ВЫНЬ ПРЕЖДЕ БРЕВНО ИЗ ТВОЕГО ГЛАЗА
Больно матери, когда сын покидает родительский кров и навсегда уезжает в далекие края. Но стократ ей больнее, когда издали злыми словами и делами своими терзает он материнское сердце.
Русская Православная Церковь Заграницей, церковная организация русских эмигрантов, с самого времени своего основания сосредоточила свои усилия на обличении безбожного режима СССР. Пока большевизм господствовал в России, Матерь-Церковь не имела права даже пытаться говорить с РПЦЗ – такая попытка неминуемо обрекла бы ее на новые гонения. Свобода, жизнь, спасение душ верующих в отечестве были дороже бесед с соотечественниками зарубежными. Но как только Русская Православная Церковь начала обретать свободу, в 1991 году, из самого сердца Святой Руси – из Кремлевского Успенского собора Святейший Патриарх Алексий обратил к оказавшимся в эмиграции русским людям призыв к восстановлению святой любви:
«Семьдесят четыре года назад земля наша обагрилась кровью, началась междоусобная война и великое разделение. Многие тысячи россиян оставили отечество, вкусив на чужбине горький хлеб изгнания; миллионы остались, переживая неслыханные скорби, между теми и другими пропасть велия утвердися.
Но вот пришло время, которое Господь дал предвидеть лишь своим избранникам, время, предвкушение которого укрепляло в вере, давало силы на подвиг тысячам мучеников, кровью искупивших отступничество и помрачение своих соотечественников. Истинно говорю вам: если бы не их стояние в вере, не стоять бы здесь и нам с вами…
Ныне свидетельствую пред Богом и пред всеми, перед всем народом нашим: пропасть, разделявшая нас, упразднилась, средостений больше нет; гражданская война, начавшаяся в грохоте орудий и продолжавшаяся долгие десятилетия в греховном противостоянии единокровных братьев и сестер, закончилась. Открывается новая историческая страница нашего бытия, и Церковь призывает всех, считающих нашу страну своим земным отечеством, к национальному примирению и единству.
Как пастырь, свидетельствую всем: есть сила, способная испепелить зло и преодолеть любое человеческое средостение, эта сила – в вере, в надежде, в любви. В вере, которая, по слову евангельскому, может горы передвигать, в надежде, которая не постыжает (Рим. 5, 5), в любви, которая долготерпит, милосердствует... не превозносится... не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радует неправде, а сорадуется истине; все покрывает... все переносит (1 Кор. 13, 4–7)».
Однако на этот зов Евангелием заповеданной любви РПЦЗ ответила «возобновлением гражданской войны». На Русскую Церковь из зарубежья полились потоки хулы, клеветы, злопыхательства. Представители Русской Православной Церкви пытались опровергнуть огульные обвинения, оправдаться и объясниться, вновь и вновь напоминали: «Мы сыны одного православного народа, мы должны любить друг друга». А нам отвечали в полном смысле слова оплевыванием – «Плевать мы хотели на объятия патриархийных любвистов», писал «Успенский листок», издаваемый РПЦЗ.
Откуда же такое злое и пренебрежительное отношение к братьям во Христе в людях, именующих себя «православными»? Главное дело Церкви Христовой – взращивание в людях любви и добродетелей, чтобы они становились достойными Неба Божия. Обличение мира, лежащего во зле, тоже может быть делом церковным, но это не главное, ибо и мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Ин. 2, 17). А РПЦЗ сделала обличение главной своей задачей и в обличительном пылу не заметила, как подменила правый гнев по отношению к большевизму богопротивной ненавистью к Русской Церкви и всему русскому народу в отечестве. Родной свой народ, всю многомиллионную Россию идеологи РПЦЗ объявили «разлагающимся духовным трупом».
Среди духовенства и паствы РПЦЗ немало благочестивых, смиренных, искренне любящих покинутую родину и скорбящих о ее бедах людей. Но эти люди, по словам белоэмигрантского поэта:
Не краснобайствуют, не пишут манифестов,
Не прокурорствуют с партийной высоты
И из своей больной любви к России
Не делают профессии лихой.
Таких людей жаль до боли, до сердечной судороги, потому что тон в РПЦЗ задают не они, а «отцы-обличители», которые вот-вот ввергнут всю свою церковную организацию в бездну погибели, после чего ни о какой «православности» РПЦЗ говорить станет немыслимо и спасение ее паствы сделается невозможным.
Среди главных нападок РПЦЗ мы слышим обвинение в экуменизме. Так вот: мы более не имеем права на экуменизм по отношению к РПЦЗ – мы должны защитить русский народ от клеветнических нападок, отталкивающих его сынов и дочерей от спасительной Матери-Церкви. Пора, наконец, обратить к эмигрантам-«обличителям» слова Иисуса Христа, Господа нашего: Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь? (Лк. 6, 41).
Разговор с зарубежьем должен вестись не в практикуемом РПЦЗ стиле навешивания ярлыков, распространения клеветнических слухов и откровенной брани, а на языке исторических фактов, документов, достоверных свидетельств новомучеников и исповедников Российских.
РПЦЗ в приказном тоне требовала от России покаяния в грехах вероотступничества и цареубийства. Не перед РПЦЗ, а перед Богом Правосудным 17 июля 1998 года в стенах Троице-Сергиевой Лавры от имени русского народа Божия принес Святейший Патриарх покаяние в этих грехах:
«Несколько поколений за эти годы сменили друг друга, но убийство Царской Семьи – поныне тяжкое бремя на народной совести, ибо наши предки, посредством или прямого участия и одобрения, или безгласного попустительства и равнодушия, – виновны в этом грехе…
Мы верим, что покаяние народа в грехах богоотступничества и цареубийства станет переломным моментом в нашей истории…
Видимым же плодом покаяния и Божия прощения должно стать духовное и нравственное возрождение отчизны нашей, водворения в ней мира и согласия, уход в прошлое смут и противоречий».
Факт этого покаяния руководители РПЦЗ скрыли от своей паствы. Но после того, как Юбилейный Собор Русской Православной Церкви в 2000 году прославил Царственных Страстотерпцев вместе с сонмом новомучеников и исповедников Российских, далее замалчивать этот факт – значит прибегать к откровенной лжи.
Чудовищен грех отступления от Бога Небесного, страшен грех убиения Помазанника Божия. Но разве только оставшийся в России на растерзание большевикам народ был повинен в этих преступлениях, а эмиграция в своем безопасном «далеке» хранила свои «белые ризы» незапятнанными? Справедливость требует, чтобы ответственность за вышеназванные грехи была поделена на всех.
Не ради осуждения собратьев по вере, но в напоминание привожу я нижеследующие факты, так как, если мы не напомним, быть может, уже и никто того не сделает. Тем более, что руководители РПЦЗ не торопятся увидеть то, что давно видят все...
Абсолютное большинство русского народа, который не ушел и не мог уйти ни в какое зарубежье, составляло крестьянство, хранившее еще святую православную веру, до царского отречения бывшее преданным царю-батюшке. Эмиграция почти полностью состояла из представителей дворянско-интеллигентского сословия – слоя вероотступнического.
Идеологи РПЦЗ утверждают, что катастрофа 1917 года и последовавшие за ней страдания народа – это кара за пролитие крови святого царя Николая II. Они явно страдают историческим склерозом в отношении убийств еще четырех Помазанников Божиих: Иоанна Антоновича, Петра III, Павла I, Александра II Освободителя. Это лукавое беспамятство – оттого, что названные четыре цареубийства никак не спишешь на «весь народ», на крестьянство, из которого вышли Иван Сусанин и Осип Комиссаров, готовые жизнь отдать за царя-батюшку. Цареубийцами были заговорщики из числа дворян и разночинной интеллигенции. К этому следует добавить, что именно дворяне-декабристы планировали убийство Александра I Благословенного.
В начале ХХ века историк Николай Энгельгардт констатировал: «Кровь царевича Алексия повела к крови несчастного Иоанна Антоновича, Петра III, Павла Петровича. Кровь Павла Петровича отозвалась кровью 14 декабря и 1 марта и ныне всходит кровавым посевом «конституционного» 1906 года. Кровь рождает кровь».
В 1908 году крестьяне Пельгорской волости Новгородского уезда писали своему батюшке-царю:
«Чует наше сердце, как скорбишь ты, родимый. Скорбим и страдаем с тобою и мы. Смутьяны с клеветой и посулами, подобно древнему искусителю, появляются и у нас, и чего только не обещают, но не по сердцу нам их льстивые и лукавые речи.
Мы верим только тебе, наш бесценный отец, и ждем милостей только от тебя, наш кормилец. Не надо нам самозванных отцов и непрошеных благодетелей, которые явились ни раньше, ни позже, а только теперь. Ты один, Богом венчанный природный Царь наш, царствуешь в наших сердцах.
Смутьяны кричат: “Долой самодержавие!” Убийствами запугивают всех твоих честных работников, но верные дети России умрут за тебя, а не изменят присяге.
Помазанник Божий! Кликни свой клич, и мы будем с тобою, чтобы идти на общего врага, спасать честь и величие своей Родины».
Так неужели эти царелюбивые землепашцы или им подобные стали вдруг предателями и цареубийцами? Нет, не о них, не о верном своем крестьянстве писал святой император Николай II в дневнике: «Вокруг измена, трусость и обман», но о дворянстве, офицерстве, чиновничестве, политиканствующих интеллигентах...
Кто шантажом понудил Царя-страстотерпца на гибельный для державы и для него самого шаг – отречение от престола? «Пенки и сливки» дворянского общества – высшие сановники и генералы.
О том, кем и как была разрушена монархия, кто учинил расчистившую большевикам путь февральскую революцию, в 1918 году свидетельствовал священномученик Иоанн Восторгов:
«Монархия уповала на дворян, им больше всего давала преимуществ в жизни, а дворяне ее предали и продали, и они-то образовали вместе с интеллигенцией, главным образом из своего состава, такую политическую партию, которая сто лет развращала народ, боролась за власть и тянулась жадно к власти, не разбирая для того средств, а потом подготовила народное восстание, хотя и сама погибла, по Божиему суду, под обломками старого строя.
Монархия опиралась на чиновников, а чиновники оказались наемниками, с величайшей легкостью все перекрасились и перекрашивались в какие угодно цвета, лишь бы сохранить свое положение…
Монархия уповала на страшную силу армии, а вожди армии изменили, а офицеры, год тому назад, у нас перед глазами катили на автомобилях, увешанных студентами и курсистками, при общих кликах улицы, – катили с красными флагами восстания и праздновали канун собственной, самой страшной своей гибели».
Именно лидер февралистов А. Ф. Керенский (он, а никак не мужики!) планировал совершение цареубийства «законным» путем: через публичный судебный процесс, который должен был приговорить святого Царя Николая II к казни через повешение, – для такого процесса уже собирались «свидетельства». Н. А. Тэффи пишет: «Керенский был народным героем. Многие наши эмигранты, я знаю, сердятся, когда им напоминают об этом. Но это было. Студенты плакали, дамы бросали цветы, генералы делали сборы, все покупали его портреты». Необходимо снова подчеркнуть, что февралистский вождь был кумиром не народа, а дворянско-интеллигентского слоя. После большевицкого переворота Керенский со всей своей кликой оказался в эмиграции.
Настоящими убийцами Царя-страстотерпца, обрекшими его на смерть, явились февралисты, большевики стали лишь исполнителями их приговора. Сами большевики были лишь одной из дворянско-интеллигентских революционных группировок, плотью от плоти образованного слоя. Лидер большевизма Ленин был дворянин, хоть и не столбовой, но потомственный. В большевицкую банду, убившую Царскую Семью, затесался лишь один уголовник «из простых». Русский же народ свершил отмщение: главного организатора цареубийства Я. Свердлова до смерти избили рабочие (тот самый пролетариат, который большевики называли авангардом революции).
Русский народ в отечестве виновен в том, что не поднялся на защиту монарха, и уже принес покаяние в грехах своих предков. Потомки цареубийц в РПЦЗ остались нераскаянными.
Суть большевизма с его богоборчеством, палачеством и коварством очевидна для всех. Но с другой стороны, так ли уж белоснежны ризы Белого движения, которое РПЦЗ выставляет героическим «лебединым станом»? Почему Всеправедный Господь не даровал этим «святорусским богатырям» победу над большевицкой чумой, как даровал торжество над врагами равноапостольному царю Константину или благоверному князю Димитрию Донскому? Действительно ли белые герои сражались только за Веру, Царя и Отечество, истинно ли несли с собою идеал православной Российской державы – Православие, Самодержавие, Народность? Нет, белые войска выступали под предательскими февралистскими знаменами.
Отнюдь не за самодержавие, освобождение и восстановление на троне святого императора Николая II ратовал «лебединый стан». В областях, занятых белыми, создавались правительства, в которых заправляли те же февралисты – от либералов до бомбистов-эсеров; монархические же организации действовали подпольно (!). Единственным последовательным монархистом среди белых вождей был граф Ф. А. Келлер, преданный собственными соратниками и расстрелянный петлюровцами.
О политической атмосфере в белом стане свидетельствует представитель РПЦЗ протоиерей Владимир Востоков:
«Вождям Белого движения было внушено не употреблять слова “Царь” и не допускать в войсках монархизма, и они внимали внушениям. Наши вожди боялись Царем отпугнуть от себя народ. О роковое заблуждение!..
Все белые “вожди” садятся на два стула и проваливаются. Иные из них про себя-то не прочь были помечтать и о Царе, но вслух именем таким не смели оскорбить завоеваний “бескровной февральской революции” страха ради иудейска.
Были из них и ярые противники “царизма”...
Генерал Корнилов заявлял во всеуслышанье: “Самодержавие возродится только через мой труп”...
Генерал Деникин, сражаясь за “единую-неделимую”, говаривал друзьям: “Вы думаете, что я иду на Москву восстанавливать трон Романовых? Никогда!..”
Храбрый адмирал Колчак командовал огромным войском, имел много золота, под его властью находилась большая территория, но он впустил в свое правительство яд социализма и был эсерами предан – большевиками расстрелян.
Генерал Врангель, угождая иностранцам, грозил выселить из Крыма “сеющих политические страсти”, то есть говорящих о необходимости восстановления монархии для спасения России и о зверствах в совдепии. Он же закрывал патриотические газеты, внимал всякой революционной нечисти и, вынужденный покинуть неприступный, по его свидетельству, Крым, со стотысячной армией в три дня очутился в Черном море.
“Вожди” постыдились заветов Святой Руси, а Господь их самих постыдился! Много пролито крови в Белом движении, а все-таки оно погибло! Не пренебрегай историческими основами народной жизни! Не пресмыкайся перед революцией!»
Каково было отношение к Православию дворянско-интеллигентского сословия, «пенок и сливок» общества, которые возглавили Белое движение? Не этот ли слой на протяжении почти трех веков отличался вольнодумством, в лучшем случае – подменяя родную веру холодной казенной обрядностью, в худшем – занимаясь прямой пропагандой безбожия или модных западных ересей?
