Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.
ОТ ГЕФСИМАНИИ ДО ГОЛГОФЫ
К оглавлению
ПРИМЕЧАНИЯ.
1 Люди забыли, что центральным событием в истории человечества был судебный процесс. Неотразимо глубокое влияние жизни и личности Иисуса из Назарета на мировой ход истории признано всеми. Его трагическая смерть на кресте, завершившая Его служение, стала исходною точкою всей последующей жизни человечества: Его гроб был могилою древнего мира и колыбелью новою (The Trial of Iesus Christ, by A. Taylor Innes. 2 edit. Edinburgh. 1905, р. 1. Далее мы будем цитировать этого автора по-русски: Тэйлор Айнс).
Лорд Эвбери (Avebury), более известный под именем сэра Джона Леббока, в своем сочинении «The Use of Life», р. 116, говорит: «Христианство, — по словам Друммонда, — преуспевало не только потому, что оно было божественно, но и потому, что оно в высшей степени человечно. Религия (христианская) в повседневной жизни является нормою поведения, защитою в благоденствии, пособием в несчастии, «поддержкою в тревоге, прибежищем в опасности, утешением в печали и тихою пристанью мира» (См. А. Г. Табрум, «Религиозные верования современных ученых». Перев. с англ. 2 изд, Москва. 1912 г. стр. 13).
Шеллинг «указывает на христианство, как на цель всего развития человечества, и приписывает бесконечную цену крестной жертве Христа» (См. Е. Пфеннигсдорф, «Иисус Христос в современной духовной жизни». Пер. с немец. С. П. Никитского. Харьков. 1907, стр. 81—82).
Тюбингенец Spitta (в своем сочинении «Mein Recht auf Leben» 1900) почитает Иисуса Христа, как утешителя во всякой земной нужде, как единственного человека, в котором видимо приблизилось к нам Божественное величие (см. там же, стр. 83).
Рихард Вагнер, величайший композитор нашего временя, в 1882 году писал к Гансу Вольцогену: «Должны быть счастливы те, кто с детства воспитан в религиозных традициях. Они раскрывают пред нами все более и все блаженнотворнее свой характер. Знать, что некогда жил на земле Спаситель, остается навсегда высочайшим благом для человека» (там же, стр. 127).
«Горе тому, кому в таком страшном искушении (неверием) не придет на помощь христианская вера, как спасительная сила. Одно только способно в этот момент удержать нас: благоговение пред Христом, Его жизнью, страданием и смертью» (стр. 172).
2 Жизнь и учение Христа, как центр мировой и вечной истории человечества, по своему содержанию и значению, необъятны и беспредельны. Человечество, общими усилиями, в течение почти двух тысяч лет, не исчерпало всего учения Христа, не раскрыло всех принципов Его деятельности и не уяснило всего значения жизни Его. Семя учения, посеянное Им в сердцах верующих, будет вечно расти и развиваться. Это семя — не буква закона, но дух Жизни, который не ограничивается ни временем, ни пространством. Такую необъятность учения и всего дела Христа ясно подметил и выразил возлюбленный ученик Его в таких словах: «Многое и другое сотворил Иисус: но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг». Так заканчивает свое Евангелие Иоанн Богослов (21, 25).
3 Время жизни Христа Спасителя есть время полной зрелости как добра, так и зла: а) добра — в лице Богоматери, достигшей такой высоты, что от Нее благоволил воплотиться Сын Божий, а также в лице Иоанна Крестителя, больше которого не было в рожденных женами (Мф. 11, 11), апостолов, сделавшихся органами Св. Духа по воскресении и вознесении Христа на небо; б) зла - в лице Иуды, которого Сам Христос назвал диаволом (Ин. 6, 70—71), первосвященников, книжников и фарисеев, воплотивших в себе «власть тьмы» (Лк. 22, 53), и всего народа, признавшего над собою господство князя мира сего (Ин. 8, 44; 12, 31) и отрекшегося от Христа (19, 15). В лице их зло достигло своей зрелости, чаша беззаконий людей наполнилась до верха, как засвидетельствовал об этом Сам Христос. Перечислив грехи вождей народа Еврейского в течение всей их истории, Он обратился к Своим современникам с такими словами: «Дополняйте же меру (беззаконий) отцов ваших... да приидет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником» (Мф. 23, 32 и 35). Так. обр., страсти и грехи убийц Христа представляют собою полноту грехов всего мира. Следов., время Христа есть «полнота времени», по выражению ап. Павла (Гал. 4, 4), когда Бог благоволил открыть нам «тайну своей воли» чрез воплощение Сына Божия от жены. Исторический момент жизни Христа — это «устроение полноты времен», когда Бог «все небесное и земное соединил под главою Христа» (Еф. 1, 9—10).
4 Впереди всех, пришедших взять Иисуса, стоял Иуда. Подошедши к нему Иисус, сказал ему: «друг, для чего ты пришел» (Мф. 26, 60)? С таким вопросом Христос обратился к сознанию Иуды, чтобы пробудить в нем совесть. Подумай, «с каким расположением присутствуешь здесь? Как друг? Но в таком случае не следовало приходить с мечами, как враг? Но для чего целуешь Меня?» Толков. бл. Феофилакта, Благовестник. Ч. 1, стр. 162 изд. Сойкина, СПБ. Но Иуда, давший знак воинам — кого я поцелую, тот и есть, возьмите Его, — не смотря на такое кроткое и дружественное предостережение Иисуса, «тотчас подошед к Нему, сказал: радуйся, Равви! и поцеловал Его» (Мф. 26, 48—49). То был ужасный поцелуй! «О, какое злодеяние взял на душу свою Иуда! — говорит св. Иоанн Златоуст, — какими глазами он смотрел тогда на Учителя, какими устами лобызал Его? Преступная душа! О чем он рассуждал, на что отважился?» (Бес. на Еванг. Матф. 26, 49—60 ст. ч. 3). Этот предательский поцелуй болезненно отозвался в сердце Богочеловека. И Он с кротким укором в последний раз обличил Иуду, сказав ему: «Иуда! целованием ли предаешь Сына человеческого» (Лк. 22, 48)? В данный момент в сознании Иуды должны были озариться ярким светом все благодеяния и милости, оказанные ему Христом. Св. Церковь выражает это в своем песнопении так: «Кий тя образ, Иуда, предателя Спасу содела? Еда от лика тя апостольска разлучи? Еда дарования исцелений лиши? Еда со онеми вечеряв, тебе от трапезы отрину? Еда инех ноги умыв, твои же презре? О, коликих благ непямятлив был еси» (служба вел. пятка, утр. седал. по 2 еванг.). Но душа Иуды была мрачна и находилась уже во власти сатаны (Ин. 6, 70-71; 13, 2, 27; Лк. 22, 3).
5 Своим ответом — «это Я», Христос поверг на землю всю вооруженную толпу, пришедшую взять Его (Ин. 18, 4—6). Ясно, что без соизволения Его, не могло бы взять Его. Он добровольно предал Себя в руки их. Но «сначала Он сделал все, что могло отклонить врагов от предприятия, и уже тогда, как они остались упорными в злобе и не имели никакого оправдания, предал им Себя» (Бес. на ев. Иоанна Злат. изд. 1902 г. ч. 2, стр. 556).
