Иван Лупандин
ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ НАТУРФИЛОСОФИИ
13. Антисхоластическая мысль ХV века: Николай Кузанский и Фома Кемпийский
В ХV веке повсюду в Европе мы наблюдаем в философии антиаристотелевские
тенденции. Вероятно, дала себя знать отчасти критика аристотелизма
в рамках Парижской школы. Но главная причина отхода европейских
мыслителей от аристотелизма заключается в изменении характера самой
эпохи. Центральным историческим событием ХV века была турецкая экспансия.
Взятие Константинополя турками и истребление ими всей императорской
семьи Палеологов как громом поразило Европу. Сочуствие интеллектуалов
Италии было обращено к беженцам из разгромленной Византии. В Германии
усилились мистические и апокалиптические настроения.
Человеком эпохи был кардинал Николай Кузанский (1401-1464). Один
из главных протагонистов Флорентийской унии /1439/, он параллельно
с работой по соединению церквей писал свой труд "Об ученом неведении"
/1440/. Многие замечают в философии Николая Кузанского диалектические
тенденции, т.е. попытки оторваться от схоластических схем, основывавшихся
на законах аристотелевской логики. Диалектика была необходима Кузанскому
для того, чтобы найти формулу примирения православных и католиков
на Ферраро-Флорентийском соборе, провозгласившем унию. Также и в
своей космологии Николай Кузанский стремился примирить противоположности:
конечность и бесконечность Вселенной. Ощущается также в космологии
Кузанского влияние Парижской школы Х1V века. В частности, при формулировании
принципа относительности движения Николай Кузанский повторяет мысли
Орема: "Нам уже ясно, что наша Земля в действительности движется,
хотя мы этого не замечаем, воспринимая движение только в сопоставлении
с чем-то неподвижным. В самом деле, если бы кто-то на корабле среди
воды не знал, что вода течет, и не видел берегов, то как бы он заметил
движение судна?"
Принцип относительное Кузанский справедливо усматривает уже в
идее шарообразности Земли, предполагающей относительность верха
и низа, как справедливо отмечал еще Платон в диалоге "Тимей".
"Актиподы, - пишет Николай Кузанский в книге "Об ученом неведении",
- имеют, как и мы, небо наверху[...] и где бы кто ни находился,
он считает себя находящимся в центре".
Земле Кузанец приписывает движение не только вокруг своей оси
/эту идею мы находим уже у Николая Орема/, но и в пространстве:
"Поэтому, хотя Земля как звезда ближе к центральному полюсу, она
все же движется и описывает немалый круг при движении[...] "
Дальше философов Парижской школы пошел Кузанец в своих представлениях
о размерах Вселенной. Если философы ХIII-ХIV века были едины в принятии
аристотелевской шарообразной вселенной, границей которой является
сфера неподвижных звезд, то Николай Кузанский считает, что "вселенная
имеет повсюду центр и нигде не имеет границы[...] У Земли фигура
сферическая и подвижная, и движение Земли - круговое[...]"
Из этих новых представлений о вселенной Николай Кузанский делает
вывод о том, что "человеку не дано знать, является ли области земли
в состоянии более совершенном или, напротив. неблагородном в сравнении
с областями других звезд". Это утверждение, разумеется, идет
вразрез со строгой иерархичностью аристотелевского космоса, в котором
более благородными и совершенными являются те области и сферы, которые
находятся ближе к Перводвигателю. Но самым поразительным высказыванием
Кузанского является признание им существования инопланетян: "[...]обитатели
другого роди существуют на других звездах".
Что навело Кузанца на мысль о безграничности вселенной и побудило
его отказатъся от аристотелевской космологии ? Об этом сам Кузанец
пишет следущее:
"Не имеет, следовательно, мир границы, ибо если бы он имел
центр и границу[...] то вне мира было бы что-то другое и было бы
место, что лишено всякой истины[...] и хотя сей мир не является
бесконечным, однако он не может быть представлен и конечным, поскольку
не имеет пределов, внутри которых заключен. Следовательно, Земля,
которая не может быть центром вселенной, не может быть лишена всякого
движения. Поскольку, следовательно, земля не является центром мира,
то и сфера неподвижных звезд или какая-нибудь другая сфера не может
быть границей вселенной".
