1 В ноябре 1911 года я видел в музее княжества Монако скелет кита длиной 28 аршин, убитого в Средиземном море.

2 По нашему счету, днем называется время от восхода солнца и до захода его, а ночью — время от захода и до восхода солнца; сутки же считаются от полуночи до полуночи. А у евреев был счет другой: сутки исчислялись от захода солнца и до следующего захода его.

ГЛАВА 19

Смерть Иоанна Крестителя. Возвращение Апостолов. Насыщение народа пятью хлебами и двумя рыбами. Хождение Иисуса по воде и спасение утопавшего Апостола Петра. Беседа о хлебе жизни. Оставление Иисуса многими учениками

Пир Ирода

Выше (см. с. 209) было сказано, что правитель Галилеи и Переи, Ирод Антипа, будучи женат, вступил в сожительство с Иродиадой, женой брата своего Филиппа, при жизни последнего, что Иоанн Креститель обличал эту противозаконную связь и, через это в лице Иродиады приобрел себе заклятого врага, что Иродиада желала избавиться от Иоанна и что в угоду ей Ирод Антипа заключил его в крепость Махеру. Крепость эта была построена Иродом в Перее, близ границы Аравии, и служила сборным пунктом для войск в войнах против арабов.

Законная жена Ирода Антипы, дочь аравийского царя Ареты, владения которого примыкали к Перее, бежала к отцу, как только узнала, что ее муж вступил в незаконную связь с Иродиадой. Оскорбленный Арета начал войну против Ирода, вследствие чего Антипа со всем своим двором переехал из Тивериады, места своего постоянного пребывания, в Махеру, и жил там в своем дворце.

Пляска Саломии

По случаю дня своего рождения он сделал пир вельможам, тысяченачальникам и старейшинам галилейским. Евреи не праздновали дня Рождения, но Антипа подражал в этом случае восточным царям. По обычаям Востока, женщины не смели присутствовать на пиршествах мужчин: только рабыням дозволялось плясать во время пиров. Но Саломия, дочь Иродиады и Филиппа, пренебрегая обычаями, вошла к пирующим в легкой одежде танцовщицы и начала плясать; своею пляской она так воспламенила отуманенного вином Ирода, что он в награду ей готов был отдать все, даже половину царства своего, и эту готовность свою он подтвердил клятвой в присутствии всех пировавших с ним.

В восторге от произведенного впечатления, Саломия вышла и спросила у матери своей, не участвовавшей в пиршестве: чего просить? Та ни минуты не колебалась: самым драгоценным для нее подарком была бы смерть ее неумолимого обличителя; она уверена была, что с головой Иоанна Крестителя она приобретет не половину, а все царство своего любовника, и потому, не задумываясь, ответила: головы Иоанна Крестителя (Мк. 6, 24). Опасаясь же, что обещание Антипы убить Иоанна опять будет не исполнено, она внушила дочери, чтобы та требовала немедленной смерти Пророка, и даже дала ей блюдо, на котором должны были принести ей голову убитого.

С поспешностью, с блюдом в руках, входит к пирующим Саломия и, обращаясь к Ироду, говорит: хочу, чтобы ты дал мне теперь же, без всяких отсрочек и промедлений, на этом блюде голову Иоанна Крестителя1.

Царь опечалился, но не потому, что принесенная на пир голова Иоанна могла нарушить веселье пирующих; нет, в те времена, не только при дворах восточных деспотов, но даже и при дворах римских императоров, нравы были не таковы, чтобы смерть хотя бы и уважаемого человека могла остановить дальнейший разгул участников пира. Опечалился Ирод потому, что поставлен был в необходимость или нарушить клятву, или же убить Пророка, которого сам оберегал от злобы фарисеев. И то и другое было нехорошо, но надо было выбрать одно из двух решений. И вот, он смотрит на своих вельмож и на старейшин, как бы вызывая их ответ на занимавший его вопрос. Вероятно, собеседники решили, что лучше убить человека, чем нарушить неосторожно данную клятву, так как уступая им, Ирод решился на убийство. Ради клятвы и возлежавших с ним (Мк. 6, 26), он послал оруженосца, велев ему принести голову Иоанна. Темница, в которой содержался Иоанн, была недалеко от дворца Ирода, а может быть и в самом его дворце, так как в то время узников содержали не в отдельных домах (тюрьмах), а при дворцах правителей и при домах судей. Оруженосец-палач исполнил приказание, отсек Ианну голову и принес на блюде; взяла ее Саломия и отнесла своей матери.

Умерщвление Иоанна

Предание гласит, что Иродиада издевалась над головой Иоанна, иглой колола его язык, обличавший ее в распутстве, и велела выбросить его тело в один из окружающих Махеру оврагов; но ученики Иоанна взяли обезглавленное тело его, как свидетельствует о том Евангелисты Матфей и Марк, и положили его во гробе (Мк. 6, 29). Где именно положено тело Иоанна, Евангелисты не говорят, но предание сохранило об этом некоторые подробности: опасаясь со стороны Иродиады мщения даже над бездыханным телом Иоанна, ученики унесли его за пределы Переи, туда, куда не простиралась власть Ирода Антипы, а именно в Севасту, находившуюся под властью Пилата. Севаста или Севастия — город, обстроенный при Ироде великом, отце Антипы, на месте прежнего разрушенного города, называвшегося Самарией. Здесь-то, в пещере, где погребены были пророки Авдий и Елисей, положено было, как гласит предание, тело последнего Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна.

(Печальное событие усекновения главы Ионна Предтечи Православная Церковь вспоминает ежегодно 29 августа).

Дошедшая до Иисуса весть о смерти Иоанна; возвращение апостолов; удаление Иисуса с апостолами на лодке в пустынное место

