и свободой воли. Люди действуют во всем произвольно, так, как находят это необходимым; и если их воля бывает нередко стеснена, то исключительно обстоятельствами или волей других. Случается, что обстоятельства или воля других людей ставят иногда человека в такое затруднительное положение, что он поступает дурно вопреки своему желанию; но все-таки он сам решает, как ему поступить: по своему ли желанию, или под давлением чуждых ему сил? Все-таки он действует и в таких случаях по своей воле, ибо выбор принадлежит ему. И если слабовольного человека, не выдержавшего борьбы и решившегося на совершение дурного поступка, мы и признаем заслуживающим сострадания и снисхождения к его положению, если мы оказываем ему милосердие и даже прощаем его, все же мы не отрицаем его ответственности перед Богом, и не отрицаем единственно лишь потому, что признаем человека разумным и свободным существом. Об ответственности пред Богом за свои поступки мы знаем из учения Иисуса Христа, а если мы должны дать ответ Ему, то опять-таки только потому, что от нашего свободного выбора зависит устраивать свою жизнь согласно с волей Его, или вопреки Его воле. И если бы мы не могли действовать произвольно, по своему выбору, то, конечно, не несли бы никакой ответственности, ибо привлечение нас к ответственности в таком случае было бы явной несправедливостью. Итак, признавая Бога безусловно справедливым, признавая, что Он воздаст людям в будущей жизни каждому по делам его, мы, вместе с тем, должны признать противным понятию о Боге мнение, что все в жизни человека совершается по заранее составленному Богом предопределению. Не предопределяя заблаговременно того, что должно случиться с людьми в будущем, но и не устраняя Себя от руководительства в известных случаях как народами, так и отдельными людьми, Бог, по всеведению Своему, знает наперед все, что случится с людьми и как будут они пользоваться дарованными им разумом и свободой воли; поэтому нет ничего удивительного, если Он вдохновляет избранных, то есть лучших, людей пророческим даром предвидения будущих событий.

Итак, все преступления евреев против своего Мессии, Иисуса Христа, совершены не потому, что Бог так повелел, а потому, что преступные евреи сами того захотели и воспользовались благоприятно сложившимися для того обстоятельствами. Бог, конечно, мог отвратить эти преступления, если бы на то была Его воля; но Он не отвратил их, и они совершились. Совершились же, как сказано, не потому, что о них предсказывали пророки? напротив, пророки предсказывали о них только потому, что они действительно совершатся.

Сказав Апостолам, что о ненависти к Нему мира засвидетельствовано пророком, Иисус добавил, что о Нем же свидетельствовать будет Утешитель, Дух истины, Которого Он пошлет им от Отца, и Который от Отца же исходит, и что, руководимые этим Духом, они тоже будут свидетельствовать о Нем.

Откровение Иисуса Апостолам о своем единосущии с Отцом и обещание послать им Духа Святого

В этой же беседе Иисус сказал Апостолам, что умолит Отца, чтобы Он даровал им Утешителя, Духа истины; теперь же Он говорит, что Сам пошлет Его от Отца, от Которого Дух Святой исходит. Противоречия в этих словах нет: по человечеству Своему, Иисус молит Отца о даровании Апостолам Духа Святого; по божеству же Своему посылает Его Сам, ибо Он и Отец — одно.

После этого краткого отступления Иисус опять начинает говорить о предстоящих Апостолам испытаниях. Для еврея было величайшим наказанием отлучение от иудейского общества, выражавшееся между прочим и в изгнании из синагог. Предвидя злобное гонение Апостолов и вообще христиан евреями, поселившимися к тому времени во всех странах мира, Иисус сказал: «Изгонят вас из синагог; даже наступает время, когда всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу. Так будут поступать, потому что не познали ни Отца, ни Меня (Ин. 16, 2—3). Говорю же вам об этих гонениях и тяжких испытаниях, которые вам предстоят, для того, чтобы вы не смущались и чтобы от страха неожиданности их не отпали от Меня. Говорю вам это еще и для того, чтобы вы вспомнили эти слова Мои, когда они сбудутся. Прежде Я не предупреждал вас об опасностях, потому что Я был с вами. Вся злоба людская направлена теперь исключительно на Меня, и потому вы остаетесь пока в стороне, в безопасности. Но Я ухожу, и с уходом Моим злоба людская направит все свои силы на вас, Моих учеников, которым Я заповедую идти в мир и продолжать Мое дело. Да, Я ухожу к Пославшему Меня; и хотя теперь уже никто из вас не спрашивает Меня — куда идешь? — однако Я вижу, как опечалилось сердце ваше. Но к чему печалитесь? Истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден (Ин. 16, 7-11)».

В этих последних словах говорится о победе, которую Апостолы, руководимые Духом Святым, одержат над миром.

Говоря о предстоящем обличении мира в грехе неверия, Иисус имел в виду преимущественно евреев. Он только что сказал Апостолам, что если бы Он не пришел и не сотворил среди евреев таких дел, каких никто другой не делал, то они не имели бы этого греха, и что вся тяжесть их греха, не заслуживающего никакого извинения, происходит оттого, что они видели Его, слышали Его учение и присутствовали при совершении Им необычайных чудес. Но в настоящее время, когда Евангелие переведено почти на все языки и наречия, на каких говорят люди, населяющие землю, когда проповедники Евангелия проникли во все страны, — в настоящее время всякому предоставлена возможность познать Христа, и потому отвергающие Его теперь не имеют никакого извинения в своем неверии.

