Николай Тальберг

ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ

Об авторе - К оглавлению.

Епархиальное управление.
Духовенство.

По официальным данным 1904 г. в России были 4: митрополии, 1 экзархат и 62 епархии. Карташев, указывая, что при Петре Великом в России было 15 миллионов православных, в царствование же императора Николая II 115 мил., пишет: "В патриаршем периоде Россия имела 20 епархий с двадцатью епископами. Кончила свой императорский период Русская Церковь при 64:епархиях и приблизительно 40 викариатствах, возглавляемая более чем 100 епископами."

Епархиальное управление состояло из епархиального архиерея с подчиненными ему вспомогательными лицами и учреждениями, каковы: викарий, консистория, благочинный с благочинническим советом, епархиальные попечительства ο бедных духовного звания и депутаты (Попечительства ο бедных духовного звания учреждены в 1823 г. при консисториях). Последнее название применялось к духовному лицу, вызываемому при следствии ο лицах духовных, к лицам, избираемым в качестве членов на училищные и обще-епархиальные съезды духовенства и командируемым епархиальными начальствами для присутствования в заседаниях земств и городских дум, при разбирательстве гражданских дел, связанных с церковными землями. Глава управления - архиерей, по избрании Св. Синодом, утверждался Государем; в пределах своей епархии являлся совершенно самостоятельным начальником указанных учреждений и духовенства. В качестве хозяйственного учреждения при нем существовал архиерейский дом. В каждой почти епархии издавались "Епархиальные Ведомости." Почин в создании этого органа принадлежал архиепископу херсонскому Иннокентию (Борисову). В Свят. Синоде вопрос этот проведен был епископом херсонским Димитрием (Муретовым). В апреле 1861 г. первыми вышли в свет "Ярославские Епархиальные Ведомости" при архиеп. Ниле (Исаковиче). По данным 1904 г., "Епархиальные Ведомости" издавались во всех епархиях, кроме финляндской и туркестанской ("Прав. Богосл. Энц.").

В 1816 г. из управления обер-священника, стоявшего с 1800 г. во главе духовенства армии и флота, выделено было особое управление духовенством гвардейских полков под ведением обер-священника главного штаба и гвардии. В 1840 г. учреждена должность обер-священника в отдельном кавказском корпусе, с подчинением обер-священнику армии и флота. Все это управление было независимо от епархиальных властей и подчинялось непосредственно Св. Синоду. В 1858 г. обер-священники были переименованы в главных священников. В 1890 г. все управление военным духовенством объединено под ведомством одного протопресвитера военного и морского духовенства и состоящего при нем духовного правления.

Выше упоминалось ο возникшем в 1808 г. комитете, одной из задач которого было изыскать средства для создания огромного капитала духовного ведомства, дававшего бы возможность обеспечить содержание духовенства. Война 1812 г. нарушила все эти предположения. При императоре Николае I усилен надел церквей землями. Для западных епархий с 1842 г. назначены были небольшие, вспомогательные к приходским средствам, оклады, которые с 1843 г. постепенно распространялись и на другие епархии. Предоставление духовенству казенного жалованья значительно усилилось в царствование императора Александра III.

Средствами содержания белого духовенства служили: 1) казенное жалованье (заграничное духовенство, придворное, военное морское и часть приходского - по отчету за 1900 г. причты 24.660 церквей); 2) земельные наделы - от 33 до 99 десятин на причт, кроме усадеб, каковые земли не подлежали никаким налогам и могли быть отчуждаемы не иначе, как с Высочайшего соизволения; 3) доброхотные даяния, частью деньгами, а часто - в сельских приходах - хлебом и разными естественными продуктами. ("Прав. Богосл. Энц").

Последний разбор духовенства, касавшийся лишних церковников и детей духовенства был произведен в 1830-31 годах. "Наконец, указами 1827 и 1830 годов (о поступлении в военную и гражданскую службу) и статьями свода законов 1842 г. были точно определены права рождения и воспитания священно и церковно-служительских детей," пишет Знаменский, "и для них получилась возможность более выгодного и почетного выхода из своего сословия с правами некоторой привиллегированности при избрании службы или другого рода занятий, по самому про исхоладению и без приписки к податному состоянию. Окончательное расторжение сословной замкнутости духовенства последовало в 1869 г.: 16 апреля определены были новые сокращенные штаты церквей, а указом 26 мая дети духовенства вовсе отчислены от состава духовенства, - священно-служительские с правами личного дворянства или потомственного почетного гражданства, церковно-служителские с правами личного почетного гражданства, после чего духовное сословие определялось только кругом лиц, состоявших на действительной церковной службе."

Распространение веры.

В XIX в. продолжалось прежнее благожелательное отношение правительства к инородцам. Штаты, введенные в 1775 г. для лам, были подтверждены в 1822; в 1853 г. издан закон ο ламском духовенстве. В качестве служителей религии и муллы, и лами получили свободу от податей, подобно православному духовенству. Несмотря однако на это, дело православной миссии шло успешнее, чем прежде, благодаря большому развитию ее духовных средств и ее лучшей организации. Кроме инородцев Поволжья и Сибири, действия ее простирались на некоторые новые племена по мере расширения России на восток. К числу важнейших приобретений русской Церкви надо отнести воссоединение с нею униатов и обращавшихся в православие протестантов Прибалтийского края (Знаменский).

Миссионерство в Казанской епархии и соседних местностях.

В 1802 г. станки азиатской типографии, с конца XVIII в. печатавшей на казенные средства Коран, переведены были, по просьбе татар, из Петербурга в Казань. Там типография стала ежегодно выпускать десятки тысяч магометанских книг. Казань сделалась настоящим средоточием мусульманского образования в России. В итоге этого начались значительные отпадения крещеных татар. Христианской миссии пришлось переменить самое направление своей деятельности - вместо обращения новых чад, ограничиться заботами об удержании в христианстве приобретенных прежде. В 1802 г. стали переводить на инородческие языки краткие катихизисы и главные молитвы. Казанский архиепископ Амвросий (Протасов), правивший с 1816 по 1826 гг., предлагал переводить и богослужебные книги, но тогда мысль эта не встретила сочувствия. При духовно-учебных заведениях епархии с инородческим населением стали открывать классы местных языков. Но трудно было поправить подорванное дело. В 1827 г. происходили массовые отпадения крещеных татар. Отпадения и до этого происходили также среди черемис и чувашей, в вятской г. среди вотяков, в нижегородской - мордвы. Административные меры, принимавшиеся властью, успеха не имели. В 1830 г. в Казанской епархии вновь учреждены были особые миссионеры. В 1847 г., по Высочайшему повелению, предпринят был при казанской академии перевод на татарский язык священных и богослужебных книг. Но все эти меры мало приносили пользы. Обучение татарскому языку в семинариях и переводы на него оказывались не соответствующими своему назначению, потому что для них употреблялся не живой, разговорный татарский язык, а книжный, понятный только образованным людям среди татар. Последнее большое отпадение татар было в 1866 г. Но к этому времени для борьбы с магометанской пропагандой разработан был новый план.

Еще в 1854 г. при казанской академии учреждены были специальные миссионерские отделения. В среде одного из них, противомусульманского, выработана была система действий для укрепления крещеных татар в христианстве, состоявшая в переводах христианских книг и обучения детей этих татар в школе при помощи не книжного, а живого, разговорного татарского языка. Почин в этом деле принадлежит известному ориенталисту Николаю Ивановичу Ильминскому (1822-1891). Сын пензенского протоиерея, он, по окончании курса казанской дух. академии, оставлен был при ней бакалавром и вскоре назначен членом комиссии для проверки татарского перевода Нового Завета. Позднее (1851-54 гг.), он был отправлен в Дамаск, Константинополь и Каир, где изучил языки арабский, турецкий и персидский. Турецкий и арабский языки он преподавал в прοтивомасульманском отделении казанской академии; позднее преподавал восточные языки в академии и казанском университете. В 1872 г. он был назначен директором казанской инородческой учительской семинарии и всецело посвятил себя распространению образования среди инородцев. Им еще в 1864 г. была создана с другими лицами частная школа для крещеных татарских детей. Переводческие труды его начались в 1861-62 гг. Школа была встречена крещеными татарами с доверием, быстро получила у них известность и сделалась родоначальницей таких же школ по крещено-татарским селениям не только казанской, но и других епархий волжско-камскаго края. Когда количество новых переводов достигло достаточной полноты, в Казани на татарском языке открыто было православное богослужение, произведшее между крещеными татарами сильное христианское движение, и скоро распространилось по татарским селениям. К тому же времени новая система инородческого образования, после долгих обсуждений, была принята министерством народного просвещения и приложена ко всему инородческому образованию. В 1872 г. в Казани была открыта особая инородческая учительская семинария. Важной поддержкой новых переводов и школ сделалось открытое в 1867 г. в Казани братство св. Гурия, принявшее на себя обязанность содействовать утверждению веры среди инородцев казанского края. Из новых школ вышло много деятелей христианского просвещения и достойных служителей Церкви для инородцев из их же единомышленников. С 1869 г. при братстве учреждена была особая переводческая комиссия для распространения христианских книг на местных языках, а в 1876 г. миссионерское общество поручило ей переводы таких книг и на другие инородческие наречия, не исключая даже отдаленнейших окраин востока. Кроме Казани учительские школы того же рода возникли: центральная чувашская в Симбирске, черемисская - в Уфе, инородческая - в Бирске, уфимской губ. Магометанство, сильное своим религиозным убеждением, весьма распространенным образованием и своей организацией, и далее плохо поддавалось миссионерскому влиянию, но ему затруднено было пршштыми мерами массовое совращение крещеных инородцев (Знаменский).

Миссионерство среди калмыков, киргизов и самоедов.

В царствование имп. Александра I переведены были на калмыцкий язык Евангелие от св. Матфея и катехизис, но очень неудачно. При имп. Николае I несколько раз подымался вопрос об учреждении особой калмыцкой миссии, но из за старых опасений раздражить инородцев вопрос этот бывал отклоняем. Средствами для их обращения были: слабое обучение калмыцкому языку в саратовской и астраханской семинариях будущих пастырей для селений, близких к калмыцким кочевьям, некоторые калмыцкие переводы преподавателей семинарии, богослужения, совершавшиеся для калмыков с 1848 по 1859 г. в походной церкви. Настоятелем ее в это время состоял хороший знаток калмыцкого языка, В. Дилигентсий. Наконец помогала, заведенная последним, школа для калмыцких детей в Царицыне. Несмотря на всю недостаточность этой миссионерской работы и сильное противодействие христианству со стороны руководителей калмыков, обращений бывало до ста в год. Деятельность миссии у калмыков была сосредоточена потом в епархиях астраханской, кавказской и отчасти в донской.

В царствование имп. Александра I обращено было внимание на киргизов. Указом от 22 июля 1822 г. было повелено: 1) послать миссию в киргизскую степь, указав ей действовать только убеждением; 2) в том месте, где обратятся к св. вере до 1000 человек, гражданское начальство должно построить церковь, духовное - назначить постоянного священника; 3) последнее должно создать школу для обучения детей Закону Вожию и арифметике; 4) не подвергать крестившихся никаким следствиям за опущение поста и обрядов.

Крещение самоедов архангельской епархии началось в 1821 году при епископе Неофите (Докучаеве-Платонове), правившем с 1821 по 1825 г., трудами священника Феодора Истомина. После первых успехов его проповеди, Синод распорядился об устройстве для самоедов особой миссии из двух причтов с двумя походными церквами под начальством архим. Вениамина Смирнова. Действия этой миссии начались в 1825 г. из Мезени. Проповедь ее предлагалась на природном самоедском языке, на который миссионеры перевели разные молитвы, катехизис и Новый Завет, и имели большой успех. К 1830 г. крещеных самоедов считалось более 33 000 душ. Для них устроено было по тундрам севера три церкви с причтами на казенном жаловании и три школы. После этого миссия была упразднена и дальнейшее утверждение христианства в крае предоставлено было приходским причтам.

Миссионерство в Сибири.

Алеутская миссия продолжала свою деятельность. С 1816 по 1820 г. появились новые церкви на о. Ситхе, а также на Уналашке и Атхе. При уналашкинской церкви начал в 1823 г. свою миссионерскую деятельность, переведенный туда из Иркутска, священник Иоанн Вениаминов. Неудачны были попытки проповеди со стороны Библейского общества, переводы которого оказались слабыми, и со стороны британской миссии, встретившей противодействие лам и православного духовенства. Деятельность ее прекратилась в 1841 г. Обе эти организации действовали в Сибири; последняя избрала местом своим Забайкалье. Особенно оживилась миссионерская деятельность в Сибири с созданием новых миссий в царствование имп. Николая I.

В Западной Сибири первая правильно организованная миссия открыта была в 1828 г. по почину тобольского архиепископа Евгения (Казанцева), правившего с 1825 по 1831 г. Во главе миссии был поставлен архимандрит Макарий (Глухарев), бывший ректор костромской семинарии, весьма верующий и беззаветно преданный просветительной работе. Местом миссии был избран Алтай, страна еще не початая христианством. Населен был Алтай татарами, калмыками и др. дикими инородцами, большею частью язычниками. Макарий явился туда в 1830 г. и основался в Улале, но отсюда каждогодно делал, не зная устали, разъезды по всей стране. Быстро ознакомившись с алтайским наречием татарского языка, он составил его словарь и много необходимых для просвещения инородцев переводов. Сердечный и любящий, он был для своих духовных чад и учителем, и врачем и воспитателем детей, и ходатаем пред властями, и общим благодетелем. Оклад миссии был небольшой, но он сумел найти для нее богатых жертвователей в Тобольске и Москве, и все денежные средства свои, даже полагавшийся ему особый магистерский (ученый) оклад употреблял на вспомоществование новым христианам. В 14 лет им приобретено было для Церкви 675 душ, устроено три миссионерских стана с 2 церквами и 1 часовней. В деле миссии Макарий более всего рассчитывал на могущественное действие православного богослужения. Им устроены были также улалинское училище, женская благотворительная община, больница и созданы для новообращенных несколько оседлых поселений. В 1844 г., по совершенному расстройству здоровья, он удалился в Болховский мон. на покой, успевши дать устройством своей миссии прекрасный образец для других миссий. Скончался арх. Макарий в 18??***P.764 г. (Знаменский).

Дело его было успешно продолжено его сотрудником и преемником, прот. Стефаном Ландышевым, окончившим нижегородскую семинарию, и последующими начальниками миссии, в особенности архим. Владимиром (Петровым), одним из выдающихся русских миссионеров (1828-1897). Сын простого донского казака, он окончил киевскую дух. академию, приняв на четвертом курсе монашество. Был инспектором иркутской и новой томской семинарий, а затем инспектором петербургской академии, где, в сане архимандрита, читал лекции по догматическому богословию. В это время он принимал живое участие в учреждении в Петербурге миссионерского общества для содействия миссиям алтайской и забайкальской. В 1865 г. архим. Владимир был назначен начальником алтайской миссии и строителем Благовещенского мон. в алтайских горах, учрежденного в 1864 г. Кузнецкий и бийский округа, в которых работала миссия, занимали пространство верст 1000 в длину и от 300 до 700 в ширину. Населения было всего 40000, из них две трети кочевников. "Здесь на Алтае," писал арх. Владимир, "с трудом пробираясь, верхом на коне, ища заблудших овец стада Божия, миссионер в течение целых суток, и то не всегда, может встретить едва несколько душ, со своими одиночными юртами запрятавшихся то в глубине лесной, то на удаленном от проезжей тропы нагорном скате." Только окраины миссии граничили с русским населением, да и то, большей частью, раскольничьим. Приходские церкви находились в большом отдалении. Вследствие этого на миссионере лежало попечение не только об обращении язычников, но и об исполнении обязанностей приходского священника для новообращенных. В почти пустынной местности, среди дикой природы, при полном бездорожье, арх. Владимир верхом на коне объезжал инородческие кочевья и нес язычникам проповедь ο Христе. Он не щадил себя - мерз, тонул, голодал, нередко питаясь при своих поездках одними кореньями и травами. Миссионерство его было глубоко-внутренним, искренним. За 18 лет служения миссии арх. Владимир открыл более 10 начальных школ, при чем число учеников упятерилось. Основал он в Улале центральное миссионерское училище, с обучением иконописанию, переплетному мастерству и сельскому хозяйству. Переводил он и всячески содействовал переводам на алтайский язык церковных и религиозно-нравственных книг. При нем построено 28 церквей и молитвенных домов, устроены свечной завод и типография, а также миссионерская больница и аптека. Основал он 19 новокрещенских селений, в которых устанавливалась оседлая жизнь.

В 1880 г. арх. Владимир был хиротонисан в епископа бийскаго, викария томской епархии, с оставлением начальником миссии. Он переселился в Бийск. В 1883 г. он был назначен епископом томским и там продолжал свою просветительную деятельность. Занимая потом кафедры ставропольскую и нижегородскую, он в 1897 г. скончался будучи архиепископом казанским. Всюду он развивал большую работу. В Ставрополе им был организован миссионерский стан среди калмыков и выстроены для новообращенных храм, школы и избы для оседлого жития. В Казани, развивая деятельность, существовавших миссионерских учреждений, он посещал инородческие селения.

К 1895 г. алтайская миссия имела 14 станов, до 47 церквей и: молитвенных домов, 2 монастыря, приходское попечительство и многие благотворительные учреждения. Около своих станов миссия посадила на оседлое жительство более 10000 кочевников. В дальнейшем, огромную деятельность развил начальник мио сии архим. Макарий (Невский), называвшийся "апостолом Алтая," бывший затем архиеп. томским и митрополитом московским.. Победоносцев, упоминая в краткой записке, составленной в 1892 г. для Наследника Цесаревича Николая Александровича, предпринимавшего поездку в Японию и Сибирь, об еп. японском Николае и архим. Макарии (Глухареве), писал: "Нынешний Макарий (Невский) - достойный их последователь. Прилагаю несколько книжек - отчеты миссии: - стоит Вашему Высочеству пробежать их. Вы увидите, как идет это дело и каких требует самоотверженных трудов..."

В 1882 г. из Алтайской миссии была выделена новая миссия Киргизская, с центром в Семипалатинске. В царствование имп. Николая I возникли также миссии: Обдорская (1832), Кондинкая (1844), Туруханская (1850), закрытая в 1872 г. В царствование имп. Александра II возникли миссии: Сургутская (1867), в Минусинском. округе (1876), входившем в южную часть Енисейской епархии, Семиреченская (1868), сосредоточенная около миссионерского братства в г. Верном (с 1871 г. миссия числилась в Туркестанской епархии).

Миссии в Восточной Сибири строились на началах, принятых алтайской. Из архиереев, ревнителей миссионерства, в XIX в. известны иркутские архиереи: Михаил (Бурдуков), правивший с 1814 по 1830 и положивший начало Забайкальской миссии для бурят. Членами ее были знатоки бурятского языка: священник Александр Бобровников и крещеный бурят Мих. Сперанский. Нил (Исакавич), епископ, потом архиепископ (1799-1874), правивший иркутской епархией с 1838 по 1853 г., потом ярославской. При нем крестилось до 20000 бурят и др. инородцев. Он был одним из первых русских исследователей буддизма, переводил богослужебные книги на монголо-бурятский язык, в чем ему помогал в Иркутске и в Ярославле прот. Николай Доржеев из бурят. Владыка Нил написал труд "О буддизме." Особенно много работал владыка Парфений (Попов), переведенный из Томской епархии, в которой принимал большое участие в делах алтайской миссии. Правя иркутской епархией с 1860 по 1873 г., он первый от крыл в ней правильно организованные миссии Иркутскую и Забайкальскую. В первой он устроил II станов, для которых нашел нужных работников частью в Сибири, частью в великорусских монастырях. Он и сам много миссионерствовал, лично разъезжая по бурятским кочевьям с проповедью. Инородцы любили его и считали за особенную честь принять крещение из его именно рук. При нем крещено было до 8000 бурят. С 1867 г. он начал вводить богослужение на бурятском языке во всех бурятских приходах. После него во главе иркутской миссии был поставлен особый начальник-архимандрит, а с 1883 г. иркутский викарий, еп. киренский. К 1890 г. миссия имела уже 18 станов, а обращенных ею насчитывалось до 35000 душ. Миссия имела 1-4 школ и несколько благотворительных учреждений и оказывала сильное влияние на гражданский быт новообращенных, испрашивая им земельные наделы и расселяя их оседлыми селениями.