6 Исцеление Малха было последнее дело милосердия Спасителя во время земной Его жизни. Что чудо милосердия ко врагу было исполнением той заповеди о любви к врагам, которую Он дал всем Своим последователям (Мф. 5, 44).
7 Римский легион состоял в то время из 600 человек. Жизнь Иисуса Христа, Фаррара 1887 г. ч. II, стр. 202, прим. 1.
8 Иисуса Христа взяли в саду Гефсиманском в ночь с четверга на пятницу, в которую Евреи должны были закалать пасхального агнца (Ин. 18, 28; 19, 14). А пасхального агнца закалали Евреи вечером 14 Нисана (Исх. 12, 6; Лев. 22, 5; Числ. 9, 3; 28, 16; Втор. 16, 1, 6); поэтому взятие Иисуса совершилось в ночь с 13 на 14 Нисана. Но так как у Евреев год был лунный, т.е. каждый месяц начинался с новолуния, то ясно, что Иисус Христос был взят в саду в ночь полнолуния Нисана.
9 См. Жизнь Иисуса по Еванг. и народн. преданиям. Соч. проф. Скворцова. Изд. 1876 г. Киев. стр. 267.
10 См. Скворцов, стр. 268.
11 По свидетельству Иосифа Флавия, пасхальных агнцев в одну Пасху продано было до 250,600. (Последн. дни земн. жизни И. Хр. Соч. Иннокентия. Изд. 1860 г. Одесса» стр. 491, прим. 1-ое). Так как по закону Моисея (Исх. 12, 3—4, 21), на каждого агнца полагалось не менее десяти и не более двадцати человек, что подтверждает и Иосиф Флавий (De Bello Iud. lib. VII. с. 9), то указанное число агнцев определяет число собравшихся на Пасху в Иерусалим до трех миллионов человек, как вычисляетФаррар (Жизнь И. Хр., ч. 2, стр. 123). Флавий же показывает это число до 2,700,000 челов. (Ios. Bell. lud. 6, 9, 3).
12 См. Лк. 19, 41-44; Мф. 23, 37—39.
13 Скворцов, стр. 268.
14 Это было на праздник Кущей. Когда Иисус Христос учил в Иерусалиме и вызвал «распрю в народе», то первосвященники и фарисеи послали своих служителей схватить Его и привести к ним. «Но никто не наложил на Него рук». Когда же первосвященники и фарисеи спросили: «почему вы не привели Его», то служители отвечали: «никогда человек не говорил так, как этот человек». На это «Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? Но этот народ, невежда в законе, проклят Он» (Ин. 7, 43-49). В немногих словах сказано много: мы видим здесь, какое обаятельное действие на слушателей производило учение Христа и как враждебно были предубеждены против Христа все начальники Иудейские — первосвященники, книжники и фарисеи, а вместе с тем, с каким презрением относились они к народу, считая его «невеждою в законе» и за то «проклятым» в их глазах. Понятно, если эти слуги были теперь здесь налицо, то их сотоварищи относились к ним с полным презрением и насмешками.
15 Ап. Иоанн Богослов «был человек высоких природных дарований и настолько был образован, что знал как греческий, так и еврейский языки. Его природные дарования проявляются в глубоком проникновении в человеческое сердце; в той драматической силе, с которою немногими чертами он дает нам самое живое представление о самых разнообразных характерах; в его слоге, по видимому столь простом и однако же в действительности столь глубоком, слоге в высшей степени прекрасном и однако же непохожему на слог какого бы то ни было другого писателя, как церковного, так и гражданского; и главнее всего в том обстоятельстве, что он был столь пригодным и избранным сосудом для выражения высочайшей истины воплощения Слова Божия» (Фаррар. Первые дни Христианства. Пер. Лопухина. СПБ. 1888 г. стр. 406). «Первые три евангелиста правдиво рассказывают нам о внешних событиях. Ев. Иоанн дает гораздо более внутреннюю картину. Он пишет как тот, которому даровано было знать нечто из самых задушевных мыслей своего Учителя (Ин. 6, 61, 64; 11, 33; 13, 1, 3, 11, 21; 18, 4; 19, 28 и проч.). Иисус любил его вследствие его теплых чувств, его преданной верности, его пламенной ревности, его восторженного энтузиазма (Там же, стр. 408—9).
16 Иоанн, возлюбленный ученик, был другом Христа. Он неотступно следовал за Иисусом, и в последние часы жизни своего Учителя, часы позора, муки и самой смерти, он был неразлучно со Христом. И потому, «он был очевидцем всего того, что он рассказывает об отречении Петра, равно как и тех сцен, которые происходили пред Анной, Каиафой и Пилатом. Он видел, как Иисус рядом с убийцей стоял на помосте с терновым венцом на голове, в пурпурной одежде, окрашенной еще более глубоким пурпуром Своей крови. Он слышал, как Иудеи предпочтительно пред Ним требовали освобождения Вараввы, и Тиверия предпочтительно пред Ним провозглашали своим царем. Он слышал взрывы невольного сожаления и невольного изумления, которые вырывали из полухристианской совести жестокого правителя восклицанья: «се, человек!», «вот царь ваш!». Он видел, как Христос нес крест свой на Голгофу, видел, как Он был распят и как два разбойника занимали те места, которых, по своему неведению, добивался он вместе с своим братом Иаковом, именно места по правую и по левую Его стороны (Там же, стр. 117).
17 Насколько любовь Господа отразилась в душе Иоанна, об этом говорит нам следующее предание. Когда «он стал уже так стар, что ученики с трудом носили его даже в церковь, и ему невозможно было, как прежде, поучать в собрании, то он обыкновенно в различных собраниях ограничивал свои беседы словами: «детки! любите друг друга». Ученики и братья, наскучив слышать от него все одно и тоже, наконец сказали ему: «учитель! зачем ты нам повторяешь это постоянно?» Иоанн же отвечал им следующими истинно достойными словами: это заповедь Господня, и если соблюдаете ее, то и довольно» (Фар., стр. 443).
18 Любовь привлекла Иоанна ко кресту, Любовь и усыновила его со креста. Какое утешение дается здесь всем верующим во Христа и любящим Христа. Чрез любовь Богоматерь становится нашею Матерью, а мы - чадами Ее и братьями Христа. «Он не стыдится называть нас братьями» (Евр. 2, 11). «Кто будет исполнять волю Отца Моего небесного; тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12, 60). На какую же недосягаемую высоту возводятся все любящие Христа и исполняющее волю Отца небесного!