Притом, что Николай Кузанский высказывает такие, казалось бы,
еретические мысли, он, как мы уже говорили, был верным сыном Церкви
и кардиналом. Свою книгу "Опровержение Корана" Николай Кузанский
посвятил папе Пию II и написал в связи с этим в предисловии следущее:
"Твоему суждению, ибо ты являешься в епископате князем веры,
я отдаю этот труд и все, что я когда-либо писал и напишу, а также
всего себя, как подобает верному христианину. Я ни в чем не желаю
иметь разногласие с твоим апостольским престолом". Поэтому неправы
те, которые пытаются выдать Николая Кузанского за еретика, как если
бы "до этого кардинала настоящего еретика в Церкви не было" /перефразируя
известное высказывание Ленина о Льве Толстом/.
Примерно в ту же эпоху, что и Николай Кузанский,
жил энаменитый монах-августинец Фома Кемпийский. Одним из извеснейших
произведений Фомы Кемпийского является его книга "О подражании
Христу", переведенная впоследствии на многие языки, в т.ч. и на
русский. Историки философии не обратили внимания на то, что уже
первая фраза второй главы "О подражании Христу" является прямым
выпадом против Аристотеля: "Всякий человек по природе стремится
к знанию, но что дает знание без страха Божия?" Выпад против
Аристотеля заключается в том, что первая половина вышеприведенной
фразы - это цитата из Аристотеля, точнее, представляет собой слова,
с которых начинается знаменитое сочинение Аристотеля "Метафизика"
(когда-то св. Фома Аквинский брал ее с собой в дорогу вместе с Библией).
Сейчас на этот антиаристотелевский выпад надо специально обращать
внимание читателя, но тогда фраза: "Всякий человек по природе стремится
к знанию", - была известна каждому студенту не хуже, чем каждому
русскому школьнику известна фраза: "Мой дядя самых честных правил[...]"
Выпад Фомы Аквинского против Аристотеля открывает серию аналогичных
сентенций:
"Если знаешь всю Библию внешним образом и все высказывания философов,
что все это даст тебе без любви к Богу и благодати?" "Воистину лучше
смиренный крестьянин, который служит Богу, нежели гордый философ,
который, забыв о себе, изучает движение неба [...] Если бы я знал
все, что существует в мире, и не пребывал бы в любви, то как это
знание помогло бы мне перед Богом, Который будет судить меня по
делам моим? Освободиcь от неумеренного желания знать, ибо много
в нем развлечения и обмана".
Здесь налицо то, что можно назвать христианским скептицизмом.
Он возник как антитеза новой софистики, в которую в ХV веке грозила
выродиться схоластика. Чтобы быть истинно продуктивной, схоластика
должна была вернуться к своим христианским корням и сочетать знание
со святостью жизни. Из упреков Фомы Кемпийского следует, что времена
св.Фомы и св. Бонавентуры остались далеко в прошлом. Может быть,
поэтому мы ни находим в трудах схоластов ХV века важных научных
открытий, и в ХVI и ХVII веках аристотелианцы выродятся в тех ретроградов,
которых справедливо высмеял Галилей в "Диалоге о двух системах мира".
Фома Кемпийский, безусловно, скептик, но при этом христианин,
не смеющий отрицать объективного существования истины и признающий,
что блаженным является человек, который этой истиной обладает:
"Счастлив тот, кого истина учит сама по себе не через образы
и слова преходящие, но как она есть сама во себе. Наши мнения и
наши чувства часто нас обманывают и видят немногое. Что даст человеку
пустая болтовня о сокрытых и темных вещах, в незнании которых нас
не обвинят на Страшном суде? Великое безумие заключено в том, что
мы, пренебрегая полезными и необходимыми вещами, устремляемся к
вещам диковинным и вредным[...] И какое нам дело до родов и видов?"
Здесь надо отметить два момента. Во-вервых, Фома Кемпийский выступает
против оккультных наук, т.е. так называемого герметизма /от Гермеса
Трисмегиcта, легендарного основателя наук, трактаты которого - разумеется,
подложные - с жадностью изучались европейскими мыслителями ХV века/;
во-вторых, Фома Кемпийский выступает против бесконечных систематизаций
и классификаций, которые имели бы смысл, если бы речь шла о подлинном
знании об устройстве вселенной, а не об отчасти дискредитированном
аристотелизме. Но "счастлив человек, которого истина учит сама по
себе" - а таков истинный ученый; к ним мы относим Леонардо
да Винчи и Николая Коперника, творчество которых /хотя они и родились
в ХV в./ приходится уже на ХVI век и которым мы посвятим следующую
лекцию.
|