На таких же началах и с такими же приемами действовала миссия Забайкальская, во главе которой с самого начала (1862) был поставлен еп. селенгинский Вениамин (Благонравов). Сын священника тамбовской епархии, владыка Вениамин (1825-1892), окончил казанскую дух. академию и отличался способностями, любовью к наукам и редким исполнением долга. Все это выявилось и в его последующей жизни. Монашество он принял на последнем курсе академии, которую окончил первым магистром и остался в ней профессором. Был он ректором томской и костромской семинарий и в 1862 г. хиротонисан во епископа селенгинского. С этого времени началась его благотворная миссионерская деятельность в восточной Сибири, доставившая ему высокое историческое значение К 1890 г. число станов этой миссии возросло до 22 с 25 школами. При Посольском мон. открыто было центральное миссионерское училище, мастерская иконописи, богадельня, аптека. Но обращений в Забайкальской области было меньше, вследствие особенной силы ламства и противодействия христианству бурятских языческих начальников. Наибольшее число обращений падало не на бурятский народ, а на племена тунгузов, якутов и карагазов. Миссия постоянно старалась ο том, чтобы в управление степных дум были вводимы и крестившиеся буряты и чтобы ограничена была сила лам, но не имела в этом отношении успеха. Владыка Вениамин в 1868 г. был назначен епископом камчатским, переведен в 1873 г. в Иркутск и скончался там архиепископом в 1892 г. Его отчеты ο деятельности сибирских миссий за время его архипасторства представляют драгоценный исторический материал и обстоятельно знакомят с вопросом ο ламизме, им и возбужденном. Отчеты эти, печатавшиеся в "Иркутских Епархиальных Ведомостях" и в некоторых духовных журналах, изданы в 1883-86 гг. под названием "Труды православных миссий восточной Сибири." Писал он и ο буддизме.

В Камчатском крае в 1840 г. была открыта особая епархия, первым епископом которой был назначен владыка Иннокентий (Попов-Венгаминов), выдающийся и исключительно самоотверженный миссионер. Владыка Иннокентий (1797-1879), в миру Иоанн, сын пономаря иркутской епархии, окончил семинарию в Иркутске и был приходским священником в этом городе. В 1823 г. он вызвался ехать священником на ов Уналашку и с этого времени началась его миссионерская деятельность. Он обращал алеутов в христианство, приучал их к плотничьему, столярному, слесарному и кузнечному ремео лам, научил их выделке кирпичей и каменной кладке. С их. помощью он выстроил церковь. Изучив алеутский язык, он распространил христианство по всем Алеутским островам,

В 1833 г. он был переведен в Новоархангельский порт на ов Ситху. Н. Барсуков в своей книге "Иннокентий митрополит московский и коломенский" писал: "Обозрев 15-тилетнюю деятельность отца Иоанна Вениаминова, сперва на острове Уналашка, а потом на острове Ситхе, мы смело заключаем, что деятельность его там отличалась тем же характером, которым издревле украшалось служение русских проповедыиков Евангелия. Так, напр., разумная осторожность открыла ему доступ к грубым, но простым и добрым сердцам дикарей. Христианские истины были им сообщаемы сообразно с их умственною приемлемостью, т. ***еи при полном свободном убеждении их, а, не путем насилия. Он терпеливо выжидал добровольного вызова креститься. Для детей была устроена школа, которая была снабжена, как учебниками, так и книгами для чтения, собственного его сочинения и им самим переведенными на туземные наречия, и он был сам их учителем; наконец, кроме просвещения светом Евангелия, он обучал их разным мастерствам и, при повальной оспе, обучил Колош оспопрививанию; и такими путями сумел снискать и от упорных дикарей полное сердечное расположение к себе: они любили отца Вениаминова, по свидетельству его современников, как отца, так как отец Вениаминов был по истине благодетелем и отцом, и наставником, покровителем спасаемых им овец."

Отец Иоанн, научившийся говорить на шести местных наречиях, переведший Евангелие св. ап. Матфея, употребительные молитвы и песнопения, вытеснявшие шаманские народные песни, боровшийся с пьянством и полигамией, часто живший в землянках и питавшийся одним китовым жиром - понимал, что ему нужны помощники. С этой целью, с благословения архиеп. иркутского Нила, он предпринял путешествие морем в С.Петербург. Длилось оно 7 месяцев и 14 дней. В столице радушно приняли в 1839 г. о. Иоанна, зная его деятельность и, в частности, научные лингвистические труды, признанные, в своей ценности, и иностранцами. Впервые познакомился с ним митр. московский Филарет, говоривший после этого: "В этом человеке что-то апостольское." С тех пор, на протяжении четверти века, длились их близкие отношения. Когда пришло известие ο кончине супруги только что возведенного в протоиереи о. Иоанна, митр. Филарет настойчиво убеждал последнего принять монашество. В 1840 г. прот. Иоанн был пострижен в Троицком подворье митр. Филаретом, с наименованием его Иннокентием. На следующий день (30 ноября), в который был утвержден имп. Николаем I проект ο восстановлении (после 1799 г). Камчатской епархии, он был поставлен архимандритом. Государь, принимая Иннокентия 1 дек., объявил ему ο своем желании видеть его во главе новой епархии. 15 дек. он был хиротонисан во епископа Камчатскаго, Курильскаго и Алеутскаго.

В течение своего 27-летняго епископства, владыка Иннокентий объездил всю восточную Сибирь. Миссионерская деятельность его на камчатском епископстве простиралась на огромное пространство Камчатского, Якутского и Амурского краев. Он делал по ним ежегодные разъезды, доходившие иной год (1856) до 8000 верст. В Якутской области, где христианство было распространено между якутами и тунгузами, он завел якутское богослужение, встреченное инородцами с большой радостью. Одно временно с этим - в 1858 - было открыто якутское викариатство, в 1869 г. обратившееся в самостоятельную Якутскую епархию. Трудами камчатских и якутских священников христианство понемногу проникло и в Чукотский край. В 1850 г. там была открыта новая миссия для обращения Чукчей, Ламутов, Юкагиров и др. племен севера. В 1855 г. Камчатская епархия увеличилась причислением к ней местностей по Амуру. Владыка Иннокентий сразу же предпринял туда миссионерское путешествие и положил основание Амурской миссии.

Главными деятелями ее были священники Гавриил Вениаминов (сын преосвященного) и Иннокентий Громов. Последний, сопровождавший владыку в его поездке по Камчатке, рассказывал, что для езды на собаках имелись три экипажа: санка, ларта и повозочка, последняя для лиц привилегированных. В ней, по его словам, "помещается только один человек, притом так, что в ней ни пошевелиться, ни поворотиться." "Утром 24 января," писал прот. Громов, "преосвященный Иннокентий выехал из Лесного. Дорога на северо-восток составляет, верст на 70, незаметный подъем, который оканчивается обрывом хребта. Подъехав, уже под вечер, к обрыву, у которого дна не видно и по которому надлежало спускаться в темное ущелье, преосвященный сказал: "ну, теперь я вижу физиономию Камчатки! Как же тут быть?" - Извольте, ваше преосвященство, сказал я, шубу снять и надеть куклянку (которая была у него в запасе). Камчадальчики подвязали под торбаза (обувь) башлыки, - это в роде подковок из железа с шипами, - потом обвели преосвященного ремнем и приготовились к его спуску. - "А вы как спуститесь?" - спросил у меня преосвященный. - По ребячьи, отвечал я, на оленьей шкуре, которая на мне, скачусь, как ребята катаются на маслянице; а чтоб не обнесло, возьму в руки оштол (оштол - кривая, к концу окованная палка, шестик, с побрякушками наверху; ею погоняют собак к езде, правят ими и останавливают или тормозят нарту (сани)), чтобы в случае быстрого разноса, упереться и отдохнуть, и через две минуты буду на дне ущелья. Так я и сделал и снизу ущелья смотрел, как несколько Камчадалов поддерживали концы ремня, которым обведен был преосвященный, а один из них вырубал пред ним в отвердевшем снеге ступню, где должна утверждаться нога. Таким образом и спустили преосвященного Иннокентия на дно ущелья... В этом, одном из глубочайших ущелий Камчатки, как сейчас вижу епископа Иннокентия, в темную зимнюю ночь, сидящего в одеянии из оленьих кож на камне, освещаемого заревом, отражающимся на вершинах гор, окружающих пропасть, среди добродушных детей природы - Камчадалов, грызущих юколу (юкола - вяленая, провесная и немного квашенная рунная рыба, сиг, лосось, кета, горбуша; юколой кормятся люди и собаки (Даль)), и между не одною сотнею маленьких ездовых животных, свернувшихся в клубки и крепко заснувших от утомления. Ни одному из русских иерархов. не доводилось еще вносить свое благословение в подобные юдоли! Первому архиерею, Иннокентию Камчатскому, предоставлена в наше время честь олицетворить на себе начертанную апостолом Павлом картину многотрудной жизни подвижников веры: "...скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли" (Heb. 11:37).

В 1857 г. владыка поселился в г. Благовещенске на р. Амуре, где установлена была его кафедра; вскоре учредил он там духовное училище. По присоединении в 1860 г. Уссурийского края, для Амурской миссии открылось Широкое поприще деятельности в просвещении христианских племен, принадлежавших прежде Китаю. Это были Гиляки, Орочени, Гольды, Манджури и др. К ним присоединялись и Корейцы, начавшие переселяться в Российские пределы. Владыка Иннокентий устраивал миссионерские станы, строил по Амурскому краю церкви и школы, выписывал через китайскую миссию христианские книги на маньчжурском языке, несколько знакомом его амурской пастве, содействовал составлению новых переводов местными переводчиками, особенно на гольдском языке. При главном и непосредственном участии владыки Иннокентия переведено было св. Писание на языки алеутский, курильский и якутский. Труды его в вост. Сибири кончились в 1868 г. с назначением его митрополитом московским. Но миссионерская деятельность его еще более расширились работой в православном миссионерском обществе, председателем которого он стал. Окончательное устройство Амурской миссии с разделением на станы, с церквами и проч. принадлежало его преемнику владыке Вениамину (Благонравову). В 1870 г. в Благовещенске устроена была уже полная семинария.

Преосвященный Иннокентий не оставлял без внимания и своей прежней алеутской паствы. После перенесения камчатской кафедры в Благовещенск в Новоархангельске, где она была прежде, открыто было в 1858 г. камчатское викариатство. В 1867 г., после продажи русских американских владений Соединенным Штатам, викариатство было упразднено. Но вскоре, в 1870 г., по почину митр. Иннокентия, учреждена была самостоятельная епископская кафедра Алеутская с кафедрой в Сан-Франциско. Ей были подчинены и новые, и старые православные церкви в Америке, всего тогда числом 9.

Глубокое удовольствие должно было доставить митр. Иннокентию сообщение, полученное в 1871 г. из Вашингтона. Русский посланник в Соед. Штатах, Константин Катакази, писал ему 20 фев., что во время; прений в американском конгрессе относительно административного преобразования Аляскинской территории, (проданной Россией в 1867 г.); несколько депутатов укоряли весьма основательно правительство за то, что оно ничего еще не сделало для материального и нравственного блага сего края. "Не так поступало," - сказал один из депутатов, "Русское правительство и русское духовенство: из дикарей они делали христиан, из невежд - образованных; они строили церкви, основывали школы и до сих пор еще лучи христианского света доходят до Аляски не из Вашингтона, а, к стыду нашему, из С. Петербурга и Москвы."

Учеником и сподвижником владыки Иннокентия был владыка Дионисий (Хитров). Миссионерское служение он начал в 1844 г. священником походной церкви в Якутской области, тотчас по окончании семинарии. С этой церковью он совершил, в течение 10 лет, трудное миссионерское путешествие в 9130 верст по Верхнему, Среднему и Нижнему Колыму, для просвещения светом учения Христова инородческих племен, обитающих на пространстве от р. Индигирки до Анадыри, при чем миссионеру приходилось ездить в страшные морозы на собаках ж оленях и ходить пешком по глубоким снегам, горам и стремнинам, постоянно подвергая опасности жизнь свою. Особенно опасно было ездить во время свирепствующих на севере Сибири снежных буранов. Плодом этих странствований было обращение ко Христу тысяч инородцев. В то же время самоотверженный миссионер деятельно изучал нравы, обычаи и разные наречия якутских инородцев. Приняв монашество, он был возведен в 1867 г. в сан епископа якутского, викария камчатской епархии. По открытии же в Якутске кафедры, он возглавил ее. Будучи епископом, владыка Дионисий многократно предпринимал миссионерские путешествия по своей необъятной епархии. В 1883 г. он был перемещен в Уфу, в которой и скончался в 1896 г. Памятником его миссионерских трудов, наравне с многочисленными обращениями, остались составленные и изданные им азбука и грамматика якутского языка, а также исполненные им переводы на тот же язык священных, богослужебных и духовно-нравственных книг. Эти переводы были напечатаны, по благословению Св. Синода, в московской синодальной типографии под наблюдением самого еп. Дионисия, тогда еще не хиротонисанного (1857-1859).

Миссионерство в Китае.

Русская православная миссия в Китае существовала с 1728 г. В 1805 г. для нее учреждены новые штаты и срок пребывания ее членов в Китае с 7 лет увеличен на 10 лет. Миссия заслужила уже доверие подозрительных китайцев, убедившихся, что она ограничивается скромными пределами попечения только ο своей пастве и политикой не занимается. В 1805 г. начальником миссии был назначен архимандрит Иакинф (Бичурин), окончивший казанскую семинарию. Пребыв в Пекине более 14 лет, он отлично изучил китайский язык, страну, ее историю, нравы и обычаи. За беспорядки и некоторые нежелательные явления в образе жизни членов миссии он был судим, лишен сана и сослан в Валаамский мон. В 1826 г. он был освобожден и состоял переводчиком министерства иностр. дел; умер в 1853 г. Знаменитый синолог, архим. Иакинф был членом-корреспондентом Академии Наук и парижского Азиатскаго общества. Для учения ο вере имеют значение труды его: Китай, его жители, нравы, просвещение ж Буддийская мифология.

По Айгунскому трактату 1858 г. китайское правительство дало миссии полную свободу действий и обязалось не преследовать своих подданных за принятие христианства. В 1861 г. в Китае открыта была особая русская дипломатическая миссия, дела которой вела до тех пор миссия духовная. Последняя получила большую возможность сосредоточить свою деятельность в нравственно-религиозной области. С этого времени усилились ее ученые и переводческие занятия. Из среды ее членов стали выходить замечательные синологи. В переводческой деятельность она совершенно отрешилась от своей прежней зависимости от католических переводов и стала производить самостоятельные переводы священных и богослужебных книг. Этим она служила Амурской и Японской миссиям. Оживилась проповедь на китайском языке и преподавание в миссионерской школе. Паства миссии возрастала. В 1885 г. имелись две церкви в Пекине и храм на юге Китая - в Ханькоу. Был также храм в деревне Дун-Дунань.

В последние десятилетия XIX в. и первые XX в. деятельными и просвещенными начальниками Миссии были: архим. Флавиан (Городеций), член ее с 1873, рукоположенный в 1885 г. Епископом люблинским, впосл. митр. киевский, и с 1896 г. архим. Иннокентий (Фигуровский), возведенный в 1902 г. в сан епископа переяславского, каковой титул был присвоен Святителю Иннокентию, когда он отправлялся в 1721 г. в Пекин. Владыка Иннокентий скончался в Пекине, в сане митрополита, в тридцатых годах нынешнего столетия.

Миссионерство в Японии.

В 1860 г. православие проникло в Японию. Основателем православной миссии был иеромонах русского консульства в Хакодате Николай (Касаткин). Он родился в 1836 г., окончил петербургскую дух. академию. С самого начала своей службы (1861) принялся он за усердное изучение языка, верований и нравов японцев и за переводы священных и богослужебных книг на японский язык. Первенцем его христианской проповеди был Павел Сваабе, бывший жрец одной кумирни, по обращении в христианство сделавшийся самым пламенным и самоотверженным проповедником св. веры. К нему примкнули еще два им самим обращенных японца, Яков Урано и Иоанн Сакай. Своей катехизаторской проповедью эти три первых деятеля японской миссии успели настолько подготовить в Японии почву для православия, что о. Николай в 1869 г. испросил у Св. Синода разрешение на открытие там миссии. Начальником миссии был назначен он, с возведением в сан архимандрита, с иерархической зависимостью от камчатского архиерея. В 1871 г. в Хакодате и Токио (1872) заведены были миссионерские школы, давшие новых проповедников-катехизаторов. Православие начало распространяться в Японии так успешно, что возбудило против себя гонение, от которого особенно тяжело пришлось пострадать Сваабе. К счастью, это гонение скоро было остановлено по представлению русского консула. В 1875 г. камчатским архиереем были посвящены первые священники из японцев - о.о. Павел Сваабе и Иоанн Сакай.

В 1880 г. архим. Николай прибыл в С.Петербург. Κ. Π. Победоносцев, тогда еще не обер-прокурор, писал 6 января Наследнику Цесаревичу Александру Александровичу, советуя повидать его: "...Он человек поистине замечательный, всеми уважаемый и пользуется популярностью в Японии, где живет уже около 20 лет, посвятив себя всецело делу миссии." В этом году он был рукоположен епископом японским. Победоносцев же, составляя в 1892 г. упомянутую выше записку для Наследника Цесаревича Николая Александровича, писал ο нем: "Это поистине апостол нашего времени, человек духом горящий, и зажигающий огни духовные в сердцах..." Скончался владыка Николай 3 февр. 1912 г. Его очень почитали и японцы.

В 1895 г. японская Церковь насчитывала у себя 220 общин ж свыше 22500 душ христиан и обслуживалась 28 священно-служителями. Школа в Токио обратилась в семинарию, которая в 1882 г. сделала первый выпуск воспитанников. В 1889 г. двое воспитанников были отправлены для высшего церковного образования в русские дух. академии. Имелись школы: катехизаторская, причетническая, женская и несколько низших училищ. Миссия развила значительную переводную литературу и издавала три духовных журнала. Богослужение в японских церквах совершалось на японском языке. Благодаря трогательным призывам владыки Николая делались пожертвования на миссию и помощь ей, конечно, оказывалась со стороны Св. Синода. Важным событием для миссии было провозглашение в Японии в 1889 г. полной свободы веры. (Знаменский).

Восстановление православия на Кавказе.

Вследствие все усиливавшейся пропаганды Ислама, правительство решило в 1814 году снова восстановить Осетинскую миссию, организовав ее на этот раз в более обширных размерах (до 24 лиц) под управлением телавскаго архиепископа Досифея и с содержанием от казны до 14700 р. в год. Действия ее пошли довольно успешно, так что в три года она обратила более 6000 осетин. В 1816 г. правительство отпустило средства на строение и возобновление церквей. Особенно сильно оживилось миссионерское дело, когда в нем в 1817 г. принял участие экзарх Грузии Феофилакт (Русанов). Он обратил особое внимание на развитие духовных средств осетинской миссии, на лучшее оглашение крещаемых, на переводы богослужебных книг и строение церквей. Число обращенных из разных племен при нем дошло до 47000; церквей устроено до 40, для одних осетин - 29. Его преемник, экзарх Иона (Василевский), правивший с 1821 по 1832 гг., продолжал его дело. К 1823 г. осетины обращены были почти все. Число обращенных из разных племен дошло до 60900, образовавших 67 приходов. В 1840 и 1850 годах число обращений доходило до 1000 и 2000 в год. Но в то же время не дремала и пропаганда Ислама, особенно на востоке Кавказа, в обеих Кабардах и на Черноморском берегу. В 1820 г. в Дагестане и Чечне начало распространяться фанатическое учение, известное позднее под названием мюридизма, проповедовавшее безусловное повиновение имаму и газават (религиозную войну против неверных). Первым имамом был КазиМулла в Дагестане. Первоначальные движения фанатиков были подавлены, но только на время. С 1834 г. мюридизм успел объединить всю восточную группу кавказских племен и повел длинную и упорную борьбу с русскими. У фанатиков горцев появился крупный вождь, знаменитый имам Шамиль. В 1857 г. Наместник Кавказа, кн. А. И. Барятинский, начал планомерное наступление против Шамиля в горы Дагестана. Многие горцы стали покидать Шамиля и население некоторых аулов покорилось. В три года Барятинскому удалось покорить весь восточный Кавказ. Сам Шамиль, осажденный в горном, считавшемся неприступным, ауле Гуниб, сдался в 1859 г. в плен и был увезен в Россию, где в Калуге и потом в Киеве был обставлен хорошо. Умер он в Медине, куда позднее отпущен был совершить паломничество. Замирение западного Кавказа еще продолжалось. Войска кольцом охватывали области немирных черкесов и вытесняли жителей из гор на равнину и черноморский берег. Черкесам предоставлялось или селиться в указанных местах, или же уезжать в Турцию. До 200 000 горцев выехало с Кавказа, поселившись в Турции. Остальные покорились. Окончательно замирен был Кавказ в 1864 г.