До пришествия Христа мир не знал правды, то есть воли Божией, — не знал и истины, то есть не имел истинного понятия о Боге, назначении человека и предстоящей ему будущности. Древний мир закончился вопросом: Что есть истина? (Ин. 18, 38). Новый мир начался ответом Христа на этот вопрос: Я... истина (Ин. 14, 1.6). И вот, те из видевших и слышавших Иисуса, которые не поверили, что Он от Бога Отца пришел и к Нему уходит, следовательно, не приняли и возвещенную Им волю Божию, будут обличены в незнании правды, несмотря на то, что им дана была полная возможность познать ее.

До пришествия Христа люди считали себя полновластными владыками земли, этого Божия виноградника, и не думали даже, что обязаны дать отчет в своем управлении Божиим достоянием. Заботясь исключительно об удовлетворении своих прихотей и накоплении богатств, угнетая и порабощая для этого своих ближних? Они и не подозревали, что ими руководит дух зла, непонятый им заклятый враг их; они слепо шли за ним, действуя во всем по его внушениям, и хотя иногда сознавали бедственность своего положения, однако не знали, как выйти из него. Теперь же Апостолы своею проповедью докажут миру, что дух зла, диавол, которое Иисус называет князем мира сего, вследствие господства его над людьми, — что этот князь мира отныне осужден, то есть лишен присвоенной им себе власти; отныне все уверовавшие во Христе познают средство избавиться от его обольщений, от власти тьмы; они узнают, что творящему волю Божию, зорко оберегающему себя от соблазнов, бывший князь мира, ныне же изобличенный и осужденный дух зла, не страшен.

Рассказав об этой победе, которую Апостолы одержат Духом Святым, Иисус сказал: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить (Ин. 16, 12), не можете понять, усвоить себе все, что Я хотел бы вам поведать. Но когда придет Дух истины, то откроет вам все и наставит вас на всякую истину. Открывая вам истину, Он, как и Я, будет говорить не от Себя, а лишь то, что слышал от Отца; а так как Он возвестит вам то же, чему и Я учил, то есть как-бы возьмет у Отца Мое и принесет его вам, то тем докажет вам, что все, что имеет Отец, есть Мое, и, возвестив вам об этом, прославит Меня».

Во время этой беседы мысль о предстоящих страданиях и смерти не покидала Иисуса; Его особенно озабочивало, что Апостолы, по-видимому, не хотят даже и верить, что их Учитель, так долгожданный Мессия, должен умереть, вместо того, чтобы восстановить царство Израилю и царствовать вечно. Вот почему Он так часто повторяет Апостолам, что скоро уходит от них. Рассказав Апостолам, как Дух Святой обличит мир и прославит Его, Иисус опять говорит: «Я иду к Отцу. Вскоре вы не увидите Меня». Но тут же Он утешает их, говоря: и опять вскоре увидите Меня (Ин. 16, 16).

Иисус много раз говорил Апостолам о том, что Он умрет и воскреснет, но каждый раз это оставалось непонятным для них. И вот, когда после таких многих объяснений Иисус говорит, что вскоре они не увидят Его, но затем вскоре опять увидят, надо было бы догадаться, что Он говорит о смерти Своей как разлуке с ними, и о Воскресении Своем как новом свидании с ними. Но они не поняли этого ясного намека, а некоторые из них стали переговариваться друг с другом, недоумевая, что значат эти слова: «Вскоре не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня» и «Я иду к Отцу»? Не умея разрешить свои недоумения, они окончили признанием: Не знаем, что говорит (Ин. 16, 18).

Заметив, что недоумевающие Апостолы хотят просить объяснения только что сказанного им, Иисус спросил их: «Вы спрашиваете друг друга, что означают Мои слова: "Вскоре не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня?" Скажу вам на это, что приближаются такие дни, когда вы будете плакать и рыдать, а мир будет радоваться; вы будете печальны, но знайте, что за этой печалью настанет для вас радость. Как женщина, претерпевающая скорбь и муки во время родов, тотчас же забывает о них, как только родит, радуясь рождению ребенка, так и вы теперь, когда Я ухожу от вас, печалитесь, но когда Я увижу вас опять, возрадуетесь, забудете про свою печаль, и радости вашей никто уже не отнимет у вас. И в тот день, когда опять увидите Меня, вы уже не спросите у Меня разъяснения своих недоразумений, вы поймете тогда, о чем Я теперь говорю. И тогда, о чем бы вы ни попросили Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили, но тогда просите и получите просимое, и будет радость ваша совершенна. Я говорил вам притчами, но наступает время, когда Я прямо возвещу вам об Отце. До сих пор Я просил Отца за вас; но тогда вы сами будете просить во имя Мое, и получите; ибо Отец любит вас за то, что вы возлюбили Меня и уверовали, что Я исшел от Бога. Да, Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу».

Поняли ли Апостолы, что Иисус Христос, говоря об уходе Своем от них и скором после того свидании с ними, разумел Свою смерть и явление им после Своего Воскресения, — неизвестно; скорее надо признать, что не поняли. Что же касается слов Его об исшествии от Отца, то эти слова были, по-видимому, поняты сердцем и с радостью ими приняты, так как они тотчас же сказали Ему: вот, теперь Ты прямо говоришь, и посему мы веруем, что Ты от Бога исшел.

