ВОДОЮ И КРОВИЮ И ДУХОМ
Введение. - Примеры
экзегетического метода. - Пролог. - 1
и 2 главы. - Беседа с Никодимом, 3 глава.
- 4 глава. - Пятая. -
Шестая. - Седьмая и восьмая.
- Девятая и десятая. - Главы
11 и 12. - Главы 13-16. - Главы
17-21. - Водою и кровию и духом. - Только
ли символ? - Перевод.
Епископ Кассиан Безобразов
как экзегет Иоанновских писаний
Cегодня издание нового толкования на Евангелие от Иоанна не нуждается
в каком-то особом оправдании: каждое поколение христиан должно для себя и по-своему
прочитать духовное Евангелие. Однако может возникнуть вопрос: почему мы
избрали толкование, которое в. основном было составлено между 1958 и 1960 гг.,
т. е., принимая во внимание ритм, в котором развивается современная экзегетика,
очень давно? Действительно, с той поры изменилась проблематика, стала иной природа
споров, а прежде всего была проделана огромная работа. Иоанновские штудии — многочисленны
и глубоки. И почему бы не обратиться к исследованиям более поздним, учитывающим
все современные работы по Евангелию от Иоанна? Например, к исследованиям о. Ксавье
Леон-Дюфура.
Епископ Касcиан Безобразов (1892-1965), автор публикуемой здесь
работы, обладает как бы двойным преимуществом, оправдывающим наши усилия по опубликованию
его исследования: в одно и то же время он — свидетель традиции и современности.
Вначале он недолгое время учился на Протестантском факультете в Берлине, но —
прежде всего — много времени отдал изучению фундаментальных работ немецких экзегетов
той эпохи; затем несколько лет, с 1939 по 1946, он провел на Афоне, в монастыре
Святого Пантелеимона, где сохранилось древнее наследие русского монашества. Таким
образом он соединил научный экзегетический поиск современного Запада и духовную
традицию византийского Востока.
Если же мы вспомним, что на протяжении всего советского периода
в России не было опубликовано ни одного сколько-нибудь значительного исследования
в религиозной области (за исключением нескольких богослужебных книг), ибо всякий
поиск в религиозно-духовной области подвергался строгой цензуре или идеологически
направлялся сверху, — тогда важное значение труда епископа Кассиана раскроется
во всей полноте. Действительно, труд этот восстанавливает связь между изначальной
русской исследовательской традицией и нашим временем: работа епископа Кассиана
представляет собой недостающее звено между экзегетическими исследованиями в России
в период до и после советской эпохи.
Исследование Иоанновских писаний неизменно занимало особое место
как в личном духовном размышлении, так и в научной деятельности епископа Кассиана.
С большой долей вероятности можно утверждать, что Апокалипсис Иоанна стал первой
темой его исследований. При этом ученый не отделял его от прочих Иоанновских писаний,
к изучению которых он обратился в последующие годы.
Об особом интересе к Иоанну свидетельствуют многие публикации в
ту пору еще молодого исследователя. В 1930 г. он опубликовал в журнале «Путь»
статью под названием «Книга о семи печатях», в которой было рассмотрено четыре
работы, посвященные Апокалипсису (Ало, Шарль, Зан, Ломейе). В 1939 ученый опубликовал
«La Pentecote Johannique (Jo XX, 19-23)» («Иоанновская пятидесятница [Ин. XX,
19-23]»), которая явилась темой его научной диссертации на Протестантском факультете
г. Монпелье (работа над ней началась уже в 1927 году). После войны он привез с
Афона работу, озаглавленную «Водою и кровию и духом (I Ин. V, 6-8)», которая впоследствии
стала докторской диссертацией, которую он защитил в Парижском Богословском институте
16/29 июня 1947 года. В 1951 году в журнале «Церковный вестник» им была помещена
рецензия на посвященную Апокалипсису книгу Братсиотиса. В 1955 году в «Православной
мысли» (№ X, с. 140-152) он публикует рецензию на три книги, среди которых находилось
исследование Додда (С. Н. Dodd. The Interpretation of the Fourth Gospel).