Совершив погребение тела Иоанна, ученики Его пошли к Иисусу и возвестили Ему о смерти их Учителя. В то же время собрались к Нему и Апостолы, исполнив возложенное на них поручение, и рассказали Ему все, и что сделали, и чему научили (Мк. 6, 30). Между тем, в то время вокруг Иисуса были громадные толпы народа: много было приходящих и отходящих, так что и есть им было некогда (Мк. 6, 31). Весть о насильственной смерти последнего Пророка не могла не опечалить Иисуса, и так как Он всегда в минуты скорби искал уединения от шумной толпы, то и теперь захотел уйти куда-нибудь в пустынное безлюдное место. К тому же Апостолы Его только что собрались из разных мест, исполнив возложенное на них поручение. Надо было и с ними побеседовать наедине, принять от них отчет, а для этого надо было предоставить им возможность предварительно отдохнуть от шума народной толпы, то есть временно остаться наедине со своими мыслями, сосредоточиться на них и спокойно поведать Пославшему их все, что они именем Его совершили. Вот почему Иисус удалился с Апостолами Один, без толпы, в пустынное место. Евангелист Матфей говорит, что Иисус удалился на лодке в пустынное место Один (Мф. 14, 13); Евангелист Марк — что, по повелению Иисуса, Апостолы должны были идти в пустынное место одни; а Евангелист Лука — что Иисус, взяв... с Собою возвратившихся Апостолов, удалился особо в пустое место, близ города, называемого Вифсаидою (Лк. 9, 10). Из сопоставления сказания трех Евангелистов следует заключить, что Евангелист Матфей под словом Один, а Евангелист Марк под словом одни, разумеют одного Иисуса и одних Апостолов, без сопровождения их народом, которым они были окружены, но что Иисус удалился от народа вместе с Апостолами, а не отдельно от них, видно из повествования Евангелиста Луки о том, что Иисус, взяв с Собой Апостолов, удалился особо, то есть без посторонних лиц, но с ними; это видно также и из повествования Евангелиста Марка, что народ увидел, как они отправлялись... и бежали туда пешие из всех городов; бежали, конечно, не за Апостолами, а за уплывшим с ними Иисусом.

По сказанию Евангелиста Луки, Иисус с Апостолами направлялся к городу Вифсаида. Долго ли продолжалось это путешествие, Евангелисты не говорят; но из повествования Евангелиста Марка можно заключить, что оставшаяся на берегу толпа народа побежала берегом озера по тому направлению, куда плыла лодка с Иисусом и Апостолами, и, увеличенная по пути выходившими из городов навстречу ей людьми, шла берегом, следила за плывшей с Иисусом и Апостолами лодкой и опередила их (и предупредили их). Увидя множество народа, собравшегося на берегу, Иисус не мог уже продолжать Свой путь в Вифсаиду; Он сжалился над ожидавшими Его, как над стадом овец, не имевшим пастыря, велел причалить к берегу, вышел из лодки и начал учить их много; по сказанию же Евангелиста Луки, и требовавших исцеления исцелял (Лк. 9, 11).

Чудесное насыщение более пяти тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами

Пристав к пустынному берегу озера, где не было никакого жилья, где ожидавшие Иисуса толпы народа не могли найти себе ни ночлега, ни пищи, Апостолы с наступлением вечера обратились к Иисусу с просьбой отпустить народ: Место здесь пустынное и время уже позднее; отпусти народ, чтобы они пошли в селения и купили себе пищи (Мф. 14, 15). Но Иисус, сказав — не нужно им идти, вы дайте им есть (Мф. 14, 16), — взошел с Апостолами на гору и сел там. Народ пошел за Ним. Тогда, указывая на идущие к ним толпы, Иисус, желая испытать веру Апостола Филиппа, спросил у него: где нам купить хлебов, чтобы их накормить? «Да у нас и средств нет, чтобы купить хлеба для такой толпы, — отвечал Филипп, — ведь им на двести динариев не довольно будет хлеба, чтобы каждому из них досталось хотя понемногу. Не догадываясь, что Тот, Кто воскрешал мертвых и исцелял слепых, немых и расслабленных, может накормить и голодных, — Апостол Андрей, брат Петра, говорит Христу: здесь есть у одного мальчика пять хлебов ячменных и две рыбки; но что это для такого множества? (Ин. 6, 7).

Видя маловерие Своих Апостолов, Иисус тотчас же доказывает им, что для Него нет ничего невозможного, а чтобы они знали, какое именно множество народа Он собирается накормить, Он приказывает им рассадить всех отделениями или рядами на зеленой траве, по сто и по пятидесяти человек, и таким способом сосчитать всех. Оказалось около пяти тысяч человек, кроме женщин и детей.

Тогда, взяв принесенные Ему пять хлебов и две рыбы, Иисус возвел очи Свои к небу, помолился, благословил хлебы, преломил их и дал ученикам Своим, чтобы они раздали народу; и две рыбы разделил на всех. Ученики понесли куски хлеба и рыб возлежавшему народу и увидели свершающееся в их руках величайшее чудо: по мере раздачи народу количество кусков хлеба и рыбы не уменьшалось, а увеличивалось: «ели все, сколько кто хотел, и насытились».

Все четыре Евангелиста утверждают, что ели все, то есть значительно более пяти тысяч человек, и что все евшие насытились (Мф. 14, 20; Мк. 6, 42; Лк. 9, 17; Ин. 6, 11-12); а Евангелист Иоанн добавляет, что ученики Иисуса раздавали возлежавшим столько хлеба и рыбы, сколько кто хотел. Когда, по повелению Иисуса, стали собирать остатки хлеба, то наполнили ими двенадцать коробов. Коробами назывались те корзины, которые евреи брали с собой в путешествие вместо походных сумок, для хранения пищи. Как бы малы ни были эти короба, во всяком случае, двенадцать коробов нельзя было наполнить пятью хлебами, разломанными на куски, если бы количество этих кусков не было чудесным образом умножено.

Желание народа провозгласить Иисуса царем

Чудо поразительное, совершенное на глазах многотысячной толпы! Чудо, которое эта толпа не только видела, но и чувствовала, и в наличности которого не имела ни малейшего повода сомневаться! Впечатление, произведенное им на окружавшую Иисуса толпу, было громадно, и под влиянием его все заговорили: это истинно Тот Пророк, Которому должно придти в мир (Ин. 6, 14), то есть Мессия, а если Он Мессия, то, значит, Царь, долженствующий покорить евреям весь мир и царствовать вечно; отчего же Он медлит объявить Себя Царем? Вот, приближается Пасха, и на этот праздник соберутся в Иерусалим евреи со всех концов мира; возьмем Его, поведем в Иерусалим на праздник, там объявим Его Царем и свергнем ненавистное иго римлян. — Так, вероятно, рассуждали в толпе, окружавшей Иисуса. Толпа была так восторженно настроена, что готова уже была приступить к выполнению своего плана, но была успокоена и с миром отпущена Иисусом. Как только началось это брожение в народе, Иисус тотчас понудил учеников Своих войти в лодку и отправиться вперед на другую сторону моря, а Сам пошел к толпе, успокоил и отпустил ее, и после уже взошел на гору помолиться наедине.