После покорения Кавказа началось подчинение его племен русской христианской гражданственности. С этою целью в 1860 г. открыто было общество восстановления христианства на Кавказе, в распоряжение которого отданы были все суммы бывшей осетинской миссии. Сначала оно имело светский характер и состояло под председательством Наместника, но в 1865 г. при нем открыт был духовный комитет под председательством экзарха Грузии. В 1885 г. по новому уставу общество было совсем вверено экзарху и подчинено Св. Синоду. Задачей общества было: 1) восстановление, умножение и содержание православных храмов, назначение к ним и содержание причтов; 2) заведение школ для образования детей горцев; 3) учреждение в духовных школах преподавания горских языков; 4) командирование в горы миссионеров; 5) содействие переводам на горские языки св. Писания и богослужебных книг. Действия общества были весьма успешны. К 1870 г. на грузинский и осетинский языки было переведено все нужное для православного богослужения. Для священнических мест общество приготовляло пансионеров в семинариях и даже в академиях. В 1880 г. общество имело 40 народных школ. Учительская семинария была им открыта в Тифлисе с 1868 г. Несмотря на сильное противодействие мулл, присылавшихся из Турции, особенно во время войны с Турцией (1876-77), успешно шло и дело обращения горцев в христианство. Кроме православных храмов, на Кавказе явились два монастыря - в Пицунде и Наво-Афонский недалеко от Сухума на берегу Черного моря. (Знаменский).

Грузинская церковь.

В 1783 г. грузинская - иверская - церковь поступила в ведение Св. Синода и католикос ее Антоиий II, брат последнего грузинского царя Георгия, с 1795 г. управлявший также духовными делами Имеретии, Мингрелии и Гурии, был членом Синода. В 1801 г. Грузия вошла в состав Российской империи, в 1803 г. - Мингрелия, в 1810 г. - Гурия-Абхазия, в 1814 г. - Имеретия. В 1810 г. католикое Антоний отпросился на покой. В 1811 г. был Высочайше утвержден доклад Синода об образовании из 13 епархий двух: мцхетской-карталинской и алавердской-кахетинской; мцхетскому митрополиту присвоялось именование экзарха Св. Синода. В 1814 году учреждена была в Тифлисе под председательством экзарха грузино-имеретинская синодальная контора. Первым экзархом был назначен в 1811 г. архиепископ Варлаам (князь Эристов). В 1817 г. его заменил владыка Феофилакт (Русанов), род. в 1765 г., окончивший главную александроневскую семинарию, по принятии монашества законоучительствовавший в греческом кадетском корпусе в Петербурге, тогда уже выделившийся в качестве выдающегося "ученого проповедника;" в сане архимандрита он настоятельствовал в Сергиевой пустыни ж в 1799 г, хиротонисан в Гатчине во епископа калужского. Митр. Платон ο нем отзывался: "человек молодой и не по сану отважный." Он до конца дней своих отличался решительностью, твердой волею и редкой энергией. В 1806 г. владыка Феофилакт вызван был к присутствованию в Синоде, где принимал деятельное участие в разработке духовно-училищной реформы. В 1808 г. он назначен был членом Синода и возведен во архиепископа, в 1809 г. переведен в Рязань, оставаясь в столице. Пользуясь доверием кн. Голицына и Сперанскаго, архиеп. Феофилакт имел большое значение в духовных кругах. После окончания Отечественной войны он с успехом восстановил церковное благоустройство в разоренных епархиях. В 1814 г. он отпущен в свою епархию, через три года назначен экзархом. Снова проявлена была им кипучая деятельность, при чем ему приходилось бороться с местными условиями и традициями. В 1818 г. по его представлению преобразовано было церковное устройство Грузии. Вводились им русские церковные порядки, открыта семинария в Тифлисе и приходские училища в нескольких городах. В 1819 г. он получил сан митрополита. Реформы, им вводимые, вызвали большое неудовольствие. Владыка Феофилакт скончался 19 июля 1820 г., при обозрении епархии, в бодбийском сигнахском мон. Из преемников его наиболее известны: заместивший его мит. Иона (Васильевский), владыки: Евгений (Баженов или Бажанов), митр. Исидор (Никольский), Евсевий (Ильинский). Экзарх, управлявший карталинской и кахетинской епархией, имел викарных епископов горийскаго и алавердского. Существовали еще епархии экзархата имеретинская, гурийско-мингрельская и сухумская.

Православное миссионерское общество.

В 1865 г. все русские миссии, действовавшие доселе разрозненно, получили удобное объединительное средоточие во вновь открытом в Петербурге миссионерском обществе. Оно состояло под Высочайшим покровительством благочестивой супруги императора Александра II, имп. Марии Александровны. По ее почину председателем общества стал митр. Иннокентий московский. В 1869 г. утвержден был новый устав общества, по которому оно было подчинено Св. Синоду и ограничено в своей деятельности содействием материальному благосостоянию отдельных миссий без вмешательства в управление ими в других отношениях, касающихся порядка церковного, учебного, административного и того, что поручено ведению епархиальных архиереев. Для ближайшего местного попечения ο миссиях заведены были епархиальные комитеты общества под председательством местных архиереев. С учреждением общества, благодаря его пособиям, оживили и расширили свою деятельность все миссии. (Знаменский).

Миссионерские съезды.

Для разработки вопросов ο проповеди среди людей и народов, непросвещенных светом истинной христианской веры или уклонившихся в ересь и расколы, устраивались Всероссийские Миссионерские съезды. Последний - четвертый - съезд состоялся в июле 1908 г. в Киеве. Председателем его был митрополит киевский Флавиан, заместителем его и: главным руководителем работ архиепископ волынский Антоний. Из видных миссионеров на нем присутствовали прот. Иоанн Восторгов и И. Е. Айвазов. В особой комиссии заслушаны были доклады ο противодействии магометанству и язычеству (ламаитам). Съезд высказал пожелание ο созыве по этим вопросам в ближайшем будущем миссионерских съездов в Казани для деятелей внешней миссии Европейской России и примыкающих к Уралу сибирских епархий и в Иркутске для деятелей миссии внешней и внутренней в Сибири, из Японии и Кореи. Оба съезда состоялись летом 1910 г.

Пропаганда иезуитов.
Униаты и их воссоединение.

В царствование императора Александра I, иезуиты, пользуясь либеральным направлением первых лет его правления и широкою свободой вероисповедания, успели уловить в свои сети не мало православных людей, в особенности из высших классов. Их школы и миссии охватили всю западную Россию, распространились и по южной России от Киева до Симферополя и от Каменца-Подольска и Одессы до Моздока на Кавказе. Проникли они и в немецкие колонии на Волге, в Астрахани и др. места. Были они и в Сибири, где находились некоторые ссыльные поляки. Вообще они проникали всюду, где только были католики.

Граф М. Д. Бутурлин в своих "Записках" писал: и в Записках Державина читаем, что гр. Кочубей, в бытность его (в 1802 г). министром внутренних дел, предложил дозволить Иезуитам вводить Римско-католическое исповедание и даже преклонять к этому, чрез миссионеров, магометанские и идолопоклоннические народы в Астраханской, Оренбургской и Сибирских губерниях. Министр народного просвещения, гр. Алексей Кириллович Разумовский, обратился с просьбой к де-Местру, чтобы он потрудился составить письменную программу для воспитания Русского юношества ... Не забыть мне никогда этого Римского духовного воинства, благодаря которому почти все мое семейство сделалось как бы изгнанническим..." Бутурлин же писал: "Сила ордена Лойолы была тогда в апогее в Петербурге, благодаря покровительству оказанному его членам двумя царствованиями. Думается мне, что подготовка к позднейшему переходу в латинство моей матери и старшей сестры Марии Дмитриевны начались именно в эту зиму." В их доме бывал иезуит патер Журдан. В большинстве семейств высшего общества наставниками детей были французские аббаты. В Петербурге окатоличеванию способствовала принцесса Тарант. Она вероятно помогла отступничеству С. П. Свечиной, гр. Ростопчиной. После смерти Тарант последовали совращения кн. Гагариной (еще не замужней), сестер Головиных, двух дочерей гр. Ростопчина гр. Шуваловой, урожд. кн. Щербатовой и др. Тетка Бутурлина, гр. Мария Арт. Воронцова говорила" ёму, что главной причиной ее перехода было то, что она недостаточно знала русский язык чтобы объясниться с русским своим духовником. ("Рус. Αрх." 1896 г.).

В 1814 г. в католичество был вовлечен молодой князь Голицын, племянник оберпрокурора. Юного ренегата поспешили отдать на увещание к владыке Филарету московскому. Плодом этих увещаний было сочинение последнего: "Разговоры между испытующим и уверенным" (1815). В 1815 г. государь повелел изгнать иезуитов из обеих столиц. Когда и после этого иезуиты продолжали свои интриги и пропаганду из Полоцка, последовал в 1820 г. Высочайший указ ο совершенном изгнании их из России.

Успехи латинства вызвали против себя реакцию и со стороны стесненной им униатской церкви. В части V (стр. 663) упоминалось ο стремлении униатского епископа Ираклия Лисовского сблизить свою церковь с православной. В 1803 г. он отправил в Петербург прот. Иоанна Красовского с сильными представлениями ο крайне униженном и заброшенном состоянии своей паствы. Представления эти произвели впечатление на имп. Александра I. В том же 1803 г. издан указ, запрещавший обращение униатов в католичество. В следующем году в число членов католической коллегии указано было ввести одного униатского епископа и трех униатских асессоров. В 1805 году сама коллегия была разделена на два департамента - католический и униатский. Председателем последнего был назначен Лисовский. В 1806 г. он был возведен в сан самостоятельного митрополита. Униатская церковь таким образом почти совсем освободилась от давления латинян. Самой важной заслугой митр. Лисовского было то, что он успел значительно подорвать вредную силу базилиан и поднять из унижения белое духовенство, которое всегда было опорой народного и православного духа в уши. Митр. Ираклий заботился и об образовании духовенства, открыв у себя в Полоцке духовную семинарию. Он скончался в 1809 г.

Заветам его следовали и управлявшие после него митрополией луцкий епископ Григорий Коханович и (с 1814 г). полоцкий архиепископ Иоанн Красовкий. Оба они были из белого духовенства и являлись сподвижниками митр. Ираклия. По интригам базилиан, Красовский, заведуя делами митрополии, не получил митрополичьего сана, был даже оклеветан пред правительством, лишен кафедры и почти до самой смерти находился под судом. Умер он в 1827 г. Митрополитом в 1817 г. был поставлен Иоасафат Булгак, еп. брестский, католического направления. Но торжество латинской партии на этот раз запоздало. Благодаря деятельности Лисовского и Красовского, в среде белого духовенства успели воспитаться новые деятели, которые продолжали их дело, несмотря на все препятствия. Это были Иосиф Семашко, Василий Лужинский и Антоний Зубко, главные деятели общего воссоединения униатов. (Знаменский).

Иосиф (Семащко), род. в 1798 и ум. в 1868 г., был сыном небогатого дворянина, впоследствии униатского священника. Детство он провел среди православных. Воспитанный в условиях жизни простого малороссийского народа, он проникся особенностями его быта и увлекался местными песнями, сказками и преданиями. Окончил он немировскую гимназию (в Подольск. губ). Василий (Лужииский), род. 1788-91 и ум. 1879 г., происходил из дворян Червонной Руси, учился в белорусской униатской семинарии и полоцкой иезуитской академии. Антоний (Зубко) род. 1797 и ум. 1884 г., сын униатского священника Витебской губ., учился в полоцкой униатской семинарии и иезуитской академии. Потом все трое учились в главной семинарии при виленском университете (богословский факультет), протектором которого был князь Адам Чарторыжский, не любивший иезуитов и католический фанатизм. Он много способствовал развитию в учениках и наставниках семинарии весьма либерального отношения к злоупотреблениям римского духовенства. Семашко, самый младший из них и более всего проникнутый православными симпатиями, был наиболее талантливым и способным к практической деятельности. В 1821 г. он был посвящен в Луцке в священники и назначен был воспитателем семинарии и асессором членом луцкой дух. консистории. В следующем году его, как знавшего русские язык и законодательство, назначили присутствовать в униатском департаменте римскокатолической коллегии в С. Петербурге. В последней он явился смелым, настойчивым и непобедимым противником ее католических членов. "Зная всю закулисную сторону католического управления униатскою церковью и в то же время ознакомившись в Петербурге с православною обрядностью и русской духовной литературой," пишет Знаменский, "Семашко принял решение выступить спасителем своей церкви и народа и от Рима и от Полыпи. Царствование императора Николая I, провозгласившего незыблемыми основами Русского государства православие, самодержавие и народность, счастливо способствовало выполнению такого широкого замысла пока еще невидного асессора католической коллегии. Еще в 1827 г. государь, уже проникавший в действительное положение дел униатской церкви, воспретил принимать в униатское монашество чистых латинян и указал усилит средства на образование униатского белого духовенства. В том же году Семашко представил для государя записку, в которой, изложил историю унии и все происки Рима к ее облатинению, указал и средства к спасению униатского населения от врагов его народной веры: вместо департамента католич. коллегии, открыть для униатского управления особую униатскую коллегию, вместо 4-х оставить только две униатских епархии, - Белорусскую и Литовскую, - улучшить содержание духовных школ и прекратить обучение униатской молодежи в школах католических, воспретить совращение униатов в латинство, сократить число базилианских монастырей и упорядочить их администрацию." Записка эта встретила сочувствие имп. Николая I, наградившего Семашко бриллиантовым крестом. 22 апр. 1828 г. последовал Высочайший указ об учреждении отдельной униатской коллегии, поставившей униатскую церковь в независимое положение от католической админиетрации. Членами ее были назначены Семашко, Лужинский и Зубко. Лужинский был ректором полоцкой униатской академии и доктором богословия. Антоний Зубко - профессором полоцкой семинарии, с 1824 г. - священником. Последовало закрытие нескольких базилианских монастырей, подчинение всех епархиальной власти, основание униатской семинарии в Жировицах и нескольких духовных училищ. В 1829 г. Иосиф Семашко посвящен был в сан епископа мстиславского, помощника полоцкого епископа, и назначен председателем белорусской консистории, с оставлением членом коллегии.

Дальнейшему развитию униатского дела способствовало польское восстание 1830-31 гг., в котором ксендзы и базилиане явились главными участниками. Ряд больших базилианских монастырей был закрыт, часть из них передана православным,. в том числе Почаевский монастырь. Согласно с прежней запиской владыки Иосифа, оставлены только две епархии - Литовская, епископом которой в 1833 г. был назначен сам Иосиф и Белорусская, вверенная митр. Иоасафату Булгаку. Чрез некоторое время для них посвящены были викарии: Антоний (Зубко) епископом брестским в помощь Иосифу (1833) и Василий (Лужинсий) оршанским в помощь Иоасафату (1834). Еп. Иосиф разработал общий план воссоединения униатов, состоявший в том, чтобы, после надлежащей предварительной подготовки, воссоединение единовременно было принято повсюду всем униатским духовенством. Выполнение этого плана велось, под его руководством, со строгой постепенностью и в полном секрете от католической партии. Он был недоволен, когда местные губернаторы и православный еп. Смарагд начали проявлять рвение в этом вопросе. Имп. Николай I тоже считал, что вопрос этот должен созревать постепенно. Вследствие этого в 1834 г. последовало правительственное распоряжение (секретное) действовать осторожно и неторопливо в деле присоединения униатов. Вместе с тем, униатским епископам было предписано усиленно очищать свою церковь от католических обрядов. В 1835 году еп. Иосиф был назначен членом секретного комитета, образованного в 1834 г. в Петербурге для направления униатских дел и членом комиссии духовных училищ, которой подчинялись все униатские духовно-учебные заведения. В 1834 г. по всем униатским церквам были разосланы служебники московской печати. В начале 1837 г. наведывание делами униатской церкви было передано из министерства внутренних дел обер-прокурору Синода. Начиная с 1834 г. архиереи Иосиф, Василий и Антоний совершали по своим епархиям неутомимые разъезды, стараясь лично устанавливать связь с духовенством и прививать им свои взгляды. Наибольший успех чувствовался в литовской епархии. В Белоруссии приходилось считаться с влиянием митр. Иоасафата, продолжавшего латинствовать.

В 1838 г. скончались митр. Иоасафат и, единомысленный с ним, еп. пинский Жарский. Председателем униатской коллегии стал владыка Иосиф. Еп. Василий получил Белорусскую епархию покойного митрополита. Подготовка духовенства была закончена и оно выдало подписки на воссоединение, за исключением сотни священников в Белорусской епархии. 12 февраля 1839 г. собор униатских архиереев и высшего духовенства, собравшийся в неделю Православия в Полоцке, составил торжественный акт ο присоединении униатской церкви к православной и всеподданнейшее прошение ο том государю с приложением 1305 подписей духовных лиц. 25 марта имп. Николай I написал на этом прошении: "Благодарю Бога и принимаю." За пастырями присоединилось к Православию и все полуторомиллионное население указанных епархий. Радость воссоединения выразилась торжественными богослужениями бывшего униатского духовенства с древнеправославными в Витебске, Орше, Полоцке, Вильне. В память воссоединения выбита была медаль с надписью на одной стороне: "Отторженные насилием (1596) воссоединены любовию (1839)," с другой - под ликом Спасителя на убрусе: "Такова имамы Первосвященника." Бывшие униатские архиереи получили православные епархии западного края: Иосиф стал архиепископом литовским, с 1852 г. митрополитом. Василий - еп. полоцким, с 1841 г. - архиепископом и с 1866 г. - членом Синода, Антоний - еп. минским и бобруйским, с 1841 г. - архирхиепископом. В 1848 г. владыка Антоний ушел на покой. Митр. Иосиф писал ο нем, что в деле воссоединения никто не помог мне столько, сколько он." Сам владыка Иосиф переселился в 1843 г. из Петербурга в Жировицкий мон., исходатайствовал для литовской епархии второе - ковенское - викариатство. В 1844 г. он переехал в Вильну, переведя туда литовское епархиальное управление, вместе с семинарией. Владыка Иосиф старался влиять на усиление числа православных в западно-русском чиновничестве, опасаясь нового польского мятежа. Он открыл свыше 200 церковно-приходских и других училищ.

Владыка Иосиф пользовался доверием и поддержкой императоров Николая I и Александра II. В 1852 г. владыка Иосиф возведен был в сан митрополита. С началом беспорядков в Вильне он рассылал твердые наставления духовенству. До назначения в Вильну генерал-губернатором решительного гр. Μ. Η. Муравьева положение его было опасным. Митр. Иосиф после усмиренного польского мятежа 1863 г. оказал материальную поддержку пострадавшему от повстанцев православному духовенству, восстановил и вновь построил несколько церквей. По назначении начальником края ген. Потапова он скорбел из за непостоянства правительственных распоряжений, но верил, что посеянные им семена не заглохнут, а принесут свой плод. Укрепление этой веры митр. Иосиф мог найти в высокой оценке его трудов, сделанной в последнем Высочайшем рескрипте от 27 марта 1866 г., которым сопровождалось пожалование ему посоха, осыпанного драгоценными камнями Владыка Иосиф скончался 23 ноября 1868 г. ("Прав. Бог. Энц.").

После воссоединения униатов Белоруссии и Литвы уния оставалась еще в Привислинском крае, в униатской Холмской епархии. Правительство обратило на это внимание после польского восстания. Дело воссоединения и здесь началось с ослабления ***сшиьи базилиан и восстановления православной обрядности. Главным деятелем в подготовке воссоединения выступил протоиерей Маркелл Поппель, назначенный, по удалении местных епископов, администратором епархии (1870). В 1874 г. имп. Александр II выразил согласие на воссоединение. После этого в Седлецкой губ. воссоединилось до 50000 униатов. 18 февраля того же года в Холме состоялся собор духовенства с Маркеллом во главе и составлен акт ο воссоединении всей Холмской епархии. 11 мая - в день свв. Мефодия и Кирилла - последовало самое торжество воссоединения. В том же году Маркелл был посвящен во епископа люблинского, викария православной Варшавской епархии, с кафедрой в г. Холме (занимал ее до 1878). Укреплению православия в древней русской Холмщине способствовало образование в 1905 г. самостоятельной епархии и в 1912 г. холмской губернии, в которую вошли уезды люблинской и седлецкой губерний с преимущественно православным населением. Уния осталась только в отторженном от России древне-русском крае - Галиции - которой, после раздела Польши в XVIII в. владела Австро-Венгрия.