И наконец, он составляет введение в Евангелие от Иоанна — лекции, которые он читал
в Парижском Богословском институте и которые затем легли в основу публикуемого
нами «Толкования на Евангелие от Иоанна». Рукопись помечена датами — 1958 и 1960.
Однако на протяжении всей своей жизни автор постоянно возвращался к этому труду,
дополнял его и вносил в него исправления.
Безусловно, публикации епископа Кассиана не ограничиваются Иоанновскими
штудиями и охватывают весь корпус Нового Завета. Однако можно сказать, что Евангелист
Иоанн неизменно стоял в центре размышлений автора, будучи его излюбленной и избранной
темой. Что же касается «Толкования на Евангелие от Иоанна», оно занимает особое
место среди всех посвященных Иоанну работ Кассиана Безобразова, ибо, по его собственным
словам, «речь идет о деле всей <его> жизни».
В чем заключаются особенности подхода к Евангелисту Иоанну, характерные
для экзегетического метода преосвященного Кассиана? В чем состоит суть используемого
им метода?
Вообще говоря, можно утверждать, что существует два типа экзегезы
— современный и древний: один — научный, другой — духовный; один — аналитический,
другой — синтетический; один — исторический, другой — символический. При этом
они никак не исключают друг друга, но являются двумя подходами, которые неотделимы
один от другого и на практике взаимно дополняют друг друга, ибо каждый выделяет
особый аспект Писания. Именно поэтому их различие — чисто теоретическое — облегчает
задачу, так как позволяет лучше выделить две тенденции, две школы, которые направляют
экзегетические поиски прошлого и настоящего.
В современном экзегетическом исследовании, проводимом на строго
критической основе, используются все ресурсы исторического знания, как и все аналитические
возможности, дабы раскрыть точный смысл текста. Благодаря этому исследователь
может более надежно уйти от всякого субъективного прочтения, всякого поползновения
наделить то или иное место Писания абсолютным, вневременным смыслом, вырвать его
из того исторического контекста, в котором оно было рождено. Подобный технический
и исторический анализ вполне естественным образом обращается к воззрениям синтетическим,
учитывающим всю совокупность контекста Священного Писания. Таков научный метод
современной экзегетики: он способен предохранить нас от субъективного прочтения
текста, но вместе с тем подвержен риску лингвистической редукции.
При ином экзегетическом подходе исследователь не придает особого
значения происхождению текстов, но воспринимает их непосредственно как Слово Божье,
то есть в вере, дабы осветить ее путь. Такая экзегеза все внимание уделяет символическому
смыслу — смыслу неизменно новому — постоянно просвещающему каждого читателя Священного
Писания. Такой духовный или символический метод предохраняет от лингвистической
редукции, но — в том случае, когда он используется вне аутентичной традиции Церкви,
— связан с опасностью субъективного и даже прелестного прочтения текста.
Что же касается преосвященного Кассиана, несомненно, как экзегет
он ясно сознает все научные требования первой школы, однако сам в полной мере
(следовало бы сказать: глубинно) принадлежит ко второй школе, то есть школе традиционной
и патристической. Для него противопоставление науки и традиции, истории и символа
лишено всякого смысла, ибо отречение от первого приводит к отказу быть человеком,
а отречение от второго — к отвержению христианской веры; однако истинное христианское
учение неизменно есть учение богочеловеческое. В этом и заключается та наиглавнейшая
«весть», какую епископ стремился определить — раскрывая в Евангелии Иоанна сопряженность
между историей и символом.