Из повествования Евангелиста Иоанна можно было бы заключить, что Иисус удалился на гору тотчас, как только узнал, что Его хотят объявить Царем: Иисус же, узнав, что хотят придти, нечаянно взять Его и сделать царем, опять удалился на гору один. Но такое заключение противоречило бы сказаниям других Евангелистов, передающих некоторые подробности отшествия Иисуса на гору; так, Евангелисты Матфей и Марк говорят, что Иисус, понуждая Апостолов войти в лодку и плыть на другую сторону моря, Сам остался на берегу, чтобы отпустить народ (Мф. 14, 22; Мк. 6, 45); и, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине, как говорит Евангелист Матфей; или: и, отпустив их, пошел на гору помолиться, как говорит Евангелист Марк (Мф. 14, 23; Мк. 6, 46). Кроме того, нельзя вообще допустить, чтобы Иисус Христос, пришедший спасти людей от греха и положить жизнь Свою за них, чтобы Он мог скрыться от восторженной толпы народа, способной в таком состоянии наделать много необдуманных поступков. Надо полагать, что Кто мог накормить многотысячную толпу пятью хлебами и двумя рыбами, Тот мог и успокоить ее; Тот, слову Которого повиновались разъяренные волны и бури, Кто невредимым прошел среди озверелой толпы назаретян, собравшейся сбросить Его со скалы, Тот, конечно, мог безбоязненно идти теперь к стоявшему на берегу народу и словом Своим привести в спокойное состояние волновавшие их чувства. Так Он и поступил: сначала отпустил народ, а потом взошел на гору помолиться.

Поспешное отправление Иисусом апостолов на лодке обратно

Противоречия между повествованиями Иоанна, с одной стороны, и Матфея и Марка с другой, тут нет: Евангелист Иоанн совсем ничего не говорит о том, что Иисус понудил Апостолов войти в лодку и плыть на ту сторону моря, а говорит только, что они с наступлением вечера сошли к морю и, вошедши в лодку, отправились на ту сторону моря; не говорит он об этом понуждении и о том, что Иисус отпустил народ, не потому, что этого не было, а просто потому, что не считал нужным сообщать особые подробности чуда насыщения народа пятью хлебами. Считая вообще необходимым лишь дополнять повествование первых трех Евангелистов, Евангелист Иоанн в своем Евангелии или совсем ничего не говорит о том, о чем подробно повествуют другие Евангелисты, или говорит кратко, с целью дополнить сказания какой-либо подробностью или установить связь с последующим событием, о котором первые Евангелисты ничего не сообщают. Так было и в данном случае: последовавшая затем беседа Иисуса о хлебе жизни передана одним только Евангелистом Иоанном, и так как эту беседу необходимо было связать с предшествовавшим чудом насыщения народа, то Евангелист Иоанн повествует кратко и о нем; иначе же он не стал бы повторять то, что подробно рассказано раньше его тремя Евангелистами; повествуя же по необходимости об этом чуде, он дополняет рассказ о том же трех Евангелистов упущенной ими подробностью о желании народа провозгласить Иисуса Царем. Установив таким образом связь между чудом насыщения народа и беседой о хлебе жизни, да дополнив сказания других Евангелистов упоминанием о желании народа провозгласить Иисуса Царем, он уже не заботился о пересказе того, что сказано другими.

Итак, Иисуса хотели провозгласить Царем, то есть Мессией. Он — действительно Мессия, о Котором возвещали пророки. Почему же Он уклонился от этого? Почему не захотел, чтобы народ открыто теперь же признал Его Мессией? Да потому, что не только народ, но и ближайшие ученики Иисуса, даже Апостолы, имели еще превратные понятия о Мессии; все они воображали, что обещанный евреям Избавитель-Мессия будет Царем земным, Царем-Завоевателем, и покорит евреям весь мир; никто еще не мог отрешиться от этих предрассудков, никто не допускал даже и мысли о том, что Царство Мессии может быть Царством не от мира сего. Поэтому, при таких понятиях народа о Царстве Мессии, провозглашение Иисуса Царем было бы ни чем иным, как открытым возмущением народа против власти римского императора2.

Возвращение Иисуса к народу

Апостолы не могли не сочувствовать толпе, желавшей объявить Иисуса Царем, тем более, что всякое возвеличение их Учителя радовало их; они могли увлечься народным волнением, примкнуть к толпе и действовать с нею заодно. Вот почему, желая спасти Своих Апостолов от увлечения несбыточной мечтой и от участия в заговоре, Иисус тотчас же приказал им сесть в лодку и плыть без Него к противоположному берегу, а Сам пошел к волновавшейся толпе.

Апостолы сели в лодку и отправились одни, без Иисуса, на другую сторону моря. Евангелист Иоанн говорит, что они отправились в Капернаум; Евангелист Марк говорит, что Иисус понудил Апостолов отправиться вперед на другую сторону, к Вифсаиде, а Евангелист Матфей упоминает только о другой стороне моря. Спрашивается: куда же отправились Апостолы, и где произошло насыщение народа? — Ученики Иоанна возвестили Иисусу о смерти их учителя в то время, когда Он был в Капернауме; тотчас же Иисус на лодке отправился с возвратившимися Апостолами в пустынное место близ города, называемого Вифсаидою (Лк. 9, 10); туда же за Ним пошли (побежали) толпы народа, а так как из этого пустынного места Апостолы возвращались на лодке по направлению к Капернауму или расположенной на том же берегу Вифсаиде, то следует признать, что Иисус, получив весть о смерти Своего Предтечи, удалился со Своими Апостолами в пустынное место близ города, называемого Вифсаидой-Юлиевой на северо-восток от Галилейского моря; возвращались же Апостолы одни к противоположному берегу, северо-западному, на котором были расположены недалеко один от другого два города — Вифсаида приморская и Капернаум; следовательно, чудо насыщения народа пятью хлебами и двумя рыбами совершено на пустынном северо-восточном берегу Галилейского моря, ближайшим городом к которому была Вифсаида-Юлия3.

Бедствие апостолов в море

Апостолы плыли в лодке; становилось темно... дул сильный ветер, и море волновалось; они отъехали далеко от берега, их лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный (Мф. 14, 24). Выбиваясь из сил в борьбе с противным ветром, Апостолы должны были вспомнить, как они погибали на том же море и как буря мгновенно утихла по одному лишь слову их Учителя; они должны были пожалеть, что остались одни, без своего Спасителя, а Он не приходил к ним, Он оставался один на земле, как свидетельствует Евангелист Марк, и увидел их бедствующих в плавании (Мк. 6, 48), и в четвертую... стражу ночи подошел к ним, идя по морю.

Евреи того времени делили всю ночь на четыре части, называвшиеся стражами, по три часа в каждой. Первая стража — от шести часов пополудни по нашему времени до девяти часов; вторая — от девяти часов до полуночи; третья — от полуночи до трех часов утра; и четвертая — от трех до шести часов утра.