Зная, насколько еще слаба вера Апостолов, Иисус спросил их: «Теперь веруете? Не думаете ли вы, что теперь вера ваша настолько крепка, что может выдержать всякие испытания? Нет, до пришествия к вам вместо Меня, иного Утешителя, Духа Святого, ваша вера так слаба, что поколеблется при первом же искушении. Наступает час, и настал уже, когда вы в эту же ночь оставите Меня одного и рассеетесь каждый в свою сторону, куда кто успеет скрыться. Но Я не останусь Один, потому что со Мной будет Отец. Я предупреждаю вас о том, что вы все в эту же ночь оставите Меня и что после того вас ожидает в мире много скорбных дней; и делаю это для того, чтобы вы не падали духом при предстоящих вам испытаниях. Необходимое для этого спокойствие духа, кротость, мир души и готовность пострадать за правду вы найдете во Мне, если будете пребывать в постоянном единении со Мною. Мужайтесь же! Вас ожидает победа, потому что Я победил мир!»

Апостолы, конечно, не поняли этого торжественного победного возгласа, а вслед затем, когда наступили дни тяжких испытаний их веры во Христа, они, быть может, и не вспоминали о нем; не победа, а полное поражение представлялось им, доходившим до уныния, отчаяния. Но когда они, исполняя завет Христа, пошли в мир проповедовать Его учение, когда стали привлекать к Нему толпы людей разных народностей, когда гонения, истязания и самая смерть не могли вынудить у обращенных ими ко Христу отречения от Него, —тогда Апостолы вспомнили победные слова своего Учителя и поверили им.

Молитва Иисуса

Этим торжественным победным возгласом окончил Иисус прощальную беседу Свою с Апостолами. Сказав последние прощальные наставления тем, которые должны нести в мир Его учение, Иисус, готовый идти на Крест, оканчивает Свое земное поприще торжественной молитвой, не стесняясь присутствием при этом Апостолов.

Оканчивая Свое служение роду человеческому, Иисус оставлял всего лишь одиннадцать Апостолов и немногих учеников. Этому малому стаду Христову предстояло идти в царство тьмы и внести в него свет божественной истины. Понятно, с каким озлоблением встретят их в этом царстве; начнутся гонения против них и их последователей; даже слово «христианин» станет ненавистным для сынов тьмы. И какой непоколебимой верой, каким мужеством должны они обладать, чтобы выдержать натиск озверелых врагов Божией правды? А вот этой-то непоколебимости веры, этого-то мужества им и недоставало теперь. Сейчас они покинут своего Учителя, а казавшийся до сих пор наиболее верующим в Него Петр, этот камень веры апостольской, три раза отречется от Него. Предвидя все это, Иисус сознавал, что победа нелегко достанется Его ученикам, и что без особой поддержки свыше они даже и не могут выйти победителями из предстоявшей им борьбы, а потому понятно, что Он, преподав им все последние, прощальные наставления Свои, обращается с мольбой к Отцу Своему, чтобы Он охранил их веру от всяких искушений и колебаний, чтобы освятил их истиной Своей, чтобы удостоил их, по совершении ими своего земного подвига, быть там же, где будет и Он, Христос, и чтобы не только они, но и все вообще, которые уверуют по слову их, были бы объединены самоотверженной любовью друг к другу и находились бы в постоянном единении с Ним, Иисусом Христом, и пославшим Его Отцом.

Эта молитва, кроме просьбы поддержать и освятить Апостолов и всех, которые уверуют по слову их, содержит в себе как бы краткий обзор исполнения Иисусом того поручения, какое дано было Ему пославшим Его Отцом. Слова этой молитвы изображают душевное состояние Божественного Страдальца так понятно для всякого, знакомого с жизнью Его, что всякие комментарии к ней представляются излишними. Ни с какими молитвами нашими ее нельзя сравнивать, ибо никто из грешных людей никогда не может испытывать того, чем полна была душа Богочеловека, отдававшего Свою человеческую жизнь за чужие грехи, за грехи всего мира. Преклонимся же перед величием и святостью этой жертвы и оставим всякое дерзновение передавать читателям иными словами содержание этой молитвы. Будем читать ее теми словами, какие записаны Евангелистом, писавшим не только по памяти, но и по вдохновению Духа Святого.

Предсказание Иисуса о том, что все апостолы в эту же ночь разбегутся, а Петр трижды отречется

Окончив молитву Свою, Иисус пошел с Апостолами далее и перешел поток Кедрон; за этим потоком был сад, называемый Гефсимания, куда и направлялся Иисус. Перейдя Кедрон, Он опять обратился к Своим ученикам с грустным предсказанием, что наступает час, когда вера их поколеблется.

«Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь; и сбудутся слова пророка Захарии, сказавшего: поражу пастыря, и рассеются овцы Его (Зах. 13, 7). Но не смущайтесь и этим. Я воскресну и соберу вас опять в Галилее».

Апостол Петр настолько был уверен в себе, что не принял на свой счет предсказаний Иисуса и решительно возразил Ему: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь.

«Ты ли не соблазнишься, Петр? — сказал Ему Иисус. — Истинно говорю тебе, что ты ныне, в эту ночь, прежде нежели дважды пропоет петух, трижды отречешься от Меня».

Но он еще с большим усилием говорил: хотя бы мне надлежало и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя.

Апостолы поддержали Петра, и все стали уверять Иисуса, что с Ним готовы и умереть. Сопутствуемый такими уверениями, Иисус вошел в Гефсиманский сад.