История и символ не противостоят, но взаимно охватывают и освещают
друг друга. Здесь нет требования: «либо история, либо символ», но ясное утверждение
того, что история и символ сосуществуют «неслиянно и нераздельно» тогда, когда
мы пытаемся осознать всю полноту тайны Христовой. Сегодня подобный — «халкидонский»
— подход представляется чем-то самоочевидным. Однако все обстояло по-иному, когда
преосвященный Кассиан еще только приступал к своим изысканиям: в ту пору для многих
такой подход был новым и дерзким (для Православной же Церкви — вполне естественным
и традиционным). Выражая свою мысль более просто и образно, преосвященный Кассиан
сравнивает Евангелие с иконой — куском дерева, носящим на себе отблеск Божественной
реальности!
Подобная концепция экзегезы определяет и свойственный ей образ действия:
постоянно дело идет о поиске наиглавнейшего «сообщения» евангелиста Иоанна, ибо
парадоксальным образом в Слове Божьем вначале целокупное единство текста лучше
освещает подробности, нежели эти последние — текст. Действительно, наиболее важное
— это ясное и отчетливое выявление единства данного по откровению Священного Писания.
Используя иной язык, можно было бы говорить о поиске глобального смысла — смысла,
который имел в виду богодухновенный писатель и который необходимо заново и как
можно более точно раскрыть, чтобы сегодня пользоваться текстом во всей полноте
его аутентичного смысла.
В связи с этой центральной Иоанновой вестью скажем еще: преосвященный
Кассиан прилагал все усилия к тому, чтобы наиболее точно определить ее, исследуя
все Иоанновские тексты — тексты, которые он никогда не отделял друг от друга,
ибо усматривал в них единое — трояким и явным образом выраженное — учение: в плане
веры — Евангелие; в плане надежды — Апокалипсис; в плане милосердия — Послания.
Следовательно, его поиск состоял отнюдь не в том, чтобы найти план
святого Иоанна, — и не потому, что этот вопрос был обойден вниманием ученого;
суть дела заключается в том, что экзегет ясно усматривал взаимное наложение различных
планов в тексте Иоанна (свет — тень; система седмериц и т.д.). Необходимо было
найти иной — менее формальный — ключ, который позволил бы показать, до какой степени
история и символ, никак взаимно не исключая, обращаются один к другому и освещают
друг друга. Преосвященный Кассиан полагал, что в тринитарной структуре ему удалось
найти формулу, наилучшим образом резюмирующую весть святого Иоанна (об этом епископ
Кассиан подробно говорит в своей диссертации «Водою, кровью и Духом»).
Тем не менее, говоря о «ключе» к пониманию евангелиста Иоанна, необходимо
определить смысл этого слова. Преосвященный Кассиан прекрасно понимает, что Иоанновское
откровение — неисчерпаемо и что тот, кто мнит себя способным выразить его во всей
полноте, пребывает в глубочайшем заблуждении. И все же епископ Кассиан полагает,
что найденная им формула лучше всего отражает историческое и символическое измерение
богословия Возлюбленного ученика.
Более того, будучи настоящим ученым, он знает, что наша субъективность
неизменно подталкивает нас к совершению ошибки; поэтому он постоянно возвращается
к самому тексту, чтобы лишний раз проверить достоверность проводимого синтеза.
Именно в этом заключается смысл его изысканий, которые он предпринял в связи с
задуманным им новым переводом на русский язык Евангелия от Иоанна (и других Новозаветных
Писаний). Нужно было обладать великим дерзновением для того, чтобы предпринять
подобную работу в Русской Православной Церкви, которая как бы канонизировала выполненный
в XIX веке так называемый Синодальный перевод Священного Писания. Следует отметить,
что успешному выполнению его труда во многом содействовали работы одного из его
предшественников — выдающегося профессора Петербургской Духовной Академии Н. Глубоковского.
Постоянная забота о верности тексту лежала в основе многочисленных
поправок и изменений, вносимых преосвященным Кассианом в «Толкование на Евангелие
от Иоанна». Такое постоянное обращение к тексту, терпение, с каким он проводил
анализ (который он — увы! — не успел завершить), лучше всего свидетельствует о
духе верности, каким был проникнут епископ-экзегет! Он знал, что его синтетическая
работа обладает ценностью лишь постольку, поскольку она основана на тщательнейшем
анализе текста.