19 Какой трогательный рассказ сохранился в предании о пламенной любви Иоанна и его самоотверженной ревности о спасении погибающих. В одном городе он поручил юношу особенному попечению епископа. Но этот юноша, когда достиг своей зрелости и освободился от строгого надзора епископа, познакомился с другими юношами распущенной нравственности, вступил в их товарищество, под влиянием их стал предаваться, вместе с ними, кутежу, грабежу, разврату. Из сотоварищей своих он скоро организовал шайку разбойников, а сам стал во главе ее, атаманом их. Чрез несколько времени Иоанн посетил тот город и потребовал от епископа «вверенный ему залог». Епископ недоумевал, но Иоанн пояснил ему: «залог этот — юноша и душа этого брата». Тогда епископ, опустив голову и заплакав, отвечал: «он умер!» — «Как», возразил Иоанн, «какою смертью?» — «Он умер для Бога», отвечал епископ, «предался греху, потерялся и стал разбойником; он оставил церковь и пошел в горы с шайкою душегубцев». Услышав это, апостол собрал одежды свои, глубоко вздохнул и, ударив себя по голове, сказал: «действительно я оставил душу брата с хорошею стражею! Дайте мне коня и проводника!..» Прибывши в указанное место, он был взят разбойниками. «Ведите меня к начальнику вашему», воскликнул он, «я для того и приехал». Тот ожидал его с оружием в руках, но когда узнал Иоанна, то, пораженный стыдом, бросился в бегство от него. Апостол, не взирая на свою старость, бросился в погоню за ним, крича: «сын мой! зачем бежишь от отца твоего? Я стар и безоружен! Сжалься надо мною!.. Сын мой! Не бойся! Ты еще можешь надеяться на спасение. Я умилостивлю за тебя Христа, охотно умру за тебя, как Господь за нас умер. За тебя я отдам душу свою. Остановись и поверь мне!.. Я послан от Христа». Любовь Иоанна победила атамана разбойников. Молодой человек остановился, опустил голову, отбросил свое оружие и повергся в объятия апостола, скрывая свою правую руку, виновную в стольких преступлениях. Он просил помилования и затем трепеща начал горько плакать, и слезы его были столь обильны, что стали как бы новым крещением. Апостол обещался исходатайствовать ему помилование от Господа, стал пред ним на коленях, взял правую руку его, поцеловал ее, давая тем понять, что он очищен раскаянием; привел его обратно в церковь; молился с ним и постился, утешая кроткими словами, и оставил тогда только, когда совершенно примирил его с церковью» (Там же, стр. 440—442). Какой назидательный урок для всех пастырей церкви!
20 Пример ап. Петра служит наглядным предостережением для всех верующих от падения, которое начинается незаметным уклонением в расставленные сети диавола. Диавол, опутывая их сетями, незаметно для них самих, «уловляет их в свою волю» (2 Тим. 2, 26). Первый шаг падения всегда представляется невинным и даже благовидным. Ничего греховного и оскорбительного для Бога не замечается здесь. Ева ничего оскорбительного для Бога и противного нравственности не видела в том, что она «неведущего змея» решилась просветить разъяснением заповеди Господней; но, разъясняя, она открыла слабое место своего сердца, чем и воспользовался тотчас же искуситель, мгновенно превратившийся из «неведущего» во всеведущего. Ева преувеличила заповедь Господню, заявив змею, что Бог не только запретил вкушать плоды древа познания добра и зла, но и прикасаться к нему, и этим обнаружила свой страх, а не любовь послушания Богу. Она разоряла притворное «неведение» искусителя, объяснив ему, что Бог позволил пользоваться плодами всех дерев райских, оправдала тем и Бога в взводимой на Него жестокости такого запрещения, но в то же время приписала Богу то, чего Он не говорил. И диавол, наружно и притворно нуждавшейся в разъяснении заповеди Господней, в рассеянии несообразности ее — поселить в раю и запретить пользоваться всеми плодами рая, —теперь является знающим не только заповедь Господню, но и самые мотивы, им придуманные, по которыми она дана. И в этих-то мотивах он выражает свою ложь и клевету на Бога, чему поверила Ева и согрешила, перешедши на сторону искусителя змия.
21 Какое страшное падение Петра! С клятвою утверждать невозможное! Мыслимое ли дело, чтобы кто-нибудь из галилеян мог не знать Иисуса, когда «следовало за Ним множество народа из Галилеи и десятиградия, и Иерусалима, и Иудеи, и из-за Иордана» (Мф. 25), когда даже «Еллины, пришедшие в Иерусалим на поклонение в праздник, спрашивали Филиппа: вам хочется видеть Иисуса?» (Ин. 12, 20 — 21) Падение Петра говорит нам о крайнем помрачении его разума. Этим характеризуется вообще и всякое падение. Грех есть безумие, помрачение разума!
22 Трогательными чертами и с глубоким проникновением в душу Петра передает нам ап. Иоанн это восстановление Петра в правах апостольства. Явившись ученикам своим, по воскресении из мертвых, при море Тивериадском, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему, так, Господи! Ты знаешь, что я люблю тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев моих. Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь, Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих. Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам, и ходил, куда хотел; а когда состареешься, то прострешь руки свои, и другой препояшет тебя, и поведет, куда не хочешь. Сказал же сие, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И сказав сие, говорит ему: иди за Мною» (Ин. 21, 15—19).
23 Жизнь свою закончил ап. Петр мученичеством за Христа, согласно с предсказанием Его. Существует предание, которое вполне гармонирует с характером Петра и оправдывает предостережение Христа: «иди за Мной!» «Во время Неронова гонения он будто бы, по настойчивым просьбам христиан, хотел удалиться из Рима. Но когда он вышел за Капенские ворота, то встретил Господа, несущего свой крест, и спросил Его: «Господи, куда Ты идешь?» — «Я иду в Рим, — сказал Христос, — вновь потерпеть распятие за тебя». Апостол, чувствуя всю силу этого кроткого укора, возвратился назад, был заключен в темницу и 29 июня, на вершине Яникула, был распят, но не в обычном положении, а, по его собственной просьбе, вниз головой, потому что он считал себя недостойным умирать так, как умер Христос» (Фаррар, стр. 159).
24 «Все современные читатели знают, что еврейское общество и управлявшие им учреждения были проникнуты глубоким чувством правды и закона», говорит английский адвокат Тэйлор Айнс, изучивший по Талмуду еврейское уголовное судопроизводство (стр. 14). Если таков был дух и характер еврейского суда, то возможно ли ожидать осуждения Невинного Христа?
25 Тем непонятнее становится суд Каиафы над Христом, где правда и закон попраны были до такой степени, до какой никогда еще не доходила неправда человеческая. По истине суд Каиафы — суд Сатаны!
26 Закон запрещал брать в залог одежду у бедняка и вдовы по гуманным побуждениям: верхняя одежда беднякам была единственною защитою от холода в ночное время в Палестине.
27 Если превратный суд подвергает судию проклятию, то тем непонятнее становится суд Каиафы.
28 Закон говорит: «не внимай пустому слуху»; а Каиафа на суде сам ищет лжесвидетелей против Христа!
29 Взятие под стражу прежде следствия, по еврейскому уголовному праву, не признавалось законным, если арестуемый не проявлял сопротивления или попытки к бегству. Тем более законом не дозволялось арестованного подвергать допросу ночью. Мы видим, что взявшие под стражу Петра и Иоанна «отдали их под стражу до утра, ибо уже был вечер» (Дн. 4, 3). С Иисусом поступили совсем иначе (Тэйлор Айнс, стр. 21—22).
