деле, а также церковного управления. Подготовка этих реформ началась на рубеже 50-60-х годов XIX в., в обстановке общественно-политического подъема в стране, но проведение их растянулось на полтора десятилетия и проходило уже в то время, когда социальная напряженность была снята, самодержавие вышло из политического кризиса и даже наметился (с 1866 г.) поворот к реакции. Отсюда непоследовательность, незавершенность и узость большинства реформ 1863 - 1874 гг. Далеко не всё, что намечалось ранее, получило впоследствии свое воплощение в законах, да и действие принятых законов ограничивалось последующими правительственными актами.

1. Реформы в области местного управления.

Вопрос о местном управлении возник в конце 50-х годов в связи с подготовкой крестьянской реформы. 27 марта 1859 г. при Министерстве внутренних дел была создана под председательством Н.А. Милютина комиссия для разработки закона "О хозяйственно-распорядительном управлении в уезде". В нее вошли образованные и либерально настроенные чиновники министерств внутренних дел, юстиции и государственных имуществ. Комиссии было предписано, чтобы проектируемые органы местного управления не выходили за рамки хозяйственных вопросов местного значения. В апреле 1860 г. Милютин представил Александру II подготовленный комиссией проект "Временных правил" о местном управлении, которое строилось по принципу выборности и бессословности. Но в апреле 1861 г. под давлением реакционных придворных кругов Милютина и министра внутренних дел С.С. Ланского, обвиненных в "либерализме", уволили в отставку. Новый министр внутренних дел П. А. Валуев, назначенный и председателем комиссии по подготовке реформы местного управления, был известен своими консервативными взглядами и стоял на позиции защиты корпоративных прав дворянства. Однако он не решился пойти на ликвидацию основных принципов земской реформы, положенных в ее основу комиссией Милютина, - выборности и бессословности, а лишь изменил систему выборов в земские учреждения, которая давала преимущество дворянам-землевладельцам и крупной буржуазии и существенно ограничивала представительство основной массы населения - крестьянства, совсем устраняла от участия в выборах рабочих и ремесленников.

Подъем общественно-демократического движения в стране заставил самодержавие пойти даже дальше тех задач, какие оно ставило ранее перед комиссией Милютина. Валуеву было поручено в связи с реформой земских учреждений подготовить также проект "нового учреждения Государственного совета". По этому проекту предполагалось при Государственном совете учредить "съезд земских гласных" из представите лей губернских земств и городов для предварительного обсуждения не которых законов перед внесением их на обсуждение в Государственный совет. Главные начала этой реформы Валуев представил императору в феврале 1862 г. Император в принципе одобрил их и передал на обсуждение в Совет министров. В начале июня 1862 г. проект был опубликован и передан на дальнейшее обсуждение в дворянские собрания. Но к этому времени обстановка в стране существенно изменилась. Угроза серьезных социальных потрясений миновала, и самодержавие отказалось от своего намерения допустить "представителей населения к участию в законодательстве", решив ограничиться лишь учреждением органов местного управления на уровне губернии и уезда. Наряду с этим было решено также отказаться и от проектируемой низшей земской единицы - волостного земства.

К марту 1863 г. проект "Положения о губернских и уездных земских учреждениях" был подготовлен. После обсуждения его в Государственном совете он был утвержден 1 января 1864 г. Александром II и получил силу закона. По этому закону создаваемые земские учреждения состояли из распорядительных (уездных и губернских земских собраний) и исполнительных (уездных и губернских земских управ). И те и другие избирались на трехлетний срок. Члены земских собраний по лучили название "гласных" (имевших право голоса). Количество уездных гласных по разным уездам колебалось от 10 до 96, а губернских от 15 до 100. Уездные и губернские управы состояли из 4-6 членов.

Выборы в уездные земские собрания проводились на трех избирательных съездах (по куриям). Все избиратели делились на три курии: 1) уездных землевладельцев, 2) городских избирателей и 3) выборных от сельских обществ. В первую курию входили все землевладельцы, имевшие не менее 200 десятин земли, а также лица, обладавшие дру гой недвижимой собственностью стоимостью не менее чем на 15 тыс. руб. или же получавшие годовой доход свыше 6 тыс. руб. Владевшие не менее 10 десятин земли объединялись в группы с совокупным владением не менее 200 десятин, и от каждой такой группы избирался представитель в избирательный съезд по первой курии. При формально бессословном характере указанного имущественного ценза первую курию представляли преимущественно землевладельцы-дворяне и торгово-промышленная буржуазия. Вторую курию составляли купцы всех трех гильдий, владельцы торговых и промышленных заведений в городах с годовым доходом свыше 6 тыс. руб., а также владельцы городской недвижимости (в основном домовладельцы) стоимостью не менее чем 500 руб. в небольших и 2 тыс. руб. в крупных городах. Вторая курия была представлена, главным образом, городской буржуазией. По этой курии могли баллотироваться дворяне и духовенство, если они имели в городах недвижимость по установленной оценке.

Если по первым двум куриям выборы были прямыми, то по третьей, не предусматривавшей имущественного ценза, многостепенными: сначала сельский сход выбирал представителей на волостной сход, на котором избирались выборщики, а затем уже уездный съезд выборщиков избирал гласных в уездное земское собрание. Многостепенность выборов по третьей курии преследовала цель провести в земства наиболее состоятельных и "благонадежных" гласных из крестьян и ограничить самостоятельность сельских и волостных сходов при выборе представителей в земства из своей среды. Кроме того по третьей курии предоставлялось право баллотироваться также местным дворянам и духовенству, если они проживали в сельской местности и не обладали имущественным цензом, позволявшим им баллотироваться по первой курии. Важно отметить, что по первой курии избиралось такое же количество гласных в земства, как и по остальным двум, что, несмотря на декларируемую всесословность земств, на деле обеспечивало в них преобладание поместного дворянства. Об этом свидетельствуют данные по социальному составу земских учреждений за первое трехлетие их существования (1865 - 1867): в уездных земских собраниях дворяне составляли тогда 42%, крестьяне - 38%, купцы - 10%, духовенство - 6,5%, прочие - 3%; в уездных земских управах дворян было 55,5%, крестьян -31%, купцов, духовных лиц и прочих - 13,6%. Еще большим было преобладание дворян в губернских земских учреждениях: в губернских земских собраниях дворяне составляли 74%, крестьяне - 10%, прочие - 15%, а в губернских земских управах дворяне составляли уже 89,5%, крестьяне - 1,5%, прочие - 9%.

Согласно "Положению" о земстве председателями уездного и губернского земских собраний становились уездный и губернский пред водители дворянства. Председатели управ избирались на земских собраниях, при этом председателя уездной управы утверждал в должности губернатор, а губернской - министр внутренних дел.

Ежегодно в течение нескольких дней декабря проводились сессии земских собраний. В случае необходимости гласные созывались и на внеочередные сессии. Заседания были открытыми, и на них мог присутствовать всякий желающий. Гласные земских собраний никакого вознаграждения не получали. Члены управ работали постоянно и получали годовое жалованье: 600 руб. председатель управы и по 500 руб. ее члены. Реально всеми делами в земстве заправляли земские управы через посредство разных комитетов и комиссий.

На жалованье у земств по найму содержались земские врачи, учите ля, страховые агенты, техники, статистики и прочие земские служащие, имевшие профессиональную подготовку. Они составляли так называемый "третий элемент" в земстве (первым считались гласные земских собраний, вторым - члены земских управ). К началу XX в. общая численность служащих по найму в земстве составляла около 85 тыс. чело век. На содержание земских    учреждений    и    наемных    служащих,    а    также    на    ведение    хозяйственно-

административных дел были установлены земские сборы с населения. Земство получало право облагать сбором в размере 1% с доходности земли, торгово-промышленных заведений, с земледелия и промыслов крестьян. Основной доход (до 80%) земства получали от поземельного сбора, при этом одна десятина крестьянской надельной земли облагалась в два раза больше, чем одна десятина помещичьей. Таким образом, на практике основная тяжесть земских сборов ложилась на крестьянство. Для учета экономического положения населения с конца 60-х годов стали периодически проводиться земские подворные переписи.

Земства вводились только в великорусских губерниях, в которых преобладало русское дворянство. Из 78 губерний России "Положение" о земских учреждениях 1 января 1864 г. распространялось на 34 губернии ( менее их половины). Земская реформа не распространялась на Сибирь, Архангельскую, Астраханскую и Оренбургскую губернии, в которых не было или почти не было дворянского землевладения, и на национальные окраины России: остзейские губернии (здесь было свое местное управление, подчиненное немецким баронам), Литву, Польшу, Белоруссию, Правобережную Украину (в этих регионах среди землевладельцев преобладало польское дворянство), на Кавказ, Казахстан и Среднюю Азию. Но и в тех 34 губерниях, на которые распространялся закон о земствах, земские учреждения вводились не сразу. К началу 1866 г. они были введены в 19 губерниях, к 1867 г. - еще в 9, а в 1868-1879 гг. - в остальных 6 губерниях. Таким образом, введение земств растянулось на 15 лет.

Всего предполагалось избрать в 34 губерниях 13 тыс. гласных. Реально было избрано 11,5 тыс., половину их составили гласные первой курии, чем было обеспечивалось преобладание в земствах дворянства.

Земства были лишены каких-либо политических функций. Сфера деятельности земств ограничивалась исключительно хозяйственными вопросами местного значения. В ведении земств находились: устройство и содержание местных путей сообщения, земской почты, земских школ, больниц, богаделен и приютов, попечение о местной торговле и промышленности, ветеринарная служба, взаимное страхование, местное продовольственное дело, даже постройка церквей и содержание местных тюрем и домов для умалишенных. Впрочем, исполнение земствами местных хозяйственно-административных функций рассматривалось самим правительством даже не как право земств, а их обязанность: ранее этим занималась уездная и губернская администрация, а теперь заботы о местных делах и расходы на них перекладывались на земства. Члены и служащие земств привлекались к судебной ответственности, если они выходили за рамки своей компетенции.

Земства находились под контролем центральной и местной власти - министра внутренних дел и губернатора, которые имели право приостанавливать любое постановление земского собрания, признав его "противным законам или общим государственным пользам". Многие из постановлений земских собраний не могли вступить в силу без утверждения губернатора или министра внутренних дел. Для выполнения своих постановлений (например, для взыскания недоимок по земским сборам, исполнения натуральных земских повинностей и т.п.) земства были вынуждены порой обращаться к земской полиции, не зависевшей от земств.

Но и в предписанных законом пределах компетенция и деятельность земств всё более ограничивалась последующими законодательными акта ми и правительственными распоряжениями. Уже в 1866 г. последовала серия циркуляров Министерства внутренних дел и "разъяснений" Сена та, которые предоставляли губернаторам право отказывать в утверждении всякого избранного земством должностного лица, если губернатор признал его "неблагонадежным". Земских служащих ставили в полную зависимость от местной администрации, ограничивали возможности земств облагать сборами торговые и промышленные заведения, что существенно подрывало финансовое положение земств. В 1867 г. последовали запреты земствам взаимодействовать друг с другом, взаимно информировать о принятых решениях, а также публиковать без разрешения губернатора отчеты  о   своих собраниях.   Председателей  земских  собраний  обязывали  закрывать  их

заседания, если в них поднимались вопросы, "не согласные с законом". Правительственные указы и циркуляры Министерства внутренних дел за 1868 - 1874 гг. ставили земства в еще большую зависимость от власти губернатора, стесняли свободу прений в земских собраниях, ограничивали гласность и публичность их заседаний.

Однако несмотря на эти ограничения и стеснения земства сыграли огромную роль в решении местных хозяйственных и культурных задач: в организации мелкого кредита путем образования крестьянских ссудосберегательных товариществ, в устройстве почт, в дорожном строительстве, в развитии страхования, в медицинской и ветеринарной помощи на селе, в деле народного просвещения. К 1880 г. на селе было открыто 12 тыс. земских школ, а за полвека своей деятельности земства открыли 28 тыс. школ. За это время в земских школах получили образование до двух миллионов крестьянских детей. Земства подготовили за свой счет 45 тыс. учителей и значительно подняли материальный и общественный статус народного учителя. Земские школы считались лучшими. По образцу их стали действовать и школы Министерства народного просвещения. Медицинские учреждения на селе, хотя еще и малочисленные и несовершенные, целиком были созданы земствами. На средства земств были созданы фельдшерские курсы специально для села. Земские врачи стали проводить на селе прививки от оспы. Они предотвратили распространение ряда эпидемических заболеваний. Благодаря усилиям земских врачей показатель смертности среди крестьян сократился с 3,7% до 2,8%.

Велика была роль земств в статистическом изучении народного хозяйства, в первую очередь крестьянского. Земские статистики применяли новейшие достижения статистической науки, а их обследования имели большое не только прикладное, но и научное значение. Российская земская статистика считалась лучшей в мире по богатству, точности и ценности собранных ею сведений. И поныне изучение экономики пореформенной России невозможно без привлечения ее материалов.

Таким образом земства, хотя и ограниченные в правах, показали свою жизнеспособность, приспособленность к местным условиям и требованиям жизни. Вопреки законодательным запретам земства превратились в очаги общественной деятельности либерального дворянства. Возникновение в 70 - 80-х годах XIX в. земского либерально-оппозиционного движения, с которым вынуждено было считаться правительство, стало важным фактором общественно-политической жизни страны.

На тех же началах, как и земская, проводилась городская реформа. Существовавшие с 1785 г. сословные органы городского самоуправления заменялись всесословными, избираемыми на основе имущественного ценза.

20 июля 1862 г. последовало повеление Александра II приступить к разработке нового "Городового положения". В 509 городах были учреждены местные комиссии, которые занялись сбором сведений о состоянии городов и обсуждением вопросов об управлении городским хозяйством. Министерство внутренних дел на основании сводки материалов этих комиссий составило в 1864 г. проект "Городового положения". Он сначала поступил в Кодификационную комиссию, в которой находился до марта 1866 г., а затем был внесен для обсуждения в Государственный совет, где пролежал без движения еще два года. Подготовка городской реформы проходила уже в условиях заметного поворота к реакции. Поэтому правительство затягивало проведение реформы, и ее проект не однократно подвергался изменениям в сторону ограничения прав городского самоуправления. Лишь 16 июня 1870 г. проект "Городового положения" был утвержден Александром II и стал законом. По этому закону в 509 городах России вводились новые, бессословные органы городского самоуправления - городские думы, избираемые на 4 года. Городские думы в свою очередь избирали на тот же срок постоянно действующие исполнительные органы - городские управы в составе городского головы, его "товарища" (заместителя) и нескольких членов. Городской голова являлся председателем как городской думы, так и городской управы.

Избирательным правом в органы городского самоуправления пользовались мужчины с 25-летнего возраста, обладавшие имущественным цензом плательщики городских налогов:

владельцы торгово-промышленных заведений, банков и городских недвижимостей. При этом была принята прусская система распределения городских избирателей на три "класса" (курии) в зависимости от размеров уплачиваемых в городскую казну сборов. В первом "классе" находились наиболее крупные плательщики, на долю которых приходилась треть общей суммы этих налогов, во втором - средние плательщики, уплачивавшие также треть городских налогов, в третьем - мелкие плательщики, уплачивавшие остальную треть налогов.