Работа над рукописью «Толкование на Евангелие от Иоанна» труда растянулась
на многие годы. В научном отношении необычайно требовательный, епископ-экзегет
постоянно дополнял и уточнял свое «малое введение» в Иоанна, Об этом свидетельствует
его письмо к нам:
93, rue de Crimee
Paris 19
le 27-11-61
Mon cher Pere,
Je viens de relire votre lettre du 8 septembre que je n'ai pas encore
repondue. Pardonnez-moi cette impolitesse de ma part. Il s'agit uniquement d'impolitesse.
Il n'est pas question d'oubli ou d'indifference. Je suis ecrase cet automne par
un poids exceptionnel de travail. Et les forces qui ont visiblement cede
ne sont pas la pour le faire. C'est mon courrier qui en a subi toutes les circonstances;
je l'ai pratiquement suspendu.
Mon cours sur St Jean est sans mouvement. Les petits details et
notes qui devraient 1'enrichir n'ont pas ete introduits jusqu'aujourd'hui. Dans
cet etat je ne peux le publier meme partiellement ni en francais, ni en russe.
Je vous suis infiniment reconnaissant de l'interet que vous lui portez. Il m'est
tres cher cet interet [ces deux mots sont rajoutes au dessus de la ligne]
: c'est l'oeuvre de ma vie.
Votre lettre m'a profondement 6mu. Je garde aussi un souvenir reconnaissant
de mes rencontres avec vous et de votre presence, l'annee der-niere, a l'lnstitut,
permettez-moi de preciser. un souvenir affectueux. Si on pouvait le repeter? De
toute facon, a nos semaines liturgiques vous 6tes toujours le bienvenu (meme si
par ddfaut d'organisation qui nous est familier vous ne recevez pas a temps notre
invitation formelle!).
Pour vos prieres a Lourdes je vous suis profonddment reconnaissant.
Nous en avons besoin et l'lnstitut et moi-meme. Peut-etre moi-meme encore plus
que l'lnstitut.
Merci encore pour l'argent que St Georges a envoye, se referant
aux cours que vous avez suivis. Nous l'avons accepte, comme expression de fraternite
et d'affection, avec reconnaissance.
Que Dieu vous garde et vous bdnisse: vous-meme, pere Andrd, M. Demidoff
et tous ceux qui travaillent a St Georges.
Votre devoue en N. S. J. C. † Eveque Cassien
93,rue de Crimеe
Paris 19 27-11-61
Дорогой отец,
Я только что перечитал Ваше письмо от 8-го сентября, на которое
я до сих пор не ответил. Простите меня за эту оплошность. Это всего лишь оплошность,
а никак не забывчивость или равнодушие. Этой осенью я был раздавлен непомерной
тяжестью работы. И моих явно ослабевших сил не хватает для ее исполнения. От этого
пострадала моя переписка; я ее практически упразднил.
Оценивая труд преосвященного Кассиана, невозможно ограничиваться
общими, вырванными из временного контекста суждениями. Необходимо вспомнить, что
он работал в определенную эпоху — эпоху зарождения и развития нового экзегетического
метода в изучении Евангелий: речь идет о Formgeschichte или истории литературных
форм в Священном Писании. Данная школа стремится вычленить наименьшие литературные
элементы, из которых сотканы синоптические Евангелия, дабы постичь их эволюцию
— от первоначальной, оральной, формы до их литературной записи, то есть той формы,
в какой мы их знаем: познать, каким образом совершился переход от оральной традиции
(недоступной нам) к традиции литературной (единственно нам доступной).
Можно утверждать, что преосвященный Кассиан, будучи человеком науки,
охотно соглашался с некоторыми результатами, полученными с помощью этого нового
метода. Однако этот метод не оказал какого-либо существенного воздействия на него,
ибо в его глазах такой подход был глубоко порочен: несмотря на то, что этот метод
повел борьбу с иллюзиями либеральной теологии (и с присущим ей «панысторизмом»),
для епископа Кассиана он был лишь обновленной формой рационализма, характерного
для этой либеральной школы. Безусловно, исторические условия важны, однако не
следует смешивать причины и обстоятельства: не следует смешивать человеческую
«часть» с Божьей, «историю» с «метаисторией».