30 Еврейское судопроизводство начиналось с показания свидетелей. Никаким официальным допросам, как в России, Франции и Шотландии, взятии под стражу не подвергался до публичного суда. Обвиняемый освобождался от всякого личного допроса, пока его не представят, для разбора дела, пред собрание его братий. Принцип еврейского судопроизводства – «гласность и слобода». Этот принцип не допускал никаких тайных допросов, «при которых невинный мог в смятении дать смертельные оружия против себя» (Тэйлор Айнс, стр. 24—25; Salvador. Insstit, de Moise, I, 366). В суде над Христом это требование закона было нарушено: тайный допрос был произведен у первосвящ. Анны, на суд к Каиафе Он отправлен в полночь, связанным, под конвоем вооруженной стражи, суд начался без свидетелей налицо, которые обязаны были предъявить и доказать преступление обвиняемого, при народе, публично (Втор. 19, 15—18).
31 И вопреки всему этому Каиафа сам искал не свидетелей, которых не было, а лжесвидетелей против Христа. Как оценить такой суд Каиафы — мы не находим слов!
32 Связанного Иисуса привели на суд Каиафы без свидетелей, на показаниях которых должно основываться всякое судебное дело. Показания свидетелей — начало судебного процесса. «И пока они не были даны против какого-нибудь человека, он считался пред судом не только невинным, но и не обвиняемым» (Т. Айнс, стр. 25). При таком порядке еврейского судопроизводства, приведшие Иисуса связанным к Каиафе в полночь подлежали ответственности по закону.
33 Мишна (De Synedrus, X, 3) излагает общее правило: gravius peccatur circa verba seribarum, quam verba legis. В перифразе новейшего переводчика—энтузиаста это значит: «кто учит против Пятикнижия, не осуждается на смерть, потому что все знают Библию, но кто учить против учителей, тот осуждается». Раббинович,Legislation du Talmud. Paris. См. Тэйлор Айнс, стр. 15.
34 Каиафа обязан был руководиться следующим правилом, которое гласило: «будь осторожен и медлен в суде, приготовляй как можно более учеников и сделай из них ограду вокруг закона» (Mishna (Мишна), Capita Patrum, т. I. См. Т. Айнс, стр. 17).
35 Первосвящ. Анна не имел права один производить суд над Иисусом. Судебное правило говорит: «Не будь один судьею, ибо нет одного судьи, кроме Единого» (Мишна, Pirke Avoth, IV, 8. См. Айнс, стр. 25).
36 Salvador, Inst. de Moise, I, См. Т. Айнс, стр. 18.
37 Лишать свободы подсудимого никто не имел права, пока он не был осужден, на основании свидетельских показаний. См. прим. 32.
38 V. Prost de Royer, t. II, р. 205, an mot: accusation, р. 86. См. Странник, 1861 г. том 2, стр. 166. «Согласно всем правилам еврейского закона, отправление суда ночью было безусловно незаконно и недействительно, в какой бы форме оно ни было ведено» (Мишна. De Synodrus. IV, 1. См. Айнс, стр. 30).
39 Странник, 1861 т. г., 2. стр. 164.
40 Мишна, De Syned. IV, 1. См. Айнс, стр. 31.
41 Вот что говорят законы относительно времени гражданского и уголовного судопроизводства у евреев: «Первое (гражданское судопроизводство) может кончаться оправданием или осуждением в тот же день, в который начато, последнее (уголовное судопроизводство) может быть кончаемо в тот же день, если произносится оправдательный приговор; но если суд имеет кончиться осуждением, то приговор должен быть отсрочиваем до следующего дня. И по этой причине уголовное судопроизводство не может быть начинаемо накануне субботы или праздника» (Мишна, De Syn. IV, 1. См. Айнс, стр. 31 —32).
42 Мишна, Capita Patrum, I, 1. См. Айнс, стр. 17.
43 Мишна, Capita Patr. I, 2. См. Айнс, стр. 17.
44 Мишна. De Synedr. VI, 5.
45 Salvador. Inst. 366. Айнc, 25.
46 Мишна, t. IV de Sanhedr. сар. IV, § 2. Также. Bartenora, Maimonider, Coccejus: de poenis. Странник, стр. 163.
47 Salvapor, Inst. 1, 366.
48 Первое чудо — обличение предательства Иуды; второе - поражение воинов, отступивших и павших на землю от одного слова Его, и третье — исцеление отсеченного уха раба Малха.
49 По свидетельству Иосифа Флавия, в Иерусалим на праздник Пасху собиралось евреев до 2,700,000 человек. (Bell. Ind. 6, 9, 3). См. примеч. 11-е.
50 И. Флав., Antiqu. lib. 18, с. 3.
51 Дополнительные сведения о Каиафе: по счету он значится 69 первосвященником иудейским. Свои права высокого звания он купил в 26 году чрез римского прокуратора Иудеи Валерия Грата и пользовался ими 10 лет. В четвертый год его первосвященнического служения Иисус Христос явился на Иордан и получил крещение от Иоанна. Разорвав свои первосвященнические одежды во время произнесения смертного приговора над Иисусом, Каиафа показал тем окончание ветхозаветного священства иудейского. В 36 году он был сменен римским проконсулом Сирии Виттелием по жалобе иудеев, которые считали его виновником всех бедствий, постигших их за кровь Праведника (Библейско-биограф. словарь Яцкевича и Благовещ, т. II, стр. 158—159). Дом Каиафы доселе указывают на западной стороне Сиона. Ныне здесь армянская церковь Спасителя (Опыт Библ. Словаря, Солярского, т. II, стр. 368—370; Иосиф Флав. Древн. иуд. XVIII. 2, 2; 4, 3).
52 Существенное различие гражданского и уголовного судопроизводства у евреев состояло в том, что «для первого нужны лишь три судьи, для последнего — двадцать три» (Мишна. Synedr., IV, 1).
53 В протоколе, найденном в каменной стене одного древнего здания города Аквилеи, мнения 20 лиц, державших в Иерусалиме совет об И. Христе, по получении известия о воскрешении Лазаря, представляются различными даже до совершенной противоположности. Так, наприм., «Ахиас, Сабат и особенно Никодим говорили, что прежде всего надобно основательно исследовать, в чем обвиняют Иисуса и действительно ли Он виноват; а Рифар прибавил, что не только надобно прежде всего дело, но должно привесть обвиняемого к сознанию вины и тогда уже наказывать. Иосиф Аримафейский и Иорам доказывали, что Иисус совершенно невинен, и что, следовательно, осудить Его — значит осудить праведного человека. Рабаит и Фатифарес на это заметили, что праведен или неправеден Иисус, но если Он идет вопреки древним законами, если Он есть глава известной партии и вообще такой человек, который обольщает и волнует народ, — то не может быть терпим в обществе. Сереас, на этом основании, признавал нужным наказать Его ссылкой; Иосафат требовал, чтобы Его за это сковали цепями и посадили в темницу, а Эгиберис доказывал, что производящий мятеж в народе достоин смертной казни. — Выслушав все эти суждения, Каиафа повелительным тоном сказал: «вы сами не знаете, что говорите; лучше пусть умрет один человек, чем погибнет весь народ» (Скворцов. Жизнь И. Христа, стр. 210—211).