Католицизм потерпел большой ущерб воссоединением униатов, Он продолжал свою пропаганду даже при таком твердом ревнителе православия и русской народности, как имп. Николай I. Произошло несколько совращений в латинство бывших униатов и православных в западном крае и в высшем русском обществе. Некоторые, отпавшие от Православия, даже эмигрировали за границу (князья Гагарин и Голицын, Мартынов), сделались там иезуитами и старались вредить своей родной Церкви брошюрами в пользу католичества, совращением русских путешественников и путешественниц с помощью основанного в Париже братства Кирилла и Мефодия. (Знаменский).

Воссоединение же униатов продолжалось. В 1840-41 гг. в Православие, вместе с униатами, обратилось 20000 католиков. Новое усиление обращения католиков произошло после польского восстания 1863 г., во время которого так ярко проявилась тесная связь католицизма с бунтовщиками. В 1864 г. обратилось до 50000 католиков. Обращения эти продолжались до 1870 годов. Еще более стали они усиливаться с 1870 г., после Ватиканского собора, провозгласившего догмат ο непогрешимости пап, озадачившего своими определениями многих исповедников католичества. В России увеличилось обращение в Православие чехов колонистов. В 1888-89 гг. в Волынской епархии присоединилось 6800 чехов. (Знаменский).

В 1862 г. присоединен был в Париже, в сущем сане, француз, католический аббат Рене-Франсуа Гетте (1816-75), получивший имя Владимира. Он был автором обширной истории и др. трудов; издавал до принятия православия журнал "Observateur Catholique," соединившийся потом с первым в Париже русским журналом "Union Chrйtienne."

В Соед. Шт. Сев. Америки, после Ватиканского собора, совершилось обращение католического богослова, проф. Бгеринга, потом правосл. священника в Нью-Иорке. Отделившаяся от Рима старокатолическая церковь завязала с православной Церковью живые сношения ο своем с нею соединении. Для разработки вопроса этого собирались конгрессы и конференции старо-католических и русских богословов (в Мюнхене, Кельне, Вонне, Утрехте) частным образом, без официального в них участия самой Русской Церкви.

Православие в Прибалтийском крае и в Финляндии.
Сношения с иноверaми в Англии и в С. Ш. A.

Основное население Прибалтийского края, вошедшего в состав Российской империи в XVIII в., составляли латыши и эсты. Они находились в полной зависимости от местных землевладельцев германского происхождения и, зависимых от таковых, лютеранских пасторов. Православных жителей, вместе с пришлыми русскими людьми, в 1830 г. во всем Прибалтийском крае было не более 20000. Церквей было тоже мало. Они существовали, главным образом, для войск, расположенных в крае. Первые начатки движения в пользу Православия определились с открытием в 1836 г. в Риге псковского викариатства. При первом же епископе Иринархе в Лифляндии ж Эстляндии между крестьянами начало развиваться значительное движение к переходу из лютеранства в Православие. В скорбях своих латыши и эсты , не находя удовлетворения в лютеранстве и чуждые пасторам, давно уже привыкли искать себе утешение вне лютеранства. Одни ходили на богомолье в древний Псково-Печерский мон. Другие посещали католический костел в Шемберге. Некоторые становились сектантами, которые распространились в крае в царствование имп. Александра I. Ближе всего им была "царская вера" служители которой относились к ним ласково и бескорыстно, отличаясь этим от пасторов. В 1841 г. к владыке Иринарху стали в болыпом количестве прибывать крестьяне, желавшие перейти в Православие. К сожалению, среди них были и такие, которые полагали этим получить освобождение от гнета местных помещиков или переселиться в другие места. Религиозные побуждения ими не руководили. Лютеранские круги, в лице некоторых помещиков и пасторов, сумели придать всему этому движению политический характер, изображая в виде бунта. Еп. Иринарх был удален и началось следствие об его действиях. Он был оправдан, как выявилась и правота прочего православного духовенства. Обнаружилось и тяжелое положение крестьянства. Генерал-губернатор бар. Пален всячески поддерживал интересы лютеран. Переход в Православие был дозволен крестьянам самим государем, но с непременным внушением, что они не получат за это никаких изменений в своих договорных отношениях с помещиками, а освободятся лишь от повинностей и платежей в пользу пасторов.

Преемником владыки Иринарха стал выдающийся иерарх еп. Филарет (Гумилевский), - известный богослов и историк Церкви (1805-1866). Сын священника Шацкаго у., Тамбовской г., носивший фамилию Конобеевскаго (по селу Конобееву), он за смирение и малорослость прозван был в тамбовской семинарии Гумилевским. Окончив иноком московскую дух. академию, он был в ней потом профессором и ректором, в сане архимандрита. В 1841 г. он был поставлен викарным еп. рижским. В 1845 г. повторилось движение местного крестьянского движения в отношении перехода в Православие. Сразу же выявилось и противодействие помещиков и пасторов. Во главе администрации оставался Пален. Православное духовенство делало все, что могло для поддержания движения. Нужные христианские книги переводились на латышский и эстонский языки. Знающие их вызывались к занятию священнических мест. Усилено было катихизаторство, чем опровергались заявления пасторов, что "попы" крестят, никого не научив своей вере. Строго соблюдались требовавшиеся формальности - прием в православие производился в присутствии властей-лютеран. Противодействия со стороны лютеран продолжались и доходили до клеветы. Изображалось положение так, что, якобы, крестьяне бунтуют и, прикрываясь религиозным движением, запускают свои обязательные работы. Вызвали такие нападки правительственное распоряжение ο приостановке обращений в Православие на все время сельских работ, а также позднейшее распоряжение (1845) об обязательном 6-месячном сроке между заявлением ο переходе и самим присоединением. В течение этого времени лютеране имели возможность оказывать давление на тех, кто находился в той или иной зависимости от них, Число обращений за 1845 г. доходило до 14430, в 1847 дошло до 55000, затем резко упало и сменилось даже обратным движением из Православия в лютеранство. Это было торжеством для немецко-лютеранской партии.

Владыка Филарет, не смотря на все препятствия и личные неприятности, упорно работал и поставил дело на твердую почву. Он открыл много новых приходов, вызвал значительное число нужных для священнических мест людей, первый определил образ действий духовенства в такой сложной и трудной обстановке. Еп. Филарету удалось прилично устроить материальное положение духовенства и создать в разных местах инородческие школы. В 1847 г. в Риге открыто было духовное училище, с преподаванием местных языков для воспитания духовных деятелей в крае из русских инородцев. Владыка Филарет работал до полного истощения сил, порою не имея времени для вкушения пищи и сна. Немецкая партия всячески старалась избавиться от такого опасного для нее иерарха. В 1848 г. владыка Филарет был переведен в Харьков, в 1857 г. возведен во архиепископа. С 1859 г. он был перемещен в Чернигов, где и закончил свою столь полезную для Церкви и России жизнь в 1866 году.

На положение дел в Прибалтийском крае было обращено особенное внимание благодаря печатным трудам Юрия феод. Самарина (1819-76), одного из основоположников славянофильства. Принадлежа к родовитой и богатой дворянской семье, москвич, он окончил московский университет. Сначала увлекался философией Гегеля, затем же всецело принял богословские православные воззрения известного славянофила А. С. Хомякова. Написал замечательную диссертацию ο Стефане Яворском и Феофане Прокоповиче. В 1847 г. он служил по министерству внутренних дел в Риге, состоя при генерал-губернаторе. Палена заменил В. А. Толовин, немногим отличавшийся от своего предшественника. Слухи ο насильственном присоединении к Православию эстов и латышей и ο возбуждении их православным духовенством против помещиков побудили его написать в 1849 г. "Письма из Риги," в которых обсуждалось отношение к России прибалтийских немцев. Письма эти, распространявшиеся в рукописи, вызвали неудовольствие в некоторых влиятельных кругах. Как должностное лицо, он был привлечен по обвинению в разглашении служебных тайн. Благодаря личному вмешательству имп. Николая I, имевшего и личную беседу с ним, дело ограничилось для него 10-дневным арестом и переводом на службу в Симбирск. В своих "Письмах," Самарин указывал, что задачи России заключаются в поднятии и укреплении расположенных к ней эстов и латышей. Этому вопросу посвящен был частично и его труд "Окраины России," напечатанный впервые в Берлине (1868-76). Самариным написан также замечательный полемический труд против иезуитов: "Иезуиты и их отношение к России."

Преемником владыки Филарета был известный иерарх второй пол. XIX века, Платон (Городецкий), впоследствии митрополит киевский и галицкий (1803-1891). В 1848 же году он был назначен епископом в Ригу, являясь викарием псковской епархии. С 1850 г. он стал во главе самостоятельной рижской епархии, получив позднее титул архиепископа. Владыка Платон деятельно заботился об укреплении Православия в крае. Благодаря его примирительному образу действий и просветительной деятельности, православная церковь в Прибалтийском крае заняла подобающее ей место. Владыка Платон почти удвоил число церквей, обратил еще большее внимание на поднятие благосостояния духовенства. Рижское дух. училище было преобразовано в семинарию, в которую он прилагал старания привлечь природных эстов и латышей. За время его управления паства увеличилась на 41000 человек. В 1867 г. архиеп. Платон возглавил Донскую епархию.

Новое большое движение эстов и латышей в православие появилось в начале 80-х годов со вступлением на престол имп. Александра III, поддерживавшего во всех западных окраинах империи православные и русские начала. Изменилось и направление местной администрации. Среди ее своим твердыми церковными и русскими взглядами выделялся эстляндский губернатор, кн. С. В. Шаховской. Супруга его, дочь известного сподвижника имп. Александра II, военного министра Милютина, основала в Пюхтице, Эстляндской г., в 1892 г. женский мон., при котором были устроены школа, приют, мастерские иконописная, золотошвейная, швальня.

С 1883 по 1891 гг. число принявших Православие возросло свыше 20000. Со стороны немцев поднялись жалобы на гонение протестантства, услышанные и в Европе. В 1886 г. на имя обер-прокурора Синода пришло из Шафгаузена (Германия) письмо от президента и членов реформатских синодов с просьбой прекратить преследования их остзейских собратий. На это письмо в 1887 г. ответил Ε. Π. Победоносцев. В ответе его, ставшем широко известным, было ясно указано, что жалобами прибалтийских лютеран руководят побуждения не религиозные, а чисто мирские - именно желание господства в крае. Отмечалось то, что если Православие и ведет там борьбу с протестантизмом, то не наступательную, а оборонительную.

В Риге находились монастыри: мужской Алексеевский (с 1896 г). и женский Сергиев Св. Троицкий (с 1902 г.), начало которому было положено общиной, созданной сестрами Мансуровыми в 1892 г. Последней обители принадлежала Преображенская пустынь недалеко от Митавы. В Иллуксте был основан в 1816 г. мужской мон., ставший с 1880 г. женским. К нему приписан был Свято-Духов. мон. в Якобштадте, основанный в XVII в. и упраздненный в 1866 г. В нем пребывала Якобштадтская чудотворная икона Богоматери.

В конце XIX в. правительством обращено было внимание на неудовлетворительное положение православной Церкви в Финляндии. В этом великом княжестве, присоединенном к России в 1809 г. после удачной войны со Швецией, провинцией которой являлась Финляндия, - православная Церковь всецело должна была подчиняться местным финляндским властям и руководствоваться тамошними узаконениями, созданными исключительно в интересах лютеранства. Подчиненные Синоду в общецерковных делах, православные церковные общины в своих внутренних делах, в довольствовании духовенства, содержании церквей и попечении ο церковных имуществах, были вполне подчинены местным губернаторам и финляндскому сенату - правительству лютеранскому, по общему закону этого края. Таким образом, православная Церковь в Финляндии была в положении не господствующей, как в остальных частях Империи. Выборгские викарги - петербургской епархии, - впервые назначенные в 1856 г., проживая в Петербурге и занятые ректорством в духовной академии, редко посещали свою епископию. Местное православное духовное правление более считалось с гражданским управлением, для которого православная Церковь была только терпимым вероисповеданием. Духовное правление было посредствующим органом между православными церквами и финляндским светским начальством. Улучшение наступило лишь со времени учреждения в 1892 г., в царствование императора Александра III, самостоятельной филяндской кафедры, с поставлением во главе ее опытного администратора, крупного церковного деятеля того времени архиепископа Антония (Вадковскаго).

Владыка Антоний, род. в 1846 г., был сыном священника Тамбовской г. Он окончил Казанскую дух. академию, где остался преподавателем церковного проповедничества. Овдовев и потеряв детей, он принял иночество. Был инспектором казанской академии и ректором петербургской. В 1887 г. он был хиротонисан во епископа выборгского, а в 1892 г. поставлен архиепископом финляндским. В качестве викария, он был знаком с тем в каком трудном положении находились церковные дела в этой окраине. Немногочисленное православное население, разбросанное на большом пространстве среди сплоченного лютеранского мира, чувствовало свое полное сиротство и бессилие и невольно поддавалось давившему его влиянию иноверцев. Церкви находились в упадке, церковное хозяйство в расстройстве, просветительная деятельность не существовала и паства жила как бы без пастыря, чем, конечно, пользовались иноверцы. Владыка Антоний своими частыми личными объездами обширного края сразу поднял в нем православно-русский дух. Повсюду началось церковное строительство, организовывались церковно-просветительные союзы, закипела вообще церковная деятельность. В 1898 г. владыка Антоний поставлен был митрополитом Петербургским и Ладожским, с назначением в 1900 г. первенствующим членом Синода. Преемниками его были владыки: Николай, впосл. архиепископ тверской; с 1905 г. Сергий (Страгородский). Большое значение для православного населения Финляндии имело нахождение в тамошней епархии знаменитых обителей Валаамской Спасо-Преображенской и Еоневской Рождественской.

Первые сношения англиканской церкви с Россией ο соединении церквей относятся ко времени имп. Петра Великого. Но тогда они окончились ничем. В 1830-х годах среди англиканской церкви возбудилось особенное внимание к Православию в обществе пюзеистов или англо-кафоликов. Принадлежавший к ним, архидиакон Вильям Пальмер, вице-президент коллегии св. Марии Магдалины Оксфордскаго университета, решил посвятит свою жизнь воссоединению англиканской церкви с православной. В 1842-1853 гг. он нарочито ездил в Россию хлопотать ο соединении церквей, предпринял поездку и на Восток. Он сам пожелал принять Православие. От него было потребовано Синодом отречение от ересей, содержащихся в 39 пунктах англиканского вероисповедания. Пальмер не признавал их еретическими и отказался выполнить условия. Не согласился он и с условиями константинопольского патриарха. Огорченный безуспешностью своих стараний, он перешел в католичество. Пальмер, скончавшийся в 1879 г., собрал и перевел на английский язык обширный материал ο патр. Никоне, со своими соображениями ο значении его деятельности и последствиях его низложения.

"Постепенно стали возрастать среди англикан интерес и симпатии к православной церкви;" - пишет И. Соколов в "Прав. Бог. Эщ.," "о ней стали отзываться, как ο "святой, кафолической, достопочтенной церкви." Наконец, в 60-х годах началось открытое движение к соединению с ней. Поводом к официальному обсуждению этого предмета послужило внешнее соприкосновение обеих церквей на с.западном побережье американского материка. В 1862 г. на генеральной конвенции северо-американской епископальной церкви был учрежден "греко-русский комитет" для дружественных сношений с греко-русской церковью по вопросу ο взаимоотношениях между членами епископальной и православной церкви в Сев. Америке. В 1863 г. в Англии при кэнтерберийской конвокации также назначен был комитет по вопросу ο сближении с восточною церковью. Оба комитета вошли в сношения между собою и стали совместно работать над вопросом ο соединении церквей." В одном направлении с ними действовала "Ассоциация восточной церкви" ("Eastern Church Association"), основанная в 1863 г. В 1864 г. Секретарь американского комитета пастор Юнг предпринял путешествие на Восток и в Россию. Он был принят в Москве митр. Филаретом и в Петербурге митр. Исидором, представлен Синоду и всюду встречал сочувствие. Ближайшими посредниками в деле ознакомления англикан с православною церковью были настоятели русских церквей в Лондоне прот. Е. И. Попов и в Париже прот. И. В. Васильев, приезжавший в Англию. Архиеп. кэнтерберийский Кампбелль вел по отдельным вопросам переговоры с константинопольским патриархом Григорием VI. Но конечно русская и константинопольская Церкви, сочувственно относясь к переговорам, не допускали единения без согласия в догматах. По случаю торжества 900-летия крещения Руси в 1888 г. архиеп. кэнтерберийский Эдуард Бенсон прислал митрополиту киевскому Платону приветствие. В день погребения императора Александра III, королева Виктория, в качестве "верховного правителя" англиканской церкви, повелела отслужить во всех церквах поминальные службы. В ее Виндзорском дворце, по ее распоряжению, были внесены в служебник погребальные песнопения русского православного богослужения. По желанию королевы, переведена на английский язык "Моя жизнь во Христе" о. Иоанна Кронштадтского. В 1896 г. на св. короновании императора Николая II присутствовал представитель англиканской церкви еп. питербороский Крейтон. В 1897 г. на торжестве 60-летняго юбилея королевы Виктории присутствовал представитель русской Церкви архиепископ финляндский Антоний. ("Прав. Бог. Энцикл.). Владыка Антоний получил докторские степени от Оксфордскаго и Кембриджскаго университетов.

В переговорах с англиканами подымался вопрос ο сохранении ими своих обрядов. "Одним из важных препятствий к удовлетворительному решению вопроса ο присоединении англикан и вообще протестантов," пишет Знаменский, "была открывшаяся тогда разность между Русской и Греческою церковью в способе присоединения этих иноверцев: Русская церковь присоединяла их чрез одно миропомазание, а Греческая требовала повторения над ними и таинства крещения." Происходили по временам частные случаи обращений, из которых произвело большое впечатление обращение в 1861 г. английскаго пастора Ричардсона, в 1869 г. издателя "Православно-кафолическаго Обозрения" доктора богословия Овербека. Они, в особенности последний, много потрудились в пользу православной Церкви среди англикан. С 1870 г. особенно подвинулось вперед знакомство с православной Церковью американского общества, когда, перейдя из католичества, Николай Биеринг, став православным священником, открыл в своей церкви в Нью-Йорке православное богослужение на английском языке и стал читать ο Православии лекции.

Духовное просвещение.

В 1808 г. в России были четыре духовных академии: киевская, московская, петербургская и казанская, 36 семинарий, до 115 низших духовных училищ, с числом учеников, простиравшимся до 28000 человек.

На основании комитетского проекта 1808 г., ο котором упоминалось (стр. 726), все духовные школы в первый раз были объединены под управлением Комиссии дух. училищ в виде особого духовно-учебного ведомства, являвшегося отделением синода. Непосредственный надзор за средними и низшими учебными заведениями составлял обязанность академий. Ведомство разделено на академические округи и получило общие однообразные уставы. Академии оставлены с одним высшим образованием для воспитанников, уже окончивших семинарский курс. Семинариям - по одной на епархию - предоставлено среднее духовное образование. Низшие училища - уездные (по 10 на епархию) и приходские по благочиниям (по 30 на каждую епархию) должны были разделить между собою труд низшего образования детей. Число всех школ на деле не достигло до предположенных цифр. Низших школ открыто было всего до 300. Академий оставлено три, т. к. казанская была в 1818 г. на время обращена в преобразованную семинарию с присоединением ее округа к московскому. Она открыта была вновь в 1842 г. Основные предположения 1808 г. были в значительной мере осуществлены. В 1814 г. были изданы их уставы, написанные отчасти Сперанским, главным же образом владыкой Феофилактом. По своему общему характеру, все духовные школы созданы были в виде сословных школ смешанного типа, с общеобразовательным и специальным курсами вместе. Образование в них по прежнему сделано обязательным для детей духовенства. Число учеников семинарий дошло в царствование имп. Александра I до 46000. Курс низших школ имел общий элементарный характер, вследствие чего в эти школы дозволялось принимать учеников и из других сословий. В семинариях, составленных из трех двухгодичных отделений, называвшихся по главным своим предметам риторикой, философией и богословием, последнее отделение имело специальный духовный характер. В академиях курс делился на два двухгодичных отделения - общеобразовательное и специально богословское. Студенты академий по окончании курса удостаивались степеней кандидата и магистра и особых окладов по этим степеням, если они примут священный сан. В 1814 г. комиссия дух. училищ удостоила несколько духовных лиц степени доктора богословия, тоже получавших особые оклады. Магистры и доктора в священном сане получали особые кресты. С 1820 г. на содержание всех духовных школ отпускалось 1 674 120 руб. Все школы пришли после этого в заметное оживление; повсюду началась стройка и перестройка зданий, улучшилось содержание учителей и казеннокоштных учеников. (Знаменский).

