Духовная жизнь на Мастрюковских озерах
(заметки с юбилейного ХХХ фестиваля бардовской песни им. Валерия
Грушина)
Стеклянная башня главного вокзала Самары отстроена из стали и мутного стекла
в стиле «высокие технологии по-русски». В пике лета это главный перекресток романтиков
и отдыхающих, отправляющихся на легендарный фестиваль к северо-востоку от города
на Мастрюковские озера. Слева в ста метрах от выхода находится бесплатный туалет
без умывальника и столовая железнодорожого техникума, где обед «ностальжи советик»
обойдется приезжему в 30 рублей ( 1 у.е.). Но гости поворачивают направо, где,
следуя указательному пальцу посланцев оргкомитета, покупают билеты по 25 рублей
и ныряют в туннель, чтобы выйти на платформу электричек, следующих в сторону Тольятти.
При выходе на платформу стоят турникеты со считывателем штих-кода, которые дают
понять, почему проездные документы нужно хранить бережно, а не мять и жевать.
Турникеты назад не пропускают. Иногда и вперед. Туалет есть только на 1 из платформ
из 4-х.
Электричка идет медленно, останавливаясь на каждой станции, если это не экспресс.
Вскоре открывается величественный вид на Волгу и Жигулевскую возвышенность. Дорога
занимает 2 часа. Платформа имени Валерия Грушина – маленький одноколейны полустанок,
где выход на две стороны. Лучше выходить сразу в сторону Волги, но и там гостей
встречают разомлевшие от жары милиционеры и вежливо предлагают пройти на обыск.
Удобно, когда в группе есть руководитель, тогда он сам может организованно отвести
своих людей в сторону на досмотр и ответить на вопросы. Обычно милиционеры ищут
водку в клапане и верху рюкзаков, самых защищенных от ударов местах. Когда им
удается найти бутылку, они радуются как дети. Защитники закона ведут себя очень
деликатно и всегда говорят «спасибо» и «извините». Возле входа начинаются верхние
торговые ряды, где продают пиво, вино и закуску. Подростки, вырвавшиеся на фестиваль
от родителей, радостно ликуют: «И чего там они ищут? Здесь же все есть!»
Затем открывается ошеломляющий вид с горы (обычно говорят Гора, а не гора) на
Фестивальное озеро, плавающую гитару под парусом, Волгу, Жигули, лестницу и гигантский
палаточный лагерь. Эмоциональный удар может сравниться только с Эйфелевой башней
и замками баварских королей в Альпах.
Гости начинают спуск по лестницу, головы кружатся от обилия пестрых палаток внизу
и парящих воздушных шаров вверху. Главное по прибытии в лагерь не делать подозрительное
лицо, а спокойно искать место постановки палатки. Людей с рюкзаками и подозрительными
лицами могут обыскать несколько раз на маршруте, ибо справок об обыске не дают.
При входе на главном перекрестке заметен высокий деревянный восьмиконечный крест
и двускатный тент. Под ним лежали сварившиеся от духоты босые бородато-длинноволосые
мужики и несколько девушек в платочках. Висят иконы: репродукция Рублевкой Троицы,
Св. Адрей Первозванный и Св. Патрикий Ирландский. Раздавалось пение «Харе Кришна».
Алели красные знамена и стяги новых комсомольцев. На плакатах враги: дядя Сэм,
новые русские, Ельцин и Путин и герои: Ленин, Че Гевара и Эдуард Лимонов. Комсомольцы
хлебали туристическую похлебку и пили пиво из больших пластиковых бутылок. Центральные
места естественно занимали организаторы фестиваля и ОМОН. Стоянки органов затянуты
маскировочной сеткой, внутри ходили девушки в камуфляжных штанах и черных кружевных
бюстгальтерах.
Наиболее спокойно можно ставить палатки на окраинах: на берегу Волги и Кольском
бугорке. Там можно бесплатно сходить в туалет в заросли, принеся с собой к костру
бесплатный хворост. В центре фестиваля туалет стоит 10 рублей и сырые сосновые
чурбаки на дрова продаются местными краснолицыми лесниками по 20 рублей . Чем
дальше от центра, тем дешевле жить, но сильнее матерный фон. На окраинах становятся
отдыхать самарские и тольяттинские старшекласники, которые непрерывно пьют водку,
выражая восторг нецензурными словами.
Места стоянки огораживаются шпагатом и украшаются табличками с названием и девизами».