Шествие к ним Иисуса по воде

Около четвертой стражи, то есть около трех часов утра проведя всю ночь в молитве, пошел Иисус к бедствующим в плавании4, подошел к пустынному берегу, где не было лодок (единственную лодку, на которой приплыли Иисус с Апостолами, теперь било волнами посреди моря), и пошел далее по морю.

Христос пошел по воде, то есть воспользовался Своей божественной властью творить чудеса, господствовать над законами и силами природы. Но и в данном случае Он воспользовался этой властью не для Себя лично, не для спасения Себя от опасности и не для преодоления препятствий к достижении личных целей; нет, Он пошел по воде для спасения погибавших Апостолов.

Тем временем Апостолы проплыли уже около двадцати пяти или тридцати стадий от берега. Стадий — греческая мера длины, равная приблизительно 185 метрам. Плыли они против ветра, усиленно гребли веслами не менее шести часов, и, вероятно, окончательно выбились из сил, когда увидели идущего к ним по морю Иисуса. Шла уже четвертая стража ночи: было уже достаточно светло (это было весной, перед праздником Пасхи); Апостолы могли хорошо рассмотреть шедшего к ним, но они настолько еще были маловерны, что не могли и подумать, что это идет Иисус. Люди не могут ходить по воде, а Иисус, по их понятиям, был Человек; следовательно, Он не мог идти по морю; следовательно, это не Он, а призрак. В древности существовало поверие, что души умерших могут являться людям и бывают видимы, как призраки или тени. За такой-то призрак Апостолы приняли шедшего к ним Иисуса; приняв это явление за дурное предзнаменование о предстоящем крушении их лодки, они, в страхе за свою жизнь, закричали.

Испуг апостолов; шествие Петра к Иисусу

По сказанию Евангелиста Марка, им даже показалось, что этот призрак идет как бы мимо их, хочет миновать их (Мк. 6, 48). Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не боитесь. — Пылкий Петр, только что кричавший от страха вместе с другими Апостолами, услышав теперь голос своего Учителя, рвется к Нему и молит Его: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде.

Некоторые толкователи Евангелия (например, Тренч) находят, что в словах Петра — повели мне — высказано желание выделиться из среды Апостолов, такое же желание, какое он высказал и в другом случае, сказав — если и все соблазнятся, но не я (Мк. 14, 29), и что отчасти за это он потерпел неудачу в хождении по воде.

Говоря Иисусу — повели мне придти к Тебе по воде, — Апостол Петр тем самым высказал уверенность, что если Иисус повелит, то он, Петр, дойдет к Нему по воде. Иисус отвечает ему: иди! то есть: «Если вера твоя в Меня сильна5, то иди и не бойся! ты придешь ко Мне».

Спасение утопающего Петра

Петр вышел из лодки; сила веры свершила над ним чудо: он пошел по воде. Но неперестававший ветер, бушующие волны отвлекли внимание Петра от ожидавшего его Иисуса; он испугался, вера его поколебалась, он стал погружаться в воду и утопать. В отчаянии он закричал: Господи! спаси меня. Христос не остановил ветра и волн, но простер руку Свою к Петру, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? зачем поколебалась вера твоя, силу которой ты испытал, когда, выйдя из лодки, не погрузился в воду, а пошел по ней ко Мне? — Не усмирил Иисус тотчас же бушующее море преднамеренно, желая показать Петру, что он, восстановив в себе поколебавшуюся веру, может вновь идти по воде. И, когда вошли они в лодку, ветер утих. Из этих слов Евангелиста видно, что, при том же бурном состоянии моря, Иисус и Петр дошли до лодки по воде, и когда вошли в нее, то тогда только ветер утих.

Пораженные чудом, Апостолы, по выражению Евангелиста Марка, чрезвычайно изумлялись в себе и дивились, ибо они не вразумились чудом над хлебами, потому что сердце их было окаменено (Мк. 6, 51—52). Когда же Иисус с Петром вошли в лодку и ветер мгновенно утих, изумление сменилось благоговением, и они, пав пред Иисусом, поклонились Ему и сказали: истинно Ты Сын Божий.

Продолжая беспрепятственно плыть, Иисус и Апостолы пристали к берегу земли Геннисаретской, как говорят Евангелисты Матфей и Марк (Мф. 14, 34; Мк. 6, 53), или: пристали к берегу, куда плыли, как говорит Евангелист Иоанн (6, 21). В каком бы месте они ни пристали к берегу — безразлично; важно лишь указание Евангелиста Иоанна, что лодка тотчас пристала к берегу. Лодка не могла быть близко к берегу; она находилась среди моря, в 25—30 стадиях от места отправления; следовательно, если она тотчас, то есть чрезвычайно быстро, пристала к берегу, то в этом надо видеть лишь продолжение чуда хождения по воде.

Противники достоверности Евангелий усматривают противоречие между Евангелистами в том, что, по сказанию Иоанна, Апостолы хотели принять Его (Иисуса) в лодку; и тотчас лодка пристала к берегу, куда плыли, а по сказаниям Матфея и Марка, Он вошел в лодку. Из сопоставления этих повествований выводят заключение, что Апостолы хотели принять в лодку Иисуса, но не приняли, и лодка без Него пристала к берегу, вблизи которого она и находилась в то время.

Выводить такое заключение из краткого, недосказанного повествования Иоанна — нельзя. Выше было объяснено, почему Иоанн говорит вообще кратко о насыщении народа и хождении Иисуса по воде; он ничего не сказал даже о хождении Петра по воде. Поэтому по меньшей мере неосторожно опровергать подробные повествования других Евангелистов кратким (как бы мимоходным) указанием Иоанна на те же события. Да и выражение Иоанна — хотели принять Его в лодку — нисколько не исключает самого принятия Его: да, они хотели принять Его в лодку, когда Он сказал им — это Я; не бойтесь, но не приняли Его тотчас же потому, что Петр вышел из лодки и пошел к Нему; а затем Иисус вместе с Петром вошли в лодку.

Прибытие в землю геннисаретскую; исцеление больных на берегу озера

И... прибыли в землю Геннисаретскую (Мф. 14, 34). Геннисаретской землей называлась равнина, примыкавшая к северо-западному берегу Геннисаретского или Галилейского озера, на котором были расположены города Капернаум и Вифсаида. В каком именно месте этой равнины высадились на берег Иисус и Апостолы — неизвестно; вероятно, это было не очень далеко от Капернаума, так как в тот же день Иисус был в этом городе. Как только Иисус вышел на берег, сейчас же был окружен жителями того места; они узнали Его, поспешили оповестить об этом во всех окрестных селениях и принесли к Нему всех больных. Вера в чудесную силу Иисуса была уже настолько распространена по всей Галилее, что жители того места, где Он высадился, просили лишь позволения больным прикоснуться к Его одежде, и которые прикасались, исцелялись (Мф. 14, 36); исцелялись они, конечно, не от одного только прикосновения, но по вере своей и воле Того, к Кому прикасались.