О религиозном состоянии предреволюционной интеллигенции свидетельствовал святой праведный Иоанн Кронштадтский:
«Повсюду потеря стремления к высоким, духовным интересам, ибо весь почти интеллигентный мир потерял веру в бессмертие души и вечные ее идеалы, стремление к Богоподобному совершенству...
Наши интеллигенты переучились и из света христианского вступили в непроглядную тьму бесовскую: возгордились сатанинскою гордостию и забыли Того, Кто, будучи Богом, смирил Себя ради нас до смерти, и смерти крестной».
О духовном состоянии дворянства того времени свидетельствует и Сергей Нилус:
«Дворянский слой был объят общим, так сказать, платонически-революционным духом – господствовало обаяние идей охватившего всех эгалитаризма, свободы мысли, свободы слова, да, пожалуй, свободы и действий...
Твердая пища разговоров политической окраски мало способствовали развитию религиозных, как тогда говорили, “мечтаний”. Говорить о Боге считалось чем-то “неприличным”...
Дети дворян росли в совершенном отчуждении от Церкви. В гимназиях “прогрессивные” подростки издевались над немногими верующими сверстниками. В университетах профессора открыто поучали атеизму».
То же безверие и сопутствующие ему отчаяние, пьянство, разврат разъедали «белый стан». Митрополит Вениамин (Федченков) вспоминает, как один православный офицер-врангелевец упал ему в ноги с криком: «Владыка, куда мы катимся?! Там – красные большевики, а мы – белые большевики».
А как же обстояло дело с третьим столпом российской державности – народностью? Несли ли белые воины с собою христианскую любовь к падшим, умиротворение охваченной смутой Родине? По воспоминаниям генерала Деникина, на отвоеванных у красных территориях немедленно начинались казни и публичные массовые порки крестьян, захвативших помещичьи земли, – и именно это отталкивало простой народ от белых, толкало его в объятия большевиков. Не борцов за народ, а бар, свирепо карающих мятежную чернь, посягнувшую на их богатство и привилегии, увидели крестьяне в белых «освободителях».
Причина краха Белого движения именно в том и заключается, что оно не несло в себе святорусских идеалов. Могли ли поднять весь народ на битву лозунги февралистской «учредиловки», духовный блуд интеллигенции, отстаивание прав богатых на их собственность, а дворян – на почести? Коварные большевицкие посулы социальной справедливости были, по крайней мере, понятны. Нельзя не учесть, что большевики проявили поистине диавольскую хитрость: поначалу они очень и очень остерегались затрагивать Православие, даже объявляли Христа «первым коммунистом». Большинство же русского народа вообще не желало участвовать в гражданской войне, убивать своих братьев по вере и крови – как красные, так и белые пополняли свои ряды путем принудительной мобилизации.
Да, простой русский народ, потомками которого являются ныне живущие в отечестве, согрешил пред Богом: поддался на диавольский соблазн, позволил обмануть себя приманкой «рая на земле» и завистью к чужим богатствам. Вследствие этого грехопадения народа большевицкий режим смог совершить свои преступления.
Да, русский народ виновен: поверил лживому марксистскому идеалу, поддался искусу сословной вражды. Виновны крестьяне, грабившие помещичьи имения, виновны рабочие, изгонявшие с предприятий их законных владельцев.
Этот грех обманутый народ в отечестве оплатил десятками миллионов жизней. Абсолютное большинство размолотых в диавольской мясорубке составляли не борцы с большевизмом, не диссиденты, а непричастные ни к какой политике крестьяне: геноцид крестьянства палачи осуществляли с особым размахом. Богоборцы умерщвляли саму душу народа, террором и тотальной пропагандой атеизма отторгая людей от родного Православия, и в том, что перед этим натиском адской государственной машины многие не выдержали и детей своих не сумели воспитать в святой вере, – в этом также виновен народ.
Но в том же народе явился сонм великих страстотерпцев, кровью своей засвидетельствовавших верность Христу Спасителю, – то были провозвестники покаяния народа в отечестве, принесенного ныне устами Святейшего Патриарха Алексия.
Однако кто первым должен был принести покаяние? Диавол некогда сумел соблазнить в богоотступничество наших прародителей Адама и Еву. Соблазненному человечеству Вселюбящий Бог дал возможность покаяться, искупив его Кровью Сына Своего, но нет покаяния у соблазнителя-диавола.
Русский народ был соблазнен образованным слоем российского общества – и ныне кается. Духовные потомки соблазнителей народа превратились в идеологов ненависти РПЦЗ и о покаянии в грехах своих предков даже не помышляют.
В высшем слое предреволюционной России православных монархистов и просто верующих, настоящих служивых дворян, преданных Вере, Царю, Отечеству (таких, например, как предки Святейшего Патриарха Алексия II), были единицы. В Государственных Думах всех созывов православно-монархическая «правая» (десная!) часть составляла ничтожное меньшинство – в основном это были представители духовенства и крестьянские депутаты. Именно февралистская интеллигенция составила верхушку эмиграции и во многом стала определять ее идеологию.
Грех февраля, преступление февральской революции, отдавшей народ в палаческие руки лениных, дзержинских, свердловых и тучковых, включает в себя вероотступничество и богоотступничество, свержение монархии и цареубийство, предательство народа и отечества.
Большинство виновных в грехе февраля не станут ли позже не просто паствой, но еще и идеологами, не отставшими от той же идеологии и в РПЦЗ!
Два с лишним века вольнодумные дворянство и интеллигенция развращали Россию, прививая ей западное чужебесие. Выражаясь словами Пушкина, «не пропал их скорбный труд и дум высокое стремленье» – в феврале 1917 года они привели-таки отечество к великому бедствию. Разложение армии, отречение царя – это их рук дело. Без «розовых» либералов, кадетов и прочих умников что смогла бы поделать со Святой Русью кучка большевицких заговорщиков? Но захватив власть над соблазненной и расшатанной февралистами страной, большевики не захотели ублажать тех, кто отдал Россию в их жестокие руки. Часть февралистов погибла в пекле гражданской войны и террора, часть – бежала за границу.
Да, в изгнании многие февралисты затосковали о преданном ими царе-батюшке, вспомнили и о Православии. Свидетельств об «обращениях в отеческую веру» уже за пределами Родины не счесть в писаниях самих эмигрантов. Публицист Н. Кусаков с умилением пишет о «руках, привыкших к фолиантам, содержавшим мысли Вольтеров и Марксов, Чернышевских и Бакуниных», а потом потянувшихся к Достоевскому, Хомякову и «даже» к Нилусу и Поселянину.
У нас эта картинка умиления не вызывает. Прежде чем браться за духовную литературу, следовало как минимум покаяться в грехе февраля! Зарубежье каяться не пожелало. Еще недавно обличавшие самодержавие и благословлявшие февральские свободы, эмигранты предпочли вновь стать в позу обличителей – на этот раз проклиная большевиков и «изобличая» истекающую кровью Русскую Церковь-мученицу.
В чувствах нераскаянной эмиграции сильнее всего оказалась обида: как? их, таких чистых, умных, высокообразованных, – выгнали вон?! Ненависть к большевикам перерастала в ненависть к соблазненному самими же февралистами народу, к «мужичью», истекавшему кровью в России. И идеологи РПЦЗ с готовностью принялись винить в своих бедах и народ, и отечество, и Русскую Православную Церковь, но только не самих себя.
В России среди ужасов большевицкого террора Святейший Патриарх Тихон анафематствовал «народных комиссаров», но в то же время отказал в благословении Белому движению, благословил отпевание убиенных из обоих враждующих станов – и белых, и красных. Самым страшным в охватившем Россию безумии виделось братоубийство.
Убедившись в долговечности большевицкого режима, святитель Тихон ради спасения Русской Церкви пошел на соглашение с преступной властью, остался непреклонным только в борьбе с обновленческим расколом. Когда Всероссийский печальник публично призвал свою паству «быть верным правительству» большевиков, эмигрантское зарубежье ответило взрывом хулы на святого Патриарха, в которой выражение «продажный большевицкий лакей» было далеко не самым оскорбительным. Именно тогда в идеологии зарубежья ненависть к большевизму начала соединяться с ненавистью к Матери-Церкви, страдающей в отечестве.
Русская Церковь-мученица была поставлена перед страшным, неразрешимым выбором: между злом и злом – самоубийственной борьбой с преступной диктатурой или лояльностью по отношению к ней ради самосохранения. Святейший Патриарх Тихон выбрал последнее: в его высказываниях этого периода звучали явная лесть и ложь, в том числе отрицание факта большевицких гонений на Церковь. Было ли это грехом, нарушением заповеди не лжесвидетельствуй? Безусловно. Но мог ли, имел ли перед Богом и людьми Предстоятель Русской Церкви право поступить иначе? О подобных страшных искусах, когда великая любовь обязана преступить даже закон, говорит Иоанн Лествичник: «При сравнении двух зол должно выбирать легчайшее… Иной сам себя предает бесчестию, чтобы сохранить честь ближних».
Православная Россия не умом, а чутким сердцем поняла жертвенный подвиг Святейшего Патриарха, ради нее пятнавшего чистейшие ризы своей души. Всенародная любовь, горячая и неизменная, поддерживала святителя-страстотерпца на его крестном пути – и лишь из-за рубежа летели в священномученика Тихона злые стрелы осуждения.
Эмигранты жадно ловили приходящие из России вести о преступлениях большевизма, питавшие их гнев и служившие пищей для страстного обличительства. Сами того не сознавая, многие эмигранты жаждали крови Святейшего Патриарха Тихона не меньше, чем богоборцы-большевики. «Смерть Патриарха от руки красных палачей», – какими пламенными речами можно было бы разразиться по этому поводу, как «украсил» бы такой заголовок первые полосы эмигрантских газет! Но этого козыря в политической игре зарубежье так и не получило.
В 1922 году покинувшими родину епископами в сербском городе Сремские Карловцы был созван Русский Всезаграничный Церковный Собор, более трети участников которого составляло белое офицерство и политические деятели-миряне. Этот Собор принял обращение, вызвавшее резкое неприятие даже у значительной части эмигрантского епископата. Карловацкие документы имели не церковное, а острополитическое содержание, являясь, по сути, призывом к возобновлению гражданской войны и иностранной интервенции для восстановления в России монархии (что называется, одумались). Но теперь по отношению к оставшемуся в страждущей России духовенству такие действия «внешних церковников» были, по существу, подстрекательством большевиков к новым расправам с «церковниками внутренними». Узнав о характере зарубежного Собора, святой Патриарх-миротворец Тихон немедленно издал указ о роспуске «карловчан» (такой указ он повторил еще дважды – в 1923 и 1925 годах). Однако епископы-эмигранты отказались подчиниться Святейшему Патриарху.
Своим возглавителем эмигрантский епископат избрал митрополита Антония (Храповицкого), считавшегося самым красноречивым и самым ученым среди иерархов Русской Церкви. На Поместном Соборе 1917–1918 годов он был «кандидатурой № 1» на Патриарший престол. Но когда по жребию Божию свершилось избрание Святейшего Патриарха Тихона, в митрополите Антонии, почитавшем себя достойнейшим, вспыхнула гордыня, и в сердцах он заявил: «Везет дуракам!» [свидетельство митрополита Евлогия (Георгиевского)]. И как сообщает архиепископ Иоанн (Шаховской), уже будучи в эмиграции, митрополит Антоний презрительно именовал святого Патриарха Тихона «кутейником». Высокомерный митрополит не считал для себя обязательным исполнять указы Предстоятеля Церкви, которого презирал как простеца. (Точно так же в наши дни бывший митрополит Филарет Денисенко, обидевшись на то, что его не избрали в Патриархи, учинил раскол.)
С точки зрения канонов Святой Апостольской Церкви происшедшее в Сремских Карловцах оценивается совершенно однозначно. Согласно Апостольским правилам, епископы, покинувшие свои епархии (таков был весь эмигрантский епископат), подлежат запрещению в служении, если их не разрешит Поместная Церковь. Нарушение же такими иерархами церковной дисциплины (что выразилось в неподчинении Патриаршему указу) влечет за собой извержение из сана. Таким образом, само существование «карловчан», поименовавших себя Русской Православной Церковью Заграницей (РПЦЗ), совершенно неканонично, неправославно. Однако теперь они громко кричат о «нарушении канонов и догматов» многострадальной Русской Православной Церковью и распространяют всяческую клевету на нее. Хуже того, сейчас РПЦЗ пытается посеять раскол уже в самой России. Святейший Патриарх Алексий II отмечает среди действий сил зла, ныне терзающих Русскую Церковь, «беззаконные попытки иерархии так называемой Русской Зарубежной Церкви распространить свою лишенную канонических оснований даже в диаспоре юрисдикцию теперь уже и на земле нашего общего с ними отечества».
Самоотверженный раб Божий, святитель Тихон выражал готовность к принятию земного позора: «Пусть погибнет мое имя в истории, лишь бы Церковь была жива», однако Всевышний благоволил даровать ему не только Небесный венец, но и земную славу. Удел земной хулы и поругания, длящегося и поныне, выпал на долю его преемника в служении – Патриарха Сергия (Страгородского).
Погребение о Христе усопшего Святейшего Патриарха Тихона больше походило на прославление. Свыше миллиона православных русских людей, невзирая на страх перед богоборческой властью, пришли проститься со своим духовным вождем. Отпевание совершали шестьдесят два иерарха распятой Русской Православной Церкви. И еще полгода шли непрерывные панихиды над гробницей святого страстотерпца, и народ Божий оплакивал великую свою утрату.
Это торжество всенародной любви, это зримое свидетельство Небесной славы Патриарха-священномученика заставило опомниться лучших людей эмиграции, принести над гробом почившего святителя Тихона что-то вроде покаяния. В те дни анонимный автор писал в эмигрантской газете «Руль»: «Мечтая о мученичестве Патриарха, мы сами отнимали у него мученический венец, ибо ему запрещала оставить нас Святая Православная Церковь, в коей нет пятна и порока... И Святейший Патриарх, готовый на мученичество, не прельстился суетным блеском земного героизма, но смиренно принял на себя и наши осуждения. Ведь мы ОСУЖДАЛИ его, нашего архипастыря, когда не ради себя, а ради нас, ради Тела Христова – Церкви, подписал он никого, даже и самих большевиков не введшую в заблуждение бумажонку. Высокоумные головы, самозванные “столпы” Православия кричали о компромиссе. А православный народ ПОНЯЛ исповедника и почтил его, как святого. Победа над собою, победа великого смирения воссияла в Русской Церкви гонимой, и уже принесла неисчислимые плоды».