Наряду с частными лицами избирательное право получали и ведомства - разные учреждения и общества, городские церкви и монастыри, платившие сборы в городской бюджет. Каждое из них выбирало по одному гласному в городскую думу. Рабочие, служащие, интеллигенция, являвшиеся основным по численности населением, но не имевшие собственности и поэтому освобожденные от уплаты налогов, устранялись от участия в самоуправлении. Характерно, что чем крупнее был город, тем меньшим становился удельный вес жителей, допускаемых к участию в выборах в городские думы. В городах, насчитывавших менее 5 тыс. жителей, избирательным правом пользовались 10,4% их числа, в тех, в которых числилось от 20 тыс. до 50 тыс. человек, - 4%; в Москве избирательным правом пользовались 3,4% жителей, а в Петербурге - лишь 1,9 %. Поскольку каждый разряд избирателей выбирал одинаковое число гласных в думу, то оказывалось, например, что в Москве норма представительства от первой курии была в 8 раз выше, чем во второй, и в 40 раз выше, чем в третьей, а в Петербурге - соответственно в 4 и 20 раз. Так обеспечивалось преобладание в городской думе крупной буржуазии и дворян-домовладельцев. Городская дума Петербурга насчитывала 250 гласных, Москвы - 180, в провинциальных городах - от 30 до 72. Городской голова, избираемый думой, утверждался в своей должности в крупных городах министром внутренних дел, а в мелких - губернатором. Городская дума подчинялась Сенату, однако губернатор следил за "законностью" ее постановлений. Компетенция городского самоуправления, как и земского, была ограничена рамками чисто хозяйственных вопросов: благоустройство городов, попечение о местной торговле и промышленности, общественное призрение (богадельни, детские приюты и пр.), здравоохранение и на родное образование, принятие санитарных и противопожарных мер. Бюджет городской думы формировался из средств, получаемых от налогов и сборов с городской недвижимости, торговых и промышленных заведений в размере 1% их доходов, пошлинных сборов с проводимых в городе аукционов, а также от эксплуатации принадлежавших городу торговых рядов, бань, боен и частично из отчислений от казны. На эти средства, помимо расходов на собственно городские нужды, содержались полиция, городские тюрьмы, воинские казармы, пожарная охрана: на это тратилось в разных городах до 60% средств городского бюджета. Расходы на благоустройство городов составляли 15% городского бюджета, на образование - 13% и на медицину - около 1%.

Как и земства, городские думы не имели принудительной власти и для исполнения своих постановлений обязаны были прибегать к помощи полиции, им не подчиненной. По существу реальная власть в городе принадлежала губернаторам и градоначальникам.

"Городовое положение" 1870 г. сначала было введено в 509 русских городах. В 1874 г. оно было введено в городах Закавказья, в 1875 г. - Литвы, Белоруссии и Правобережной Украины, в 1877 г. - в Прибалтике. Оно не распространялось на города Средней Азии, а также Польши и Финляндии, где действовало прежнее городское управление. В итоге под действие "Городового положения" 1870 г. попадали 707 городов России, но реально оно было введено в 621 городе.

Несмотря на ограниченность реформы городского самоуправления, она тем не менее явилась крупным шагом вперед, поскольку заменила прежние сословно-бюрократические органы управления городом новыми, основанными на буржуазном принципе имущественного ценза. Новые органы городского самоуправления сыграли немалую роль в хозяйственно культурном развитии пореформенного города.

2.Судебная реформа.

Подготовка- судебной реформы началась в конце 1861 г., когда Александр II поручил Государственной канцелярии приступить к раз работке "Основных положений преобразования судебной части в Рос сии". К подготовке реформы были привлечены видные юристы страны. Среди них важную роль играл СИ. Зарудный, под руководством которого были выработаны основные начала судоустройства и судопроизводства. После их обсуждения в Государственном совете и одобрения в сентябре 1862 г. царем они были опубликованы и разосланы для отзывов в судебные учреждения, университеты, известным зарубежным юрис там, а затем легли в основу разработки судебных уставов. Для этого при Государственной канцелярии была образована специальная комиссия, состоявшая из трех отделений: судоустройства, уголовного и гражданского судопроизводства. В августе 1864 г. проекты судебных уставов были внесены на обсуждение в Государственный совет, одобрены им и 20 ноября утверждены Александром.

Судебные уставы предусматривали бессословность суда и его не зависимость от административной власти, несменяемость судей и судебных следователей, равенство всех сословий перед законом, состязательность и гласность судебного процесса с участием в нем присяжных заседателей и адвокатов. Это явилось значительным шагом вперед по сравнению с прежним сословным судом, с его безгласностью и канцелярской тайной, отсутствием защиты и бюрократической волоки той.

Вводились новые судебные учреждения - коронный и мировой суды. Коронный суд имел две инстанции: первой являлся окружной суд (обычно в пределах губернии, которая составляла судебный округ), второй - судебная палата, объединявшая несколько судебных округов и состоявшая из уголовного и гражданского департаментов.

Принимавшие участие в судебном разбирательстве выборные присяжные заседатели устанавливали лишь виновность или невиновность подсудимого, а меру наказания определяли в соответствии со статьями закона судья и члены суда. Решения, принятые окружным судом с участием присяжных заседателей, считались окончательными, а без их участия могли быть обжалованы в судебной палате. Решения окружных судов и судебных палат, принятые с участием присяжных заседателей, могли быть обжалованы в Сенате только в случае нарушения законного порядка судопроизводства или обнаружения каких-либо новых обстоятельств по делу. Сенат имел право кассации (отмены или пересмотра) судебных решений. Для этого в его составе учреждались кассационно-уголовный и кассационно-гражданский департаменты. Не решая дела по существу, они передавали его на вторичное рассмотрение в другой суд, либо в тот же суд, но с другим составом судей и присяжных заседателей.

Для разбора гражданских исков на сумму до 500 руб. и мелких правонарушений учреждался в уездах и городах мировой суд в составе одного судьи, без присяжных заседателей и адвокатов, с упрощенным делопроизводством. Он обеспечивал "скорое" решение дел с учетом "местных условий". Мировые судьи избирались на уездных земских собраниях, а в Москве, Петербурге и Одессе - городскими думами сроком на 3 года. В губерниях, где не было земств, мировые судьи назначались местной администрацией. Мировым судьей мог быть избран (или назначен) только "местный житель" в возрасте не моложе 25 лет, "не опороченный по суду или общественному приговору", имевший высшее или среднее образование, "или прослуживший, преимущественно по судебной части, не менее трех лет". Кроме того, он должен был обладать имущественным цензом, вдвое превосходившим не из избираемых в уездные земские гласные по первой курии. Мировой судья был первой инстанцией, представлявшей собой мировой участок. Второй инстанцией являлся уездный съезд мировых судей, состоявший из всех мировых участковых и некоторых "почетных" судей. Они избирали из своей среды председателя мирового съезда. В рамках уезда они составляли мировой уездный округ. Мировой судья мог приговаривать признанных виновными к денежному штрафу не свыше 300 руб., аресту до 6 месяцев или к

заключению в тюрьму на срок не более одного года. Решения мирового судьи можно было обжаловать в уездном съезде мировых судей. Мировой суд, "скорый" в решении дел, без волокиты и материальных издержек, пользовался популярностью у населения.

Председателей и членов судебных палат и окружных судов утверждал император, а мировых судей - Сенат. После этого они по закону не подлежали ни увольнению в административном порядке, ни временному отстранению от должности. Их можно было отстранить от должности лишь тогда, если они привлекались к суду по обвинению в уголовном преступлении. В таких случаях суд принимал решение о смещении их с должности.

Судебные уставы 1864 г. вводили институт присяжных поверенных - адвокатуру, а также институт судебных следователей - особых чиновников судебного ведомства, которым передавалось изымаемое из ведения полиции производство предварительного следствия по уголовным делам. Председатели окружных судов и судебных палат должны были иметь высшее юридическое образование. Членами этих судов назначались лица, прослужившие "по судебной части" не менее трех лет; судебными следователями - лицами, занимавшиеся судебной практикой не менее 4 лет; а присяжные поверенные помимо высшего юридического образования должны были иметь и пятилетний стаж судебной практики. В присяжные заседатели избирались лица, обладавшие определенным имущественным цензом и проживавшие в данной местности не менее двух лет. Присяжными заседателями не могли быть духовные лица, военные, учителя народных школ, а также "опороченные по суду".

Надзор за законностью действий судебных учреждений осуществлялся обер-прокурором Сената, прокурорами судебных палат и окружных судов. Они подчинялись непосредственно министру юстиции как генерал прокурору. Прокуроры имели штат своих помощников - "товарищей прокурора".

Судебными уставами 1864 г. впервые в России вводился нотариат. В столицах, губернских и уездных городах учреждались нотариальные кон торы со штатом нотариусов, которые заведовали, "под наблюдением судебных мест, совершением актов и других действий по нотариальной части на основании особого о них положения".

Действие судебных уставов 1864 г. распространялось только на 44 губернии (немногим более половины губерний) России. Судебные уставы не распространялись на Прибалтику, Польшу, Белоруссию, Сибирь, Среднюю Азию, северные и северо-восточные окраины Европейской России. Новые судебные учреждения вводились не сразу. Помимо значительных средств для их учреждения, требовалось еще время для под готовки необходимого штата профессиональных судебных чиновников. В 1866 г. было образовано лишь два судебных округа - в Москве и Петербурге. К 1870 г. новые суды были введены в 23 губерниях из 44, на которые распространялось действие уставов 1864 г. В остальных губерниях образование новых судов завершилось лишь к 1896 г.

В судебной реформе 1864 г. наиболее последовательно были осуществлены принципы буржуазного права. Тем не менее в новой судебной системе сохранялось еще немало черт сословного суда. Так, сохранялись духовный суд по делам духовным и военные суды для военных. Высшие царские сановники - члены Государственного совета, сенаторы, министры, генералы - за совершенные ими преступления подлежали Верховному уголовному суду, ибо на них не распространялась юрисдикция судебных округов и палат. Последующие узаконения вносили другие отступления от принципов буржуазного права. С 1866 г., когда новые судебные учреждения лишь начали вводиться, последовали различные изъятия, "дополнения" и "разъяснения", ограничивавшие сферу их деятельности. В 1866 г. судебные чиновники фактически были поставлены в зависимость от губернаторов: они обязаны были являться к губернатору по первому вызову и "подчиняться его законным требованиям". С 1867 г. вместо следователей стали назначать "исправляющих должность следователя", на которых принцип несменяемости не распространялся. Существенным средством давления на судей было право министра юстиции перемещать их из одного судебного округа в другой.

Закон 1871 г. передал производство дознания по политическим де лам жандармерии, а с 1878 г. значительная часть политических дел изымалась из ведения судебных палат и передавалась военным судам. В 1872 г. было создано Особое Присутствие Правительствующего Сена та специально для рассмотрения дел по политическим преступлениям. Закон 1872 г. ограничивал публичность судебных заседаний и освещение их в печати. В 1889 г. был упразднен и мировой суд (восстановлен в 1912 г.).

В связи с подготовкой судебной реформы была проведена и такая важная мера, как отмена телесных наказаний. Изданный 17 апреля 1863 г. закон отменял публичное наказание по приговорам гражданских и военных судов плетьми, шпицрутенами, "кошками" (плети с несколькими просмоленными концами), клеймение. Однако телесные наказания все же окончательно не отменялись: они сохранялись для податных сословий (до ста ударов розгами взамен ареста в смирительном или рабочем доме) и для крестьян по приговорам волостных судов. Применялись розги к штрафным солдатам и матросам, ссыльным и заключенным в арестантские отделения.

3. Финансовые реформы

Расстройство финансов в ходе Крымской войны настоятельно потребовало упорядочения всего финансового дела. Проведение в 60-х годах XIX в. серии финансовых реформ было направлено на централизацию финансов и коснулось главным образом аппарата финансового управления. Здесь большую роль сыграл видный финансист, государственный контролер В. А. Татаринов, ранее специально изучавший финансовое дело в Европе.

Указом 31 мая 1860 г. "для оживления промышленности и торговли" был учрежден Государственный банк, которому передавались вклады упраздняемых кредитных учреждений - Заемного и Коммерческого банков, Сохранной казны и приказов общественного призрения. Государственный банк получил преимущественное право кредитования торговых и промышленных заведений. Разработанные Татариновым предложения по централизации финансового дела и упорядочению государственного бюджета легли в основу закона 1862 г., по которому единственным ответственным распорядителем всех доходов и расходов стало Министерство финансов, а не каждое ведомство, как это было ранее. Смета доходов и расходов государственного бюджета отныне ежегодно проходила через Государственный совет. Представлявшая до этого государственную тай ну роспись доходов и расходов стала публиковаться для всеобщего сведения, что укрепило доверие к государственным финансам. Деятельность Министерства финансов была подотчетна Государственному контролю. Указом 21 декабря 1864 г. Государственный контроль был преобразован: ему была придана большая самостоятельность. Во всех губерниях были учреждены контрольные палаты, не зависевшие от местной администрации и подчинявшиеся только государственному контролеру. Они ежемесячно проверяли расходы всех местных учреждений.

Еще с 1859 г. работала Податная комиссия для упорядочения и уравнения прямых налогов. Она собрала и издала огромное количество ценных статистических сведений по всем отраслям народного хозяйства, На основе собранных ею данных в 1870 г. был введен государственный налог на землю в размере от 0,25 до 10 коп. с десятины (в зависимости от ценности угодий).

Была отменена система откупов, при которой большая часть кос венных налогов шла не в казну, а в карманы откупщиков. Старая, характерная для феодально-крепостнического государства практика отдачи на откуп частным лицам сбора с населения косвенных налогов на соль, табак, вино и пр., сопровождавшийся многочисленными злоупотреблениями и вымогательствами откупщиков, была особенно тяжела и ненавистна народу. В 1858 - 1860 гг. по стране прокатилась волна массовых выступлений против винных откупов, охватившая 32 губернии.  Начавшись с коллективных отказов покупать вздорожавшее в три раза вино

протест вылился в повсеместный разгром питейных заведений. Под непосредственным влиянием этих событий правительство вынуждено было принять в 1860 г. закон, по которому откупная система с 1 января 1863 г. повсеместно отменялась и заменялась акцизной системой: продажа вина объявлялась свободной, но облагалась особым акцизным сбором, взимаемым созданными для этого государственными акцизными учреждениями.

Однако эти меры, несомненно благоприятствовавшие экономическому развитию пореформенной России, не меняли общей сословной направленности финансовой политики правительства. Основная тяжесть налогов и сборов по-прежнему лежала на податном населении. Сохранялась старая, введенная еще Петром I подушная подать для крестьян (для мещан она с 1863 г. была заменена налогом на недвижимое имущество). Бывшие помещичьи, удельные и государственные крестьяне несли на себе всю тяжесть оброчных и выкупных платежей - по сути дела феодальных повинностей.

Подушная подать, оброчные и выкупные платежи в 60 - 70-х годах составляли свыше 25% государственных доходов, однако основная часть их (более половины) собиралась в виде косвенных налогов, которые преимущественно выплачивало также податное население. Более 50% расходов в государственном бюджете шло на содержание армии и аппарата управления, до 35% - на погашение процентов по государственным долгам, выплату субсидий помещикам и промышленникам. Расходы на образование, медицину, призрение составляли лишь около 1/10 государственного бюджета.

4. Реформы в области народного образования и печати.