54 Само собою понятно, что Иосиф Аримафейский стал бы держать сторону Христа и защищать Его от наветов Каиафы. Без сомнения, его стал бы поддерживать в столь решительную минуту и Никодим, тайный ученик Христа, «один из начальников иудейских», «учитель израилев» и «фарисей» (Иоан. 3, 1, 10). О Гамалииле известно также, что он отличался благоразумием и беспристрастием по отношению к делу Христа. Гамалиил — это был «фарисей законоучитель, уважаемый всем народом. Он в защищение апостолов говорил первосвященникам в Синедрионе: «отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо если сие предприятие и сие дело от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его: берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5, 34—40).
55 Странник, стр. 162.
56 Мишна, De Synedr., 5. Айнс, стр. 36; «Позвав свидетелей, внушают им страх» Мишна, II, 6.
57 Мишна, Synedr., IV, 4; Айнс, стр. 37; Странник, стр. 163-4.
Этот пропуск в книге.
61 Там же.
62 Мишна, трактат Makhoth; Айнс, стр. 19.
63 Сальвадор. Inst. I, 365; Айнс. 18
64 Мишна, Synedr. IV, 1; Айнс, стр. 31 и 36.
65 Мишна, IV. 1; Айнс, 31; Странник, стр. 164—5: «На судилище прежде всего высказывали свои мнения судьи, и притом сперва те из них, которые усматривали в подсудимом невинность. Им-то, защитникам обвиняемого, предоставлено было преимущество - подавать первый голос, и со всею свободою излагать свои убеждения. А те, которые находили обвиняемого виновными, говорили после, и всегда должны были говорить с величайшею, всевозможной умеренностью. Кто из слушателей изъявлял желание — от своего ли имени, или от имени обвиняемого, представить что-либо в защиту его невинности, того тотчас допускали на кафедру, с которой он и говорил речь судьям и народу. Но слово такого оратора обыкновенно не имело никакой силы и не находило сочувствия, если клонилось к осуждению обвиняемого». - Насколько еврейское судопроизводство клонилось к оправданию обвиняемого, об этом можно судить уже по тому, как суд относился к показаниям самого обвиняемого. «Если сам обвиняемый хотел говорить, то ему давалась полная свобода защищаться в взносимом на него преступлении, и собственное его оправдание долженствовало быть выслушано с самым напряженным вниманием; собственное же признание подсудимого в вине, без постороннего свидетельства, признаваемо было совсем недействительным». «Основание такого положения, говорили раввины, мы находим в том, что никто, с надлежащим сознанием, не решится взнесть беду на самого себя. Если кто обвиняет себя судебным порядком, то ему не должно верить, по крайней мере до тех пор, пока собственное его признание не подтвердится двумя свидетелями» (Мишна De Synedr. VI, 52). «Наш закон, говорит Маймонид, никого не осуждает на смерть на основании его собственного признания». «Наше основное правило, говорит Бартенора, что никто не может повредить себе тем, что он говорит на суде» (Мишна, De Synedriis, VI, 2 — примечание). Кокцей пишет: «наставники заповедуют, что никого нельзя предать смерти на основании его признания, или пророка на основании его пророчества». И даже Сальвадор говорит: «наш закон никогда не осуждает на основании одного собственного сознания обвиняемого» (Айнс, стр. 56). — Мало того: «когда осужденного вели уже на казнь, и он объявлял сопровождавшим его судьям, что припомнил нечто в свое оправдание, что ускользнуло было из его памяти, то он имел право, для оправданья себя, возвращаться в судилище до пяти раз» (Странник, стр. 107). Если таков был дух еврейского уголовного судопроизводства, то осуждение Невинного Христа является чудовищным событием, необъяснимым в истории явлением, абсолютным попранием Божественной правды и человеческой справедливости.
66 Местом собрания синедриона, по мнению талмудистов, была зала в отделениях при храме Иерусалимском. Но так как великий синедрион, состоявший из 70 членов, подразделялся на три отделения по 23 члена в каждом, то, соответственно такому делению, эти три комитета собирались обыкновенно в разных местах: в Лискат Гаггацциф или мощеной зале; в Беф Мидраш - в отделе храма, и у ворот на горе, на которой стоял храм (Фаррар, жизнь И. Христа, часть 2-я, стр. 206, изд. 1876 г.).
67 Когда первосвященник — судия произносил заклинание пред каждым свидетелем, то последний обязан был во все время смотреть в лицо обвиняемому (Айнс, стр. 36).
68 На вечери в Вифании в доме Симеона прокаженного за шесть дней до Пасхи, Иисус Христос, защищая добрый поступок Марии, от всего усердия помазавшей ноги Его драгоценным миром, сказал в обличение корыстолюбивого порицания (осуждения) Иуды и в предостережение его от пагубного замысла: «оставьте ее; она сберегла это на день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда» (Иоан. 12, 1—8).
69 См. примеч. 67.
70 По правилам еврейского уголовного судопроизводства, когда показания свидетелей признавались достаточными к обвинению подсудимого, «приглашали свидетелей в защиту его» (Айнс, 48). Мало того: когда осужденного вели уже на казнь, то глашатай, при всенародном провозглашении вины осужденного, делал вызов к его защищению во все время следования до места казни. Обращаясь к народу, он громко говорил: «этот человек (называл его по имени) ведется на казнь за такое-то преступление; свидетели, которые сделали донос на него, такие и такие. Кто может представить в его пользу какие-нибудь сведения, пусть представит поскорее» (Странник, 167).
71 В 15 гл. кн. Числ (ст. 32—36) говорится, как нее общество израильтян побило камнями вне стана человека, собиравшего дрова в субботу. Так строго хранили евреи закон о покое субботнего дня.
72 Первый храм Иерусалимский построен был Соломоном в течение семи с половиною лет (3 Цар. 6, 37—38). Над сооружением его трудилось 30 тысяч из евреев (3 Цар. 5, 13) и 150 тысяч из иноплеменников, под присмотром 3000 приставников (2 Парал. 2, 17—18), след., всех трудившихся было 183600 человек. Основание положено во второй день второго месяца, весною, 480 года по исходе евреев из Египта, на четвертом году царствования Соломона (3 Цар. 6, 1, 37; 2 Парал. 3, 1—2), за 1017 лет до Р. Хр. Просуществовав 418 лет, он был разрушен вавилонянами в 589 году до Р. Хр. Второй Иерусалимский храм заложен был Заровавелем и первосвященником Иисусом в 534 году до Р Хр. (1 Ездр. 3, 8). Освящен был за 515 лет до Р. Хр. (1 Ездр. 6, 13—22); следовательно, строился он в течение 19 лет. Храм Ирода, современный Иисусу Христу, есть тот же храм Заровавеля. Ирод Великий, незаконно вступивший на престол иудейский путем происков и благодаря покровительству Римлян, ознаменовавший свое царствование страшными злодеяниями и отвративший от себя иудеев своею привязанностью к языческим обычаям и обрядам, желая возвратить к себе расположение и любовь народа и оставить по себе памятник своей славы и могущества, на 18 году своего царствования, за 16 лет до своей смерти, предпринял обновить и украсить храм Заровавеля. Самый храм, с помощью левитов и священников, обновлен был к радости народа в полтора года (Древ. Иуд. Флав. XV, 11, 6). Притворы, портики и галереи строились 8 лет; прочие перестройки и работы здания и украшение его производились долго — 46 лет до описываемого Евангельского события (Иоан. 2, 20). Окончательно же он был отделан в 64 году по Р. Хр. за 6 лет до своего разрушения римлянами.