В 1981 году РПЦЗ канонизировала Святейшего Патриарха Тихона, на которого в свое время клеветала, которого совсем недавно презирала, – и теперь дерзает спекулировать его именем в нападках на Матерь-Церковь. В составленных в РПЦЗ житиях Всероссийский печальник представлен каким-то несгибаемым борцом с большевизмом, вроде белого генерала. Такое искажение образа есть смертный грех – ложь на святого.
Прославивший Святейшего Патриарха Тихона в лике святых Собор Русской Православной Церкви указал истинный смысл его деяний: «С именем Патриарха отождествлялась Русская Церковь, хранящая неповрежденным Святое Православие, и он сохранил единство возглавляемой им Церкви!»
Сияние святости, исходившее от Святейшего Патриарха Тихона, было слишком очевидно. Не осмеливаясь более хулить его имя, эмигрантские ненавистники сделали мишенью своих нападок его преемника и последователя, заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского). Так «идеологами ненависти» РПЦЗ был изобретен миф о «сергианской ереси».
В политику «лояльности» к преступному режиму, утвержденную святым Патриархом Тихоном, митрополит Сергий не внес ничего нового: он был строгим и последовательным «тихоновцем». «Декларация», в которой РПЦЗ усмотрела особое «еретичество», составлена даже в более обтекаемых формулировках, чем, например, сделанное святителем Тихоном в 1924 году заявление: «И мы, и наша паства верны и Церкви Божией, и родному Православию и нашему правительству. Только враги Церкви, сеющие смуту в народе, могут утверждать иное». Так что РПЦЗ кричит о «сергианской ереси» лишь потому, что не осмеливается приложить к своей клевете священное имя – Тихоновская, ставшее символом Русской Церкви-мученицы в ХХ столетии.
«Широко известно послание митрополита Сергия пастырям и пастве от 29 июля 1927 года, так называемая Декларация, в которой Церковь сказала о том, что, храня верность Православию, она разделяет радости, успехи и неудачи со своей гражданской родиной, тогда с Советским Союзом (а не «с большевиками», как говорят недруги Церкви). Архивы донесли до нас предварительный, не одобренный властями текст этого послания, в котором митрополит Сергий еще яснее выразил эту мысль: “Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно остаемся такими, какие есть, – староцерковниками, или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к ‘современным требованиям’, не в урезке ее идеала и не в изменении ее учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге и научить пасомых в самом зените материального прогресса находить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь. При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по ее заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и советского”. Поистине поражает, что в годину самых лютых репрессий, когда многие некогда бескомпромиссные политики целиком отказались от своих убеждений, возглавитель Русской Церкви столь ясно свидетельствовал о вере перед лицом всевластного тоталитарного государства».
Святейший Патриарх Алексий
Приведенный здесь предварительный текст Декларации митрополита Сергия по смыслу в точности совпадает со знаменитым Посланием Соловецкого Собора, отправленным в адрес властей духовенством, отбывавшим каторгу на Соловках. РПЦЗ противопоставляет Соловецкое послание Декларации и называет соловецких страстотерпцев антисергианами. Это опять-таки ложь на святых. Соловецкий Собор и его возглавитель священномученик Иларион (Троицкий) решительно поддержали митрополита Сергия. В Послании, датированном 28 июня 1928 года, святитель Иларион пишет: «Я ровно ничего не вижу в действиях митрополита Сергия и его Синода, что бы превосходило меру снисхождения и терпения», а в письме от 12 августа того же года добавляет по поводу обвинителей митрополита Сергия: «Какую штуку выдумали. Он, мол, отступник. И как пишут, будто без ума они. Сами в яму попадают и за собой других тащат».
Одно произнесение имени Святейшего Патриарха Сергия вызывает в РПЦЗ истерику ненависти. Из-за этого напора и в отечестве некоторые предпочитают говорить о нем как можно осторожнее. Однако видится, что Русской Православной Церкви незачем стесняться этого ее выдающегося иерарха.
Епископ Сергий (Страгородский), духовный сын святого равноапостольного Николая Японского, был едва ли не самым исторически зрячим и проницательным среди русских архипастырей ХХ века. Еще в 1905 году он с удивительной точностью предсказал: «...скоро потребуется, чтобы мы писали уже не чернилами, заимствованными из чужих чернильниц, а кровью из собственной груди. Церковь после столетия мирного пребывания за крепкой стеной государственной охраны выходит беззащитная и неприкрытая ничем, прямо под удары врагов». А после большевицкого переворота митрополит Сергий намного раньше других (в том числе и святителя Тихона) осознал, что власть богоборцев может оказаться прочной и долговременной. Чуждый иллюзий, он понял, что долг Церкви в чудовищных новых условиях отнюдь не в том, чтобы выставлять грудь против такого попущенного от Господа и все пробивающего рожна, но всеми силами, любыми жертвами сберечь догматическую и каноническую чистоту Русского Православия, блюсти единство Церкви, хранить апостольскую преемственность духовенства и непрерывность в совершении Таинств, чтобы и под пятой безбожной диктатуры Русская Православная Церковь могла совершать единственно заповеданное ей от Христа Спасителя дело: спасать человеческие души для Вечной жизни.
Из-за стремления к церковному единству митрополит Сергий допустил ошибку, по поводу которой РПЦЗ до сих пор обвиняет его в обновленчестве. Нет, Высокопреосвященный Сергий никогда не был обновленцем. Введенный в заблуждение вымыслом «живоцерковников» о том, что церковная власть передана им резолюцией Святейшего Патриарха, он действительно подписал акт признания обновленческого ВЦУ. Но уже через четыре месяца после этого, еще задолго до освобождения святителя Тихона из заточения, митрополит Сергий впервые воочию увидел одно из обновленческих сборищ – и тут же высказал резкое осуждение еретиков. В возглавляемой им Владимирской епархии он и до того дня не допускал никаких новшеств – и в этом древнем краю поддерживаемая большевиками ересь вообще не смогла пустить корней. Сразу после того, как святитель Тихон освободился от уз, митрополит Сергий принес перед ним покаяние в своем недолгом заблуждении, и Святейший Патриарх не только принял это покаяние, но и направил митрополита Сергия на труднейший участок борьбы с еретиками – Новгородскую кафедру, где восстановлению Православия отчаянно сопротивлялся впавший в «живоцерковничество» архиепископ Евдоким (Мещерский).
Митрополит Сергий оправдал доверие святого Патриарха: благодаря его трудам к 1924 году обновленцы на Новгородчине удерживали лишь единичные приходы, остальные были «тихоновскими». Митрополит Сергий стал одним из ближайших сподвижников святителя Тихона. По указанию Святейшего Патриарха он пытался подготовить новый Поместный Собор Русской Церкви, но попытки эти из-за вмешательства большевицких властей оказались тщетными.
По праву, переданному ему Патриаршим Местоблюстителем священномучеником Петром (Полянским), сделавшись Предстоятелем Российской Церкви, митрополит Сергий, как ранее святитель Тихон, выбрал для себя не борьбу с безбожным режимом, а грех ложной лояльности, смертный для совершающего его, но не затрагивающий основ Святой Церкви Христовой. Его обвиняют в узурпации церковной власти. Да, когда осуществление соборности в гонимой Церкви стало невозможным, митрополит Сергий принял на себя – один за всех – громаду неизбежного греха и ответственности.
Чем же были продиктованы его поступки? Стремлением к земным благам? Суровый аскет, он всю жизнь изнурял свое тело постом и молитвенными бдениями. Жаждой власти и почестей? Невелика корысть – быть Предстоятелем поругаемой Церкви, сносить презрение большевицких чиновников, улюлюканье «воинствующих безбожников» и ждать в любой момент ареста, лагерного срока, расстрела. Нет, вряд ли митрополит Сергий искал своего в земной жизни.
Арестовывали его несколько раз – в общей сложности митрополит Сергий провел в застенках около трех лет. Причиной одного из этих заточений было письмо, посланное им епископам РПЦЗ, начинавшееся с обращения: «Возлюбленные святители». Письмо было отправлено по конспиративным каналам, но «возлюбленные» адресаты с издевательскими комментариями опубликовали в эмигрантской прессе не просто текст этого письма, а фотокопию с него. Неужели эмигрантские архиереи были столь наивны, что не понимали: такая публикация есть донос в ЧК, стукачество?! Естественно, как только большевики узнали об этом письме, митрополита Сергия бросили в тюрьму «за связь с контрреволюционной эмиграцией».
Единственным новшеством Декларации, не повторявшим высказываний святителя Тихона, было требование от находящихся за границей епископов «подписки о лояльности советской власти». Это буквально взбесило РПЦЗ, осыпавшую митрополита Сергия по этому поводу градом оскорблений и презрительных насмешек. Между тем требование подписки однозначно может быть истолковано в следующих словах: «Вы, находящиеся в безопасном далеке, но говорящие от имени Русской Православной Церкви, в своих речах постоянно требуете свержения большевицкого режима. Это провоцирует большевиков на усиление гонений, на новые расправы с русским духовенством, которое, в отличие от вас, вынуждено вершить пастырский труд под пятой богоборческой власти. Или дайте подписку о лояльности, оставьте политику и ограничьтесь лишь прямым церковным делом: просвещением и спасением человеческих душ, или же прекратите самочинно выступать от имени Русской Православной Церкви, нанося ей тем великий вред, и признайте себя иностранными гражданами, принадлежащими к какой-то иной церковной организации». И кстати, это выдвинутое митрополитом Сергием требование лояльности несравненно мягче указов святого Патриарха Тихона, ставивших вне закона само существование «карловчан».
Митрополит Сергий, в 1905 году с точностью предсказавший близость бедствий для Русской Церкви, как кажется, еще раньше предвидел и собственную участь. При наречении его во епископа в 1901 году он говорил: «Епископы могут быть в почете и в богатстве, но могут быть и в полном бесправии, в нищете и даже в гонениях. Все это зависит от причин случайных и внешних, от государственного положения христианства. Но само епископское служение в его сущности всегда и всюду считается служением примирения, служением пастырским. Быть же пастырем – значит жить не своею особою жизнью, жить жизнью паствы, болеть ее болезнью, нести ее немощи с единственной целью: послужить ее спасению, умереть, чтобы она была жива!»
И далее следуют пронзительные слова: «Истинный пастырь отрекается от себя, готов пожертвовать даже душой своей ради Церкви Христовой».
Эмигранты РПЦЗ, бежавшие из страждущего отечества, от мученических венцов, дерзали судить Предстоятелей распятой Русской Церкви.
В бегстве ради спасения своей жизни нет греха, но нет в нем и доблести, которая была в отказе архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) переждать смуту в Швеции, или в словах Святейшего Патриарха Тихона, сказавшего соблазнявшим его на отъезд: «Бегство Патриарха было бы слишком на руку врагам Церкви». Хуле РПЦЗ можно противопоставить мнение двух страстотерпцев. Священномученик архиепископ Филипп (Гумилевский) писал митрополиту Сергию с лагерной пересылки: «Владыка, когда я думаю о вас, работающем для сохранения нашей Церкви, я думаю о вас как о святом мученике. Когда же я вспоминаю ваши ночные молитвы, я думаю о вас как о святом праведнике». Священноисповедник митрополит Гурий (Егоров), чудом дважды выживший после расстрелов и девять лет «отсидевший», говорит: «Патриарх Сергий был великий подвижник, поправший себя ради всех нас. Это был страстотерпец, не явленный миру».
В 1937 году Сталиным была объявлена пятилетка атеизма, в результате которой страна должна была забыть само слово Бог. Перед Русской Церковью разверзалась бездна. Какой леденящий ужас и одиночество испытывал при этом ее Предстоятель, митрополит Сергий, заклавший за нее душу свою – и неужели тщетно? Но казавшееся бессмысленным его служение примирения Русской Церкви с пусть безбожной, но государственной властью принесло неожиданный благодатный плод.
Война! Страшнейшая и кровопролитнейшая во всемирной истории, она явилась тем жгучим лекарством, которым Господь Промыслитель врачевал омертвевшую душу народа-богоносца, и тем грозным средством, что понудило безбожную власть дать спасительный глоток воздуха уже задыхавшейся Русской Церкви. Союз Церкви и сталинского режима, немыслимый в любых других условиях, становился законным и необходимым в войне против гитлеровского нашествия – в борьбе за существование самого русского народа Божия. В самый день иноземного вторжения митрополит Сергий обратился к православной пастве с посланием: «Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой, голым насилием, принудить его пожертвовать благом и целостью Родины, заветами любви к своему отечеству. Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь дарует нам победу!»
Да, Всевышний даровал победу воинству, которое благословила Церковь Христова. В огне войны вершилось таинственное дело Промысла Божия: сыны и дочери обезбоженного народа вновь обретали веру, возвращались к Матери-Церкви.
В 1943 году состоялся Архиерейский Собор, единодушно избравший митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси, участники этого Собора прошли через тюрьмы и каторгу... Но и по поводу их деяния в РПЦЗ звучит несмолкаемая хула...
«Господь судил мне быть Предстоятелем Русской Церкви на исходе драматического ХХ века, в преддверии нового тысячелетия. Видя многотрудность происходящего церковного возрождения, я уповаю на помощь Божию, на молитвы всех святых, в Земле Российской просиявших, и стремлюсь следовать доброму примеру своих приснопамятных предшественников на Патриаршем престоле.
Это пример глубокой и искренней веры, преданности Святой Православной Церкви и заботы о ее единстве, любви к окормляемым людям, к их устоям и традициям, насыщенным евангельской и святоотеческой мудростью. Это пример глубины знаний и опыта церковной жизни, на которых строится действенность архипастырского служения. Это пример ревностной твердости в отстаивании веры перед лицом любых опасностей и одновременно понимание, что власти и политические системы приходят и уходят, а Церковь остается. Наконец, это пример заботы о судьбах отечества и народа, не прекращающейся в радостях и печалях…
Милостью Божией первым в новом ряду Патриархов Московских и всея Руси стал Святейший Тихон. Его исповеднический подвиг определил путь церковного корабля в новых исторических условиях. Каждый из Патриархов последующих десятилетий, Патриархов лихолетья, как их иногда называют, – Сергий, Алексий I, Пимен – с честью исполнил предназначенное ему высокое и жертвенное служение. Они не только сохранили для православного народа возможность единения с Богом в Таинствах Крещения и Евхаристии, но и способствовали тому, что Церковь в тяжелейших условиях не утратила великого своего державосозидательного и духовно-культурного потенциала, что особенно значение Церкви вновь выявилось в годы Великой Отечественной войны».
Святейший Патриарх Алексий
В те же годы великой войны русского народа с гитлеровской чумой предатели-февралисты и их «духовные потомки» из РПЦЗ совершили предательство своего отечества.