ГЛАВА 41.

Иисус в Гефсиманском саду. Моление о чаше. Взятие Иисуса под стражу. Иисус в Гефсиманском саду

Сад, в который вошел Иисус с Апостолами, был Его любимым местом уединения и отдохновения, куда Он часто уходил из Иерусалима. Евангелист Марк говорит, что этот сад был в селении, называемом Гефсимания (Мк. 14, 32); поэтому, от названия селения и самый сад назывался Гефсиманским. Войдя в сад, Иисус остановил Апостолов и сказал им: посидите тут, пока Я пойду помолюсь там (Мф. 26, 36). Но не всех Он оставил тут: трех Апостолов, Петра, Иакова и Иоанна, которые видели славу Его Преображения, Он взял с Собой и пошел с ними в сад. Евангелист Лука повествует, что Иисус отошел от Апостолов на расстояние вержения камня (Лк. 22, 41), то есть на такое расстояние, на какое обыкновенно долетает брошенный камень. Говоря вообще довольно кратко о случившемся в Гефсиманском саду, Лука не поясняет — от оставленных ли при самом входе в сад Апостолов отошел Иисус на вержение камня, или от тех трех, которых взял с Собой; и не поясняет он этого потому, что вовсе не упоминает о взятии Иисусом с Собой трех Апостолов. А так как, по сказаниям Евангелистов Матфея и Марка (Мф. 26, 39; Мк. 14, 35), Иисус немного отошел от Петра, Иакова и Иоанна, то следует признать, что на вержение камня Иисус отошел с тремя Апостолами от остальных. К этому заключению приводит еще и то соображение, что начало Гефсиманской молитвы Иисуса должны были слышать Петр, Иаков и Иоанн, иначе мы ничего не знали бы о ней; слышать же эту молитву они могли в том только случае, когда Иисус отошел от них немного, то есть когда находился от них вблизи, на расстоянии же вержения камня нельзя было слышать Молившегося.

Итак, взяв с Собой Петра, Иакова и Иоанна, Иисус отошел от остальных Апостолов на расстояние вержения камня. Ужас, скорбь и страшная тоска стали терзать Его, и Он не скрывал Своих душевных мук от избранных из друзей Своих. Побудьте здесь и бодрствуйте со Мною, сказал Он; душа Моя скорбит смертельно (Мф. 26, 38).

Моление Иисуса об отвращении от него чаши страданий

Он отошел от них, пал на землю и молился; и они слышали, как Он начал молиться, чтобы, если возможно, миновал Его час сей; и говорил: Авва!1 Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня (Мк 14, 35-36). О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22, 42).

Продолжения этой молитвы Апостолы не слышали, так как от усталости сон стал одолевать их, и они заснули.

О будущих страданиях Своих и смерти Иисус много раз говорил Апостолам; Он считал их неизбежными, в них видел Свою славу, и даже высказывал желание, чтобы все это скорее свершилось. Предсмертные страдания Свои Он уподоблял той чаше, наполненной ядом, какую в те времена иногда подносили осужденным на смерть; крестную смерть Свою Он называл крещением. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь? — спросил Он у сыновей Зеведеевых (Мк. 10, 38). Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока сие совершится! — сказал Он при другом случае всем Апостолам (Лк. 12, 50).

Что же значит этот ужас, охвативший Иисуса при наступлении часа Его страданий? Что значат Его скорбь и смертельная тоска? Неужели Он поколебался в Своем решении умереть? Нет, Он не поколебался, так как, подчиняя Свою волю воле Отца, Он тут же говорит: «Впрочем, пусть будет не так, как Я хочу, а как Ты!»

А если Он безусловно подчиняется воле Отца и знает эту волю, то зачем же Он просит, чтобы миновала Его чаша страданий? Зачем содрогается от ужаса предсмертных мучений? Не лучше ли было Ему идти на смерть, как потом шли Его последователи, без страха и даже с радостью?

Но кто же может утверждать, что Иисус ужасался, скорбел и тосковал от страха ожидавших Его мучений? Ведь после того, то есть по окончании гефсиманской молитвы, конца которой мы не знаем, Он молча, без стонов и содроганий, перенес все оскорбления, истязания и самую мучительную казнь? А что божественная природа Его нисколько не ослабила этих мучений, мы знаем из предсмертного возгласа Его: Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мк. 15, 34). Следовательно, не страх предстоявших мучений привел Иисуса в такое душевное состояние, что Он стал молить об отвращении от Него этой чаши.