Потребности роста промышленности, торговли, транспорта, сельского хозяйства, внедрение в эти отрасли машинной техники постоянно требовали расширения народного образования. Само осуществление ре форм в управлении, суде, военном деле и т.д. было невозможно без развития сети общеобразовательных и специальных учебных заведений. Все формы народного образования, объем и содержание преподаваемых дисциплин всегда строго регламентировались и находились под контролем соответствующих правительственных учреждений. Народное образование всегда рассматривалось как важный инструмент воспитания народных масс в духе преданности "вере, царю и отечеству". Большое влияние на разработку реформ в области просвещения и печати оказал общедемократический подъем в стране после Крымской войны, который заставил самодержавие пойти на некоторую демократизацию высшей школы и на смягчение цензурных правил.

Начало подготовки реформы начального и среднего образования было положено учреждением 28 июля 1861 г. Комитета для разработки школьной реформы. Составленные им проекты реформы начальной и средней школы были разосланы на отзыв известным русским и иностранным специалистам. 14 июля 1864 г. было утверждено "Положение о начальных народных училищах". Оно предоставляло право открывать начальные школы как общественным учреждениям, так и частным лицам, но лишь с разрешения властей. Учредители брали на себя заботу о материальном обеспечении школ, а руководство учебной частью передавалось уездным и губернским училищным советам. Уездный училищный совет со стоял из двух представителей от уездного земского собрания и по од ному от местных ведомств, которые избирали председателя совета. Губернский училищный совет состоял из губернатора, архиерея, директора училищ данной губернии и двух представителей от губернского земского собрания. Председательствовал в совете архиерей. В программу начальных училищ входило преподавание чтения, письма, четырех правил арифметики, "закона Божьего" и церковного пения. В пореформенной Рос сии существовали четыре вида начальных школ: учрежденные частными лицами (таких школ было немного), Министерством народного просвещения (министерские), земствами (земские) и церковноприходские, которые подчинили себе создаваемые по инициативе крестьян сельские "школы грамоты".

19 ноября 1864 г. был утвержден "Устав гимназий и прогимназий". Он вводил принцип формального равенства в среднем образовании для людей всех сословий и вероисповеданий.

По уставу 1864 г. прежние гимназии разделялись на классические и реальные (те и другие семиклассные). Классические гимназии давали гуманитарное образование: в основу его было положено преподавание древних ("классических") языков - латинского и греческого. В реальных гимназиях увеличивался объем преподавания математики и естествознания за счет сокращения часов на гуманитарные предметы. Окончившие классические гимназии получали право поступать в университеты без экзаменов. Окончившим реальные гимназии доступ в университеты был затруднен: они могли поступать преимущественно в высшие технические учебные заведения. Уставом 1864 г. учреждались прогимназии - четырехклассные учебные заведения, соответствовавшие первым четырем классам классической гимназии. Окончившие прогимназию мог ли поступить в 5-й класс классической гимназии.

Новые гимназии из-за недостатка денежных средств и подготовленных преподавательских кадров вводились медленно. Несмотря на записанное в законе равенство всех сословий и вероисповеданий при приеме в гимназии, в них из-за высокой платы за обучение могли учить ся преимущественно дети привилегированных и состоятельных сословий. Так, в 1874 г. в классических гимназиях дети дворян и чиновников составляли 59%, городской буржуазии - 28%, духовенства - 6%, крестьян - 5%, прочих - 2%, в реальных гимназиях дети дворян составляли 53%, буржуазии - 33%, духовенства - 3%, крестьян - 7%, прочих - 4%.

Еще в 1858 г. наряду с закрытыми женскими учебными заведениями - "институтами благородных девиц" (учрежденными в XVIII в. для девиц из дворян) - стали открываться женские училища для девочек и из непривилегированных сословий. 9 января 1862 г. эти училища получили свой устав, а 10 ноября того же года переименованы в женские гимназии с более сокращенной по сравнению с мужскими гимназиями программой преподавания общеобразовательных дисциплин. В них устанавливался семилетний срок обучения, однако разрешалось иметь и 8-й, дополнительный, класс специально для подготовки учительниц.

В начале царствования Александра II был поставлен вопрос о пересмотре Университетского устава 1835 г. Однако вплотную к разработке реформы высшей школы правительство приступило в конце 1861 г. под влиянием студенческих волнений. Созданная для этой цели специальная комиссия из попечителей учебных округов с участием профессоров подготовила к началу 1862 г. проект университетского устава, который был опубликован и разослан для отзывов в университеты страны, губернаторам, предводителям дворянства и высшим духовным лицам, переведен на иностранные языки и послан видным иностранным ученым. Кроме того Министерство народного просвещения направило за границу профессора права Петербургского университета К.Д. Кавелина для ознакомления с состоянием высшего образования в иностранных университетах. После всего этого подготовленный проект еще длительное время обсуждался в различных правительственных инстанциях и уже в пятой редакции Университетский устав был утвержден 16 июня 1863 г. императором и получил силу закона. Это был самый либеральный из всех университетских уставов в дореволюционной России.

Действие Университетского устава 1863 г. распространялось на 5 существовавших к тому времени российских университетов: Московский, Петербургский, Казанский, Харьковский и Киевский, Дерптский в Эстонии, Гельсингфорсский в Финляндии и Варшавский в Польше имели свои уставы.

По Уставу 1863 г. каждый университет должен был иметь 4 факультета - историко-филологический, физико-математический, юридический и медицинский. В Петербургском университете вместо медицинского был восточный факультет. В полтора раза увеличивалось число штатных профессоров. Вводились новые дисциплины в преподавании и в связи с этим открывались   новые   кафедры.   Вдвое  увеличивались   денежные   оклады   профессорам   и

преподавателям. Их статус по Табели о рангах повышался на два класса. Достигнув 25-летнего преподавательского стажа, профессор университета уходил в отставку с пенсией в размере полного оклада профессорского жалованья, но мог еще в течение 5 лет преподавать в университете, при этом кроме пенсии за ним сохранялся и прежний оклад.

Устав 1863 г. предоставлял университетам довольно широкую автономию. Совет университета получал право самостоятельно ре решать все научные, учебные и административно-финансовые вопросы: присуждать ученые степени и звания, распределять государственные средства по факультетам, разделять сами факультеты на отделения, заменять одни кафедры на другие, открывать новые кафедры, отправлять молодых ученых за границу на стажировку. Руководство жизнью факультетов принадлежало факультетским советам. Университеты имели собственную цензуру, свободно выписывали из-за рубежа книги, журналы и газеты, которые не подлежали проверке на таможне. Та кое право имел и каждый профессор. Устав предусматривал выборность ректора, проректоров, деканов с последующим утверждением их в должности министром народного просвещения.

Студенты, как и ранее, делились на своекоштных и казеннокоштных. Своекоштные жили дома или в снимаемых ими квартирах и вноси ли плату за обучение. По окончании университета они могли свобод но выбрать себе род занятий или службы. Казеннокоштные жили при университете и на его содержании. По окончании учебы они обязывались отслужить 6 лет по назначению. Однако казеннокоштные составляли небольшую часть студенчества. Лишь в Московском университете их насчитывалось до 120 человек, в остальных - не более 20 студентов в каждом. По уставу студенты не имели права создавать свои объединения и подлежали дисциплинарному суду, избираемому из состава профессоров университетским советом. При поступлении в университет студенты давали подписку подчиняться установленным университетским правилам.

Устав 1863 г. не предоставил права поступления в университеты женщинам. Однако правительство не могло не считаться с требованиями прогрессивных российских ученых дать доступ к высшему образованию и женщинам, разрешив открывать частные высшие женские курсы.

Начало высшему женскому образованию в России было положено на рубеже 60 - 70-х годов XIX в. В 1869 г. в Москве открылись Лубянские высшие женские курсы, а в 1870 г. -Владимирские в Петербурге и "Систематические" по естественным наукам в Киеве. В 1872 г. при Николаевском госпитале в Петербурге были созданы Высшие медицинские женские курсы, в Москве - Высшие женские курсы профессора В.И. Герье историко-филологического направления. В 1876 г. в Казани бы ли открыты Высшие женские курсы с двумя факультетами - физико-математическим и историко-филологическим. В 1878 г. аналогичные курсы были созданы в Киеве и по инициативе профессора русской истории К.Н. Бестужева-Рюмина в Петербурге. Бестужевские курсы получили особую известность, так как давали наиболее основательное высшее образование. Высшая женская школа существовала в основном за счет

частных пожертвований и платы за обучение.

Уже в самом начале царствования Александра II были сделаны некоторые послабления печати. В 1855 г. был упразднен учрежденный в 1848 г. Николаем I для усиления надзора за печатью печально знаменитый Бутурлинскии комитет с его карательной цензурой. В 1857 г. был поставлен вопрос о подготовке нового цензурного устава. Однако разработка его затянулась, так как предлагавшиеся различными комиссиями проекты не удовлетворяли правительство: оно проявляло особую осторожность и медлительность в проведении цензурной реформы. В на чале 1863 г. была создана новая комиссия по разработке цензурного устава. Подготовленный ею проект пролежал без движения два года, он подвергался изменениям и дополнениями, а затем был передан на обсуждение в Государственный совет. 6 апреля 1865 г. в виде "Временных правил о печати" закон был утвержден царем.

"Временные правила" 1865 г. (действовали как "временные" 40 лет ) отменяли предварительную цензуру для оригинальных сочинений объемом не менее 10 печатных листов, а для переводных - не менее 20 листов. Центральные периодические издания могли освобождаться от предварительной цензуры по усмотрению министра внутренних дел, при этом издатель обязан был представить денежный залог от 2,5 до 5 тыс. руб. Автор, редактор, издатель и даже книготорговец в случае "нарушения закона" отвечали перед судом. Освобожденные от предвари тельной цензуры периодические издания могли подвергаться и административному воздействию: "предостережениям" (после трех таких "предостережений" журнал или газета закрывались), денежному штрафу, временной приостановке на полгода или прекращению издания. От цензуры освобождались лишь правительственные и научные издания. Это были весьма незначительные уступки печати, причем они распространялись лишь на столичные города - Москву и Петербург. На провинциальную печать и массовую литературу для народа цензура сохранялась в полной мере. Действовала и духовная цензура Святейшего Синода, которая следила не только за духовными, но и за светскими произведениями, если в них затрагивались вопросы веры.

Поворот к реакции после покушения на царя ДВ. Каракозова в 1866 г. в первую очередь отразился на политике в области просвещения и печати. В апреле 1866 г. был уволен в отставку признанный слишком "либеральным" министр народного просвещения А.В. Головнин и на этот пост назначили ярого ретрограда графа Д.А. Толстого. Свою деятельность он начал с пересмотра устава гимназий. Преподавание древних языков он рассматривал как "основу всего дальнейшего научного образования", направленного на борьбу "с материализмом и нигилизмом". Защитниками "классического образования" выступали в печати известные публицисты П.М. Леонтьев и перешедший на консервативные позиции М.Н. Катков, принимавшие деятельное участие в разработке программ классических гимназий.

Изданный 30 июля 1871 г. новый устав гимназий предусматривал сохранение только классических гимназий, срок обучения в которых увеличивался с 7 до 8 лет. За счет сокращения других предметов в полтора раза расширялась программа преподавания древних языков. В гимназиях внедрялись механическое заучивание и зубрежка, подавлялась всякая самостоятельность мысли. Усиливалось наблюдение за гимназистами как в стенах гимназии, так и вне ее, поощрялись доносы и наушничество.

Устав 15 мая 1872 г. о реальных гимназиях заменял их шестиклассными реальными училищами, приспособленными к "приобретению технических познаний" для "занятий различными отраслями промышленности и торговли". Поэтому программа преподавания в них ограничивалась техническими предметами (значительно увеличился объем преподавания математики и черчения). Как в классических гимназиях, так и в реальных училищах резко уменьшилось количество учебных часов по истории, географии, естествознанию и новым языкам, которые стали рассматриваться как "второстепенные" предметы. Была повышена плата за обучение, что еще больше ограничивало прием в эти учебные заведения детей из малоимущих слоев населения (преимущественно из непривилегированных сословий). Окончившим реальные училища не только категорически запрещался доступ в университеты, но и затруднялось поступление в высшие технические учебные заведения.

С конца 60-х годов издается серия законов и постановлений, ужесточавших меры административного воздействия на печать. С 1866 г. дела о печати стали изыматься из ведения окружных судов и пере даваться в судебные палаты с более верноподданническим составом судей. Законы 1868 и 1872 гг. предоставляли министру внутренних дел право запрещать розничную продажу газет, передавать дела о закрытии "неблагонадежных" органов печати не в суд, а в Комитет министров. Закон 1873 г. запрещал редакторам газет и журналов под страхом их закрытия касаться острых политических вопросов, обсуждение которых в печати правительство признавало "неудобным".

5. Военные реформы 1861 - 1874 г.г Русская армия во второй половине XIX в.

Поражение царской России в Крымской войне, вскрывшее военно-техническую отсталость николаевской армии, дальнейший рост вооружений и развитие военной техники в Европе, усиление экспансии ведущих европейских держав настоятельно требовали коренной реорганизации всего военного дела в России. Но реорганизация армии на новых началах, ее перевооружение во многом зависели от технико-экономического потенциала страны, главным образом от состояния промышленности и транспорта. Поэтому военные преобразования не могли быть осуществлены сразу, они проводились постепенно.

В 60 - 70-х годах XIX в. была проведена целая серия военных ре форм, начавшихся с реорганизации военного управления и военно-учебных заведений и завершившихся наиболее важной реформой - новой системой комплектования армии путем введения всесословной воинской повинности, а также проведением ряда мер по перевооружению армии.

Уже в ходе Крымской войны, в июле 1855 г., была образована "Комиссия для улучшения по военной части" под председательством военного министра Ф.В. Ридигера. Однако и по окончании войны в течение еще 5 лет ничего существенного в этом направлении не было сделано, за исключением сокращения численности армии, что существенно уменьшило военные расходы. К концу войны под ружьем находилось 2,2 млн. человек. К 1858 г. армия была сведена до 1,5 млн. человек и предполагалось ее дальнейшее сокращение.

Практически военные реформы начались с назначением в 1861 г. на пост военного министра Д.А. Милютина (старшего брата Н.А. Милютина), профессора Академии Генерального штаба, затем начальника штаба Кавказской армии, обладавшего выдающимися военными и личными дарованиями, придерживавшегося либеральных воззрений. С именем Д.А. Милютина, который пребывал на посту министра 20 лет, связано коренное переустройство русской армии.

15 января 1862 г. он представил Александру II программу военных преобразований. Она предусматривала сокращение вооруженных сил в мирное время и развертывание их за счет обученных резервов в пери од войны, реорганизацию подготовки офицерского состава и создание новой структуры управления армией. В первую очередь Милютин добился сокращения срока солдатской службы до 15 лет, при этом после 7-8 лет службы солдату предоставлялся временный отпуск. Затем в армии были отменены телесные наказания -шпицрутены, "кошки", кнут и плети. Вслед за этим была реорганизована система военного управления. По изданному 6 августа 1864 г. "Положению" вся территория России была разделена на 15 военных округов, каждый со своим управлением, непосредственно подчиненным Военному министерству. Военно-окружная система имела ряд преимуществ: ликвидировалась излишняя централизация управления и создавались более благоприятные условия для оперативного руководства войсками, сокращались сроки мобилизации запасных в военное время. В условиях России с ее огромными пространствами это приобретало первостепенное значение. По "Положению" 1867 г. было реорганизовано и центральное военное управление. В подчинение Военному министерству передавались артиллерия, гвардия, инженерные войска, военно-учебные заведения ( до этого они имели свои отдельные управления), а на время ведения военных действий - действующая армия.