Весьма авторитетный в РПЦЗ архиепископ Аверкий (Таушев) говорит о причинах краха Белого движения: «К прискорбию нашему, приходится признать, что в Белой армии не все было благополучно. Нередки были случаи, когда белые воины, с таким подъемом певшие: “Смело мы в бой пойдем за Русь Святую”, о Святой Руси по-настоящему и не помышляли и вели себя нисколько не лучше, чем самые отъявленные большевики... Один белый генерал (довольно известный) с пафосом заявлял: “Хоть с диаволом, но против большевиков”. Этот несчастный даже не понимал, что “с диаволом” идти против диавола невозможно». Однако сам архиепископ Аверкий не заметил или не пожелал заметить еще один исторический «союз с диаволом», заключенный духовенством его юрисдикции.
Чем занималась русская диаспора в те годы, когда митрополит Сергий восстанавливал Русскую Церковь из развалин и поднимал свою паству на борьбу с гитлеровцами, собиравшимися уничтожить первопрестольную Москву и превратить русский народ Божий в стадо рабов, подлежащее медленному уничтожению?
Митрополит Виталий (Устинов) не устает твердить, как заклинание: мы никогда не сотрудничали с фашистами. Но, как говорят на Востоке: сколько ни повторяй «халва! халва!» – во рту сладко не станет. Кого может обмануть лицемерное отрицание того, что творилось на глазах всей Европы? Откуда взялись пресвитеры в армии Власова, кто «благословлял» белоэмигрантов и «именем Христовым» вербовал русских военнопленных в немецких концлагерях для участия в нашествии «освободителей»-гитлеровцев на Русскую землю, то есть на сотрудничество с палачами русского народа и на братоубийство, возобновление гражданской войны, вызывавшей такую скорбь у Святейшего Патриарха-миротворца Тихона? Можно понять белоэмигрантов и «власовцев», ослепленных справедливой ненавистью к большевизму. Но как понять служителей алтаря Любвеобильного Спасителя, разжигавших братоненавистничество, звавших на братоубийство?
Был ли большевизм худшим из зол для России? Большевики пытались уничтожить Русскую Церковь – гитлеризм шел истреблять русский народ-богоносец. Идеология диавола-человекоубийцы пронизывала фашизм в еще большей степени, чем большевизм. Это понял такой истинно любивший Россию герой Белого движения, как генерал Деникин, не в крестовый поход вместе с гитлеровцами эмигрантов сзывавший, а предложивший СССР свои услуги в качестве военачальника.
На всех книжных прилавках покоренной фашистами Европы грудами лежали писания Гитлера и его приспешников, где черным по белому было написано: «Неполноценные славянские нации должны быть стерты с лица земли». Неужели духовенство РПЦЗ не понимало, что сотрудничает с палачами своего родного народа? Неужто об этом не ведал тогдашний первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский)?
В те страшные для России годы митрополит Анастасий вел себя как настоящий пособник фашизма. В письме к Гитлеру он величает этого маньяка «вождем и надеждой всего человечества». В Пасхальном (!) послании 1942 года он заявляет: «Настал день, ожидаемый русским народом, и он подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы» (пишет это, зная, что «мужественный меч» нацелен не на «оковы», а на убийство «расово неполноценных» его соотечественников). Президента США Рузвельта первоиерарх РПЦЗ заклинает не вступать в войну с Гитлером, «ибо долг каждого христианина изо всех сил бороться против антихристовой советской власти». А уже после войны опять-таки в Пасхальном (!) послании он призывает Запад обрушить на Россию «очистительный атомный огонь».
В те же годы Второй мировой войны и архиепископ Виталий (Устинов) выступал как косвенный пособник гитлеризма: протестовал против вступления США в войну, в послании к президенту Рузвельту умоляя его «не оказывать помощи безбожному СССР».
РПЦЗ упорно навешивает на Русскую Православную Церковь ярлыки вроде «сергианства». Но как же в таком случае называть вышеназванные деяния самой РПЦЗ? Разве это не предательство родного народа и отечества?
НИКАКОЙ «СЕРГИАНСКОЙ ЕРЕСИ» В РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ НЕТ И НИКОГДА НЕ БЫЛО. БЫЛ ГРЕХ ЛЖИ, ГРЕХ ФАЛЬШИВОЙ «ЛОЯЛЬНОСТИ» К БЕЗБОЖНОМУ РЕЖИМУ, КОТОРЫЙ, НАЧИНАЯ СО СВЯТЕЙШЕГО ПАТРИАРХА ТИХОНА, БРАЛИ НА СЕБЯ АРХИЕРЕИ РАДИ СОХРАНЕНИЯ ЦЕРКВИ, РАДИ ВОЗМОЖНОСТИ СЫНАМ И ДОЧЕРЯМ РУССКОГО НАРОДА ПРИОБЩАТЬСЯ ЖИВОТВОРЯЩИХ ТАИНСТВ ХРИСТОВЫХ, СПАСАТЬ СВОИ ДУШИ, ДЛЯ ТОГО ЧТОБЫ ПРИНАДЛЕЖНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА К ЦЕРКВИ НЕ СТАВИЛА ЕГО АВТОМАТИЧЕСКИ ВНЕ ЗАКОНА.
Как только Русская Православная Церковь обрела свободу, вышла из-под контроля Совета по делам религий, она сбросила с себя этот грех.
«Мы реально смогли выйти из-под навязчивой опеки государства и потому теперь имеем право сказать, что Декларация митрополита Сергия ушла в прошлое и что мы не руководствуемся ею. Декларация не ставит Церковь в правильное отношение к государству».
Святейший Патриарх Алексий
Ныне Декларация – лишь архивная бумага, представляющая интерес для историков. Но идеологи РПЦЗ упрямо ворошат архивную пыль. Не в мифическом «сергианстве», а в реальном грехе вынужденных изъявлений «лояльности» к большевизму от лица Священноначалия принес Святейший Патриарх Алексий покаяние перед народом Божиим.
«Курс, намеченный еще Патриархом Тихоном и развитый митрополитом Сергием, помог сохранить Церковь и дожить до сегодняшнего дня. Этот курс был – брать на свою совесть меньший грех, дабы избежать греха большего.
О вероучительных, догматических изменениях в нашей Церкви всерьез говорить, конечно, нельзя. А в области политики я не считаю нравственно безупречной позицию: вместо помощи осыпать тяжко избитого человека упреками – что же ты, мол, не кричал и не звал на помощь, когда тебя били? Значит, слишком больно били, так сильно, что и кричать было нельзя...
Мы грешили, ибо личное совершенство иногда приходится принести в жертву ради спасения других. Патриарх или митрополит, подставляющий под заведомый разгром свою паству, согрешил бы перед Богом, людьми, Россией больше, чем если бы он компромиссом заслонил Церковь. Это больно. Но не может многомиллионная Церковь в тоталитарном государстве уйти в катакомбы. Виноваты мы не перед народом. Ради него, ради возможности Церкви не уходить из реальной жизни ста миллионов людей церковные иерархи брали грех на душу – грех молчания, грех неправды. И за него пред Богом мы каялись всегда.
У людей же, которым эти уступки, молчание, вынужденная пассивность или выражения лояльности, допускавшиеся церковным возглавлением в те годы, причиняли боль, – у этих людей не только перед Богом, но и перед ними я прошу прощения, понимания и молитв».
Святейший Патриарх Алексий
Совершив этот грех, архипастыри заслонили свою паству от тотального обезбоживания. Сам народ Божий в этом грехе не участвовал – отношение к нему большинства духовенства и абсолютного большинства прихожан определялось классической формулой священномученика Агафангела (Преображенского): «В молитвенном общении с Московской Патриархией состоим, раскола не учиняли и не учиняем, но высказываний, смущающих нашу совесть, принять не могли и не можем».
Священноначалием Русской Церкви принесено покаяние в «молчании и неправде» о безбожном большевизме: этот факт лидеры РПЦЗ также скрыли от своей паствы. Грех сотрудничества самой РПЦЗ с не просто безбожным, но с сатанинским режимом нацистов остается нераскаянным.
В словах Святейшего Патриарха: «...не может многомиллионная Церковь в тоталитарном государстве уйти в катакомбы» – ключ к пониманию пути Русской Церкви-мученицы в первой половине ХХ века. Большевики пытались представить всю историю человечества в виде мертвой схемы классовой борьбы. Подобно этому РПЦЗ силится подразделить Церковь-мученицу на «сергиан» и «антисергиан»: первые якобы «продавались большевикам», вторые «боролись с большевизмом». Эта черно-белая схема есть фальсификация истории.
Любой непредвзятый исследователь, ознакомившись с документами той эпохи (хотя бы с общеизвестным ныне собранием М. Е. Губонина), поймет, что расхождения митрополита Сергия и священномученика Кирилла (Смирнова) были вызваны отнюдь не Декларацией, а спором о Местоблюстительстве. Суть разногласий: митрополит Сергий был убежден в том, что на него возложено законное право управления Церковью, священномученик Кирилл – что на него. После кончины неоспоримого Патриаршего Местоблюстителя священномученика Петра (Полянского) схемы передачи права на Местоблюстительство запутались так, что разобраться в них стало невозможно (а пытаться сделать это сейчас – попросту бессмысленно).
Спор о Местоблюстительстве не мог быть разрешен каноническим путем: большевики не допускали созыва Поместного Собора, который избрал бы законного Патриарха. Именно митрополит Сергий пытался организовать заочный Собор посредством сбора подписей архипастырей, и именно священномученик Кирилл был тем кандидатом на Патриаршество, за которого он ратовал. Но заочный Собор не сбылся: архиереев, ездивших с подписными листами, выследила ЧК, арестовала и их, и митрополита Сергия. Уже впоследствии, приняв от священномученика Петра звание заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополит Сергий посчитал себя единственным законным его преемником.
Священномученик Кирилл действительно стоял на позиции обличения большевицких гонений, хотя в 1926 году писал: «Необходимо сделать все возможное для легализации Православной Церкви в условиях советской власти, разумеется, без погрешительных уступок». Но уже будучи в ссылке, он призвал тех, кто признавал его право блюсти Патриарший престол, создавать тайные общины – уходить в катакомбы.
Так Русская Церковь разделилась на две ветви: «поминающих» и «непоминающих», «сергиевцев» и «кирилловцев». Это был отнюдь не раскол, а именно разделение, вызванное невозможностью избрать законного Предстоятеля Церкви. Мировоззренческое же различие между «сергиевцами» и «кирилловцами» находилось в рамках двух одинаково приемлемых для Православия путей: первые шли путем терпения (икономии), вторые – путем обличения (акривии).
Оба течения вершили свой подвиг. «Непоминающие» обличали богоборческую власть, пытались скрыться от нее в катакомбах. «Поминающие» молчали о преступлениях большевизма и ценой этого молчания стремились сохранить веру и святыни народа, питали его богослужениями и Таинствами, сберегая возможность восстановления церковной жизни для новых поколений.
Как тех, так и других богоборцы обрекали на заточение и казни: «кирилловцев» – за обличение власти, «сергиевцев» – за веру Христову. В обоих течениях было множество подвижников, просиявших исповедничеством и мученичеством: оставив земные споры, они встретились в Царстве Небесном. Разделение было внешним, а не духовным.
«Поминающие» и «непоминающие» никогда не сомневались в православности друг друга. Сам священномученик Кирилл свидетельствовал: «Личный грех митрополита Сергия относительно управления Церковью не повреждает содержимого и этой частью Церкви православно-догматического учения. Ни от чего святого и подлинно церковного я не отрекаюсь, страшусь только прилепляться к тому, что считаю греховным...
Этим воздержанием с моей стороны ничуть не заподозривается якобы безблагодатность совершаемых сергианами священнодействий и Таинств (да сохранит всех нас Господь от такого помышления!)... Литургисать с митрополитом Сергием я не стану, но в случае смертной опасности со спокойной совестью приму елеосвящение и последнее напутствие от священника Сергиева поставления».
Идеологи РПЦЗ заявляют, будто большинство архиереев Русской Церкви той поры были «антисергианами» – это фальсификация. Большинство архипастырей либо, как священномученик Агафангел, не одобряли действий митрополита Сергия, но сохраняли единство с ним, либо активно его поддерживали, и среди последних были великие страстотерпцы. Абсолютное большинство духовенства и верующих составляли «поминающие». Иначе и быть не могло.
Страна была опутана густой сетью чекистской агентуры, раньше или позже улавливавшей всех явно не согласных с режимом. «Катакомбники» были смертниками. «Катакомбный» приход, созданный самим священномучеником Кириллом, состоял всего из восьми человек, и даже в него ГПУ умудрилось внедрить своего агента – святитель Кирилл был «схвачен на месте преступления» и казнен.
К 1941 году в живых оставался всего один епископ и около семидесяти священников из «непоминающих» – все они находились в заключении (и вышли затем на свободу по амнистии, выхлопотанной митрополитом Сергием). Если бы в России действовали только «катакомбники», по всей стране прекратилось бы совершение Божественной Евхаристии, без чего, по слову Самого Христа, ни один человек спастись для вечности не может.
Фальсификаторы истории из РПЦЗ тщательно замалчивают факт обретения Русской Православной Церковью единства – факт слияния «поминающих» и «непоминающих». А свершилось оно в год Победы в Великой Отечественной войне.
Поместный Собор Русской Православной Церкви 1945 года положил конец спору о Местоблюстительстве: законность поставления Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского) была очевидной для всех верных. Тогда же последний оставшийся в живых епископ «непоминающих», священноисповедник Афанасий (Сахаров), обратился к своей пастве с посланием:
«Несмотря на всякие соблазны, у нас теперь нет никакого законного права уклоняться от общения со священнослужителями, состоящими в канонической зависимости от Патриарха Алексия...
Ревностнейший архипастырь митрополит Кирилл, в качестве протеста допускавший непосещение “сергианских храмов”, осуждал хуления неразумных ревнителей... В настоящее время положение церковных дел совершенно не похоже на то, что было при митрополите Сергии.
Все то, что в деятельности Патриарха и Патриархии смущает и соблазняет ревностных ревнителей, – все это остается на совести Патриарха, и он за это даст ответ Господу. А из-за смущающего и соблазняющего, что иногда может быть не таким, как кажется, – только из-за этого лишать себя благодати Святых Таинств – страшно.
Не отделяться, а будем усердно молить Господа о том, чтобы Он умудрил и помог Патриарху Алексию и всем у кормила церковного сущим право правити слово Истины».
Внимая голосу своего святого архипастыря, под омофор Святейшего Патриарха Алексия I перешли практически все «кирилловцы», среди них последний Оптинский старец священноисповедник Борис (Холчев), в келью которого в Рыбинске за духовным наставлением стекались ревнители со всей России, ближайший духовный сын святого праведного Алексия Мечева протоиерей Георгий Ивакин-Тревогин, в полном составе – свято-даниловские исповедники, то есть круг иноков, священников и послушников-мирян, сплотившихся вокруг епископа Феодора (Поздеевского).
В 1959 году духовный сын преподобного Нектария Оптинского, перенесший 12 лет лагерей за Христа и подъявший на свои плечи служение всероссийского старчества, архимандрит Борис (Холчев) от лица всех страстотерпцев нового времени – «поминавших» и «непоминавших», убиенных мучеников и выживших на каторге исповедников, провозгласил: «Да, братия, вера наша засвидетельствована, и мы поистине можем сказать: ад, где твоя победа?»