Предположение об искушении его диаволом

Не надо забывать, что Иисус как Человек подвергался искушениям. Перед началом служения Своего, когда предстояло исполнить волю Пославшего, Он подвергся искушению диавола, предлагавшего Ему достигнуть цели иным путем, не тем, какой определен волей Отца, а кратчайшим, полным величия и блеска и чуждым всяких страданий и неудач. Иисус не поддался тогда этим искушениям и пошел к Своей цели тем путем, который привел Его теперь к страшной развязке, к мучительной смерти. Понятно, что в таком положении Иисуса диавол опять должен был выступить со своими искушениями. Евангелисты ничего не говорят об искушении в Гефсиманском саду; они молчат, но не потому, что искушения этого не было, а потому только, что о нем они не знали и не могли знать. О первом искушении в пустыне они могли узнать только от Самого Иисуса Христа, так как свидетелей искушения не было. Теперь же они и от Самого Господа не могли узнать ничего об искушении потому, что вслед за тем Он был взят под стражу и уже не виделся со Своими Апостолами наедине. Вот почему Евангелисты ничего не говорят о том, явился ли диавол со своими искушениями в Гефсиманский сад, или же не являлся. Этого никто не знает; и если мы говорим об этом, то лишь предполагая, что диавол перестал бы быть диаволом, если бы не попытался возобновить свои искушения в такую скорбную Для Христа минуту. В чем именно состояли теперь искушения духа зла, мы не знаем, но можем, с некоторой вероятностью, делать основательные предположения. Если полагать, что диавол внушал Иисусу мысль просить Отца, чтобы миновала Его чаша страданий, то это значит признавать, что Иисус, обратясь с такой мольбой к Отцу, поддался искушению, а если Он поддался власти диавола хотя бы на одно мгновение, то уже не мог бы считаться Победителем его. К тому же диавол восстал бы сам против себя, если бы советовал Иисусу обратиться к Отцу за разъяснением Своего положения; не к Богу направлять, а от Него отвращать — вот задача духа зла.

Следовательно, искушения диавола должны были быть направлены в другую сторону. Он должен был напомнить Иисусу Христу о тех предложениях, которые делал Ему в пустыне, искушая царствами мира сего; он мог указать Ему на неблагодарность облагодетельствованного Им народа и на предстоящую смерть на кресте, он мог вновь повторить то искушение, которое было уже отвергнуто Христом. Он мог обратиться к Иисусу примерно с такой речью: «Помнишь ли, как три с половиной года назад я предлагал Тебе явиться народу еврейскому в блеске земного величия и подчинить Своей власти весь мир? Помнишь ли, как я уверял Тебя, что именно такого воинственного мессию и ждут евреи? Помнишь ли, как я отвращал Тебя от того пути, которым Ты хотел идти к Своей цели, — как я предсказывал Тебе, что это путь страданий и позорной смерти? Ты не поверил мне тогда; Ты думал, что я желаю Тебе зла. И что же? К чему привел Тебя избранный Тобой путь? — К полной неудаче: народ, сначала увлекавшийся Твоими чудесами и не упускавший случая извлечь из них осязательную для себя выгоду, отвернулся от Тебя, как только узнал, как только убедился, что Ты не тот мессия, какого он ждет; начальники народные приговорили Тебя к смерти, как лже-мессию, и уже послали отряд воинов взять Тебя для исполнения приговора. Ты утешал Себя тем, что, по крайней мере, двенадцать избранных Тобой Апостолов верны Тебе до конца; но так ли это? Один из них продал Тебя за тридцать сребренников, а остальные (посмотри!) беспечно спят в такую ужасную минуту Твоей жизни; да и те (кто знает?) не бросят ли Тебя, не разбегутся ли, как только Тебя возьмут под стражу? И что же дальше ожидает Тебя? Оставленного всеми, поведут Тебя на казнь. И некому будет заступиться за Тебя. И распнут Тебя, и в страшных мучениях Ты умрешь!.. Но подумай, такой ли участи заслуживаешь Ты, Царь Израилев?.. Ведь народ не признал Тебя своим мессией и отвернулся от Тебя только потому, что Ты не принял предложенной Тебе царской власти; прими ее, и народ с восторгом опять встретит Тебя, Царя Израилева, и пойдет за Тобой покорно, куда бы Ты ни повел его. Яви же Себя народу во всем величии страстно ожидаемого ими мессии!.. Уйдем! Уйдем отсюда! Иди за мной, и я ручаюсь Тебе, что мы победим мир, конечно, не Твоей кротостью и самоотверженной любовью, которых мир ни понять, ни вместить не может, а силой, оружием мира сего, силой испытанной, непобедимой!.. Решайся же! Спеши! Уйди!.. Предатель приближается!»

Победа Иисуса над искусителем

Если только искушение было, то отвергнуто, конечно, Иисусом так же спокойно и величественно, как и искушения в пустыне. Там Он сказал: Господу Богу... поклоняйся и Ему одному служи (Мф. 4, 10). Ту же покорность воле Божией Он, несомненно, проявил и здесь.

Диавол удалился. Но изображенная им картина пути, пройденного уже и еще предстоящего впереди, предстала пред Иисусом во всей своей ужасной действительности. Да, вот она — та чаша нравственных терзаний, какая представилась теперь взору Божественного Страдальца! Было от чего содрогнуться, было от чего впасть в смертельную тоску. Не страх физической боли предстоящих мук обуял Иисуса; нет, не этот страх терзал теперь Его душу, не предстоящими муками и истязаниями тела была наполнена стоявшая пред Ним чаша страданий. Да и что значат эти страдания тела в сравнении с теми душевными муками, какие испытывал теперь Христос, оглядываясь на пройденный Им путь?