В 1867 г. был принят новый военно-судебный устав, построенный на началах судебной реформы 1864 г. Вводились три судебные инстанции - полковой, военно-окружной и главный военный суды. На время войны учреждался Главный военный полевой суд. Решения военных судов под лежали утверждению соответственно полкового и окружного начальников, а в последней инстанции - военного министра.

В середине 60-х годов была проведена реформа военно-учебных заведений. В 1863 г. кадетские корпуса были преобразованы в военные гимназии, близкие по программе общеобразовательных дисциплин (помимо специальных военных) к реальным училищам. В 1864 г. были учреждены военные училища, в которые поступали воспитанники военных

гимназий. Военные училища ежегодно выпускали до 600 офицеров. Для специальной подготовки военных инженеров, артиллеристов, кавалеристов были созданы 16 юнкерских училищ с трехлетним сроком обучения. В практику вводилось повышение квалификации офицерского состава во время прохождения службы. Расширялась система высшего военного образования в военных академиях - Академии Генерального штаба, Артиллерийской, Инженерной, Военно-медицинской и во вновь учрежденной Военно-юридической.

Эти преобразования существенно улучшили боевую подготовку русской армии. Однако коренная реорганизация военного дела могла быть осуществлена лишь при условии введения новой системы комплектования армии - заменой старой, рекрутской системы всесословной (т.е. всеобщей) воинской повинностью, что обеспечило бы создание запаса обученных резервов, необходимых в военное время.

Всеобщая воинская повинность уже давно была введена во многих странах Европы, в России же долгое время сохранялась система рекрутских наборов, введенная еще Петром I. Всеобщая воинская повинность давала необходимый эффект только при условии быстрой мобилизации находившихся в запасе воинских резервов, а это во многом зависело от состояния средств сообщения. Быстрый рост железнодорожного строительства в конце 60-х -начале 70-х годов XIX в. в России создал необходимые условия для проведения одной из важнейших реформ. Настоятельная необходимость этой реформы диктовалась и сложной внешне политической обстановкой, особенно обострившейся в связи с разгромом Франции Пруссией в 1870 г. и образованием в центре Европы милитаристской Германской империи, которая открыто заявила о своих экспансионистских устремлениях.

1870 г. Д.А. Милютин представил Александру II доклад о введении всеобщей воинской повинности и получил его одобрение. Под председательством Милютина была создана специальная комиссия для выработки воинского устава. Через два года проект воинского устава был готов и вынесен на обсуждение Государственного совета. Обсуждение шло остро. Против введения всесословной воинской повинности активно выступали министр просвещения Д.А. Толстой и шеф жандармов П.А. Шувалов, а в печати - редактор и издатель "Московских ведомостей" М.Н. Катков. 1 января 1874 г. Александр II утвердил "Устав о воинской повинности" и специальный Манифест о нем.

По закону 1874 г. все воинские силы Российской империи делились на 4 разряда: регулярные армия и флот, иррегулярные войска (казачество), запасные войска и ополчение. Воинская повинность распространялась на все мужское население, достигшее 20-летнего возраста, без различия сословий, т.е. она приобретала всесословный характер. Для сухопутных регулярных войск устанавливался 6-летний срок действительной службы. Отслужившие этот срок увольнялись в запас на 9 лет, а по истечении этого срока зачислялись в ополчение до 40-летнего возраста. Для флота устанавливался 7-летний срок действительной службы и 3 года пребывания в запасе.

Для армии мирного времени необходимый контингент призываемых на действительную службу был значительно меньше общего числа призывников. Так, в 1874 г. из 725 тыс. мужчин, подлежавших призыву, было призвано 150 тыс., в 1880 г. из 809 тыс. 212 тыс. человек, в 1900 г. из 1150 тыс. - 315 тыс. Таким образом, из числа лиц призывного возраста на действительную службу брали в армию 25-30%. От действительной службы освобождались, в первую очередь, по семейному положению: единственный сын у родителей, единственный кормилец в семье при малолетних братьях и сестрах, а также те призывники, у которых старший брат отбывает или уже отбыл срок действительной службы. По семейному положению освобождалось от действительной службы до половины призывников. Около 15-20% освобождались по физической непригодности. Остальные годные к службе призывники, не имевшие льгот, тянули жребий. Как имевшие льготу, так и те, на кого не пал жребий идти на действительную службу, зачислялись в запас на 15 лет, а проистечении этого срока - в ополчение. Давались и отсрочки от действительной службы на 2 года по имущественному положению. Сроки действительной военной службы значительно

сокращались в зависимости от образовательного ценза: до 4 лет - для окончивших начальную школу, до 3 лет - городскую школу, до полутора лет - гимназию и до полугода -для имевших высшее образование. Если получивший образование поступал на действительную службу добровольно (вольноопределяющимся), то указанные сроки службы сокращались вдвое. Находившихся на действительной службе солдат в обязательном порядке обучали грамоте. Поэтому армия играла немалую роль в распространении грамотности среди мужского населения, поскольку в то время до 80% призываемых на службу были неграмотными.

По закону 1874 г. от воинской повинности освобождались духовные лица всех вероисповеданий, представители некоторых религиозных сект и организаций (в силу их религиозных убеждений), народы Средней Азии и Казахстана, некоторые народности Кавказа и Крайнего Севера. По отношению к русскому населению воинская повинность фактически распространялась на податные сословия, так как привилегированные сословия благодаря своему образованию или прохождению обучения в военно-учебных заведениях практически освобождались от солдатской службы. Сословные различия сохранялись и в самой армии. Командный состав русской пореформенной армии был преимущественно из дворян, хотя формально лица из податных сословий имели право поступать в военно-учебные заведения и в перспективе стать офицерами. Рядовой солдат мог дослужиться только до унтер-офицерского чина.

С 60-х годов началось перевооружение русской армии. С 1866 г. гладкоствольное оружие стало заменяться нарезным. На вооружение была принята скорострельная винтовка системы Бердана. Артиллерийский парк заменяли новыми системами стальных нарезных орудий, началось строительство военного парового флота. С 1876 г. была введена военно-конская повинность: на время войны годное для военных целей конское поголовье подлежало мобилизации с денежной компенсацией его владельцам. В связи с этим стали регулярно проводиться военно-конские переписи.

В конце XIX в. в русской армии были произведены следующие изменения. По новому воинскому уставу 1888 г. устанавливался 5-летний срок действительной службы и 13-летний срок - пребывания в запасе для всех родов войск, с последующим зачислением в ополчение. С 20 лет до 21 года повышался призывной возраст на действительную службу. Предельный возраст для ополченца увеличивался с 40 до 43 лет. Сохранялись прежние льготы по семейному положению, но в 2-4 раза увеличивались сроки службы для лиц, окончивших средние и высшие учебные заведения, а также и для вольноопределяющихся.

Военные реформы 1861-1874 гг. сыграли важную роль в повышении боеспособности русской армии. Однако результаты этих реформ сказались не сразу. Военно-учебные заведения еще не могли восполнить острую нехватку офицерских кадров, процесс перевооружения армии

затянулся на несколько десятилетий.

6. Значение реформ 1863-1874 гг.

Реформы 50 - 70-х годов XIX в., начиная с отмены крепостного права, знаменовали собой существенные изменения в политическом строе России. Общий ход социально-экономического развития России вызвал настоятельную необходимость проведения реформ, которые в свою очередь дали толчок быстрому росту экономики и культуры страны. Однако буржуазные по своему содержанию реформы 60 - 70-х годов носили не последовательный и незавершенный характер. Наряду с буржуазными принципами в новых органах местного управления, судебной системе, народ ном образовании и т.д. реформы вместе с тем ограждали сословные пре имущества дворянства и фактически сохраняли неравноправное положение податных сословий. Уступки, сделанные прежде всего крупной буржуазии, нисколько не нарушали дворянских привилегий. Новые органы местного управления, школа и печать были подчинены царской администрации. В противоречивой политике императора

самодержавия и сословного строя. Это накладывало определенный отпечаток на социально-экономические процессы в пореформенной России, обусловливало их сложность и противоречивость.

1. Изменения в землевладении и землепользовании.

Сельское хозяйство в пореформенной России продолжало оставаться доминирующей частью экономики, а аграрный вопрос являлся главнейшим в социально-экономической и политической жизни страны.

По данным поземельной переписи 1878 - 1879 гг., весь земельный фонд Европейской России составлял 391 млн. десятин. Поскольку статистика в это число включила свыше 100 млн. десятин неиспользованных казенных земель Крайнего Севера, то реальный сельскохозяйственный земельный фонд Европейской России составлял около 281 млн. десятин. Земельный фонд распределялся на три основные категории: 102 млн. десятин составляли частновладельческую землю, 139 млн. - крестьянскую надельную (в том числе и принадлежащую казачеству) и 50 млн. - казенную и удельного ведомства. Основная часть частновладельческой земли - 77,4% (79 млн. десятин) - находилась в руках поместного дворянства, остальной владели церковь и приобретавшие путем ее покупки купцы, мещане и зажиточные крестьяне. Часть крестьян, помимо покупки земли на стороне, смогла досрочно выкупить свои наделы и выйти из общины (таковых к началу XX в. насчитывалось до 600 тысяч дворов).

К концу XIX в. аграрный вопрос в России приобрел особую остро ту. Резко возросло крестьянское малоземелье вследствие естественного прироста населения деревни, но при сохранении в прежнем размере крестьянского надельного землепользования. Численность крестьянского населения с 1861 по 1900 гг. увеличилась 23,6 млн. до 44,2 млн. душ мужского пола, и вследствие этого размеры наделов в расчете на 1 душу мужского пола сократились в среднем с 5,1 до 2,6 десятины. В деревне создалось "аграрное перенаселение", которое не могли смягчить ни возраставший уход крестьян в город, ни переселения их на свободные земли окраин России. Особенно страдала от малоземелья обделенная реформой 1861 г. бывшая помещичья деревня.

В 90-х годах XIX в. крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков до 37 млн. десятин земли (что составляло 30% к их надельной), расплачиваясь за нее большей частью отработками (из-за отсутствия необходимых для денежной аренды средств). Это была аренда "из нужды" - для поддержания своего хозяйства. Но существовала и предпринимательская аренда, которую практиковали зажиточные крестьяне с целью производства товарной продукции, снимая землю за деньги. В аренду сдавались, главным, образом помещичьи земли, но также и крестьянские надельные. Первая называлась "вненадельной", а вторая "внутринадельной" арендой. При внутринадельной аренде землю сдавали, как правило, обедневшие крестьяне, которые свертывали свое хозяйство и уходили на заработки в город.

Основная тенденция частного землевладения в пореформенной России заключалась в переходе его от сословности к бессословности - к созданию буржуазной земельной собственности. Дворянское землевладение сокращалось вследствие продажи дворянами своих земель представителям других сословий. Если в 1861 г. в руках дворян находилось 87 млн. десятин земли, а к концу 70-х годов - 79 млн., то к началу XX в. - 52 млн. десятин, т.е. количество земли уменьшилось на 41%. В связи с этим удельный вес дворянского землевладения в составе всей частновладельческой земли за пореформенный период сократился с 80% до 50%, а крестьянского возрос с 5% до 20%.

Однако этот процесс в разные периоды имел свои особенности. Сначала, в 60-е годы, в числе покупателей дворянских земель преобладали дворяне же, составляя 52% покупателей. Но уже в 80-х годах их удельный вес в покупках земли снизился до 33 %. За 1861 - 1904 гг. дворяне продали 81,4 млн. десятин земли, но за это же время ими было куплено 45,5 млн. десятин. Таким образом, помимо перехода дворянской земли в руки

других сословий, шла мобилизация дворянского землевладения внутри этого сословия: укреплялись помещичьи латифундии за счет сокращения мелких дворянских владений. Однако к концу XIX в. среди покупщиков дворянской земли стали уже преобладать купцы, мещане, но более всего крестьяне. Менялся и характер использования земли, купленной крестьянами. Если раньше она приобреталась большей частью обществами и товариществами, или же в виде мелких покупок отдельными домохозяевами для восполнения недостаточных наделов (в "продовольственных" целях), то впоследствии стали преобладать покупки уже крупных участков земли разбогатевшими крестьянами для предпринимательского хозяйства. Среди них выделилась категория помещиков-недворян ("чумазых лендлордов") - владельцев крупных латифундий.

Земля всё более втягивалась в торговый оборот. Повысились и цены на землю: за 40 пореформенных лет - в среднем в 5 раз, а в черноземных губерниях - в 10 раз. Несмотря на сокращение дворянского землевладения, его позиции к началу XX в. оставались еще достаточно прочными. В руках дворян оставались наиболее ценные, высокодоходные угодья (леса, лучшие пахотные земли и сенокосы). Отмечено также, что дворянское землевладение сосредоточивалось в регионах с более высокими ценами на землю и с более быстрыми темпами их роста в пореформенное время. Вследствие этого, несмотря на сокращение дворянского землевладения, ценность дворянских земель к началу XX в. возросла с 1,25 млрд. руб. до 2,5 млрд., т.е. удвоилась.

В частном землевладении было характерно преобладание латифундий (размером свыше 500 десятин) - их насчитывалось к началу XX в. до 30 тыс.; в них сосредоточивалось 70 млн. десятин земли (44 млн. у дворян и 36 млн. у недворян), и на 1 владение приходилось в среднем по 2333 десятины. В то же время почти столько же (71 млн. десятин) находилось у 10,5 млн. крестьянских дворов, и на каждый двор приходилось в среднем менее 7 десятин, т.е. меньше половины необходимого количества земли для более или менее сносного ведения хозяйства.

Обострение аграрного вопроса к началу XX в. явилось важнейшей предпосылкой революции 1905 - 1907 гг., и передача помещичьих земель крестьянам стала главным ее требованием.

2. Сельская община в пореформенной России.

Крестьянская реформа 1861 г. сохранила сельскую общину. Надельная земля отводилась, как правило, не подворно, а всей общине, за тем каждому двору в соответствии с количеством в нем ревизских душ выделялся земельный надел в пользование. В конце XIX в. в составе надельной земли удельный вес общинного землепользования составлял в целом по Европейской России 80%, при этом в центральных ее губерниях - 96%, в южных - от 80 до 90%. Лишь в западных губерниях преобладало подворное землепользование, удельный вес которого составлял: в Белоруссии - 61, на Левобережной Украине - 67, а на Правобережной Украине - 86%. Но община существовала и в селениях с подворным землепользованием с той лишь разницей, что в них отсутствовали земельные переделы.

Существовало два типа общины: простая, состоявшая из одного селения или его части (если это селение принадлежало нескольким помещикам), и сложная, состоявшая из нескольких селений. Пореформенное изменение территориального состава общины выражалось в разделении сложных общин на простые и в соединении общин, составлявших части одного селения, в одно сельское общество. Простые общины могли состоять и из нескольких мелких деревень, что характерно было для лесистых местностей северных губерний, в которых существовали многие тысячи деревень с числом дворов по 3-5 каждая. Большие села (они были обычными в южных степных губерниях) составляли общину-волость.