Более 95 процентов архипастырей и пастырей, несших служение в Русской Церкви послевоенных лет, составляли люди, претерпевшие за святую веру тюрьмы, лагеря, ссылки. Это была Церковь исповедников – ее ныне хулят «отцы-обличители» из РПЦЗ.
Зарубежье дерзнуло на канонизацию новомучеников и исповедников Российских, однако по какому праву эмигранты пытаются присвоить себе славу Церкви-мученицы? Со времени первого указа Святейшего Патриарха Тихона о роспуске «карловчан» РПЦЗ не имеет к подвигу Русской Церкви никакого отношения.
Пытаясь оправдать и возвеличить основателей РПЦЗ, митрополит Виталий (Устинов) заявляет: «Архипастыри зарубежья ушли за границу вместе со своей паствой, сотнями тысяч русских людей». Недостойная уловка: воспоминания самих деятелей РПЦЗ свидетельствуют о том, что былые возглавители огромных епархий с миллионами верующих за границей становились настоятелями приходов из нескольких сотен человек.
Ради спасения собственных жизней бежали в эмиграцию основатели РПЦЗ. Не станем судить, но скажем: со своей паствой остались святители, зачастую прямо отвергавшие возможность бегства из страждущего отечества, за Христа и русский народ Божий претерпевшие неслыханные мучения и пролившие кровь свою.
Декларируя непогрешимость своей церковной организации, митрополит Виталий договаривается до тезиса: «Святая Русь ушла на Запад вместе с Белыми армиями». Так что же – все неисчислимое созвездие новомучеников и исповедников, терзаемых большевиками отнюдь не в западных странах, а на родине, не имело в себе ничего святорусского? И преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна, несмотря на настойчивые предложения западных дипломатов отказавшаяся покинуть Россию, не имеет никакого отношения к русской святости? И святой Царь-страстотерпец Николай II ни на какой Запад не уходил: так отчего же «святорусская» РПЦЗ столь часто поминает его имя?
Если идеологи РПЦЗ только себя считают святыми и русскими, так пусть прекратят говорить о тех, кто страдал и умирал в отечестве.
Источник «святорусских» амбиций митрополита Виталия известен: его заявления – отголосок «гефсиманской ереси». Еще основатель РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) мудровал, будто мир искуплен не Кровью Голгофы, а слезами Гефсимании. Это не какое-то мифическое «сергианство» – это догматическая ересь, содержащая хулу на Крестную Жертву Спасителя. Зарубежные архиереи тогда не стали устраивать публичных обсуждений, а «втихую» убедили своего первоиерарха прекратить еретичествовать. Но происхождение мудрования понятно: зарубежникам казалось, что печаль их изгнания страшнее страданий верных, которых на родине расстреливали, топили в ледяной воде, которым выворачивали штыками внутренности, которые пухли от голода в лагерях...
Многие эмигранты весьма уютно обжились на Западе, никакое мученичество им не грозило. И сегодня они отнюдь не спешат возвращаться на служение нынешней разоренной России. Из-за всего этого «гефсиманские слезы» РПЦЗ все более стали напоминать «слезы крокодиловы»: она одновременно стремится узурпировать славу доблестных подвижников Русской Церкви в отечестве, но на них же и клевещет...
Каждый грех имеет свое название. Например, хищение чужого наследства именуется воровством. Хищение же наследия священного есть святотатство. Как же иначе назвать стремление идеологов РПЦЗ не только каяться за чужой счет, но и за чужой счет прославляться?
Свои «права» на участие в славе Церкви-мученицы РПЦЗ пыталась обосновать своим единомыслием с антибольшевицкими катакомбников, якобы существовавшими и после Великой Отечественной войны и даже до последнего десятилетия ХХ века. Но при первой возможности отправившись на поиски этих мифических «катакомбников», РПЦЗ столкнулась отнюдь не с прославленными «кирилловцами», а с совершенно иной группировкой: большинство последователей священномученика Кирилла объединились с Московским Патриархатом, а остававшаяся горстка не имевших епископа «непримиримых» полностью исчезла к середине 1950-х годов.
Новое поколение «катакомб», к прежним исповедникам отношения не имевшее, родилось в годину «хрущевщины», когда перед лицом возобновившихся гонений митрополиты Никодим (Ротов) и Иоанн (Вендланд) (оба – виднейшие деятели проклинаемого РПЦЗ экуменического движения) тайно рукоположили несколько человек в священный сан на случай, если Хрущев действительно попытается «искоренить последнего попа». Впоследствии часть этих катакомбников второго призыва перешла к нормальному служению на приходах, некоторые же – предпочли вольготную жизнь, совершая требы на частных квартирах.
Активные поиски «катакомб», предпринятые РПЦЗ, спровоцировали одного из таких деятелей на создание самосвятско-раскольничьей секты. Иеродиакон Амфилохий, в свое время тайно рукоположенный митрополитом Иоанном (Вендландом), объявил себя «архиепископом»; его самосвятской «хиротонией» порождены «граф-архиепископ фон Сиверс» с сопутствующими ему «баронами-мюнхгаузенами», поименовавшие себя «Истинно-Православной Церковью» (ИПЦ) и занявшиеся сочинением кощунственных сказок о «кочующих соборах новомучеников» и т. п. Парадоксально, но эта возникшая благодаря усердию РПЦЗ раскольничья секта всячески поносит самих зарубежников.
Потерпев крах в поисках несуществующих «катакомб», иерархи РПЦЗ решились учинение в России раскола путем внедрения на каноническую территорию Русской Православной Церкви приходов «зарубежной юрисдикции». При этом пользовались недостойным методом: поскольку благоденствующие на Западе священники в Россию ехать не пожелали, раскол производился руками перебежчиков из Русской Православной Церкви.
РПЦЗ в точности воспроизвела методику старинных «беглопоповцев», нанимавших для служения в своих молельнях иереев, запрещенных Церковью в служении за различные грехи. Естественно, под «юрисдикцию» РПЦЗ в надежде на всяческие импортные блага перешла далеко не лучшая часть Русской Церкви: разрушитель церковной жизни и «иерочекист» Валентин (Русанцов), занимавшийся подделкой документов В. Клипенштейн, еще трое замешанных в уголовных процессах иереев, несколько священников, запрещенных в служении за поступки, за которые следовало бы вообще извергать из сана...
Как и во все времена, так и сейчас среди священнослужителей Русской Церкви попадаются недостойные люди, особенно среди рукоположенных наспех в период острой нужды в духовенстве. Когда таковые проявляются, мы стараемся от них освободиться.
«Нет ничего более отталкивающего от Церкви и веры, чем страшная личина своекорыстного, жадного, циничного, грубого, порочного, равнодушного к людям священника, именуемого в простонародье попом».
Святейший Патриарх Алексий
Именно таких «попов» в основном и привлекает РПЦЗ под свою «юрисдикцию».
Попадались среди перебежчиков и такие, кто уходил в раскол из-за недовольства епархиальным архиереем. Возможно, основания для недовольства были (как известно, святительский сан не гарантия святости и не страховка от ошибок), но грош цена вере того, кто из-за таких искушений предает Матерь-Церковь, попирает каноны Святого Православия.
Вот один из неотменяемых законов Вселенской Церкви, II Правило Двукратного Собора: «Вселукавый, посеяв в Церкви Христовой семена еретических плевел, и видя, что они мечом Духа пресекаются из корени, покушается безумием раскольников разсекати Тело Христово: но и сей его навет совершенно воспрещая, Святый Собор определил ныне: аще который пресвитер или диакон, по некоторым обвинениям зазрев своего епископа, прежде соборного изследования и разсмотрения и совершеннаго осуждения его, дерзнет отступити от общения с ним и не будет возносити имя его в священных молитвах на Литургиях, по церковному преданию: таковый да подвержется извержению и да лишится всякия священническия чести. Ибо поставленный в чине пресвитера, и восхищающий себе суд, митрополитам предоставленный, и, прежде суда, сам собою осуждати своего отца и епископа усиливающийся, не достоин ни чести, ниже наименования пресвитера. Последующие же таковому, аще же суть некие от священных, такожде да лишены будут своея чести: аще монахи или миряне, да отлучатся вовсе от Церкви, доколе не отвергнут сообщения с раскольниками и не обратятся к своему епископу».
Таким образом, деяния перебежчиков квалифицируются однозначно: это раскольники, сами себя извергшие из лона Православия, враги Бога и Церкви Божией. Психология перебежчиков есть психология предателей, поэтому таковые особенно усердствуют в измышлении клевет на Матерь-Церковь. Это низкое рвение усугубляется желанием выслужиться перед зарубежными хозяевами; один перебежчик признался откровенно: «От нас такой критики ждут и требуют». Именно от перебежчиков идет в основном та лживая информация, которой пользуются зарубежные идеологи ненависти.
Если бы РПЦЗ и впрямь блистала белизной риз и проповедовала святорусскую веру, русский народ, истомленный семидесятилетним духовным голодом, миллионами ринулся бы в зарубежную «юрисдикцию». Но ничего подобного не произошло.
Чуткий сердцем народ-богоносец остался с Матерью-Церковью, вместе с ним выстрадавшей ужасы большевицких репрессий и бедствия Великой Отечественной войны, сохранившей для него храмы и монастыри, соблюдшей в чистоте Святое Православие. В лоне Русской Православной Церкви свершилось величайшее чудо нашего времени – Второе Крещение Руси.
«Русская Церковь сумела восстановить тысячи разрушенных и оскверненных храмов, возродить систему общедоступного православного образования, развернуть программу социального служения, занять подобающее ей место в системе общественных отношений... Духовное возрождение, переживаемое нашим народом, очевидно для всех».
Святейший Патриарх Алексий
А по поводу «успехов российской юрисдикции» РПЦЗ один из светских публицистов констатирует: «Зарубежная Церковь в России нашла опору только в экстремистах и маргиналах. Ни интеллигенция, ни те простые люди, которые ищут в Церкви смысл своей повседневной жизни, с ней не сблизились».
Раскольничья «зарубежная юрисдикция» стала лишь одной из множества сект и секточек иностранного происхождения, наводнивших наше отечество и пытающихся вовлечь народ в духовную пагубу. По численности «зарубежная юрисдикция» – где-то между иеговистами и кришнаитами. По слову Священного Писания: их предприятие… было не от Бога, и оно разрушилось (Деян. 5, 38–39).
Святая Русь – это не цыганский табор, чтобы уходить с родной земли на Запад и кочевать по чужим странам. Святая Русь семьдесят лет стенала под пятой богоборческого режима и поныне стонет от новых бедствий, обрушившихся на нее. Да, частицу Святой Руси увезли в своих сердцах те, кто и в зарубежье сохранил любовь и сострадание к родному народу. Но идеологи РПЦЗ среди всей ее паствы ведут не менее тотальную, чем большевицкая, пропаганду ненависти к Русской Матери-Церкви и презрения к покинутому отечеству.
На деле «глубокая любовь к русскому народу», которую часто пламенно декларируют митрополит Виталий (Устинов) и другие «отцы-обличители» и которая парадоксально соседствует с нелюбовью к тому же народу (об этом мы уже говорили), приводит к тому, что «любящий всем сердцем» не стремится увидеть любимого...
Почему идеологи РПЦЗ, называющей себя «русской», так отчаянно боятся ступить на русскую землю? Почему они возбраняют это своему духовенству и своей пастве? Неужели им не хочется поклониться честным мощам преподобного Сергия Радонежского и преподобного Серафима Саровского (вокруг второго обретения святых мощей которого они устроили совершенно неприличный скандал)?
Неужели не жаждут они взглянуть на места подвигов тех новомучеников, которых восхваляют? Теперь это совершенно безопасно, пытки в застенках ЧК уже никому из них не грозят. Почему же среди всех визитеров, от западных бизнесменов до сектантских проповедников, мы не видим представителей РПЦЗ?
Почему они не желают сами узнать, чем и как сейчас живет русский народ? Неужто страшатся взглянуть в глаза сущим в отечестве русским людям?
Эмигрантское зарубежье уже забывает русскую речь, в большинстве его храмов служат не на церковнославянском, а на английском и других языках «стран пребывания». Так почему же не хотят они даже послушать полузабытую родную речь, прикоснуться к русской почве и русским корням?
Ответ на все эти «почему» и «неужели» может быть только один: если искренние люди зарубежья, сохранившие русское православное сердце, сами увидят происходящее в России, немедленно рухнет разделяющая нас, воздвигнутая идеологами РПЦЗ стена клеветы и ненависти.
Давно и всем очевидно: не любовью к родному народу, и уж тем паче не христианской любовью порождена эта идеология. Барской спесью и интеллигентской гордыней порождаются их клеветнические «обличения». Вот почему так яростно вымогают у России покаяние в существующих и еще более – в несуществующих грехах.
Россия кается пред Богом Небесным, а не перед эмигрантскими господами – вот в чем причина их негодования.
(Духовенство РПЦЗ, ежедневно общающееся с протестантами, от представителей Русской Церкви, находящихся в зарубежных поездках, шарахается, как некий дух от ладана. Какого рода этот «дух», пишущему эти строки пришлось узнать на собственном опыте. Однажды я пытался встретиться с митрополитом Виталием и предварительно послал ему в подарок панагию. Узнав, что подарок от архиерея Московского Патриархата, первоиерарх РПЦЗ бросил панагию на пол и наступил на нее ногой. Надменный глава зарубежников надругался над освященным образом, запечатленными Ликами Матери Божией и Богомладенца Христа!)
В брошюре, украшенной «благословением» митрополита Виталия, весьма известный идеолог РПЦЗ пишет: «В России теперь народ стал многомиллионной массой, для которой превыше всего простой инстинкт самосохранения. Это уже и не народ даже... Процессы духовного разложения и перерождения в русском именно народе, как ни в каком другом (!), зашли слишком глубоко, так глубоко, что стали необратимы».
С каким сладострастием исполняет «отец-зарубежник» пляску смерти на костях родного народа. Нет, «ваши блаженства и высокопреподобия», господа и мистеры из РПЦЗ, – русский народ-богоносец жив еще, а если и впрямь падет «Третий Рим», то грянет Страшный Суд Божий, который сожжет и ваше зарубежье. Или вы считаете Нью-Йорк «четвертым Римом»?
В большевицком узилище, ожидая страшной казни, преподобномученица великая княгиня Елисавета Феодоровна писала: «Я испытываю такую глубокую жалость к России и ее сынам, которые сейчас не ведают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто крат больше во время болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему». В сравнении с этим исповеданием великой матушки Русской земли, какой предстает идеология РПЦЗ?