В духовных учебных заведениях воспитание должно было вестись в духе евангельском. Часть предметов была яснее определена, чем прежде, другие введены вновь. Таковыми новыми были: математика, ранее почти неизвестная, история всеобщая и церковная, преподававшаяся кое-где, языки - еврейский, немецкий и французский, по временам звучавшие в академиях и почти никогда в семинариях. Греческому языку назначена была важность одинаковая с латинским, тогда как прежде вовсе не слыхали его в училищах и редко в семинариях. Введена была герменевтика, которой в семинариях не знали, хотя по местам толковали св. Писание. Даже в киевской академии только с 1798 г. стали преподавать герменевтику и церковную историю. План образования, начертанный Комитетом, мог быть Приведен в исполнение только постепенно. Академия нового образования сначала была открыта в 1809 г. только в Петербурге.

В том же году открыты были низшие заведения по новому плану в петербургском округе. Способным людям поручено было приготовить учебные книги. Скоро появились "Библейская история" Филарета (Дроздова), превосходное руководство для академий, и "Церковная история" Иннокентия (Смирнова). В то же время разосланы были по семинариям конспекты богословских и философских наук. Первый курс петербургской академии кончился благополучно. Из числа воспитанников его явились впоследствии митрополит и 7 архиепископов. Из начальников же - 3 митрополита, 2 архиепископа и 2 епископа. В 1814г., когда окончился этот выпуск, он мог дать способных наставников для семинарий. В 1814 г. явилась возможность по новому плану открыть московскую академию в Троицко-Сергиевой лавре. Тогда же введено преобразование в семинариях пиетербургского и московского округов. Дело все более развивалось. В 1822 г. на основании опыта напечатаны были подробные проекты уставов для академий, семинарий и училищ. В продолжении 16 лет число учащихся возросло от 30000 до 46000, а число училищ вдвое. К концу царствования имп. Александра I уже и в селах много было священников, получивших полное семинарское образование, тогда как при имп. Екатерине и в городах бывали неученые священники.

Правительственные отпуски на содержание школ повышались. Но все же положение в семинариях было еще тяжелым. Дело в том, что, вследствии бедности духовенства, училищные начальства вынуждены были принимать на казенное содержание много бедных учеников сверх штата. Вследствии этого приходилось сокращать то, что шло на содержание штатных бурсаков. Приходилось из семинарских окладов помогать низшим школам. В 1836 г. - в царствование имп. Николая I - последовала новая прибавка к училищным окладам. В том же году предприняты были самые деятельные меры к совершенному преобразованию духовного юношества; по Высочайшему повелению, изданы в свет коренные уставы Вселенской Церкви, как основание канонического права, не имевшего места в программах духовно-учебных заведений прошлого времени; сделаны главными руководствами в преподавании догматического богословия "Изложение православной веры," написанное восточными патриархами, и "Православное исповедание веры," составленное Петром Могилой; в академиях и семинариях введено учение об отцах Церкви и распространено на все три отделения преподавание специальных богословских наук; возобновлено издание книги Стефана Яворского "Камень веры" и, наконец, про странный катехизис московского митрополита Филарета, совершенно переработанный автором, согласно с строгими требованиями древнего православия, введен в 1839 г. в повсеместное употребление, в качестве школьного руководства по Закону Божию. (Благовидов).

В 1840 г. введены были науки - патристика, пастырское и собеседовательное богословие и, кроме того, знания чисто практического характера - сельское хозяйство, съемка и черчение планов, медицина и оспопрививание, иконописание. Богословские предметы перенесены были и в общеобразовательные классы, философия признана была в семинариях ненужной и из нее оставлены только логика и опытная психология.

В шестидесятых годах произведена была новая реформа, вызванная разными недочетами, в особенности же тяжелым материальным положением школ в которых казеннокоштные ученики голодали, здания оставались без ремонта, учителя же уходили в другие ведомства. Новая реформа обсуждалась с 1860 по 1866 гг. Наряду со специальными комиссиями, обсуждали ее епархиальные архиереи, ректоры, академические советы и даже печать. Правительство ассигновало казенное пособие школам в размере полутора миллиона руб. В мае 1867 г. духовно-учебное управление заменено было духовно-учебным комитетом и утверждены новые семинарский и училищный уставы, а в 1869 г. академический устав. Администрация духовно-учебной части получила новый вид. Она была сосредоточена в одном духовно-учебном комитете. Академические округи были упразднены и академии освобождены от несвойственных им административных забот. Во внутреннем управлении дух. школ проведено начало само-управления и начало выборное, касавшиеся всех должностных лиц, кроме ректоров академий. Таким образом во всех делах заинтересованными оказались члены учебного и педагогического составов учебных заведений. В делах семинарий и училищ призвано было к участию и местное духовенство, выбиравшее своих представителей в правления учебных заведений. Учебная часть семинарий и училищ была организована с более стройным распределением предметов общеобразовательного и специального курсов. Для сокращения семинарского курса из него были выпущены даже библейская история, учение ο богослужебных книгах и патристика; обширнее было поставлено преподавание философии. Нововведением и в семинариях и в академиях было преподавание педагогики, при котором имелось в виду ближайшее участие духовенства в деле народного образования. Самой благотворной стороной новой учебной реформы было возвышение духовно-училищных окладов, прекратившее прежнее бедственное состояние дух. школ. Свечной сбор в 1870 г. был заменен процентным со всех церковных доходов, по 10-21 процентов с каждой церкви. В царствование имп. Александра III издан в 1884 г. новый устав духовных академий и семинарий. Профессорам и учителям возвышены оклады содержания и пенсий, применительно к положению министерства народного просвещения.

Стали создаваться школы для образования дочерей духовенства. Начало этому положено было ведомством Императрицы Марии в 1843 г., создавшим в Царском Селе такую школу. За ним стали открывать и другие школы в ряде городов. С 1860 г., с возбуждением в среде духовенства сословной само деятельности, по епархиям начали создавать епархиальные женские училища, содержавшиеся на средства епархиального духовенства. Училища эти создались во всех епархиях и имели очень большое значение.

Представители духовной науки
и проповедничества.

В 1805 г. Издана "Краткая Церковная Российская история" митрополита московского Платона. До этого труда составители русской церковной истории, по отзыву проф. Η. Η. Глубоковскаго (Заслуженный профессор др. богосл. Н. Н. Глубоковский: "Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии." Варшава. 1928 г.), ограничивались летописно-повествовательными сообщениями, митрополит же Платон, по его словам "держится собственно летописного распорядка." но группирует свой материал более систематично и, главное, везде рисуется "любезным и привлекательным истории свойством - истины и беспристрастия," почему старательно применяет трезвый критицизм в обсуждении литературных сведений и жизненных явлений." В 1807-16 г.г. напечатана была "История Российской иерархии," в 6 частях составленная совместно ректором новгородской семинарии Амвросием (Орнатским), будущим епископом пензенским, и епископом вологодским Евгением (Болховитиновым), будущим митрополитом киевским. Труд этот, изобилующий данными, дал прочное основание последующим трудам по русской церковной истории. Знаменский пишет: "Евгений до конца жизни занимался своими археологическими и историческими работами, посвящая свои труды преимущественно собиранию материалов, разработке первоисточников и всякого рода каталогизации. Во всех епархиях, где он служил - в Новгороде, Вологде, Пскове, Киеве - владыка Евгений везде изучал местные архивы, собирал Сведения об иерархах, монастырях, святынях и составлял обо всем заметки, каталоги и цельные исследования. Так явились его "Разговоры ο древностях Новгорода," материалы для истории вологодской иерархии, святых и монастырей статьи οпермеких древностяхи "История княжества Псковскаго," "Летопись Изборска," Описание Киево-Софиевскаго собора и Киево-Печерской Лавры и др. Много лет он работал над составлением своих знаменитых "Словарей русских писателей" светских и духовных. Он вел обширную переписку и сношения со всеми почти русскими учеными и библиографами и с известным тогдашним меценатом русских ученых гр. Η. Π. Румянцевым. Его заметками ο Кормчей пользовался в своем "Обозрении Кормчей" барон Розенкампф. В числе обработанных им древних памятников были граматы св. кн. Мстислава Юрьеву монастырю, История кн. Курбскаго, Хождение Даниила и др. Ученые общества, университеты, академия наук приглашали его в число своих членов." Проф. М. П. Погодин писал ο нем: "Вот был человек, который не мог пробыть нигде одного дня без того, чтобы не ознаменовать его трудами на пользу истории ... Замечу еще особенность в его уме и характере: необыкновенная положительность без примеси малейшей идеальности. Это был какой то статистик истории. Он, кажется, не жалел, если где чего ему не доставало в истории; для него это было как будто все равно. Что есть, - хорошо а чего нет, - нечего ο том и думать. Никаких заключений, разсуждений." "Но зато," пишет ο нем проф. Н. Н. Глубоковский, "фактическая сторона у него всегда документальна и проверена тщательно, а все ее части размещаются по обективным рубрикам взаимной исторической связи, хотя бы внешней и нуждающейся во внутреннем освещении. Собран был богатый обоснованный и упорядоченный материал, который вместе с другими церковно историческими запасами сам собою просился в рамки научной систематизации." Епископ Амвросий (Орнатский), уйдя в 1825 г. на покой, выехал из Пензы в нагольном тулупе и в Кириллово-Белоозерском монастыре заключился в тесной келье. Здесь он питался только просфорой, которую приносили к окну его. В глубокую полноч, при свете луны, видели его издали стоящим на паперти на коленях с воздетыми к небу руками. Иначе он не видался ни с кем. 27 дек. 1827 г. просфора, оказавшаяся на окне кельи, дала знать, что святитель окончил свой земной пут.

Обработкой материала, оставленнаго митр. Евгением, занялся самоотверженный даровитый владыка Филарет (Гумилевский) архиеп. черниговский (1859-66), ранее харьковский (1848-59). Он выпустил в 1847-48гг. "Историю русской Церкви," в пяти периодах, обнимающих годы с 988 по 1826 г. Труд этот совмещает массу сведений, не редко добытых собственными разысканиями и справками, отличается, по отзыву проф. Глубоковскаго, "бесспорным искусством комбинирования по существенным началам жизненных явлений, почему последние сразу становились ясными в этой перспективе по своей подлинной исторической природе и не нуждались в детальном рассмотрении." Архиеп. Филаретом составлен был "Обзор русской духовной литературы" (862-1863), содержащий ценные данные.

Еще более значительным историческим трудом была "История Русской Церкви" митр. московского Макария (Булгакова), занимавшего до этого кафедры тамбовскую, харьковскую и литовскую. Труд этот заключает XIII томов (последний издан после его смерти). Автор обогатил науку множеством всяких научных сокровищ высокого значения.

Известны и другие труды упомянутых авторов. Архиеп. Филарет написал: Историческое учение об отцах Церкви. Исторический обзор песнопевцев греческой Церкви. Русские святые в 12 книжках с ученой обработкой их житий. Святые подвижницы восточной Церкви. Историко-статистическое описание харьковской и черниговской епархий. Объяснение на послание к Галатам. Учение евангелиста Иоанна ο Слове. Система догматики.

Митр. Макарием написано: История киевской академии. История русского раскола старообрядчества. Введение в православное богословие и полная система догматического богословия. О последнем труде упомянуто будет ниже.

Большой и тщательно разработанный труд проф. Β. Ε. Голубинского "История Русской Церкви," обнимающая события до митр. Макария (1542-63) включительно. Все исторические события им до крайней тщательности проверены. Но критицизм захватывает его полностью и это отражается на всем его труде. Глубоковский, признавая значение его крупного труда и нового освещения им ряда вопросов, Пишет: "Его критический молот был не просто внушительно-тяжелый, но и неразборчиво-грубый, бивший на своем пути направо и налево все попадавшееся прямо на смерть за простую слабость, лишая ее самого права на существование, всегда условное в земной ограниченности. Вообще у него критическая сторона гораздо выше, чем конструктивная, к которой он имел меньше и склонности и способности." Умер он в 1904 г.

Русскую богословско-историческую науку обогатил владыка Арсений (Иващенко), еп. кирилловский, викарий новгородской епархии, до этого настоятель московского ставропигиального Заиконоспасскаго м. Важнейший его труд "Летопись церковных событий и гражданских от Рождества Христова до 1898 года." Димитрий (Самбикин), архиеп. Тверской (1839-1908), известен выдающимися учеными трудами по русской церковной истории и археологии; замечателен его "Месяцеслов русских святых, всею русскою церковью или местно чтимых," - труд, не встречаемый у предшественников. Проф. Π. Η. Жукович, за свою работу об его научно-литературной деятельности удостоенный степени доктора церк, истории, отмечал, что "Месяцеслов русских святых" есть своеобразный Месяцеслов, отразивший в себе и религиозно-церковное мировоззрение русского народа и другие стороны его жизни." Известен историческими трудами прот. Василий Жмакин, с 1900 г. член учебного комитета при Св. Синоде. Лучший его труд магистерская диссертация: "Митрополит Даниил и его сочинения." Автор многих трудов В. 3. Завитневич, профессор киевской академии. Его докторская диссертация "Алексей Степанович Хомяков" (1902), по отзыву рецензента проф. Жуковича, "оставляет после себя впечатление целого, обширного по размерам и объединенного одной мыслью, богословско-исторического трактата." Профессор И. А. Чистович (1828-93) написал ряд трудов, из которых очень ценен "Очерк истории западно-русской церкви." Много трудов напечатано М. И. Кояловичем (1828-91), сыном священника Гродненской г., профессором петербургской дух. академии, в особенности об унии и ο всем касавшемся его родного края. Его "Лекции по истории Западной России," напечатанные в 1864 г., имели еще три издания. В 1871 г. вышло хорошее "Руководство к русской церковной истории" проф. казанского университета П. В. Знаменского. В изданиях начиная с 1896 г. оно именуется "учебным." Карташев, отдавая должное Знаменскому, с большой похвалой отзывается и ο труде проф. новороссийского унив. А. П. Доброклонского (†1937 г. в Белграде): "Руководство по истории русской церкви" (писалось 1884-93 г.г.).

Глубоковский пишет: "Русская церковно-историческая литература чрезвычайно богата ценными работами монографического характера по всем отраслям и более или менее важным вопросам. Лишь приходское белое духовенство, наряду с государственным влиянием высшей иерархии наиболее содействовавшее проведению христианства в глубину народной жизни на всем пространстве России, исследовано неполно и недостаточно, как это верно касательно состояния народа в истории по его религиозно-церковной стороне: - в этом отношении открываются широкие перспективы и точнее обрисовываются благодарные задачи, обещающие объективное научное разрешение. Α ο русском православном приходе уже довольно и обработанных трудов и систематизированных материалов."

Самостоятельную отрасль изучения русской Церкви составляет история раскола. Вопрос ο научной специализации этого вопроса выдвинут был в начале 50-х годов XIX в., к которому относится и открытие соответствующих кафедр при Духовных Академиях. Задачи были полемические, судя и по названию этой науки "история и обличение русского раскола." По словам Глубоковского, "наиболее убедительно выразили этот принципиальный взгляд митрополиты - Московский Филарет (Дроздов) и С. Петербургский Григорий (Постников), а Макарий (Булгаков) научно развил и обосновал его в отдельном историческом труде..." Исходя из того положения, что раскол является уклонением от кафолической истины, заслуживающим разоблачения и исправления, писал свои ученые труды московский проф. Н. И. Субботин. Он издавал журнал "Братское Слово," где (1875-76, 1883-99 годы) было помещено также много важных для истории раскола памятников и всяких сообщений. Ближайшим сотрудником Субботина был умный, настойчивый и хорошо осведомленный по своему прежнему нахождению в расколе единоверческий архимандрит Павел, по прозванию Прусский. К течению Субботина примыкал, вдохновляясь его принципами, казанский профессор Я. И. Ивановский. В другом виде изображался раскол теми, которые видели в нем особую "народную веру" и усматривали в нем протест против современных ему Церкви, государства и общества. Представителями такого течения были казанский проф. Α. Π. Щапов (начиная с магистерской диссертации в 1857 г). и ученый историк проф. Н. И. Костомаров. Писали ο расколе проф. московского университета Н. ф. Каптерев в историческом освещении, а так же напечатана была в 1905 г. книга проф. Ε. Ε. Голубинскаго "К нашей полемике со старообрядцами." Об единоверии писали проф. Н. И. Петров, о. В. И. Жмакин, Μ. Β. Семеновский, проф. П. С. Смирнов, о. М. П. Чельцов, о. С. И. Шлеев, потом единоверческий епископ Охтенский Симон и др. Труды последнего Глубоковский считает написанными в узкотенденциозном духе.

Печатались труды ο православном востоке. Главным трудом в этой области является работа академика проф. Β. Ε. Голубинскаго ο церквах Болгарской, Сербской и Румынской. Другие труды: Проф. А. И. Александрова (еп. Анастасия) "Политическая и церковная жизнь славянства в XIX в" (Казань 1911); Архиеп. Филарета (Гумилевского) ο "святых южных славян"; Проф. о. Т. И. Буткевича "Высшее управление в православных автокефальных Церквах." Отдельные работы: ο Болгарии - проф. академика И. С. Пальмова, проф. Н. Л. Туницкаго и др., ο Сербии - прот. М. П. Чельцова и проф. И. 0. Пальмова (его же ο Черногории), ο православных в Австро-Венгрии - Β. Π. Мордвинова, проф. Г. А. Воскресенского, о. Д. Н. Якшича, ο Чехии - обширные сочинения проф. Пальмова, ο Румынии - митр. новгородского Арсения (Стадницкаго), проф. θ. Α. Курганова, Β. Β. Колокольцева, Н. В. Лашкова, ο Молдавии - митр. Арсения.

По всеобщей церковной истории в нач. XIX века известны труды архимандрита Мефодия (Смирнова), возглавлявшего потом ряд кафедр (ум. 1815). Им написана была "История первых веков христианства" и "О Флорентийском соборе." Ректором петербургской семинарии, архимандритом Иннокентием (Смирновым), скончавшимся в 1819 г. еп. пензенским, выпущено было в 1817 г. двухтомное "Начертание церковной истории с библейских времен до XVIII столетия," сделавшееся на долгое время классической книгой для духовных школ. Прот. Иоанн Григорович (ум. 1853), воспитывавшийся на счет гр. Румянцева в петербургской академии, автор трудов по русской истории, издал переписку пап с российскими государями и др.

Церковную историю выдвинул на самостоятельный высокий ученый пьедестал проф. и ректор московской Академии, прот. А. В. Горский. Он не любил, по скромности, сам печататься, но воспитал целую историческую школу, "распространившуюся" по словам проф. Глубоковского "по всему простору русского богословского поля." Сменивший прот. Горского на академической кафедре, архим. Иоанн (Митропольский) обработал историю Вселенских соборов. Другой близкий к прот. Горскому, проф. Α. Π. Лебедев, скончавшийся в 1908 г., прямой наследник его традиций, отличавшийся, редкой трудоспособностью к концу жизни объединил важнейшую часть своих трудов в "Собрании церковно-исторических сочинений." Описывая историю Вселенских соборов, он с "замечательною стройностью," пишет Глубоковский, "показал заправляющее воздействие; на них Александрийской и Антиохийской школ, из которых каждая выдвигала тогда партию защитников своих частных решений того или другого спорного вопроса. Учеником его, развивавшим его взгляды, был проф. А, А. Спасский. Известен историк проф. Ф. А. Терновский. Крупным авторитетом в исторической науке был проф. ретроградской Духовной Академии Β. Β. Болотов. Он, по словам Глубоковскаго, "поднял церковно-исторический научный идеал до чрезвычайности, непосильной для большинства, чтобы везде говорить непременно свое и в готовом брать только достигнутое самим." Скончался он 46 лет. Его "Лекции по истории древней Церкви" были изданы посмертно под редакцией проф. А. И. Бриллиантова.

Русское богословие всегда уделяло большое внимание Византии. Известны труды проф. Н, ф. Каптерева, проф. И. И. Малышевского. Ученым исследователем Востока вообще был еп. Порфирий (Успенский) чигиринский (ум. 1885), бывший также археологом. Под влиянием проф. В. .Г. Васильевского ученые интересовавшиеся Византией принимали участие в "Византийском Временнике," издававшемся с 1894 г. Академией Наук. Университетеким профессорам Ю. А. Кулаковскому, академику ф. П. Успенскому, С, П, Шестакову, А. А. Васильеву, доценту К. Н. Успенскому принадлежат цельные курсы по византологи. Византологами были профессора: И. Е. Троицкий, В. В. Болотов, Н. А. Скабалонович, И. И. Соколов/А. П. Лебедев, И. С. Пальмов.