Для поземельной общины в связи с изменением было характерно периодическое перераспределение земли и связанных с ней податей. Переделялась пахотная земля; выгоны

и сенокосы оставались в общем пользовании, а усадьбы - в постоянном владении крестьянского двора. До реформы 1861 г. периодические земельные переделы, как правило, приурочивались к очередной ревизии, и наделение землей проводилось по числу "ревизских душ" мужского пола. В пореформенную эпоху переделы земли проводились через 12-15-18 лет в соответствии с трех-, четырех- или пятилетним циклом трехпольного севооборота. Нередко переделы проводились через 24 года, а в 24% общин надельная земля со времени крестьянской реформы вообще не переделялась.

Общие переделы проводились следующим образом. Вся полевая земля сначала делилась на участки по их качеству и местоположению, а они в свою очередь распределялись между домохозяевами по числу душ или тягол. Тем самым создавались большая многополосность и чересполосность крестьянских наделов, состоявших иногда из 40-50 и даже более узких и длинных полосок. Разбивка участков на полосы проводилась с помощью веревки, лаптя и других нехитрых способов, при этом крестьяне добивались поразительно точных уравнительных результатов.

Наряду с общими переделами все чаще стали практиковаться и частные, когда часть наделов отбиралась у дворов с "убылыми душами" и передавалась дворам с увеличившимся составом семей. В соответствии с этим уменьшались или увеличивались повинности этих семей.

В связи с многополосностью и чересполосностью наделов сохранялся принудительный севооборот при одинаковом для всех дворов трехпольном хозяйстве, что консервировало отсталую агротехнику и сковывало хозяйственную инициативу крестьян. Но, несмотря на свои негативные стороны, принудительный севооборот гарантировал крестьянину определенную хозяйственную стабильность.

В пореформенную эпоху при наделении землей во время переделов стал применяться уже и критерий состоятельности двора (точнее, его платежеспособности). Поэтому земельные переделы, как общие, так и частные, теряли свой уравнительный характер. В общинах с развитыми неземледельческими промыслами, а также там, где было явное несоответствие между доходностью земли и размерами платежей за нее, происходило и принудительное наделение землей. Для обеспечения отбывания повинностей сохранялась круговая порука - за неисправного плательщика отвечала вся община. Поэтому за отмену круговой поруки особенно активно выступала зажиточная часть крестьянства.

Община вмешивалась в семейные отношения крестьянского двора: наследование, опека, семейные разделы, назначение главы семьи - "большака", представлявшего крестьянский двор на сельском сходе и ответственного за отбывание повинностей. Такое вмешательство диктовалось заботой об обеспечении платежеспособности крестьянского двора. Вместе с тем община брала на себя функции "социального обеспечения": призрение малолетних крестьян-сирот, содержание одиноких калек и престарелых. Широко практиковались "помочи": коллективная помощь крестьянам, пострадавшим от стихийных бедствий, либо при постройке дома, при молотьбе или других срочных сельскохозяйственных работах. Община оказывала помощь бесплатно или за одно "угощение". Крестьянская этика не допускала отказа со стороны кого-либо из членов общины от участия в коллективной помощи односельчанину, оказавшемуся в тяжелой ситуации.

Таким образом, сельская поземельная община, как низовая ячейка крестьянской социальной структуры, выполняла разнообразные хозяйственные, социальные и фискально-полицейские функции. Народники усматривали в русской крестьянской общине "особый уклад народной жизни", якобы чуждый капитализму, даже предохраняющий деревню от капитализма и связанных с ним социальных бед. В действительности, как показали земско-статистические обследования, община не предотвращала крестьян от разорения, от закабаления их кулаками-мироедами.

Новые социально-экономические процессы подтачивали устои общины. Углублялось имущественное неравенство крестьян-общинников. Не многие кулаки-мироеды могли держать в кабале всю общину. Разоряющиеся крестьяне свертывали свое хозяйство, сдавали в аренду свои наделы за бесценок или за исполнение своих повинностей и уходили в город. Распадались патриархальные устои крестьянской семьи: участились семейные разделы, падала власть "большака" в семье. Менялись традиционные общинные порядки: исчезал институт "совета старейшин", решавший ранее общинные и семейные дела, зажиточные дворы откупались от натуральных повинностей, которые перекладывались на бедных. Тем не менее, русская крестьянская община продолжала сохранять свою устойчивость. Впоследствии, в ходе революций, деятельность общины была оживлена, и ее социальная роль существенно возросла.

Функции общины носили сложный и противоречивый характер. С одной стороны, община выполняла роль демократической организации, товарищеского или соседского союза, с другой, она была фискально-полицейским инструментом у государства для выколачивания с крестьян податей и поддержания "порядка" в деревне. Отсюда давние споры в публицистике и в исследовательской литературе о характере русской крестьянской общины. Эти споры ведутся и до сих пор.

3. Социальное расслоение пореформенной деревни.

Еще в крепостную эпоху в деревне стал возникать небольшой слой зажиточных, так называемых "капиталистых" (по тогдашней терминологии) крестьян - ростовщиков, скупщиков, торговцев. Вместе с тем увеличивалось и число обедневших крестьян. В пореформенный период этот процесс получил свое дальнейшее развитие. Его зафиксировала земская и правительственная статистика, об этом заговорили публицистика и художественная литература. Исследователи, публицисты и писатели народнического направления трактовали этот процесс как рост простого имущественного неравенства. Авторы, принадлежавшие к марксистскому направлению, рассматривали этот процесс как важное социальное явление и показатель утверждения капитализма в деревне. Среди них первым заявил об этом Плеханов в середине 80-х годов в споре с народниками. Такой взгляд получил затем развитие в ряде научных исследований 90-х годов о русской деревне (например, И.А. Гурвича и В.Е. Посникова).

Наиболее основательно критика народнических взглядов на социальные изменения в деревне была дана В.И. Лениным в его книге "Развитие капитализма в России" (1899). Опираясь на данные земской статистики 80 - 90-х годов по 23 уездам семи губерний, Ленин сделал такой расчет: 20% крестьянских дворов составляли зажиточную группу, 30% -среднюю и 50% - беднейшую. Отсюда он делал вывод о "разложении крестьянства" - его распадении на "сельскую буржуазию" и на "сельских пролетариев с наделом". По его расчетам, обе эти "крайние" группы составляли уже подавляющую часть деревни. В полемике с народниками марксисты, особенно В.И. Ленин, акцентировали внимание на "успехи" капиталистического развития в деревне. Впоследствии (после революции 1905-1907 гг.) Ленин внес коррективы в этот вывод. Подчеркивая, что направление, в котором протекали в конце XIX в. социальные процессы в русской деревне, им было определено верно, степень развития их (особенно социального антагонизма внутри крестьянства), как показал опыт революции 1905 - 1907 гг., была преувеличена, к тому же не была учтена сила крепостнических пережитков в деревне, в первую очередь, давление помещичьего землевладения, в борьбе за ликвидацию которого проявляли единство все слои крестьянства.

Следует признать неверной бытовавшую в прежней учебной литературе (и не только учебной) оценку всего зажиточного слоя крестьян как кулаков, а бедного как пролетариев. Кулаками следует считать лишь тех, кто вел предпринимательское, капиталистическое хозяйство, эксплуатируя других крестьян либо как наемных работников (батраков), либо путем ростовщических операций. Такие богатые крестьяне-кулаки составляли сравнительно

небольшой слой крестьянства (3-4%). Однако сила и влияние их в деревне были огромны. Иногда кулак мог держать в кабале не только свою деревню, но и целую округу. Также не всех обедневших крестьян нельзя считать пролетариями. В своем большинстве они имели собственное хозяйство, соединяя земледелие с различного рода промыслами, в том числе и с работой по найму. Но в этой группе сформировался слой "раскрестьянившихся" дворов, основой существования которых было уже не собственное земледельческое хозяйство, а продажа своей рабочей силы. Вместе с тем уход на заработки не всегда приводил к "раскрестьяниванию". Более того, отпуск на заработки "лишних" работников из семьи поддерживал хозяйство двора.

С учетом этих поправок и надлежит трактовать характер и значение социального расслоения крестьянства, которое безусловно имело место в русской пореформенной деревне. Однако степень развития этого процесса была различной в зависимости от региона страны, характера занятий крестьян, близости к торгово-промышленному центру и т.п. В центрально-промышленных и южных степных губерниях, в Верхнем и Среднем Поволжье процесс социального расслоения деревни шел интенсивнее. Слабее он был выражен в центрально-черноземных губерниях и в глухих, "медвежьих", углах заволжских и северных губерний.

Социальное расслоение крестьянства являлось важным условием раз вития капиталистического рынка и всего капитализма в целом. Неимущее крестьянство, терявшее свою хозяйственную самостоятельность, создавало рынок рабочей силы как для предпринимательского сельского хозяйства, так и для крупной капиталистической промышленности. Вместе с тем такой крестьянин, живший в основном за счет "заработков", приобретавший необходимые предметы потребления преимущественно на рынке, способствовал росту спроса на них. Зажиточная деревенская верхушка, товарное хозяйство которой требовало применения машин, улучшенных сельскохозяйственных орудий, удобрений и пр., способствовала росту спроса на предметы производства. Увеличивая капиталы за счет эксплуатации наемного труда, а также за счет торгово-ростовщических операций, богатая деревенская верхушка вкладывала их не только в предпринимательское сельское хозяйство, но и в промышленное производство. Поскольку крестьянство составляло преобладающую часть населения страны, то процесс его социального расслоения играл первостепенную роль в формировании пролетариата и буржуазии.

4. Помещичье хозяйство.

Пореформенная эпоха характеризуется постепенным переходом помещичьего хозяйства от барщинной системы к капиталистической. Автор знаменитых "Писем из деревни" (1872-1887), ученый-химик и смоленский помещик-практик, А.Н Энгельгардт писал: "Вначале было сделано много попыток завести батрацкое хозяйство с машинами и агрономиями, но все эти попытки не привели к желаемому результату. Батраков было мало, ибо безземельных не хватало для перехода к батрацкому хозяйству, а те, что были, поглощались фабриками, заводами, города ми". Кроме того необходимы были стартовый капитал и опыт ведения предпринимательского хозяйства, т.е. то, чем подавляющее большинство помещиков не располагало. К тому же в первые десятилетия после реформы 1861 г. крестьянское хозяйство еще не вполне было отделено от помещичьего: крестьянские и помещичьи угодья не везде были размежёваны. Малоземелье, отрезки от крестьянского надела наиболее ценных и необходимых для крестьянина угодий принуждали его идти в кабалу к прежнему барину. Оставались и некоторые черты "внеэкономического принуждения": принудительные меры к крестьянам при выполнении установленных законом 1861 г. повинностей в пользу помещика и государства (круговая порука, телесные наказания, отдача за недоимки в общественные работы и т.п.), сословная неполноправность крестьян, наконец сохранение до начала 80-х годов их временно обязанного положения.

В помещичьем хозяйстве в первые два пореформенных десятилетия шел процесс перехода от феодальных его форм к капиталистическим. Выражением такой переходной формы, соединявшей черты барщинной и капиталистической систем ведения хозяйства, являлась система отработок. Суть ее состояла в обработке помещичьей земли окрестными крестьянами своим инвентарем за взятые у помещика в аренду пахотные земли и другие угодья. Как и при крепостном праве, крестьянин обрабатывал поле помещика за то, что тот предоставлял ему землю, однако, это был уже свободный крестьянин, вступавший в договорные отношения с помещиком, т.е. действовали уже рыночные условия спроса и предложения. Но помещик, пользуясь своим фактически монопольным положением земельного собственника, мог диктовать крестьянину любые условия, поэтому отработочная система приобретала кабальный характер.

Отработки - следствие малоземелья крестьян, ограбленных реформой 1861 г., и давления помещичьих латифундий. Помещикам особенно вы годно было вести хозяйство посредством сдачи в аренду под отработки "отрезных" (от крестьянских наделов) земель. "Сначала помещики еще не понимали значения отрезков, - писал наблюдательный А.Н. Энгельгарт,- теперь же значение отрезков все понимают, и каждый покупатель имения и (его)арендатор, даже не умеющий по-русски говорить немец, прежде всего смотрит: есть ли отрезки, как они расположены и насколько они затесняют крестьян". Поэтому в пореформенное время наиболее широкое распространение отработочная система ведения помещичьего хозяйства получила там, где отрезки от крестьянских наделов оказались наиболее значительными и крестьянское хозяйство испытывало сильнейшее давление помещичьих латифундий, а именно - в центральной черноземной полосе России. К тому же крестьянское хозяйство этой полосы в силу ограниченных возможностей для промысловых занятий носило преимущественно земледельческий характер. В нечерноземных промышленных губерниях и на юге России помещики уже впервые два пореформенных десятилетия переходили к капиталистической системе ведения хозяйства, с применением наемного труда и более совершенной агротехники. Наиболее ярким примером тому служит образцовое предпринимательское хозяйства того же А.Н. Энгельгардта, подробно описанное им в его "Письмах из деревни".

Вот относящиеся к 80-м годам XIX в. данные видного экономиста статистика Н.Ф. Анненского о распределении капиталистической и отработочной систем хозяйства (эти данные включены В.И. Лениным в его книгу "Развитие капитализма в России"):

Группы губерний по преобладающей системе хозяйства у землевладельцев

В черноземной полосе

Число губерний

В нечерноземной полосе

Итого

I. Губернии с преобладанием капиталистической системы

9

10

19

П. Губернии с преобладанием смешанной системы

3

4

7

III. Губернии с преобладанием отработочной системы

12

5

17

Всего:

43 19 43

Из приведенных данных видно, что в 80-е годы XIX в. в целом по стране капиталистическая система ведения помещичьего хозяйства уже преобладала над отработочной. Отработки, выполняемые крестьянами своим инвентарем (отработки первого вида) заменялись отработками, которые мог выполнять и неимущей крестьянин инвентарем помещика (отработки второго вида). Пореформенная эволюция помещичьего хозяйства выражалась в переходе от отработок первого вида к отработкам второго вида, а затем - и к применению капиталистического найма.

Несмотря на общую тенденцию замены отработочной системы капиталистической, в кризисные годы отработочная система возрождалась. Исследователи отметили ее живучесть вплоть до начала XX в. Отработочная система могла существовать при условии, если труд закабаленного крестьянина обходился помещику дешевле, чем труд вольнонаемного работника. Она консервировала низкий уровень агротехники и отсталые приемы ведения хозяйства. Поэтому неизбежным следствием отработочной системы являлась низкая производительность труда: урожайность в помещичьих хозяйствах, применявших отработочную систему, была ниже, чем даже на крестьянских надельных землях.

Капиталистическая перестройка помещичьего хозяйства не означала только замену кабального труда крестьян трудом наемных рабочих и крестьянского инвентаря помещичьим. Для ведения предпринимательского сельского хозяйства по-капиталистически требовались улучшенные сельскохозяйственные орудия, машины, удобрения, замена традиционного трехполья новыми системами земледелия, применение более рациональных методов ведения сельского хозяйства. Необходимы были крупные капиталовложения, знания, опыт. Немаловажное значение имели хозяйственно-географический фактор и характер сложившихся экономических связей и традиций. Наибольшее развитие предпринимательское помещичье хозяйство получило в Прибалтике, в степном Юге, около "обеих столиц" (Петербурга и Москвы) - в силу близости к балтийским и черноморским портам и ориентации на европейский рынок или выгодности сбыта продукции в крупных торгово-промышленных центрах.