Скорбь Иисуса о грехах мира

Ко времени пришествия Его на землю языческий мир изверился в своих самодельных богов, в лице лучших своих представителей искал Неведомого Бога и не находил, — в безбожии своем потерял смысл жизни и, отдавшись исключительно чувственным удовольствиям, свое личное я сделал своим кумиром, ему единому поклонялся и ему единому служил; и в жертву этому кумиру, за минутное удовлетворение ненасытной жажды наслаждений, приносилось все, имущество, свобода, честь, даже жизнь людей; зло господствовало всюду, подчиняя своей власти все. Не лучше был и мир иудейский: «гордясь своим познанием Истинного Бога, давшего ему закон, он перестал понимать Бога, он исказил смысл Его закона; то же себялюбие, та же жажда личных наслаждений, хотя бы и сопряженных со страданиями ближних, то же царство зла и тьмы, только прикрытое личиной фарисейского лицемерия. И вот, в этот мир, погрязший в пороках, в это царство тьмы проник луч божественной правды, принесенной на землю Христом. И как люди, долго сидящие в темной комнате, не выносят света неожиданно внесенного светильника и стремятся поскорее погасить его, так и мир иудейский (и языческий) озлобленно восстал против Проповедника самоотверженной любви и воздаяния добром за зло. Став лицом к лицу с этими враждебными силами, Христос предпочел скорее быть жертвой грехов всего мира, выдержать лично на Себе всю адскую злобу врагов Своих, но силы против силы не употреблять. Он знал, что для основания Царства Божия на земле надо преобразовать испорченное веками сердце человека и что силой этого не достигнешь. Он знал, что лучше бросить на благоприятную почву хоть одно горчичное зерно, чем разбросать все семена на обширном каменистом поле. Он, олицетворение божественной Любви, любил этот испорченный мир; Он шел ко всем мытарям, грешникам и пропащим людям, призывая их к покаянию, согревая их всепрощающей любовью и исцеляя их от всех телесных недугов; Он всенародно воскрешал мертвых и совершал такие чудеса, какие может творить только Бог; Он лично не стремился ни к какой земной славе, и все утешение Свое полагал лишь в пробуждении любви в сердцах людей. И каково же было любящему сердцу Его видеть, как народ, желавший провозгласить Его Царем, тотчас же отвернулся от Него, как только узнал, что Царство Его не от мира сего. Каково было видеть Ему всю возмутительную неблагодарность облагодетельствованных Им, адскую злобу начальников народа, измену одного из ближайших учеников? Что может быть мучительнее душевного состояния того человека, которому на беззаветную любовь отвечают ненавистью, за услугу платят презрением, а за добрые дела мстят с диавольским остервенением? В таком-то положении находился Христос, когда стал тосковать, войдя в Гефсиманский сад. Тоска эта усилилась сознанием, что и те Апостолы, которые, одни из всей восторженной толпы Его прежних учеников, не побоялись открыто стать на Его сторону, что и они, без особой поддержки свыше, не могут считаться надежными последователями Его; один из них продал Его, остальные при первой опасности разбегутся, а самый стойкий из них в вере, Петр, сейчас же трижды отречется от Него. И останется Он один, непонятый, отвергнутый миром; и этот мир, в озлоблении своем против божественной правды, подвергнет Его мучительной казни...

Все эти мысли овладели душой Божественного Страдальца и довели Его до такой сердечной тоски, какую никто из нас и понять не может. К этой невыразимой тоске, естественно, присоединился и ужас предстоящей мучительной, незаслуженной смерти2. Чашу душевных терзаний, причиненных грехами всего мира, Он готов испить до дна; но смерть Его нужна ли при таких обстоятельствах? Если нужна, Он примет и ее безропотно; но если и помимо этого Бог может окончить начатое дело спасения людей? Авва Отче! все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня, — воскликнул Он (Мк. 14, 36). Ответа не было...

Целый час молился Христос; но ни продолжения, ни конца Его молитвы мы не знаем, так как призванные присутствовать при ней свидетели еще в начале ее заснули.

Окончив молитву, Иисус идет к ученикам, дабы утешить Себя их присутствием, но находит их спящими. Грустно было видеть, как сам Петр, за час перед тем обещавший положить душу свою за Учителя, не устоял против обыкновенной слабости. Симон! и ты спишь? — сказал Господь, — не мог ты бодрствовать один час? (Мк. 14, 37). А когда проснулись Иаков и Иоанн, которые незадолго перед тем хвалились, что могут пить ту чашу страданий, какая предстоит их Учителю, и креститься тем крещением, каким Он будет креститься, когда они теперь пробудились от одолевшего их сна, Христос с грустью посмотрел на них и сказал: Бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мк. 14, 38). Им предстояло большое испытание: при взятии Иисуса под стражу, перед ними возникнет вопрос: а не возьмут ли и их, как Его учеников? Не подвергнут ли и их, как Его соучастников, одинаковой с Ним участи? Немощная плоть их вступит в свои права, станет действовать на их бодрый до сих пор дух и подчинять его себе. А если им предстоит такая борьба, то не спать им теперь надлежало, а бодрствовать и молиться, чтобы бодрствующий дух победил немощную плоть.

Не найдя поддержки и утешения в учениках Своих, Христос отошел от них, опять преклонил колена Свои и опять начал молиться; но теперь Он уже не просит, чтобы миновала Его чаша страданий, а покорно отдается воле Отца. Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня... да будет воля Твоя (Мф. 26, 42).

Ответа не было и на эту молитву. Изнемогая под бременем смертельной тоски, Иисус опять идет к Апостолам, думая утешиться в беседе с ними, но опять застает их спящими. На этот раз они так крепко заснули, что не скоро пробудились; глаза их казались отяжелевшими от сна; они не сразу поняли даже, где они, и не знали, что отвечать разбудившему их Иисусу. И, оставив их, Иисус отошел опять и помолился в третий раз, сказав то же слово. И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю (Лк. 22, 44).