Возвращение в Капернаум чудесно насыщенных в пустыне

Многотысячная толпа народа, чудесно насыщенная и затем успокоенная Иисусом, осталась ночевать на том же пустынном берегу, где свершилось это чудо. Все видели, что у берега стояла одна только лодка и что в эту лодку вошли ученики Иисуса и отплыли, а Иисус, не входя даже в нее, ушел на гору. На другое утро они, по-видимому, искали Иисуса, но не нашли; не было тут и учеников Его. Между тем, на виду у них к берегу пристали лодки, пришедшие из Тивериады, города на западном берегу озера. На этих-то лодках (судах) многие, если не все, отправились в Капернаум и, прибыв туда, стали и там искать Иисуса. Они нашли Его и так изумились, что спросили: Равви! когда Ты сюда пришел? В этом вопросе слышится и другой: как Ты сюда пришел? Они догадывались, что обыкновенными способами передвижения Он не мог прибыть в Капернаум; они этим вопросом вызывали Иисуса на откровенность, но Он оставил их вопрос без ответа.

Понимая прекрасно настроение искавшей Его толпы, Иисус сказал: «Вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Много чудес совершил Я среди вас; но почему же вас поразило только последнее? Не потому ли, что вы думаете только о земном, о благах этой кратковременной жизни?

Вы и ищете Меня теперь только для того, чтобы опять насытиться. Старайтесь не об этой тленной пище, питающей лишь тело, но о той, которая питает душу и вводит в жизнь вечную. И эту пищу даст вам Сын Человеческий, а что Он действительно даст ее, — это подтверждает вам Его Отец, Бог, открывшийся вам в Нем и в творимых Им делах».

Отвлеченные этими словами от мысли о пище тленной, евреи спросили Иисуса: «Что же нам делать, чтобы творить дела Божии и иметь жизнь вечную?»

Веровать в Того, Кого Он послал, — вот что прежде всего требуется для входа в Царство Небесное и жизни вечной.

Вера в Иисуса как необходимое условие для входа в царство небесное

Да, это первый шаг по пути к спасению. До пришествия Христа евреи хотя и верили в Бога, но нередко отступали от Него и поклонялись идолам, а затем, под влиянием своих учителей, разучились понимать Писания и дошли до ложного представления о Боге и назначении человека. Люди же других народностей, хотя и сознавали, что существует Высшее Существо, правящее миром, то есть Бог, но разумение ими Бога не простиралось далее тех пределов, какие выражены были в надписи над одним из жертвенников в Афинах: Неведомому Богу. Да, до пришествия Христа, Бог был для людей Неведомым Богом. Но вот пришел Христос, и от Него мы узнали, что человек бессмертен, что земная кратковременная жизнь его есть только приготовление к жизни вечной, что за дела, совершенные нами здесь, на земле, будет воздаяние на окончательном Суде, что люди будут тогда воскрешены и, сообразно прожитой жизни, одни будут блаженствовать в Царстве Небесном, а другие страдать, что для достижения блаженства в Царстве Небесном необходимо творить волю Божию, что Бог, как беспредельное Добро и Любовь, требует от нас любви к Себе и к ближним нашим, что мы должны поступать со всеми вообще людьми так, как желали бы, чтобы и с нами поступали другие, что, любя ближних своих, мы должны и душу свою полагать за них, и т. д. Но для того, чтобы принять все это как непреложную истину, чтобы поверить этому, надо убедиться в том, что Иисус Христос не мог говорить неправды; но и такого убеждения еще мало: надо убедиться в том, что Он, проповедуя, не заблуждался, а доподлинно знал все, о чем говорил, а так как знать это мог только Бог, то надо уверовать в Него как в воплотившегося Бога. Изучая Его жизнь, учение и проявленные Им в чудесах доказательства Его всемогущества, мы должны признать, что это был не только Человек, но и Бог, то есть Богочеловек; воскресение же Его должно окончательно укрепить в нас эту веру. Дойдя до такой веры, а следовательно, и до познания воли Божией, мы можем уже сознательно творить и дела Божии, то есть исполнять Его волю.

Вот почему Иисус и говорит: чтобы вы могли творить дела Божии, надо прежде всего, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал.

Иисус говорил это тем, которых только что чудесно накормил пятью хлебами и двумя рыбами. Но этого чуда для них было недостаточно. Моисей низвел манну с неба и кормил ею весь народ еврейский в продолжение сорока лет, и Мессия, по учению раввинов, будет так же питать евреев; поэтому что значит, в сравнении с таким постоянным кормлением всех евреев, чудесное насыщение один раз всего лишь нескольких тысяч человек? — Так рассуждали неблагодарные и жестокосердные евреи, и сказали Иисусу: «Отцы наши верили, и мы верим, что Моисей был послан от Бога, потому что он представил доказательства тому, низведя манну с неба, которую наши отцы ели в пустыне; а Ты какое дашь нам знамение? Что Ты делаешь, чтобы мы поверили Тебе, что и Ты послан от Бога?»

Беседа о хлебе жизни

На этот вопрос Иисус кротко ответил: «Моисей не дал вам небесного хлеба, о котором Я теперь говорю; та манна, которую через Моисея даровал отцам вашим Бог, питала только тела их; Я же говорю о том хлебе небесном, который питает душу и подготовляет к жизни вечной; этот-то хлеб и дает вам теперь Отец Мой, послав Меня к вам, ибо хлеб Божий есть тот, который сходит с небес и дает жизнь миру».

Постоянно нуждаясь в хлебе для поддержания жизнедеятельности своего тела, человек не может обойтись и без питания своей души, без пищи духовной, если не желает быть существом скотоподобным, если стремится к самосовершенствованию. Лучшие души древнего мира томились в тщетных поисках истины, правды, жаждали познать Неведомого Бога; да, они томились, так как неудовлетворение запросов духа не менее мучительно, чем голодание тела, и ответ на эти запросы составляет ту духовную пищу, без которой человек не может жить сознательно. Этот ответ принесен Христом от Бога или, как принято говорить, с неба. Это Слово и есть тот хлеб с небес, о котором говорит теперь Христос, и Слово это — Он Сам.

Нетерпеливые слушатели, не поняв, о каком хлебе говорит Иисус, и полагая, что обещанный Им хлеб, дающий жизнь миру, избавит их навсегда от забот о приобретении пищи, прерывают Его речь такой просьбой: Господи! подавай нам всегда такой хлеб (Ин. 6, 34).