Мой курс о святом Иоанне — без движения. Небольшие детали и примечания,
которые должны его обогатить, до сих пор не введены в текст. В этом состоянии
я не могу его опубликовать, даже частично, ни по-французски, ни по-русски. Я бесконечно
Вам признателен за Ваше внимание к моему труду. Оно мне очень дорого: ведь речь
идет о деле всей моей жизни.
Ваше письмо меня глубоко взволновало. И я храню благодарную память
о встречах с Вами, о Вашем пребывании, в прошлом году, в Институте, — позволю
себе выразиться более точно: нежную память. Возможно ли повторить его? В любом
случае на наших Литургических неделях Вы — неизменно и всегда — дорогой гость
(даже если из-за плохой организации, столь нам свойственной, Вы вовремя не получили
нашего формального приглашения!).
Я глубоко Вам признателен за Ваши молитвы в Лурде. Мы нуждаемся
в них — и я, и Институт. И я, быть может, еще более, чем Институт.
Еще раз благодарю за деньги, которые Сэн-Жорж прислал за Ваше пребывание
на наших курсах. Мы с признательностью приняли их — как выражение братской любви.
Да благословит и хранит вас всех Господь: Вас, отца Андрея, г-на
Демидова и всех, кто трудится в Сэн-Жорже.
Преданный Вам в Господе нашем Иисусе Христе
† епископ Кассиан
Из этого вытекает, что в своей работе преосвященный Кассиан придерживался
так называемой «внутренней критики», иначе говоря — изучал новозаветную историю
и богословие непосредственно в (и через) Новый Завет. Конечно, он полагал, что
изучение исторических условий способно уточнить и даже внести ценные дополнения,
но для верующего все это весьма незначительно в сравнении с самим текстом. Можно
было бы сказать, что епископ-экзегет придерживается прежде всего и превыше всего
речения Блеза Паскаля: «Только Бог способен хорошо говорить о Боге».
Вследствие этого, некоторым современным экзегетам может показаться,
что выполненная преосвященным Кассианом работа носит характер скорее богословский,
нежели в собственном смысле экзегетический, более традиционный, нежели научный.
Поскольку данная тенденция действительно присутствует в трудах преосвященного
Кассиана, мы постараемся так или иначе объяснить эту черту; затем мы увидим, в
чем эта критика может и должна быть уточнена.
У преосвященного Кассиана можно встретить своего рода подсознательное
недоверие ко всему, что исходит от инославных традиций. Современный же экзегетический
поиск есть главным образом протестантское начинание, и особенно Formgeschichte,
которое оказало на современных библеистов столь сильное влияние, что в один из
моментов стало напоминать своего рода революцию, готовую покончить с самим Преданием
и, следовательно, с Православием. Подобный революционный характер нового метода
мало в чем мог укрепить доверие эмигранта, из-за революции вынужденного покинуть
свою страну.
Вместе с тем иное, по своей природе более религиозное, соображение
позволит нам лучше понять позицию преосвященного Кассиана: в нем соединились пастырь
и ученый. По своему личному призванию он — экзегет, но прежде всего он — епископ,
долженствующий пасти вверенное ему стадо Христово. Больше того, он епископ общины
изгнанников, после тяжких испытаний потерявших родину. Если мы забудем об этих
обстоятельствах жизни пастыря, мы не сможем понять творчество экзегета.
Ибо какой-нибудь ученый муж, быть может, выразит недоверие к работе Кассиана,
посчитав ее недостаточно научной; а какой-нибудь церковному пастырю эта работа
может показаться слишком научной — в плане непосредственных нужд народа Божьего.
И тем не менее предлагаемая работа принадлежит перу подлинного ученого.