Далеко не все помещики могли перестроить свое хозяйство на капиталистических началах. Многие из них ликвидировали свое хозяйство, закладывали и перезакладывали свои имения в кредитных учреждениях. Количество заложенной помещичьей земли быстро росло. К 1870 г. помещиками было заложено 2,1 млн. десятин земли, а сумма долга составила 92 млн. руб. К 1880 г. в залоге было 12,5 млн. десятин дворянских земель, а долг дворян кредитным учреждениям составил 448 млн. руб. К 1895 г. дворяне заложили уже 37,5 млн. десятин (более половины находившихся к тому времени у них земель), а сумма их долгов достигла 1029 млн. руб. Огромные средства, полученные дворянами за счет выкупных платежей с крестьян, продажи и залога имений, тратились большей частью непроизводительно. Заложенные имения шли с молотка. Если в 1886 г. за долги было продано 166 дворянских имений, то в 1893 г. - 2237. Разорялось и ликвидировало свое хозяйство мелкопоместное дворянство, которое не могло приспособиться к новым условиям капиталистического рынка. Устойчивее оказались латифундии.

5. Новые тенденции в развитии сельского хозяйства. Рост торгового земледелия.

Статистические данные за сорокалетие после отмены крепостного права показывают заметный рост сельскохозяйственного производства в России. С середины 60-х до конца 90-х годов XIX в. посевы хлебов и картофеля возросли в 1,5 раза, а чистые сборы (за вычетом на

семена) - более чем в 2 раза. Особенно значителен был рост посевов и сборов картофеля: его посевы возросли в 3,5 раза, а чистые сборы в 5 раз.

Однако в расчете на одну душу населения прирост был не столь значителен. Если в начале 60-х годов на 1 душу приходилось 2,21 четверти (примерно 20 пудов) чистого сбора хлебов, то к концу 90-х - 2,81 четверти (26 пудов), т.е. на 27% больше. Лишь чистые сборы картофеля возросли в расчете на одну душу в 3 раза ( с 0,27 до 0,87 четверти).

Среди зерновых удельный вес ржи составлял 44%, пшеницы - 14,2%, овса - 23,1%, ячменя - 6,9%, гречихи - 5,1% и прочих яровых - 6,7%.

Рост сельскохозяйственного производства и в пореформенный период продолжал носить преимущественно экстенсивный характер, т.е. происходил в основном за счет расширения посевных площадей. При этом он был особенно значителен в основных хлебопроизводящих регионах - в губерниях черноземного центра, Среднего Поволжья, Украины и в южной степной полосе. В центрально-промышленных губерниях, наоборот, посевы зерновых сокращались, но возрастали посевы картофеля и других технических культур. Впервые два десятилетия после реформы 1861 г. существенно сократились посевы на помещичьих полях, но в 80 - 90-е годы отмечено их возрастание, что свидетельствовало о капиталистической перестройке помещичьего хозяйства. Тем не менее к концу XIX в. три четверти посевов и сборов хлебов приходились на крестьянские хозяйства. Однако товарность помещичьего хлеба была существенно выше крестьянского.

Основная черта пореформенного развития сельского хозяйства состояла в том, что оно принимало всё более торговый, предпринимательский характер. Содержанием и показателем этого процесса являлись: во-первых (и главным образом), превращение земледелия в товарное производство, при этом товаром становились не только продукция земледелия, но и сама земля (основное средство сельскохозяйственного производства) и рабочая сила; во-вторых, четкое распределение и углубление наметившейся еще в дореформенную эпоху хозяйственной специализации районов страны. Определились регионы, специализировавшиеся на производстве товарного зерна, льна, мяса и молока, сахарной свеклы, винограда и пр. При торговом земледелии выделялся главный рыночный продукт в данном регионе, остальные отрасли сельского хозяйства в нем подчинялись или приспосабливались к производству этого продукта.

Важнейшими факторами, обусловливавшими рост торгового земледелия, были: 1) рост внутреннего и внешнего рынка; 2) увеличение численности неземледельческого населения страны в связи с ростом городов, промышленности, транспорта и торговли; 3) интенсивное строительство железных дорог, связавших земледельческие регионы с промышленными центрами, морскими и речными портами.

В свою очередь углубление специализации сельскохозяйственных районов оказывало воздействие на дальнейшее развитие капиталистического рынка: оно усиливало обмен между регионами, предъявляя спрос и на предметы сельскохозяйственного производства, ибо специализация на каком-либо одном товарном продукте вызывала спрос на другие виды сельскохозяйственной продукции.

В пореформенной России определились следующие специализированные регионы торгового земледелия: центрально-черноземные, Поволжье и Заволжье превратились в основные центры торгового зернового хозяйства; северные и центрально-промышленные губернии стали районами торгового льноводства и мясо-молочного хозяйства; для прибалтийских и западных губерний России характерно было высокоразвитое животноводство. Районы торгового зерноводства, свекловодства, табаководства, виноградарства возникли на Украине, в Бессарабии, в Новороссии, Степном Предкавказье; вокруг крупных городов и промышленных центров сложилось промышленное огородничество.

В 80 - 90-х годах XIX в. происходит перемещение главных очагов зернового производства из внутренних губерний с помещичьим землевладением и крестьянским малоземельем в интенсивно заселяемые южные и восточные окраины Европейской России с

их слабо освоенными черно земными землями. Этому особенно способствовало проведение в указанные районы железных дорог, создавших благоприятные условия для движения населения и сбыта сельскохозяйственной продукции. На юге России возникли крупные капиталистические экономии, каждая из которых насчитывала тысячи и десятки тысяч десятин посевной площади. В этих хозяйствах широко применялся наемный труд и различная сельскохозяйственная техника - сеялки, жнейки, сенокосилки, паровые молотилки.

Рост торгового земледелия предъявлял спрос на улучшенные орудия обработки почвы, сельскохозяйственные машины и наемный труд. С 70-х по 90-е годы XIX в. годовое производство железных плугов в России возросло с 14,5 тыс. до 75,5 тыс. штук, жнеек - с 780 до 27 тыс. В 1875 г. в сельском хозяйстве России применялось 1,3 тыс. локомобилей; к 1901 г. их число возросло до 12 тыс., при этом более 10 тыс. приходилось на юг страны. Количество наемных рабочих, уходивших на сезонные сельскохозяйственные работы, возросло с 60-х по 90-е годы XIX в. с 700 тыс. до 3,6 млн. человек. Они направлялись, главным образом, в южные и восточные губернии Европейской России, а также в Прибалтику. Основными районами выхода сельскохозяйственных рабочих являлись центрально-черноземные губернии и Украина, где наиболее острыми были малоземелье и аграрное перенаселение.

При росте торгового земледелия сохранялись полунатуральные и натуральные его формы, особенно в крестьянском хозяйстве. В нем, как и прежде, господствовало традиционное трехполье, в таежно-лесной зоне продолжала практиковаться подсечная система земледелия, а на юге страны - перелог. Многопольный севооборот, улучшенные орудия для обработки почвы, дорогие сельскохозяйственные машины применяли помещики и богатые крестьяне. Соха и деревянная борона при вспашке и рыхлении почвы, серп и коса при уборке хлебов, цеп для молотьбы, лопата и решето для очистки зерна оставались основными орудиями в крестьянском хозяйстве.

Страну часто постигали неурожаи и связанный с ними голод, от чего больше всего страдало трудовое население. В 1873-1874 гг. голод обрушился на губернии Среднего Поволжья ("Самарский голод"). Масштабы всероссийского бедствия принял голод, начавшийся осенью 1879 г. и резко усилившийся в 1880 - 1881 гг. В прессе сообщалось, что крестьяне питались в эти тяжкие годы "наполовину лебедой, мякиной, отрубями". Были зафиксированы многие случаи голодной смерти. Но еще более широкий размах принял голод, разразившийся в 1891 - 1892 гг. Он поразил 29 губерний, в которых голодали 35 млн. человек. Голодной смертью тогда умерли 600 тыс. человек. В период голода в сборе средств для голодающих принимали участие Л.Н. Толстой, А.П. Че хов, В.Г. Короленко и многие видные деятели русской культуры. Было собрано на продовольственные и семенные ссуды свыше 151 млн. руб.

6. Рост промышленности в пореформенной России. Завершение промышленного переворота.

Промышленное развитие в пореформенной России носило сложный и противоречивый характер. С одной стороны, развитие капитализма сопровождалось экспроприацией мелких товаропроизводителей: мелкое товарное производство, основанное на ручном труде, не выдерживало конкуренции крупного, базировавшегося на машинной технике и более производительного. С другой стороны, не только сохранялись, но параллельно росту крупной промышленности развивались и низшие формы промышленного производства - мелкотоварное и мануфактурное.

Дальнейшее распространение мелких неземледельческих промыслов в пореформенной России наряду с ростом крупной промышленности объясняется рядом факторов. При преобладании крестьянского населения, полунатурального земледелия, сохранении учреждений и традиций старины крупная машинная индустрия еще не могла

окончательно вытеснить мелкую, крестьянскую промышленность. Вместе с тем развитие товарного хозяйства неизбежно вело к увеличению численности крестьян промышленников.

Рост мелких промыслов проходил различными путями. В первую очередь из старых, промышленно развитых регионов, в связи с ростом конкуренции между промысловиками и под давлением крупной машинной индустрии, крестьяне-промысловики уходили в земледельческие губернии. Там, на новом месте, создавались и распространялись различного рода промыслы, перенесенные из губерний, обладавших вековой промышленной культурой. Таким образом, для пореформенной России было характерно значительное расширение сферы мелкого промышленного производства на новых территориях.

Однако наряду с этим мелкая крестьянская промышленность получила дальнейшее распространение и в центре страны. В промышленно развитых регионах упадок одних видов промыслов под влиянием конкуренции со стороны машинной индустрии заставлял крестьян переходить к другим промысловым занятиям. Например, во Владимирской губернии рост сапожного и валяльного промыслов был обусловлен вытеснением ручного ткачества крупным фабричным производством. Вместе с тем фабричное производство порождало новые виды промыслов, обслуживавших его нужды. В той же Владимирской губернии фабричное ткачество вызвало к жизни промыслы по изготовлению челноков, деревянных деталей для ткацких станков, коробов для упаковки тканей и пр.

В промышленно развитых губерниях еще в крепостную эпоху выделились крупные села, которые, как правило, становились центрами промысла, формируя вокруг себя промысловые округа. В пореформенную эпоху этот процесс получил свое дальнейшее развитие. Границы промыслового округа расширялись, образовывались целые промысловые районы, втягивавшие в свою орбиту новые селения. Крупные торгово-промышленные селения выступали в роли центров закупки сырья и сбыта продукции данного промысла, затем они становились и центрами складывавшегося мануфактурного производства.

Капитализм проникал и в крестьянскую промышленность. Мелкие товаропроизводители-кустари всё более теряли свою самостоятельность, попадая в зависимость от скупщика и мануфактуриста. Мелкие ремесленники, имея свои собственные мастерские и сохраняя еще связь с землей, превращались фактически в наемных рабочих-надомников у мануфактуристов, раздававших им на дом работу. Из среды мелких товаропроизводителей выделялись скупщики-посредники между надомниками и мануфактуристами. Впоследствии эти скупщики превращались во владельцев раздаточных контор и в мануфактуристов с сетью уже своих посредников. Следовательно, крестьянская промышленность не являлась однородной: она представляла собой различные переходные формы от мелкого товарного производства до мануфактуры и служила широкой базой для роста крупной капиталистической промышленности. Именно она формировала кадры обученных работников, и из ее среды выходили владельцы капитала, необходимого для крупного капиталистического производства.

К началу 8-х годов XIX в. в России завершился промышленный пере ворот. В основных сферах промышленного производства машинная техника уже вытеснила ручной труд; водяное колесо практически было заменено паровым двигателем. Паровые машины и механические станки заняли господствующее положение в горнодобывающей, металлообрабатывающей и текстильной промышленности.

В первые пореформенные десятилетия русская промышленность производила в основном предметы потребления, однако, начиная с 80-х годов XIX в. растет удельный вес производства, средств производства. В первые пореформенные десятилетия промышленный облик страны определяла легкая промышленность, ведущую роль в которой играла текстильная, сосредоточенная главным образом в Московском, Петербургском и Прибалтийском промышленных регионах. На эти регионы приходилось 75% ткацких станков, 80% мощности паровых машин и 85% рабочих всей текстильной промышленности страны. С 60-х годов бурное развитие получила текстильная промышленность в польском городе Лодзи.

Другой важнейшей отраслью промышленности была горнодобывающая, которая в первые пореформенные десятилетия сосредоточивалась в основном на Урале.

В пореформенной России наряду с развитием традиционных отраслей промышленности возникали и новые - угольная, нефтедобывающая, химическая, машиностроение. Менялась промышленная география страны. К старым промышленным регионам - Московскому, Петербургскому, Прибалтийскому, Уралу - прибавились новые: южный угольно-металлургический (Донбасс и Южная Украина), Бакинский нефтедобывающий. Возник ли крупные промышленные центры - Баку, Харьков, Екатеринослав, Юзовка, Горловка, Нарва, Лодзь.

Наиболее быстро росла _3горнодобывающая промышленность. С 1860 по 1895 г. выплавка чугуна возросла с 21 млн. до 89 млн. пудов, добыча каменного угля - с 18 млн. до 556 млн. пудов, нефти - с 500 тыс. до 377 млн. пудов. В производстве чугуна Урал уступил первое место Югу России. Сохранявшиеся крепостнические пережитки в уральской горной промышленности были главной причиной медленного роста производства по сравнению с более свободным капиталистическим развитием Юга России. Если в 1880 г. Юг давал всего 5% выплавлявшегося в России чугуна, а Урал - 70%, то к 1900 г. на долю Юга приходилось уже 52% выплавлявшегося чугуна, а Урала - 27%. В 1900 г. одна домна Урала давала в 8 раз меньше чугуна, чем одна домна на Юге. Энерговооруженность (по числу лошадиных сил на один завод) промышленности Юга была в 25 раз выше, чем на Урале; один рабочий на Юге производил чугуна в 6 раз больше, нежели один рабочий на Урале.

В 80-90-е годы резко возросла роль Донецкого бассейна в добыче каменного угля и Бакинского в добыче нефти. Если в 60-х годах на долю Донбасса приходилось 33% добываемого в стране угля (основная часть угля в то время добывалась в Польше, в Домбровском бассейне), то к 90-м годам Донбасс давал уже 70% угля. Добыча нефти развернулась лишь в 70-х годах, но уже тогда на долю Бакинского района приходилось 74% добываемой в стране нефти. К 90-м годам доля нефти Бакинского района возросла до 95%. Первоначально в бакинской нефтедобыче ведущее место занимали представители местной национальной буржуазии (Табиевы, Нагиевы, Манташевы). К концу XIX в. их сильно потеснил иностранный капитал (главным образом английский, а также шведские промышленники Нобели).

Значительные успехи были достигнуты в отечественном машиностроении. Крупными центрами транспортного машиностроения (паровозов, вагонов и пароходов) стали Сормово (близ Нижнего Новгорода), Луганск и Коломна; центрами сельскохозяйственного машиностроения - Харьков, Одесса, Бердянск, Александровск, Елисаветград.