Сказав уже, что манна питала одних только евреев, а хлеб Божий, Который Он принес с небес, даст жизнь всему миру, Иисус, продолжая прерванную речь, говорит: Я есмь хлеб жизни; приходящий ко Мне не будет алкать, и верующий в Меня не будет жаждать никогда.

Слова эти выражают ту же мысль, какую Иисус высказал самарянке, сказав: Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (см. выше, с. 213—214).

«Вы просите всегда давать вам тот хлеб, о котором Я говорю. Но это зависит от вас же самих: идите ко Мне и верьте, что Я говорю вам истину, ту истину, которую поведал Мне Бог; тогда вы не будете мучиться исканием истины и пути к блаженству вечной жизни. Вы познаете и истину, и путь, и не будете уже страдать неудовлетворенностью запросов духа, голодом души. Но для этого надо верить, что Я послан Отцом Моим, а вы видите Меня, и видели совершенные Мной дела, и все-таки требуете от Меня нового знамения Моего посланничества от Бога; а почему? Потому, что вы не веруете в Меня. Вы спросили у Меня, что вам делать, чтобы творить дела Божии? И Я ответил вам, что для того, чтобы творить дела Божии, то есть исполнять во всем волю Его, надо прежде всего знать эту волю. А так как волю Божию открываю вам Я, то надо веровать в Меня; надо верить, что Отец Небесный действительно послал Меня в мир, чтобы спасти всех, и что Я творю волю Пославшего Меня. Отец хочет, чтобы все люди спаслись. Он зовет через Меня всех; и кто приходит ко Мне, тот тем самым творит волю Отца Моего, тот, по воле Отца, отдается Мне, или как бы дается Мне Отцом. И всякого приходящего ко Мне и исполняющего волю Отца, Я не только не изгоню вон из Царства Моего, но, напротив, с радостью приму, потому что воля Отца Моего, чтобы Я не погубил, а спас всех, кто во имя Его приходит ко Мне, и чтобы Я воскресил их в последний день к блаженству вечной жизни; и Я воскрешу их. Итак, слово Мое, открывающее вам волю Божию и дающее вам возможность творить дела Божии, есть истинно тот хлеб, который утоляет ваш духовный голод. Да, Я — хлеб жизни (Ин. 6, 35); приходящий ко Мне и верующий в Меня не будет более мучиться этим голодом, не будет жаждать истины и искать пути к вечной жизни, ибо он найдет во Мне и истину, и путь».

Когда Господь говорил это, в синагоге послышался ропот: то переговаривались между собой книжники и фарисеи, повторяя сказанное Иисусом: Я... хлеб, сшедший с небес. Не понимая или не желая понять значения этих слов, они почти с насмешкой говорили: не Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и Мать мы знаем? Как же говорит Он: Я сошел с небес? (Ин. 6, 42). Говорили они так для того, чтобы охладить в присутствовавших зарождающуюся веру в Иисуса, как посланного Самим Богом. Все учение Иисуса и дела, которые Он творил, подсказывали многим слушателям Его, что Он действительно пришел от Бога; и в это самое время раздается протест фарисеев: «Что Он говорит? Разве можно верить Ему, что Он пришел от Бога, с небес? Не с небес Он пришел, а из Назарета; это все мы знаем; мы знаем, что Он сын плотника Иосифа, и Сам плотник; мы знаем и Его Мать. Как же Он говорит, что сошел с небес? Кто может поверить этому?»

Что роптали так не все находившиеся в это время в синагоге, а только книжники и фарисеи6, видно уже из того, что, отвечая на этот ропот, Иисус ссылается на пророчества, чего никогда не делал, когда поучал несведущий в Писании народ.

Этот открытый ропот, эти дерзкие слова врагов Христовых вынудили Господа прервать Свою речь к народу и обратиться в ту сторону, где они сидели. Посмотрев на них, Господь сказал: «Не ропщите между собою (Ин. 6, 43); не возбуждайте напрасного ропота среди слушающих Меня. Возьмите книгу пророков, и прочтите, что значит написанное в ней: и будут все научены Богом (Ин. 6, 45)? Вдумайтесь в смысл этих слов и поймите, наконец, что никто не видел Бога, кроме Того, Кого Он послал в мир; только один Он видел Бога; только Он может знать Его волю и, зная ее, научить вас; следовательно, только через Него вы можете быть научены Богом. А так как и слова, и дела Мои доказывают вам, что Я Тот, Кого Он послал в мир, то всякий слушающий Меня и верующий, что Я послан Богом, научается через Меня Самим Богом. Поэтому только верующий в Меня, верующий, что Я послан от Бога, — может спастись и удостоиться блаженства Вечной Жизни. Поэтому-то Я и говорю вам, что Я... хлеб жизни! не такой хлеб, какой ели ваши предки в пустыне: тот хлеб, хотя и питал тела их, но от смерти не мог избавить их, и они умерли. Я же — хлеб, питающий душу и дающий ей жизнь вечную, то есть избавляющий ее от духовной смерти, от вечных мучений. Я хлеб живый, сшедший с небес; и кто будет питаться этим хлебом, тот будет жить вечно. Вас соблазняют эти слова Мои; вы не хотите верить, что Я, открывший вам волю Отца Моего, питаю алчущих и жаждущих правды Божией и потому называю Себя хлебом, сшедшим с небес. Что же скажете вы, когда Я открою вам величайшую тайну, которую вы сейчас и уразуметь не можете, которую поймут только верующие в Меня, да и то не теперь, а после? Что подумаете вы, если Я скажу вам, что Я отдам тело Свое для спасения мира и что это тело Мое будет истинным хлебом, дающим жизнь вечную?..»

Беседуя с фарисеем Никодимом (см. с. 199), Господь сказал: «Если Я говорю тебе о земном, о том, что так понятно всякому не зараженному фарисейским лжеученьем, и ты не понимаешь Меня, — то поймешь ли ты, если Я скажу тебе, что Мессия, Сын Человеческий, должен быть вознесен на крест, дабы всякий, верующий в Него, удостоился блаженства вечной жизни?» Никодим, ожидавший Мессию как воинственного Царя, который будет царствовать вечно, не мог, конечно, поверить, что этот Царь будет вознесен на крест. Так же и в настоящей беседе с книжниками и фарисеями о хлебе жизни Господь сказал: «Если вы не понимаете, что слово Божие питает душу человеческую, то как же вам понять, что для спасения людей Сын Человеческий должен будет отдать тело Свое, и оно, а равно и кровь Его, станут истинной пищей и истинным питием, приводящим в жизнь вечную?»