Об этом свидетельствует уже тот факт, что, встретившись с тем или иным Иоанновым
речением, экзегет, не колеблясь, признается в том, что здесь он столкнулся с трудной
проблемой и не видит путей для ее решения. Достойно внимания и то, что преосвященный
исследователь умел проявлять гибкость и зачастую ставил под вопрос собственную
работу: его поиск — подлинное изыскание; и при необходимости он, не колеблясь,
отказывается от некоторых своих суждений. Так, говоря о своей работе «Иоанновская
Пятидесятница», епископ Кассиан признавал, что в ней содержатся труднозащитимые
положения. Еще раз: терпение и забота, с какими он постоянно исправлял и дополнял
свое «Толкование на Евангелие от Иоанна», лучше всего свидетельствуют о том, что
в нем человек науки и человек веры с неизменным постоянством и смирением пребывали
в поиске объяснения, которое отвечало бы как требованиям науки, так и требованиям
веры.
Таково в общих чертах экзегетическое творчество преосвященного Кассиана.
В целом оно представляет собой нечто впечатляющее: новый перевод Нового
Завета, новый ключ к пониманию Иоанна, раскрываемый в его диссертации,
и, наконец, новое подробное толкование на Евангелие от Иоанна. Можно ли
сомневаться в том, что творчество преосвященного Кассиана окажет плодотворное
влияние на умы в современной России? Можно ли сомневаться в том, что отныне в
своем прочтении Священного Писания русский верующий народ (как и экзегетическая
работа в России) будет запечатлен столь новым, полным и уравновешенным трудом?
В заключение коснемся еще одного, совершенно иного по своему характеру
вопроса: как объяснить тот факт, что в западном издании публикуется текст, в котором
многие пассажи Евангелия от Иоанна интерпретируются скорее в православном, нежели
католическом смысле, и особенно во всем том, что относится к роли апостола Петра
в ранней и современной Церкви?
В личном плане у преосвященного Кассиана было много друзей в западной
католической среде; известно также, что он находился в числе православных, приглашенных
на Второй Ватиканский Собор; однако он мог занимать позиции, явно противоречащие
учению Католической Церкви. Епископ Кассиан — живой участник периода до Второго
Ватиканского Собора, то есть эпохи, на всем протяжении которой резкая полемика
между католиками и православными являлась как бы общим правилом. Поэтому неудивительно
то обстоятельство, что антикатолицизм и открытость по отношению к Католической
Церкви в нем как бы сосуществовали. В этом смысле преосвященный Кассиан есть представитель
переходного периода — периода, который ушел в прошлое и в котором мы, тем не менее,
должны ясно различать как свет, так и тени.
В этом еще одна причина, оправдывающая публикацию труда преосвященного
Кассиана. Ибо труд этот свидетельствует о том, что сближение между Церквами началось
задолго до Второго Ватиканского Собора; как и о том, что поиск единства зачастую
велся с помощью весьма скромных средств, усилиями и трудами людей, исполненных
терпения и чистосердечности.
В силу сказанного публикуемая работа епископа Кассиана может послужить
своего рода пробным камнем: тот, кто — сознательно или бессознательно — стремится
сохранить или даже усилить разделение между христианами православными и католическими,
воспечалится. Всякий же человек, страдающий от разделения и желающий исполнить
заповедь Иисуса: «Да будут все едино», — возрадуется. А «единое на потребу» —
не есть ли оно послушание слову Христову?
«Толкование на Евангелие от Иоанна» впервые было опубликовано нами
по рукописи, хранящейся в архиве Парижской Славянской библиотеки (см.: Символ.
1995. № 34. С. 15—190). В приложении к настоящему изданию труда преосвященного
Кассиана Безобразова мы сочли целесообразным поместить его статью «Водою и кровию
и духом» (впервые опубликована в: Православная мысль. 1948. Вып. VI. С. 103—124),
а также выполненный им перевод Евангелия от Иоанна.
Ф.Руло 15 ноября 1996
|