Промышленность развивалась не только в городах, но и в деревне. Особенностью промышленного развития России было то, что в ней не столько "мужик шел на фабрику", сколько "фабрика шла к мужику", т.е. когда промышленность (преимущественно обрабатывающая) "переселялась" в деревню, находя в ней наиболее дешевую рабочую силу. Объясняется эта особенность тем, что крестьянин был связан с наделом, прикреплен к общине; к тому же еще в дореформенный период в деревне уже были широко развиты разного рода промыслы, подготовившие квалифицированные кадры для крупной промышленности. Таким образом, в Центральной России возникли сотни фабрично-заводских поселков (типа Орехово-Зуева), которые стягивали к себе избыточное сельское на селение. В 1890 г. в Европейской России было 329 фабрично-заводских поселков, в которых насчитывалось 451 тыс. рабочих, т.е. 52% их числа в крупной промышленности.

В пореформенной промышленности особенно быстро возрастали те ее отрасли, которые производили средства производства. Иначе говоря, рост тяжелой промышленности (группа "А") обгонял рост легкой промышленности (группа "Б"), что было характерно для капиталистической промышленности всех стран. Развитие промышленности сопровождалось процессом дальнейшей ее концентрации, выражавшейся в увеличении числа рабочих и размеров производства в расчете на одно предприятие, а также в дальнейшем укрупнении предприятий. С 1866 по 1890 гг. количество промышленных предприятий в России со 100 и

более рабочими возросло в полтора раза, в то же время число рабочих в них - в два раза, а общая сумма производства - в три раза. При этом темпы концентрации рабочей силы были выше в наиболее крупных предприятиях: численность крупнейших предприятий (насчитывавших каждое свыше 1000 рабочих) за 1866 - 1890 гг. удвоилась, количество рабочих в них утроилось, а сумма производства возросла в 5 раз.

Россия отличалась наиболее высоким уровнем концентрации рабочих на крупных предприятиях. В 1890 г. 70% фабрично-заводских и горных рабочих сосредоточивались на предприятиях, имевших 100 и более рабочих, и почти половина рабочих была сосредоточена на предприятиях, имевших свыше 500 рабочих каждое. В то же время в такой индустриально развитой стране, как США, на предприятиях с 500 рабочими и выше сосредоточивалось 33% рабочих. Однако следует учесть, что в США, как и в других индустриально развитых странах, вследствие лучшей технической оснащенности и, следовательно, более высокой производительности труда для производства одного и того же объема продукции требовалось меньше рабочей силы, чем в России. Поэтому высокая концентрация рабочих на крупных предприятиях в России еще не может служить показателем ее преимущества перед развитыми капиталистическими странами.

7. Рост железнодорожной сети и парового водного транспорта.

Громадную роль в индустриальном развитии пореформенной России играли рост механизированного транспорта и в первую очередь создание сети железных дорог. Для России, страны с огромными пространствами, железные дороги имели громадное не только хозяйственное, но и стратегическое значение: тяжелые последствия бездорожья особенно ярко проявились в годы Крымской войны.

Указом 28 января 1857 г. было учреждено Главное общество российских железных дорог, которое разработало широкую программу железнодорожного строительства, предусматривавшую прежде всего соединение хлебопроизводящих районов страны с судоходными реками и портами Черного и Балтийского морей. В данном случае преследовалась цель создать благоприятные условия для предпринимательского помещичьего хозяйства. Однако железные дороги призваны были выполнять и важную стратегическую функцию - быструю доставку войск из центра к западным границам.

Острый финансовый кризис в то время заставил правительство привлечь к железнодорожному строительству частный капитал, которому были предоставлены значительные льготы и главная из них - гарантия ежегодной пятипроцентной прибыли. Кроме того, в частные руки передавались и железные дороги, построенные ранее на средства казны. К 1871 г. почти все железные дороги находились в частных руках. Однако эта мера не оправдала надежд. К 1880 г. долг казне частных железных дорог превысил 1 млрд. рублей. Вследствие этого правительство вновь вернулась к казенной постройке железных дорог, а затем и к постепенному выкупу частных железных дорог. Громадные выкупные платежи, взимаемые с крестьян за надельные земли, существенное повышение прямых и косвенных налогов позволили правительству провести эту меру: к 1895 г. 60% железнодорожной сети было уже в казенном ведении, и жесткий правительственный контроль был установлен над железными дорогами, остававшимися в частном владении.

О быстром росте железнодорожной сети в пореформенной России говорят следующие показатели: если к 1861 г. протяженность ее составляла 1,5 тыс. верст, то к 1871 г. - свыше 11 тыс., к 1881 г. - более 22 тыс., к 1891 г. - 30 тыс., а к 1901 г. - уже 58 тыс. В железно дорожном строительстве России можно выделить два периода настоящего бума: конец 60-х -начало 70-х годов, когда ежегодно вводилось в строй свыше 2 тыс. верст железных дорог, и вторая половина 90-х годов (время промышленного подъема), когда среднегодовой прирост железнодорожной сети составлял 8 тыс. верст.

В конце 60-х - начале 70-х годов были введены в строй такие важные линии, как Москва - Курск, Курск - Киев, Курск - Харьков, Харь ков - Одесса, Харьков - Ростов, Москва

- Ярославль, Ярославль - Вологда, Москва - Тамбов, Тамбов - Саратов, Москва - Брест, Брест

-  Киев. Таким образом, в начале 70-х годов центр России был связан с северными,

поволжскими черноземными губерниями, с портами Черного и Балтийского морей, а Москва

превратилась в крупнейший железнодорожный узел страны.

В конце 70-х - начале 80-х годов началось строительство железных дорог и на окраинах Европейской России: в Закавказье, в Средней Азии и на Урале. Были проведены дороги от Перми до Екатеринбурга, от Самары до Уфы; Екатеринослав был соединен с Донбассом и Кривым Рогом. В 1883-1888 г. были построены Закавказская и Закаспийская железные дороги. В 90-х годах железные дороги соединили центр с основными поволжскими городами, проведены линии Москва - Рига - Виндава, Вологда - Архангельск, Пермь -Котлас. В 1891 г. началось строительство Транссибирской магистрали, имевшей исключительно важное значение в освоении Сибири, Приамурья и Приморья.

Влияние железных дорог на все стороны экономики страны было громадным. Железные дороги, связав самые отдаленные районы страны с центром и между собой, способствовали углублению их специализации, развитию внутреннего и внешнего рынка, росту подвижности населения. Рассчитанные сначала на удовлетворение в первую очередь нужд хлебного рынка, железные дороги дали сильный толчок развитию ряда отраслей тяжелой промышленности страны. Они связали их с сырьевой базой и с рынками сбыта.

Менялась и структура перевозимых по железным дорогам грузов: если в 60 - 70-х годах хлеб составлял 40% в железнодорожных грузовых перевозках, то в 90-х годах - уже не более 25%. Хотя объем перевозимого по железным дорогам хлеба еще более возрос, однако основными грузами стали уже металл, машины, лес, уголь, нефть и нефтепродукты, продукция обрабатывающей промышленности. Сами железные дороги предъявляли возраставший спрос на металл, уголь, лес, нефть. В 90-е годы на нужды железных дорог шло до 36% всего добываемого в стране угля, 44% нефти, 40% металла. Железные дороги способствовали быстрому росту каменноугольной и лесной промышленности, предприятий по добыче нефти и нефтепереработке, металлургии, транспортного машиностроения. Они предъявляли всё больший спрос на рабочую силу: в 1865 г. на железных дорогах были заняты 32 тыс. рабочих, в 1890 г. - 252 тыс., а к 1900 г. - 469 тыс.

Существенно возрос и паровой водный транспорт. Если в 1860 г. в стране насчитывалось около 400 речных пароходов, подавляющее число которых приходилось на Волжский бассейн, то в 1895 г. их было уже свыше 2,5 тыс. Речное пароходство получило развитие в бассейнах Дона, Днепра, Западной Двины, Северной Двины, Оби, Енисея, Амура. Развивалось и морское судоходство. Численность морских пароходов за 60 - 90-е годы возросла в 10 раз - с 51 в 1868 г. до 552 в 1896 г. В прибрежных перевозках значительную роль продолжал играть мелкий парусный флот. В 90-х годах на долю речного, морского и гужевого транспорта приходилось до 30% перевозок, остальные 70% грузов перевозились по железным дорогам.

8.          Внутренний и внешний рынок.

Для второй половины XIX в. был характерен значительный рост внутреннего и внешнего рынка. Особенно быстро развивался хлебный рынок. В 60 - 70-х годах на рынок поступало от 500 до 700 млн. пудов хлеба, что составляло от 45 до 47% его чистого сбора. В 90-х годах на рынок поступало уже свыше 1 млрд. пудов, или 50% от чистого сбора хлебов. При этом 60% продаваемого хлеба шло на внутренний и 40% - на внешний рынок. Наиболее высокий уровень товарности был в основных хлебопроизводящих регионах - центрально-земледельческих, поволжских и левобережно-украинских губерниях, которые отпускали от 55 до 60% чистого сбора хлебов.

Быстро росла и торговля промышленными товарами, спрос на которые предъявляли не только возраставшее городское население, но и деревня, всё более потреблявшая фабричного производства ткани, орудия труда и утварь, кровельное железо, керосин и т.п.

Крупным потребителем товаров являлась и сама промышленность, нуждавшаяся в продукции ее добывающих отраслей - металле, угле, нефти, лесных материалах. К концу XIX в., несмотря на быстрые темпы роста добычи угля и выплавки металла, приходилось ежегодно импортировать свыше 150 млн. пудов угля и 35 млн. пудов металлов для нужд российской промышленности, что составляло до 40% по отношению к добыче и производству этой продукции в самой России.

Втягивание России в мировой рынок обусловливало значительное возрастание объема ее внешней торговли. В начале 60-х годов внешнеторговый оборот России составлял 430 млн. руб. (на 223 млн. руб. вы воза и 207 млн. ввоза), а в конце 90-х годов - 1306 млн. руб. (на 698 млн. руб. вывоза и 608 млн. ввоза), т.е. возрос в 3 раза. Характерен устойчивый активный внешнеторговый баланс для России (превышение вывоза над ввозом).

В структуре вывоза преобладала продукция сельского хозяйства (главным образом, хлеб). В 1861 - 1865 гг. ежегодно вывозилось в среднем 80 млн. пудов хлеба, в 1871 - 1875 гг. - 194 млн., в 1881 - 1885 гг. - 302 млн., в 1891 - 1895 гг. - 414 млн. и в 1896 - 1900 гг. - 444 млн. пудов, т.е. за пореформенные 40 лет объем хлебного вы воза возрос в 5,5 раза. Из вывозимых хлебов более половины приходи лось на пшеницу. Если в начале 60-х годов хлеб составлял 31% стоимости вывозимых из России товаров, то в конце 90-х - 47%. Характер но, что вывоз хлеба из России происходил даже в 1879 - 1881, 1891 - 1892 голодных годах. "Недоедим, а вывезем", - произнес крылатую фразу тогдашний министр финансов И.А. Вышнегр адский.

Важными статьями вывоза после хлеба являлись лес, лен и продукция животноводства. За 60 - 90-е годы значительно увеличился вывоз сахара - с 3,3 млн. до 12,4 млн. пудов. В то же время Россия про должала находиться на одном из последних мест по потреблению населением сахара. В 90-х годах на одного человека в России приходилось 10,4 фунта сахара, в то время как в Германии - 47, а в Англии - 92.

В структуре ввоза в Россию значительное место занимали хлопок, металлы, машины, уголь и нефть, "колониальные товары" (чай, кофе и пр.), а также предметы роскоши. Так, хлопок составлял 22% стоимости воза, энергоносители - 19%, машины - 15%, металлы - 11%, "колониальные товары" - 11%. 75 - 80% внешнеторгового оборота России приходилось на европейские страны, остальные 20 - 25% - на страны Азии и Америки. Основными внешнеторговыми партнерами России являлись Германия и Англия; на долю первой приходилось 25%, а второй - 22% российского внешнеторгового оборота.

9.         Капиталистический кредит и банки. Иностранный капитал в России.

В пореформенной России, в отличие от крепостной эпохи, складывалась иная

кредитная система, соответствующая капиталистическому развитию экономики страны.

Создавалась новая сеть государственных кредитных учреждений, игравшая важную роль в

финансировании              промышленности,               железнодорожного               строительства,

предпринимательского сельского хозяйства.

Существенное значение имели финансовые реформы, проведенные в начале 60-х годов и создавшие единую государственную кредитную систему. В 1860 г. взамен упраздняемых Заемного и Коммерческого банков, оказавшихся убыточными, был создан Государственный банк, который получил право эмиссии (выпуска) денежных знаков. К 90-м годам он имел уже 110 филиалов. Для развития земельного рынка большую роль играли основанные в 1882 г. Крестьянский и в 1885 г. Дворянский банки. Крестьянский банк выдавал ссуды под залог покупаемых крестьянами земель. В связи с широким распространением на рубеже 70 - 80-х годов среди крестьян слухов о "черном переделе" земли (отобрании ее у помещиков и передаче крестьянам) правительство полагало, что деятельность Крестьянского банка "избавит сельское население от излишних иллюзий" и будет способствовать "развитию уважения к праву собственности, служащему неоспоримо

самым надежным средством против распространяющихся в народе превратных мыслей и учений". Дворянский банк предоставлял долгосрочные ссуды на выгодных условиях (1-2% годовых) потомственным дворянам-землевладельцам под залог их земельной собственности. Преследовалась и цель предоставить им необходимые денежные средства для перестройки своего хозяйства.

Быстро развивался частный, преимущественно акционерный, коммерческий кредит. Первый акционерный коммерческий банк был основан в 1864 г. в Петербурге. Вскоре подобные банки были созданы в Москве, Киеве и Харькове. К середине 70-х годов в России существовало уже более 40 коммерческих акционерных банков с общей суммой капитала в 350 млн. рублей, а к 1900 г. коммерческие банки увеличили свои капиталы втрое. Однако некоторые коммерческие банки оказывались не состоятельными и терпели банкротство.

В развитии кредитной системы значительную роль играл иностранный капитал, вложения которого в российскую экономику заметно усилились с 80-х годов XIX в. К 1890 г. инвестиции иностранного капитала в России составили уже около 200 млн. руб., а к 1900 г. они достиг ли 900 млн. Иностранный капитал вкладывался не только в банковское дело, но и в промышленность, в транспорт, в средства связи. В 60 70-е годы он направлялся, в первую очередь, в строительство железных дорог (преимущественно в виде займов). Значительную роль в привлечении иностранного капитала играла экономическая политика правительства, предоставлявшего иностранным банкирам ряд льгот.

С 80-х годов иностранный капитал начинает вторгаться в сферу российской промышленности, в основном в горнодобывающие и химическую отрасли, в машиностроение. Преобладал капитал Франции, Англии, Германии и Бельгии (в общей сложности он составлял 96% иностранных вложений капитала в российскую промышленность). Французские и бельгийские капиталисты особый интерес проявляли к металлургии и металлообработке, машиностроению, банковскому делу. Английских капиталистов привлекали угольная промышленность и металлургия Юга России. Германский капитал вкладывался преимущественно в машиностроение, городское хозяйство, электротехническую и химическую промышленность.

В Россию иностранный капитал привлекали выгодный рынок сбыта и дешевая рабочая сила, что обеспечивало ему высокие прибыли. Сравнительно высокие таможенные пошлины, установленные на ввоз иностранных товаров, также способствовали притоку в Россию иностранного капитала и учреждению в ней иностранцами крупных промышленных предприятий. Известны такие иностранные предприниматели в России, как англичанин Юз, основавший свое дело в угледобыче и металлургии Юга России, шведы Нобели - в нефтедобыче Бакинского района, англичанин Бромлей и француз Гужон, имевшие крупные металлообрабатывающие за воды в Москве, германская фирма Зингер со своими филиалами в Рос сии по производству и продаже швейных машин, шведская фирма Эрик сон, занявшая монопольное положение в развитии телефонной сети.