Вновь послышался ропот в синагоге; враги Христовы стали громко говорить между собой и спорить: как Он может дать нам есть Плоть Свою?

Если иудеи спорили между собой, как говорит Евангелист, то, значит, были между ними и такие, которые не находили ничего странного в словах Иисуса, которые готовы были уверовать в Него как пришедшего от Бога, как истинный хлеб жизни. Но таких, конечно, было очень мало среди лиц, составлявших партию, враждебную Иисусу. Однако этот ропот и эти споры, как увидим ниже, подействовали на многих из находившихся в синагоге, а этого только и добивались коварные фарисеи.

Позднее, в прощальной беседе Своей с Апостолами на Тайной Вечери, Иисус, благословив хлеб, преломил его и, раздавая Апостолам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. Подавая же им чашу с вином, сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов (Мф. 26, 26-28). Сие творите в Мое воспоминание (Лк. 22, 19). Слова эти сказаны были в тот вечер, когда Иисус и Апостолы, по обычаю евреев, ели ветхозаветную пасху, служившую воспоминанием об избавлении евреев от плена и ига египетского. Пасха та состояла из испеченного агнца, которого евреи ели с пресным хлебом и горькими травами; и ели ее в первый раз в ночь перед выходом своим из Египта. То была ветхозаветная пасха. Теперь же Иисус, указывая на предстоящую Ему крестную смерть, а на Себя как на новозаветного Агнца, принимающего на Себя грехи всего мира (Ин. 1, 29), говорит, что тело Его и кровь Его, принимаемые под видом хлеба и вина, составят пасху Нового Завета. Кровь ветхозаветного агнца, которой евреи перед исходом из Египта мазали косяки и перекладины дверей своих домов, чтобы сохранить своих первенцев от истребления (Исх. 12), заменяется теперь кровью Христа, кровью Нового Завета, проливаемой Им за многих во оставление грехов их. Таким образом, на Тайной Вечери окончательно было установлено Таинство принятия Тела и Крови Христовой, Таинство Евхаристии; в беседе же о хлебе жизни в Капернаумской синагоге Иисус не указывает на хлеб и вино, под видом которых верующие в Него должны принимать Тело и Кровь Его, но говорит, что хлеб, который Он даст, это плоть Его, которую Он отдаст за жизнь мира.

Да, для того, чтобы сознательно творить волю Божию и через это не только спастись от осуждения, но и удостоиться блаженства Вечной Жизни, надо знать эту волю. Объявил эту волю людям Христос; но, чтобы принять ее за действительную волю Божию, надо поверить Христу, надо поверить, что все, что Он говорит — говорит Сам Бог, что Он и Отец — одно. Препятствовало верить этому то, что Иисус был Человеком; никто, даже Апостолы, не могли тогда понять тайны воплощения Бога, тайны Богочеловечества Иисуса. Поэтому Иисусу Христу надлежало принести в жертву Свою жизнь, как Человека, Свое человеческое тело, чтобы последующим Воскресением его убедить людей в Своем Божестве, а следовательно и в истинности всего сказанного Им. И тогда это воскрешенное тело Его и пролитая кровь Его будут действительно той небесной пищей, которая будет питать веру во Христа как Бога, и приведет верующих к блаженству вечной жизни. Вот почему Иисус сказал, что хлеб, сшедший с небес, есть тело Его, которое Он отдает за жизнь мира, то есть за предоставление людям возможности уверовать в Него и через это достигнуть Вечной Жизни.

Книжники и фарисеи продолжали спорить, но Господь, желая прекратить этот спор, сказал им, дважды подтверждая справедливость Своих слов (истинно, истинно): если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем... и Я воскрешу его в последний день (Ин. 6, 53—56).

Слова — пребывает во Мне, и Я в нем — не оставляют никакого сомнения в том, что Тело и Кровь Христа, отдаваемые Им за спасение людей, составляют необходимое средство к общению всех верующих со Христом, к единению их во Христе. Недостаточно только верить в Иисуса как Богочеловека, надо слиться с Ним воедино и пребывать в Нем, дабы и Он пребывал в нас. В Нем, как Бого-Человеке, выразилось полное слияние Его человеческой воли с волей Божией; к подобному слиянию своей воли с волей Бога должны стремиться и мы, всей силой своей воли, всеми помыслами и желаниями мы должны пребывать во Христе, желать того, чего Он хотел, поступать во всем так, как Он учил; тогда и Он, руководя нашей волей и нашими действиями, будет пребывать в нас, и тогда только, то есть при таких условиях Он воскресит нас в последний день к Вечной Блаженной Жизни (воскрешены будут все, но не все к Блаженной Жизни). А для такого единения Иисус установил Таинство принятия Тела и Крови Его. Как... Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною (Ин. 6, 57), и жить будет не так, как отцы ваши, которые ели манну и умерли; нет, он вечно будет жить.

Беседа эта происходила в Капернауме, в синагоге, в присутствии Апостолов и других учеников Иисуса. Теперь уже не фарисеи и книжники, а многие из учеников Его потихоньку, как бы шепотом, говорили друг другу: Какие странные слова! кто может это слушать? (Ин. 6, 60). Этот ропот был не замечен другими, находившимися в синагоге, но не мог ускользнуть от всеведущего Иисуса, и Он сказал им: это ли соблазняет вас? Что ж, если увидите Сына Человеческого восходящего туда, где был прежде? (Ин. 6, 61-62).

«Речь патетически-отрывочная, требующая дополнения, которое должно быть таково: если вас это соблазняет, то не в больший ли соблазн придете, когда увидите Сына Человеческого, восходящего туда, где был прежде? Господь здесь говорит о восхождении Своем к Отцу в обширном смысле, как восхождении в славу Свою через страдания (Лк. 24, 26); в видимых страданиях — начало славы Его; пострадав, Он умер и воскрес, и вознесся. На этот-то исходный, так сказать, пункт Его славы — страдания Свои и позорную смерть, — Он и указывает здесь как на предмет соблазна для иудеев еще большего, чем соблазн о теперешней речи Его. Если вы теперь соблазнились словом Моим о хлебе жизни, Плоти Моей, что же будет, не больший ли соблазн для вас будет, когда увидите страдания и позорную смерть Мою, не уразумев, по плотскому направлению ваших воззрений, что эти страдании и смерть — путь к славе Моей и восхождение туда, где Я был прежде?» (Епископ Михаил. Толковое Евангелие).