РПЦЗ кичится «белизною риз» и, не замечая, сколько грязных пятен на ее собственном одеянии, продолжает вымогать всевозможные «покаяния» у многострадальной России. Запрещенная Святейшим Патриархом Тихоном РПЦЗ основывает свои канонические права «на воздухе», а за учиненный ныне в России «юрисдикционный» раскол виновные в этом епископы зарубежья, опять-таки по всей строгости канонов, подлежат извержению из сана. Православность РПЦЗ может быть признана только в духе очень широкой икономии и христианской любви.
Тем не менее именно Русская Матерь-Церковь пытается объясниться и оправдаться, просит и молит зарубежье о восстановлении православного братства, и в ответ на это получает глумление и поругание.
«В связи с распространением в средствах массовой информации “Обращения Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви к русскому православному народу” считаю важным подчеркнуть, что Московский Патриархат неоднократно на протяжении последних десятилетий выражал добрую волю к скорейшему восстановлению канонического единства в лоне Матери-Церкви с желающими этого иерархами, клириками и монашествующими, входящими в структуру Русской Зарубежной Церкви, что, к сожалению, не находит понимания с другой стороны.
Состояние разделения, в котором пребывает ныне часть русской диаспоры, нельзя назвать нормальным, к нему нельзя привыкнуть, его должно переживать, по слову Апостола, как острую боль в Теле Христовом».
Святейший Патриарх Алексий
Митрополит Виталий не раз грозил «анафемой» Русской Православной Церкви. Что ж, «анафемы» пали бы на головы анафематствующих, и с РПЦЗ было бы покончено – она сама себя извергла бы из лона Православия. Однако после прославления на Юбилейном Соборе сонма новомучеников и исповедников Российских нас стали манить призраком примирения, но при этом еще умножились хульные нападки зарубежных идеологов на Матерь-Церковь. Поистине иезуитский трюк: декларировать добрые намерения – и продолжать клеветать!
Главным «примирителем» выступает епископ РПЦЗ Евтихий (Курочкин). Епископ Евтихий реанимирует принесший в свое время огромный духовный вред миф о «связях Церкви с КГБ»: сколько нестойких людей оттолкнула эта клеветническая кампания от Святого Православия! Фабрикация компромата на Русскую Церковь была одной из последних акций уходящей в небытие богоборческой спецслужбы, но епископ Евтихий упрямо продолжает выполнять задание «доблестных чекистов».
Если есть преступление – должны быть свидетели, должны быть названы пострадавшие. Обвинение в иудином грехе доносительства более чем серьезно – чем же оно подтверждается? Какие потоки грязи были вылиты по поводу мифических «связей» на Русскую Церковь – и это на основании «информации» всего двух источников. Первый: переметнувшийся в ЦРУ генерал КГБ Калугин. Второй: отступник Глеб Якунин, главный покровитель нашествия на Русь еретических сект, ныне изверженный из лона Православия. Если таковы свидетели, то каковы судьи?
Епископ Евтихий в своем докладе (или доносе?) в РПЦЗ не только муссирует былую клевету, но и заподозривает наше Священноначалие в «связях» уже с российским ФСБ. Этот вымысел был бы смешон, если бы не был так гнусен. В России любому известно: нынешние спецслужбы не занимаются религиозным и политическим сыском, а Церкви уж и подавно нет дела до проблем разведки и контрразведки. Неужто у епископа Евтихия и ему подобных введен «благочестивый» обычай: вместо вечерней молитвы – заглядывать под кровать в поисках спрятавшегося там агента КГБ? Если православному что-то мерещится, он просто осеняет себя крестным знамением, а не бежит опубликовывать привидевшийся ему кошмар. Если же у человека мания преследования, надо обращаться к врачу.
Епископ Евтихий имеет дерзость писать: «Более половины архиереев, составляющих Собор Московской Патриархии, являются бывшими осведомителями КГБ и вряд ли потеряли прежние контакты». Так пусть назовет имена обвиняемых им 79 архипастырей Русской Церкви, приведет неопровержимые свидетельства, укажет пострадавших от их мифических «доносов». Если же епископ Евтихий этого не сделает – он клеветник перед Богом и народом Божиим, по канонам Святого Православия подлежащий извержению из сана и отлучению от причастия на десять лет! Если это – «голубь мира», тогда каковы же в зарубежье «ястребы войны»?
ЕДИНСТВЕННЫЙ КЛИРИК МОСКОВСКОЙ ПАТРИАРХИИ, СВЯЗЬ КОТОРОГО С КГБ ДОКАЗАНА НЕОПРОВЕРЖИМО, ОТ ДОНОСОВ КОТОРОГО ПОСТРАДАЛИ 18 СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ И МНОЖЕСТВО МИРЯН, – ЭТО АРХИМАНДРИТ ВАЛЕНТИН (РУСАНЦОВ), КОТОРОГО В РПЦЗ «УДОСТОИЛИ» ЕПИСКОПСКОГО САНА.
Новомученики и исповедники Российские тоже были «связаны» с ЧК: это связь жертвы с ее палачом. Конечно, не в столь убийственной, но по типологии – в подобной же «связи» находилось наше послевоенное духовенство с Советом по делам религий (СДР), являвшимся тайным отделом КГБ: это была «связь» истязуемых с истязателями, применявшими пытки не физические, но нравственные. Сколько невидимых миру слез было пролито в ту пору в архиерейских покоях, сколько сил отдано на защиту достойных священников, на отстаивание храмов, сколько унижений вынесено – ведомо Богу Единому! А как измывались над священниками при их «регистрации», как притесняли их «двадцатки», как травили детей духовенства, как били оконные стекла в их домах и какие гнусные слова писали на их дверях – и все это тоже надо было вынести! Сам путь к духовному образованию, к иноческому постригу – через какие «рогатки» надо было пройти, какие лукавые улещивания, шантаж и угрозы надо было отринуть, чтобы достичь священного сана. Из западного далека не понять тех жестоких условий, в которых приходилось делать святое церковное дело под пятой хрущевщины и брежневщины. Чтобы понять это, надо было самому жить здесь.
Ради чего наше духовенство «отделялось от государства» и подвергалось его насилию, превращалось в изгоев атеистического общества? Архиереи и священники, в большинстве люди со способностями, могли бы сделать мирскую карьеру и благоденствовать. Ради Бога и народа Божия сносило наше духовенство унижение и поругание: и вот теперь церковные баре со свободного Запада огульно обвиняют его в иудином грехе! Бог – Судия между нами!
По поводу же связей со спецслужбами самой РПЦЗ обнаруживаются удивительные факты...
С НАЧАЛА 80-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА ДУХОВЕНСТВО ЗАРУБЕЖЬЯ РЕГУЛЯРНО УЧАСТВУЕТ В БРИФИНГАХ ЦРУ.
В 1996 году информация об одном таком брифинге просочилась в открытую печать: весьма известный священнослужитель РПЦЗ выступил на нем с призывом уничтожить Русскую Церковь – «последний оплот коммунистического тоталитаризма»...
Так сколько в рядах самой РПЦЗ тайных агентов, от деятельности которых не только есть отдельные пострадавшие, но страдает уже весь народ Божий. Ибо именно западными спецслужбами срежиссировано разделение России, Украины и Белоруссии. У них на жалованье состоит нацистский «Рух». Ими планируется расчленение России на «удельные княжества» и геноцид всего русского народа (виднейший теоретик из Лэнгли Збигнев Бжезинский уже издал книгу «Мир без русских»).
Идеология ненависти РПЦЗ есть не что иное, как соучастие в убиении России.
Деятели РПЦЗ заявляют, будто хотят начать переговоры с Русской Церковью при посредничестве Сербского Патриархата. Но не отдает ли такое заявление цинизмом?
Когда началась агрессия НАТО против Югославии, Русская Церковь в России ударила в набат, подняла общественное мнение, готова была идти на конфронтацию с правительством ради защиты сербских братьев. Святейший Патриарх Алексий II сам посетил Сербию, на которую в то время обрушивались ракетно-бомбовые удары, и обратил к родному по вере народу слова утешения и поддержки:
«Неизбывна наша радость о Христе Воскресшем, Который, победив смерть и грех, даровал нам Жизнь Вечную. Ничто не может омрачить этой радости – даже страдание и разрушение, царящие кругом, даже вакханалия греха, начатая недоброй волей накануне святых дней.
Да, мы становимся свидетелями вопиющего беззакония: несколько сильных и богатых стран, дерзостно считающих себя всемирным мерилом добра и зла, попирают волю народа, желающего жить иначе. Бомбы и ракеты сыплются на эту землю не потому, что защищают кого-то. Военные действия НАТО имеют другую цель – навязать людям чуждый им порядок, основанный на диктате грубой силы. Но несправедливость и лицемерие никогда не одержат победы. Ведь согласно древнему изречению, «не в силе Бог, а в правде». Пусть мощь противника превосходит вашу, – но на вашей стороне, дорогие мои, помощь Божия».
Святейший Патриарх Алексий
Когда главный палач Сербии, тогдашний президент США Клинтон, нанес визит в Россию, русские люди встретили его плакатами с надписью: «Фашист». А что делала в то время РПЦЗ в своей основной «стране пребывания»? Выступала ли в прессе и на телевидении, проводила ли манифестации в поддержку Сербии – те акции протеста, к которым так чувствительна демократическая Америка? Пытался ли митрополит Виталий попасть на прием к президенту США, гражданином которых является, умолял ли его пощадить Православную Сербию? Ничего подобного. Иерархи РПЦЗ спокойно сидели в своих покоях, а их пресса не сербский народ защищала, а по-прежнему изощрялась в нападках на Русскую Церковь в отечестве. Зато теперь РПЦЗ вдруг понадобилось сербское посредничество.
Если РПЦЗ и впрямь православная и русская, никаких посредников нам не надо: откажитесь от «идеологии ненависти» – и стена непонимания между нами рухнет в одночасье. Какие-то «ереси» в Русской Православной Церкви – лишь фальсификаторский вымысел зарубежных идеологов. Как отмечал Святейший Патриарх Алексий: «О вероучительных, догматических изменениях в нашей Церкви всерьез говорить, конечно, нельзя». Хула и клеветнические мифы о Матери-Церкви – вот тот ядовитый туман, который застилает глаза РПЦЗ и мешает установлению священной христианской любви православных в отечестве и в зарубежье.
В народе говорят: «Была бы кобыла, а хомут найдется». Была бы бешеная кобылица ненависти, а повод для «обличительства» Матери-Церкви идеологи РПЦЗ изобретут. Эпоха митрополита Сергия уходит все дальше в прошлое, миф о «сергианстве» перестает срабатывать – и вот все сильнее раскручивается кампания обвинений Русской Церкви в «экуменической ереси».
Экуменизм (в другом произношении – ойкуменизм) в точном смысле слова есть вселенскость, один из главных столпов Соборной Апостольской Православной Церкви. Вселенская проповедь заповедана Самим Христом Спасителем, повелевшим: Идите, научите все народы (Мф. 28, 19). Никто не вправе отменить Господню заповедь о всемирном благовествовании, тем паче для Русской Церкви – самой многочисленной, опорной Поместной Церкви Вселенского Православия. Такой высокий экуменизм освящен в России именами святителя Московского Филарета и Святейшего Патриарха Тихона, возвещавших истину Православия англиканам и старокатоликам, подвигом основателя Японской Православной Церкви святого равноапостольного Николая (Касаткина), деяниями священномучеников Пимена (Белоликова) и Кирилла (Смирнова), обративших в православную веру целую епархию несториан-айсоров. Называть такой экуменизм ересью – кощунство.
Ныне большинство паствы РПЦЗ составляют люди по крови не русские: англичане, немцы, испанцы и т. д. Это отнюдь не грех, это заслуга – но заслуга экуменическая.
Подменой понятий вызвано приложение термина экуменизм к действительно еретическому явлению – попытке создания единой религии для всех конфессий, каждая из которых на свой лад искажает учение Христово, на основе неких «общехристианских ценностей». Это действительно можно назвать ересью ересей или экуменической всеересью. Но спрашивается: причем здесь Русская Православная Церковь?
В одном из выступлений в 1992 году Святейший Патриарх Алексий II однозначно осудил экуменическую всеересь и призвал строго блюсти чистоту Православия Христова:
«Многими “учителями” и многими изданиями сейчас предлагается Церкви так переосмыслить свою веру, что живая душа Православия исчезнет…
Приходят некие и говорят, что Православие лишь одна из исторически сложившихся форм христианства и что она должна быть превзойдена в слиянии всех христианских конфессий. Мы же желаем соединения христиан не на минимальной основе, а на той предельной Полноте Божественного Откровения, что было дано святым отцам…
Дорогие мои! Не нужно думать, что время борьбы со лжеучениями прошло и осталось в далекой от нас эпохе Вселенских Соборов. И сегодня Господь зовет нас отстаивать истину Православия от умножившихся проповедников тьмы».
Принципы взаимоотношений с иноверцами определяют для нас святые отцы. Одному ревнителю, собиравшемуся обращать протестантов путем рьяных обличений, преподобный Силуан Афонский советовал: «Ты лучше говори так: веруете во Христа и Богородицу? – хорошо делаете. А вот то и это у вас неладно». Святитель Тихон Задонский поучает: «Егда еретик, истинной вере чуждый, в отдалении находится, такового при встрече любовью Христовой приветствовать надобно и вразумлять, елико возможно. Ежели же он, яко волк хищный, со своим лжеучением в стадо овец Христовых явится, желая его расхитить, такового надобно отгонять со всей силой, жезлом и тростию Слова Божиего». Именно на этих принципах основана экуменическая деятельность Русской Церкви, а РПЦЗ пусть, если дерзнет, полемизирует со святыми отцами.
Реальные грехи, допущенные отдельными нашими архиереями, именуются «экуменическими вежливостями» и «экуменическими восторгами».
«Экуменическая вежливость» есть следствие чрезмерной симпатии к иноверцу – почему бы не помолиться вместе с хорошим человеком? А такая «молитва» – грех смертный, строжайше запрещенный канонами Вселенского Православия. Основатель РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) в свое время грешил «экуменическими вежливостями»: служил вместе с англиканами, проникшись к ним благодарностью за гостеприимство. Сам митрополит Антоний признается в этом в своих воспоминаниях, особого раскаяния не высказывая.
«Экуменический восторг» возникает от соблазна повторить подвиги великих русских миссионеров прошлого. Впадающим в этот грех кажется, что та или иная иноверческая конфессия «вот-вот» воссоединится с Православием, – и ради такого грандиозного деяния можно сделать «чуточную» вероучительную уступку будущим «братьям». А такое «чуть-чуть» оказывается ересью – по слову Господню: Ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона (Мф. 5, 18). Впадающие в «восторг» допускали неправославные высказывания, но это личный грех их допустивших – подобные погрешности неизбежно отторгаются соборным разумом Церкви.