73 Современные сектанты—рационалисты штундо-баптисты, молокане, духоборы и особенно толстовцы буквально повторяют клеветы лжесвидетелей Каиафы. Они клевещут на Иисуса, будто Он учил о рукотворенных храмах и св. иконах, как языческих капищах и идолах. И мы не удивляемся такой клевете: потому что руководитель тех и других — один и тот же враг, указанный Христом» (Ин. 14, 30; 12, 31; 6, 70; 8, 44; 13, 27; Лк. 22, 53).
73/б Современная отрицательная немецкая критика оправдывает лжесвидетелей в их показаниях относительно разрушения храма и тем самим обвиняет Евангелистов в извращении ими исторической правды. Шенкель, наприм., говорит, что «свидетели не были подкуплены: иначе они были бы вполне согласны между собою в словах». Он недоумевает, «почему Евангелисты считают лжесвидетельством показания двух свидетелей о том, что Христос когда-то говорил: «Я разрушу храм сей рукотворенный, и чрез три дня воздвигну другой нерукотворенный». Показания вполне соответствовали истине. Ошибка, в данном пункте, состояла только в истолковании, какое придавали они сами своим словам. Говоря о храме, Христос не разумел здесь Свое тело, как предполагает четвертый Евангелист, которое должно умереть и воскреснуть. Schenkel, Jesus portrait historique. Paris. 1865 р. 230). «Разрушьте храм, и Я в три дня его воздвигну». Если Иисус провозглашен Мессией и Царем духовного царства, то культ левитов не имеет уже никакого основания к своему существованию и не приносит больше никакой пользы. Что же касается толкования этих слов Евангелистов, будто Христос разумел здесь Свою смерть и воскресение, то такое понимание произвольно и несообразно с первоначальным» смыслом слов Иисуса» (Там же, стр. 184).
Нет нужды раскрывать несостоятельность такой клеветы на Евангелистов отрицательной критики немецкой. Достаточно поставить здесь один только вопрос: мог ли Христос основать новую религию (христианство), в замен культа левитов, без Своей смерти и воскресения из мертвых?..
74 Сальвадор, Instit. I, 373. Айнс, стр. 39.
75 Мишна, De Synedr. V, 5 и VI, 1. С какою осторожностью еврейский суд произносил смертный приговор и с каким напряжением он старался отклонять исполнение его т.е. избежать смертной казни, — можно видеть из следующего предписания закона: «Если наконец (после долгой и сложной процедуры суда) приговор произнесен, они (судьи) выводят приговоренного для побиения камнями. Место казни должно быть отдельно от суда (ибо в Лев. 24, 14 сказано: выведи злословившего имя Господне вон из стана). В это время один служитель правосудия должен стоять у двери суда с платком в руке; другой верхом следует за шествием на казнь, ноостанавливается на самом дальнем пункте, с которого он еще может видеть человека с платком. Судьи продолжают сидеть, и если кто-нибудь берется доказать, что осужденный невинен, то стоящий у дверей машет платком, а верховой в тот же миг скачет за осужденным и призывает его защищаться опять» (Айнс, стр. 33; Странник, стр. 166). Если такою гуманностью отличался еврейский уголовный суд и с таким усилием он старался избежать пролития человеческой крови, смертной казни действительных преступников, то как могли осудить на смерть Невинного Праведника, Богочеловека—Христа?! Невольно является мысль, что суд Каиафы — не человеческий, а «власти тьмы», «князя мира сего», который действовал чрез Иуду, первосвященников, книжников и фарисеев (Лк. 22, 53; Ин. 12, 31; 14, 30; 16, 11; Еф. 2, 2).
76 Иннокентий. Последние дни земн. ж. И. Хр., стр. 307.
77 В особенно важных случаях евреи употребляли заклятие именем Иеговы (3 Цар. 22, 16—17, 28; 2 Пар. 18, 16; 1 Цар. 14, 24: Нав. 25; Лев. 5, 1; Числ 6, 27). Законно ли Каиафа воспользовался теперь своим правом, об этом скажем в своем месте.
78 Еврейское слово Шеол, соответствующее греческому и русскому слову Ад (от шеол желать, просить, требовать) означает такое место, которое всех требует к себе, всех поглощает, ничем не насыщается (Притч. 27, 20; Авв. 2, 5). Шеол — это общее место пребывания душ по смерти — в Свящ. Писании изображается в виде подземного некоего Царства, где смерть, как дар, владычествует над умершими, как своими пленниками и рабами, держа их в своих оковах (2 Цар. 22, 6; Псал. 17, 5—6; 48, 15; Ис. 14, 9—20). В этой мрачной во глубине земли лежащей, стране нет света, но вечная тьма и сень смертная (Псал. 48, 20; Иов. 10, 21—22), нет жизни и деятельности, но мертвая тишина и бездействие (Иов. 3, 17—18: Псал. 93, 17; Еккл. 9, 10; Ис. 14, 10), нет отрады, но томление, печаль, скорбь и страдание (Псал. 17, 5; Сир. 14, 17). Поэтому находящиеся в шеоле представляются заключенными в некоей темнице (1 Петр. 3, 19), которая имеет затворы (3 Ездр. 4, 35), ворота и заклепы (Иов. 38, 17; Ис. 38, 10), цепи и сети (2 Цар. 22, 6) и проч. (См. Солярский. Опыт. библ. слов. т. 4, стр. 52—53, под словом «Ад»).
79 Душа человеческая — по природе христианка, говорит Тертулиан. А потому, убить Христа есть дело невозможное для человека. Но диавол настолько ослепил эту душу, что человек сделался способным совершить дело диавола — убить Богочеловека, распявши Его на кресте. Действительность же того, что убиение Христа есть дело диавола, подтверждается словами Самого Господа и Его Апостолов. Несколько часов тому назад Он говорил Своим ученикам: «уже не много Мне говорить с вами, ибо идет князь мира сего и во Мне не имеет ничего» (Иоан. 14, 30). Это подтвердил Он и первосвященникам с старейшинами в саду Гефсиманском: «теперь ваше время и власть тьмы», сказал Он (Лук. 22. 53). Об Иуде, предавшем Господа, говорится, что сатана вложил в его сердце преступное намерение (Иан. 13, 2), и затем на вечеривошел в него для приведения в исполнение его злого намерения (Иоан. 13, 27; 6, 70). Далее, что убиение Христа есть дело диавола, это видно из того, что Христос Своею смертью победил его. Затем «и явился Сын Божий, чтобы разрушить дела диавола» (1 Иоан. 3, 8), стереть главу искусителя—змия (Быт. 3, 15), т.е. диавола (Апок. 20, 2), осудить князя мира сего (Иоан. 16, 11), нагнать его вон (Иоан. 12, 31) и дать Своим последователям «власть на змей и скорпионов, и на всю силу вражью» (Лук. 10, 18—19). Затем Он пострадал и умер, чтобы Своею «смертию лишить силы имеющего державу смерти, т.е. диавола» (Евр. 2, 14; Осии 13, 14; 1 Кор. 15, 54—55), чтобы своею борьбою с ним вызвать на борьбу верующих «против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Ефес. 6, 12), господствующих в воздухе и действующих в сынах противления (Ефес. 2, 2). И если Христос, по выражению ап. Павла, Своими страданиями и смертью «отняв силу и начальства и властей, властно подверг их позору, восторжествовал над ними Собою» (Кол. 2, 15), то в действиях первосвященников и старейшин, осудивших Его на смерть, следует усматривать действия диавола, похоти которого те исполняли (Иоан. 8. 44). А потому и неудивительно, что ругавшиеся над Иисусом, как слуги диавола, исполняли его волю, представляли собою сатанинское сборище сынов ада.