В стороне, недосягаемом для ОМОНа, находился официальный лагерь любителей водки,
который украшен транспарантамм со стихотворными лозунгами о преимуществах данного
напитка перед чаем и кофе. Вскоре транспаранты пропали, вероятно из-за того, что
милиционеры, набравшись мужества, дошли до этого мест. После этого любители стали
искать другие занятия и придумали умываться и мыть посуду так, чтобы вода лилась
на дорогу, отчего проходившие люди поскальзывались и падали в грязь. А любители
смотрели и радостно смеялись, добрыми словами подбадривая упавших.
Пройдя улицами гигантского палаточного города можно увидеть несколько религиозных
и околорелигиозных палаток. Наиболее известны на этом празднике жизни – кришнаиты.
Они почти непрерывно от рассвета до заката поют под бубны и индийские гармони
мантры «Харе Рама» на разные напевы. Ветер доносит в разные концы фестивального
города индийские благовония. Кришнаитов в голубых и розовых одеяниях чащ всего
встретить в торговых рядах, где они продают книжки, курительные палочки и ритуальные
идоложертвенные лепешки среди прилавков с с семечками и пирожками. Во время фестиваля
кришнаиты проводят большую процессию по Фестивальному проспекту. Они несут свои
святыни (идолы, с точки зрения христианства) на носилках с куполом. Раздается
энергичная музыка, многократно усиленная динамиками. Члены общины, одетые в индийские
национальные одежды, кружатся вокруг носилок, танцуют и восторженно поют мантры.
Вокруг них останавливаются люди и начинают танцевать что-то похоже на буги-вуги.
Подростки восхищаются: «Это круче, чем на дикотеке!», и потом идут дальше на демонстрацию
ультра-левых.
Комсомольцы, все как на подбор в красных форменных футболках и красными окосевшими
от жары лицами вели под руки человека, одетого в кимоно и маску. Сзади шел молодец
в костюме дяди Сэма и похлопывал по плечу кимоно.
Человек с интеллигентным лицом сказал своим спутникам: «Вообще, мне неприятен
Путин, но, глядя на таких комсомольцев, просто хочется пойти на выборы и проголосовать
за его новый президентский срок». Комсомолец с перекошенным лицом, глянул на него
коршуном и громко заорал: « Все демократы – п…ы!» Но его друзья, увидев омоновцев,
быстро взяли его под руки у увели внутрь колонны, где колыхался большой черный
транспарант, изображавший Ленина, звонящего по телефону (по видимому из преисподней).
Надпись «Будем на связи, товарищи!».
Комсомольцев приветствовал человек в маске упыря. Комсомольцы радостно замахали
ему в ответ.
По всему лагерю встречались палатки других направлений индийской религии. Под
двумя большими тентами проходили сеансы восточных медитаций и йоги. Висели фотографии
паранормальных явлений во время таких медитаций. Сидели группы любопытствующих.
На перекрестках стояли христиане-евангелисты и раздавали листовки, призывающими
уверовать в Иисуса Христа. Свидетели Иеговы предлагали журналы «Сторожева башня»
близ рынка. Самое престижное место занимала, естественно, уже упоминавшаяся православная
молодежь МП. Возле палатки все время продавал кассеты и газеты улыбающийся бородатый
босой активист. Шампунь «Хед Энд шолдерс» вот уже несколько недель не касался
его длинных черных волос, убранных в косичку. Напротив находился большой лагерь
самарской школы «Путь к свету» (вальдорфская педагогика). Бородач все время показывал
пальцем на них во время разговора, слышались слова «бесовщина», «ересь», «сатанизм
для интеллигенции». Подошли две женщины бальзаковского возраста в шортах и купальниках.
Они радостно кинулись к бородачу:
-Как здорово, что здесь, на Грушинском фестивале, есть Святое Православие!
Бородач ответствовал, старательно окая:
-Мы здесь уже несколько дней стоим. Потому что не можем терпеть этой бесовской
свистопляски, которая вокруг. А то есть и такие, которые нам говорят: »А вы чего
сюда пришли. Идите и устраивайте свой собственный фестиваль». А мы здесь по благословению
одного батюшки из Питера, который нас поддерживает и сам поет, ну и митрополита
Владимира, и отдела по делам молодежи, и синодального отдела по…, ну одним словом,
патриарха Алексия. Ну, с нами многие сотрудничают и Кинчев из «Алисы» и Шевчук
и Слава Бутусов в Питере вот недавно к нам заходил. Правда, сейчас он заболел,
а то собирался приехать.