В «экуменические вежливости и восторги» впадали всего три-четыре наших архиерея. А один журналист – подголосок идеологов РПЦЗ – заявляет, будто «60 процентов епископата заражено экуменической ересью». Что ж, пусть и он назовет 80 имен архипастырей Русской Церкви с доказательствами их еретических высказываний или действий. Если не сможет, значит, и этот борзописец – клеветник перед Господом, народом и родиной.
Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) впадал в «экуменический восторг», восхваляя «христианнейшего вождя» Гитлера и взывая о «христианском единстве» к протестантам Рузвельту, Черчиллю, Эйзенхауэру ради уничтожения собственного отечества. Этот «восторг» своего высокочтимого главы РПЦЗ запамятовала напрочь.
Юбилейный Собор Русской Православной Церкви 2000 года жесткими формулировками предостерег от повторения «экуменических вежливостей и восторгов» в будущем. Чего же более нужно зарубежным обличителям?
Если этого мало, пишущий эти строки может привести цитату из собственного «Слова о Кресте» 1992 года: «Пропитана ложью идея “объединения Церквей” на основе одной “веры во Христа”: как известно, и бесы веруют, то есть знают о бытии Всевышнего, но что может быть общего у Святого Христова Православия с еретическими искажениями учения Спасителя?» Далее следует подробный разбор отступничества римо-католицизма и протестантизма, желающие могут ознакомиться. Между прочим, мне доводилось обращать в Православие и латинян, и сектантов, не говоря уже о бывших коммунистах, так что моя личная экуменическая миссия бесплодной не осталась.
Признаюсь, среди моих предложений Юбилейному Архиерейскому Собору было пожелание выхода из так называемого Всемирного Совета Церквей (ВСЦ). Мне виделось, что у Русской Церкви сейчас просто нет сил для внешней миссии, а вокруг экуменизма поднято слишком много шума, сеющего соблазн в народе: чего больше приносит членство в ВСЦ – вреда или пользы? Однако на Соборе произошло нечто, заставившее меня изменить свое мнение.
Перед лицом развернутой сейчас на Западе тотальной пропаганды русофобии Русская Православная Церковь должна использовать любую возможную международную трибуну для свидетельства уже не только об истине Православия, но и о русском народе, ныне подвергаемом чудовищному геноциду. Святейший Патриарх подчеркивает, что наше участие в международных организациях должно быть выдержано в строго православном духе.
«На протяжении последнего десятилетия представители нашей Церкви вели исследования по вопросам, которые ставит перед христианами современный мир. Секулярное общество с необычайной быстротой утрачивает духовные и нравственные ценности, заменяя их суррогатами так называемой массовой культуры или опасными для души лжеучениями сект и культов. Сейчас перед различными конфессиями стоит задача укрепления христианских нравственных устоев, содействия нравственному оздоровлению общества: их сотрудничество в этой сфере невозможно переоценить…
Углубляющийся кризис экуменического движения, дальнейшая либерализация протестантских церквей, негативное отношение верующих к некоторым инициаторам межхристианских организаций поставили перед нашей Церковью новые задачи. Не отказываясь от многостороннего диалога, Русская Православная Церковь совместно с братскими Поместными Церквами инициировала процесс радикального реформирования Всемирного Совета Церквей, дабы этот диалог мог осуществляться более эффективно, без привнесения новых экклезиологических проблем и разделений внутри Православных Церквей…
Подчеркиваем необходимость произвести решительные преобразования в существующей структуре ВСЦ, которые позволили бы Православным Церквам, осуществляя свое свидетельство неправославному миру, избегать тех экклезиологических и канонических коллизий, которые весьма болезненно воспринимаются значительной частью верующих…
Хочу особенно отметить ценность совместных инициатив Русской Православной Церкви и других Поместных Церквей, а также международных христианских организаций в области миротворчества. Созданная в мае 1999 года Неформальная межхристианская миротворческая группа содействовала окончанию бомбардировок Югославии и выработке справедливого отношения к косовской проблеме…
Недостаточно только заявлять, что Православная Церковь является вместилищем Полноты Откровения. Необходимо еще и самим делом об этом свидетельствовать, давая пример того, как апостольская вера, хранимая Православной Церковью, преобразует умы и сердца людей, изменяет к лучшему окружающий нас мир.
Если мы действительно, а не ложно скорбим о разделенных братьях, то имеем своим нравственным долгом встречаться с ними и искать взаимопонимания. Не эти встречи пагубны для православных. Пагубно в духовной жизни безразличие, теплохладность, которую осуждает Священное Писание (Откр. 3, 15). Нужно помнить, что многие и многие инославные с глубоким уважением относятся к нашей Церкви и с большим интересом прислушиваются к ее голосу. Посредством личных встреч, богословских конференций, ознакомления с монастырской и приходской жизнью, православной духовностью мы должны открывать последователям иных христианских исповеданий силу, красоту, саму благодатную жизнь Православия».
Святейший Патриарх Алексий
Между прочим, вплоть до вступления Русской Церкви в ВСЦ его членом состояла РПЦЗ – и вышла оттуда отнюдь не в знак протеста против «экуменической ереси», а не желая заседать рядом с ненавистными представителями Московского Патриархата. Так что, исходя из собственной мифологии, РПЦЗ следовало бы саму себя назвать «экуменически-всееретической» задолго до выхода Русской Церкви на международную арену.
Особый цинизм идеологов РПЦЗ в том, что, одной рукой грозя экуменизму, другой они берут деньги у протестантов. Вплоть до 1993 года (а может быть, и поныне) Нью-Йоркская епархия РПЦЗ получала дотации от главной экуменической организации США – Национального совета христианских церквей.
В экуменических контактах Русской Церкви задействован лишь очень узкий круг архиереев. Абсолютное большинство Священноначалия занято совсем иными проблемами, одна из важнейших среди них – борьба с латинской и сектантской экспансией, реальное противоборство с ересью. Рьяно обличая единичные у нас случаи «экуменических восторгов», идеологи РПЦЗ не замечают ни массовым тиражом издаваемого Патриархией «Миссионерского обозрения», ни множества наших противокатолических и противосектантских изданий, ни общего непримиримого к любому искажению святой веры тона нашей церковной прессы. Зато сама РПЦЗ, действующая в почти тотально иноверных странах, в своей прессе свою паству от искажений христианства не предостерегает вовсе: «образ врага» лепится лишь с Русской Матери-Церкви.
Во время полемики вокруг российского Закона о свободе совести 1997 года духовенство РПЦЗ на волнах радиостанции «Голос Америки» (как известно, полностью финансируемой ЦРУ) кликушествовало о том, что этим законом якобы «нарушаются свободы религий». Это уже не просто «экуменическая всеересь» – это прямая поддержка вторжения иностранных еретических сект на Русскую землю.
Миф об «экуменической ереси» помогает идеологам РПЦЗ маскировать собственное соучастие в апостасии. Как, например, назвать тот факт, что большинство духовенства РПЦЗ основную часть своего времени отдает мирскому бизнесу, а священное служение превратило в воскресное хобби? Или факт повального несоблюдения постов мирянами зарубежья, отмеченный еще архиепископом РПЦЗ Аверкием (Таушевым)?
Если бы РПЦЗ сумела превозмочь идеологию ненависти, мы могли бы помочь друг другу преодолеть наши внутренние недостатки, в том числе и «экуменические вежливости и восторги». Господь Иисус Христос говорит: Вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего (Лк. 6, 42).
Что было бы, если бы Русская Церковь ради мира с РПЦЗ приняла решение о выходе из ВСЦ? Сбылось бы чаемое примирение? Весьма сомнительно. Один деятель зарубежья уже усмотрел «сергианство» в нынешних церковно-государственных отношениях в России. Эта «ересь» померещилась ему во встречах Святейшего Патриарха Алексия с Президентом В. В. Путиным. Подобным идеологам хотелось бы превратить Святую Церковь в диссидентскую секту, оппозиционную любой государственной власти, желать такого могут только враги Церкви в России. И какие новые «обличения» будут изобретаться – предвидеть нетрудно.
Сквозь зубы «одобрив» прославление новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Церкви, идеологи РПЦЗ не поняли, что теперь доблестные страстотерпцы Российские начнут свидетельствовать против них.
«Какой многочисленный сонм святителей, пастырей и мирян причислен на Юбилейном Соборе к лику святых! А сколько клеветы, поношений, гонений пришлось вынести им, в том числе и святителю Тихону, Патриарху Всероссийскому».
Святейший Патриарх Алексий
Прославляя Царственных страстотерпцев, РПЦЗ одновременно «канонизировала» злейшего их наветчика, епископа Андрея (князя Ухтомского). До революции он был ярым борцом с самодержавием и распространителем сплетен о Царской Семье. Епископ Андрей пылко приветствовал «народную власть» большевиков, и они возлагали на него особые надежды: именно ему «красный обер-прокурор» Тучков предлагал возглавить обновленческий раскол. Но епископ Андрей был «ревнителем» и ушел в другую крайность: покинул лоно Православия и стал архиереем беглопоповцев. Страшно читать содержащуюся в его посланиях хулу на Царственных страстотерпцев, на Святейшего Патриарха Тихона, на священномученика Петра (Полянского). РПЦЗ молится не православному, а «беглопоповскому» иерарху, и его хульные писания возводит в статус святоотеческих творений.
Великая матушка Русской земли преподобномученица Елисавета Феодоровна молилась за убийц своего мужа, великого князя Сергея Александровича, и за убийц собственных, но вряд ли это дает право нераскаянным потомкам террористов претендовать на ее славу. По воспоминаниям Ф. Вербицкого, организатор убийства великого князя – лидер эсеров Б. Савинков стал героем Белого движения и принял от митрополита РПЦЗ Антония (Храповицкого) «благословение на спасение России». Эсеры составляли весьма значительную и влиятельную часть как Белого движения, так впоследствии и русской эмиграции.
Первомученик Русской Церкви ХХ века святой митрополит Владимир (Богоявленский) был затравлен украинскими националистами и убит не большевиками, а анархистами. Партия анархистов составляла заметную часть эмиграции: вспомним свидетельство Н. Кусакова о «руках, привыкших к фолиантам Бакунина». Ныне РПЦЗ сыграла зловещую роль в возникновении нового националистического раскола на Украине.
Святейший Патриарх Тихон видел в «карловчанах» раскольников и претерпел от эмиграции всяческое поношение. Канонизировав его, РПЦЗ следовало бы выполнить указ святого Патриарха и самораспуститься.
Патриарший Местоблюститель священномученик Петр (Полянский) – соавтор «Завещания» святителя Тихона, далеко превосходящего Декларацию митрополита Сергия по изъявлениям «лояльности» к большевицкой власти. Незадолго до своей кончины он писал Сталину с острова Хэ: «Я глубоко раскаиваюсь в том, что не сразу признал трудовую советскую власть». Его образ никак не вмещается в «антисергианскую схему канонизации» РПЦЗ.
Правая рука Святейшего Патриарха Тихона – священномученик Иларион (Троицкий) называл заподозривших митрополита Сергия в отступничестве безумцами. За святителем Иларионом стоит весь возглавлявшийся им Собор Соловецких страстотерпцев.
Священноисповедник митрополит Арсений (Стадницкий), которого называли «самым строгим архипастырем» Русской Церкви, кандидат № 2 на Патриаршество на Поместном Соборе 1917–1918 годов, вместе со святителем Тихоном предстоял перед большевицким судилищем, три года томился в подземном каземате и до конца дней – в среднеазиатской ссылке, ныне от его могилы в Ташкенте исходят чудесные знамения. В РПЦЗ святитель Арсений «канонизирован», но при этом оболган – зарубежный «жизнеописатель» пишет: «Этот великий муж из туркестанской ссылки безбоязненно посылал митрополиту Сергию свой протест против его соглашения с богоборческими властями и отрицал всякую возможность компромиссов с ним». Эти домыслы – смертный грех лжи на святого. Святитель Арсений был опорой созданного митрополитом Сергием Временного Синода, сохранилась их переписка, в которой митрополит Сергий советуется со святителем Арсением по основным вопросам церковной жизни и обращается к нему как младший к старшему. Именно святитель Арсений пресек смуту, учиненную митрополитом Иосифом (Петровых), обиженным переводом с Ленинградской на Одесскую кафедру. Святитель Арсений выступил с Окружным посланием, в котором заявлял: «Смущающие покой Церкви действия митрополита Иосифа и иже с ним отнюдь не одобряю», – а своему бывшему воспитаннику митрополиту Иосифу направил частное письмо: «Вспомни, что я постригал тебя в образ монашеский, каковой есть образ святого послушания. Вспомни и выслушай: чье дело делаешь, учиняя в Церкви раздор, дело Божие или вражие?.. Скорбит душа моя о тебе, дорогое мое чадо». Вмешательство святителя Арсения надолго отсрочило конфликт между митрополитом Сергием и священномучеником Кириллом, в то время заявлявшим: «Отказываюсь от суждения относительно спора между ленинградцами и осуждающими их ташкентцами». «Ташкентцы» – это сплотившаяся вокруг святителя Арсения группа находившихся в среднеазиатской ссылке архиереев, среди них еще один ближайший сподвижник Святейшего Патриарха Тихона – священноисповедник Никандр (Феноменов) и шесть архипастырей-священномучеников, прославленных Русской Церковью и «канонизированных» РПЦЗ. Все «ташкентцы» решительнейшим образом поддерживали линию митрополита Сергия. На Ходжейлийском совещании этой группы по поводу Декларации митрополита Сергия было принято постановление, слова которого дышат благородным самоотвержением: «Легализацию и регистрацию приветствуем. Послание митрополита Сергия принимаем. Если бы для легализации потребовалось кому-нибудь из нас уйти на покой, согласиться и на это, лишь бы легализация прошла». Слова «уйти на покой» означали готовность изгнанников навсегда остаться в знойной азиатской ссылке. При этом священномученик Аверкий (Кедров) воскликнул: «Я всегда был готов сказать с Григорием Богословом: если я Иона – бросьте меня в море».