Как на историков укажем еще на историка-генеалога Ювеналия (Воейкова), игумена Новоспасского (ум. 1807). Историк-археолог Вениамин (Румовский), еп. олонецкий, потом архиеп. архангельский и нижегородский (ум. 1811). Труд его "Новая скрижаль" архиеп. Филарет именует знаменитым. Выдающимся церковным археологом был владыка Савва (Тихомиров), архиеп. тверской (т 1896). Известны работы проф. московского университета Н. И. Надеждина, скончавшегося в 1856 г. Проф. киевских академии и университета, прот. Софиевскаго собора, о. Иоанном Мих. Скворцовым написан ряд исторических трудов (ум. 1863).

Πο догматическому богословию, раскрывающему принципиальные основы и теоретические формы православной веры, замечательны три крупных систематических труда. Первым по времени было обширное "Православно-догматическое богословие" преосвященного Макария (Булгакова), впоследствии митрополита московского. "Это," по отзыву Глубоковского, - "грандиозная попытка научной классификации накопившегося догматического материала, который она подвергает строжайшему взаимному объединению, принимая все пригодное и устраняя обветшавшее. Так подводился итог всему предшествующему развитию и создавалась фактическая возможность для дальнейшего движения по новым путям. С этой стороны историческая заслуга "Догматики" митр. Макария несомненна и громадна, не говоря уже ο богатстве и разнообразии ценных данных - особенно по библиологии и церковно-отеческой литературе." Но тот же Глубоковский находит в этом труде много научной схоластичности.

Вторым трудом было "Православное догматическое богословие" архиеп. черниговского Филарета (Гумилевского). Его труд, по определению Глубоковского, "представляет историческое разъяснение и оправдание догматов во всей их системе, не чуждой у него призвуков схоластического схематизма, но более жизненной даже во внешней конструкции." Третьим трудом - огромным по размерам - является "Опыт православного догматического богословия (с историческим изложением догматов)" ректора Киевской Духовной Академии, епископа каневского Сильвестра (Малеванского). Труд этот более всего вызывает одобрение Глубоковского, признающего его плодотворность несомненно научной и жизненной. "Посему современная русская догматика," пишет Глубоковский, "следует, - в общем - заветам преосв. Сильвестра и не выдвигает новой догматической системы, хотя имеет для нее (положительные и отрицательные) опоры и в творениях своих великих духовных вождей, напр., у архиеп. Феофана (Прокоповича), или у знаменитого митрополита Московскаго Филарета (Дроздова)." Руководство по догматике писал архим. Антоний (Амфитеатров), впоследствии архиеп. казанский. Архиеп. Филарет отмечает, что владыка Ириней (Фальковский), не раз упоминаемый, составил замечательную по ясности и отчетливости догматику. Указывает Глубоковский на отдельные догматические сочинения: архим. Сергия (Страгородскаго), впоследствии митр. нижегородскаго, заместителя патриаршего престола; митрополита киевского Антония (Храповицкого); протопресвитера I. Д. Янищева и др.

Образцом обличительного богословия служит четырехтомное "Богословие обличительное" ректора Казанской Духовной Академии архим. Иннокентия (Новгородова). Проф. ο. Α. Μ. Иванцовым-Платоновым издан был труд "О западных вероисповеданиях" и др. Высокия достоинства его научных работ признавались и за границей, напр. берлинским профессором А. Гарнак. Об унии писал проф. А. Л. Катанский. Известны труды проф. В. В. Болотова, ο котором уже упоминалось выше. Архиеп. нижегородский, ранее еп. астраханский Хрисанф (Ретивцев), автор ряда богословских трудов, писал ο протестантстве. В "Трудах Киевской Духовной Академии" (1867-70 г.г). печатались статьи проф. А. ф. Гуляницкого, в иночестве Августина, впоследствии еп. екатеринославского (и 1892).

По академическому уставу 1912 г. выделено было в самостоятельный предмет сектоведение. Известны труды профессоров прот. Т. И. Буткевича и С. Т. Голубева ο русских сектах. Проф. юрьевского университета Κ. Κ. Грасс написал на немецком языке обширное исследование ο хлыстах и скопцах. В Петербурге, под редакцией В. М. Скворцова, выходил с 1896 г. журнал "Миссионерское Обозрение."

Догматика тесно связана с нравственным богословием. Богатый материал собран был в "Записках" прот. Π. Ф. Солярского, но система его, по отзыву Глубоковского, носит совершенно отвлеченный характер. Известны труды о. I. Л. Янышева и проф. Μ. Α. Олесницкого, Огромным трудом является сочинение проф. о. Н. С. Стеллецкого, в котором христианское нравоучение развивается и освещается с точки зрения закона Божия и нравственных обязанностей. "Жить - любви учить" - озаглавливается "Очерк православного нравоучения" прот. о. Ст. И. Остроумова. Вдохновенны были писания приснопамятного о. Иоанна Сергиева Кронштадтского. Всестороннее рассмотрение аскетизма заключается в капитальных трудах профессоров П. П. Пономарева и С. М. Зарина. Развитию православной аскетики оказали величайшие услуги епископ тамбовский Феофан (Говоров), затворник Вышенский (ум. 1894) и епископ ставропольский (с 1857 по 1861) Игнатий (Брянчанинов), ум. в 1867 г.

Пастырское богословие, еще не как отдельная наука, выявляется в курсах архиепископа казанского Антония (Амфитеатрова) и у епископа мелитопольского Кирилла (Наумова) проф. петербургской Дух. Академии (ум. 1866). Известен труд проф. о. С. А. Соллертинского ο пастырстве Христа Спасителя, как основателя христианского пастырства. Целостные построения предлагают сочинения архим., впоследствии епископа, Бориса (Плотникова) и митр. Антония (Храповицкого), который хорошо определяет два пути пастырства: православный и латинский. Труд его проникнут и аскетизмом. "Впрочем," поясняет Глубоковский, "связь "пастырского богословия" с "аскетикой" была и официально узаконена реформированным 29 июля 1911 г. академическим уставом." Богатейший материал и одушевлен но-выспренное освещение христианского пастырства на основании исключительного по степени и разнообразию пастырского опыта содержат все писания о. Иоанна Кронштадтского, особенно "Моя жизнь во Христе" (Глубоковский). П. И. Нечаев, магистр богословия (ум. 1906), составил "Практическое руководство для священнослужителей," вышедшее в 1912 г. одиннадцатым изданием.

"Пастырь," пишет Глубоковский, "всегда мыслится православным сознанием в качестве религиозного учителя по образу Христову и - специально - посредством проповеднического церковного слова." Так определяется в русском богословии гомилетика. Классическим трудом в этой области служат "Чтения ο церковной словесности" проф. Я. К. Амфитеатрова, преподававшего в Киевской Академии (ум. 1848). Новая струя внесена была в гомилетику, известным в этой области авторитетом, проф. киевской Академии Β. Ф. Певницким (ум. 1911), которому, по отзыву Глубоковского "гомилетическая наука обязана многочисленными и солидными вкладами теоретического и практического характера." Известны также труды: митр. Антония (Вадковского), профессоров Β. Π. Виноградова, Η. Κ. Никольского, Н. И. Барсова. Горячий глашатай идеи "живого слова" в проповеди "в новейшее время" архиепископ харьковский Амвросий (Ключарев) (ум. 1901) был, по словам Глубоковского, "тонким церковным витией со всеми достоинствами ученого и оратора."

В области апологетики известны труды проф. Н. П. Рождественского (ум. 1882) "Христианская Апологетика," проф. киевского университета, прот. П. Я. Светлова "Курс апологетического богословия" (1900 г.), профессоров ο. Ε. Π. Аквилонова "Научно-богословское самооправдание христианства. Введение в православно-христианскую апологетику" ("Странник" 1893-94 г.г). и о. М. К. Источникова.

Защита христианства непосредственно соприкасается с задачами философии. "Последняя," пишет Глубоковский, "в русских Духовных Академиях всегда была направлена к раскрытию религиозно-богословских областей знания... И все видные представители этой дисциплины (проф. Β. Η. Карпов в. Петрограде) неизменно и успешно служили данной цели, от которой не уклонялись академические питомцы и на поприще университетского преподавания (напр., проф. П. Д. Юркевич в Москве). Достаточно указать хотя бы на знаменитого Московского академического профессора протоиерея ф. А. Голубинского, бывшего не просто христианским философом, но именно и специально философом христианства, в теоретически-мистическом озарении, когда рациональные парения проникали религиозные влечения верующего сердца и сами оживотворялись внутренними христианскими созерцаниями... Славный преемник ο. Ф. Α. Голубинского - проф. В. Д. Кудрявцев-Платонов всю жизнь свою посвятил христианской философии "и в своих многочисленных трудах со всесторонней основательностью и законченностью развивал целостную синкретическую систему христиански-теистических воззрений." Голубинский умер в 1854 г., Кудрявцев-Платонов в 1891 г. Владыка Антоний (Храповицкий) очень ценил проф. С.-Петербургской Академии Α. Ε. Светилина (1842-1887), преподававшего во время его учения логику, психологию и философию.

По толкованию Св. Писания известны труды еп. Мефодия (Смирнова), ο котором не раз уже упоминалось, Иринея (Клементевского), архиеп. псковского, одного из просвещеннейших пастырей своего века (ум. на покое в 1818 г.), Иннокентия (Смирнова) еп. пензенского, тоже упоминавшегося, Иринея (Фальковскаго), еп. чигиринского (ум. 1823), обладавшего необыкновенными дарованиями и разнообразными сведениями, митр. московского Филарета (Дроздова), Сергия (Тихомирова) архиеп. японского, проф. Η. Η. Глубоковского, скончавшегося в 1937 г. в Софии, где он преподавал в университете (был проф. петроградских Дух. Академии и университета) и Михаила Лузина, еп. курского (ум. 1887).

По патрологии известны труды архиеп. Филарета (Гумилевского) "Историческое учение об отцах Церкви," проф. К. И. Скворцова, проф. Д. В. Гусева.

По церковному и каноническому праву писал Августин (Сахаров) еп. оренбургский с 1806 по 1819 г., скончавшийся в 1841 г. на покое. Иоанном (Соколовым) еп. смоленским напечатан был в 1851 г. "Опыт курса церковного законоведения." Проф. московского университета А. С. Павловым написан "Курс церковного права," изданный посмертно в 1902 г. Известны также труды профессоров о. М. И. Горчакова, ο. Β. Γ. Певцова, Н. А. Заозерского, Н. С. Суворова, Μ. Ε. Красножена.

По литургике основоположником ее научного бытия Глубоковский считает проф. И. Д. Мансветова (ум. 1885). Известны также труды проф. Н. ф. Красносельцева, оставившего по себе обильный и ценный научный вклад. Ученик последнего, проф. Α. Α. Дмитриевский, преподававший в киевской Академии, является, по отзыву Глубоковского, лучшим и наиболее компетентным в России литургистом. Крупной величиной в этой области, по его же мнению, являлся проф. московской Академии А. П. Голубцов, скончавшийся в 1911 г.

По церковной археологии известны работы профессоров Α. Π. Голубцова и Н. ф. Красносельцева. Крупнейшим авторитетом в этой области был проф. Петроградской Дух. Академии Η. Β. Покровский, являвшийся первым по времени работником на этом научном поприще (ум. 1917). "Н. В. Покровский," пишет Глубоковский, "создал и утвердил церковно-археологическую науку на богословской почве и несомненно двинул ее вперед касательно памятников византийских и особенно русских." Крупнейшее значение имеют труды академика-профессора Η. Π. Кондакова, скончавшегося в эмиграции. "Труды его," пишет Глубоковский, "посвященные особенно христианской иконографии и христианскому искусству византийскому и древне-русскому, почти неисчислимы по количеству и многоценны по непосредственной важности и по самому разнообразному научному воздействию ... Церковно-археологический анализ у Н. П. Кондакова таков, что нити его простираются на Восток и Запад, переплетаются в Византии с древне-греческими и своеобразно перевиваются в русских разветвлениях. Позднейшие работы фиксируются на иконографии, которой этот ученый корифей существенно послужил и практически по заведению рационально поставленных иконописных школ и организациею (в 1901 году) "Высочайше учрежденного Комитета попечительства ο русской иконописи," способствуя сему методическими разъяснениями и капитальными изданиями." В этой работе участвовали проф. Ю. А. Кулаковский, академик В. В. Латышев, проф. М. И. Ростовцев и др. Все это продолжатели великой культурно-научной работы Кондакова в широком его плане. К видным археологам надлежит отнести еп. чигиринского Порфирия (Успенского). Наряду с митр. Евгением (Болховитиновым), много поработал над родной стариной митр. Арсений (Стадницкий), с 1910 г. возглавивший новгородскую епархию. Выше упоминались владыки Вениамин (Румовекий) и Савва (Тихомиров).

Кроме перечисленных выше лиц духовных и светских, надлежит упомянуть также ο следующих просвещенных деятелях. Анатолий (Мартыновский) архиеп. могилевский (ум. 1872), известный своими проповедями и борьбой против католичества. Его книга "Об отношениях Римской церкви к другим церквам и ко всему роду человеческому." Проф. киевских Академии и университета о. Иоанн Скворцов (ум. 1863) имел труды исторические, философские; составил "Записки по церковному законоведению." Η. Η. Бантыш-Каменский, начальник московского государственного архива (ум. 1814), написавший историю унии и опубликовавший много материалов важных для истории русской Церкви. Исключительно даровитым был проф. Н. И. Надеждин (ум. 1856), ο коем кратко упоминалось. С 1836 г. занятия его были обращены к истории и этнографии. феоктист (Мочульский) архиеп. белгородский (ум. 1818) писал по апологетике и педагогии.

"Филарет Московский," пишет Знаменский, "более полувека удерживал за собой первенство богословского и проповеднического авторитета. После учебных преобразований, в должности ректора академии и члена комиссии дух. училищ, он был одним из главных руководителей духовного образования. В 1814 г. им была составлена подробная систематика или "Обозрение богословских наук." Из академических трудов его получили классическое значение его толкование на 67 псалом и "Записки на книгу Бытия" и "Начертание библейской истории." Из последующих его трудов известны "Изложение разностей между восточной и западной церквами," Разговоры между испытующим и уверенным ο православии Греко-Российской церкви," "Беседы к глаголемому старообрядцу" и особенно его Катихизисы, на которых воспитывались в религии все молодые поколения русских людей с 20-х годов до последнего времени. Его слова и речи, по глубине и силе своего богословского содержания, по высокому истинно-церковному красноречию, крепкой диалектике, сжатому, но художественному языку, представляют, можно сказать, высшую степень развития проповеднического слова, назначенного для образованного и несколько мыслящего общества, а его письма, мнения и резолюции, изданные после его смерти, - неистощимый запас мудрости и советов не только для духовных, но и для светских администраторов и разных практических деятелей." "Пространный катехизис" был напечатан впервые славянским шрифтом в 1823 г., вскоре вышел "Краткий катехизис." В 1824 г., по настоянию министра просвещения Шишкова, печатание катехизисов было приостановлено из за русского перевода текстов. По рассмотрении их Св. Синодом, они были напечатаны церковным шрифтом в 1827 г., гражданским в 1828 г. Окончательно пересмотренный катехизис был напечатан в 1839 г. и с тех пор сохранял свой неизменный вид.

Видным его современником был знаменитый Иннокентий (Борисов), окончивший киевскую академию магистром, скончавшийся в 1857т. архиеп. херсонским. Кроме множества проповедей, после него остались часть его лекций по богословию в киевской академии и несколько исторических сочинений. Огромное значение имели труды митр. Макария (Булгакова) и архиеп. Филарета (Гумилевского), а также еп. Сильвестра (Малеванского). В позднейшее время крупными учеными были митр. Антоний (Храповицкий), митр. Сергий (Страгородский). Стали выдвигаться на ученом поприще б. ректор петроградской академии, Феофан (Быстров), архиепископ полтавский, скончавшийся в 1940 году во Франции и ректор московской академии епископ волоколамский Феодор (Поздеевский). 0 последнем владыка Антоний (Храповицкий) писал 13 ноября 1905 г. митр. киевскому Флавиану: "Это звезда восходящая. Он может повернуть жизнь академии..."

Знаменский отмечает еще труды прот. Иоакима Кочетова, написавшего "черты деятельнаго учения веры" (1824); проф. И. Я. Ветринскаго, издавшего (1829-44) шесть томов "Памятников древней христианской церкви;" прот. Иоанна Скворцова (†1863), автора "Записки по церковному законоведению;" монголоведа Нила (Исаковича), архиепископа иркутского, потом ярославского, автора труда "O будущем" (†1874); Алексия (Лаврова-Платонова), архиепископа литовского, известного канониста (†1890), еще во время своего профессорства в московской академии оказавшего "важные услуги церкви разработкой вопроса ο церковном суде в противодействие в 1870-х годах либеральной реформе этого суда;" протопресвитера московского Архангельского собора, Михаила Богословского, ранее законоучителя в Императорском Училище Правоведения, получившего степень доктора богословия за составленную им "Священную Историю" Ветхаго и Новаго Завета, одного из первоклассных богословов канонистов, написавшего "Курс общего церковного права" (†1884).

Велико просветительное значение творений о. Иоанна Кронштадтского, епископов Игнатия (Брянчанинова) и Феофана (Говорова), затворника Вышенского, давших так много в области аскетизма.

Архиеп. Филарет (Гумилевский), в своем "Обзоре русской духовной литературы" в числе мирян упоминает известного славянофила Ивана Вас. Киреевского (ум. 1855), философа, так понимавшего свою ученую деятельность: "мы возвратим права истинной религии, изящное согласим с нравственностью, возбудив любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотой слога." Он часто пользовался беседами старца Филарета, схимника новоспасского и оптинского старца о. Макария. Киреевский принимал участие в приготовлении к печати отеческих сочинений, издававшихся Оптиной пустынью. Ему же принадлежит обработка жития архим. Паисия (Величковского), где столько воспоминаний ο великих подвижниках. Архиеп. Филарет пишет что поэт и философ А. С. Хомяков "был твердым бойцом с заблуждениями запада. Известны два письма его, где он обличает как папизм, так и реформацию, в рационализме. Нельзя сказать, что эти письма без ошибок: но сочинитель верно понял болезни запада."

В числе мирян надо указать на Юрия феод. Самарина, упомишавшегося на стр. 789. Ранее его полемического труда "Иезуиты и их отношение к России" (1865 г). была известна его замечательная диссертация ο Стефане Яворском и Феофане Прокоповиче, которую он защищал в 1844 г. в московском университете. В ней ярко выявились его богословские воззрения. Часть ее была напечатана в 1844 г.; полностью она вошла в его "Сочинения," изданные посмертно его братом.

Необходимо также отметить просветительную деятельность А. Н. Муравьева (1806-74), писателя, много способствовавшего ознакомлению русского общества со святынями православной Церкви и русской в частности. Известно его "Путешествие по Св. местам" (1850) и описание исторических обителей и храмов России. Сочинения его были первыми на русском языке книгами духовного содержания, получившими довольно широкое распространение в среде высшего русского общества. И. П. Барсуков издал в 1883 г. книгу: "Иннокентий, митрополит московский и коломенский, по сочинениям, письмам и рассказам современников." Это лучшая и полная биография достойнейшего иерарха и самоотверженного отечественного миссионера.

Для знания благочестивых русских людей,, преисполненных неослабевающим всю жизнь порывом ко Христу, замечательны два труда. Архим. Никодим (Кононов), с 1910 г. епископ Рыльский, составил: "Жизнеописания отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков" (изд. 1905-1912). Е. И. Погожев (Поселянин) написал "Русская Церковь и Русские подвижники 18-го века" (1905) и "Русские подвижники 19-го века" (издание 3-е 1910).