Женщины в восторге смотрели на бородача, который размахивая руками рассказывал
им об истинах отеческой веры. Из лагеря вышел, покачиваясь от жары и усталости,
другой бородач с косичкой, но русоволосый, и направился к эстраде, откуда раздавалось
задорное пение в стиле «кантри».
Подождав, пока босой отпустит женщин, я подошел к нему и пролистал несколько газет
«Православная правда». Он первый начал:
-Интересуетесь молодой человек? И правильно – здесь сама истина!
-Мне очень приятно и неожиданно видеть Крест Господень на фестивале.
Активисту это понравилось, и он раскрыл рот для улыбки и больше его не закрывал.
Началось доверительное общение. Он окрылено продолжал:
-Православие – это самая правильная вера. А мы, русские люди, выбираем всякую
бесовщину, кришнаитство, например.
Мимо нас прошел, громко матерясь, комсомолец в красной майке с серпом и молотом,
обутый в армейские ботинки. Но это не могло отвлечь моего собеседника от полета
богословской мысли:
-Вот, например, если Вы придете в магазин «Форд» и Вам скажет владелец: «Выбирайте
бесплатно любую машину», Вы какую выберете?
-А я не помню, какие машины есть у «Форда»
-Ну вот, Вам лучше взять джип «Форд Эксплорер». А вы возьмете какой-нибудь «Фокус»
из-за того, что он бензина мало ест и резина не такая дорогая.
-Наверное, да.
-Нет, лучше взять «Эксплорер», потому-что он стоит в пять раз дороже, а Вам предлагают
бесплатно. Вот также и Святое Православие – это самое ценная жемчужина, которую
предлагают взять бесплатно. А мы все на кришнаитство с его бубенчиками кидаемся.
Или вот напротив нас школа – это чистая бесовщина.
-Скажите, брат, а какая молитвенная жизнь существует в Вашем лагере?
Бородач насторожился:
-Вечернее и утреннее правило читаем.
-А священники есть среди Вас?
-Нет, батюшек нет. Они из соседнего храма к нам приезжают. Вот позавчера один
был. Молебен водосвятный отслужил и уехал. Духовно тяжело здесь ему. Велосипед
один освятили по чину освящения колесницы, знаете такой горный в Америке детали
делают, во Вьетнаме собирают. Пятьсот баксов стоит.
-А Литургию здесь не совершали?
Бородач напрягся:
-Упаси, Боже! Здесь нужен престол, антиминс и прочие прибамбасы, прошу прощения,
священные предметы.
Я тепло распрощался с активистом. Рядом молодая женщина с большими формами, которые
Господь даровал ей для кормления потомства, продавала журналы «Православное далёко».
Я наклонился и пролистал первый номер журнала за 2000 год.
-Очень интересный журнал о Православии, молодой человек, мы его специально из
издательства без наценки привезли. А в следующем номере интересная статья Владыки
Варахиила о молодежи.
Она наклонилась за журналом. Природные формы грозились разорвать ее майку и вырваться
наружу.
-Ой девушка, пожалуйста не надо. Я сам посмотрю.
Девушка наклонилась за следующим номером. Майка опять чудовищно напряглась, грозясь
лопнуть в любой момент.
-А вот здесь сказание о блаженной старице нашего времени Гликерии Далекоозерской.
А вот в этом номере…
-Девушка, я сейчас пошел за деньгами и приду.
По дороге к нашему лагерю на земле лежала старшеклассница и страдала от выпитой
водки. Ее рвало в траву. Позади нее сидел парень и нежно гладил ее по спине. Вокруг
них ходили люди, старясь им не мешать.
На следующее утро я совершил в лесу Божественную Литургию Иоанна Златоуста на
привезенном антиминсе. Мне прислуживали семинаристы Стемфордской греко-католической
семинарии святого Василия. На пение из соседних палаток выползли толкинисты (участники
игр по произведениям Толкина) и, надев свои черные плащи, наблюдали за нами.
На заключительный концерт собралось огромное количество людей, но большинство
осталось в своих палатках и праздновали фестиваль в своем кругу.
Праздник жизни продолжался и после закрытия бардовского фестиваля. Люди живут
в палатках, им хорошо.
Самара-Саранск
7 июля 2003 г.
|