Крайние «антисергиане» – священномученики Димитрий (Любимов) и Виктор (Островидов), выступавшие под лозунгами свержения большевизма, «канонизированы» РПЦЗ вместе со спровоцировавшим их на это выступление и доведшим до казни агентом ЧК. В 1922 году в Иркутске, где большевики производили массовые расправы, среди арестованных оказался иеромонах Алексий (Буй), тогда же завербованный чекистами. Митрополит Михаил (Ермаков) в письме святителю Арсению (Стадницкому) предостерегал от него: «По выходе из Иркутской тюрьмы Буй попал на аудиенцию к большевицкому князю Тучкову… Это темная личность, провокатор и тайный агент». Обманной ссылкой на волю священномученика Анатолия (Грисюка) иеромонах Алексий добился архиерейства: Святейший Патриарх Тихон телеграммой пытался запретить эту хиротонию, но группа уфимских архиереев во главе с епископом Андреем (Ухтомским) не подчинилась воле Предстоятеля Церкви. Впоследствии при возглавлении епископом Алексием (Буем) Воронежской кафедры ОГПУ подвергло эту епархию тотальному разгрому, во время его пребывания на Соловках был разгромлен Собор Соловецких исповедников. Как в Соловецком лагере, так и впоследствии в СвирЛАГе, епископ Алексий находился на привилегированной канцелярской работе (по терминологии каторжан – «шарашке»), получал еженедельно продуктовые посылки, свободно принимал посетителей с воли. По трем «делам» (двум воронежским и соловецкому-лагерному) было вынесено более 700 приговоров, из них 36 – к расстрелу, главный же обвиняемый этих «дел», епископ Алексий, неизменно оставался невредим. По составленному РПЦЗ «житию»: «Святой мученик епископ Алексий был казнен в 1937 году в урочище Сандомирох, перед смертью его пытали элкетротоком». Однако, как выяснилось уже после войны, в 1946 году с епископом Алексием (Буем) в Москве вели переговоры обновленцы, предлагавшие ему «возглавить церковь», от каковой «чести» он отказался, сославшись на нездоровье. В свете этих фактов невозможно сомневаться в том, что РПЦЗ «канонизировала» чекистского агента и теперь ему молится.
Зато к некоторым истинным угодникам Божиим у зарубежных идеологов иное отношение. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), великий исповедник, великий мыслитель, великий врач, большую часть своей жизни проведший в тюрьмах и ссылках, в отличие от епископа Алексия (Буя), действительно прошел через пытку электротоком и жуткий двадцатидневный «конвейер» в палаческих застенках, но не отрекся от Христа Господа. А один известный протоиерей РПЦЗ пишет о нем так: «Епископ-врачишка, ударившийся в сергианство».
Эти черты «канонизационных материалов» РПЦЗ, содержащих ложь на одних страстотерпцев и хулу на других, весьма показательны. Эти кощунства – естественное следствие того, что в РПЦЗ священное церковное дело спасения человеческих душ для вечности изначально было подменено земным делом – политикой. Всякая государственная власть, как бы прекрасна или преступна она ни была, смертна, как все земное, а Церковь Божия призвана вести людей к бессмертию. Идеология же РПЦЗ от Карловацкого Собора и доныне – не проповедь Христа Спасителя, а программа политической партии.
Еще в «обличительный» период своего Патриаршества святитель Тихон утверждал: «Установление той или иной формы государственной власти есть не дело Церкви, а дело самого народа».
«Церковь, как имеющая вечное бытие, не может стоять ни за старое, ни за новое. Она может стремиться только к вечному, истинному. Истина же для нее не то или иное государственное устройство, а Христос».
Святейший Патриарх Алексий
Вся подоплека нападок зарубежных идеологов на Матерь-Церковь в том, что им хотелось бы, чтобы наши архипастыри и пастыри с ружьями наперевес штурмовали большевиков или, по крайней мере, проклинали их на каждом углу. Но не только «сергиевцы», а даже «катакомбники» ничего подобного не делали. Первые ждали ареста в легальных храмах, вторые прятались от ареста в тайных храмах, но и те и другие совершали Божественную литургию.
Зарубежные идеологи заявляют, будто Святейший Патриарх Тихон подписывал указы об их роспуске «под дулом пистолета» – еще одна клевета на Всероссийского печальника. Великий духом святитель Тихон, даже на смертном одре добившийся включения в текст своего «Завещания» призыва блюсти чистоту веры и резкого осуждения обновленческой ереси, ни под каким дулом не принял бы решений, противоречащих интересам Церкви. Святейший Патриарх Тихон подверг прещению эмигрантский епископат потому, что политиканство «карловчан» являлось провокацией усиления гонений на Церковь-мученицу в отечестве.
Пока палачи вбивали гвозди в тело распятой Русской Церкви, эмигранты из западного далека посылали проклятия распинателям: вот все их «права» на наследие Российских страстотерпцев. Но что бы вы сказали о «благочестивом» зрителе древнеримского цирка, который из-за безопасной загородки в «праведном» гневе тыкал бы палкой в тигра, готовящегося терзать христианских исповедников? Здоровье хищника от побоев бы не ухудшилось, а вот лютости у него явно прибавилось бы. Так же и большевики, слыша проклятия от недосягаемой для них церковной эмиграции, вымещали злобу на духовенстве в отечестве.
На большевицком судилище над духовными вождями Русской Церкви: святым Патриархом Тихоном, святителями Арсением и Никандром (так называемое дело граждан Белавина, Стадницкого, Феноменова), на неисчислимом множестве других судилищ над Российскими страстотерпцами в качестве одного из главных пунктов обвинения неизменно фигурировали «связи с контрреволюционной эмиграцией». И хотя никаких связей с Западом российское духовенство не имело и иметь не могло, палачи выносили за этот «пункт обвинения» тяжкие приговоры. Словесные «подвиги» зарубежных обличителей отливались в отечестве мученической кровью. Единый Бог ведает, скольких жертв стоило Русской Церкви-мученице сладострастное упоение РПЦЗ обличением большевиков.
История иногда повторяется. Если Русской земле пришлось испытать времена, подобные эпохе древнеримских гонений на христиан, то в лице иерархов церковной эмиграции ожила древняя ересь монтанизма. Монтанисты считали позором укрываться от гонений: по их мнению, исповедник должен был сам найти себе палачей и стяжать мученический венец. Подталкивая к самоубийственному обличительству духовенство в отечестве, никто из архиереев зарубежья и не подумал возвращаться в Россию для «стяжания» казни от богоборцев. Церковные эмигранты, сбежав от гонений, прямо провоцировали расправу над священнослужителями, оставшимися делить страдания со своим народом. Идеологи РПЦЗ, отсиживавшиеся на благополучном Западе, желали прославиться за чужой счет, присвоить себе честь подвига Русской Церкви, но пусть убоятся услышать от Христа Господа некогда сказанное Им фарисеям: Вы строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников… Вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков (Мф. 23, 29, 31).
Но самое страшное обвинение против идеологов РПЦЗ исходит из уст восхваляемых ими «антисергиан». Духовные вожди «непоминающих» – священномученик Кирилл (Смирнов) и священноисповедник Афанасий (Сахаров) единодушно свидетельствуют: отрицание благодатности Таинств как у «сергиан», так, тем паче, в Патриаршей Церкви есть хула на Духа Святого: грех, не прощаемый ни в земной жизни, ни в вечности. В течение только одного 1999 года митрополит Виталий (Устинов) в устных выступлениях и в печати воздвигал такую хулу на Русскую Церковь пять раз (!). А вслед за первоиерархом ту же хулу повторяет вся зарубежная пресса.
В опубликованном даже в России письме иноки Джорданвилльского монастыря РПЦЗ рассказывают, что главный печатный орган зарубежников «Православная Русь» «учит, что Московский Патриархат – это «лжецерковь», «красная Церковь», «сатанинская Церковь», «организация сатаны», «Церковь лукавнующих» и т. п. А ведь подобную клевету Правосудный Бог обрушивает на самих клеветников.
«Церковь сатаны» может обнаружиться не только на сборищах сатанистов с их культовым поклонением абсолютному злу. Архиепископ РПЦЗ Аверкий (Таушев) говорил о «союзе с диаволом против большевиков», который были готовы заключить лидеры белоэмиграции. Во время Второй мировой войны почитаемый и в зарубежье великий православный философ Иван Ильин по поводу эмигрантских деятелей, готовых «совокупиться с Гитлером», предостерегал: «Мы, рассеянные и разноголосые эмигранты, не можем и не смеем предлагать или заключать компромиссы – за Россию, вместо России, от ее лица, ибо тем самым МЫ ПРЕДАЕМ ДЕРЖАВНЫЙ ИНТЕРЕС РОССИИ И ПОПАДАЕМ В ФАЛЬШИВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ОБЯЗЫВАЮЩИХСЯ ОТСТАИВАТЬ В БУДУЩЕЙ РОССИИ ИНОВЕРНУЮ И ИНОЗЕМНУЮ ПОЛЬЗУ…»
Но десятилетиями раньше, в 1919 году, говорил Святейший Патриарх Тихон: «Никакое иноземное вмешательство, да и вообще никто и ничто не спасет Россию, пока Господь не преложит гнева своего на милосердие, пока сам народ не очистится в купели покаяния от многолетних язв своих».
Этот завет Всероссийского печальника, предостерегавшего от иностранных «спасателей» России, был попран РПЦЗ с самого момента ее основания. На протяжении семидесяти лет идеологи церковной эмиграции призывали иноверный, лукавый, надменный Запад к крестовому походу против СССР. Ныне такие кликуши могут торжествовать: вожделенный для них западный крестовый поход состоялся – и грозит православной Руси окончательной гибелью.
Западным походом Святая Русь рассечена на три славянских государства. Миллионы русских людей в странах СНГ и Балтии не по своей воле оказались за пределами исторической родины, и далеко не везде они так благополучны, как эмигранты РПЦЗ. С Запада хлынула на Русскую землю масс-культура, тотальная и всесторонняя пропаганда порока, ведущаяся газетами, радио, кино, телевидением, лишающая народ уже не только духовных, но и нравственных устоев. А для добивания наиболее стойких обрушена на Русь агрессия западных миссионеров, предлагающих на выбор все виды искаженной духовности: от адвентизма до прямого сатанизма. Россия ввергнута в разруху и нищету, обременена огромным внешним долгом, и западные ростовщики ежегодно взимают с нее непосильную дань. Все убийственные элементы западного похода с изощренным коварством рассчитаны идеологами нового мирового порядка, которые сейчас даже не скрывают свою цель: геноцид, полное уничтожение русского народа.
«Мы должны осознать, что против нашего народа ведется хорошо спланированная война, имеющая целью его уничтожить».
Святейший Патриарх Алексий
Статистикой зафиксировано стремительное снижение численности населения России, но до сих пор ни государственная власть, ни политические, ни общественные деятели никаких существенных мер для предотвращения гибели народа не предпринимают. Только Русская Православная Церковь, ограбленная и обескровленная, остатками сил своих борется против духовного, нравственного, физического уничтожения народа-богоносца. Матерь-Церковь является ныне единственной опорой Руси, только в ней – надежда на спасение. И эту единственную опору народа Божия топором клеветы стремятся подрубить идеологи ненависти из РПЦЗ.
Сколько зла уже принесли нашему народу лживые мифы, распространяемые РПЦЗ! Непросвещенный человек, услышав, что в Матери-Церкви сплошь «сергиане-кагэбэшники», «экуменические еретики», направлялся отнюдь не за тридевять земель в поисках зарубежной «юрисдикции» – поверивший клеветникам отправлялся в притон или в секту – прямо в когти душеубийцы-диавола. Сколько десятков или даже сотен тысяч малых сих отторгли от спасительной ограды Матери-Церкви идеологи ненависти из РПЦЗ. За каждую погубленную ими душу дадут они ответ на Страшном Суде Божием!
Кичась мнимой безгрешностью, РПЦЗ не понимает, какими преступлениями против русского народа Божия она уже запятнала и продолжает пятнать себя. Один протоиерей РПЦЗ дошел до заявления, будто «Солнце Правды воссияет с Запада», – этакий «восходящий закат». В пророчествах святых отцов нет ничего о «русских праведниках», кочующих по западным диаспорам, напротив, есть пророчества о вселенской миссии Московского Патриархата. Сам Христос Господь именуется Востоком Свыше.
Наши зарубежные соотечественники успели пристраститься к западному комфорту и ради земных благ отвергают даже малый подвиг: вернуться и помочь бедствующему отечеству. Сейчас из России вновь идет поток эмиграции: люди покидают нищую Родину в поисках лучших материальных условий. Благо тем из них, кто уносит в своем сердце любовь и верность родному народу. Но велик соблазн для тех, кто покидает отчизну в беде, самооправдаться, внушить себе, что уехал из плохой страны и от плохого народа. От психологии беглеца недалеко до психологии предателя. Именно из рядов эмиграции вышел автор подлейшего афоризма: «Русская душа – тысячелетняя раба», ныне сделавшегося знаменем и западной, и доморощенной русофобии.
Жаль наших зарубежных соотечественников, пытающихся сохранить православное русское сердце, но Матерь-Церковь прежде всего должна думать о лучших своих сынах – тех, кто в любых обстоятельствах не покинет Русскую землю. А о ненавистниках, русских по крови, но хулящих Матерь-Церковь и презирающих Россию, должно засвидетельствовать словами Апостола: Они вышли от нас, но не были наши (1 Ин. 2, 19).
В той идеологической группировке, которая сейчас задает тон в зарубежье, нет ничего русского и уж тем более православного – это Русофобская Партия Циничных Западников – РПЦЗ. И если идеологи ненависти возобладают, именно так будет расшифровываться аббревиатура РПЦЗ, бывшей части Русской Церкви, падающей в бездну апостасии вместе со своей паствой.
И в этом общем погублении душ наших зарубежных соотечественников будут виновны не только идеологи, но и все архиереи, и духовенство РПЦЗ. Ради западных благ они не хотят совершить даже малый подвиг возвращения на родину – пусть так. Но почему они пользуются лишь сплетнями, почерпнутыми от предателей-перебежчиков, и не имеют мужества взглянуть в лицо Русской Церкви и русскому народу, в отечестве сущему? Пусть бы они сами увидели наши богослужения, послушали наши проповеди и тогда уж ответили, какие догматы, какие каноны мы «нарушаем»? Пусть бы они побывали на дальних приходах, посмотрели на подвиг (не побоюсь этого слова) служения нищих пастырей среди нищей паствы, изнемогающих в борьбе с сектами, с пропагандой безнравственности, среди разрухи – хранящих стадо Христово. Пусть бы они воочию увидели, как в нашей Матери-Церкви сила Божия совершается в немощи. Неужели это так трудно? Ведь любой честный человек, обладающий чистым сердцем и живой верой, своими глазами увидев жизнь Русской Церкви, поймет лживость разделяющей нас идеологии ненависти. Одно простое знакомство – и рухнула бы стена между Матерью-Церковью и РПЦЗ, но даже этого не предпринимает зарубежная иерархия.
За судьбу Русской Православной Церкви в отечестве нечего опасаться. Она пережила большевицкий террор, выстояла в леднике тоталитарного атеизма, перенесет и нынешнюю разруху, и любую клевету со стороны – врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18).
Еще теплится искра надежды на то, что среди наших зарубежных соотечественников – архиереев, духовенства, мирян РПЦЗ найдутся искренние, мудрые, любящие покинутое отечество деятели, которые сумеют отринуть идеологию ненависти и привести свою церковную организацию к единству с Матерью-Церковью. Ключ к этому – в ставшем уже знаменитым изречении Святейшего Патриарха Алексия II:
«ВЫШЕ ЗАКОНА МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ, ВЫШЕ ПРАВА – ЛИШЬ МИЛОСТЬ, И ВЫШЕ СПРАВЕДЛИВОСТИ – ЛИШЬ ПРОЩЕНИЕ».
|