Приводим отзыв Николая Никаноровича Глубоковского ο различных духовных изданиях: "Для полноты обзора русского богословия по его литературным обнаружениям," пишет он, "мы должны отметить, что имеются уже солидные опыты объединения достигнутых им результатов, чему в особенности служит издававшаяся (в 1900-1911 г.г). в С. Петербурге (Петрограде) "Православная Богословская Энциклопедия;" пока она вышла в двенадцати томах: первые пять (на слова "Алфа-Ифика) под редакциею проф. Α. Π. Лопухина более популярно и следующие семь (на слова "Иаван-Константинополь) под редакцией проф. Н. Н. Глубоковскаго в самом широком и высоком ученом масштабе. Необходимо в заключение упомянуть еще ο повременных "духовных" изданиях, каких было в России весьма достаточно, не считал местных церковных органов (выходивших обыкновенно в каждой епархии под названием "Епархиальных Ведомостей"). Наиболее солидными и влиятельными были четыре академические журналы: при Петроградской Духовной Академии "Христианское чтение" (с 1821 года, а в 1875-1913 годах вместе с еженедельным журналом "Церковный Вестник"); при Московской - "Прибавление к Творениям св. Отцев" (1843-1864, 1871, 1872, 1880-1891 гг.), преобразованные (с 1892 года) в "Богословский Вестник"; при Киевской (вместо первоначально издававшегося при ней с Пасхи 1837 года еженедельника "Воскресное Чтение") - "Труды Киевской Духовной Академии" (с 1860 года); при Казанской - "Православный Собеседник" (с мая 1855 года); сюда же можно отнести издававшийся в Харькове при Духовной Семинарии журнал "Вера и Разум" (с 1884 года). Мы почти не касались этой необъятной литературы, но содержание ее разнообразно и богато, как можно судить и потому, что, за отсутствием в России организованного богословского издательства, столь благотворно избавляющего на Западе всех авторов от всяких хлопот по выпуску и распространению книг, много капитальных работ (напр., даже богословских диссертаций на ученые степени магистра и доктора) первоначально печатались именно на страницах духовных журналов и потом выходили отдельными оттисками."

Надлежит упомянуть еще "Православное Обозрение," издававшееся в Москве в 1860-1891 годы, под редакцией свящ. Н. Сергиевского; характер его преимущественно публицистический; он обсуждал проекты церковных реформ, нужды Церкви, явления общественной жизни. В нем печатались сочинения Α. Μ. Иванцова-Платонова. Хорошо было поставлено осведомление ο церковной жизни на Западе и об иностранной богословской литературе. В Москве с 1893 г. издавался миссионерским обществом "Православный Благовестник," в С.-Петербурге с 1881 г. - "Православный Палестинский Сборник." Издание предпринято было В. Н. Хитрово, с 3-го выпуска оно перешло в ведение Палестинского общества. В С. Петербурге в 1912-13 г.г. издан был издательством Π. Π. Сойкина "Полный православный богословский энциклопедический словарь" (в двух томах).

Важно отметить весьма полезный, богатый многими данными, труд С. В. Булгакова "Настольная книга для священноцерковнослужителей (Сборник сведений, касающихся преимущественно практической деятельности отечественного духовенства)." Последнее - третье - издание, исправленное и дополненное, вышло в 1913 г., имея 1773 стр. В. Косолаповым составлен обстоятельный: "Месяцеслов Православной Кафолической Церкви."

Глубоковским не отмечена огромная просветительная деятельность Лавр: Троицко-Серггевой, в особенности при участии архим. Никона (Рождественского), впоследствии архиеп. вологодского и Почаевской, при участии архим. Виталия (Максименко), впоследствии архиепископа северо-американского, издававших листки для народа. Проповеди последнего очень любимы были народом. Первым создателем нового, народного рода проповеди, был прот. Иродион Путятин, совершавший свое служение в Рыбинске Ярославской губ. Много печатал Пантелеймоновский монастырь на Афоне.

Из изложенного видно, какого огромного развития достигло духовное просвещение в XIX и начале XX столетий. Некоторые издательства, напр., Тузова, в большом количестве издавали духовную литературу. Многое печаталось в синодальных типографиях в Петербурге и в Москве.

А. В. Карташев в труде своем: "Очерки по истории Русской Церкви" (т. II, стр. 318-9) пишет ο духовном просвещении: "В свою раннюю пору Русская Церковь уже явила в себе наличие могучих сил христианского подвига и святости, но была еще во многом богословски младенствующей. Овладев за синодальное время техникой и методикой научно-богословского знания, она быстро стала самой высокой, самой сильной частью, можно сказать, даже гегемоном всего Восточного Православия. И это потому, что она стала в достаточной мере научно оборудованной для состязания и сотрудничества с западными христианскими церквами, до сих пор смотревшими на христианский Восток сверху вниз, опираясь именно на свое научно культурное превосходство... Наши православные собратья - греки, славяне, арабы (сирийскиё), ослепляемые блеском западной цивилизации, продолжают еще учиться богословию у западных иноверцев, преимущественно у протестантов. Но расцвет русских богословских школ открыл им глаза и на этот новый, здоровый, православный источник богословской науки. Все возраставшее количество восточных проходило (на русские стипендии) через русские духовные академии. Это способствовало и новому живому сближению православных церквей, так несчастно разделенных и своими политическими и национальными судьбами."

Известными проповедниками были митрополит московский Филарет (Дроздов); митрополиты петербургские Амвросий (Подобедов), Михаил (Десницкий) и Григорий (Постников); экзарх Грузии феофилакт (Русанов); еп. пензенский Иннокентий (Смирнов); епископ архангельский Неофит (Докучаев-Платонов), в Архангельске именовавшийся "северным Златоустом" (†1825); Иаков (Вечерков), архиеп. нижегородский (†1850). Слова и речи его, по отзыву архиеп. Филарета, истинно-пастырские поучения, простые и дельные. Архиеп. могилевский Анатолий (Мартыновский), известный своими проповедями и борьбой с католичеством; Архиепископы херсонские Иннокентий (Борисов), ум. в 1857 г., Димитрий (Муретов), ум. в 1876 г. и Никанор (Бровкович), ум. в 1890 г., известный и своими сильными обличениями вредных сочинений гр. Л. Н. Толстого; Епископ смоленский Иоанн (Соколов), ум. в 1869 г. В позднейшее время известны были проповедники: митрополит киевский Антоний (Храповицкий), архиепископ кишиневский Анастасий (Грибановский), прот. Иоанн (Восторгов), выдающийся миссионер, умерщвленный большевиками в 1918 г.

Знаменский пишет, что владыка Иоанн (Соколов) "первый осмелился касаться вопросов общественной жизни с церковной кафедры и сделался, можно сказать, основателем этого нового рода церковной проповеди за последнее время." Примеру его следовали упомянутые после него проповедники. Такие проповеди произносил часто и приснопамятный прот. Иоанн Кронштадтский.

Библейское общество.
Перевод Библии на русский язык.

В царствование имп. Александра I основано было 6 дек. 1812 г. библейское общество в подражание такому же британскому (В Англии ок. 1698 г. возникло "общество для распространения христианского знания," в 1701 г. - "общество для распространения Евангелия для американских колоний."). С этой целью в Петербург прибыли английские методисты Патерсон и Пинкертон. Их план заключался в распространении Библии между всеми народами России на их природных языках. На первых порах они предложили князю Голицыну издавать и распространять библейские книги только между живущими в России инородцами и иностранцами и лишь на их языках.

Государь и кн. Голицын отнеслись к их предложению весьма сочувственно. Имп. Александр сам записался в члены общества с ежегодным взносом в 10000 р. и единовременным в 25000 р. Подписка по всей России дала в 1813 г. 160000 р. Голицин избран был президентом административного комитета общества. Вице-директорами и членами комитета стали видные представители административного мира. С 1814 г. в комитете, наименованном тогда Российское Библейское Общество, начали принимать участие православные иерархи. В числе вице-директоров были митрополиты киевский Серапион, петербургский Амвросий, архиепископы черниговский Михаил (Десницкий) и тверской Серафим (Глаголевский), оба будущие митрополиты петербургские и др. В числе директоров состоял архим. Филарет (Дроздов), после поставления своего во епископы ставший вице-директором. Вице-президентами были также католический митрополит Сестренцевич-Богуш, униатский митрополит Иоасафат Булгак (с 1818), армянский архиеп. Иоаннес, высшие лица протестантской церкви. В провинциальные отделы тоже записывались влиятельные административные и общественные лица. Его отделения и товарищества умножались с каждым годом и своею сетью охватили всю империю до отдаленнейших ее углов. Его имущество, состоявшее в деньгах, домах, книгах, типографских принадлежностях, лет через десять простерлось до двух мил. руб., несмотря на громадные расходы, какие оно щедрою рукою делало на печатание и на даровую раздачу своих книг и брошюр. Денежные пожертвования в его пользу лились рекой. Общество содержало нужных ему переводчиков и каждый год издавало новые переводы Библии и частей ее на разных языках в нескольких типографиях сразу (в обеих столицах, в Казани, Вильне, Астрахани и др. местах). В 1825 г. общая цифра его изданий, более чем на 40 языках и наречиях, доходило до 876000 экземпляров (Знаменский).

В конце 1815 г. имп. Александр задал обществу задачу "доставить и Россиянам способ читать слово Божие на природном российском языке." Св. Синод поручил комиссии дух. училищ выбрать в петербургской духовной академии людей, способных к этому важному труду, и возложить на них этот перевод. Переведенное должно было поступить в Библейское общество на рассмотрение членов его из духовных лиц, после одобрения которых переводы могли быть издаваемы от общества вместе со славянским текстом. Комиссия дух. училищ в марте 1816 г. поручила перевод ректору петербургской дух. академии архгим. Филарету с прочими членами академии. Таковыми переводчиками, кроме архим. Филарета (Дроздова), оказались профессора прот. Герасим Павский, большой знаток еврейского языка, архим. Моисей и ректор петербургской семинарии Поликарп. В Комитете, особо образованном при Библейском обществе, перевод рассматривали, кроме духовных лиц, Β. Μ. Попов и А. Ф. Лабзин, ο которых речь будет ниже. В 1818 г. Четвероевангелие было напечатано в количестве 10000 экземпляров. О ходе дел президент общества докладывал государю, который сам просматривал образцы для напечатания и лично просматривал предисловие к русскому тексту. Появление первого русского перевода встретило сочувствие у многих духовных и светских лиц. К 1819 г. переведены были Деяния, к 1821 г. кончили весь Новый Завет, а в 1822 г. Псалтирь. Все эти переводы разошлись чрезвычайно быстро в нескольких изданиях (Псалтирь в один год в 12 изданиях) и в громадном числе экземпляров. Перевод Ветхого Завета затянулся. В видах ускорения дела, перевод Исхода поручен был московской академии, а Левита - академии киевской. В 1825 г. отпечатан был только первый том Ветхаго Завета (до кн. Руфь включительно), но и тот не был выпущен в свет вследствие кончины имп. Александра I и скорого закрытия общества.

Интерес, проявленный к обществу государем, участие в комитете высших глав разных ведомств, придавало на местах особое значение его распоряжениям. К ним относились с особым усердием, часто чрезмерным. Некоторые администраторы в видах успеха по службе старались содействием работе Библейского общества доказывать свои христианские убеждения, порою им чуждые. Известный Магницкий в подчиненных ему казанских университете и учебном округе, не пополняя библиотеки нужными книгами, тратил деньги на приобретение изданий общества и заставлял студентов иметь их. Попечитель харьковского округа устроил между студентами вверенного ему университета "сотоварищества," похожие на розенкрейцерские союзы.

Таковая деятельность этого попечителя учебного округа, масона новиковской школы 3. Я. Карнеева, указывает на ту связь, которую деятели Библейского общества имели с масонски-мистическими кругами. Ученики старых масонов - Новикова, Лопухина, Кошелева и др. - более молодые масоны впали в своеобразную аскетическую суровость, в подозрительное недоверие к новым движениям в литературе и обществе и проявляли полное легковерие к тому, что казалось им выполнением их маго-кабалистических теорий. "Высшим пунктом их желаний" - пишет "Энциклопедический словарь" (т. ІІІ-А) - "было стремление к надзвездным небесам, которые так подробно описывались в их книгах. Мистическое истолкование Библии уже издавна было предметом их величайшего любопытства. Возбужденная религиозность и разгоряченная фантазия находили слишком мало пищи в традиционной церкви; их не удовлетворяли обычные формы благочестия; они искали внутренней церкви, стремились к высшим религиозным состояниям, чудесам, видениям, сошествиям св. Духа... Для этих лиц потребовалось высшее поэтическое возбуждение, которое удовлетворяло бы их экзальтации, и это возбуждение доставлено было известной сектой Татариновой, собрания которой представляли странные религиозные оргии, напоминающие шаманов, хлыстов и т. п. И наиболее ревностные друзья Татариновой и участники ее изуверных вакханалий нашлись именно между членами Библейского общества. Главнейшие из этих друзей были Α. Ф Лабзин и Β. Μ. Попов, один - директор, другой - секретарь Общества; бывал здесь и кн. Голицын, президент Библейского общества."

В заседаниях комитета Библейского общества, отмечает Знаменский, говорились речи ο том, что общество сорвет наконец с Греческой церкви какие то "обветшавшиеся пелены," откроет ее "заблуждения," оживотворит истинную веру и т. п. К обществу льнуло все, что только искало "спасения" вне канонической Церкви, и оно сделалось средоточием всевозможных мистических сект, вплоть до хлыстовства. Кроме библейских книг, в которых при переводах допускались многие ошибки (напр. оказался до крайности плохим перевод Евангелия на татарский язык и пришлось впоследствии предпринять совершенно новый перевод вне общества), обществом издавались и распространялись еще разные мистические книги и брошюры, которыми наводнялись библиотеки, школы и все углы России, где замечалась наклонность к чтению. Особое рвение в этом направлении проводил непосредственный ученик масона Новикова, Лабзин. Он издал длинный ряд своих мистических сочинений, и основал в 1806 г. особый орган печати "Сионский Вестник." Журнал был скоро запрещен, но Лабзин продолжал свое издательство в том же духе. С открытием общества, в котором Лабзин играл главную роль, он, опираясь на расположение тогдашнее императора и Голицына к мистицизму, смог еще больше развить свою деятельность. В 1817 г. ему было разрешено возобновить "Сионский Вестник," который, вопреки общему правилу, отдавался на просмотр светским цензорам.

Вся издаваемая обществом литература большею частью была переводная и происхождения протестантско-мистического. В них подвергалась нападению церковь, называвшаяся внешней или наружной. Таковыми были произведения Посснера, Эккартсгаузена, Штиллинга, Гиона и пр. В толкованиях Гиона Св. Писания, по свидетельству архиеп. Филарета, "худшее в них то, что почти ни за одним догматическим местом Св. Писания не оставлено в них принадлежащего ему догматического смысла." Тот же владыка Филарет (Гумилевский), говоря ο борьбе архим. Фотия с мистиками пишет: "...ревность его к истине была чиста и подвиги его для истины - замечательны для истории. Прежде всего было им обращено внимание на Посснера и его сочинение: "Дух жизни и учения Христова," СПБ. 1820 г. При посредстве людей, бывших в силе при дворе, дело приняло сильный ход. Сочинитель был выслан за границу. По расследовании нашли, что в переводе антихристианской книги Посснера принимал участие директор департамента просвещения Β. Μ. Попов, - одна тетрадь перевода поправлена рукою его." Иопов прямой подчиненный кн. Голицына, как министра духовных дел и народного просвещения, был, как упоминалось уже, секретарем Библейского общества. Целый ряд деятелей этого общества имели места в ведомстве Голицына, занимая начальственное положение над духовенством. Упоминалось раньше ο борьбе с мистиками архим. Иннокентия (Смирнова). Особенно он возмущался статьями "Сионского Вестника." По свидетельству архиеп. Филарета, в этом журнале начало духовной жизни указывалось не в благодати Христовой, а в духе - богосозданном, отвергали нужду бороться со страстями, отвергали св. евхаристию, крещение, исповедь, все внешнее богослужение, вечность мук и пр. Архим. Иннокентий написал резкое письмо князю Голицыну и советовал ему "залечить раны, которыми он сам уязвил церковь." Голицын пожаловался митрополиту, который с трудом уговорил архим. Иннокентия извиниться за резкость. Следующее столкновение было из за книги Стапевича под заглавием: "Беседа на гробе младенца ο бессмертии души," ο чем говорилось в начале этого отдела. Указывалось также на отъезд Иннокентия, уже как еп. пензенского, из Петербурга и на письмо митр. Михаила (Десницкаго) имп. Александру I, с последовавшей вскоре кончиной владыки (Стр. 730-32).

Надо отметить и то, что фанатическое изуверство мистиков, соединенное с грубым невежеством, заставлявшим их ополчаться против просвещения, университетов (примером может служить деятельность попечителя петербургскаго учебнаго округа Д. П. Рунича, одного из директоров Библейскаго общества) возбуждало против общества многих образованных людей того времени.

Митр. Серафим (Тлаголевский) в первые годы существования Библ. общества был ревностным поборником библейскаго дела и принимал даже деятельное участие в издании славянской Библии и в переводе Св. Писания на русский язык. Но, в дальнейшем, он не мог примириться с действиями общества, которые шли в разрез интересам православной Церкви. На петербургскую кафедру он вступил уже противником общества и повел против него сильную борьбу. Имп. Александр, в конце концов, не лишая Голицына своего доверия, посоветовал ему отказаться от президентства в Библ. обществе и от звания министра духовных дел и народного просвещения. Президентом общества 17 мая 1824 г. был назначен митр. Серафим. 1 дек. того же года митрополит писал государю, представляя ο пагубном учении секты духоносцев, ο вреде всеобщего обращения Библии, ο союзе Библ. общества с мистическими лжеучениями и необходимости закрытия их, ο порче, проникшей не только в светские, но даже в духовные школы со времени введения Библ. обществом в России ряда книг. 28 дек. митр. Серафим писал государю ο невозможности совмещать в одном лице звание первоприсутствующего члена св. Синода с должностью президента Библ. общества. Но просьба его не была удовлетворена. Имп. Александр все еще не отказывался окончательно от общества. Только архим. Фотию (Спасскому) удалось доказать государю как пагубна свобода, с какою светская цензура одобряет вредные книги, 17 ноября 1824 г. государь повелел подтвердить, чтобы без духовной цензуры не были одобряемы книги ο вере. Тогда же приказано было государем, согласно отзыву митрополита, допустить к печатанию книгу Станевича.

Относительно вопроса, поднятого митр. Серафимом ο вреде всеобщего обращения Библии, интересно мнение по этому поводу такого просвещенного иерарха, как архиеп. Филарет (Гумилевский), касавшегося этого рода деятельности Библ. общества: "Православная церковь не запрещает народу читать Библию, как делает папа. Но св. Евангелие в храме православном стоит на престоле и служит предметом самого глубокого поклонения. Апостол - хотя не пользуется благоговением, одинаковым со св. Евангелием, однако считается книгой священной и достойной благоговения. Книги пророков, книги Моисея, книги Давида и Соломона - также книги св. храма. Между тем из распоряжений библейского общества выходило, что Библия и Новый Завет валялись в кабаках, шинках и других подобных местах. Продажа и безденежная раздача их вовсе не означала, что читали их с жаром. Народ принимал появление Библии в обиходной жизни его дикою странностью. Те, которые узнавали, что библейское общество введено в России по настоянию англичан Патерсона и Гендерсона, уже тем одним отдалялись в душе от дела Общества: тут что-то не ладно, говорили в душе, - неправославные учат православных. Чутье православного народа было против Общества" ("Обзор рус. дух. литературы").

При имп. Николае I, по настоянию митр. Серафима и Шишкова, общество было закрыто Высочайшим указом от 12 апреля 1826 г.

В дальнейшем распространении св. Писания среди лиц инославных исповеданий не встречало препятствий. Этим обясняется открытие в 1831 г. Библ. общества специалыш для протестантов, которое под именем "Евангелическаго Библейскаго Общества в России" и существовало в императорской России. При своем учреждении это общество воспользовалось некоторой частью из имущества закрытого Библ. общества. Оно имело в России много отделений. С появлением русского перевода Библии, изданного по благословению св. Синода, возникла возможность возрождения Библ. общества для русского населения. В 1869 г. учреждено было "Общество для распространения Священного Писания в России." Но это общество, в отличие от Библ. общ., само ничего не переводило и не издавало, а содействовало лишь распространению книг, изданных по благословению св. Синода. Часто снабжение книгами священными производилось обществом через сельских священников, являвшихся корреспондентами общества. Главным же способом распространения служило - книгоношество, столь привычное для народа с давних времен. От книгоноши общество требовало любовь к делу, честность, усердие до самопожертвования, благочестие и знание св. Писания, по крайней мере настолько, чтобы суметь объяснить мало знающему, что содержится в св. Писании. Общество предпочитало иметь немного книгонош, но зато вполне надежных. Они должны были состоять членами общества и выдерживать продолжительное испытание. Обществу с 1880 г. помогало ежегодными субсидиями американское Библ. Общество. В 1871 г. открылся "Отдел по распространению духовно-нравственных книг" при московском Обществе любителей духовного просвещения и состоявший под покровительством государыни императрицы. Большинство изданий, распространявшихся отделом, составляли мелкие брошюры ("Энц. Слов.").