80 Действительно, если саддукеи не признавали воскресения мертвых, то что обидного для себя могли найти в исповедании Христа, что Он придет судить живых и мертвых? К такому исповеданию Христа они, при строгом следовании своему учению, должны бы отнестись, с своей точки зрения, как к жалкому заблуждению, а отнюдь не как к личному оскорблению, за которое следовало бы так бесчеловечно мстить.
81 Евангелист Марк (14, 65) не без основания говорит, и говорит ясно и определенно, что слуги, которых он противополагает «некоторым из судей», били его по щекам.
82 Beatus judex qui fermentat judicium suum: Гемара на Мишну De Synedr., с. I.
83 Proferre diem mortis damnati nefas est: Мишна, De Synedr. IV, I. См. 8 примечание у Кокцен.
84 См. Скворцов, К. И. жизнь И. Хр. по евангелиям и народн. Преданиям, стр. 272; Фаррар, жизнь И. Хр. пер. Матвеева, 1872 г. ч. 2, стр. 214. Ев. Лука говорит: «и как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион» (Лк. 22, 66), который обыкновенно заседал в мощеной залеГазит. Но из слов Ев. Иоанна – «от Каиафы повели Иисуса в преторию» — выходит, что заседание синедриона было в доме Каиафы (Ин. 18, 28). Нет оснований отыскивать в словах Евангелистов какое-либо противоречие: потому что как Ев. Лука своим выражением — «ввели в свой синедрион» - мог обозначить не залу заседания, а самое заседание судей, так и Ев. Иоанн выражением — «от Каиафы» — мог указать не на место заседания суда, а на главного вдохновителя, инициатора и заправителясуда. Следов., вопрос о месте заседания синедриона остается открытым, да и не имеет он существенного значения в данном факте. А потому допустимы здесь различные предположения, более или менее обоснованные логическими соображениями.
85 Айнс, стр. 51; Буткевич. Жизнь И. Хр. 1883, стр. 693.
86 По закону Моисея за убийство подлежали суду (Исх. 20, 13). А по Евангельскому закону суду подлежит гневающийся на брата своего; но высшая ступень суда – Синедрион, которому подлежит тот, «кто скажет брату своему: рака (пустой человек); но самая высшая градация наказания — это геенна огненная, наказанию которой подлежит тот, кто назовет брата своего «безумным» (Мф. 5, 21-22). Так. обр., Христос указывает здесь три степени наказания: суд, синедрион и геенна огненная.
87 Эти слова Иисуса исполнились. В кн. Деяний мы читаем, что Синедрион несколько раз призывал Апостолов на суд, строго запрещал им проповедывать об Иисусе (4, 1—21; 5, 17—18, 26—28, 33), наказывал их за их проповедь (5, 40—41) и наконец воздвиг гонение (6, 11 — 15; 7, 54—60; 8, 1, 3; 9, 1—2).
88 Иос. Древн. XIV, 9, 3.
89 Иос. Древн. IV, 8, 17.
90 «Право произносить приговор жизни и смерти было взято у Израиля за сорок лет до разрушения храма» (Jer Sanhedrin I. 1 (fol. 18а) и VII. 2, (fol. 24b). Но ученые доказывают, что таким правом Иудеи не пользовались со дня покорения их Римлянами. Schurer, The jewish People in the Time of Jesus Christ. Edinburgh. 1901. Div.II, vol. I, p. 188. Побиение камнями первомученика Стефана происходило не от Синедриона, а от возмущения народного (Дн. 7 гл.). Иаков, брат Иоанна Богослова, убит по определению Ирода Агриппы (Дн. 12, 2). Иаков, брат Господень, еп. Иерусалимский, осужден на побиение камнями Ананом первосвященником; но это было, когда в Иудее, по смерти Феста, нового правителя еще не было; и на это дерзкое его своеволие крайне негодовали на него все благонравные и ревностные к закону его граждане, которые письменно жаловались царю, за что Анан и был лишен первосвященнического достоинства. (Прот. Солярский. Опыт Библ. словаря. Т. 3, стр. 588-589. Древн. XX. 9, 1: Arch. Ackerm. 1826 г. р. 278; Haupt. Synedrium. Winer. t. 2, р. 551—554; Herz. XV, р. 315).
91 Hastings. A Diction. of Christ and the Gospels. Vol. II, р. 569. Schurer. II. vol. 1. р. 188.
92 Солярский, стр. 586. Иосиф Флавий передает, что Ирод, позванный на суд в Синедрион, явился туда во всем блеске царского величия, окруженный вооруженными воинами, и Синедрион приведен был этим в такое замешательство, что не мог произнести на него суда своего. Страх и трусость сковали тогда говорливые языки членов Синедриона, потому что Ирод, как указывает Шаммай, стоял пред ними «не с покорностью, но с разбросанными в беспорядке волосами и не в черной траурной одежде», но «одетый в пурпур, раздушенный и окруженный блестящею свитою вооруженных телохранителей» (Флав. Древн. XIV, 9, 3 5; Bab. Sanhedr. f. 19, а,b). Только один Шаммай и осмелился возвысить тогда голос свой для пророчества, что «наступит день мщения, когда Ирод, пред которым трепещут они и князь Гиркан, будет некогда совершителем Божьего гнева над ними и над Гирканами» (Солярский, стр. 586; Фаррар, стр. 217).
92/б В художественной литературе отлучение от синагоги выражается в такой форме:
Твоих молитв не слышат небеса,
Твой каждый взгляд отраву разливает,
Дыхание — смертельная чума.
В какую б дверь ни постучался ты,
Ее тебе пусть отворяет только
Рука врага! Когда ты заболеешь,
Пускай тебе в стакане каждом яд
Подносится! Когда же ангел смерти
Прийдет к тебе, — умри в глухой стени,
В мучениях невыразимых.
Подвергшийся проклятию становится какою-то чумою для окружающих, которые все бегут от него, как заразы, и тем обрекается он на абсолютное одиночество в мире.
Блуждай слепцом, и проклят будет тот,
Кто посохом снабдит тебя! Когда же
Ты упадешь, пусть под тобой земля,
Разверзнувшись, тебя поглотит...
Мало того, проклятие отлученного падает и на мать, родившую несчастного отверженца мира:
Ты церковью на веки отлучен.
Чрез мое посредство проклинает
Она тебя и чрево, каким ты рожден
На свет...
Проклятию подвергаются и все друзья, выразившие какое-либо сочувствие несчастному:
Проклятие
Твоим друзьям, которые тебя,
В несчастии беспомощным не кинут!
