Николай Тальберг

ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ

Об авторе - К оглавлению.

Царствование императора Николая I.
(1825-1855)

Глубоко верующим и церковным был император Николай I, вступивший в 1825 г. на престол, вследствие отказа от прав на таковой старшего брата, великого князя Константина Павловича, морганатическая супруга которого была полька католичка. Вере Государя чужды были колебания, искания, умствования; во всем он полагался на волю Божию. В подписанном им 30 апр. 1835 г. завещании своему наследнику, Цесаревичу Александру он писал: "Соблюдай строго все, что нашей Церковью предписывается."

Император Николай I с большим уважением отнесся к архиепископу московскому Филарету, который, согласно его воле, возведен был в сан митрополита в день венчания государя на царство (1826 г.). До 1842 г. владыка Филарет постоянно лично деятельно участвовал в делах Синода. Постоянными членами Синода были, наряду с первоприсутствующим митр. Серафимом, и киевские митрополиты: Евгений, после же его кончины в 1837 г., Филарет, один из достойнейших иерархов Русской Церкви.

Владыка Филарет (Амфитеатров), род. в 1779 г., четвертый сын многосемейного священника Орловской епархии, в раннем детстве почти "слепенький," рос под неусыпным уходом дедушки иерея, учившего его грамоте и любви к храму. Службу свою он начал с учительства в родной ***еевской семинарии, потом был ректором нескольких семинарий, сначала претерпев много тяжелого от своих епархиальных архиереев. Потом, будучи очень близок с митр. Филаретом, когда он еще и не занимал высокого положения, он был недолго инспектором преобразованной петербургской академии, где в 1814 г. удостоен степени доктора богословия, затем ректором московской академии. В 1819 г. он был рукоположен епископом калужским, потом святительствуя в епархиях рязанской, казанской, ярославской и киевской. Владыка был истинным подвижником, непоколебимым в православии, строго державшимся консервативного направления во всех церковных делах. Мудрый наставник, ревнитель святого подвижничества, монахолюбец, аскет, нищелюбец, он сам так определял свой образ действий: "Идти всегда прямым путем, это было моим постоянным правилом, и было хорошо. Часто случалось мне, с самых первых пор службы, бывать в большой тесноте обстоятельств, и сверху давят и со стороны теснят, а я все держался одного прямого пути и так рассуждал: как люди не хитрят и ни усиливаются, а Бог всех перемудрит и пересилит."

Всех членов Синода, по штатам 1819 г., было семь с присутствующими по вызову из епархий. Обер-прокурором первое время оставался кн. Мещерский, которому государь подтвердил его право непосредственного доклада ему. Но иногда первоприсутствующий митр. Серафим испрашивал личные доклады. В декабре 1827 г., по делу некоего Повалошвейковского, касавшемуся расторжения его брака, государь согласился с мнением обер-прокурора, расходившимся с решением Синода. После же личного доклада митр. Серафима, имп. Николай на донесении, последним представленном, написал: "Если б в записке, мне представленной, дело было столь же ясно изложено, как здесь: то я бы не остановился согласиться с мнением свят. Синода; - впредь обер-прокурору быт осмотрительнее в отправлении своей должности; и когда бывает в недоумении, спрашивать моего разрешения." В 1828 г. митр. Серафим объявил Синоду Высочайшую волю ο переводе пермскаго епископа Дионисия в другую епархию и ο назначении на место его "другого архиерея с большею твердостью." Необходимость для кн. Мещерскаго, по семейным обстоятельствам, часто уклоняться от дел побудила государя назначить 2 апр. 1833 г. обер-прокурором Степана Дмитр. Нечаева.

Нечаев был хорошо знаком с церковными делами, т. к. до этого пять лет работал в канцелярии обер-прокурора. Он, как и его предшественник, старался усилить власть обер-прокурора. Положил он основание установлению особого контроля, подчиненного обер-прокурору, для проведения строгой отчетности в многочисленных суммах, находившихся в распоряжении духовного ведомства. Намеревался Нечаев дела униатские и раскольничьи сосредоточить в обер-прокуратуре, но не получил на это согласия государя. Ставшее известным установленное им наблюдение за епархиальными архиереями и все большее проявление властности, вооружило против него членов Синода. Частые его отлучки к тяжко болевшей в Крыму жене отражались на ходе дел. "От жмени высшего церковного учреждения," пишет Благовидов, "был составлен всеподданнейший доклад, где св. Синод просил государя дать Нечаеву, как человеку обширных государственных способностей, другое, более высокое назначение, а обер-прокурором назначить товарища министра народного просвещения, графа Протасова, известного своим усердием к православной церкви. Первенствующий синодальный член, петербургский митрополит Серафим, после долгих колебаний, осмелился вручить составленный доклад непосредственно самому государю. Николай Павлович, хотя и отнесся не совсем благосклонно к неожиданной просьбе Синода, но нашел возможным удовлетворить ее и 25 июня 1836 г. дал на имя Сената Высочайший указ ο назначении Нечаева в пр. Сенат, с пожалованием в тайные советники и оставлением членом комиссии духовных училищ" (Благовидов ссылается на Архив св. Синода 1836 № 744).