С закрытием Библейского общества, остановлен был выпуск приготовленного перевода св. Писания на русский язык. Отпечатанные первые восемь книг Библии не были пущены в продажу. Оставался в обращении только славяно-русский Новый Завет. Высказывалось мнение, что простонародный язык мог бы только профанировать св. Писание. Когда в 1826 г. митр. Филарет (Дроздов) поднял в Синоде вопрос ο продолжении перевода св. Писания, то митрополиты Серафим и Евгений киевский высказались против этого предложения. Но владыка Филарет от своей мысли не отказывался. С конца 1830 г. стали появляться частные опыты русских переводов св. Писания прямо с еврейского языка. Первый опыт принадлежал перу известного алтайского миссионера Макария (Глухарева). Одновременно с ним ту же работу производил прот. Г. П. Павский в Петербурге. Последний, будучи профессором еврейского языка в петербургской академии, в течение 20 лет перевел на лекциях все учительные и пророческие книги, и кроме того на дому изготовил перевод Песни Песней. В 1839-41 г.г. переводы эти, без ведома Павского, были литографированы студентами для своего употребления в количестве до 500 экземпляров, получив, однако, распространение далеко за пределами академии, преимущественно в среде духовенства. Против Павского возбуждено было следствие. Выяснилось, что перевод был снабжен разными пояснениями и примечаниями, в которых усмотрено было рационалистическое направление. Были и ошибки в переводе. В 1844 г. определением Синода указано изъять из употребления все экземпляры перевода. Сам Павский подвергся испытанию келейному в чистоте своего православия и потерял должность законоучителя наследника престола, цесаревича Александра Николаевича. В "Энцикл. Словаре" отмечается, что в переводе Павского было много вульгарных слов и оборотов. Архим. Макарий переводил сам, потом же исправлял свою работу по переводу Павского. Перевод его отличался живыми оборотами речи и языком выразительным и сильным. О своих работах он писал в 1834 г. митр. Филарету и представил в 1840 г. свой труд Синоду. Он настаивал на издании полной русской Библии. Его настойчивое желание не встретило одобрения. На него наложена была молитвенная эпитимия. Но он не оставлял своих работ и перевел частью на Алтае, частью в Болховском мон. (Орловской г.), где он с 1843 г. настоятельствовал, все ветхозаветные книги. Скончался он в 1847 г.

По поводу дела Павского, обер-прокурор Протасов настаивал на придании славянскому тексту Библии церковно-обязательного значения. Ему удалось склонить к своему мнению митр. Серафима. Против перевода св. Писания на русский язык с еврейского так же решительно высказывался член Синода, высоко почитаемый митр. киевский Филарет (Амфитеатров). Он стоял за исключительный авторитет текста ХХ и за неизменное сохранение славянского текста Библии. Для удовлетворения же потребности мирян владыка Филарет считал достаточным издать его только с некоторыми пояснительными поправками, подновлениями и заметками на полях, как в Библии, изданной в царствование имп. Елисаветы Петровны. При господстве таких мнений, митр. Филарет московский смог только ограничиться представлением своего всестороннего и осторожного мнения под названием "Записки ο догматическом достоинстве и охранительном употреблении греческого LХХ и славянского переводов св. Писания" (Знаменский).

В 1856 г. на коронацию имп. Александра II собрались в Москву все члены Синода и другие высшие иерархи. Митр. Филарет воспользовался этим, чтобы расположить иерархов в пользу заветного своего намерения. Благодаря его настойчивости, состоялось определение св. Синода, Высочайше утвержденное 5 мая 1858 г., ο том, что "перевод на русский язык сначала книг Нового Завета, а потом постепенно и друг. частей Свящ. Писания необходим и полезен, но не для употребления в церквах, для которых славянский текст должен оставаться неприкосновенным, а для одного лишь пособия к разумению Священного Писания." Указывалось, что "к переводу сему, по особенной важности настоящего дела, должно приступить со всевозможной осмотрительностью через лиц, испытанных в знании еврейского и греческого языков, по избранию и утверждению Св. Синода." Самый труд перевода распределен был между четырьмя академиями. Переводы рассматривались на дому членами Синода. После этого перевод был отсылаем в Москву митр. Филарету и его замечания вновь обсуждались в Синоде. Таким образом в 1860 г. был издан русский перевод Четвероевангелия, а в 1862 - Деяний и Посланий св. Апостолов с Апокалипсисом. В 1860 г. духовные академии приглашены были к переводу Ветхого Завета с еврейского подлинника. Первая отозвалась петербургская академия. Митр. петербургский Григорий принял в этом деле большое участие, что продолжал и его преемник (с 1860 г). митр. Есидор (Никольский) (ум. 1892). Синодальное издание, производившееся в особом комитете из профессоров петербургской академии, рассматривалось конференциями и других академий. Окончательный его пересмотр принадлежал св. Синоду, особенно митр. Исидору и протопресвитеру В. Б. Бажанову. В 1868 г. вышла первая часть Ветхого Завета к 1875 г. закончено все издание. В 1876 г. появилась в одном томе полная русская Библия. Существенное достоинство перевода Библии, изданной по благословению Св. Синода, составляют верность и точноеть, доходящие до буквальной передачи подлинника. Удержано в нем много старославянских речений. Благодаря деятельности миссионеров Евангелия отдельных евангелистов переведены были на языки некоторых инородцев.

Влияния и явления, чуждые православию;
противодействия им.

В начале XIX в. проявились вредные влияния, проникшие с Запада в предшествующие десятилетия. Выявились они и в семейной жизни. В обществе, главным образом, в более образованном и светском, усилились разводы. Правительство вынуждено было принять против этого меры. В 1811 г. указано было в производстве дел ο разводах по обвинению одного из супругов в прелюбодеянии не ограничиваться одним только признанием виновного, а брать в соображение и прочие обстоятельства, ведущие к раскрытию истины, между которыми главное место заняло показание под присягой очевидцев преступления. До этого же - в 1805 г. - окончательное решение бракоразводных дел предоставлено было, вместо епархиальной власти, Св. Синоду. В 1819 г. вышло запрещение давать супругам акты для жительства врозь. Примечательно в этом отношении письмо вдовы имп. Павла I, имп. Марии Феодоровны, сыну ее вел. кн. Константину Павловичу, которому она, в течение 19 лет, отказывала в своем согласии на развод его с супругой, вел. кн. Анной Феодоровной. "При самом начале," писала государыня, "приведу Вам на память пагубные последствия для общественных нравов, также огорчительный для всей нации опасный соблазн, произойти от этого долженствующий, ибо по разрушении брака Вашего последний крестьянин отдаленнейшей губернии, не слыша более имени Великой Княгини, при церковных молитвах возглашенным, известится ο разводе Вашем, с почтением к таинству брака и к самой вере поколеблется... Он предположит, что вера для Императорской Фамилии менее священна, нежели для него, а такового довольно, чтобы отщепить сердце и умы подданных от Государя и всего Царского Дома. Сколь ужасно вымолвить, что соблазн сей производится от Императорского брата, обязанного быть для подданных образцом добродетели. Поверьте мне, любезный Константин, единой прелестью неизменяющейся добродетели можем мы внушить народам сие ο нашем превосходстве уверение, которое обще с чувством благоговейного почитания утверждает спокойствие Империи. При малейшем же хотя в одной черте сей добродетели нарушении общее мнение ниспровергается, почтение к Государю и его роду погибает."

Получив разрешение Цесаревича вел. кн. Константин Павлович, в 1820 г. вступил в брак с полькой католичкой, графиней Иоанной Грудзинской, получившей от имп. Александра I, как морганатическая (неравнородная) супруга, титул княгини Лович, без именования ее великой княгиней. Как известно, вел. кн. Константин Павлович, бывший законный наследником престола, от такового отказался. Но существовавшая некоторое время возможность того, что русской императрицей может быть неправославная, побудила имп. Николая I, глубоко верующего и церковного, внести ясность в юридическое положение членов Царственного Дома. Редакция статьи 142 Свода Законов 1832 года (185 издание 1906 г). гласит: "Брак мужского лица Императорского Дома, могущего иметь право на наследование престола, с особой другой веры, совершается не иначе, как по восприятию ею православного исповедания."

В отношении разводов приходится установить, что со второй половины XIX в. в обществе стали усиливаться разводы. Это усматривается из данных, имеющихся в ежегодных всеподданнейших докладах обер-прокуроров Свят. Синода. Увеличение их с шестидесятых годов резко повысилось к началу XX века. Из всеподданнейшего отчета обер-прокурора Св. Синода 1908 года видно, что в 1907 г. расторгнуто было 2068 браков. Народная масса этим пагубным явлением не была затронута.

Об общем вреде, проистекавшем от Запада, Знаменский пишет: "После бедствий 1812 г. французомания с вольтэрьянством сменились в обществе мистическими увлечениями. Кумир Вольтэра был свергнут с пьедестала и на место его поставлены были бози инии, - разные Бэм, Эккартсгаузен, Юнг, Штиллинг, г-жа Гион, Сведенборг, де-Туа, Сен-Мартен и др. Для руководства в чисто-православной мистике у православной церкви были готовые и для всех доступные книги Макария египетского, Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Григория Синаита, Симеона Новаго, Нила Сорскаго, наконец недавно изданный (в 1793 и 1811 гг). сборник этого рода статей "Добротолюбие;" но это были книги церковные, поповские, а интеллигентным мистикам нужен был мистицизм заграничный, последней европейской моды. Первыми деятелями мистического движения некоторое время продолжали оставаться масоны, - Лопухин, написавший сочинение: "Некоторые черты внутренней церкви," ценившееся наравне с сочинениями упомянутых западных авторитетов мистицизма, и Лабзин, издававший в 1806 и 1817-1818 гг. мистический журнал "Сионский Вестник." Потом в 1813 г. все мистическое движение сосредоточилось в библейском обществе, при содействии которого русская литература наводнилась целой массой мистических книг и брошюр, обязательно рассылавшихся по всем учебным заведениям, приходам, монастырям, книжным лавкам и проч. Мистицизм еще высокомернее относился к православной церкви, чем масонство. Проповедуя непосредственное общение человека с Богом, универсальную, исключительно-сердечную, субъективную религию без догматов и церкви, основанную на непосредственных озарениях от Духа Божия и вещаниях внутреннего Слова в духе человека, он отвергал все внешнее в религии, иерархию, таинства, обряды, даже обязательное учение внешнего, единственного истинного откровения и признавал одну "внутреннюю" церковь, не знающую никаких догматов, кроме догмата ο возрождении и соединении человека с Богом, никаких разделений между своими членами и между разными вероисповеданиями, кроме разделения ветхого человека от нового, существовавшую, по учению мистицизма, от начала мира доселе во все времена и во всех религиях, мистериях и философских учениях. Мистицизм в лице сильных библейских деятелей покровительствовал всевозможным сектам и являвшимся из Европы учителям. Русские мистики совершали умную молитву с приезжавшими в Россию квакерами, окружали кафедры приезжих проповедников Лиидля и Госнера, слушали мистическую пророчицу, остзейскую баронессу Криднер, восторгались учением духоборцев, братались и с хлыстами, распевая их песни и отплясывая на радениях в странном обществе некоей г-жи Татариновой. Мистическое увлечение сделалось какой-то повальной болезнью русского общества, отражалось и в литературе, и в искусстве, проникло в учебные заведения, в университеты, где своей враждой к "лжеименному разуму" едва не убило первых зародышей русской науки, отразилось даже в духовной литературе, наприм. в статьях Христианскаго Чтения 1821-1823 гг. В некоторых салонах Москвы и Петербурга, у кн. С. Мещерской, известной изданием множества мистических брошюр, кн. А. Голицыной и др., приверженцы мистицизма открыли собрания для "умной" молитвы и слушания разных экзальтированных проповедников. Большинство этого люда вовсе не понимало мистицизма, сумасшествовало из одного подражания и от нечего делать, но это нисколько не мешало ему питать самое гордое презрение к "внешней церкви" и относиться с грубым фанатизмом ко всем несогласным и особенно к своим обличителям. Во время двойного министерства Голицына за противодействие мистицизму был лишен должности некто Смирнов, переводчик медицинской академии, обратившийся к государю с просьбой ο дозволении печатать опровержения на мистические книги. В 1818 г. духовный цензор, ректор петербургской семинарии Иннокентий восстал против Сионского Вестника и добился таки его прекращения, затем пропустил в печать противомистическое сочинение некоего Станевича - "Беседа на гробе младенца"; министр страшно рассердился на него за такую дерзость и сделал комиссии дух. училищ грубый выговор за то, что цензор пропустил книгу, наполненную "защищением наружной церкви против внутренней, и противную началам, руководствующим наше христианское правительство." Как упоминалось на стр. 730, Станевич был выслан заграницу.

Влияние мистиков было ослаблено устранением кн. Голицына и угасанием библейского общества. В 1822 г. были закрыты масонские ложи. По настоящему же вредные движения надолго прекратились в 1825 г. со вступлением на престол имп. Николая I, глубоко верующего и церковного, чуждого ложному мистицизму. По его повелению, мистические книги отбирались из всех библиотек. Для рассмотрения их был учрежден при петербургской академии особый комитет работы которого кончились Изъятием более противных православию книг из обращения.

"Царствование Николая I с начала до конца," пишет Знаменский, "отличалось строго православным направлением и строгой цензурой, старавшейся предотвращать всякую открытую проповедь неправославных учений. Но учения подобного рода все-таки продолжали распространяться в обществе путями прикровенными. В конце 1830-х годов и в 1840-х гг. представители науки и литературы, а за ними и образованное общество увлекались пресловутой философией Гегеля. В 1850-х и в 1860 гг.,, с ослаблением цензурных строгостей, огромное влияние в обществе и в среде учащейся молодежи получили учения Конта и позитивистов, Фейербаха и крайних материалистов, затем учения социалистов и коммунистов."

Замечательно то, что участники бунта против имп. Николая I, т. н. декабристы, будучи сосланными в Сибирь, имели там большие библиотеки, в которых находились и многие заграничные издания, запрещенные в России. При усилившейся к середине XIX в. идейной порче русского общества показателен грубый и противоцерковный выпад против Н. В. Гоголя известного критика В. Г. Белинского, кумира тогдашнего общества. Гоголь, глубоко религиозный и церковный, напечатал в 1847т. "Выбранные места из переписки с друзьями." Белинский, возмущаясь тем, что Гоголь, в этом сочинении опирается в консервативных рассуждениях на Церковь, писал: "...Церковь же явилась иерархией, стало быть поборницей неравенства, льстецом власти, врагом и гонительницей братства между людьми - чем продолжает быть и до сих пор." "Но смысл Христова слова," продолжал Белинский, "открыт философским движением прошлого века. И вот почему какой нибудь Вольтер, орудием насмешки погасивший в Европе костры фанатизма и невежества, конечно, более сын Христа, плоть от плоти его и кость от костей его, нежели все ваши попы, архиереи, митрополиты и патриархи восточные и западные. Неужели вы этого не знаете? Α ведь это теперь не новость для всякого гимназиста..."

Эта порча духовная, захватывавшая все больше круги русской интеллигенции, заставила еще в 1866 г. епископа Иоанна (Сополова) выборгского, впосл. смоленского воскликнуть: "Не кажется ли вам, не может ли придти мысль всякому строгому наблюдателю, если посмотреть вокруг себя серьезно, что жизнь наша как будто сдвинулась с вековых религиозных и нравственных оснований и, в разладе с народной верою и совестью, с отечественною любовью и правдою, при нашей внутренней несостоятельности, идет бурно не весть куда без разумных убеждений и сознательно верных стремлений? Народ! Помни Бога."

Столь же решительно указывал на грядущую страшную опасность от такого помутнения сознания интеллигенции и уклонения ее от церковных путей мудрейший и проникновенный владыка Феофан тамбовский, затворник вышинский (†1894). "Знаете ли какие у меня безотрадные мысли? И не без основания. Встречаю людей, числящихся православными, кои по духу вольтериане, натуралисты, лютеране и всякаго рода вольнодумцы. Они прошли все науки в наших высших заведениях. И не глупы и не злы, но относительно к вере и к Церкви никуда негожи. Отцы их и матери были благочестивы; порча вошла в период образования вне родительского дома. Память ο детстве и духе родителей еще держит их в некоторых пределах. Каковы будут их собственные дети? И что тех будет держать в должных пределах?" "Каких-каких у нас не ходит учений и в школах, и в обществе, и в литературе," горестно взывал он в другой раз. "Поднялось," писал он, "скрытое гонение на христианство, которое стало прорываться и явно, как недавно в Париже. Что там можно сделать в малом объеме, того надобно ожидать со временем в больших размерах... Спаси нас, Господи." "Господь много знамений показал в Капернауме и Хоразине; между тем, число уверовавших не соответствовало силе знамений. Потому-то Он строго и обличил эти города, и присудил, что в день суда отраднее будет Тиру и Сидону, Содому и Гоморре, нежели городам тем. По этому образцу надо нам судить и ο себе. Сколько знамений показал Господь над Россией, избавляя ее от врагов сильнейших, и покоряя ей народы. Сколько даровал ей постоянных сокровищниц, источающих непрестанные знамения, - в св. мощах и чудотворных иконах, рассеянных по всей России. И, однако ж, во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает в неверие, другая отпадает в протестантство, третья тайком сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм и геологические бредни с Божественным откровением. Зло растет: зловерие и неверие поднимают голову; вера и Православие слабеют. Ужели же мы не образумимся? И будет, наконец, то же и у нас, что, например, у французов и других ... А, если это будет, что, думаете, будет нам за то в день судный, после таких Божиих к нам милостей? Господи, спаси и помилуй Русь православную от праведного Твоего и надлежащего прещения." "Западом и наказал и накажет нас Господь," грозно предрекал еп. Феофан, аа нам в толк не берется. Завязли в грязи западной по уши, и все хорошо. Есть очи, но не видим; есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем. Господи, помилуй нас. Посли свет Твой и истину Твою." "Другая злая вещь у нас, наша литература, западным духом наполненная, и ту очищает Господь тоже ударами с Запада. Но все неймется."

Вспоминая ту французоманию, которая существовала до Отечественной войны 1812 г., еп. Феофан, в поучении своем в день Рождества Христова, когда праздновалось и "избавление России от нашествия галлов и с ними двадесяти языков," назидательно говорит: "Нас увлекает просвещенная Европа. Да, там впервые восстановлены изгнанные было из мира мерзости языческая; оттуда уже перешли они и переходят к нам. Вдохнув в себя этот адский угар, мы кружимся, как помешанные, сами себя не помня. Но припомним двенадцатый год: за чем это приходили к нам французы? Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее ..." "А теперь," предрекал святитель, "кажется, начал уже забываться тот урок. Если опомнимся, конечно, ничего не будет; а если не опомнимся, кто весть, может опять пошлет на нас Господь таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления. Таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему. Это не пустые слова, но дело, утверждаемое голосом Церкви. Ведайте, православные, что Бог поругаем не бывает." "Если у нас все пойдет таким путем, то что дивнаго, если и между нами повторится конец осьмнадцатого века со всеми его ужасами? Ибо от подобных причин подобные бывают следствия." "Воды потопного нечестия устремляются на нас" и все это потому, что "ныне начинает господственно водворяться среди нас дух мира, тот дух, который побежден Господом Иисусом Христом и должен быть побеждаем силою Его и чрез нас."

Решительно обличал архиеп. Никанор (Бровкович) херсонский лжеучения гр. Л. Н. Толстого. Обличительными, наставительными и пророческими были слова великого праведника, приснопамятного о. Иоанна Кронштадского, пережившего в смутные годы начала XX в. первые проявления в государственной и общественной жизни зла, насаждавшегося в обществе десятилетиями. На пороге этого нового века еп. Антоний (Храповицкий) говорил, что русское общество покидало "спасительный корабль веры." Лишалось тогда, по его словам, разумного смысла "государственное существование, основанное на народном себялюбии и чуждое религиозной идее." "Это уже не народ," писал владыка Антоний в 1899 г. в Казанском журнале "Деятель" - "но гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь, а живут на нем и в нем лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниет, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни."

Народные массы крепче и чище сохраняли верность религиозным преданиям и быту отцов и дедов. Но и в XIX в. приходилось бороться с остатками суеверий, державшихся в отдельных местах. Против этого ратовали, главным образом, церковные проповедники. Из обличителей суеверий особенно известен владыка Амвросий (Подобедов), долгое время правивший казанской епархией, затем митрополит новгородский и петербургский (1799-1818). На этом же поприще работали здоровая народная литература и школа. Просветительные меры с каждым годом ширились и суеверия изживались все больше.