Иностранный капитал способствовал индустриализации страны и несомненно играл прогрессивную роль, но за это приходилось платить дорогой ценой - высокими процентами за предоставленные кредиты и нещадной эксплуатацией труда русских рабочих. Однако прежние представления о господстве иностранного капитала в русской промышленности опровергаются позднейшими исследованиями отечественных экономистов и историков, которые доказали, что иностранный капитал хотя и являлся важным, но отнюдь не определяющим фактором промышленного развития дореволюционной России.

10. Пореформенный город.

Важным процессом в социально-экономическом развитии пореформенной России было увеличение численности и удельного веса городского населения. Оно сопровождалось и изменением его социальной структуры. Со временем переписи городов 1863 г. до первой всероссийской      переписи   населения,   произведенной  в   1897   г.,   городское   население

увеличилось в 2,5 раза (с 6,1 млн. до 16,8 млн. человек, при общем росте населения страны в 1,5 раза), а удельный вес городских жите лей возрос с 8 до 13,4%. В действительности индустриальное население страны значительно превышало городское (примерно в полтора-два раза), ибо в основу его официального учета был положен формально юридический принцип, согласно которому городом считался, как правило, административный центр, губернский или уездный. Городской статус сохраняли и так называемые "заштатные города", некогда являвшиеся также административными центрами. Вместе с тем такие крупные фабрично-заводские поселки, как Юзовка с ее 20,5 тыс. жителей, Орехово-Зуево с 25 тыс., Ижевск с 41 тыс. и многие другие, которые по занятиям их жителей и даже по своему внешнему облику были фактически поселениями городского типа, официально не считались городами.

По переписи 1897 г. в России насчитывалось 932 города. Социальная структура их населения была такова: 6% составляли дворяне и чиновники, 1,3% - купцы, 44% - мещане, 40% - крестьяне и 8,7% - духовенство, разночинцы, военные и пр. По имущественному положению и занятиям городское население распределялось таким образом: 11,3% - крупная буржуазия, дворяне-домовладельцы и высшие чиновники, 13,1% - зажиточные мелкие хозяева (самостоятельные мелкие ремесленники, лавочники и т.п.) и 52,3% - те, кто жил наемным трудом. Таким образом, крупная, средняя и мелкая буржуазия, а также наемные рабочие определяли социальный облик города к концу XIX в.

Неизбежным спутником капиталистического города был городской люмпен-пролетариат - социальное дно города, как, например, обитатели Хитрова рынка в Москве -прототипы персонажей горьковской пьесы "На дне". Только в поволжских городах насчитывалось в то время свыше 100 тыс. люмпен-пролетариев - без дома, без паспорта, даже "без имени", готовых приняться за любую, самую черную работу. Специально обследовавший в 1880 г. их быт чиновник особых поручений Е.Б. Богданович писал в своем отчете: "Одежда [их] самая жалкая. У многих нет ничего другого, кроме двух старых хлебных мешков: один служит рубашкой, другой, наполовину подрезанный и стянутый веревкой, образует нечто вроде шаровар. Пища в зимние месяцы самая скудная и случайная: кто подаст копейку, кто накормит объедками". По официальным данным, численность пауперизированных масс в 80-х годах составляла несколько миллионов человек.

Пореформенный город рос за счет развития промышленности и торговли, т.е. прежде всего как торгово-промышленный центр. Он привлекал к себе массы наемных рабочих, занятых также в разнообразной сфере услуг. Чем крупнее был город, тем быстрее были и темпы его роста; иначе говоря, шел процесс концентрации городского населения в наиболее крупных городах. Если в 1863 г. в городах с населением 50 тыс. и более жителей проживало 27% всего городского населения страны, то в 1897 г. - 53%. Еще более возросло значение таких промышленно-торговых и культурных центров России, как Москвы и Петербурга. В 1897 г. в Петербурге насчитывалось 1,3 млн. жителей, а в Москве - 1,04 млн. Крупными городами были Одесса (406 тыс.), Рига (256 тыс.), Киев (247 тыс.). Города росли преимущественно за счет притока пришлого населения и меньше всего за счет своего естественного прироста. Так, в 1900 г. пришлое население составляло 68% жителей Петербурга и 72% жителей Москвы.

Менялся и облик пореформенного города. В крупных городах в прошлое уходила полусельская жизнь городских дворянских усадеб. Они застраивались многоэтажными доходными домами. Трудовое население, ранее жившее в маленьких деревянных домиках, стало скучиваться в каменных громадах. В 80 - 90-х годах в наиболее крупных городах (Москве, Петербурге, Киеве, Риге) появилось электрическое освещение, трамвай, телефон и другие технические новшества. В них еще более заметным стал контраст между центром города, где проживало его привилегированное и состоятельное население, и неблагоустроенными рабочими окраинами. В этом отношении мало претерпели изменений провинциальные города, особенно уездные, имевшие сельский вид

со своими преобладавшими одноэтажными деревянными домами с небольшими садиками и огородами.

11.        Социальный состав населения к концу XIX в.

По данным Всероссийской переписи 1897 г., население страны составляло 125 640 тыс. человек (без Финляндии, в которой в то время насчитывалось 2556 тыс. жителей). При этом на Европейскую Россию приходилось 102,9 млн. и на Азиатскую Россию - 22,7 млн. жителей.

По сословному положению население России распределялось таким образом: 99,8 млн.(71%) составляли крестьяне, 13,4 млн. (10,7%) - мещане, 1,7 млн. (1,5%) -потомственные и личные дворяне, 624 тыс. (0,5%) - купцы и почетные граждане, 589 тыс. (коло 0,5%) - духовенство, около 1 млн. (0,8%) - "прочие" ("инородцы", деклассированные элементы, не указавшие своей сословной принадлежности). По своим занятиям население распределялось на сельскохозяйственное - 97 млн. (77,2%), торгово-промышленное - 21,7 млн. (17,3%) и "непроизводительное" - 6,9 млн. (5,5%).

Сословные различия сохранялись вплоть до 1917 г. Дворянство продолжало оставаться главным привилегированным сословием, пользовавшееся по закону перед другими сословиями преимуществами при занятии гражданских и военных должностей. На рубеже XIX - XX вв. 75% чиновничества и 90% офицеров армии и флота составляли дворяне; они же занимали и все государственные посты. Однако процессы капиталистического развития страны втягивали в свою орбиту и дворянство: дворянское предпринимательство росло не только в сфере сельского хозяйства, но и в промышленности, железнодорожном и банковском деле.

Важным социальным фактором в пореформенной России являлось формирование промышленного пролетариата и промышленной буржуазии. Промышленный пролетариат существенно отличался от предпролетариата крепостной эпохи, представленного либо крепостными рабочими вотчинных и посессионных мануфактур, либо уходившими на заработки крестьянами, зависимыми от власти своего барина, связанными с землей, с общиной. В пореформенную эпоху сформировались кадры постоянных рабочих, оторванных от земли и проживавших со своими семьями в крупных промышленных центрах. Увеличивался удельный вес потомственных рабочих, отцы и деды которых работали на фабрике. Однако значительная часть рабочих всё еще сохраняла связь с землей, с деревней, где они были "приписаны" и где у многих находились их семьи. Еще в 8090-е годы было обычным явлением уход рабочих с московских фабрик на летние сельские работы в деревню.

Ядро пролетариата в пореформенную эпоху составляли наемные рабочие в крупных промышленных заведениях и на железнодорожном транс порте. За 60 - 90-е годы XIX в. численность их увеличилась вдвое - с 706 тыс. до 1432 тыс. В конце 90-х годов XIX в. насчитывалось еще 1 млн. рабочих в строительстве, около 2 млн. - на разных "черных" работах (разнорабочих) и 3,5 млн. сельскохозяйственных рабочих.

Основным источником роста числа наемных рабочих в разных отраслях промышленности, сельского хозяйства, транспорта, в сфере услуг был промышленный и сельскохозяйственный отход крестьян. Если в начале 60-х годов ежегодно выдавалось около 1,3 млн. паспортов на срок от полугода до трех лет, то в 90-х годах - уже свыше 7 млн. паспортов. Еще большее число отходников направлялось на сезонные работы по краткосрочным "билетам" (на срок от одного до четырех месяцев). В связи с ростом применения на фабриках женского труда в отход всё более вовлекались и женщины. Изменился и прежний, патриархальный взгляд на женский отход на заработки. Земские статистики того времени писали: "Если прежде отцы, мужья, сыновья и братья считали зазорным посылать в дальние края своих жен, дочерей и сестер на заработки, то теперь

вынужденная необходимость посылать их на сторону для отыскания себе средств существования указывает на невозможность добыть себе дома хлеб насущный".

Уходившие на заработки крестьяне затем поселялись в городах на постоянное жительство. Промышленный отход крестьян служил, таким образом, основным источником роста городского населения.

Процесс формирования промышленной буржуазии начался еще в дореформенную эпоху. Он выражался в том, что из среды мелких товаропроизводителей выделялись представители торгового и ростовщического капитала. Накопив необходимый стартовый капитал, они затем вклады вали его в промышленное дело, становясь промышленниками -предпринимателями. Однако, занявшись промышленным предпринимательством, они в то же время продолжали расширять и торговые операции. Соединение промышленного капитала с торговым - характерное явление для мануфактурной стадии промышленности. Предприниматель выступал здесь одно временно в роли купца и фабриканта. Впоследствии рост промышленного капитала и промышленной буржуазии был связан с переходом от мануфактуры к крупной машинной индустрии.

Социальной базой формирования промышленной буржуазии служили купечество, отчасти мещанство, но преимущественно представители раз богатевшего крестьянства. Известные династии русских фабрикантов - Гучковы, Коноваловы, Кокушкины, Кондрашевы, Гарелины, Гандурины, Ямановские, Зубковы, Морозовы, Прохоровы, Рябушинские - вышли из среды крестьянства.

В 70 - 80-е годы возникают организации русской буржуазии для защиты ее предпринимательских интересов. В 1873 г. в Петербурге образовался "Совет съездов представителей коммерческих банков". Он объединил банкиров Петербурга, Москвы и нескольких крупных промышленных центров. В 1874 г. в Харькове был учрежден "Совет съездов горнопромышленников Юга России", представлявший интересы владельцев металлургических, машиностроительных и железорудных предприятий Донбасса и Криворожья. В 1880 г. возник "Совет съездов горнопромышленников Уральской области". В 1884 г. в Баку был образован "Совет съездов нефтепромышленников", созданный группой ведущих предпринимателей и фирм, занятых добычей, переработкой и транспортировкой нефти и нефтепродуктов, а в 1888 г. появился "Совет съездов мукомолов". Союзы предпринимателей действовали на основании уставов, утвержденных правительством. Регулярно, иногда по несколько раз в год, собирались их съезды, которые занимались вопросами тарифов, налогов, рабочим законодательством и другими делами торговли и промышленности. Эти союзы промышленников впоследствии послужили основой для формирования крупных монополистических объединений.

12. Особенности социально-экономического развития пореформенной России.

Характер и направление социально-экономического развития пореформенной России были безусловно капиталистическими. Однако темпы и степень этого развития в различных отраслях народного хозяйства и в разных регионах страны были далеко не одинаковыми. Быстрее и интенсивнее капитализм развивался в промышленности, медленнее - в сельском хозяйстве, в котором вплоть до 1917 г. (и даже в 20-х годах - в период нэпа) продолжали сохраняться еще докапиталистические и даже патриархально-натуральные формы. Однако и в промышленной сфере можно говорить о победе капитализма лишь применительно к крупной и средней промышленности. Сохранялась (и даже получала дальнейшее развитие) большая сфера различных форм докапиталистической промышленности - домашних промыслов, ремесла, мелкотоварного производства. Не являясь еще капиталистическими, они тем не менее создавали широкую базу для развития капитализма. Капиталистическое развитие быстрее проходило в центре страны, слабее на ее окраинах. Для пореформенной России характерно было развитие капитализма вширь, т.е. распространение его на новые, еще неосвоенные территории.

Экономика пореформенной России была представлена не только капитализмом. Ей присуща была многоукладность - сосуществование наряду с капитализмом мелкотоварного и патриархально-натурального производства. Долгое существование в России крепостного права и незавершенность реформ 60 - 70-х годов XIX в. обусловили сохранение многочисленных пережитков старины в экономике, политическом строе, социальных отношениях. Господство помещичьего землевладения в пореформенной России, являвшегося главным крепостническим пережитком, и сословной неполноправности крестьян существенно ограничивало возможности капиталистического развития пореформенной деревни. Но и в промышленной сфере, где капитализм достиг наибольших успехов, предприниматель действовал не только "чисто" капиталистическими методами, но и применял старые, докапиталистические приемы эксплуатации, связанные с кабалой и принуждением.

Россия, позднее многих европейских стран вступив на путь капиталистического развития, проходила его в более сжатые сроки. На развитие капитализма в пореформенной России оказывала влияние и экономика стран давно утвердившегося капитализма Западной Европы и Америки. Оно выражалось в использовании их технических достижений, инвестиций иностранного капитала в русскую экономику. Но наличие в пореформенной России крепостнических пережитков, хозяйственно-экономическое, этническое и культурное разнообразие, характерное для регионов огромной страны, обусловили неравномерность и незавершенность развития российского капитализма, тесное переплетение старых и новых форм, сложность социальной структуры.

Большое значение имели и такие особенности экономики и социальных отношений в России, как активное государственное вмешательство в экономику и слабое развитие частной собственности.

Внушительное государственное хозяйство в виде казенных предприятий, банков, железных дорог, огромный массив разного рода казенных угодий и т.д. использовались самодержавием для поддержания дворянства (путем льготных ссуд), а также предоставляли широкие материальные возможности для влияния на буржуазию. Громадная роль государства в экономике страны и его заинтересованность в ее капиталистическом развитии давала народникам основание делать вывод о том, что капитализм в России исключительно "насаждается сверху", т.е. самодержавием. Нельзя отрицать этого факта, но неверно придавать ему исключительное значение. Капитализм в России развивался "снизу" при поддержке его "сверху".

В России частная собственность на землю была представлена преимущественно дворянским, по существу феодальным, землевладением. Хотя она и была значительно подорвана пореформенными рыночными процессами, о которых говорилось выше, но сохраняла свои господствующие позиции в землевладении вплоть до 1917 г. Буржуазная земельная собственность только начинала складываться и еще не получила широкого развития. Заметим, что не всякую земельную собственность можно считать буржуазной, а лишь ту, на которой ведется предпринимательское, капиталистическое хозяйство. Таковой нельзя считать и приобретенные покупкой общинами, товариществами или даже отдельны ми крестьянами небольшие участки земли для "продовольственных" целей, как добавление к своему наделу.

Вследствие недостаточного развития в России частной собственности было слабо развитое "третье сословие". Однако действовал и другой фактор - антисобственнический менталитет широких народных масс, неуважение к частной собственности, которая рассматривалась как "награбленное добро". Эту черту в свое время тонко подметил Н.А. Бердяев. "Русскому народу, - писал он, - всегда были чужды римские понятия о собственности. Абсолютный характер частной собственности всегда отрицался".