Граф Николай Александрович Протасов состоял на военной службе до 1834 г., после чего занимал должности по министерству народного просвещения, исправлял обязанности товарища министра и заведующего белорусским округом. Незадолго до своего назначения он исполнял временно обязанности государственной власти в церковном управлении. Как отмечает Благовидов, назначение его встречено было в духовном мире с большою радостью и наилучшими ожиданиями; приводит он соответствующие выдержки из писем митрополита Филарета московского, архиеп. Антония (Смирницкого) воронежского, архиеп. Игнатия (Семенова) олонецкого, и др. Вступив в исполнение своих обязанностей Протасов, стал в отношении Синода проводить политику Нечаева, но еще с большей настойчивостью. В 1839 г. Протасов получил позволение поднести на Высочайшее утверждение составленные им проекты: 1) указа св. Синоду об упразднении комиссии духовных училищ, 2) положение ο духовно-учебном управлении при св. Синоде, 3) положение ο хозяйственном управлении при св. Синоде и 4) указа Сенату ο соединении отделения духовных дел православного и греко-униатского исповеданий с канцелярией обер-прокурора. Благовидов пишет, что утверждение государем этих проектов упрочило за обер-прокуратурой преобладающее влияние на всю систему церковного управления, создав для обер-прокурора положение фактического министра духовного ведомства.

Отдельные члены Синода не всегда соглашались с мнением Протасова. Благовидов приводит такие случаи. Митр. московский Филарет сумел настоять на недопущении в духовных учреждениях учебного руководства герменевтики, составленного ректором петербургской духовной академии Афанасием, соответственно взглядам Протасова. Духовник царский прот. Музовский не согласился в 1839 г. с, поддержанным членами Синода, предложением Протасова об усилении ограничений прав священно-служителей, слагающих с себя духовный сан. Государь, признавая звание священническое столь важным, что "должно затруднять добровольное оного сложение," не согласился, сколь это ему ни прискорбно, с мнением Музовскаго.

"Еще милосердный Господь хранит православный русский народ от горьких следствий свободомыслия," писал Протасов в секретной всеподданнейшей записке от 14 ноября 1842 г. "еще преданность отечественной вере жива в сердцах его; но тем заботливее должны быть блюстители веры и тем тщательнее должны извлекать всю пользу из уроков прошедшего для: охранения начал, на коих зиждется религиозное воспитание юношества, особенно духовного... К сожалению, не можем скрывать от себя, что и у нас начала сии были нарушены." Первым сеятелем чуждых понятий на ниве образования духовного юношества Протасов считал Феофана Прокоповича. В 1836 г. προведено было крупное преобразование воспитания духовного юношества, ο чем будет сказано в особой главе, как и ο деле прот. Павскаго, провидимому, вызвавшем неприсутствование в Синоде с 1842 г. митрополитов московского и киевского.

Ревностно относившийся к своим обязанностям, властный Протасов не раз расходился с митр. Филаретом (Дроздовым). Но это не препятствовало последнему оставаться главным средоточием всей русской церковной жизни того времени. Протасов так говорил ο митр. Филарете: "Слушаются иногда дела, почти неразрешимые, возникают обстоятельства сомнительные, поднимаются вопросы щекотливые. .. Мы думаем, думаем, - и ничего не придумаем. И вот я, пользуясь его правилом не отказываться ни от какого труда, соберу все бумаги к разрешению задачи, запечатаю, напишу "в собственные руки," в: прав. Святой отец все обсудит, обделает и скорехонько мне возвратит" (Сумароков). Знаменский пишет ο владыке Филарете: "С 1850 годов его руководительно-административное значение проявлялось в шумительно широких размерах, которые не ограничивались пределами одного церковного ведомства, а захватывали чуть не всю русскую жизнь. При взгляде на много томное издание его писем, мнений и отзывов по самым разнообразным делам становится даже непонятным, когда этот крепкий и многосторонний ум успевал все это обдумать."

Митр. Филарет киевский, в последние годы царствования имп. Николая I, не принимал непосредственного участия в делах высшего церковного управления. Он устраивал и далее свою обширную епархию, поддерживал, по прежнему, монашество. За десять лет до кончины он тайно принял схиму. Митр. петербургский Серафим скончался в 1843 г. Государь пожелал, неожиданно для всех, видеть его заместителем тогдашнего архиепископа варшавского Антония (Рафальскаго), сына священника волынской епархии, окончившего только волынскую семинарию. Известен он был государю, по отзывам гражданских властей, как ревностный пастырь, в особенности проявивший себя когда, по его убеждениям, все монахи Почаевского мон., возвращенного православным, отреклись от унии. В 1833 г. Антоний, в сане архимандрита, назначен был наместником сей обители. В 1834 г. он был поставлен во епископа, тогда образованной, варшавской епархии. Принимая его, после хиротонии, император сказал ему: "Преосвященный, я слышал προ вас много похвал, и с нетерпением желал видеть вас, но вы превзошли все похвалы и мои ожидания." Необыкновенным благоразумием и истинно-христианской любовью владыка Антоний блестяще выполнил свое назначение в католическом крае, где положение его было особенно сложно. В Петербурге он своею обходительностью и добротою расположил к себе всех. Скончался он в 1848 г. Государь сказал: "да, у меня митрополит будет, но Антония уже не будет" (Прав. Бог. Эн.). Заместителем его был владыка Никанор (Клементьевский), до этого епископ ревельский, калужский, минский, волынский и архиепископ варшавский.

Граф Протасов умер 15 янв. 1855 г. На докладе о сем Карасевскаго, исполнявшего обязанности обер-прокурора во время его кратковременной болезни, государь написал: "Искренно н душевно скорблю ο потере этого достойного и верного слуги, которого столь долго знал и уважал." 18 февраля 1855 г. скончался император Николай I. Архиепископ рижский Платон (Городецкий), впоследствии митрополит киевский, говорил И. Палимпсестову, после его кончины: "...Император Николай Павлович всем сердцем был предан всему чистокровному русскому и в особенности тому, что стоит во главе и в основе Русского народа и царства - православной вере. То был истинно-православный, глубоко верующий Русский Царь, и едва ли наша история может указать подобнаго ему в этом отношении. Припомните последние часы его жизни: так умирать может истинный христианин, истинный сын Православной Церкви."