Говоря возроптавшим ученикам, что их еще более соблазнит конец Его земного поприща, когда они увидят Его распятого на Кресте, хотя эта крестная смерть будет только началом восхождения Его туда, где Он был прежде, Господь сказал: «Вы думаете все о земном, о плотском, и не можете отрешиться от него даже и тогда, когда Я вам говорю о небесном, о спасении душ ваших. Поймите же, что жизнь истинную, Жизнь Вечную дает не пища телесная, не манна, которую ели отцы ваши, но та пища духовная, тот хлеб небесный, какой Я даю вам. Ведь истинная Вечная Жизнь есть жизнь духа, а не тела; дух оживляет тело, дух животворит, но не плоть; плоть не пользует нимало, не ведет к блаженству вечной жизни. Вы думаете только о земном, о плотском, слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь; они ведут к совершенству духа, к совершенству душ ваших, и обеспечивают вам блаженство Вечной Жизни. Но для понимания их нужна вера в Меня, а я вижу, что среди вас находятся и неверующие; они-то и не понимают Меня; не понимая же Меня, они не идут за Мной; отказываясь от исполнения воли Божией, они и не могут прийти ко Мне. Воля Отца Моего, чтобы все уверовали в Меня и все пришли ко Мне; приходящий ко Мне приходит по воле Отца Моего, и этот приход его как бы дается ему Отцом; а кто отвергает волю Божию, тому и не дано от Отца Моего прийти ко Мне. Для того-то и говорил Я вам, что никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего».

Оставление Иисуса многими учениками

Беседа о хлебе жизни окончена. Иисус вышел из синагоги, и тут произошло разделение толпы, всюду следовавшей прежде за Ним; многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним (Ин. 6, 66).

Эти ученики поняли, наконец, что Иисус вовсе не такой Мессия, какого ждали евреи, и что Он, по духу Своего учения, и не может быть тем Царем-Избавителем, который должен свергнуть ненавистное евреям иго римлян и покорить им весь мир; поняв это, они ушли от Иисуса и не возвращались к Нему.

До сих пор несметные толпы народа следовали за Иисусом; многие постоянно ходили за Ним, постоянно слушали Его поучения и потому назывались Его учениками. Но громадное большинство следовавших за Ним поражались только совершаемыми Им чудесами, истинной же веры в Него не имели. Такие последователи неблагонадежны и непостоянны. Им нужны все новые и новые чудеса, чтобы поддерживать их восторженное настроение; например, после чудесного насыщения многотысячной толпы, многие из свидетелей этого чуда дерзнули спросить Иисуса: «Что Ты такое сотворил, чтобы мы могли поверить Тебе, что и Ты послан от Бога?» Непостоянство и ненадежность таких людей выразились особенно сильно в последние дни земной жизни Иисуса: изумленные новым необычайным чудом воскрешения умершего и уже разлагавшегося Лазаря, евреи восторженно приветствовали торжественный въезд Иисуса в Иерусалим, а через четыре дня после того кричали Пилату: «Распни! распни Его!» Нет, такие люди не уверовали бы в Иисуса как в истинного Мессию, если бы Он даже объяснил им понятным для них языком значение установленного Им Таинства принятия Тела и Крови Его. Вот почему Иисус не стал ни продолжать им объяснения учения о хлебе жизни, ни удерживать их, когда они стали расходиться от Него. Не многочисленность учеников нужна была Иисусу для распространения Его учения по всему миру, а непоколебимая вера в Него немногих, готовых и душу свою положить за Него. Потеряв одного даже из двенадцати избранных учеников Своих, Иисус, в прощальной беседе с одиннадцатью, сказал: мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33).

Вопрос Иисуса апостолам не желают ли и они отойти

Иисус скорбел, конечно, что чувственно настроенная толпа не может отрешиться от своих предрассудков и лжеучений, не может возвыситься до понимания Его учения, но разделение всех следовавших прежде за Ним на верующих и не верующих в Него должно было произойти; оно было необходимо для успеха Его дела, и оно произошло теперь: Иисус остался с немногими учениками. Желая же испытать веру избранных Им Апостолов, Он спросил их: не хотите ли и вы отойти? Таким вопросом Он предоставил Апостолам полную свободу следовать за Ним или уйти от Него, по примеру других. От имени всех Апостолов Симон Петр отвечал: Господи! к кому нам идти? другого учителя, к которому мы могли бы перейти, нет; Ты, и только Один Ты, преподаешь такое учение, которое верующих в Тебя приведет к вечной жизни; Ты имеешь глаголы вечной жизни. Нет, мы не отойдем от Тебя; мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живаго.

Петр говорил так за всех Апостолов, но Иисус, проникая в душу каждого из них, поправил Петра, сказав, что не все они имеют такую веру, что один из них так же враждебно относится к Нему, как диавол. Иисус не сказал, кто именно этот один; но Евангелист поясняет, что это Он говорил об Иуде Искариоте, который после предал Его.

Когда именно запала в душу Иуды преступная мысль предать своего Учителя — неизвестно. Из дальнейшего повествования Евангелиста Иоанна мы знаем, что Иуда был казначеем малой общины Христовой, то есть носил ящик, в который верующие в Иисуса опускали свои пожертвования, и производил все расходы для удовлетворения скромных потребностей Иисуса и Апостолов; мы знаем также, что этот казначей был вор (Ин. 12, 6), то есть присваивал себе из денежного ящика то, что составляло общее достояние. Сделавшись вором, не оставался ли Иуда в числе двенадцати только потому, что находил это выгодным для себя? Не задумал ли он давно уже предать Иисуса врагам Его, неотступно следовавшим за Ним всюду, куда бы Он ни пошел? — Если на этот вопрос следует отвечать утвердительно, то Иисус, указавший на одного из двенадцати как на изменника и врага Своего, обнаружил тем Свое всеведение; если же в то время Иуда еще не думал о предательстве, то Иисус, говоря так, доказал, что Ему ведомо и будущее. Как в том, так и в другом случае мы видим проявление Иисусом таких свойств, какие присущи только Богу.

После беседы о хлебе жизни Иисус вышел из Капернаума и ходил по Галилее. Евангелист Иоанн, повествуя о чудесном насыщении народа в пустыне, сказал, что в то время приближалась Пасха, праздник иудейский. Иисус всегда ходил на этот праздник в Иерусалим, но теперь не пошел и вообще не хотел быть в стране, называемой Иудеей, потому что Иудеи, то есть книжники, фарисеи и старейшины народные, задумав уже насильственным образом избавиться от Него, только искали случая убить Его (Ин. 7, 1). Иисус не уклонился от крестной смерти, а Сам шел навстречу ей, когда это было необходимо для исполнения воли Пославшего Его. Теперь же время то еще не настало, и потому Он не пошел в Иерусалим, а продолжал проповедовать в Галилее.