И эту третью молитву Он окончил словами решительной покорности: да будет воля Твоя.

Три раза молился Иисус, в первой молитве Он обращается к Отцу с решительной просьбой об отвращении от Него чаши страданий: «Все возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня. Впрочем, Я знаю, что должно совершиться не то, чего Я хочу, а чего хочешь Ты» (Мк. 14, 36). Не получив ответа на эту молитву, Он начинает вторую уже прямым изъявлением покорности воле Божией: если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, то да будет воля Твоя (Мф. 26, 42). Не получив ответа и на эту молитву, Он начинает молиться в третий раз, сказав то же слово, а окончив ее, будит Апостолов и говорит: Кончено, пришел час Мой! Встаньте, пойдем (Мк. 14, 41—42).

Таким образом, из самых слов этой молитвы видно, как постепенно подчинялся Иисус воле Отца и укреплялся духом; но, несмотря на это, к третьей молитве Его послан был Ему ангел, который даже одним появлением своим должен был еще более ободрить Иисуса и придать Ему сил для перенесения предстоящих мук. И это было крайне необходимо, так как силы Его стали упадать, доказательством чему служит появление на лице Его особого пота, как капли крови, падающие на землю.

Во время молитвы от напряжения с лица Спасителя падал пот, как капли крови. Был ли это действительно кровавый пот, или же Евангелист только сравнивает его с каплями крови — неизвестно. Как бы то ни было, но с появлением ангела Иисус окреп не только духом, но и телесно, так как в состоянии был затем перенести и эту мучительную, без сна проведенную ночь, и все последующие страдания.

Окончив молитву в совершенной уверенности, что страдания Его и смерть необходимы, и при том теперь же, а не в другое время, Иисус в третий раз подошел к Петру, Иакову и Иоанну, и опять застал их спящими. Он разбудил их и сказал: «Вы все еще спите и почиваете? Не время теперь спать. Все кончено, пришел час Мой! Вот, сейчас вы увидите, как предается Сын Человеческий в руки грешников. Встаньте, пойдем; вот, приблизился предающий Меня».

Взятие Иисуса под стражу

Три избранные Апостола проснулись, встали и вместе с Иисусом пошли к выходу из сада, где спали остальные. Подойдя к выходу, они могли заметить приближающуюся толпу с фонарями и другими светильниками. То Иуда вел вверенный ему синедрионом отряд римских воинов, сторожей храма и слуг первосвященников, вооруженный мечами и кольями.

Первосвященники, дав тайное поручение Иуде взять Иисуса и связанного привести к ним и сделать все это осторожно, не могли, конечно, объявить отряду, кого именно он должен задержать; они должны были ограничиться приказанием взять Того, на Кого укажет им Иуда. Такая осторожность со стороны первосвященников требовалась по двум причинам: посланные могли встретить случайно бодрствующих из народа, проболтаться им, за Кем идут, и тем привлечь толпу, которая могла бы и освободить задержанного Пророка своего; к тому же, был уже случай, когда стража храма и слуги первосвященников, посланные взять Иисуса, не посмели задержать Его (Ин. 7, 45-46). Вот почему отряду было приказано взять Того, на Кого укажет Иуда. А Иуда, строго храня тайну данного ему поручения, ограничился одним лишь указанием: Кого я поцелую, Тот и есть, за Кем мы идем; возьмите Его и ведите осторожно.

Из последующего поведения Иуды и предложенного Ему Иисусом вопроса можно заключить, что он намеревался, отделившись от отряда, подойти к Иисусу с обычным приветствием, поцеловать Его, затем отойти к Апостолам и тем скрыть свое предательство. Но это ему не удалось. Когда он поспешно подошел к Иисусу и растерянно сказал: Равви! Равви! — то Иисус кротко спросил его: друг, для чего ты пришел? (Мф. 26, 50). Не зная, что сказать, Иуда в смущении произнес: радуйся, Равви! и поцеловал Его (Мф. 26, 49).

Чтобы показать Иуде, что он не может скрыть своего предательства, Иисус сказал: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?

Между тем, стража приблизилась к Иисусу, и Он, желая показать, что Сам добровольно отдается ей, спросил: кого ищете?

Хотя отряд не знал, за кем послан, но в нем находились старейшины народа (члены синедриона), пришедшие, быть может, для того, чтобы наблюдать и за Иудой, как он исполнит секретное поручение, не обманет ли он? Эти-то старейшины, на вопрос Иисуса — кого ищете? — ответили: Иисуса Назорея (Ин. 18, 4—5). Трудно предполагать, что прибывшие с отрядом старейшины не узнали Иисуса; скорее можно думать, что они притворились не узнавшими Его, любопытствуя видеть, что Он при таких обстоятельствах предпримет. Стоял же с ними и Иуда, предатель Его, которому, вследствие обнаружения предательства, не удалось присоединиться к Апостолам.

«Это Я, кого вы ищете», — громко сказал Иисус старейшинам и всему явившемуся за Ним отряду.

Стражникам внушено было действовать осторожно; им сказано было, что Того, за Кем они посланы, придется взять хитростью, обманом, так как Он имеет приверженцев, которые могут заступиться за Него и укрыть Его. И каково же было удивление стражников, когда Иисус говорит им: «Это Я, Кого приказано вам взять; берите же Меня!»