Проклятие всему, в чем есть к тебе
Сочувствие малейшее. Проклятье
И смерть всему, что подойдет к тебе,
Что тронешь ты нечистою рукою!
Посохнешь ты в томленьи по любви,
Не встретивши ни разу в женском сердце
Горячего привета...
(Уриель Акоста, трагедия соч. Гуцкова. перев. Петра Вейнберга, в пяти действиях, напечат. в «Отечеств. записках», 1872 г. см. № 2, стр. 549 - 550).
Проклятие это взято из ритуала Синагоги и вполне выражает характер и дух Моисеева заклятия в кн. Второзакония.
93 Иустин. Разгов. с Трифон. гл. 16; Епифаний, Ереси, XXIX. 9. Более подробно о Синедрионе, Синагоге и отлучении см. Hastings, I т., стр. 559—560; 2 т. стр. 566—569, 689-692; Schurer: II, I, стр. 163—195 и II, II, стр. 44—89.
94 Члены Синедриона представляли собою высшую аристократию Еврейского народа как духовную, так и светскую. Все внешние качества их мы уже указали выше. Следует дополнить еще указанием физических свойств и нравственных качеств с внешней стороны. Членом синедриона не могли быть: евнух или увечный, родившийся не от законного брака и не израильтянин, ростовщик и игрок в кости, слишком старый или слишком молодой, а также и бездетный (Солярский, стр. 687).
95 Следующие данные могут доказать нам, как велики были доходы первосвященников и священников Иерусалимского храма от жертвенных животных, которых продавали во дворе храма. Иосиф Флавий говорит, что в одну Пасху одних агнцев заклано было 100,000 голов. Кроме агнцев, было принесено в жертву великое множество из крупного скота. Все эти жертвенные животные составляли исключительную монополию первосвященников и священников Иерус. храма. Имея право забраковывать жертвенных животных (Исх. 22, 19-25; Мал. 1, 8, 14; 1 Петр. 1, 19; Исх. 12, 5; Втор. 35, 21), они не допускали к закланию приводимых евреями из своих стад и тем обязывали покупать, по невероятно высокой цене, из продаваемых при самом храме. Затем, Иосиф Флавий говорит, что на Пасху собиралось в Иерусалим до трех миллионов (2,700,000) евреев из всех стран их рассеяния. По закону Моисея (Исх. 30, 11—16), каждый взрослый еврей обязан был ежегодно вносить священный налог полсикля (45 коп.) на храм, в искупление за душу и на расходы служения в храме. Вносить этот налог, а равно и платить и за животных для жертв каждый еврей обязан был священною монетою, которая была изъята, не без цели, из житейского обихода, где была в обращении римская монета, считавшаяся нечистою в глазах лицемерных и жадных ревнителей чистоты религии и храма Иеговы. Волею-неволею каждый еврей обязан был менять свои деньги на священные и платить за этот обмен монеты 5% процентов. Вся эта хитрая махинация действительно превращала «дом Божий» и «храм молитвы» в «вертеп разбойников». Особенно тяжело было для бедняков, которые, по закону, обязаны были приносить жертвы и платить за них в 10 раз дороже обыкновенной цены.
96 Члены Синедриона обвиняют здесь Христа в том, что Он, выдавая Себя за Мессию, велел платить дань Кесарю, что, очевидно, противоречило их понятиям о Мессии: но пред Пилатом они нагло клевещут на Него, что Он запрещает платить подать Кесарю, выходя из того положения, что Он, как Мессия, по понятию народа, есть противник власти Кесаря (Лк. 23, 2).
97 В виду сходства допроса и исповедания Христа Сыном Божиим, многие отождествляют два суда Каиафы (Мф. 26, 63—66; Мр. 14, 61—64) и Синедриона (Лк. 22, 66—71) в один суд (Williams, Devotional Commentary on the Gospel Narrative. Vol. VII. р. 160. London. 1895). — Но сходство — не тождество. Сходство здесь неизбежно: суд Синедриона есть окончательный суд, на котором проверяется все обвинение, выставленное на предыдущем суде. Следов., вопрос и должен быть поставлен тот же самый, по которому вынесено обвинение на первом суде. Затем, по условному судопроизводству евреев, всякий смертный приговор должен двукратно рассматриваться судом, и притом на расстоянии не менее 24 часов между ними. Далее, евв. Матфей и Марк, передавая суд Каиафы, упоминают и о суде Синедриона. Так, ев. Матфей, изложив суд Каиафы и поругания над Христом после осуждения Его, а также и отречение Петра, говорит: «когда же настало утро; все первосвященники и старейшины народа (слово все и перечень их говорит о Синедрионе) имели совещание об Иисусе (а это и есть суд Синедриона), чтобы предать Его смерти». Этим характеризуется самый суд, который существенно отличается от суда Каиафы, где дело рассматривалось с формальной стороны, судебным порядком; а здесь только констатируется вина Осужденного (Мф. 27, 1). Ев. Марк в таком же порядке передает события, как и Матфей. За осуждением на смерть, поруганиями и отречением Петра он упоминает далее и о суде Синедриона. «Немедленно поутру первосвященники со старейшинами и книжниками и весь синедрион (накануне достаточно было 23 членов, а теперь весь Синедрион) составили совещание (характера заседания суда), и, связав Иисуса, отвели и предали Пилату» (15, 1). Евв. Матфей и Марк не говорят подробно о суде Синедриона, а только упоминают и характеризуют его. Лука же излагает подробно, умалчивая о первом; но умолчание не исключает, а хронологическим распределением фактов ясно указывает на предварительный суд Каиафы. Суд Синедриона у него непосредственно следует за поруганиями слуг Каиафы на дворе, что было после осуждения Христа Каиафой и продолжалось до самого утра. «И как настал день, собрались старейшины народа, первосвященники и книжники (опять состав Синедриона, как это отмечено и Матф. и Марком), и ввели Его в свой Синедрион» (22, 63—66). Откуда ввели Иисуса? Со двора, где «люди, державшие Иисуса, ругались над Ним и били Его», тогда как к Каиафе послал связанным Иисуса первосвящ. Анна (Ин. 18, 13-24). Лука говорит, «что настал день», а Матфей — «когда настало утро» — примиряется Марком, который говорит – «немедленно поутру». Ясно, что все собрались в зал суда немедленно поутру, до восхода солнца, а совещание началось, когдаявилось солнце, настал уже день. Еще разности: на первом суде клятвою спрашивает Иисуса Каиафа, тогда как в Синедрионе спрашивают все члены. Наконец, ответ Иисуса существенно различается: на вопрос Каиафы Иисус положительно исповедует Себя Сыном Божиим, тогда как в Синедрионе Свой ответ предваряет такими замечаниями: «если скажу вам, вы не поверите; если же и спрошу вас, не будете отвечать Мне, и не отпустите Меня». И затем, самое исповедание высказано в другой форме, выражающей последнее слово Христа; «отныне» Сын человеческий воссядет одесную силы Божией. Слово «отныне» указывает на окончательный приговор суда над Иисусом и, вместе с тем, последнее предостережение и судьям со стороны Христа — решительный приговор над ними Христа.