Неожиданность такого ответа, сила духа, проявленная при этом Иисусом, произвели на стражников необычайное действие: они отступили назад и пали на землю3. Эта могучая сила заставила жадных до наживы торгашей безмолвно подчиниться Иисусу и без сопротивления очистить храм. Та же сила духа подчинила себе озлобленных фарисеев, схвативших камни, чтобы убить Иисуса: руки их опустились и камни выпали на них. И теперь толпа, пришедшая с мечами и дрекольями, чтобы взять какого-то важного преступника, пораженная той же силой, отступила и в испуге припала на землю.

В это время стали собираться вокруг Иисуса остальные восемь Апостолов. Стражники очнулись от охватившего их ужаса; некоторые из них подошли к Иисусу ближе, другие же, по-видимому, хотели предупредить сопротивление со стороны учеников Его, и для этого захватить и их всех. Тогда Иисус опять спросил их: кого ищете? — и когда ему ответили по-прежнему — Иисуса Назорея, — то сказал им: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут.

Приводя эти слова Иисуса, Евангелист Иоанн от себя поясняет, что в эту самую ночь Иисус, молясь за Своих учеников, чтобы Отец Небесный сохранил их, сказал: из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого. И эти слова должны были сбыться, и действительно сбылись: стража оставила Апостолов и приступила к Иисусу.

Тогда Апостолы, подошедши ближе к Иисусу, хотели заступиться за Него; кто-то спросил: Господи! не ударить ли нам мечом? — а Петр, не дождавшись ответа, выхватил из ножен находившийся при нем меч, ударил им одного из стражников, по имени Малха, оказавшегося слугой первосвященника, и отсек ему правое ухо.

По-видимому, и другие Апостолы хотели последовать примеру Петра, но Иисус остановил их рвение, сказав им: оставьте, довольно (Лк. 22, 51). И, подойдя к Малху, коснулся поврежденного уха его и тотчас же исцелил его. Обращаясь же затем к Апостолу Петру, сказал: вложи меч в ножны, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52; Ин. 18, 11) (то есть все, противящиеся проявлению зла грубой силой, злом, рано или поздно погибнут от такой же силы).

Разъясняя далее Петру всю необдуманность его поступка, Иисус сказал: «Неужели ты думаешь, что можешь помешать исполнению воли Отца Моего? Неужели возможно Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? (Ин. 18, 11). Как еще слаба твоя вера! Неужели ты думаешь, что они могут взять Меня против Моей воли? Или думаешь, что Я не могу теперь же умолить Отца Моего, чтобы Он послал в защиту Мою более, нежели двенадцать легионов Ангелов? (Мф. 26, 53). И если все это непонятно тебе, то смотри, по крайней мере, на все свершающееся теперь как на исполнение пророчеств обо Мне».

Первоначально казалось, что в отряде воинов, сторожей храма и слуг имеется всего лишь несколько осведомленных с делом старейшин, которые и отвечали на вопрос — кого ищете? После же выяснилось, что с этой толпой пришли первосвященники и начальники храма, которые, очевидно, не могли утерпеть, чтобы не удовлетворить свое злорадство присутствием при аресте ненавистного им Пророка.

В Евангелии нередко говорится о первосвященниках. Собственно первосвященником (первым из священников) мог быть только один священник; но называли первосвященниками не только состоящего в этой должности, но и всех отставных первосвященников; отставных же в то время было много, так как после присоединения Иудеи к Римской империи утверждение и смена первосвященников зависели от римских правителей, которые часто сменяли их, назначая угодных себе, и вообще не любили, чтобы на этой должности долго оставалось одно и то же лицо. Кроме того, первосвященником называли и первого в священнической чреде. Таким образом, кроме одного настоящего первосвященника, каким был в то время Каиафа, было много еще так называемых первосвященников. Такие-то первосвященники и начальники храма и вмешались в толпу отправленных за Иисусом стражников. Увидя их, Иисус сказал: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня? Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук, но теперь ваше время и власть тьмы (Лк. 22, 52-53).

После того вполне уже пришедшие в себя стражники подошли, по приказанию первосвященников и старейшин, к Иисусу и связали Его. Тогда Апостолы, опасаясь, что и их постигнет та же участь, тотчас же оставили своего Учителя и бежали. И сбылось предсказание: поражу Пастыря, и рассеются овцы Его (Зах. 13, 7; Мф. 26, 31).

Когда предводительствуемый первосвященниками и тысяченачальником отряд повел Иисуса в Иерусалим, то воины заметили, что какой-то юноша, завернувшись в покрывало, следовал за ними; находя такое выслеживание подозрительным, они схватили его за покрывало, но он рванулся, покрывало осталось в их руках, а он убежал, причем оказалось, что покрывало было надето им на совершенно нагое тело. Очевидно, этот юноша жил тут же, в селении Гефсимании, проснулся от шума, произведенного отрядом, и поспешил, не одеваясь, а лишь прикрывшись одеялом, выйти из дома и узнать, кто это так шумит в полночь.

Об этом юноше упоминает один только Евангелист Марк, но не называет его по имени. Древнее предание гласит, что этот юноша был сам Марк.

Куда бежали девять Апостолов — неизвестно, но двое, Петр и Иоанн, если и оставили Иисуса, то все-таки не решились далеко уйти от Него. Желание узнать, что станется с Ним, влекло их к Нему. И вот они вышли из своего кратковременного убежища и издали стали следить за удалявшимся отрядом; потом пошли следом за ним, хотя и в некотором отдалении, и так дошли до Иерусалима.